Текст книги "Виктор (ЛП)"
Автор книги: Дарси Эмберс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Впервые за долгое время я сплю всю ночь. Ничто не отвлекает, никакого стресса. Только я и Амайя.
Меня удивляет, что она доверила мне связать ее, ни разу не использовав стоп слово. Она как воплощение моей мечты. Идеальная женщина.
Я притягиваю ее ближе к себе, не желая покидать постель. Но знаю, что пора. Мой шеф-повар скоро будет здесь, и до этого нужно сделать звонок. Убедиться, что тело Дмитрия выброшено. Надеюсь, это выманит Ивана из укрытия.
Я осторожно вытаскиваю руку из-под нее, снова накрывая простынями. Уверен, она оценит, если будет укрыта.
Поднимая брюки, я быстро надеваю их и выскальзываю из спальни. Набрав номер в контактах, захожу в свой кабинет. Я сажусь в большое кожаное кресло и откидываюсь назад.
– Вы избавились от него? – спрашиваю вместо приветствия. Константин привык, что я прямолинеен в самых важных вопросах.
Грубый голос немедленно отвечает: – Мы сделали это прошлой ночью, босс.
– Отлично. Встретимся вечером. Нам нужно обсудить запасные планы для Ивана. Ни один из них не будет включать использование Амайи в качестве приманки, – я должен упомянуть ее, поскольку теперь все знают, что она дочь Ивана, но она также под запретом.
– Мы тоже будем присматривать за ней, – обещает он.
Я вешаю трубку и думаю о том, чтобы повысить Константину зарплату за его работу. Посмотрим, как все сложится после того, как мы разберемся с Коскович.
Из моей груди вырывается глубокий вздох, по крайней мере, этот вопрос закрыт. Я покидаю кабинет и спускаюсь вниз.
Шеф-повар, Джоан, улыбается, когда входит в дом, ее седые волосы собраны в тугой пучок. Морщинки в уголках глаз напоминают мне о матери. Они были бы одного возраста, если бы она все еще была жива.
– Доброе утро, мистер Петров. Извините за опоздание. Я сейчас приготовлю вам завтрак, – она вешает пальто и спешит через прихожую и столовую на кухню, надевая чистый белый фартук поверх бежевых брюк и белой рубашки. Она собирает кое-какие ингредиенты, чтобы приготовить завтрак.
Я облокачиваюсь на столешницу и быстро смотрю в окно.
– Пожалуйста, я много раз говорил, зовите меня просто Виктор. Кроме того, сегодня утром у меня особый гость. Не могли бы вы приготовить для нее дополнительное блюдо, пожалуйста? – поворачиваюсь к ней с улыбкой, я всегда уважаю своих сотрудников. Я давно знаю Джоан, и мне не нравится видеть в ней прислугу. Она друг. Я бы пропал без нее.
– Конечно, мистер… Виктор, – она кивает, улыбаясь. Я никогда не привожу женщин домой и не держу их в своей комнате всю ночь.
Вырываюсь из своих мыслей, когда на лестнице раздаются тихие шаги. Появляется Амайя, все еще одетая в мою рубашку. Она замирает и тянет подол вниз, будто пытаясь прикрыться еще сильнее, хотя рубашка уже доходит ей до колен.
– Вообще-то, я должна идти. Мне нужно на тренировку, – заикается она, упоминая балет.
Я нахмурился. У нее сладкий, невинный голос, который мог бы звучать убедительно, но ей не нужно идти. Тренировки после выступления не обязательны. Я изучил балетные дела, чтобы попытаться разобраться в этом, когда, наконец, заполучу ее себе.
Она заправляет волосы за уши и дарит мне слабую улыбку, прежде чем снова убежать вверх по лестнице. Я извиняюсь перед Джоан и иду за Амайей. Она использует тренировку как предлог, чтобы пропустить завтрак.
Открываю дверь, пока она ищет другую одежду, но останавливается, когда замечает меня.
– Тебе не нужно на тренировку. После прошлой ночи тебе следует расслабиться. Позволь мне побаловать тебя сегодня.
Она качает головой.
– Я не могу. Я исполняю свою мечту, и ни один мужчина не сможет встать у меня на пути. Я пообещала себе это много лет назад. Если скажу, что заболела, то не смогу пойти на праздник этим вечером.
Поднимаю бровь; кажется, я что-то упустил. Моя команда не сообщала о какой-либо вечеринке. На телефоне или ноутбуке Амайи не было никаких отмеченных дат. Я сужаю глаза.
Шагая к ней, пока она не упирается спиной в мой комод, я спрашиваю: – Что за праздник?
Но она прикусывает губу и качает головой: – Ничего особенного, мы собираемся после недели выступлений. Мне просто нужно быть там.
– Тогда я тоже пойду. Один из моих водителей отвезет тебя домой.
Я отступаю от нее, открываю ящик и протягиваю ей свои боксеры, чтобы она хотя бы была прикрыта, когда поедет домой. Она открывает рот, хочет возразить, но я затыкаю ее поцелуем и сразу же ухожу из комнаты.
– Ты не можешь туда пойти, – кричит она вслед, но мне все равно.
Я буду там. Возможно, сейчас она говорит мне «нет», но я вижу это по ее глазам. Она хочет, чтобы я был там.
Вместо того, чтобы сказать об этом, я кричу: – И Джоан упакует тебе завтрак с собой. Ей будет обидно, если ты его не съешь.
Джоан не обидится, но, используя это как предлог, я надеюсь, что Амайя действительно поест.
Честно говоря, я не удивилась, когда Виктор сказал, что увидится со мной здесь. После того, как его водитель высадил меня, я съела немного того, что Джоан приготовила на завтрак. Это было вкусно, но не смогла съесть слишком много. Нелегко тренироваться с полным животом.
Я рада, что след от укуса исчез. Девушки до сих пор комментируют это, а Дэмиен едва может смотреть на меня. Думаю, я его раздражаю, но он был моим самым близким другом в студии. Поэтому я встретилась с ним после тренировки, и мы поговорили. Он сказал, что я отдалилась с тех пор, как встретила Виктора, и девушки говорят обо мне только потому, что чувствуют, что подхватывают движения, в которых я терплю неудачу.
Итак, я решила все обдумать, пока готовилась к вечеринке.
Как мне заставить Виктора отступить, дать больше времени на тренировки. Дать возможность осуществить свои мечты…
Я выбираю бордовое платье вместо обычного черного для вечеринок. Шелковое, с открытой спиной, которое заканчивается на середине бедра. Укладываю волосы свободными волнами, легкий макияж придает лицу сияние. Завершаю образ браслетом с бриллиантами, который папа подарил мне на восемнадцатилетие. До этого я надевала его всего один раз, просто назло.
Я протискиваюсь через двери арендованного зала, музыкальные инструменты гармонируют с негромким звоном бокалов. Пара человек поворачивается ко мне. Дэмиен – один из них, зовет меня к большим окнам с плотными темно-фиолетовыми шторами. Я иду по глянцевому полу, каблуки стучат в такт каждому шагу. Он протягивает мне бокал шампанского с подноса у официанта.
– Спасибо, – я делаю глоток, он наклоняется вперед, сильный аромат одеколона окутывает меня, и я изо всех сил стараюсь не отступить. Но он смотрит поверх моей головы, и его челюсть сжимается.
– Амайя, – произносит низкий голос позади меня.
Дрожь пробегает по телу, и я поворачиваюсь лицом к Виктору. Прикусив губу, оглядываю его с ног до головы. Несмотря на все попытки сделать это незаметно, он ухмыляется и наклоняется, чтобы поцеловать меня.
Я стою неподвижно, в шоке, и когда он отстраняется, то улыбается. Моя помада размазалась на его губах.
– Не помню, чтобы приглашала тебя, – выпаливаю я, паникуя, когда все взгляды обращены на нас. В ту же секунду я жалею о сказанном.
Но он просто убирает волосы с моего лица и говорит: – Тебе не нужно было этого делать, куколка. Я всегда буду рядом с тобой.
Мое сердце делает небольшой кувырок, и я пытаюсь подавить это чувство. Но, судя по ухмылке на лице Виктора, я не смогла скрыть свою реакцию. Вместо этого делаю еще один глоток шампанского.
Чувствую на себе чужие взгляды, когда Виктор обнимает меня за талию. Я нервно закусываю губу; для меня это в новинку. Я никогда не проявляла привязанности на публике, может быть, в лучшем случае держалась за руки. Никто еще не видел, как я прижимаюсь к мужчине, когда он целует меня в щеку. Достаточно того, что Виктор уже пометил меня своим укусом.
Его рука чувственно скользит вниз к моему бедру и рисует маленькие круги на платье, как будто он подсознательно ласкает мое тело.
Глядя на него снизу вверх, я улыбаюсь: – Мы можем поговорить наедине, пожалуйста?
Ему нужно уйти. Здесь важные люди. Те, кто контролируют мое будущее, если они увидят, что я веду себя неподобающим образом, меня могут не рассматривать в качестве примы.
Он ведет меня в ближайший коридор. Мы все еще слышим разговоры через двери, но сейчас у нас есть уединение. Я открываю рот, чтобы заговорить, но Виктор пользуется случаем и целует меня.
Его рука сжимает мои волосы, откидывая голову назад. На мгновение я в шоке, когда он отстраняется, и мои глаза распахиваются. Он небрежно делает глоток шампанского и прижимает большой палец к моей нижней губе. Мой рот приоткрывается для него, и он наклоняется, его губы нависают над моими. Он выплевывает шампанское мне в рот
– Проглоти то, что я тебе даю, Амайя.
Не сводя с него глаз, я подчиняюсь.
– Ты можешь быть тихой, куколка?
– Что? – ошеломленно спрашиваю я.
Его рука медленно скользит вниз, пока не достигает подола. Прижимаясь ко мне еще ближе, пальцы проникают между моих бедер и надавливают на клитор.
Я резко втягиваю воздух. Он отодвигает трусики в сторону, засовывая пальцы внутрь меня. Я хватаюсь за его плечи, пытаясь сдержать стон.
– Ты мокрая. Тебе понравилось, – усмехается он.
– Нет, – лгу я.
– Ц-ц, твое тело говорит об обратном, – он вводит еще один палец.
Мои бедра двигаются в соответствии с его ритмом, в погоне за оргазмом. Глаза закрываются, а голова откидывается на стену. Затем он вытаскивает пальцы, и я хнычу от потери.
– Плохие девочки не кончают. Будь рядом со мной всю ночь, делай все, что скажу, и я вознагражу тебя позже, – он подносит пальцы к моему рту. – Вылизывай начисто.
Его пальцы касаются моей нижней губы. Я делаю, как он говорит, и открываю рот, чтобы высосать свое возбуждение.
– Хорошая девочка, – хвалит он. Тепло разливается по моему телу. Никогда в жизни ничьи слова так не воздействовали на мое тело.
– Давай вернемся на вечеринку, – говорит Виктор, ведя меня обратно.
Мне так и не удалось попросить его уйти, но вместо этого я остаюсь рядом с ним до конца вечера.
Мы даже танцуем.
И я игнорирую взгляды всех вокруг.
– Раздевайся, – приказываю я, и красивые красные губы Амайи приоткрываются.
Сегодня она выглядит потрясающе, я весь вечер хотел вернуться домой. Но нужно было, чтобы люди увидели нас вместе, и поняли, что она недоступна и принадлежит мне.
Мы вернулись в игровую комнату, и я приглушаю свет, зная, что ей так комфортнее; это почти романтично. Внутренне я качаю головой. Нет. Не стоит об этом думать.
Амайя повинуется и стягивает бретельки платья с плеч, позволяя мягкому шелку ниспадать по ее идеальному телу. Она цепляет пальцами трусики и легко снимает их.
– Ляг на спину и раздвинь ноги для меня.
Она делает несколько шагов назад, пока ее колени не упираются в матрас, и она падает на спину, затем начинает двигаться дальше, но останавливается. Ее туфли все еще на ней.
Она тянется к ремешкам, но я поднимаю руку.
– Оставь их.
Амайя кивает и молчит, продолжая покачиваться на подушках. Она раздвигает ноги, предлагая мне свою киску, как сладкий десерт, который я слишком скоро проглочу. Низкое рычание вырывается из моего горла. Сверкающее возбуждение манит меня, заставляя захотеть трахнуть ее, пока кровать не сломается.
Я подкрадываюсь к ней, вытаскивая распорную планку, которая спрятана на самом видном месте на столбике кровати. Пристегиваю ее лодыжки к планке, затем перехожу к запястьям. Снова привязываю ее к изголовью. Она пытается пошевелиться, но не может, краткая борьба посылает импульс к моему члену. Я снимаю галстук и пропускаю его сквозь пальцы.
– Не завязывай мне глаза. Я хочу тебя видеть, – она кусает губу, ожидая моего ответа.
Я поднимаю бровь. Обычно все идет по-моему. Но делаю, как она просит, и вешаю галстук на стул, вместе с остальной одеждой. Ее глаза жадно следят за моим телом, и, наконец, взгляд останавливается на моем члене.
Я хватаюсь за основание и провожу рукой вверх по себе, постанывая и представляя, что это она прикасается ко мне.
Провожу по кончику, собирая капельку предэякулята. Затем вытираю о ее губы. Она высовывает язык, пробуя меня на вкус.
– Я собираюсь трахнуть твое лицо, – говорю ей, предупреждая о том, что должно произойти.
– Но ты связал меня?
Я ухмыляюсь и оседлаю ее грудь, направляя свой член к ее рту. Она смачивает губы и открывает их для меня. Одной рукой опираясь о стену, а другой удерживая голову в удобном положении, я глубоко вхожу в ее горло.
Она стонет, и вибрация губ толкает меня вперед, желая большего. Я толкаюсь сильнее, чувствуя заднюю стенку горла. Ее глаза наполняются слезами, которые стекают по щекам, размазывая оставшийся макияж.
– Мне нравится видеть, как ты вот так плачешь, с моим членом во рту, – издаю сдавленные звуки, задевая заднюю стенку горла. – Это чертовски потрясающе.
Мои яйца сжимаются. Притягивая ее голову ближе, я уверен, что в этот момент она не может дышать. Но я жестко кончаю ей в горло и не вырываюсь, пока она не проглотит все до последней капли. Она жадно берет все это, и я выскальзываю, мой член размягчается.
– Ты в порядке? – спрашиваю, когда она делает глубокий вдох. Большим пальцем вытираю скатившиеся слезы и приподнимаю бровь, когда она не отвечает.
Но она кивает; у нее перехватывает дыхание.
– Ты так хорошо справилась, – хвалю ее. Она слегка улыбается, как каждый раз, когда это делаю. Не уверен, замечает она или нет, но мне нравится. – Ты моя хорошая девочка, поняла?
– Да, сэр, – говорит она, задыхаясь.
Она натягивает ремни, и я качаю головой, цокая: – Я с тобой еще не закончил.
Ухмыляюсь и хватаю ошейник и дополнительные ремни.
Ее глаза расширяются. Я не могу сказать, от паники или от любопытства.
Застегивая на шее ошейник, который купил специально для нее, я слежу за тем, чтобы он не был слишком тугим, а затем прикрепляю два отдельных ремешка к обручу у нее на шее. Я провожу рукой по ее телу, пока не достигаю перекладины между ее ног, и тяну вверх, ее колени упираются в плечи. Я использую ремни и привязываю к ним лодыжки, чтобы удержать ее на месте. Она вообще не может пошевелиться. Колени прижаты к груди, полностью разведены.
– Скажи стоп-слово, – говорю хрипло. Я не могу начать, пока не услышу.
– Красный, чтобы остановиться, – говорит она, закусывая губу.
– И?
Остаток вечера будет посвящен только ей. Я должен быть уверен, что она наслаждается каждой секундой, даже если ей нужно, чтобы я отступил.
– Желтый, чтобы притормозить? – предполагает она.
Я забираюсь между ее ног, уставившись вниз на самую совершенную киску, которую когда-либо видел.
– Хотел бы я, чтобы ты могла увидеть себя прямо сейчас. Я уже снова становлюсь твердым, – прижимаю свой член к ее бедру, чтобы она могла почувствовать правду в моих словах.
– Тогда трахни меня, – умоляет она, извиваясь.
Смеюсь и шлепаю ее по клитору: – Я трахну тебя, когда закончу есть, – она стонет, и я шлепаю ее снова. – Мне нравится, какой чувствительной ты становишься.
Наклоняясь, я провожу языком по клитору. Услышав, как она снова зовет меня по имени, я посасываю его и засовываю палец внутрь нее.
Я стону: – Ты, блядь, вся мокрая. Мой член у тебя во рту делает такое с тобой?
Вынимаю пальцы и вместо этого трахаю ее языком. Мой нос прижимается к ее чувствительному пучку нервов. Она начинает повторять мое имя, как мантру, пока, наконец, не вскрикивает и не кончает мне прямо на лицо.
Она всхлипывает, когда я отстраняюсь и наклоняюсь обратно. Дважды провожу членом по ее щели, затем вхожу. То, как она скована в этой позе, облегчает глубокое проникновение и делает трах более жестким.
Я медленно выхожу, наблюдая за тем, где мы соединяемся, и толкаюсь обратно. На этот раз сильнее. Я продолжаю трахать ее, изголовье кровати ударяется о стену в такт моим толчкам.
Оркестр наших стонов наполняет комнату, и, черт возьми, я еще не хочу кончать, но я так близко.
Нажимаю на ее клитор большим пальцем и кружу. Ее глаза закатываются, и киска сжимает мой член, когда на нее обрушивается очередной оргазм, и вскоре я присоединяюсь к ней, рыча от собственного освобождения.
Мы ничего не говорим и не делаем. Наше тяжелое дыхание – единственный звук в комнате. Я опираюсь на предплечье, чтобы не упасть на нее.
Мое тело все еще дрожит. В конце концов, я нахожу силы пошевелиться, когда вижу, что Амайя выглядит полностью прижатой подо мной. Но ее лицо сияет, и она улыбается, так что я понимаю, что ей не больно. Тепло разливается по моей груди под гулким стуком сердца.
Я медленно выхожу, протягиваю руку, отстегивая ремни, удерживающие колени Амайи к груди, и помогаю опустить ноги. Массирую каждую часть ее тела, к которой прикасаюсь. Щелкаю по кольцу ошейника, наслаждаясь тем, как он смотрится на ней, понимая, что хочу, чтобы она постоянно его носила.
Мы подходим друг другу. В ее голове хаос. Который позволяет мне контролировать и успокаивать ее.
Мои глаза встречаются с ее, и я не могу не заметить в них обжигающее желание.
– Ты моя, – рычу я. Она кивает, и я целую ее в губы. – Я собираюсь набрать нам ванну.
Потом оставляю ее на кровати.
Я смотрю, как вода наполняет большую ванну.
Это была гордость. Именно это я чувствовал раньше. Ничего больше. Я не должен слишком много думать об этом.
Обыскиваю ванную в поисках чего-нибудь для нее, затем наливаю немного пены, чтобы помочь Амайе расслабиться.
Пока ванна все еще наполняется, я возвращаюсь к кровати, расстегиваю остальные ремни и поднимаю ее на руки.
Она прищуривается, когда мы входим, яркий свет на мгновение ослепляет. Я сажаю ее на стойку и приглушаю свет. Протягиваю руку, жду, пока она ее возьмет. Мягко я веду к ванне вместе со мной, и она прислоняется ко мне, когда мы ложимся назад, напевая, погружаясь все глубже.
– Это мило, – бормочет она, и в ее голосе слышится удовлетворение.
Я целую ее плечо и мурлычу, касаясь кожи. Мои руки разминают мышцы верхней части спины, зная, что ей это нужно. Затем поворачиваю ее, переключаясь на ноги, уделяя особое внимание, чтобы она не чувствовала завтра боли.
Она откидывается назад и закрывает глаза, я никогда не видел ее такой расслабленной рядом со мной. Обычно я просто принимаю душ со своими девушками, забочусь о них, чтобы они не испытывали эмоционального спада после подчинения. Но Амайя, она другая. Я хочу, чтобы этот момент навсегда остался в моей памяти. Только она, такая открытая рядом со мной. Это совершенно отличается от того, что было, когда мы впервые встретились.
Чем больше я на нее смотрю, тем больше понимаю, что то чувство, которое испытывал ранее, было не гордостью, как я пытался себя убедить. Это было что-то большее, намного большее. Я хочу ее удержать.
Единственный вопрос – захочет ли она меня в ответ? Именно это мешает мне просить большего. Она слишком хороша для меня.
Но я также и эгоистичный человек.
Поэтому, возможно, я буду держать ее вот так, пока она бесповоротно не влюбится в меня.
Выйдя из ванны, Виктор притих. Не уверена, сделала ли я что-то не так. Я пытаюсь не думать об этом, но мысль цепляется за разум. Даже когда он проводит пальцами по моим волосам, то глубоко задумчив. Жаль, что я не могу прочитать его мысли.
Сейчас мы лежим в постели, смотрим сентиментальный фильм, он кормит меня клубникой. У каждого по чашке горячего шоколада. Он говорит, что мне это нужно, хотя я ненавижу думать о калориях.
Но я также записалась на прием к специалисту несколько недель назад, и мы разговариваем раз в неделю о моих мыслях о еде. Доктор сказал, что это похоже на дисморфофобию. Я вижу искаженное изображение себя, когда смотрю в зеркало.
Мы работали вместе, чтобы помочь мне увидеть себя более здоровой. Итак, я проглотила эти калории.
Когда мы с Виктором вместе, он заставляет меня чувствовать себя спокойной и уравновешенной. У меня нет такого желания контролировать все в своей жизни. Всего на мгновение я отпускаю себя и позволяю ему взять инициативу в свои руки. Танцы – многое значат для меня, и мне нужен контроль. Но когда я заканчиваю тренироваться, то иду к нему.
В конце концов, я засыпаю в его объятиях с мягкой улыбкой на лице. Его губы прижимаются к моим волосам, и это заставляет меня чувствовать себя драгоценной.
– Приятных снов, красавица, – шепчет он.
Тихий звонок вырывает меня из чуткого сна. Это мой телефон. Виктор ворчит, когда я встаю и, спотыкаясь, бреду к своей сумке. На экране высвечивается незнакомый номер. Я нажимаю зеленую кнопку и отвечаю.
– Мисс Фрост? – раздается ворчливый голос на другом конце.
– Да? – нерешительно отвечаю, поглядывая на часы. Балетная ассоциация не может звонить в 5 утра.
– Это полиция Лос-Анджелеса, не могли бы вы подъехать в участок? Нам нужно с вами поговорить. Это срочное дело.
– Что случилось? – как только слова слетают с моих губ, Виктор встает и натягивает одежду. Не слушая, что еще он хочет сказать, выкрикиваю: – Я скоро буду, офицер.
Виктор передает мне платье и свой пиджак, чтобы я могла прикрыться. Мы оба молчим, пока садимся в машину. Его холодное и спокойное поведение пугает меня. Как можно быть таким спокойным после звонка с требованием явиться в полицейский участок? Это что-то серьезное, и я не могу унять дрожь в коленях, даже когда мы въезжаем на парковку.
Я проскакиваю через двери, мимо пустых стульев в зоне ожидания, Виктор следует за мной. Я смотрю на усталую женщину, сидящую за стойкой. От чашки, стоящей рядом с ней, доносится запах старого кофе.
– Я Амайя Фрост. Кто-то позвонил мне и сказал прийти.
Виктор обхватывает меня за талию, крепко сжимая. Звон ключей привлекает внимание к высокому полицейскому, который выходит из двери, жестом пригласив меня подойти. Мы оба двигаемся вперед. Полицейский смотрит на Виктора.
– Сэр, вам нужно остаться здесь. Это не займет много времени.
Я кладу руку на грудь Виктора, чувствуя, как учащенно бьется сердце.
– Все в порядке, просто подожди здесь, – дарю ему улыбку – ложь, потому что в животе поселяется плохое предчувствие.
С каждым шагом, хочется повернуть назад и попросить Виктора держать меня за руку. Но я большая девочка. Я справлюсь.
Меня ведут в небольшую комнату со столом и двумя стульями. Офицер садится на напротив маленького пластикового стула, жестом приглашая меня сесть. На его лице мелькает сочувственное выражение, и он начинает перебирать бумаги.
– Вашего брата зовут Дмитрий Коскович, верно? – спрашивает он.
Мои брови опускаются, и я медленно киваю: – Да, это он.
У меня начинают дрожать руки; я просто знаю, что это за новость. У него неприятности с людьми, на которых он работает. Он не отвечал на звонки, и я не видела его с вечера моего шоу несколько недель назад. Я продолжала говорить себе, что он замешан в наркотиках и скоро объявится… но уже слишком поздно.
– Мне жаль, мисс Фрост. Вчера поздно вечером мы нашли тело вашего брата.
Все остальные его слова заглушаются оглушительным ревом неверия, прокручивающимся в моей голове. Все те разы, когда я могла позвонить и оставить голосовое сообщение вместо того, чтобы в отчаянии вешать трубку. Я могла бы проведать его, но была занята. Была эгоисткой и ставила себя на первое место.
– Могу я его увидеть? – шепчу я, чувствуя, как мое сердце тяжелеет в груди.
Еще один человек покинул меня. Отец ушел, когда я была ребенком, мама со своим новым ухажером путешествует по миру и редко отвечает на звонки. Брат был всем, что у меня осталось.
Офицер чешет затылок, и на его лице появляется серьезное выражение.
– Не уверен, что это хорошая идея. Его идентифицировали по стоматологической карте, – он тяжело вздыхает, и на нас опускается неловкое молчание.
Он был неузнаваем.
Образы его лица проносятся у меня в голове, и я пытаюсь прогнать их. Должно быть, он был напуган. Что за монстры могли сотворить нечто подобное?
Я все еще сижу на неудобном пластиковом стуле в комнате для допросов в течение тридцати минут, пока они разговаривают со мной, получая односложные ответы на свои вопросы. Я не уверена, что могу чем-то помочь.
– Просто найдите того, кто это сделал.
В конце концов, они меня отпускают.
Он был убит. Они не знают, кто это сделал, и, вероятно, никогда не узнают. Он был связан с бандами, и, по их версии, скорее всего, это еще один дилер, которого он облапошил.
Стук моих каблуков – единственный звук, который я слышу, когда иду по коридору обратно в приемную.
Виктор сидит на стуле, барабаня пальцами по коленям. Замечая меня, он бросается ко мне, на его лице написано беспокойство. Он притягивает меня ближе.
– Что случилось? Ты в порядке?
Я не обнимаю его в ответ, просто прижимаюсь к груди и говорю правду.
– Кто-то убил моего брата.
Он мгновение молчит, затем обнимает меня крепче. Я вырываюсь из его объятий.
– Мне нужно домой, – я поворачиваюсь и ухожу, скрывая слезы, которые не перестают литься, а он следует за мной по пятам. Он без вопросов отвозит меня домой.
Мы не разговариваем, не прикасаемся друг к другу.
Просто лежим в моей постели, и я пытаюсь не представлять, как умер Дмитрий, и почему они не смогли показать мне его лицо.
Солнце встает несколько часов спустя, и Виктор садится.
– Мне нужно срочно на встречу, потом я возьму отгул и побуду с тобой.
Я киваю и отворачиваюсь.
Его шаги затихают, и дверь внизу закрывается. Пытаюсь снова заснуть, но это становится невозможным. Я продолжаю спрашивать себя, могла ли что-нибудь сделать, чтобы остановить это. Может быть, если бы я никогда не просила его приходить на мои концерты или больше умоляла уйти из банд.
Когда солнце полностью встает, я сдаюсь, надеваю спортивные штаны и футболку. И снова я избегаю смотреть в зеркало, зная, что под моими опухшими глазами появялись темные круги.
Громкий стук заставляет меня подпрыгнуть, я выглядываю из окна спальни и вижу, что это Дэмиен. Не уверена, хочу ли кого-нибудь видеть сегодня, но стук становится более настойчивым.
– Я иду!
Рывком распахиваю дверь, и Дэмиен протискивается внутрь, отталкивает меня с дороги и запирает дверь. Я отступаю от него, настороженно глядя на него.
– Что происходит? – мое сердце учащенно бьется, и я делаю еще один шаг назад, переводя взгляд с него на замок на двери. Он бросается ко мне и хватает за запястье. – Что ты делаешь? Мне больно.
Я пытаюсь отдернуть руку, но он сильнее меня.
Его слова настойчивы: – Ты в опасности. Собирай сумку. Я могу отвезти нас в безопасное место.
Я снова пытаюсь отстраниться, и он отпускает меня. Виктор причинит ему боль, если узнает, что Дэмиен приходил сюда и схватил меня.
– Я в порядке, – говорю натянуто. – Я защищена.
По крайней мере, я на это надеюсь. Виктор охранял меня, следил за мной. Почему все должно измениться сейчас?
Глаза Дэмиена бегают по сторонам, и он понижает голос, подходя ближе.
– Твой парень – убийца. Пойдем со мной; я знаю кое-кого, кто поможет тебе сбежать.
Я бросаю на него острый взгляд.
– Виктор не мой парень.
Я игнорирую комментарий о том, что он убийца и обхожу Дэмиена, стараясь не показывать, что иду немного быстрее, чтобы успеть дойти до задней двери. Я не успеваю далеко уйти, как тряпка закрывает мне рот и нос, и я инстинктивно брыкаюсь и царапаюсь в попытке освободиться. Стекло разбивается, когда пятка моей ноги обо что-то бьется.
Я поднимаюсь как раз в тот момент, когда все вокруг становится черным.
Моргая, открываю глаза и поднимаю руку, чтобы прикрыть лицо, защищая зрение от слепящего света. Я пытаюсь повернуться, но наручник обмотан вокруг моего левого запястья, приковывая к кровати. Я тяну на себя, надеясь, что он слабый и сломается, но это не так. Рядом со мной тумбочка с часами, я была без сознания несколько часов.
– Доброе утро, принцесса – произносит старый, но знакомый голос с порога комнаты. У меня перехватывает дыхание при виде его темно-каштановых волос, в которых теперь пробивается седина. Высокие скулы – единственное, что я унаследовала, и его горящий взгляд пронизывает меня насквозь. Дмитрий очень похож на него.
– Папа? – я ахаю, и он улыбается, но все, о чем могу думать, это почему?
Почему он не мог приехать и навестить меня?
Почему он просто ушел?
Почему он не мог быть мне таким же отцом, как Дмитрий?
Глядя ему в глаза, я выпаливаю: – Мама сказала, что без тебя здесь безопаснее. Я уверена, она ненавидит тебя.
Может быть, именно поэтому она никогда не остается рядом; я напоминаю ей о нем.
Он вздыхает: – Прости, что прошло так много времени. Я занимался нашим семейным бизнесом. У нас есть враги, и я должен был сделать так, чтобы было безопасно. Мы с Дмитрием расчищали территорию здесь. Семья Петровых пыталась уничтожить нас много лет назад. Но у них не получилось, и теперь мы вернулись сильнее. По крайней мере, так было до тех пор, пока Петров не убил Дмитрия, – он качает головой. – И прости за похищение. Мне нужно было забрать тебя без борьбы.
У меня замирает сердце, когда папа достает папку и садится на край матраса.
– Поэтому у меня были охранники, когда я росла? – спрашиваю, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Да, все были разочарованы тем, что ты попросила своего брата отозвать телохранителей, как только тебе исполнилось пятнадцать, но мы знаем, как обстояли дела. Девочка – подросток, за которой следуют двое мужчин, – отец качает головой с печальной усмешкой. – Они все равно были рядом, но, должно быть, стали расслабляться по мере того, как ты становилась старше. Как будто они доверяли тебе, что ты поступишь правильно.
– Я никогда не знала, кто он… – пытаюсь объяснить, надеясь, что он поверит моей лжи.
Отец отмахивается и берет папку. Он вытаскивает несколько фотографий, на которых Виктор торгует наркотиками, направляет пистолет кому-то в голову и стоит над мертвым телом. Я не смогла смотреть дальше, хотя там было еще много фотографий. Просто потому, что Виктор занимается этими вещами, это не значит, что я хочу быть причастной и особенно не хочу видеть это. Я хотела оставаться в неведении, как это было все это время.
– Пожалуйста, хватит, – тихо прошу я, но отец слышит меня.
– Я пришлю еду. Когда почувствуешь, что готова заключить сделку, дай знать своему другу. Я уверен, ты понимаешь, что поскольку ты была связана с врагом, мне нужно держать тебя взаперти, – он похлопывает меня по ноге и встает.
Я не могу ничего сказать, поэтому отворачиваюсь. Моя жизнь перевернулась с ног на голову с тех пор, как я встретила Виктора.
Я даже неправильно оценила Дэмиена. Каждый мужчина в моей жизни – лжец?
Не уверена, сколько времени прошло, но солнце уже садится. Должно быть, я лежала здесь часами, потерявшись в мыслях. Поднимаюсь, когда слышу, как открывается дверь. Дэмиен входит с подносом и легкой улыбкой, на которую я не отвечаю.
– Я не голодна.
Он ставит поднос на туалетный столик и садится на кровать рядом со мной.
