Текст книги "Трофей победителя (СИ)"
Автор книги: Дарья Острожных
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Волю арданира? – отец усмехнулся. – Это не воля, а демонстрация власти. С момента основания арданириата мы жили в мире, и он просто хочет запугать возможных бунтовщиков самым примитивным образом. Кто сообщил о количестве моих стражников? Случаем, не старый воин из Гаусора? Сомневаюсь, что слово иноземца будет весить больше моего. А где загадочный чародей, он сможет ответить за свои слова?
Отец уперся руками в стол и наклонился; цепь лорда-хранителя покачивалась и мерцала, напоминая о его власти.
– Согласен, эти люди ненадежны. За этим арданир и позволил моему лорду посетить Жемчужный путь, чтобы осмотреться.
И он осмотрелся, завершив грязную интригу, чтобы погубить нас и обезопасить себя.
– Выходит, единственным весомым доводом является брак моего сына и Фалейн, – подытожил отец.
Лас не смутился и уверенно сказал:
– Брак, заключенный без разрешения арданира и его величества, еще и тайно. Она не просто сирота, вы понимаете. Учитывая сомнения и неудовлетворение господина Вайлира своими землями, арданир решил, что вашу семью необходимо приструнить.
Отец зло усмехнулся и медленно произнес:
– Приструнить? Господин Лас, вы же понимаете, что арданиру нет дела до того, что мы делаем друг с другом. Мой сын ни один год заявлял свои права на Лакр, Лакр ни один год боится, что мы объединимся с Озерным краем и захватим его. Нет, арданиру выгодно, чтобы мы ссорились, отправляли на смерть своих воинов и теряли ресурсы, с помощью которых могли бы свергнуть его.
Глаза Ласа потухли. Конечно, он понимал это и знал, что наш командир стражи и дохлый чародей ничего не подтвердят. Был только брак с любимой в народе наследницей. Поэтому они и напали на нее: хотели забрать себе и использовать.
Отец опустил голову, и под глазами легли тени.
– А брак с Фалейн не имеет полной силы, ведь он не консумирован, и это легко проверить. Как ваш лорд объяснит это? Раз мой сын настроен так серьезно, почему он не позаботился о том, чтобы брак вступил в силу и дал ему основания претендовать на Лакр?
Не консумирован? Здесь у всех вытянулись лица, не только у Ласа. Пока он на глазах трезвел, отец говорил резче и громче, цепь мерцала, напитываясь яростью:
– Как по-вашему, что сделает арданир, когда меня доставят к нему и я раскрою подробность брака? Не направит ли он свой меч на вашего лорда ради той же примитивной демонстрации власти. Убирайтесь, господин Лас, а перед нападением на замок спросите у своего лорда, кого он выберет: арданира, который глубоко уважает старых друзей, но рад стравить их и ослабить, или меня – того, с кем можно договориться.
Оставшись вдвоем, мы с отцом долго молчали. Он знатно напугал Ласа, но предугадать действия арданира не мог. Да, тот ничего не делал для поддержания мира и мог желать, чтобы лорды-хранители воевали и слабли, но чью сторону выберет? Осаду замка нужно как-то оправдать, чтобы не злить воевавших лордов. Арданир мог все свалить на павлина, а мог и на нас. Точнее, на меня – доказательств в предательстве отца не было, его можно спасти.
– Решение есть, – сказал я.
Отец стоял, упираясь руками в стол и опустив голову.
– Об этом рано говорить.
– Но ты должен будешь сделать это, если арданир выберет павлина.
Он сжал кулаки и молчал. Не мог решиться. А я не мог осознать, что предлагал. И не нужно, страх не поможет, просто сделаю и исправлю свою ошибку. Это воля богов, они неспроста вмешались и пора принять свою судьбу.
Я подошел к отцу и накрыл ладонью его кулак.
– Ты должен сделать это, если понадобится.
Он нервно качал головой, сжимал кулак в немом бессилии, но ответить не мог. Тут нечего сказать. Я не понимал простых вещей и увлекся Лакром, я самонадеянно женился на Фалейн, и я же все исправлю.
***
Я знала, что лорд Мартом найдет выход, поняла это сразу, как меня пришли осматривать. Это были две старые чародейки с такими ядовитыми глазами, что хотелось оправдываться, едва взглянув на них. Но унизительная проверка стоила того, ведь брак с Вайлиром не консумирован и не действителен.
На следующий день лорд Мартом позвал меня. Я бегом бежала по лестнице и путалась в юбках, а он даже не повернулся. Так и стоял в пыльной комнате, глядя в бойницу, словно не уходил со вчера. Лучше бы кричал и обвинял, на это хоть можно ответить.
– Вы сердитесь на меня, – сказала я.
– Нет, я злюсь… – он задумался, – на все это. На Вайлира, который так опрометчиво поступил, и…
«На себя», – закончила я, ведь хозяин замка не мог признаться пленнице.
Лорд Мартом повернулся, его глаза источали ярость, и она была для меня.
– Я верил тебе, Фалейн, – он стал медленно подходить, слишком медленно, как хищник перед атакой. – Я думал, что могу устроить твою жизнь, ты станешь жить спокойно, ничего не разрушая, но ты…
Он замолчал и покачал головой. Я чувствовала себя виноватой, хотя это он сломал мою жизнь и заставил метнуться к Вайлиру. Следовало злорадствовать, но никак: мне нравилась эта семья и было жаль, раздерите духи, было очень жаль, что так вышло.
– Как доверять вам? – спросила я и отошла от него. Вот так, без позволения и затравленных взглядов, даже не боялась получить удар. – Вы обещали пощадить меня, но это могло измениться в любое время. Брак с Вайлиром обещал больше.
Я подошла к бойнице. Флаги с жемчужинами мягко трепетали, показывая жестокую правду – дом повержен, и ничто не будет по-старому. За спиной раздались шаги лорда Мартома. Мне требовалось обернуться, наблюдать и готовиться к беде, но я заставила себя смотреть прямо.
– Я верил тебе, верил, – повторял он, как заклинание, способное все исправить.
Вдруг лорд Мартом положил руку мне на плечо и развернул к себе. Я всем естеством ощущала большую ладонь, как она скользнула на подбородок и заставила смотреть в горящие глаза. Я боялась вздохнуть, боялась моргнуть и покорно ждала.
– Верил, – с болью твердил лорд Мартом. Для него это было важно: раскрыться какой-то пленнице, впустить в свою спальню, говорить о семье … Теперь все рухнуло, и мы стали чужими. Я не хотела этого, всей душой не хотела и поцеловала ладонь лорда Мартома, шепча:
– И мне стыдно, поверьте. Но я очень боялась, что вы погубите меня, или заставите чахнуть в этом замке.
– Я понимаю, – мягко сказал он, – но ты погубила все, чего я достиг, и это нельзя забыть.
– А вы погубили мою жизнь, дом и семью. Думаю, теперь все справедливо, и мы можем быть спокойны.
Лорд Мартом кивнул и обнял меня, прижимая к металлическому нагруднику. Тот стал воплощением преграды, и как бы сильно мы не прижимались друг к другу, был только холод металла.
– Что теперь будет? – спросила я, – с замком, с Вайлиром.
Лорд Мартом резко ответил:
– Не ясно, остается только ждать.
Ему не хотелось говорить о делах и вспоминать о своем бессилии. Мне тоже. Напасти не исчезнут из-за волнения, так к чему тратить время?
Лорд Мартом улыбнулся и лукаво сказал:
– Раз мы в расчете, то можем на время забыть обиды.
Пальцем он обвел контур моих губ, очень медленно, ловя ощущения. Я не думала о том, что делала и зачем, просто покорилась желаниям и обхватила палец губами. Время остановилось, мысли тоже, были только наши тела и незримая связь между ними. Мы берегли ее, двигались медленно: легкие касания, вдохи, тепло – все такое сладкое. Лорд Мартом не выдержал первым и посадил меня на стол, стал целовать жадно и торопливо. Наши языки переплетались, губы обхватывали друг друга. Мы даже не целовались, а упивались друг другом, возможно, в последний раз. Лорд Мартом опалял дыханием лицо, впивался в одежду вместе с волосами. Я делала то же, не чувствовала боли и не понимала, что могла причинить ее. Все пустое, ведь мы были рядом, мы наслаждались друг другом.
Не прерывая поцелуй, лорд Мартом отстранился и расстегнул ремешки нагрудника. Я смутно понимала значение этого, но была слишком занята: его плечи, его лицо так близко, волосы скользили по шее. Нагрудник ударился о пол, и я притянула к себе лорда Мартома, гладила напряженную спину, царапала ткань и надеялась разодрать, лишь бы добраться до желанного тела. Он путался в шнуровке моего платья, дергал ее и рычал от усилий, но она не поддавалась торопливым пальцам. Поцелуй стал жестким, лорд Мартом так выплескивал нетерпение и злость на треклятую шнуровку.
Справившись, он яростно стащил платье с плеч и дернул нижнюю рубашку, но узкий ворот открыл только ключицу. Он прильнул к ней губами, ласкал, широко раскрывал рот и гладил языком. Я запрокинула голову и прижимала его к себе, только бы не заканчивал, оставлял влажные следы, целовал еще и еще. Мы не думали, только чувствовали, что лорда Мартома ждали дела и времени мало. Я пыталась расстегнуть пуговицы на его котарди, но они не слушались, проклятье! А так хотелось быстрее добраться до желанного тела и почувствовать изгибы. Лорд Мартом словно ничего не понимал и дергал нижнюю рубашку вниз, тянул веревочки на вороте. Ткань впивалась в кожу, но мне было плевать: боль заводила, подстегивала делать что-то еще. Одна пуговица отлетела и со стуком ударилась о пол, шелестела ткань, стол поскрипывал – как мне нравились звуки.
Наконец лорд Мартом спустил нижнюю рубашку, и я застыла под внимательным взглядом. Он часто дышал и смотрел жадно, как на свою добычу, и трогал так же, изучал. Горячие ладони мяли грудь, пальцы сжимались на сосках, и я кусала губы, подаваясь навстречу им. Было мало, ведь лорд Мартом оставался в одежде, пуговицы не слушались и ничего не получалось. Я взялась за веревочки на вороте его рубахи, одновременно запуская под него руки и оглаживая твердые мышцы. Мучительно сладкий момент, когда мы ловили касания друг друга, млели, но хотели еще.
Вот, наконец все расстегнулось, я распахнула котарди и увидела внушительный бугорок в паху лорда Мартома. Он стал задирать мое платье, ненароком касаясь колен и бедер. Как мало, боги, и как сладки эти мимолетные касания. Я даже ноги развела, не боясь прослыть распутной и испортить свою жизнь. Не сейчас, когда лорд Мартом дергал завязки панталон. Он опустил голову, и волосы упали на лицо, в их тени глаза блестели особенно ярко. Его пальцы стали твердыми и впивались в бедра, показывая страсть, передавая ее мне. Я подавалась навстречу и любовалась его грудью, которая виднелась в вороте рубахи, изнемогала от желания, трепета и сотни других чувств, которые не могла распознать.
Лорд Мартом отбросил мои панталоны, и нагота показалась особенной; сейчас будет новое, волнительное… Он наклонился и обхватил губами сосок, покусывал, бесстыдно высовывал язык и гладил. Я скрестила ноги на его ягодицах, прижимала к себе и чувствовала, как твердая плоть терлась о самое интимное. Лорд Мартом водил ладонями по обнаженной спине, при этом сам оставался в одежде. Это было особенно приятно: он казался защищенным, а я – уязвимой в его руках. Роль жертвы так соблазнительна.
Он снова поцеловал меня в губы, глубоко просовывая язык и лаская изнутри. Второй рукой расстегивал ремень, но пряжка только звенела и не сдавалась. Я хотела помочь, но что-то мешало. Наверное, последний шаг должен сделать он. Наконец звон стих, и лорд Мартом стал резко двигать рукой у себя в паху. Он гладил себя и задышал громче, стал целовать яростнее. Предвкушение, от него просто кружило голову. И тут он прикоснулся ко мне между ног своим… естеством. На миг появился стыд, но лорд Мартом так упоительно забывался, терся влажной плотью и показывал, что все правильно. Меня завораживала простота, интимность и понимание запретного. Хотелось скорее начать, заминка изводила и я стиснула зубы.
Лорд Мартом водил рукой по моей груди, сжимая то одну, то другую. Сама не поняла, когда начала призывно подмахивать бедрами. Было влажно, неприличные звуки пронзали воздух и хотелось двигаться еще.
Он заставил меня лечь. Боги, сейчас. Каменный потолок нависал над нами, шелестела юбка, лорд Мартом уперся в меня твердой головкой – все смешивалось, оставалось только давление и желание. Он аккуратно подавался вперед и словно спрашивал, но отпускать не собирался, ведь так сильно сжимал мое бедро. Да, пусть возьмет по своему усмотрению, как сказал однажды. Против воли я двигала бедрами и мешала лорду Мартому, но остановиться не могла. Хотелось движения, страсти, неистовства…
Вдруг меня ошпарило изнутри. Боги, словно кипяток вылили, и эта боль мне совсем не понравилась. Она терзала, мешала вздохнуть, я и не сразу поняла, что лорд Мартом вошел. Он запрокинул голову и тяжело дышал, а мне было так больно!
– Тише, тише, – он гладил мой живот, но это не спасало и любое движение отзывалось мучением. – Расслабься.
Я попробовала, и стало еще хуже. Нет, лучше кусать губы и сжимать ноги на его пояснице, так проще. Это лишь боль, она пройдет, как всегда. Лорд Мартом все понимал и двигался медленно, смакуя удовольствие, упиваясь мной. Он почти полностью выскальзывал и медленно входил глубоко, словно пронзая.
Я держалась за край стола. Лорд Мартом с силой сжимал мои ягодицы и так выплескивал напряжение. Он терпел ради меня, должна терпеть и я, нельзя упускать этот момент. Мы соединились, теперь по-настоящему. Боль то ли утихала, то ли забывалась, становясь частью сакрального: проникновения лорда Мартома, его вздохи, движение – все как магия, все приятно. Это тоже грубая ласка.
Он задвигался быстрее, подавался назад и резче толкался в меня. Я и забыла, что тоже могла двигаться, ведь любоваться – особенное удовольствие. Лорд Мартом заманчиво приоткрыл губы и хмурился. Он закрыл глаза, я тоже, отдаваясь ощущениям, соблазнительному движению большой плоти. Как легко она скользила, как естественно; все правильно, сама природа определила это.
Лорд Мартом терял терпение и толкался резче, сильнее шлепаясь о меня бедрами. Он словно задевал струны внутри, и те вибрировали, отзывались во всем теле и наполняли блаженством. Грудь стала тяжелой, соски приятно горели, но я не помогала себе. Было только естество лорда Мартома и собственная плоть, которая отзывалась на каждый толчок.
К вздохам и скрипу стола добавились мои стоны. Я не могла осознать, чем занималась, что во мне был лорд Мартом – захватчик, гордый хозяин замка. Он заставил меня приподняться на локтях и сжал грудь, игриво стреляя глазами, показывая власть, которая нам так нравилась. Я смотрела, как его большое тело подавалось вперед, как естество проникало глубже, заполняя все внутри. Одна картинка заставила стонать громче. Власть мужчины и соитие с ним – как сладко. Тут не было объяснений, это просто приятно.
Я хотела утонуть в наслаждении, раствориться в нем, чтобы хватило надолго. Лорд Мартом внимательно наблюдал за проникновениями, глаза стали мутными, он хмурился, дышал сквозь приоткрытые губы. Они лоснились – как хотелось поцеловать, но я не смела прервать упоительный ритм. Лорд Мартом окончательно забылся, впивался в мои бедра и толкался так сильно, что пришлось вцепиться в край стола. Время уходило, мы должны все испытать, всем насладиться. Живот наливался, близилось заветное удовольствие, но не как обычно. Сладкий бугорок в складочках был чувствительнее и чересчур отзывался, а это удовольствие было тягучим, оно мягко заполняло и не терзало.
Тепло нарастало, толчки сливались в упоительную пульсацию. Лорд Мартом стонал протяжно и отрывисто: он был близок, вколачивался в меня, терзал бедра, ягодицы, ноги… Я обхватила его за шею и двигалась навстречу. Так было приятнее, было легче. Разум проваливался куда-то, пропадала комната и толчки, скрип стола отдалялся. Их место занимало блаженство, оно билось внутри и обещало так много, что казалось глупым столько тянуть.
Я чувствовала, как внутри все непроизвольно сжималось, а лорд Мартом двигался во влажной тесноте. Он не замирал и не сбивался, гнался за удовольствием, а не смаковал его. Сильный толчок – и он дернулся, а тяжелое дыхание сорвалось на протяжный стон. Вот он, миг единения, который не хотелось омрачать мыслями о последствиях. Хотелось думать только о приятной слабости и руках лорда Мартома. Он обнимал меня, гладил ноги и тонкую кожу внизу живота. Она отзывалась приятными вспышками, но теперь они не требовали, а дополняли.
Мы медленно успокаивались и замирали. Не знаю даже, когда наши губы слились в поцелуе. Теперь все прикосновения казались естественными, и мелочи терялись. Поцелуй был нежным, лорд Мартом мягко обхватывал мои губы, словно извиняясь за причиненную боль. Я чувствовала между ног его семя и нарочно не думала о последствиях. Позже спрошу у служанок. Сейчас важнее, что лорд Мартом оставил во мне частичку себя, и это доставляло какое-то темное удовольствие, как игры с кинжалом.
Мы еще долго целовались и сжимали друг друга в объятиях. Было особенно приятно, что лорд Мартом не торопился к делам и обнимал меня, водил губами по шее и что-то бормотал. Момент расставания все-таки пришел, мы нарочито медленно помогали друг другу одеться, застегивали пуговицы и поправляли волосы.
– Что со мной будет? – спросила я, застегивая ремешки нагрудника.
– Что будет? – лорд Мартом тяжело вздохнул и помолчал. – Для начала мы разберемся, что будет со всеми нами.
– Вы накажете меня за предательство?
Лорд Мартом улыбнулся и надолго прижался губами к моему лбу.
– Следовало бы, – шепнул он, – но я не могу.
***
Меня отселили в отдельную комнату. Бойницы пропускали мало света и там царил тревожный полумрак. Казалось, что за темной мебелью прятались духи, и по ночам было страшно закрывать шторки кровати.
Дни плыли, но ничего не прояснялось, хотя вокруг кипела жизнь. Через бойницы я наблюдала, как стражники сняли флаги с жемчужинами и заменили их на наши. Лорд Мартом явно договорился с Лакром, но почему-то в воздухе витало беспокойство. Служанка, которая приносила мне еду и воду, тоже ничего не знала.
– Лакрийцы ушли из замка и встали лагерем возле города, – с жаром говорила она.
– А лорд Мартом, что с ним?
Та всегда пожимала плечами.
После близости во мне что-то изменилось: лорд Мартом словно забрал кусочек души, и стать целой можно только рядом с ним. Родной враг, любимый палач, как я тосковала. Что-то было между нами, оттого предательство больно ударило его. Придется терпеть, сейчас нельзя просить встречи – пусть забудет, соскучится.
– А целительница, ты позвала ее? – спрашивала я у служанки. Та качала головой и отвечала, что в замок не пускают посторонних.
Нельзя допустить последствий близости, а целители в замке все расскажут лорду Мартому. Ему требовался сын, еще один наследник. Если я понесла, он заберет ребенка или навеки привяжет меня к себе. Хотелось наконец найти свое место, но без принуждения. Я хотела решить сама; осмотр вернул мне честь и надежду на брак, а новость о ребенке все погубит уже навсегда.
Как-то утром служанка ворвалась ко мне с криком:
– Леди Мартом принесли в замок на носилках!
Я мигом проснулась и села на кровати.
– Говорят, ее ранили во время нападения; еще, что у нее не выдержало сердце, а другие, – она понизила голос, – что это сделали по приказу господина Ласа, чтобы отомстить.
Боги, если виноваты лакрийцы, лорду Мартому придется мстить. Вдруг это новый заговор? Все, больше нельзя ждать, пойду к нему и будь что будет. Я попросила передать его слуге просьбу о встрече и очень удивилась, что меня сразу же пригласили в Зоркую башню. Значит ли это, что он ждал? От волнения не получалось выбрать платье: нужно соблазнительное или нежное, чтобы казаться безвинной? В конце концов я надела жемчужно-белое, с серой полоской на подоле и длинных рукавах. Не знаю, почему его, просто понравилось.
«Мы увидимся, увидимся!» – билось в голове, пока я спускалась. В конце лестницы раздавались голоса служанок леди Вайлирии:
– Вот так, леди, вы сами спустились.
Их могли приставить к леди Мартом. Спустившись, я увидела, как две служанки поддерживали худую девицу со светлой косой.
– Мне нужно отдохнуть, – сказала она.
Голос был знакомым, но… не может быть. Я обошла ее и узнала леди Вайлирию. Она стояла, опираясь на служанок, но стояла, и глаза были голубыми. Леди Вайлирия посмотрела на меня и улыбнулась – видела!
– Я сразу узнала тебя, – сказала она, – по шагам. Раньше я только так людей и различала.
Леди Вайлирия жадно рассматривала все вокруг. Служанки посадили ее на скамейку под окном, и та жестом пригласила меня сделать то же.
– Леди, – улыбнулась я, наконец испытав радость, – как?
– Вайлир, – грустно сказала она и опустила глаза, – он забрал себе проклятье, чтобы отцу не пришлось отдать его лакрийцам и мстить во имя чести. Теперь он не в силах даже подняться и никому не причинит зла.
Так вот, почему ушли лакрийцы: лорда Мартома не сочли виновным, а с Вайлира нечего взять.
– Войны не будет? – спросила я.
– Отец сказал, что нет, но он никогда ничего мне не рассказывал.
Глаза леди Вайлирии наполнились слезами. Сейчас они казались неестественно яркими, живыми и красивыми: она станет чудесной невестой. Лорд Мартом найдет ей хорошего супруга, и она уедет, увидит мир, все-все, о чем писали в книгах. Леди Вайлирия излучала безмятежность, говорила спокойно и убаюкивала; было приятно сидеть с ней, но скоро явился тощий слуга и сказал, что лорд Мартом не намерен ждать меня весь день.
Пора. Я боялась рассердить его чем-то и почти бежала в башню. Скорее увидеть, скорее все выяснить: не простит так не простит.
Кабинет в Зоркой башне давил. Резкие линии стола и стульев, подсвечники остро мерцали, а за столом – лорд Мартом. Солнце светило ему в спину, делая силуэт почти черным. Он что-то писал, и скрип пера о бумагу подчеркивал молчание.
– Лорд Мартом, – при реверансе платье оглушительно зашелестело.
– Проходи, – сказал он, не отрываясь.
Я шагнула вперед, наблюдая за блестящими из тени глазами. Четко виднелась линия губ: такие жесткие, и не скажешь, что они нежно целовали меня. Лорд Мартом отложил перо и откинулся на спинку стула. Мы молчали, что давало надежду – будь я простой пленницей, он бы потребовал объясниться.
– Что происходит в замке? – спросила я.
– Лакрийцы уходят, – безразлично ответил он, – они получили, что хотели.
– Вайлир? Я видела вашу дочь, она рассказала…
Лорд Мартом с силой зажмурился и сдвинул брови.
– Да, – сказал он слишком твердо, выдавая боль, – теперь он не сможет никому причинить зла.
– Значит, все будет как раньше? – во мне говорили эмоции, и стало стыдно за восторженный голос. Ничего не будет по-старому.
Лорд Мартом брезгливо усмехнулся:
– Арданир прислал письмо. Мы воевали вместе, он знает меня, и я искренне верю, что он не хочет меня наказывать. Но что-то нужно сделать, ведь это я вырастил мятежника.
Захотелось взвыть: снова неизвестность и ожидание! Я устала.
Лорд Мартом открыл ящик стола и достал скрученный пергамент. Он задумчиво развернул его и долго изучал, приговаривая:
– Проклятье на Вайлира перекладывал мой целитель. Во время нападения он был в городе, и получил вот это – письмо от лорда-хранителя Озерного края. Здесь сказано, что он и многие лорды арданириата согласны выступить за меня. Их оскорбила та легкость, с которой арданир принял решение. Они даже поставили свои подписи под документом, – лорд Мартом развернул его, демонстрируя размашистые закорючки. – Это подтверждает их слова, ведь они отдали мне документ, способный погубить их.
– Значит, война продолжится?
Внутри стало пусто. Лорд Мартом медленно скрутил пергамент, взял его двумя пальцами и долго рассматривал.
– Нет, – решительно сказал он и зажег свечу, стоявшую на столе, – я не Вайлир, я устал от войн, нам нужен мир.
Лорд Мартом поджог пергамент и бросил его в винный кубок. Тот ярко горел, чернел и потрескивал, словно сама война сгорала в пламени.
– Я вверю себя арданиру.
– А я, лорд Мартом, я супруга Вайлира. Меня тоже накажут?
– Не знаю, – раздраженно бросил он, но увидел страх и смягчился, – это вряд ли, пока ты замужем за… – он осекся и нахмурился, – ты не представляешь опасности, пока замужем за калекой, не способным держать меч.
– Как и пользы, – хотелось топнуть ногой, чтобы говорил быстрее.
– Тут ты заблуждаешься, – по-доброму сказал лорд Мартом. – Этот случай показал королю, что в арданириате не все спокойно. Есть основания полагать, что лорды Лакра верны твоему отцу. Среди них много солдат вроде Ласа, чья верность будет нужна нам. Уверен, тебе нечего опасаться, пока ты под моей защитой.
Он мягко кивнул, показывая, что не отдаст и не позволит причинить мне зло. Сердце сжалось: пусть злится, плевать, ведь лорду Мартому не все равно!
Скоро огонь исчез, и мы замолчали.
– Что с леди Мартом? – спросила я, ища повод задержаться.
– Она не выдержала потрясения. Много лет переживала за дочь, а когда увидела, как рушится ее дом, попала в плен… лекари делают все, что могут.
Известие не принесло эмоций. Мы снова замолчали, говорить было не о чем. Я узнала все, что мог рассказать лорд Мартом, оставалось только напряжение между нами.
– Лорд Мартом… – было трудно подобрать слова – столько мыслей крутилось в голове. – Я не прошу у вас прощения, оставляю это на ваше усмотрение. Просто хочу, чтобы вы знали: я верна вам, всегда была, хоть и не понимала этого. Я пошла лишь за тем, что считала выше этого – за собственной жизнью.
– Я понимаю.
Лорд Мартом улыбнулся и похлопал себя по колену. Стоило сесть, как он обнял меня и прижался щекой к плечу, так просто и ласково, словно мы были семьей.
– Следует задушить тебя за предательство, – он шептал, и слова казались отражением мыслей, – но я не могу.
– Почему?
Лорд Мартом поцеловал мое плечо и застыл. По сжатым губам было видно, что ему трудно выдавить из себя заветные слова.
– Потому что ты нужна мне, – шепнул он в самые губы и поцеловал так нежно, что перехватило дыхание. Это была не страсть, а… любовь? Не знаю, но для счастья хватало и того, что уже было.
Лорда Мартома ждали дела, и мы недолго пробыли вместе. Но это время значило больше, чем все наши объятия. Он обнимал меня ласково, без желания обладать, а просто как близкого.
– Ты нужна мне, нужна, – шептал он, водя губами по шее.
– И вы мне.
***
От лорда Мартома я пошла к Вайлиру. Он сыграл большую роль в моей жизни и хотелось выразить сочувствие, просто чтобы поставить точку. Дверь открыл веснушчатый слуга и сказал, что господин никого не желает видеть. Я уже настроилась решить все вопросы, поэтому нагло протиснулась мимо и вошла в комнату. Внутри все было до боли знакомым: кровать, гора подушек и меха, под которыми угадывался силуэт. Светлые волосы лежали на плечах, но те были по-мужски широкими, с рельефными мышцами. Это был Вайлир, тот самый, что так пугал. Теперь он без сил откинулся на подушки, а глаза… боги, они были белыми. Мертвые глаза в теле живого человека.
В груди потяжелело, и забылись все обиды. Я присела на кровать, а Вайлир сжимал челюсти и ждал, когда это закончится.
– Мне жаль, что так вышло, – сказала я и взяла его за руку.
Он мучительно нахмурился, собрал все силы и стряхнул мою руку. Такое слабое движение… не верилось, что этот человек мог сражаться.
– Не стоит, – буркнул он, – брак со мной обезопасит тебя, и у тебя есть отец.
– Почему ты ненавидишь меня?
Вайлир повернулся и на миг показалось, что его глаза видят.
– Я не ненавижу тебя, но и любить не могу, уж прости.
Он отвернулся, показывая, что разговор окончен. Вайлир всегда был символом плена: грозный, наглый захватчик, я его ненавидела. Но в наших сердцах горел огонь, мы жаждали перемен, страдали из-за родителей, метались… Возможно, мы могли стать друзьями в той, прошлой жизни, которую не вернуть.
========== ЭПИЛОГ ==========
Лошадь несла меня к озеру, где покачивалась галера. Над головой нависало серое небо, иногда роняя холодные капли; погода располагала к раздумьям у камина и было трудно настроиться на путешествие. Все казалось иллюзорным, особенно тяжесть перстней и сережек, от которой я отвыкла. Меховой воротник накидки покалывал лицо, словно надеясь разбудить.
Лорд Мартом ехал рядом и повторял:
– Подними голову. Теперь ты леди и должна показать это. Если будешь бояться, это почувствуют.
Я вытянулась и расправила плечи. Все-таки тяжесть накидки была приятной: пленница не могла позволить себе такую. Но волнение уговаривало сжаться.
– Это безумие, – снова сказала я, надеясь на поддержку. Лорд Мартом каждый раз давал ее, улыбаясь и окидывая меня любовным взглядом:
– Королями становятся и младенцы, у них есть советники, будет и у тебя. Они займутся делами первое время, но, – он посмотрел серьезно, – они захотят власть себе. Ты не должна этого позволять, следи за ними и напиши, если что-то заподозришь, я помогу.
До сих пор не верилось, что арданир принял такое решение. Все оставили, как есть: Вайлир затеял мятеж и был наказан богами, а лорд Мартом ничего не знал. Но это не устроило лордов Озерного края, которые заявили, что у Вайлира есть права на Лакр. Боясь потрясений, арданир сделал Вайлира лордом бывших земель моего отца, из-за проклятья его интересы будет представлять супруга – я.
Действительно безумие: мне ехать в Лакр, мне править?! Лорд Мартом убеждал в обратном:
– Ты моя, и я не оставлю тебя, – шептал он по ночам, прижимая меня к себе и осыпая поцелуями, – одна весточка – и я примчусь к тебе на помощь.
Я стану леди, буду жить в своем замке, никого не боясь и не скрываясь. От такой мысли радость буквально загоралась внутри. Было видно, что лорд Мартом отпускал меня с тяжелым сердцем. Иногда, когда мы завтракали в его спальне или беседовали вечерами у камина, его взгляд становился задумчивым.
– Если тебе очень страшно, – как бы невзначай говорил он, – то оставайся, я найду, что сказать арданиру.
Я хотела этого, хотела остаться с ним, но честь была и у военного трофея. Никакие чувства не изменят, что это лорд Мартом принес войну и распоряжался мной, как хотел. Я не прощу себе, если все брошу ради палача. Леди Мартом поправлялась и старательно подпитывала уверенность. Она забрала моих служанок и пыталась подсунуть своих, мне часто приносили скисшее молоко или недоготовленное мясо. Однажды я решила покататься верхом и едва не свернула шею: кто-то подрезал стремена. Лорд Мартом решил бы это, но я не хотела ныть и жаловаться. Хватит, пора взрослеть. Появился шанс не зависеть, не существовать ради мести, появился шанс… жить. И нужно отказаться от этого, чтобы подольше задержаться в постели лорда Мартома? Это глупо. Сердце болело, я искала повод задержаться, но твердо решила уехать.
Мы подъехали к галере. Матросы перекрикивались, слуги таскали по трапу ящики, и суета несколько отрезвила. На палубе мелькнула тонкая фигурка леди Вайлирии. Она приехала раньше и не хотела прощаться, чтобы не бередить рану. Бедняжка никогда не уезжала, а теперь отправлялась в Лакр, чтобы выйти замуж за лорда-хранителя и окончательно примирить их с отцом.
