Текст книги "Никто не услышит твой зов (СИ)"

Автор книги: Дарья Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Никто не услышит твой зов

Глава 1

Он его поймал. Белый, влажный от росы футбольный мяч. Мяч блестел и переливался в свете утреннего солнца, был скользким и холодным, противным…

Еще противнее была ухмылка мальчишки, что стоял перед Марком. Глаза пацана светились красным демоническим огнем. Он с интересом и легкой ухмылкой смотрел на чужака.

– Можно мне мой мяч? – спросил мальчишка, переступив с пятки на носок.

Марк скривился, протянул мячик и, обогнув парнишку, отправился к главному входу школы.

Как же он не любил детей! А еще больше не любил это место. Нет, сами уроки когда-то вызывали у него дикий восторг. Марк всегда был отличником и впитывал знания как губка, но перемены, внеклассные занятия и игры… Это был его личный ад. Его не принимали, его не воспринимали, его боялись. Еще бы! Марк даже в детстве прекрасно управлялся с сущностью, мастерски ее контролировал, чувствовал так, как не умели остальные.

И вот он снова здесь. В месте, куда, думал, никогда не вернётся. А игры у мальчишек-акудзин все те же. Это не просто футбол. Это соревнование сущностей – кто ловчее схватит щупальцами силы мяч и отправит его в ворота.

Школа имени Дмитрия Ивановича Менделеева расположилась подальше от людских глаз. В пригороде, в лесной глуши, да еще за шестиметровым забором, где маленькие акудзины жили и учились пять дней в неделю. В понедельник родители перемещались вместе с ними на территорию школы, а в пятницу так же ее покидали.

Марк и сам сейчас переместился на специальную площадку из собственной кухни. С площадки открывался вид на дворец с колоннадой и двумя не столь помпезными жилыми корпусами. Он там бывал, но хвала родителям, они не настаивали на том, чтобы он жил в школе, и каждый вечер забирали его домой.

Размышляя о бренности бытия, начальнике-самодуре, и о возможном возвращении к археологии Марк вошел в главный холл школы, где его тут же оглушили крики и визги сотен маленьких демонов.

– Голицын! Рад снова тебя видеть в этих стенах! Надо признаться, я скучал! – лавируя между носящихся туда-сюда детей, к нему навстречу шел директор этого ада.

Лев Ларионович Житников был бессменным директором школы вот уже полсотни лет. Выглядел, однако, на сорок пять, но до жути напоминал своего тезку Льва Толстого. Такая же борода, строгий взгляд, высокий рост и косая сажень в плечах.

Житников хлопнул бывшего ученика по плечу так, что Марк чуть не согнулся пополам, и громогласно заявил:

– Молодец! Хвалю! Нет, ну надо же достать Хроники, а потом уйти в Седьмой отдел обычным опером!

– Я следователь, – словно оправдываясь поправил Марк.

– Тем более! А как же наука? Ты археолог, фольклорист. Куда тебя понесло? – покачал головой Житников.

– Куда надо, – невежливо отвечал Марк, от чего Житников опешил, но ничего не ответил и повел бывшего ученика на второй этаж по широкой парадной лестнице.

По дороге Лев Ларионович рассказывал новости школы за последние тринадцать лет, но Марк его не слушал. Ему это было не интересно. Сейчас он мысленно ругал Константинова за то, что тот отправил сюда именно Марка. Он искренне не понимал за что ему такое наказание.

Вчера на утренней планерке начальник приказал провести лекцию выпускникам школы. Лекция, да не совсем, скорее рекламная кампания Седьмого отдела. Красиво рассказать о том, почему работа отдела так важна для акудзин, и почему молодежь должна вступать в ряды доблестных защитников порядка и спокойствия их сообщества.

На резонный вопрос Марка, зачем вчерашним школьникам идти работать туда, где большую часть времени они будут пить кофе и писать сухие отчеты, Константинов не ответил. Только наорал. Впрочем, как и всегда, но все же объяснил, почему именно Марк должен отправиться на столь ответственное задание – Голицын единственная десятка в отделе, герой акудзин, известный всему сообществу, а подросткам нравятся такие, как он.

Какие такие Марк не знал. Это вечером за кружкой пива друзья, подтрунивая, объяснили ему, что он, Марк Голицын, акудзин с сильной сущностью, нашедший главную реликвию их вида, участвовавший в поимке опасного маньяка в прошлом году, да и просто красавчик, от которого пищат все женщины от пяти до ста пятидесяти.

Марк с ними был категорически несогласен. С Константиновым тоже, но приказ есть приказ. Так что он тяжело вздохнул, когда Житников распахнул перед ним дверь в класс, и вошел в помещение.

На него тут же уставилось двадцать пар глаз.

– Доброе утро, – поздоровался Марк и прошел за учительский стол.

Пока он раскладывал на столе свои вещи, Житников расхваливал Марка перед выпускниками, перечисляя все заслуги Голицына перед «отечеством». Сам Марк, сосредоточенный на простых механических движениях, внезапно почувствовал прилив сил и уверенность. Преподавать ему доводилось. Правда в институте, но и тут перед ним не мелкие детишки, а уже вполне взрослые акудзины, которые совсем скоро станут студентами, так что проблем возникнуть не должно.

Тем более Марк по собственным ощущениям был отличным лектором, так что ему предстояло просто на сорок пять минут окунуться в свою стихию, а потом быстро свалить к себе в кабинет в Седьмом отделе и забыть про это утро, как про страшный сон.

– Все-все! Оставляю вас! Марк Юрьевич, заглянете ко мне после лекции на чашку чая? – спросил Лев Ларионович, лучезарно улыбнувшись.

– Боюсь, ничего не выйдет, – так же лучезарно, но более фальшиво улыбнулся Марк. – Работы много.

Нет. Он относился к этому мужчине с уважением, но разговаривать с ним о прошлом не собирался.

– Понимаю. Ну все, оставляю вас. Если что кричите громко!

– Обязательно, – буркнул Марк в спину Житникову и повернулся к классу. – Сразу скажу: я здесь не по своей воле.

Раздались смешки, но он все равно поймал заинтересованный настрой детей и улыбнулся. Это будет легко.

– Что ж… Меня вы знаете, а вас – не хочу показаться хамом – но вас я знать не хочу, все равно больше не увидимся. Если, конечно, кто-то из вас не решит пойти работать в Седьмой отдел. Кто не в курсе, но, наверное, вы все в курсе, Седьмой отдел – отдел по борьбе с преступностью среди акудзин, созданный в середине девятнадцатого века. Однако главная задача отдела вовсе не борьба с преступниками и раскрытие преступлений. А что, как вы думаете?

Подростки ничего не ответили. Они переглядывались между собой и пожимали плечами. Наверняка знали ответ, просто никто не хотел высказываться первым.

– Сохранение тайны нашего существования от людей, – отчеканил Марк и обвел всех взглядом. – Акудзины для людей – мифические существа. Существа страшные, непонятные, враждебные. Мы – демоны. Наши глаза светятся потусторонним огнем, стоит потянуться к сущности. Мы можем убить человека. Мы питаемся их эмоциями, их страхами, ненавистью, болью. Не всегда. Бывает и положительные эмоции могут питать сущность, но это происходит реже. Сущность – энергетический сгусток, живущий внутри нас, дает нам небывалые возможности. Мы умеем перемещаться в пространстве, владеем тем, что люди называют телекинезом, мы можем высосать их досуха, если увлечемся. Так почему же людям лучше не знать о нас?

– А я думаю, что им надо узнать о нас, – заявил рыжеволосый парень, сидящий за последней партой. – Мы в пищевой цепочке стоим выше, пусть знают, на что мы способны.

– А ты будущий клиент Седьмого отдела, – усмехнулся Марк, и другие ученики поддержали его дружным смехом. – Ты не прав. Мир уже переживал охоту на ведьм и ничем хорошим она не закончилась.

– Ага, всех красивых баб сожгли, и теперь европейки такие стремные, что без слез не взглянешь, – выразил кто-то довольно популярное мнение.

– И это тоже, – легко согласился Марк. – Люди боятся того, чего не понимают. Страх – страшная разрушающая сила. Кроме того, не стоит думать, что они глупы. На каждое существо, будь то акудзин, вампир или чупакабра найдется свой осиновый кол. Люди – большинство. Мы под них подстроились, мимикрировали и нам это выгодно.

– Почему?

– Управлять хитростью, а не страхом гораздо проще и менее проблемно.

– А мы разве ими управляем?

– Мы выстроили Корпорацию, на которую работают сотни тысяч людей. Акудзины занимают видные посты в правительстве, влияют на политические и экономические решения. Да, можно сказать, что мы управляем какой-то частью людей. И пока они о нас не знают, нам проще жить. Не думайте, что люди дураки, или что мы дураки. Ведь нас отличает друг от друга только сущность. Это немало, но в основном мы одинаковы.

– Но зачем же мы отправляем акудзин в тюрьму, если они оступились? Людям ведь на это плевать, они не знают о нас.

– Кто оступился, а кто целенаправленно пошел против правил, – резонно заметил Марк. – Маньяки среди нас встречаются чаще, чем среди людей. Акудзины думают, что могут решать кому жить, а кому нет, ставят себя выше других на правах сильного, забывая, что подставляют прочих. Поэтому Седьмой отдел наказывает их, чтобы другие думали, прежде чем открывать смертельную охоту на людей. А потом нам приходится исправлять память свидетелям, которых иногда бывает слишком много. Пока мы справлялись, и уверен, будем справляться и впредь, но чем больше акудзин будут нам в этом способствовать, тем лучше. И вопреки расхожему мнению мы не только выезжаем на поиск домашних питомцев, но и занимаемся кое-чем поинтереснее.

– Переводите бабушек через дорогу? – усмехнулся все тот же рыжий парень, который напомнил Марку лучшего друга – такой же циничный засранец.

– У тебя как с математикой? – спросил Марк, усмехнувшись.

– Нормально, – подозрительно сощурился парень.

– Недавно пришлось решать одну задачу. Сколько мертвых человек можно разместить в багажнике Эскалейда и Хонды CRV, если восемнадцать трупов частично разложились, а остальные в виде костей?

– Интересная у вас работа, – протянул парень и сел за партой ровно.

– Вот и я о том, – прошептал Марк с ноткой горечи в голосе.

К счастью, его никто не услышал.

***

Марк потянулся к сущности. Мир стал серым, монохромным, лица школьников превратились в светлые светящиеся пятна. Помещение исказилось, уменьшилось в размерах, исчезли дети, парты, цветы и школьная доска. Марк оказался у себя в кабинете в Седьмом отделе.

Он устало рухнул в кресло и лениво включил питание компьютера. Сдвинул к краю стола папки с документами и откинулся на спинку, прикрыв глаза. Все прошло лучше, чем он думал. Старшеклассники оказались смышлеными и открытыми детьми, а некоторые и с большим потенциалом. Из этих молодых акудзин выйдет толк, если сосредоточатся на учебе в ближайшие годы.

– Как прошло?

Марк открыл глаза. Перед столом возвышался начальник. Высокий, плотный с ежиком седых волос и щеткой усов над тонкой верхней губой. Олег Дмитриевич Константинов сейчас выглядел веселым, что с ним бывало крайне редко, читай почти никогда. Марк нахмурился, ожидая подвоха, но Константинов ждал ответа с приветливой улыбкой.

– Нормально, – наконец выдавил из себя Марк. – Не знаю, насколько я их заинтересовал, но все прошло нормально.

– Ну и прекрасно! С этого дня все сотрудники Седьмого отдела должны пройти курс контроля над сущностью. Но ты от этого освобожден.

– Э-э-э… Почему? – удивился Марк, хотя в душе был рад.

Последние полгода он с коллегами чем только не занимался в целях «повышения квалификации» – экстремальным вождением, единоборствами, стрельбой и прочими полезными для человека навыками. Вот только в Седьмом отделе люди не работали.

– Потому что ты и так прекрасно ей управляешь. А остальным надо поучиться тянуться к ней, использовать ее так, чтобы не пугать людей красными глазами. А то будут орать: «А-а-а, демоны, спасите-помогите!»

Марк еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Уж больно комично выглядело начальство, пародируя страх и ужас людей.

– А кто будет их обучать? – с опаской спросил Марк. – Я только двоих таких особенных знаю.

– Вот второй и будет! – бросил Константинов и растворился в воздухе.

Марк тут же вскочил и направился в соседний кабинет, где обитал его друг и коллега Кирилл Калинин по прозвищу Ищейка.

Едва открыл дверь, как увидел улыбающегося Воронова, вальяжно устроившегося на диване.

– Здорово, Демон! Как детишки? – спросил Иван.

– Живы, – бросил Марк и повернулся к Кириллу, который сидел за столом, уткнувшись лбом в столешницу. – Что это с ним?

– Зубы, – хохотнул Ворон.

– Болят?

– Режутся, – простонал Кирилл и поднял голову.

Марк улыбнулся. Видок у друга был тот еще: покрасневшие от недосыпа глаза, трехдневная щетина, растрёпанные волосы и бледное лицо, словно он не спал неделю к ряду.

– Сочувствую, – сказал Марк и сел в кресло напротив Ивана.

– Спасибо. Я-то ладно, вот Лене достается. Лина вообще спать перестала.

– Вырастет тоже спать не будешь, – философски заметил Марк.

– Почему?

– От женихов отбоя не будет, – снова хохотнул Иван. – Видишь, Марк, Кирюше плохо, а Константинов нам очередное занятие нашел. Нахрена нам контроль над сущностью, когда у нас есть ты?

– Уволюсь, и что вы будете делать? – ухмыльнулся Марк.

– Куда ты от нас денешься, Демон? Ты ж без маньяков не можешь теперь, я тебя знаю, – подмигнул Иван.

– Одного маньяка поймали и будем теперь гордиться до конца жизни? – фыркнул Марк. – Кто хоть вас учить будет, знаете?

– Ты? – удивился Кирилл.

– Чур меня, – улыбнулся Марк. – Но фамилия у нас одинаковая.

– Неужто Демон-старший? – округлил глаза Иван.

– Не называй так моего отца. Нет, на ваше счастье, это не он.

– Не тяни кота за яйца! – потребовал Ворон. – Выкладывай.

– Виктор Петрович Голицын.

– О-о-о! Знаменитый дядюшка Демона? Какая прелесть! – Иван потер руки, словно предвкушая веселье, а Кирилл снова уронил голову на столешницу.

– Ты бы не радовался раньше времени, – заметил Марк. – Дядюшка строгий учитель. К тому же десятка. Будешь плохо себя вести, согнет в бараний рог.

– Да, блин, что ты нагнетаешь? От Константинова нахватался? – картинно застонал Ворон.

– Почему сразу нагнетаю? – хмыкнул Марк. – Я вот даже не знал, что мой дорогой родственник в городе.

– В каком смысле?

– Он на месте не сидит. Я бы сказал, что дядюшка, очень эксцентричный акудзин, – улыбнулся своим мыслям Марк. – Путешественник, одиночка, но при этом в каждой стране имеет по батальону любовниц и приятелей, с которыми устаивает такие вечеринки, что самые пафосные клубы мира курят в сторонке.

– Это наш акудзин! Думаю, мы подружимся! – улыбнулся Ворон.

– Не хочу вечеринки, хочу спать, – простонал Кирилл.

– Отставить спать! Нас ждет веселье и много всего интересного!

Они и не заметили, как в кабинете появился предмет их обсуждения. Виктор Голицын широко улыбнулся, распахнул руки, будто обнимая все пространство, и картинно поклонился. Он был полной противоположностью строгого и жесткого брата. Иногда Марку казалось, что дядя вообще не из их семьи – настолько разительно он отличался от прочих. Невысокого роста, подтянутый, с легкой сединой в каштановых волосах, он выглядел лет на сорок, хотя ему уже перевалило за сотню. Он улыбался голливудской улыбкой, но в голубых, словно холодные северные воды, глазах, плескалась неведомая бездна. Если кого и можно было справедливо окрестить демоном ужаса, как их нарекли люди, то именно Виктора Голицына.

– Почему ты не сказал, что вернулся? – улыбнулся Марк и обнялся с дорогим родственником.

– Хотел сделать сюрприз, – вернул улыбку Виктор. – Только отцу пока не говори. Я еще не готов к серьезным разговорам без шлюх и бренди.

– Не скажу. И надолго ты тут?

– Пока не знаю. Решил открыть новый клуб, да и Олег Дмитриевич попросил подтянуть молодняк, – Виктор подмигнул Ворону и Кириллу, которые заинтересованно слушали их диалог.

– Ты с ними построже, – ехидно улыбнулся Марк.

– Всенепременно! А ты разве не будешь ходить на занятия? Это будет весело!

– Делать мне больше нечего, – фыркнул Марк.

– Учиться никогда не поздно, – назидательно проговорил Виктор, на миг став серьезным.

– Нет уж – это как-нибудь без меня, – отмахнулся Марк.

– Как хочешь. Тогда приглашаю вечером к себе. Выпьем, поболтаем. Обсудим как ты докатился до такой жизни.

– Непременно буду, – кивнул Марк.

– Тогда, я забираю твоих друзей в актовый зал немедленно! – Виктор поднял руку вверх, словно пират, собравшийся брать судно на абордаж. – Обещаю вернуть в целости и сохранности, но это не точно.

Марк улыбнулся. Он скучал по этому акудзину. Акудзину, который когда-то был ему дороже отца, был самым близким существом на свете.

Глава 2

– Мой племянник мент!

– Коп, ты хотел сказать? – улыбнулась девица с блестящими черными волосами и протянула Виктору бокал.

– А! Точно! Реформа же была. Совсем забыл! – засмеялся Виктор и шлепнул девушку по заду.

Та захихикала, кокетливо прикрыв рот ладошкой.

– А мне нравятся люди в погонах, – томно прошептала та, что сидела рядом с Марком, и провела ноготком по его щеке.

– А он не человек, – сказал Виктор и девушки засмеялись. – Что смешного? Я серьезно! Мы не люди.

– А кто же вы? – заинтересовано спросила брюнетка, закидывая изящную ножку Виктору на колени.

– Демоны, – прохрипел Виктор и посмотрел на девушку.

В этот момент его глаза застила красная пелена, и он оскалился. Девушка завизжала и рухнула с дивана, но отползти не смогла – помешал кофейный столик. Блондинку, что сидела рядом с Марком, сковал ужас. Этот липкий страх так резко вырвался наружу, что Марк поморщился. К тому же от криков второй заложило уши.

– Заткнись! – приказал Марк, и девушка застыла с открытым ртом.

– Ну что ты? Пусть кричит, меня это заводит, – хищно улыбнулся Виктор, глядя на девушку.

– Я могу тебя арестовать за такие перфомансы, – покачал головой Марк.

– Эх, племянничек! Не думал я, что ты докатишься до такой жизни. А как, кстати, ты докатился? – спросил Виктор.

Марк на вопрос не ответил. Приобнял блондинку и пошептал ей на ушко:

– Не бойся, не кусаемся. Людей не жрем, девушек не обижаем.

Судя по волнам страха его слова девушку совсем не успокоили, напротив, страх стал еще более липким и осязаемым. Виктор же, тем временем, усадил брюнетку себе на колени и ласково гладил ее по бедру, однако это заставило ее дрожать еще больше, потому что акудзин ментально усиливал ее страх, питая сущность.

– Нашел время для трапезы, – укоризненно покачал головой Марк.

– Полночь. Самое то, – загадочно отвечал Виктор.

– Мне можно сказочки про полуночных демонов не рассказывать? Люди детей сейчас другим пугают.

– Догадываюсь. Ты так и не ответил на вопрос. Что заставило тебя пойти в Седьмой отдел? А точнее кто?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ на вопрос? – усмехнулся Марк.

– У твоего отца всегда на все свои резоны. Не обижайся на него. Такой вот он акудзин.

– С чего ты взял, что я обижаюсь?

– У меня свои информаторы, – улыбнулся Виктор.

Марк промолчал. Задумался над перипетиями судьбы. Еще год назад он и не думал о том, что будет работать в отделе по борьбе с преступностью. Занимался наукой, копал горы, вел лекции, а потом все изменилось. В темном подземелье каньона Цангпо ему пришлось убить своего собрата. Это подкосило, вывернуло все наизнанку и, когда отец предложил поработать на Седьмой отдел, Марк, сам того не осознавая, уцепился за это как за спасительную соломинку.

Сначала сам не понимал, зачем оно ему надо, но быстро влился в коллектив, приобрел друзей, новый смысл в жизни, и, хотя иногда совмещал преподавание и оперативную работу, полностью возвращаться к науке не торопился.

– Как прошло занятие? – спросил Марк, чтобы сменить тему.

– Прекрасно! – оживился Виктор и даже оторвался от пожирания эмоций девушки. – Калинин какой-то вялый, но очень сообразительный малый. Далеко пойдет.

– У него маленький ребенок. Он почти не спит, – усмехнулся Марк.

– Фу, какая гадость! Не понимаю тех, кто добровольно заводит детей. Это же крест на собственной жизни! Правда, милая? – Виктор уставился на девушку, и она закивала, словно болванчик.

– Каждому свое, – философски заметил Марк, хотя отчасти был согласен с дядей.

– Ну да. Не суди и не судим будешь. А Иван твой тот еще жук. Он мне нравится. Схватывает на лету, хотя делает вид, что дурак дураком.

– Есть такое, – улыбнулся Марк.

При первом знакомстве он чуть не убил Ворона. Они с Кириллом долго не могли понять свое отношение к Ивану – его хотелось одновременно прикончить и обнять. Уже много позже они поняли, что грубый, циничный Ворон настоящий, преданный друг, более глубокий, чем хочет казаться. Дуракам все сходит с рук – так он повторяет.

– Они все научатся. Тяжело использовать сущность и при этом не проявлять ее внешне. Сущность материя тонкая. Чуть перестараешься, и все узрят твои красные глаза. Контроль дело непростое, но я так посмотрю, среди твоих коллег совсем безнадежных нет.

– Серьезно? Константинов так не считает.

– Олег притворяется деспотом, – улыбнулся Виктор. – На деле за своих ребят порвет любого. Я тут редко бываю, но на месте Совета опасался бы этого акудзина.

– Он восьмерка, – напомнил Марк.

– Ну и что? Дело не степени сущности, а в том, как ее использовать. Константинов тертый калач. И сущностью пользоваться умеет прекрасно. Я бы не хотел выступить против него. Шансы будут не у всех десяток.

– Вот как… – протянул Марк. – Ты открываешь мне начальство с новой стороны. Я-то думал, он просто самодур.

– Кому ты заливаешь, племянничек? Думал он. Я тебя знаю как облупленного. Ты уже давно понял, что с Константиновым лучше не шутить, если не хочешь проблем.

– Ладно, раскусил, – легко сдался Марк. – Заканчивай с ней.

– Конечно.

Виктор сосредоточился на девушке. Та резко перестала дрожать, замерла, и взгляд ее затуманился.

– Я рассказал тебе грустную историю, и ты немного всплакнула. Мы с племянником обычные мужчины, которым нравятся красивые девочки. Сейчас ты пройдешь в ванную, умоешься, а когда вернешься, будешь веселиться и флиртовать со мной.

Девушка встала. Ее движения были мягкими и плавными, но какими-то неестественными, словно ей управлял невидимый кукольник. Она пересекла гостиную и скрылась за дверью в ванную комнату.

Марк повернулся к блондинке. Она испуганно посмотрела на него, но он ласково погладил ее по щеке и прошептал:

– Ничего. Сейчас и тебе память поправим, и не вспомнишь о том, что мы не люди.

Марк потянулся к сущности и мир стал серым, монохромным, а от серебристого силуэта девушки к нему поплыли синие и черные ручейки страха. Она этого видеть не могла. Никто не мог. Лишь горящие кроваво-красным огнем глаза, говорили о том, что Марк Голицын не человек.

***

– Совещание закончено, все свободны. Кроме Демона, Ищейки и Ворона, – строго посмотрел на троицу Константинов.

Коллеги, улыбаясь и наигранно сочувствуя друзьям, покинули переговорную, а Иван повернулся к начальнику:

– А мы-то что? Можно мы тоже того…

– Нельзя! – рявкнул Константинов. – Демон!

Марк встрепенулся и непонимающе обвел взглядом опустевшее помещение.

– А?

– Я понимаю, что у Калинина жена, семеро по лавкам, погремушки там всякие. Но ты-то почему спишь на совещании?!

Он грозно уставился на Марка. Даже дремавший в соседнем кресле Кирилл встрепенулся и с любопытством посмотрел на друга.

– Так, если бы вы проводили совещания попозже, я бы мог высыпаться.

– И какая очередная соска не давала тебе спать? – спросил Константинов, сложив руки на груди.

– Их было две…

– Заткнись. Слушать не хочу!

– Но вы же сами спросили! – делано возмутился Марк, но быстро стих под гневным взглядом начальства.

– Значит так. У меня для вас особое задание, – перешел начальник к делу. – По-хорошему, мне нужен только Голицын, но вы двое все равно будете путаться под ногами и лезть туда, так что работаете вместе.

– А я не буду путаться, – возразил Ворон. – Можно я пойду?

– Сидеть! – рявкнул Константинов. – Никто никуда не пойдет. Дело, скажем так, мутное. По нашим каналам оно не проходило. Трупы как трупы… ну почти.

Константинов подключил ноутбук к проектору и вывел на экран изображение, которое на минуту вогнало всех троих в ступор.

На экране было несколько фото с места преступления. Парк. Большое раскидистое дерево с толстым стволом. Ствол словно удав оплетал толстый канат. Он взбирался наверх и свисал с корявой нижней ветви. Канатом за ноги был привязан молодой мужчина. Бледное, обнаженное тело напоминало перевернутое мраморное изваяние. Только тонкая красная полоска на шее резко выделялась на нем.

Внизу на земле была вырыта круглая яма. Вокруг ямы кто-то начертал два ровных круга, а третий круг состоял из камней, сложенных в четыре кучки, и трех маленьких букетов из веток и сухих цветов. Завершало всю эту композицию четыре прогоревших факела на длинных жердях, расставленных по сторонам света.

– А что это? Сатанинский обряд? – первым обрел дар речи Кирилл.

Вместо ответа Константинов щелкнул мышкой и перед ними появилась еще одна жертва. На фото было все то же самое, только мужчина был старше первого.

– Кто-то еще верит в Сатану? – удивился Ворон.

– Это просто жертвоприношение, – Марк встал и подошел к экрану. – Я не специалист в этом, Олег Дмитриевич.

– Я в курсе, но ты можешь покопаться в своих умных книжках, потому что люди в своих ничего похожего не нашли, – ответил Константинов.

– То есть люди искали информацию по подобным обрядам в своих источниках, и теперь нам надо поискать в своих? – удивился Кирилл.

– Именно, – кивнул Константинов. – Пока жертвы только две. Обе обнаружены в глухих лесных массивах в черте города. Ни свидетелей, никого. Жертвы между собой знакомы не были. Ничего общего у них тоже нет, кроме пола.

– Откуда информация? – поинтересовался Кирилл, окончательно проснувшись.

– О, Ищейка, подала голос, – усмехнулся Иван.

– Давно пора, – кивнул в его сторону Константинов и снова повернулся к Кириллу. – Есть у меня давний знакомый. Он в человечьих структурах не последняя шишка. Попросил глянуть. Отказать не могу, связи полезные. Сегодня мы ему окажем услугу, завтра он нам.

– Человек? – присвистнул Ворон.

– Человек, – кивнул Константинов и обернулся к двери.

Марк тоже его почуял. Легкое волнение, но не более. Оно шло по коридору и приближалось к переговорной. На секунду замерло перед дверью и потянуло ее на себя.

– Добрый день, – поздоровался вошедший.

Это был мужчина лет пятидесяти, одетый в простые джинсы, рубашку и светлый пиджак. Коренастый, плотный, с ежиком седых волос. Друзья тут же приметили едва уловимое сходство между незнакомцем и начальником. Впрочем, вряд ли эти двое имели родственные связи.

– Добро пожаловать! – приветствовал человека Константинов. – Знакомьтесь. Майор Шилов Игорь Алексеевич. А этих троих представлю по ходу.

Шилов кивнул мужчинам и сел немного в стороне, под удивленные взгляды акудзин. При этом внешне сохранял невозмутимость и доброжелательность.

– Ну что, Демон, твои ученые мозги зашевелились? – повернулся Константинов к Марку.

– Угу, – кивнул Марк и снова повернулся к экрану. – Эта яма выглядит очень странно.

– Почему?

– Она очень ровная, словно чаша… Томаш Дворжак ставил под жертвой чашу для сбора крови.

– Нашел кого вспомнить! – хмыкнул Константинов.

– А кто это такой? Томаш Дворжак? – спросил Шилов с любопытством.

– Старый кровопийца, которого сожгли еще в семнадцатом веке, – бросил в его сторону Константинов. – Думаешь, это кто-то из вампирской братии?

– Пока нет, – покачал головой Марк. – Не припомню, чтобы вампиры устраивали костры и икебаны вокруг жертвы. Они более прагматичны.

– Подождите, – прервал обсуждение Кирилл. – А кто-то из вас часто встречает вампиров? Я вот ни разу не видел.

– Я тоже, но это не значит, что их нет. У нас в городе их совсем мало, около трехсот особей, – пояснил Марк.

– Особей?

– Особей, – кивнул Марк. – Вампиры отдельный вид… как бы. Так считают люди, но по факту это не совсем так.

– Не могли бы вы…

– Марк, Марк Голицын.

– Не могли бы вы, Марк, пояснить, что вы имеете в виду? – попросил Шилов, открывая ежедневник.

– Ну сейчас начнётся лекция на три часа, – застонал Ворон.

– А тебе не мешало бы поучиться. Так что заткнись и слушай! – рявкнул на него Константинов и обернулся к Марку. – Давай, Голицын, просвещай.

– Вампиры – это люди с определенным заболеванием. Вампиризм. Он как ВИЧ, не лечится, передаётся через кровь. При этом, если не поддерживать организм здоровой кровью, вампиры медленно и мучительно умирают.

– Хотите сказать, что кровь обычного человека для них лекарство? – вскинул брови Шилов.

– Именно. Я не медик, но вирус вампиризма поражает организм носителя, делая его бессмертным и более смертным одновременно. Насколько я помню из лекций, вирус впервые передался от животного человеку. Вспышка произошла в Восточной Европе. До сих пор там это заболевание наиболее распространено.

– То есть вампиры не умеют превращаться летучих мышей? – на всякий случай спросил Шилов.

– Нет, что вы, – засмеялся Марк. – Они даже клыков не имеют. Обычные люди, которым раз в несколько дней нужно выпивать от трехсот миллилитров свежей крови. К тому же они почти все работают в медицине.

– Откуда же тогда у людей такие странные представления о кровососах? – спросил, в кой-то веки заинтересовавшийся лекцией Марка Ворон.

– Все оттуда – страх неизвестного и необъяснимого, невежество, – грустно усмехнулся Марк. – Переливание и хранение крови массово было введено лишь в начале двадцатого века. До этого, чтобы жить, вампиры убивали или калечили людей. Часто оглушали, делали надрез на запястье и пили кровь жертвы прямо так. Те, кто выживал, заражались, пополняя ряды кровопийц. В конечном итоге их стало так много, что в четырнадцатом-шестнадцатом веках на вампиров объявили настоящую охоту. Охотники на вампиров – профессиональные убийцы – выслеживали их и получали за голову каждого неплохую награду.

– А потом появился Марко Джардано, – кивнул Константинов, для которого эта информация была не нова.

– Верно, – подтвердил Марк. – Марко Джардано был влиятельным и очень богатым человеком. Он заразился вампиризмом от любовницы, которой по глупости предложил свою кровь. Когда вампиров осталось слишком мало, Марко пошел договариваться с церковью – главными спонсорами охотников. Так он организовал по всей Европе больницы для бедняков, где их лечили кровопусканием. Кровь, конечно, собирали в сосуды и употребляли, но количество заражений сошло на нет. Постепенно болезнь стала вырождаться, и теперь в мире вампиров осталось всего тысяч пять. Большая их часть до сих пор проживает в Европе, и они поборники совести – то есть доживают, сколько могут и исчезают навсегда. Детей у них быть не может, людей они не заражают. А если кто-то отступился от принципов, выведенных Джардано, то свои же и закапают.

В переговорной воцарилось молчание. Каждый обдумывал сказанное Марком, а сам Марк получил удовольствие от того, что снова был лектором и смог заинтересовать даже Ворона, которого от исторических справок обычно тошнило.