Текст книги "Время и прах (СИ)"
Автор книги: Дарья Иоаннидис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Нас могут закрыть. Перекрыть всё, – продолжил Эрик.
– Они не могут.
– Еще как могут.
Я подскочил:
– Что за бред вообще?
Джон хлопнул по столу ладонью и скомандовал:
– Виленски, сядь.
Пат посмотрел на меня, поднял брови.
– Нам надо с этим быстро разобраться.
– Вряд ли выйдет быстро.
– В противном случае нам всё перекроют.
– У меня бизнес на астероидах, – сказал я.
Эрик взглянул на меня как на ребенка:
– У меня тоже. Здесь.
– Я хочу, чтоб это всё побыстрее закончилось, и я смотался отсюда.
Пат погладил невидимый рисунок на столе:
– Марек, никогда ничего не бывает по-твоему. Никогда и ничего. Ты не можешь подстроить реальность под себя-любимого.
– Кончайте препираться, – проорал Джон. Мэривэн лишь перебирала бумаги. Безымянная девушка молчала.
– Где Ван Мэй? – спросил я.
– Отсиживается в берлоге, – сказал Эрик.
– Где были пилоты перед своими полетами?
Пат засмеялся:
– Самое забавное, что они в последние перед полетами ночи все, как один, были у проституток.
– Мы их уже проверили, – сообщил Джон.
– Нужно еще раз проверить.
– Если тебе так хочется, то ты этим и займешься, Марек.
Я не хотел. Я хотел отсидеться-отлежаться, залечить ушибы и порезы, вылечить злость на Пата, который меня избегал, только язвил на общих собраниях. Эти кошки-мышки меня порядком замучили.
У Джона сегодня день рождения, и мы гурьбой пойдем напиваться. Я боялся этой пьянки, боялся, что сорвусь. Боялся того, что Пат может что-то еще выкинуть. Я так его хотел, но он был недосягаем как яблочко на высокой-высокой веточке. Он сводил меня с ума.
Сейчас, правда, он вырядился вполне прилично: в черные, узкие донельзя, брюки, белую рубашку, синюю, еще одну, сверху, и в довершение всего – белые перчатки без пальцев.
Он сидел, довольный жизнью, строил глазки всем без разбору – и женщинам и мужчинам, даже Эрику, хотя тот вообще не по части мужчин. Я бесился, сходил с ума, ревновал. И не мог получить то, чего желал.
Почему он поцеловал меня тогда? Это было всего лишь «спасибо»? Он такой интересный, этот Пат. Он манит меня, затем опять отталкивает. Он – опасная и страшная бабочка, он ослепляет меня. Я его до безумия люблю.
Что мне делать. Что мне делать…
***
Собрание закончилось на напряженной ноте. Мэривэн собрала бумаги в сумку, накинула на плечо ремень и сообщила, что ждет всех в баре в Старом городе. Бар назывался «Стрела», с мигающей неоново-голубой стрелой на вывеске. Я вышел из участка – Пат успел смотаться раньше. Мне нужно было заехать домой и переодеться во что-то свежее. Черная рубашка, черные джинсы, черная куртка. Я во всем черном, как и моя черная натура, темная как и самая непроглядная тьма.
Джон заказал на всех по пиву, вискарю и разных закусок. Я сидел в углу и глушил пиво кружками. За пивом следовал вискарь, много вискаря. Пат опрокидывал по стакану виски, сматывался курить, затем возвращался и начинал танцевать.
Танцевал он прекрасно. Его белая рубашка переливалась нежно-салатовыми полосками. Он смеялся, раздаривая белозубые улыбки направо и налево. Взмахивал влажными от пота волосами. Двигал руками, бедрами, шеей… Когда он научился так танцевать? Этот вопрос меня мучил. Он нюхнул кокаина? Вопрос номер два.
Мы выпили за Джона раз пять, затем решили пойти гурьбой в парк аттракционов.
Мы были такие пьяные, что пришлось взять два такси, на мотиках нас бы куда-нибудь не туда занесло. Пат болтал больше всех.
Я вывалился из машины, схватил Пата за руку и побежал с ним на русские горки. Втиснул его в кабинку, сам преградив путь к побегу. Пат улюлюкал и ржал от восторга, я же молчал. Меня начинало подташнивать. Идти пьяным на аттракционы было не лучшей идеей.
Мы укатались всласть. Мэривэн поблевала. Анна и Раджнеш решили отвезти ее домой. Томми ушел к Арнольду. Джон тоже свалил.
И остались мы с Патом вдвоем.
– Может, еще продолжим?
Пат улыбнулся:
– Пить?
– Да.
– Ну пошли.
Мы зашли в первый попавшийся бар, и я решился на джин. Кстати, было не так уж и мучительно. Пат сидел за стойкой напротив меня, он положил голову на ладонь и с задумчивой улыбкой глядел на меня. Или не на меня. Я обернулся и увидел одиноко сидящего рыжего паренька, лет двадцати, не больше. Пат слез со стула и подошел к нему. Они о чем-то говорили, я не слышал о чем.
Я ушел поссать, когда вернулся, их уже и след простыл.
Да чтоб вас…
Я нашел их на задворках. Долго искать не пришлось. Асфальт и стены домов были мокрыми после дождя и отражали огни. Но две фигуры складывались в чернильную четырехногую тень. Рыжий, похоже, отсасывали Пату. В тишине раздавались влажные отвратительные звуки, словно кто-то облизывал кусок сырого мяса. Борясь с тошнотой и злостью, я подошел к ним, схватил рыжего за волосы сзади и резко поднял. Пат сделал удивленное лицо, покачал головой и улыбнулся. Рыжий выпустил член Пата из рта и клацнул зубами. Пат застегнул ширинку.
Я впечатал рыжего в стену, пока он не успел очухаться. Видимо, удар был достаточно силен, потому что рыжий тут же отрубился и свалился кучей, съехав боком по стене.
Пат остался на месте, лишь смотрел на меня с ироничным выражением.
– И что ты делаешь? – спросил я.
Пат сморщился, задумчиво, словно забыл, что он действительно делал.
– Развлекаюсь? – он облокотился о стену, прижав ладони к мокрым кирпичам. Фигура его была свободной, бесстыдной. Притягательной.
– Что ты на самом деле делаешь? – прошипел я.
– Снял себе мальчика? – незамедлительно ответил Пат.
Мне было плохо. Мне хотелось врезать ему, но я не мог.
– Тогда я понимаю, почему тебя изнасиловали.
Пат наклонил голову:
– Знаешь, там было не так уж и плохо. Мы работали, бухали, трахались и танцевали. Я пошел с ними по собственному желанию.
– Значит, так?
– Значит, так.
– Значит, ты стал шлюхой? Причем дешевой.
– Марек, не надейся воззвать к моей совести. Не надейся найти ее. В моей душе она больше не живет.
– А она там была когда-либо?
– Не знаю, – Пат замолчал, – Может, поможем бедному мальчику?
Он кивнул на груду человеческой плоти рядом.
– Он же не виноват, что напоролся на тебя. Ты хоть силу бы умерил. Я-то привык, но другие не виноваты. В том, что ты чудовище.
– Что ты имеешь в виду? – я сразу ощерился.
– Ничего, – Пат улыбнулся уголком рта, но глаза его были злы. Под темными вихрями деланного спокойствия он скрывал невероятный гнев и еле сдерживался, чтоб не ударить меня в ответ.
Я махнул рукой:
– Пусть лежит. Он скоро очухается.
Пат же наклонился и уложил рыжего в более удобную позу, иначе он мог захлебнуться в луже.
– Ты всегда был заботливым, – сказал я.
Пат помотал головой, отбрасывая волосы с лица.
– Почему ты это делаешь? – опять начал я.
– Ты снова задаешь один и тот же вопрос. Но нет, у меня не существует для тебя ответа.
– Именно для меня?
– Для всех.
Пат развернулся, чтоб уходить. А я подобрал кирпич и ударил Пата в затылок. Он свалился в мои руки. Я знал, что буду делать. Знал. Знал и заранее ненавидел себя. Кровь стекала тонкой струйкой по белой рубашке Пата, сзади, с шеи. Надеюсь, он был жив.
Я убиваю всех, кого люблю.
========== Глава 6 Выживший ч. 1 ==========
Я приволок его домой – старался как можно тише, но всё равно Айви включила свет. Я замер.
– Марек, это ты? – она не стала выходить из комнаты.
– Да, это я. Напился как свинья… Все напились… – я постарался придать голосу самую пьяную манеру на какую был способен.
– Тебе нужна помощь?
– Нет, я спать, – сказал я и потопал наверх, – Ты тоже иди.
– Тебе принести воды?
– Спать, – прогундосил я и пошаркивая потопал выше, молясь, чтоб Айви отстала.
Она и отстала. Бог услышал меня.
Пат был тяжелым. Но и я не мелочь какая-нибудь. Я синтет. Пора бы уже перестать об этом забывать.
Я старался не думать о том, что я-де человек и делаю бесчеловечные поступки. Грань между гневом и любовью порой так хрупка.
Пата я устроил на кровати, а сам, предварительно зажег ночник, и пошел за аптечкой и водой. Когда вернулся, Пат еще не пришел в себя. Я измерил его пульс. Всё было в норме, только Пат валялся в отключке. Я опустил его ниже и обработал рану, смывая кровь. Затем зашил, используя медицинскую нить. У меня полный набор на всякий случай в аптечке. В конце концов, мы провели все детство и юность в драках – научились лечить и шить друг друга. Айви научила.
Мне нужно быть как можно тише. Я забаррикадировал дверь в коридор, только ту, что вела в туалет, оставил свободной.
Еще у меня были две пары наручников, и я знал, как буду их использовать.
Он очухается и узрит сюрприз. Как надолго я его здесь решил задержать, я еще не решил.
День? Два… Три…
Пока Джон не хватится? Пока все остальные не хватятся?
Я выпил воды, разделся, смыл с себя кровь и улегся на кровать. На белой простыне виднелись капли крови, не моей. Или и моей тоже. Нашей.
Я повозился немного – ночь гудела в моей голове как в трубах, перегоняя туда-сюда литры выпитого. Звон в ушах, и острое дыхание, и чужое присутствие за плечом…
Он начал издавать звуки, и я сразу подскочил.
– Сука ты, Марек, – было первым, что я услышал.
– Сука. Невероятная сука.
Пат поднял голову. Уставился на меня. Подвинул запястьем.
Я встал и убрал волосы с его лица, пропустил сквозь пальцы длинные пряди.
– Почему ты ходишь с длинными волосами? – спросил я.
Пат засмеялся.
– Очень нужный сейчас вопрос, не находишь?
– Тебе придется немного подстричься или закалывать волосы сзади. Я сбрил немного, чтоб зашить рану.
Пат поднял брови:
– Ну надо же. Ты зашил рану, которую сам же и нанес.
Я молчал.
– Ну и что ты теперь будешь делать?
– Я еще не решил.
Пат откинул голову назад и облизнул губы.
– Я пить хочу.
Я налил в кружку воды из канистры и протянул ему, поддерживая его голову. Пат зашипел.
– Ай, больно!
Пока он пил, проливая воду на шею и белую, в кровавых разводах, рубашку, я смотрел на него, желая прожечь в нем дыру.
Когда он закончил, я убрал кружку. На подбородке Пата зависла капля. Я наклонился и слизнул ее, прокладывая путь языком вниз. Пат поднял голову, и я этим воспользовался, дойдя до шеи и ключиц.
Пат дышал тяжело – я лизнул подергивающийся кадык. От Пата пахло теплом разгоряченного тела, потом и каким-то ароматом – одеколоном, что ли. Тот же древесно-металлический запах. И шоколад.
– Делай, что хотел. Или у тебя мозги отшибло? – сказал Пат.
Я отодвинулся.
– Бить человека по голове, чтоб он отключился, и похищать его – вообще-то преступление.
Я опять ничего не ответил.
– В конце концов, ты можешь меня трахнуть и так. Я видел, как ты на меня смотришь. Ты постоянно на меня так смотришь.
– Как смотрю?
– Словно готов разделать на куски и сожрать каждый.
– Звучит жестоко.
Пат улыбнулся, но только уголком рта. Я стал замечать у него эту улыбку. Она новая.
– А ты когда-то был добрым? Великодушным? Ласковым?
– Тебя тоже нельзя назвать таким.
– Как ты там говорил? Когда я пришел к тебе… Что Дерек меня сломал?
Я отвернулся.
– Не надо об этом.
– Нет уж, дорогой. Мы будем говорить, о чем я хочу. Я тут пленник. И желаю хоть в чем-нибудь быть свободным.
Я повернулся к нему снова:
– И что ты хочешь еще сказать?
– Он сделал из тебя монстра, – сказал Пат тихо, – Он нам жизни распахал как поле. Мы ходим в шрамах от него. Ты сам не понимаешь, кем ты стал.
– Я-то понимаю. А вот ты – нет.
– Я хотя бы признаю, кем я стал. А ты отмахиваешься от этого, – Пат сдул непослушную прядь волос, – Ты стал монстром.
Я встал.
– Оукей. Я монстр. А кто тогда ты?
Пат захихикал.
– Я тоже что-то вроде того, – он резко затих, облокотившись головой о стену, – Черт, как же больно. Хорошо ты меня приложил.
Лицо у него было измученным, с темными полукружьями под глазами. Он облизывал запекшиеся губы, глядя в потолок.
– Марек, решайся уже на что-нибудь.
– Может, я решил тебя промариновать? Чтоб мясо дало сок, – черт, как пошло прозвучало.
Пат снова вымученно захихикал.
– Я предполагал, что когда-нибудь ты захочешь меня убить. Но не думал, что так скоро.
– Я не буду тебя убивать.
– Так трахни меня уже.
– Я еще сам не решил, что хочу сделать с тобой. Мне даже не доставляет особого
удовольствия так тебя мучить.
Пат взглянул на меня прямо:
– Ну так освободи меня.
– И это тоже нет, – я встал и начал прохаживаться по комнате.
– Или дай что-нибудь от похмелья, – попросил Пат.
Я достал аптечку и стал рыться в ней.
– Аспирин? Уголь? Опохмел?
– Неси алкоголь, какой есть.
Я пошел вниз, на поиски джина Айви. У нее всегда есть запас. Я старался быть тихим, но она опять услышала меня и вышла из комнаты.
– Марек?
– Опохмел ищу, – буркнул я.
– Может, не надо?
– Иначе будет хуже. Где твой джин?
Айви поднялась на цыпочки и достала из верхнего кухонного шкафчика початую бутылку джина.
– Тебе утром на работу?
– Джон сказал, что все до двенадцати можем спать спокойно. Или пить.
– Как вернулся, ты стал слишком много пить.
– Еще пальчиком поводи туда-сюда, – сказал я, – Это последний раз. Обещаю.
Айви осталась стоять на кухне, укоризненно глядя мне вслед. А я пошел к Пату, который сидел все также прикованный к спинке кровати.
– Принес? – спросил он.
– Принес. Стакан один на двоих.
– Могу и из горла.
Я дал ему отпить и отпил сам, присев на пол рядом.
– У меня сигареты в кармане. Достань, – Пат кивнул на правый карман.
Я наклонился и достал пачку, раскурил одну на двоих. Пат ловил затяжки в молчании. Я раскурил еще одну. Пат затянулся слишком сильно и закашлялся. Я дал напиться ему воды.
– Лучше джин.
Я дал снова ему глотнуть.
– Унылая вечеринка у нас, однако.
– Ты не дал мне стать на ней звездой.
– Ты сегодня хорошо уже узвездил.
– Узвездил это ты мне по голове.
Я засмеялся.
– К двенадцати мы должны быть как стеклышки. Два чистеньких стеклышка. Джон взглянет каждому на просвет.
– И что, узнает, что ты меня вырубил и приволок домой? Затем приковал к кровати?
– Я не буду ему об этом говорить. И почему-то думаю, что ты тоже не будешь.
– Да уж, прозвучит странно. «Джон, твой любимый подопечный вырубил парня, который мне отсасывал, затем вырубил и меня и отвез к себе, непонятно зачем».
Я повернулся к нему:
– Я скучал по тебе.
– Значит, таким образом, ты говоришь, что рад меня видеть? Оригинальный способ, однако.
– Долгое приветствие.
Пат посмотрел на меня и усмехнулся. Я подвинулся к нему и расстегнул ширинку на его брюках.
– Всё-таки решился?
– Но не на то, о чем ты подумал.
– Но близко к тому.
Я стал двигать рукой, глядя Пату в глаза.
– Касаться ртом после того рыжего я не буду. Не сейчас.
– Брезгливый стал?
Я промолчал, не прекращая движений. Возбудился он достаточно быстро, несмотря на пережитое.
– Тебе же так нравилось, да? Когда он поднимал тебя на наручниках.
Пат с улыбкой лишь смотрел на меня.
Я ждал ответа, но он лишь кусал губу. В тишине и под всходящим солнцем я дрочил ему и запоминал выражение его лица. И оно тоже будет в моих снах – теперь и таким. У меня целая картинная галерея имени Пата в моей памяти. Я люблю перебирать эти кадры, как экспонаты выставки импрессионистов: хаотичные пятна на месте глаз и волос, лучи, обнимающие его. Выражение лица. Звуки и запахи. Как еще разлучит нас жизнь и снова сведет? Я не знаю. Но хотел запомнить навечно эти мгновения, намертво вшить в себя, как татуировку на сердце. Его имя навечно на мне, кривыми стежками. Его вздохи, его оргазмы. Его смех и его боль.
Пат зашипел, выдернув меня из водоворота мыслей.
– Помедленнее. Учись быть нежным, придурок.
– Меня никто этому не учил. Ты научишь?
Пат ничего не ответил, лишь кривовато усмехнулся.
Он кончил, глядя мне в глаза. Я вытер руку о его живот, задрав рубашку. Затем глотнул из бутылки и дал ему.
– Спать хочу, Марек, – Пат устало склонил голову на бок.
Я расстегнул наручники и показал:
– Ванная там, хотя ты и так должен помнить.
Пат встал, потирая запястья.
– И это всё, чего ты хотел добиться?
– На сей раз да.
– Мелковато.
– Иди в ванную уже.
Пат ушел, а я завалился на кровать.
Когда он вернулся, я уже почти спал, но обнял его, стоило ему лечь рядом со мной.
***
Мы проснулись где-то за час до назначенного времени. Пат проверил выстиранную рубашку – она была сухой, но всё равно в розовых пятнах от крови.
– Дай мне свою, что ли. Я не успею съездить переодеться.
Я поискал в шкафах и нашел темно-серую свою.
– У тебя хоть другие цвета кроме серого и черного бывают?
– Еще у меня есть белые футболки. Я постоянен в своих привязанностях.
– Оно и видно. Расческу тоже дай.
Я отыскал расческу и протянул Пату. Пат пытался навести на голове приличный вид. Сходил в ванную и смочил волосы, затем зачесал назад.
– Я помню, ты был иногда похож на мафиози.
Пат хихикнул:
– Я ведь таким и был.
Но смешок его быстро и резко затих.
– Скучаешь по той жизни?
– Не то слово.
– Тебе так была важна власть?
– Власть делает тебя свободным.
– А сейчас ты не свободен?
– А сейчас я подрублен под ноги. Я потерял всё, что имел.
– Я тоже. Я потерял всех. И тебя. Из-за тебя, в том числе.
Пат ничего не ответил, лишь прихорашивался перед зеркалом. Затем стал напевать какой-то мотивчик.
Я наблюдал за ним, понимая, что такие мгновения, как эти, что удалось пережить, не будут повторяться. Наблюдал за ним и заранее по нему скучал. И не мог ему об этом сказать.
Но поднялся и обнял его со спины, уткнувшись носом в шею. Пат замер с расческой в руках и слегка откинул голову назад. Он погладил меня по руке, нежным, понимающим прикосновением.
– Мы такие дураки, – сказал я глухо и поцеловал его легко в шею.
– Мы – это мы, – ответил он еле слышно, – У нас никогда ничего не было легко.
– Да уж.
– Надо собираться. Позавтракать для начала.
– Перехватим что-нибудь по дороге.
***
Похмельный и хмурый Джон жевал зубочистку и просматривал какое-то видео с коммутатора. Мы были первыми сегодня, и этот факт нужно занести в рекорд.
Джон удивился, но не слишком.
– Выглядите вы не очень.
– И чувствуем себя тоже, – сказал я.
Пат уселся напротив Джона с вопросительным видом.
– Что нового? – спросил у него Пат.
– Я просматривал головидео из памяти ИскИнов. Там есть нечто странное. Сам посмотри. Ты, Марек, тоже.
Джон перемотал видео назад. На трехмерной картинке была видна фигура, которая делала странные движения.
– Он словно сбрасывает что-то, – произнес я.
– Это уже другое видео, другой пилот и другой ИскИн.
– Они похожи. Эти движения, – Пат достал зубочистку из упаковки и тоже принялся ее жевать.
– Это третье, – Джон поставил еще одно видео.
– Сделай крупнее, – попросил я, – Он чешется или сбрасывает что-то.
Пат отбросил зубочистку и встал:
– Марек, ты мне нужен. Встань сюда.
Он обнял меня сзади, я вопросительно взглянул на него.
– Сбрось мои руки. Да не так. Сбрось, как будто испугался.
Я сделал, как он приказал. В глазах Джона появился интерес.
– Словно ему кто-то привиделся, этот кто-то его коснулся, а пилот сбросил руки.
– Они все делали это движение.
Джон задумчиво переменил позу.
– Теперь у нас есть что-то, только что с этим делать.
Внезапно открылась дверь, и влетела запыхавшаяся Анна.
– У нас есть выживший! – громко сказала она.
========== Глава 7 Выживший ч. 2 ==========
Мы вышли из участка, чтоб поехать в больницу, где находился выживший пилот. Если кратко, то он вспорол себе живот, но сумел сесть в Космопорте с помощью автопилота. Он фактически находился при смерти. Не думаю, что мы смогли бы многого от него добиться в таком состоянии, но Джон погнал нас на знакомство.
Пат шатался, цепляясь за меня, а как только перешагнул порог участка, так соскользнул с моего плеча. Я забыл, что он держался из последних сил…
– Пат! – позвал я.
Джон обернулся:
– Что с ним?
– Ночка была бурная, – пробормотал Пат, – Можно мне домой?
– Можно, конечно. Марек, отвези его.
Мы доковыляли до мотика, и я выгрузил Пата на сиденье, сам же обхватив его за пояс, сел сзади.
Пат измученно засмеялся:
– Сначала я – тебя, затем ты – меня.
– Прости. Не представляешь, какую вину я ощущаю.
– Так тебе и надо. Ты слегка забыл, что я не могу так быстро восстанавливаться как ты.
Я завел мотик, и мы выехали со стоянки.
Доехали в молчании, только шершавый, смешанный с солнцем ветер нас провожал.
Какой же я мудак.
Я помог дойти Пату до квартиры, поддерживая весь путь. Снял с него обувь – он за меня держался. Дотащил его до матраса, сам сел рядом и обхватил свою голову руками.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросил я, подняв голову и взглянув на Пата.
Пат завозился и немного приподнялся:
– Думаю, что поспать. У меня сотрясение, наверное.
– Тебе точно не нужно в больницу?
– Точно. Но в общем-то у меня были какие-то укрепляющие порошки для мозгов.
– Ты про наркотики?
– Нет. Просто порошки для восстановления.
– Хорошо, поищу.
И я пошел на поиски чудодейственных порошков в необъятных шкафах Пата. Шкафы с одеждой я сразу отмел. Одежды у Пата было как у королевской особы. Шмоточник чертов. Далее всякие причиндалы, в том числе и для секса. Много всяких причиндалов. Отдельная полка с книгами. Шкаф с косметическими средствами. И ящичек с аптечкой наконец. Такой же набор шовного материала и игл как и у меня. Какие-то пакетики с порошками.
– Эти? – я помахал зажатым в руке пакетиком.
Пат открыл глаза и взглянул.
– Найди который с розовой полоской.
Я переложил другие пакетики в одну кучку, ища искомое. Ну вот он, с розовой полоской.
– Развести в воде?
– Да.
Я принес стакан воды и развел в нем содержимое. Затем подошел к Пату, сел перед ним на колени, помог ему подняться, и, поддерживая его голову, дал ему напиться.
Пат допил и устроился на подушке.
– А теперь тебе надо на работу.
– Я побуду с тобой.
– Марек, езжай на работу.
– Нет.
– Проваливай, я сказал. Со мной всё будет в порядке. Только принеси ведро, меня может начать рвать.
Я чертыхнулся, но послушно поплелся на поиски ведра. Обнаружил его в ванной и тоже принес и поставил на пол перед Патом.
– Я за тебя беспокоюсь.
– Сначала ты меня долбанул по голове, а теперь обо мне беспокоишься?
– Я же попросил прощения.
– Езжай на работу, – повторил Пат.
Я надел куртку и вышел из его квартиры.
Вот так с ним всегда. И со мной. Что с нами не так?.. Мы ломаем друг другу хребты и души, но нас спаяло намертво, не разорвать. Хотя и пытались. Но он хочет оторваться от меня. Или не хочет.
Мне не понятно.
Айви сказала, что он любил меня. Но я не верю ни ей, ни ему. Лишь схожу с ума. Мне бы хотелось отдельный бункер для него и меня, и никого туда не пускать, быть один на один, переламывая, перемалывая друг друга, чтоб, наконец, смешаться в общую неразделимую пыль. Звездную пыль.
Космос на двоих и слышать как звезды рождаются из взрыва и умирают, превращаясь в черные дыры.
Или мы стали черной дырой на двоих, и мы засасываем друг друга, высасываем друг друга…
Я жадно пью каждое мгновение с ним, и мне всё мало.
Дерек сделал нас чудовищами. Тогда он сделал нас чудовищами друг для друга, и предназначенными друг другу тоже.
Чудовище может полюбить только чудовище. В жизни всё так.
Это в сказках красавица делает из чудовища принца. Но ни в одной сказке не говорится, что чудовище может быть настолько покореженным пережитыми событиями, что принца в нем просто не осталось. Он умер и уже не возродится.
***
В больничной палате было полутемно. Русоволосый пилот Джим Тайренд лежал на койке, подключенный ко множеству аппаратов с мигающими сигналами. Его уже вытащили из лечебной капсулы и подлатали, но всё равно пока еще нужно время на физическое, а самое главное психическое восстановление.
Джон листал досье в коммутаторе и выискивал зацепки. Каждый день он оставлял кого-то для дежурств или даже оставался сам. Анджела из Зеленого сектора тоже оставляла своих ребят.
Мне нравились дежурства, они наполняли меня спокойствием, но мысли о таком же больном в комнате с багровыми стенами не оставляли меня.
Пат не открывал дверь, лишь приказывал «уходи». Он уже неделю валялся дома. Я объяснил ситуацию на работе. Рассказал обо всём Джону. Он сказал, что если я Пата убью, то Джон не будет помогать меня вытаскивать из задницы. Ибо я сам виноват.
Он был прав: я виноват.
Я привозил Пату еду и лекарства и оставлял сумки у входной двери, скребся немного, затем уходил и таился неподалеку, дожидаясь пока Пат выйдет и заберет сумки.
Выходил он всклоченным и мятым, пошатывающимся и тяжело дышащим. Он с трудом приподнимал сумки и уходил внутрь.
Один раз я выпрыгнул из своего убежища, чтоб помочь Пату и проникнуть внутрь, но он каким-то образом набрался сил, чтоб дать мне пощечину, оцарапав щеку.
– Если ты еще раз ко мне приблизишься…
– А то что?
– Я сейчас не в том состоянии. Но ты себя собрать не сможешь, если еще раз ко мне приблизишься. Уходи.
– Я буду привозить тебе продукты.
Пат пожал плечами:
– Как хочешь.
И он ушел, захлопнув ногой дверь. Я же остался стоять в большом недоумении.
Так вот, Джим Тайренд лежит здесь, Пат забаррикадировался дома, а я даже бухать не могу – настолько меня поглотило недоумение.
Джим Тайренд вспорол себе живот и выпустил кишки. Но, поддерживая вываливающиеся внутренности, он всё же каким-то образом пришел в себя (от боли?) и отправил корабль на возврат на Землю.
Джон показывал фотографии Джима. Кровавое взбухшее пятно под белой простыней на месте живота.
Какого цвета кишки? Они розовые, сиреневые, голубоватые, жемчужные?
Я вспорол себе кишки и теперь хожу в недоумении. Глядя на них, на текущую сквозь пальцы кровь, я держусь за живот и хожу от окна к стене и обратно и удивляюсь, удивляюсь, удивляюсь. Я не чувствую боли, и как же это странно, что не чувствую.
Я опять всё испортил, бог.
Почему ты создал меня таким дураком.
***
Он проснулся в конце недели. Джон собрал всех и мы, расталкивая друг друга локтями, как маленькая толпа любопытных детей, сгрудились вокруг кровати Джима. Разговор его давался с трудом, но времени ждать, пока он достаточно окрепнет у нас почти не было.
– Я Джон Райдер-Смит, – представился Джон, – Глава полиции Красного и Синего секторов. И фактически глава всей полиции Бёрн-Сити.
Упс. Я и не знал.
– У нас к вам несколько вопросов, – Джон повернулся и шикнул, чтоб мы немного сдвинулись и не напирали так.
– Поскольку, вы единственный выживший, расскажите, пожалуйста, что с вами случилось в космосе.
Джим сжал исполосованные белыми заживляющими полосками руки над простыней и наклонил голову.
– Я плохо помню.
– Расскажите всё, что помните.
Джим прокашлялся.
– Я оставил автопилот на ИскИна Артура, а сам лег вздремнуть. Проснулся от испуга. Может, это был сон, я не знаю. Словно меня кто-то тронул.
– Как вы думаете, кто это мог быть?
– Я не знаю. Там никого не было. Мне нужно было долететь до Марса, потому второго пилота не стали посылать в тот полет.
– Как вы себя чувствовали перед полетом?
– Как обычно. Хорошо. Я прошел обязательный медицинский досмотр перед полетом. У нас всё строго. В случае даже малейшего подозрения пилота снимают с рейса.
– Вы были в ночь перед полетом у мисс Кэрол Рэйнолдс.
Джим молчал, только уткнул взгляд в белую простыню.
– Джим? Мы не осуждаем вас. Проституция разрешена в Бёрн-Сити. Мы просто пытаемся понять, что происходит. Нам нужна хоть какая-то зацепка. Гибнут люди.
– Да, я был у Кэрол в ту ночь! – резко сказал Джим и взглянул на Джона, – Но не думаю, что этот факт как-то сможет вам помочь.
– Нам важны все факты, Джим.
Я протиснулся вперед, задев Пата плечом. Меня прошиб долбанный разряд тоски от тепла его кожи рядом и от запаха, древесно-металлического и шоколада, того самого, неповторимого.
– Джон, – сказал я, постаравшись успокоить голос, – можно мне поговорить с Джимом наедине? Пожалуйста.
Джон взглянул на меня, и не спрашивая ничего больше, отправил остальных из палаты в коридор.
Когда все ушли, я присел на кровать Джима.
– Мое имя Марек. Марек Виленски. Я знаю, что такое полеты. Налетался. Сам живу на астероидах. У меня там бизнес, работа, всякие дела.
Джим никак не прокомментировал.
– Джим, хорошо, что ты выжил. Самое страшное уже позади.
Джим прокашлялся и тихо ответил:
– Я больше не смогу летать. Часть органов мне заменили на искусственные.
– Но ты можешь жить. Лучше быть живым на Земле, чем размазанной кровавой кучей в Космосе.
Джим хмыкнул:
– Ну и юмор у тебя Марек Виленски.
Я нерешительно улыбнулся:
– Что есть, то есть.
Мы помолчали.
– Тебе нужно что-нибудь? Принести тебе особенной еды, коммутатор?
– Неси, – сказал Джим.
– Тогда я занесу сегодня. Теперь тебе нескучно будет.
– Я не знаю на кого был похож тот, кто меня касался. Но он имел ореол человека, – сказал Джим резко.
– Что ты имеешь в виду?
– Он слабо светился. У него были руки и ноги. И он заставлял меня… Постоянное эхо в голове. Словно множество голосов в голове. Потом был жар, было очень жарко. Я посмотрел температуру в кабине, но она была 15 градусов, должно было быть достаточно… холодно. Но было жарко, очень жарко. Мою кожу располосовывали. Эти пальцы, щепки. И я чесался. Как жуки под кожей. Они копошились, выползали наружу. Через уши, ноздри. Но больше всего их было в животе, – Джим закашлялся от давящих его слез.
Я попытался взять его за руку, но он отдернул руку.
– Извини, Марек Виленски. Я не могу. Не сейчас.
Я поднял ладони вверх:
– Всё в порядке! Тише. Всё это закончилось.
Я встал с кровати:
– Спасибо, Джим. Я занесу тебе сегодня коммутатор и… Что ты хочешь из еды?
– Лапшу.
– Ого. Хороший выбор. Какую?
– Со свининой и китайскими грибами. И димсамы.
– Хорошо, принесу целый набор.
– И гранатовый сок.
– Еще что-нибудь?
– Всё. И спасибо.
– Выздоравливай, Джим. И тебе спасибо. Большое спасибо.
Я выполз из палаты и привалился к стене. Отчаянно хотелось курить, но здесь курить было нельзя.
– Что узнал, Марек? – спросил у меня Джон.
В конце коридора Пат о чем-то беседовал, быстро жестикулируя и посмеиваясь, с Анджелой. Та тоже смеялась. Он иногда наклонялся к ней очень близко и шепотом что-то говорил, а иногда по-хозяйски брался за пояс ее джинсов.
– Марек? – повторил Джон.
Я повернулся к нему.
– Я записал на коммутатор разговор. Сейчас перекину, – я набрал пару кнопок на своем коммутаторе и отправил Джону аудиозапись.
– У тебя есть мысли о причине происходящего с пилотами?
– Не знаю, Джон. У меня есть догадки, зыбкие догадки.
– Так давай зыбкие догадки.
– Это может быть вирус.
– Мы ничего не нашли.
– Или ИскИн, – продолжил я.
========== Глава 8 Решение ==========
Елена смотрела на меня через голоэкран, подперев голову рукой. Ее лицо то вздрагивало, рассыпаясь на кусочки случайной информации, то опять собиралось в целостную картину. Но такую непостоянную.
Где-то во время нашего с ней разговора Джон и получил данные о пилотах из других Космпортов – по всей Земле. Якутск, Москва, Стокгольм, Нью-Чикаго.
Но тогда я об этом еще не знал. Дни были в блаженном неведении, в сладком спокойствии.
