Текст книги "Вечность как предчувствие (СИ)"
Автор книги: Дарья Гущина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Настроение тут же улучшилось. Улыбнувшись решению проблемы, Валентина вновь обратила внимание на старца.
– Явь-Дарительница заклеймена знаком Истинной Любви, – продолжал выдавливать из себя слова Омбус, – она приведет в мир Дитя и одарит его своей Любовью. Только тогда темная власть двоих, похожих друг на друга, как две капли воды, развеется прахом...
Валя задумалась.
– Так что, получается, я должна дойти в княжество Акер, найти там ребенка, отдать ему это, – девушка ткнула пальцем в центр ладошки с татуировкой, – и всемогущий Вэрслан отправит меня домой?
– Та-а-ак, – утверждающе протянул старик и замер.
– В общем, – немного помолчав, сообщила Валентина, – я готова принять участие в столь грандиозной постановке. И развлечение, и строчка в портфолио. У вас фотоаппарат есть? – Омбус молчал. – Э-эй, мастер Омбус, у вас фотоаппараты есть, говорю? Уснул, что ли?
Потянувшись через полкровати к старику одной рукой, Валя уперлась в край постели второй, но скользкие простыни поехали, и девушка на всем ходу въехала старику головой прямо в живот. Тот даже не охнул. Лишь согнулся пополам и уткнулся носом прямо в поясницу Валентины. Сложившись в импровизированном гамбургере, Валя попыталась выбраться, но тело Омбуса хоть и казалось тщедушным, а вес все же имело.
– Мастер светлых магических наук, прошу вас – слезьте с меня! – извиняться за то, что сделала больно, Валя не собиралась. Так же не собирался исполнять и просьбу старик. – Эй! – девушка подвигала поясницей, продолжая греть правой щекой сгиб ноги мастера. – Э-эй! – Омбус не реагировал. – Это ж надо так крепко спать!
Кряхтя и сетуя на слабое стариковское здоровье, Валя правдами и неправдами раскачала кресло и вместе с мебелью свалилась на пол. Откатившись, девушка обернулась.
Крик застрял в горле. Омбус лежал на боку, неестественно вывернув шею, и не дышал. Валю затрясло – она только что убила старика!
Закусив ноготь большого пальца и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться, Валентина поползла к двери.
– Свадэк... – во рту пересохло, поэтому и зов вышел слишком тихим. Прочистив горло и набрав побольше воздуха, Валя повторила попытку: – Сва-а-адик!
Как в ватном тумане наблюдала Валентина за взлетевшим по ступеням мужчиной, как присев у тела, он попытался нащупать пульс, затем позвал еще людей на помощь. Наблюдала, словно за происходящим на экране телевизора: кто-то принес расшитый узорами саван небесно-голубого цвета, Омбуса вновь усадили в кресло, укрыв с головой, четверо мужчин подняли импровизированный трон и снесли вниз.
– Это я? Я? Я убила? – вопросительно глядя на Свадэка, что пытался поднять девушку с пола, лепетала Валентина. – Я его ударила нечаянно... Падала и попала... – не реагируя на уговоры и отрицательное качание головой, Валентина продолжала говорить, жалобно поскуливая. – Что теперь будет? Меня будут судить?
Мимо прошли, одарив тяжелым взглядом, две мужеподобные барышни. В открытую дверь Валентине было видно, как молодые особы встали друг напротив друга, окружив место, где только что стояло кресло, подняли руки, направив их навстречу друг другу и, запрокинув головы, закрыли глаза. Стоило девушкам, не опуская рук, пройти по кругу и поменяться местами, как в импровизированной колбе из ниоткуда возник туман, сконцентрировавшись и обретя формы: белесые фигуры задвигались, показывая картину, как живой Омбус шевелил губами, глядя на сидящую на кровати Валю, затем девушка потянулась рукой к старику, поехала на шелках и по инерции въехала головой в живот старцу.
– Вы видели, – сбрасывая с рук невидимые путы, обернулась богатырша к Свадэку. – Мира в ее царстве мастеру Омбусу...
– Мира ему... – вторил Свадэк, все еще поддерживая обмякшую Валю за предплечье.
Сама же Валентина уже не знала, что думать... Сектанты со сверх секретным оружием? Столы-проекторы? Машина, проектирующая события на месте преступления? Куда попала королева Марго?!
– Вечером будут проводы, – вклинился внезапно в поток мыслей Свадэк, – вам следует подготовиться...
– Как? – уточнила Валя слегка пришептывая и таращась в открытую дверь – заходить в комнату, где недавно был мертвец, не хотелось.
– Хорошо выспаться...
Абсолютно бесполезный совет Валя оценила – попыталась просверлить дырку в спине уходящего по лестнице мужчины, однако, Явь-Дарительница не обладала ни магией, ни супер-технологиями. Поэтому ничего со спиной Свадэка не произошло.
Решив, что не то что спать – даже находиться в комнате не станет, гостья сдернула с кровати покрывало, и быстро-быстро спустилась вниз, в главный зал. Там девушка забилась в угол, укуталась покрывалом, но ее все равно потряхивало. И вовсе не от холода.
По залу сновали люди, гремели ритуальной посудой, бросали странные взгляды на девушку, но не трогали и не пытались заговорить. Глаза Валентины моргали все медленнее, веки становились тяжелее, и, в конце концов, девушка уснула, поджав ноги и съехав по стенке. Жесткая деревянная лавка не стала помехой. Глубокий сон наступил мгновенно.
Проснулась Валя резко – вскинувшись и обнаружив себя в полнейшей темноте и тишине. Звуки приглушенно доносились из-за дверей, окна зала были плотно зашторены.
Закутавшись в покрывало, словно в плащ, девушка пошла на звук. Как она и предполагала, за статуями богинь, скрытая от глаз, находилась дверь, выходящая во внутренний двор. Стрельчатая, двустворчатая, оббитая железом и украшенная завитками ковки, она поддалась не сразу. Вале пришлось толкать бедром, а затем просачиваться в щель.
В нос мгновенно попала пылинка – захотелось чихнуть. Но обнаруженное за дверью не позволило исполнить задуманное – Валя открыла рот от удивления. Весь двор был заставлен свечами. Узоры повторялись зеркально, образовывая импровизированную "красную дорожку".
Уже ступив на землю, Валя обернулась: видимо, из дверей храма, если зал можно так вообще назвать, будут выносить тело. Возможно, вон та арка на противоположном конце двора – стилизация райских врат...
Опираясь лишь на собственные догадки, Валентина побрела на звуки голосов. Небо уж давно озарилось мириадами звезд, а свежесть ночного ветерка чувствовалась кожей.
Пока шла, задалась вопросом: а в какие это широты ее занесло? На дворе – апрель месяц, а она, да и другие люди, преспокойно передвигаются в летних одеждах! А где слякоть? Где лужи от растаявшего снега? Где порывы холодного ветра? Где? Куда затащили Валентину? Не в тропики – точно! В тропиках такие деревья не растут! Там – пальмы, лианы...
Девушку от занятных вопросов отвлек шум. Там, где гомонили человеческие голоса, горели костры. Только натуральное, природное освещение. Даже торшеров-посохов видно не было.
Дабы не привлекать к себе лишнее внимание, Валя шла, прижавшись к стене. И ее, действительно, никто не заметил.
Было время рассмотреть внимательно приготовления. Культ двуединой Богини предусматривал зеркальное отражение – всего было по два.
Душа внезапно ушла в пятки: а вдруг и покойников им тоже двое нужно?!
Привычно стрекотали цикады, шумел ветер в вершинах деревьев, запах нагретых огнем камней и смола деревьев причудливыми узорами вплетались в торжество вечера. Напряжение ушла – сон вернул Вале силы. Больше не хотелось говорить много. Хотелось много молчать.
Медленно шагая вдоль внешнего круга, сложенного из обтесанных бревен, и периодически маневрируя, избегая столкновений, Валя рассматривала лица, наряды, прислушивалась к разговорам: никто не плакал, большинство вспоминали Омбуса, смеялись, добро улыбались. Теплота, исходящая от костров, растапливала души, подогревала воспоминания, заставляя их радужными кругами всплывать на поверхность.
Людей было значительно больше, чем встретилось Валентине в лесу. Поэтому среди многочисленной толпы лишь изредка девушка обнаруживала знакомых. Детей слышно не было. Видимо, ритуал не предусматривал присутствие самых младших.
С очередным поворотом головы Валентина заметила ровно напротив себя еще одно новое лицо. Мужчина был высок и смугл. Небрит и нестрижен – длинные волосы были стянуты в тугой узел на затылке, блестели в бликах костров и лишь по цвету бровей можно было догадаться, что перед Валентиной – брюнет. Кроме того, одет незнакомец был не по сезону – в одни штаны и бусины на запястье. В левом ухе – серьга из длинного узкого пера в мелкую полоску. Если бы не его изучающий взгляд, Валентина, наверняка, не обратила бы на неизвестного внимания. Но тот хмурился, глядя на девушку. Смотрел из-под бровей. Шагал медленно, заставляя Валю поворачиваться против часовой стрелки вслед направлению собственного движения. Лишь через некоторое время Валя догадалась – тот провоцировал, чтобы рассмотреть девушку со всех сторон. Однако, что можно рассмотреть под хитоном из постельного одеяла?
Решительным жестом Валя сбросила покрывало на лежащее у ног бревно, демонстративно отвернулась, встав в пол-оборота к мужчине.
– Скоро начнется, – раздалось внезапно возле уха, слегка напугав Валентину. Свадэк лишь на мгновенье отвлек девушку, но этой доли секунды хватило для того, чтобы потерять из виду загадочного гостя. Помощник Омбуса тянул за собой, и Вале пришлось подчиниться.
Обойдя ряды и остановившись ровно напротив арки, Свадэк, продолжая хранить молчание, повел Явь-Дарительницу к центру площадки.
Паника, доселе трепыхавшаяся слабым огоньком в груди девушки, разошлась, сжигая внутренности – второй труп все-таки нужен сектантам!..
– Твое место – здесь, – мужчина указал на бревно в первом ряду. – Мы не сядем до тех пор, пока мастер не отправится в последний путь.
Валя перевела удивленный взгляд на центр площадки: середина правильного круга отличалась по цвету – земля была посыпана мелкой белой галькой, пористой и матовой, и ничего похожего на кострище или выкопанную могилу там не было, каким же способом собирались избавляться от тела старого мастера?
– Поняла, – кивнула Валентина, – не садиться... – а сама думала: долго ли придется ждать вознесения?
Мелькнувшее вновь в толпе оголенное плечо заставило вернуться мыслями к полуобнаженному мужчине. Нет, желания он не вызывал – лишь интерес. Когда все одеты: рубахи, плахты, сорочки, жилетки, куртки, – неизвестный телесно откровенничал!
Однако пересечься взглядами было не суждено. Из полумрака внутреннего двора выдвинулась процессия в голубом. Тело Омбуса, закутанное в саван, усадили в кресло из комнаты Валентины, и несли теперь на плечах.
Девушка успела подумать: "Если у сектантов такой обычай – хоронить с местом или предметом, тогда что делают, если человек умер в кровати или в машине?"
Процессия тем временем, переступая через бревна, вышла на середину круга. Кресло установили на белые камни, девушки возложили цветы и фрукты, заставив Валентину прикусить губу – из Омбуса, похоже, собирались приготовить щербет...
Приготовившись к долгой проповеди, Валентина прикрыла глаза, потянула воздух носом, уловив аромат благовоний, однако, вместо громогласного "Мира почившему!" до слуха донеслось мелодичное "м-м-м". Один женский голос, отпев мелодию первого куплета, взял на тон выше и повел песнь дальше, а второй женский голос, подхватив канон, запел вновь первый куплет. Затем третий и четвертый... пока хор не увеличился – даже Свадэк пел.
Отпевание было необычным. Никаких тебе плакальщиц или ирландского потчевания шуточками. Никаких танцев с бубнами или молчаливого копания в себе.
Мелодия была проста, так что и Валентина не заметила, как подхватила ее. Раскачиваясь в такт мелодии, девушка скользила взглядом по кругу. Внимание привлек внезапно вспыхнувший по краю белого каменного пятна синий огонь. Он ультрамариновым прибоем накатывал от края окружности к центру, пока не забрался под кресло с покойником. Валя замолчала, вовсю таращась на диво дивное.
Песня не прекращалась. По поверхности сизого огня вдруг пробежала волна, закрутила дымок смерчем – тот стал разрастаться ввысь, закручивая оторвавшиеся лепестки цветов против часовой стрелки. Все выше и выше поднималась белесая завеса, пока не закрыла полностью тело старика, а затем в один миг опала, растворив в ночи все, что когда-то напоминало человека. И кресло пропало тоже. Круг из белоснежных камней был девственно чист. Песня смолкла.
Взволнованно дыша, Валя переводила взгляд с одного лица на другое. Ни торжественность происходящего, ни спокойствие присутствующих не могло унять страха – мозги отказывались принимать информацию: нет таких технологий в ее мире! Нет и появятся не скоро!
Слезы наворачивались на глаза, руки тряслись, отказываясь подчиняться. И когда люди расселись по местам, Валя продолжала стоять соляным столбом. Ища помощи или поддержки, она повернула голову.
Свадэк смотрел на Явь Дарительницу снизу вверх, тянул за руку и тихо-тихо говорил:
– Он в лучшем из миров, он у матери Дарительницы в объятиях. Не надо плакать из-за того, что...
– Это я его убила, – стуча зубами и отказываясь сесть, навела напраслину на себя Валентина.
– Нет, Марго, нет, – Свадэк теперь уже двумя руками тянул, пытаясь усадить девушку рядом с собой, – он дождался, как хотел, Явь Дарительницу. Дождался и ушел с миром...
Валя, наконец, уселась, устало потерла глаза, помассажировала виски...
– Я не понимаю... не понимаю... Свадэк, – моля взглядом о пощаде, девушка повернулась всем корпусом к сидящему рядом мужчине, взяла его за руку, – Свадэк, объясни мне – что это за технологии? Какой гадостью химической вы обработали... это... это... – Валя не могла подобрать слов, поэтому просто махнула в сторону центра круга, – чем вы меня опоили, почему я видела себя и Омбуса там в комнате? Почему при всем этом техническом богатстве, у вас нет фотоаппаратов?!
Валя чуть не плакала, в Свадэк молчал, влюбленными глазами глядел на девушку, и взгляд его все больше затуманивался.
– Свадэк, почему молчишь? – потеребила Валя мужчину за руку. – Э-эй! Очнись!
Но помощник мастера не желал возвращаться в реальность: поднял медленно руку, провел кончиками пальцев по коже у виска изумленной Валентины, прочертил линию от мочки уха до ключицы...
– Что... – начала было Валя, но спросить не успела – кто-то подлетел вихрем и с силой вырвал руку из захвата. Валя отшатнулась, чуть не съехав с насиженного места.
– Бэш? – удивленно моргая и глядя на появившегося так внезапно мужчину, Свадэк сидел на земле – он не удержался на бревне – и пытался отогнать туманную пелену с глаз. – Ты чего?
Тот, кого назвали Бэшем, порывисто шагнул, присел перед Валей на корточки и, перехватив запястье, продемонстрировал молодому мастеру татуировку.
– Отпусти! – попыталась вырваться Валя. Куда там! Была одарена злющим взглядом и буквально пригвождена к месту.
– Руна Любви... – утвердительно закивал Свадэк, игнорируя попытки девушки вырваться, и глядя только на Бэша. – Я знаю, что у нее Руна. Ах, дафт! Я же должен был ее замотать!
Дернув с досады головой, Свадэк отвернулся, махнул кому-то рукой, и вновь обратился к Бэшу:
– Не надо смотреть на меня так, – чуть строже, чем следовало, глянул на визави мастер, – впредь буду осторожен.
Валя ничего не понимала, хоть головой бейся! Зачем заматывать руку, если раны нет? Что это происходит каждый раз, когда она дотрагивается до Свадэка? Природный магнетизм?
Тем временем принесли ленту. Помощник Омбуса, успевший забраться обратно на сидение, аккуратно взял руку Валентины, стараясь не дотрагиваться до татуировки, приготовился заматывать ладонь.
– Не надо! – возмутилась девушка, отдергивая руку. Но ахнуть не успела, как была схвачена и вновь пригвождена к ноге Свадэка. – Грубиян! – плюнула оскорблением в Бэша – тот и бровью не повел, сидел на корточках, и крепко сжимал запястье, пока насупленный Свадэк обматывал тканевым бинтом женскую руку. – Зачем заматывать?
– Так надо, – угрюмо и коротко выдал Свадэк, видимо уже заразившись суровостью незнакомца. – Это, – он поднял Валину ладонь и потряс ею перед глазами, – не игрушки.
– Понятно, что не игрушки! – все-таки выдергивая руку и прижимая ее к сердцу, возмутилась Валя. – Это моя рука...
Попытку нащупать кончик ленты пресек сидящий перед девушкой мужчина – резко, грубо дернул за руку, накрыл ладонь ладонью и покачал головой. Ни звука, ни полуслова – только взгляд из-под бровей.
Почему-то захотелось послушаться. Но, Валя никогда не была сторонницей преклонения перед божествами с гладкой кожей и грудой мышц, поэтому взбунтовалась:
– Моя рука! Что хочу то и делаю! – дерганья не помогли. Еще и Свадэк положил свою ладонь поверх.
– Марго, не надо, – грустно и довольно тихо попросил он. – Тебе достаточно прикоснуться к кому-нибудь... к любому... и вот этим знаком... ты вызываешь чувства и желания, которым трудно противостоять...
Стоило девушке услышать виноватые объяснения, тут же в голове всплыл образ по щенячьи преданно глядящих глаз, и затуманенные вожделением взгляды помощника старого мастера...
– Это какая-то гормональная отрава? – почесывая замотанную ладонь, хмурилась Валя. Полуобнаженный мужчина и так привлекал много внимания, и она – объявленная Явь-Дарительница, тоже подливала масло в огонь интереса. Чувствуя постоянно неуменьшающийся со временем интерес к себе, не хмуриться было невозможно.
Коротко взглянув на Бэша и тяжело вздохнув, не получив ничего, кроме молчаливого "разбирайся сам", Свадэк взял Валины руки в свои:
– Тебе предстоит много пройти, – тоном обреченного на страдания мученика, начал Свадэк, – Живой Лес – это цветочки. Тсуатти-Дафт уже знают о твоем приходе. Они знают, что ты направляешься к Вэрслану Блазко в Акер. Одни говорят, он прячет Дитя, которое должно спасти мир от сил Зла и Тьмы. Другие уверены, что Дитя еще не родилось... В любом случае, сказать может лишь Вэрслан. – Валентина слушала, не перебивая, параллельно наблюдая за реакцией мужчины, что держал руку с татуировкой, но больше и не думал соблазняться. – За вами будут наблюдать, искать, препятствовать передвижению. Но я уверен – вы доберетесь. Бэш хороший...
– И молчаливый, – хмуро заметила Валентина, косясь на сидящего у ее ног смуглого мужчину. Сейчас он смотрел в сторону, позволяя рассмотреть свой профиль в деталях.
– Марго! – от созерцания отвлек Свадэк. – Мы не знаем, насколько сильна Руна. Не знаем, иссякнет ли ее сила, если злоупотреблять... Или наоборот, надо ее подпитывать...
Последнее предположение вернуло былую скованность в поведение помощника Омбуса. И привлекло внимание Бэша: он свел брови к переносице, бросил колкий взгляд на Валентину, затем – на Свадэка, и, нахмурившись еще больше, потребовал объяснений.
Свадэк окончательно смутился.
Валентина догадалась и, не жалея ни молодого мастера, ни чужих подслушивающих ушей, рассмеялась:
– Ты что, решил Явь-Богиню в постель затащить? А-ха-ха! Какой шустрый!
Валиного веселья Бэш не разделил. Поднялся, хлопнув Свадэка по колену, встряхнулся и пошел прочь. Валя провела мужчину ехидным взглядом, готовая вслед сказать колкость, но тут внезапно в руки дали горячий горшочек и отвлекли внимание девушки.
– Это что еще? Очередной дурман? – недовольство, хоть и совершенно искусственное, выбралось наружу.
Знала бы Валя, что подобным поведением не раз и не два заставляла сомневаться Свадэка и окружающих ее людей в божественном происхождении Явь-Дарительницы! Не вязались как-то капризы и ехидство с образом мудрой и всемогущей Богини. Поначалу, когда был еще жив Омбус, несоответствия списывались на адаптацию и привыкание к новому миру, к физическому телу, к остаткам человеческой души, тело которой заняла Богиня. Однако, как ни старались служители Светлого культа, а первое впечатление всегда оставляет отпечаток на образе... Явь-Дарительница теряла поклонников.
Открыв крышечку глиняного горшочка, девушка осторожно принюхалась:
– Ум, недурно... А что это?
– Бараболька с олениной и лучком, – не отрываясь от поглощения пищи, ответил Свадэк. Ел он, как и полагается жителю сектантской деревни – с ножа.
– Бараболька – это картошка? – кривясь от созерцания неаккуратного приема пищи, уточнила Валя. – А ложки-вилки выдают тут?
– Вилками на проводах никто не ест, – уплетая за обе щеки, отозвался Свадэк. – Острыми концами можно нечаянно зацепить саван ушедшего и не пустить в мир покоя...
– А ножом, тоже, кстати – острым, мы ему крылья не подрежем? – королевская ехидна вновь подняла голову.
Замечание Явь-Дарительницы прозвучало для Свадэка, как гром среди ясного неба – он замер, сглотнул, словно пытался проглотить камень, а не оленину, уставился на нож. Затем перевел взгляд на Валю и беспомощно свел брови, рассмешив девушку до слез.
– То, что я ваша Явь-Богиня, не значит, что у меня нет чувства юмора, – примирительно похлопав мужчину по плечу, улыбнулась Валентина. Свадэк прочистил горло, вернулся к пище, однако поглощал ее уже без энтузиазма.
Попробовала блюдо и Валя.
– А что, Бэш вообще никогда не говорит? – поискав в бурлящей толпе обнаженный торс будущего проводника и не найдя, Валентина попыталась загрести еду ножом – не вышло. – И что, одежды ему не досталось?
– Одежды? – переспросил Свадэк. – А, так он все время так ходит... На нем – ни капли жира. А мерзнет именно жир. Мышцы не мерзнут.
– Аха, – дождавшись, наконец, ложку и приступив к еде, промямлила Валя, – а еще его греют нескромные взгляды ваших девушек.
– Чего? – словно впервые услышав подобное, вскинулся Свадэк. – Где?
– В Караганде! Казахстан! – съязвила Валя, пережевывая оленину. – Присмотрись...
Свадэк, хмурясь и не веря своим глазам, сидел, закусив губу и позабыв про еду.
– Он нечастый гость у нас, – вынес приговор. Но добродушие больше не вернулось – Свадэк так и остался хмурым.
– Так, а почему он не говорит? – отставила полупустой горшочек Валя, и кивком головы поблагодарила парня, что забрал посуду. – Немой?
Горестно вздохнув, помощник старого мастера обернулся к Вале и, выдержав паузу, поведал:
– Он не немой... Просто мало говорит...
Плакать или смеяться – не могла решить Валентина. За этим нелегким делом и застал девушку гром.
Небо расчертила длинная ломаная линия, мелькнула и пропала, заставив всех задрать голову.
Валя не осталась в стороне, только когда все вдруг стихли, и стало слышно, как потрескивает в костре хворост, девушка опустила взгляд и обнаружила наблюдателя – Оврэк Бэш, возвышаясь как минимум на голову над толпой, следил зорким соколом за Валей. И ни капли не смутился, когда встретился взглядом с объектом наблюдения.
– Тсуатти-Дафт сердятся... – прошелестело рядом, колыхнув локон у виска.
Валя готова была обернуться и популярно объяснить неучам, что такое гром и откуда берется молния, но в последний момент передумала.
– Завтра рано вставать... – заметил Свадэк, неотлучно находящийся рядом.
– Чур, я не буду спать в той комнате, – изобразив ужас и покосившись в сторону дома, Валентина переступила с ноги на ногу. – Никто не хочет взять на постой Богиню? Никто? Хоть кто-нибудь?
Проливной дождь, сорвавшийся, словно дикий зверь с цепи, в мгновение ока очистил площадь. И вовсе не из жалости или желания прикоснуться к Великому, но Явь-Богине все же предложили место для ночлега. Рядом с хлевом. К сожалению, предложение не показалось Валентине подозрительным – она по привычке скривила губы и сообщила, что будет спать на скамье в храмовом зале. А равнять ее с новорожденным Спасителем, кто, как известно всем, родился именно в хлеву, считает кощунством.
Задрав нос к небу и забрав с собой покрывало, девушка прошествовала в арку, но уже в нескольких шагах от входа в храм расстроилась – никто не предложил ни ванну принять, ни душ.
Пока Валентина жила на довольствии – ее переодевали, ухаживали, готовили и кормили, и даже посуду мыли за нее, – девушка ни разу не вспомнила про водопровод. Ложиться грязной, ой, как не хотелось. Поэтому, забежав на крыльцо и не обнаружив никого в доме, схватила первую попавшуюся миску со стола и выставила на крыльцо, дабы набрать дождевой воды.
– Секты сектами, но и о гигиене подумали бы! Как вы детей умываете?! – сидя на корточках и дожидаясь, пока наберется дождевая вода, Валя бурчала под нос, перебирая всевозможные блага цивилизации, от которых она бы ни за что не отказалась...
Оврэк Бэш, до сих пор остававшийся незамеченным Валентиной, стоял в непосредственной близости и внимательно слушал. Вода с небес не пугала его, зато обнаруженные задатки зрелости в девушке дарили надежду на успешный исход дела. Поступившая недавно к нему информация про гостью немного не соответствовала образу, представшему пред очи Танцующего на лезвии ножа: строптива, брезглива, ехидна и чересчур болтлива. А говорили – она мила и образована...
Проследив за Валентиной, уходящей в дом, Бэш скользнул к двери и смог, не задев ее, попасть внутрь. Девушка, поставив миску на скамью и ругая на чем свет стоит обычай не освещать помещения, прошла мимо притаившегося проводника, не заметив у стены мужчину, и плотно закрыла дверь.
Оценив поведение Валентины, как неаккуратное, Оврэк опустился на скамью и прикрыл глаза. В селении опасаться нападения врагов было бессмысленным. Предатели-информаторы хоть и присутствовали, но они были лишь информаторами – не убийцами. Уже завтра донесут царицам Тсуатти-Дафт о том, что Танцующий на лезвии ножа прибыл, что пророчество сбывается, но прежде, чем сообщат, в какую сторону отправились путешественники-двойники, Бэша и Явь-Дарительницы в деревне уже не будет.
