Текст книги "Трофей победителя (СИ)"
Автор книги: Дарья Острожных
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
========== Глава 1 ==========
Я родилась тринадцатилетней, когда меня втолкнули в комнату и закрыли двери. Было темно, в камине извивался огонь, превращая мебель в черные силуэты. Мои убийцы сидели за столом: как изящно лорд Мартом откинулся на стуле, как гордо расправил плечи его сын, Вайлир, будто это и не палачи. На столе поблескивали приборы: найдутся двузубые вилки, которые можно воткнуть им в грудь.
Не помню, почему не сделала этого и как оказалась за столом, но помню взгляд Вайлира. Он рассматривал меня с интересом и без злобы, заставляя надеяться: он был красивым, так представлялись герои из сказок. Я глупо ждала помощи и рассматривала его узкое лицо и прямой нос, светлые волосы, которые лежали на груди. В темноте голубые глаза горели почти магически, в них не было жалости и готовности помочь, не было ничего, кроме спокойного интереса.
– Фалейн?
Губы Вайлира не двигались, и в свои шестнадцать лет он не мог говорить таким взрослым голосом. Меня позвал лорд Мартом. У него тоже были длинные светлые волосы, которые скрывали лицо в тени, но я всем нутром ощутила на себе взгляд; казалось, что воздух сгустился и давил.
– Ты понимаешь, что теперь будет? – медленно спросил лорд Мартом. Он сидел мерцающей тенью и ждал, пока я приду в себя. Мысли вертелись вокруг вилки: хотелось схватить ее, кинуться на палачей и будь что будет. Но рано – они слишком далеко, нужно подождать.
– Объясните, – попросила я.
Вайлир недовольно вздохнул, а лорд Мартом заговорил:
– Твой отец и братья – мятежники, они восстали против воли короля. За это их убили, и ваши земли станут частью арданириата Доурстор. У тебя больше нет семьи, нет титула и состояния.
Как просто он говорил, словно не приходил сюда во главе армии, не было звона стали, хрипов и криков женщин, которые я слышала за окнами и в коридорах замка. Они сломали мою жизнь, а теперь чувствовали себя хозяевами в чужом доме: Вайлир с интересом смотрел в свою тарелку, лорд Мартом расслабленно поглаживал подлокотник пальцами. Его перстни мерцали, усыпляли… у меня мысли путались.
Он помолчал и продолжил так же спокойно, но теперь с сочувствием:
– Неразумно оставлять тебя в живых, ведь твои сыновья дадут надежду непокорным людям твоего отца.
Лорд Мартом говорил о моем убийстве. Это не беспокоило: разве есть жизнь, когда сгинуло все любимое и привычное?
– Но я не убиваю беззащитных девиц, – громко сказал он, словно почуяв мысли, – поэтому ты будешь жить. Как моя пленница, но в почете и уважении, до тех пор, пока исполняешь приказы.
– Ты должна быть благодарна за милосердие, – сказал Вайлир и встал.
Он бросил на стол салфетку, словно нарочно демонстрируя длинные пальцы. Его волосы скользили по груди, пока он подходил ко мне, губы искривились в злой усмешке, но даже так он был красивым… неправильно красивым для палача, это убивало. Я и не заметила, как Вайлир встал надо мной и наклонился:
– В благодарность ты должна быть послушной, – выдохнул он и погладил меня по спине.
Взгляд упал на вилку, когда раздался резкий голос лорда Мартома:
– Тогда тебе не причинят вреда и не сделают ничего против твоей воли.
Он говорил с Вайлиром, и тот замер, но не отстранился. Я чувствовала его напряжение и недовольство, он громко задышал, и лорд Мартом повторил:
– Не сделают ничего.
Его голос напоминал удар кнута; Вайлир раздраженно выдохнул и отошел, громко топая каблуками. Сейчас можно наброситься на него и плевать, что будет дальше, можно отомстить! Я дернулась, когда лорд Мартом строго сказал:
– Ты все поняла? Тебе не причинят вреда до тех пор, пока ты исполняешь мои приказы.
Он подался вперед, и свет озарил лицо: такое же, как у сына, но взрослое, с тревожной складочкой на переносице и резкой линией губ. Только его голубые глаза блестели спокойно и казались твердыми; глядя в них я поняла, что меня готовы убить, и никто не исправит зло, не отомстит.
Лорд Мартом ждал, смотрел и молчал. Пришлось сжать кулак, до боли впиться в ладонь ногтями, чтобы кивнуть. Видят боги, мне не хотелось предавать семью и склоняться перед завоевателем, но так будет разумнее, а месть – страшнее. Да, я отомщу, не сегодня, но непременно.
Уверенность выросла, когда стражники лорда Мартома вели меня по коридору в комнату. Их доспехи гремели, камень умножал звуки, а за окнами виднелись звезды и оборонная стена. На ней торчали колья с отрубленными головами защитников крепости, где-то среди них были мой отец и братья.
Сегодня я умерла вместе с ними и родилась заново, чтобы выплеснуть гнев на палачей.
***
Башни прорезали ночное небо, ветер играл флагами, часовые беззвучно скользили по стене: замок спал, а командир внешней стражи все не убирался. Его голос напоминал глухие удары топора о дерево:
– Я набрал людей из тюрем, господин Вайлир, но они еще путают, каким концом меча колоть. Их нельзя отправлять на патруль – озеро и Жемчужная дорога плохо охраняются. Если так пойдет и дальше, нам придется набрать воинов из бывших мятежников
Он шел рядом, из-за теней оспины на щеках казались еще глубже. Металлические вставки на его кожаной броне печально позвякивали, будто сетуя на бессонные ночи, ледяные дожди и прочие напасти стража.
Без слов ясно, что мы не могли взять воинов, которые раньше сражались против присоединения к арданириату. Выход был, и командир стражи сообразил быстрее, чем я успел отвлечь его мысли:
– В Лакре много людей, куда столько для охраны лодок и сетей на озерах? Стоит просить арданира отправить часть сюда, чтобы охраняли наших людей по пути на восток.
Хорошее решение, а арданир вряд ли откажет, но командиру стражи не стоило этого знать. Я прыснул:
– Лакрийских стражников не так давно вынули из петли, чтобы дать в руки мечи. Они принесут немного пользы.
Мы подошли ко входу в башню, и я посмотрел в небо. Ночное светило достигло зенита – пора. Нужно отослать командира, да так, чтобы не вздумал идти к отцу.
– Я найду для вас людей, выделю из своей личной стражи и пришлю еще из охраны замка.
Я хлопнул его по плечу и скрылся в башне. Спину прожигал взгляд: хитрый старый воин свалился на меня именно сегодня, чародей мог не дождаться и уйти.
Коридоры замка сливались в тесные тоннели. В груди ворочалась тревога, и хотелось быстрее переставлять ноги, быстрее дойти до места встречи, но нельзя – могли попасться слуги или шпионы отца. Вряд ли их насторожит торопливость, но вопрос слишком серьезный.
Вот, заветный коридор без факелов, я прижался к стене и стал рассматривать зубцы за окнами. На них отражались лучи Ночного светила: белые, холодные, как смерть. Она придет за мной, если отец или арданир узнают о планах. Чародей мог предать, или стража, или еще проще: кото-то заинтересуется, зачем чародей явился сегодня. Я стукнулся затылком о стену – довольно, он часто приходил из-за болезни сестры, никто не обратит внимания.
Наконец раздались шаги, и показалась тучная фигура в красной сутане. Чародей переваливался с ноги на ногу и шаркал, подходил невероятно долго, и дурное предчувствие росло.
– Ну что? – шикнул я, когда он приблизился.
– Лакр с вами, молодой господин, – послышалось из тени капюшона.
Не замирая и не поворачиваясь, чародей прошел мимо и исчез за поворотом. «Лакр со мной, со мной», – билось в голове. Теперь отец узнает, как ошибался, он все поймет, даже увидит. «Со мной», – мысль переполняла, заставляла сердце биться быстрее. Только бы командир стражи не испортил все своим нытьем, и…
Из темноты раздался шорох, и показалась фигура. Я задумался и схватился за рукоять меча раньше, чем рассмотрел невысокий рост и узкую линию плеч – женщина.
– Кто ты?
– Это я, господин, – пискнула фигура и сняла капюшон.
Показалось круглое лицо со вздернутым носом и карими глазами. Фалейн, я сразу узнал ее, хоть редко видел за все годы, что она жила с нами. Отец прятал ее.
– Боги, – выдохнул я и отпустил рукоять, – что ты здесь делаешь одна?
Каштановые волосы были разделены на пробор и исчезали под плащом, словно она наспех одевалась. Шпионила?
– Что ты здесь делаешь, отвечай? – я не скрывал раздражение и подошел к ней; Фалейн боялась меня, пусть волнуется.
– Ваша сестра, – она прокашлялась, – леди Вайлирия, она оправила меня в конюшни проверить ее лошадь. Ей приснился дурной сон.
В это верилось – сестра много лет не выходила из комнаты и вряд ли понимала, какого одинокой девице бродить в темных коридорах. Злые духи дернули отца сделать Фалейн ее камеристкой.
– Идем, – бросил я и развернулся, замечая удивленный взгляд. Она не ждала любезностей, ведь считала нас подлыми завоевателями. Как угодно, лишь бы вела себя тихо оставшееся время: король позволил сохранить Фалейн жизнь, чтобы выдать замуж за верного человека, если люди ее отца взбунтуются. Но они хорошо приняли новую власть, поэтому скоро Фалейн упадет с лестницы или подавится за ужином.
Она шагала почти беззвучно, как чувствовала опасность, и ее становилось жаль. Вероломная семья сгубила ее, когда ослушалась приказа короля и вооружила своих людей. Но это чувство растворялось в воспоминании о том, что отец не отдал мне Фалейн, хотя я хорошо сражался и убил командира стражи. Он ничего не говорил о планах на нее, не брал себе и снова выказывал мне пренебрежение. Он сам подтолкнул меня к сговору с чародеем.
От злости я шел все быстрее и почти сорвал факел со стены у конюшни. Внутри было темно, поблескивали глаза лошадей, запах сена и навоза драл ноздри. Белая кобыла сестры только крутила ушами и едва стояла от старости: ее бы добить из жалости, но Вайлирия не позволяла.
Пока Фалейн гладила кобылу и что-то бормотала, я прислушивался, но раздавалось только фырканье, удары подков и шорох из стоил. Никого. Огонь факела резко извивался и слепил глаза, неприятно грел, раздражал и заставлял вспоминать унижения. Отец всегда был недоволен, не советовался со мной, даже Фалейн не отдал, хотя сам ее не замечал. Тянуло ослушаться, пусть он и не узнает.
– Удобная ситуация, – сказал я и шагнул к Фалейн, – ты не находишь?
Она не двинулась, только глаза вспыхнули во мраке. Я протянул руку к ее лицу и усмехнулся, когда сердце забилось, как у неопытного юнца. Казалось, что сейчас что-то произойдет: отец столько лет не позволял трогать Фалейн, его запрет витал в воздухе, даже факел затрещал.
Из глубины конюшни раздался шорох, и я вспомнил про шпионов отца, которые рыскали повсюду. Он мог уже знать о чародее и послать за мной. Фалейн кинулась прочь, а я развернулся и поводил факелом в воздухе, замечая тощего конюха с испуганным взглядом.
***
Я не могла уснуть и всю ночь наблюдала, как по каменному потолку скользили тени. Вайлир часто бродил в темноте и проверял стражников, но почему оказался именно в том коридоре, когда я говорила с чародеем? Вдруг он что-то слышал или зайдет к леди Вайлирии и поймет, что он приезжал не к ней?
Мысли ходили по кругу, пока комнату не осветили золотистые лучи солнца. Как всегда, служанка принесла мне хлеб, мед и молоко, потом воду для умывания; как всегда, она громко топала. Все как всегда, это убивало – опасность впервые подобралась так близко, раньше было только понимание, что когда-нибудь меня убьют за ненадобностью.
Я поднялась с постели и босиком прошла по каменному полу. Не было времени искать обувь – нельзя опаздывать к леди Вайлирии и выдавать волнение. Все обойдется, визит красной сутаны никого не озадачит, и за мной бы уже пришли, если бы Вайлир слышал разговор.
Лорд Мартом исполнил обещание и не унижал меня минувшие годы. Выделил эту небольшую комнату с красивой кроватью с резными столбиками, крепкими сундуками и металлической печкой в углу. Он даже назначил меня камеристкой своей дочери, когда перестал видеть подвох в покорности. Лучше бы терзал и дал повод выпустить гнев, лучше бы все закончилось быстро, а не растягивалось на годы ожидания конца. Как трудно было сидеть у постели леди Вайлирии и понимать, что можно задушить ее подушкой, или ударить подсвечником, чтобы отомстить лорду Мартому. Возможно, он за этим и приставил меня к ней: хотел избавиться от больной дочери и получить повод для казни ненужной пленницы.
Я надела платье из сиреневого бархата, убрала волосы в пучок и отправилась к леди Вайлирии. Узкие коридоры замка не отличались друг от друга, усыпляли и навевали размышления. До сих пор не знаю, почему меня назначили ее камеристкой – служанок было достаточно. Возможно, гадкая догадка о лорде Мартоме оказалась правдивой, или меня хотели заставить проникнуться к его семье. Противно признаваться, но последнее получалось. Я пыталась злиться на них, пыталась изо всех сил, но понимала, как сглупил отец и как эта семья отличалась от моей.
Комната леди Вайлирии была большой и светлой, она любила свежий воздух, поэтому не закрывала ставни даже зимой. Лежала в кровати, кутаясь в меха, пока слуги не теряли терпение и не жаловались леди Мартом. На стенах висели гобелены с ее любимыми лошадьми в полях, а шторки кровати были зелеными, как луговая трава. Резные сундуки из темного дерева сияли из-за лака, в бронзовых подсвечниках стояли толстые свечи. Леди Вайлирия лежала в кровати, пока служанки расправляли одеяло. Сердце сжималось при взгляде на нее, и становилось стыдно: это дочь врага, нужно ненавидеть, строить планы мести, но как? Бедняжку прокляли во младенчестве, и красные сутаны не могли снять злые чары. Рассказывали, что раньше она могла выходить и даже каталась на своей кобыле в специальном седле, но при мне она не вставала с кровати и могла сидеть только благодаря опоре из подушек. Они с Вайлиром были близнецами, поэтому ее лицо тоже обрамляли светлые волосы, но глаза утратили остроту зрения, и голубой оттенок помутнел. Кожа казалась белой, одеяло обтягивало неестественно тощие ноги, и гнев сменяла жалость.
Я села на скамейку и всмотрелась в лицо леди Вайлирии: заходил ли к ней брат, спрашивал ли о самочувствии и приезде красной сутаны? Сердце бухало в груди, но она спокойно попросила почитать вслух. От облегчения подрагивали руки и страницы громко шелестели, пока я искала нужное место. Все хорошо, иначе меня бы давно допрашивали.
Доводы разума не помогали, и предчувствия терзали: не стоило видеться с чародеем, он был слишком подозрительным: часто с кем-то шептался, делал намеки с лукавыми улыбками. Лорда Мартома назначили лордом-хранителем Жемчужного пути – дороги, по которой наши торговцы уходили в другие арданириаты – и он увез нас в эти глухие места. Ни людей, ни друзей за пределами крепости, никакой надежды, только чародей. Он сказал, что некий лорд хочет устроить переворот и завладеть землями отца, а брак со мной сделает его претензии законными. Но он отказывался сказать что-то еще, пока я не соглашусь. Как принять предложение, не зная даже имени загадочного лорда? Существовал ли он?
Мысли прервал стук в дверь, и на пороге появился лорд Мартом. Я вскочила и сделала неловкий реверанс: он вызывал такую жгучую гамму эмоций, что самообладание предавало. Он был высоким, двигался уверенно и плавно, как хозяин всего и всех. На груди висела толстая золотая цепь с массивным кулоном – знак лорда-хранителя, награда за мою загубленную жизнь! Мучила злость и на себя, ведь так хотелось скосить взгляд на лорда Мартома, его длинные волосы и лицо с отпечатком обаятельной зрелости.
Он сел на кровать и нежно поцеловал леди Вайлирию в лоб. Выйдя в коридор и закрывая за собой дверь, я услышала заботливый голос:
– Все хорошо, как ты себя чувствуешь?
Меня затрясло от скрытого гнева, только не знаю на кого – не получалось ненавидеть этих людей. В вечер нашего знакомства Вайлир позволил себе молчаливый бунт и не выполнил приказ сразу, они заботились о леди Вайлирии и грустили, когда очередной чародей разводил руками… А в моей семье все крутилось вокруг воли отца: он не проявлял нежности к братьям, женщины его вовсе не заботили. Отец сам виноват, он пошел против короля, но именно лорд Мартом пришел и все уничтожил; чем дольше я думала, тем сильнее путалась в эмоциях.
Факелы потрескивали и скрывали разговор за дверью, но голоса казались спокойными. Вряд ли лорда Мартома смутит очередной визит красной сутаны, чтобы подозревать меня, но вечером эта надежда разбилась. Я уже вернулась к себе в комнату, когда пришел мальчишка-паж в синей котте с вышитой башней. Им оказался паж лорда Мартома – тот звал меня к себе, прямо сейчас.
Я с такой силой вцепилась в дверную ручку, что заболели пальцы. Он узнал или что-то заподозрил точно. Наверняка разговор с чародеем подслушали, или леди Вайлирия сказала, что он приезжал не к ней!
Я не спала всю ночь, но от возбуждения не чувствовала усталости. Хотелось сказаться больной и отсрочить трудный момент, только собственные домыслы и страхи изведут быстрее. Нет, лучше пойти и покончить со всем.
Я меряла платья и кидала их на крышки сундуков, кровать, стулья – скоро все вокруг покрывала цветная ткань. То слишком яркие, то кокетливые – не то, нужно что-то скромное и сиротливое. Выбор пал на светло-голубую тунику и белое нижнее платье с цветочным узором на манжетах.
По пути я пыталась успокоиться, главное саму себя не выдать попытками оправдаться. Дверь в комнату лорда Мартома была выше остальных; позолоченная ручка ядовито сверкала, даже трогать не хотелось. Паж доложил обо мне и велел ждать в гостиной. Как и спальня леди Вайлирии, она была просторной, с гобеленами на стенах, только изображали они битвы. В центре стоял круглый стол и стулья с изогнутыми подлокотниками и ножками. От нервов я взялась за спинку одного из них, водила пальцем по резьбе: извилистая, как и мысли; их было так много, что нужные ускользали.
– Это неправда, – раздался стальной голос лорда Мартома, – зачем ты лжешь, глядя мне в глаза?
Сердце ёкнуло, и я не сразу поняла, что обращались не ко мне. Слова доносились из-за приоткрытой двери с такой же блестящей, неприятной ручкой. Не знаю, зачем пошла к ней – хотелось изучить все вокруг и не видеть угрозу в предметах. В зазоре показались огонь и тени.
– В чем ты обвиняешь меня? – Голос Вайлира, как всегда уверенный, но чувствовались надрывные нотки.
Он робел только перед отцом. Не удивительно: тот всегда находил повод упрекнуть его, словно не любил. При этом я часто видела, как лорд Мартом яростно сжимал губы и сверкал глазами, но не отвечал на дерзости сына или смотрел на него задумчиво и умилительно. Любовь и суровость так внезапно сменяли друг друга, что объяснения не находилось.
– Ты сказал командиру стражи, что в Лакре мало обученных людей, хотя знаешь, что это не так, – вкрадчиво сказал лорд Мартом. Вот в его голосе было превосходство и осознание правоты.
Я подошла ближе и увидела, что он сидел в кресле, закинув ногу на ногу и потягивая вино из кубка. Вайлир стоял напротив с опущенной головой. Его можно понять: лорд Мартом внушал благоговение гордой осанкой и неторопливыми движениями. Аура добралась и до меня, физически давила и требовала склонить голову. Я сжала зубы – ни за что, он не управляет мной!
– Командир стражи слишком любопытен, – Вайлир чеканил слова и пытался оправдаться, пока лорд Мартом лениво подносил кубок к губам, – я хотел дать себе время на раздумья, хотел проверить его слова. Не стоит беспокоить арданира, не проверив все.
Лорд Мартом посмотрел на него и чего-то ждал, даже затаил дыхание. Но Вайлир молчал, и тишину прерывал только треск дров в камине.
– Мы не можем отдать ему людей из личной стражи. Ты объедешь наши земли и разберешься, действительно ли мы нуждаемся в воинах. После я решу, обращаться ли к арданиру, – сказал лорд Мартом и кивнул на дверь.
Вайлир сжал кулаки, словно собирался крикнуть, шагнуть к отцу и что-то сделать, но он направился к двери. Я отскочила и едва не налетела на стол, чудом успев не попасться за подглядыванием. Вайлир с грохотом распахнул дверь и замер, прожигая меня глазами. Он с трудом втягивал воздух, я даже забыла сделать реверанс и ждала чего-то плохого. Наконец он отвернулся и направился к выходу: казалось, что удары его каблуков проходили сквозь грудь, хотя это колотилось сердце.
– Зайди, – велел лорд Мартом.
Было физически трудно зайти в комнату, наполненную огнем и тенями – ноги просто не поднимались. Рядом с креслом стоял столик и кувшин с кубками, лорд Мартом с плеском наполнил один гранатовой жидкостью, двигаясь издевательски плавно, как нарочно усыпляя чуткость. Он молча протянул мне кубок, вот так просто, словно члену семьи за милой беседой. Это неспроста, я точно знала и взяла кубок резче, чем следовало. Взгляд упал на грудь лорда Мартома: ворот коричневой котты был распахнут, под ним виднелась белая рубаха и светлые волоски. Щеки вспыхнули: мне не доводилось видеть такое, только конюхов и стражей издалека в жаркий день.
– Садись, – он кивнул на свободное кресло.
Стараясь не шуметь, я опустилась на самый край. Хотелось крикнуть, чтобы он скорее озвучил цель приглашения, это невыносимо.
– У Вайлирии все хорошо? – спросил лорд Мартом.
– Да, – ответила я и отпила вино из кубка, только бы чем-то заняться.
Он тоже сделал глоток, не отрывая от меня внимательных глаз. Его верхняя губа блестела, и он провел по ней языком; мимолетное движение казалось… притягательным. Из-за неторопливых вздохов блестели волоски на груди и вышивка ворота, притягивая внимание. Щеки снова загорелись, и я опустила взгляд на сапоги лорда Мартома. Нельзя думать ТАК о завоевателе, он не достоин!
– Если не хочешь приходить к ней, скажи, – произнес он.
От удивления я снова подняла глаза. Не стоило обманываться расслабленной позой лорда Мартома – его глаза казались твердыми, он чего-то хотел, но в лице не было злости. Я заставила себя улыбнуться:
– Мне нравится служить леди Вайлирии, она очень добра ко мне.
Почему-то лорд Мартом грустно усмехнулся и посмотрел на свой кубок. Он повернулся к камину и устало бросил, словно надеясь скорее закончить:
– Пей.
Вот, сейчас скажет. Я пила медленно, оттягивая роковой момент, но вино закончилось и пришлось опустить кубок.
– Подойди, – так же устало сказал лорд Мартом.
Даже сидя он казался невероятно большим, и эта свободная поза… во всем чудился подвох. Когда я встала, на затылок словно что-то надавило, и голова закружилась: это из-за вина, но оно хоть утопило страх. Стоило подойти, как лорд Мартом забрал кубок и потянулся к кувшину. Мысли текли вяло и остановились на тени его ресниц и полуопущенных веках: странно было обнаружить, что лорд Мартом похож на простого человека. Неожиданно изнутри хлестнула ненависть и снова не ясно на кого. Следовало строить планы мести, но за что? Это мой отец все погубил, а лорд Мартом нес королевское правосудие, не унижал меня и любил своих детей. Но если не его, то кого винить?!
Он протянул кубок и коснулся моих пальцев. И даже не делал вид, что случайно, не смущался и не отдергивал руку.
– Пей, – снова велел лорд Мартом.
Из-за вина мысли отставали: касание, грудь, цель визита терялась. Скрывая растерянность, я поднесла кубок к губам и спрятала в нем глаза, но и это вино скоро закончилось. Лорд Мартом тоже отпил, его губа снова блестела, и снова он провел по ней языком. В этом было что-то интимное, стало стыдно наблюдать за такими моментами. Я поставила кубок на столик, хотела отойти, когда лорд Мартом взял меня за руку. В голове плыло, а он двигался быстро и уверенно; миг – и длинные пальцы сплелись с моими, блестели перстни, я чувствовала теплую кожу и изгибы. Это было странно, еще никто из мужчин не трогал меня так.
Наконец пришло понимание, зачем было приглашение, почему вечером. Стоило рвануть к спасительной двери, как недавно ласковые пальцы стали твердыми и сильными, вцепились в меня, не пускали. Мгновение – и я оказалась на коленях у лорда Мартома. Я, на коленях, у лорда Мартома – слишком дикая мысль, чтобы быстро очнуться после вина.
========== Глава 2 ==========
Его грудь оказалась близко, ноги под ягодицами, сильные руки обвивали меня, излучая немой приказ. Ноздри щекотал запах духов: древесный, тягучий, приятный. Это слишком. Я забилась, дергалась изо всех сил и случайно сползла на сиденье рядом с лордом Мартомом. Он ловко прижал меня своим телом и пропел:
– Т-ш-ш, все хорошо.
В голосе было столько нежности, что я опешила; так много нового, и туман в голове… не сон ли это? Нет, слишком реальными были касания пальцев к губам; лорд Мартом уверенно обводил их контур, словно изучал добычу. И смотрел пристально, со слабой улыбкой, как будто любовался. Впервые стала заметна паутинка морщин вокруг его глаз и неровная линия бровей. Запах духов окутывал, лорд Мартом неторопливо дышал сквозь приоткрытые губы; в этом было что-то потаенное, доступное лишь близким. Я чувствовала тепло его тела и как его колени слабо двигались под моими ногами. Шелестела одежда и обивка кресла – все так интимно, что воля таяла. Изводил стыд и понимание, что так нельзя, но не получалось противиться уверенным пальцам, которые скользили по шее и поднимались к щекам. Раз за разом, как чары, запретные и прекрасные.
– Боишься? – тягучий голос убаюкивал, но я заметила блеск перстней. Он напоминал о вечере моего рождения, когда жизнь наполнилась страхом и жаждой мести. Хмельной туман не исчезал, но его нужно развеять, нужно! Я схватила лорда Мартома за одежду, а он только усмехнулся и продолжил гладить меня. Сейчас толкну, ударю, сейчас, когда его палец доберется до уголка губ. Он так приятно и легко двигался, словно хотел подарить ласку. Волю убивал не лорд Мартом и не вино, меня завораживала близость мужского тела, непривычные касания и вид светлых волос, неаккуратно упавших на лицо лорда Мартома, блеск глаз в их тени и его улыбка. Как он улыбался, словно любовался мной.
– Пустите, хватит! – крикнула я и скомкала одежду на его груди, дернула, рванулась. От этого ткань сползла, обнажая еще больше светлой кожи. Издевательство!
Лорд Мартом обвил меня руками и прижал к себе. Теперь его грудь была перед носом, запах духов одурял, тепло тела тоже, но теперь это пугало: он мог сделать что угодно, нужно уходить! Было трудно признать, что сила одновременно завораживала, уговаривала сдаться. Какой-то инстинкт. Лорд Мартом хрипло хохотнул, звук словно проник в меня и заставил сладко вибрировать низ живота.
– Ты хочешь уйти? – промурлыкал он, потираясь о мою щеку своей. Его губы касались кожи, теплое дыхание грело… но руки прижимали почти до боли, ужас и соблазн смешивались.
– Да! – крикнула я и снова забилась, пыталась пнуть лорда Мартома и задевала кресло. Юбка иногда поднималась, ткань неумолимо соскальзывала с плеча, словно злые чары восстали против меня.
Лорд Мартом держал меня без усилий, его дыхание скользило по шее и груди. Он водил носом по щеке, скользил им к уху, медленно, плавно, наслаждаясь. Воздуха не хватало, все болело, голова кружилась – проклятое вино, проклятый лорд Мартом, враг, негодяй, так нельзя!..
– Тогда уходи, – шепнул он на ухо, и я затихла. Снова инстинкт: дыхание мужчины, касание мягких губ, близость, чье очарование я открыла.
Метания заняли мгновение, и до меня дошел смысл слов. Я снова рванула, ожидала почувствовать толчок, но лорд Мартом позволил встать. Ноги подкашивались, юбка путалась в них, дверь преградила путь, как стражник в темноте, но я сумела выбежать в коридор, и холод неприятно окутал тело.
Шаги гулко отражались от стен, пламя факелов извивалось, как огонь в камине, не давая забыть. И запах: духи лорда Мартома въелись в одежду и волосы, в кожу! Он не отпустит меня, и никто его не остановит, мной будут распоряжаться, как трофеем!
Я замерла. В груди клокотала злость, хотелось сделать что-то, сломать, закричать, выплюнуть негодование… Нет, нельзя показывать, нужно играть глупую сломленную душу. Я поговорю с чародеем, да, соглашусь на все, что еще терять? Тогда будет надежда на спасение, а не тупое ожидание, когда меня осквернят и погубят.
***
Ветер швырял дождь в лицо, вода заливала глаза и рот, земля чавкала под копытами лошадей. Мои стражники ехали рядом, угрюмые, мокрые, а ведь мы едва сошли с галеры. Над нами нависал Жемчужный замок: он и в ясную погоду не оправдывал название, а сейчас напоминал грозную, вытянутую корону на вершине крутой насыпи. Его так назвали, потому что там восседал лорд-хранитель Жемчужного пути. В арданириате было много рек и озер, в которых выращивали жемчуг и водоросли, ловили рыбу, почти четверть занимал солончак – свидетель древнего, пересохшего моря.
От подножия насыпи к воротам вел деревянный трап, который подожгут в случае осады. Ноги скользили, плащ отяжелел и тянул вниз, еще и ветер холодил вымокшую одежду. Содрать бы ее и сесть у горячего камина, выпить вина с пасек Нарекса или из Атанира. Грезы: придется нестись к отцу, у него что-то серьезное, раз меня спешно вернули.
Оставляя за собой влажные следы, я прошлепал по лестнице на вершину Зоркой башни, где он обычно работал. Она была самой высокой в замке, из бойниц открывался вид на озеро и долину, сейчас скрытые дождем. Вдоль стен стояли высокие бронзовые подсвечники, огонь мягко покачивался, и одежда показалась не такой уж омерзительной. За письменным столом висел гобелен с изображением арданириата, сочные цвета еще не тронуло время и солнце. Я усмехнулся, вспоминая бойни, перекошенные лица и чувство, как меч выскальзывал из окровавленных рук. Тогда не было красоты и доблести, о которой поют менестрели, была только животная ярость, которая до сих пор горела во мне. Такое не забывается.
Наш Жемчужный путь тянулся полумесяцем и соединялся с таким же Озерным краем. Там добывали рыбу, моллюсков и каменную соль. Между нами был зажат Лакр, испещренный мелкими речушками, где выращивали жемчуг и водоросли. Слева от него – нищенское княжество Гаусор, богатое только голодными ртами, которые часто шли к нам наемниками.
Лакр был вышит белыми нитками, они сияли, притягивая взгляд и мысли.
– Ты наш, – шепнул я и почувствовал, как щиплет внутренний огонь. Жалкую часть Лакра составляли земли отца Фалейн, лордов Шеве, Амбин и Неверо. Это мы сломали их сопротивление, мы бились и рисковали жизнями, мы!
Двери за спиной распахнулись и вошел отец, шелестя темно-зеленым уппеландом.
– Я рад, что ты благополучно вернулся, – сказал он, садясь за стол.
– Зачем ты звал меня?
– Мне хватило тех вестей, которые ты прислал, – ответил отец, доставая листок из стопки. – Командир стражи сильно раздул нехватку людей, но нам все равно требуется резерв, поэтому я решил написать арданиру и несколько преувеличить нашу нужду в стражниках.
Что б этого командира духи выдрали. Зачем он поднял такой шум? Он приехал из Гаусора и явно боялся отправиться обратно, поэтому всюду лез, показывая свою значимость. Я потратил уйму времени, хотя мог вести переговоры с людьми Лакра. Столько дней псу под хвост.
