Текст книги "Пока жива надежда"

Автор книги: Дарси Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Обернув вокруг бедер полотенце, она вышла из дома. Утро здесь совсем не такое, как в Европе летом. Светло становилось только после шести часов, и переход от ночи к дню был таким же скоротечным, как и от сумерек к ночной темноте.

Солнце поднималось очень быстро, а тропический воздух казался прозрачным и сладковатым. Вдоль низкой каменной стены пучками росла трава. К пляжу вели плоские ступеньки. Ступни наконец коснулись прохладного песка. Удивительный коралловый песок – мелкий, но твердый, на нем четко обозначились тени. Хорошо видны крабы, суматошно удиравшие при приближении человека, некоторые из них такие крохотные, что, если б не шевелились, сошли бы за мелкие ракушки.

Время от времени морские птицы ныряли в волны в поисках пищи, издавая резкие неприятные крики.

Когда Элла добралась до воды, то не могла удержаться, чтобы не посмотреть на дом, о котором вчера говорила Селма. Отсюда, с их пляжа, он виден не полностью, что возбуждало фантазию. Можно разглядеть только широкую крышу, частично скрытую пальмами, и часть коралловой стены. Еще одно доказательство, что сосед предпочитал уединение.

В одном Селма безусловно права – имение, судя по всему, было очень большим. В сравнении с домом Элтхауза вилла, которую снимали Бранеры, просто крошечная, хотя и состоит из четырех комнат, двора с бассейном и сада.

Вода показалась холодной, Элла почувствовала это, как только коснулась пены, набегавшей на берег. Ощущение ошибочное – уж очень теплым был воздух. По сравнению с Ла-Маншем океан горяч, как финская баня.

Вдруг Элле пришло в голову, что как раз в это время каждое утро она с балкона видела идущего по берегу незнакомца. Теперь-то ясно, кто совершал прогулки с такой удивительной пунктуальностью. Мужчина всегда шел одним и тем же маршрутом. Вот такой любитель утренних прогулок – Джеф Элтхауз. Сейчас, чего доброго, появится и обязательно решит, что она намеренно лишает его столь необходимого ему одиночества.

Идея искупаться сразу потеряла свою привлекательность. Элла вовсе не желала встречаться с Джефом Элтхаузом и поспешила вернуться назад. Ничего другого и не оставалось, мужчина примерно в это время должен показаться из-за поворота. От одной мысли об этом неприятный холодок пробежал по телу.

– Вот мы и снова встретились, миссис Бранер.

Этот уже знакомый голос чуть ли не до смерти напугал Эллу. Вздрогнешь от неожиданности, если думаешь что на пляже ты одна. А он, видимо, пока она разглядывала дом, приноравливаясь к температуре воды, успел повернуть из-за выступа скалы. Элла не заметила приближения Элтхауза и чуть на него не налетела.

– Я… не… миссис Бранер, – вот все, что и нашлась сказать в ответ.

Его взгляд смущал, хорошо еще, что догадалась обернуть бедра полотенцем.

– Я знаю. – Он стоял рядом, стройный, высокий. Элле пришлось бы задирать голову, если бы она решила взглянуть ему в лицо.

– Моя служанка дружит с Памелой, и когда я описал незнакомку из аэропорта, она тут же догадалась – речь о няне Бранеров.

– С какой радости потребовалось описывать меня служанке? – спросила она. – Мне не нравится, когда меня обсуждают в разговоре с прислугой.

Его темные глаза сузились.

– Я никого не обсуждаю, Элла. Просто удовлетворил свое любопытство. Женщина из аэропорта слишком молода, чтобы иметь двоих детей, не правда ли?

Элла разозлилась:

– Какое, собственно, вам дело? – Она облизала пересохшие губы. – Мне кажется, я не давала повода ни ко вчерашней назидательности, ни к сегодняшней фамильярности.

Элтхауз скривил рот в усмешке.

– Не знаю вашего полного имени, мисс?.. – с подчеркнутой иронией начал он. – Ну что же вы молчите – назовите себя, пожалуйста.

Еще не хватало! Произнеси она свою фамилию, и вся ее семейная драма, кстати, разыгранная с его участием, выйдет наружу.

– Мое имя вам ничего не скажет. Я просто няня Бранеров. – Элла надеялась, что на этом разговор закончится, но как только попыталась уйти, он схватил ее за руку.

Элла не испугалась, хотя, наверное, должна бы. В конце концов, этот Элтхауз соблазнил ее мать! А она кто? Всего лишь прислуга состоятельных хозяев. Скрытое легким спортивным костюмом, тело мужчины не выдавало особой мощи, но рука у него сильная. Отвратительная сила соблазнителя. Может быть, именно это и решило судьбу ее матери, и ее, Эллы, судьбу тоже?

– В чем дело? – спросил Элтхауз, и Элла почувствовала его дыхание на своей щеке. – Неужели вчерашний инцидент заставляет так резко реагировать на мои слова сегодня? Ну наговорил лишнего. Так что из этого? – Он наконец отпустил руку Эллы. – Хорошо, я извиняюсь. Если ребенок такой же, как и его отец, то няня заслуживает снисхождения.

Элла перевела дыхание:

– Это что, по-вашему, извинение?

– Нет, – покачал головой Элтхауз. – Кто должен извиниться, так это Бранер. Он и не думал выводить меня из заблуждения, что передо мной чета Бранеров. Наверное, ему нравится издеваться над аборигенами.

Элла постоянно уверяла себя, что совершенно не интересуется, где живет ее мать со своим мужем, экс-любовником, но все равно спросила:

– А вы что, мистер Элтхауз, местный? Вот уж не подумала бы! И вам, видимо, по вкусу такая жизнь?

– Что вам до моих вкусов? – прервал ее Элтхауз. – Но, в принципе, здешняя жизнь меня вполне устраивает.

– Рада за вас. – Элла не скрывала сарказма.

Элтхауз отплатил ей тем же:

– А я рад, что наконец достигнуто взаимопонимание.

Затем он кивнул головой в сторону океана и спросил:

– Вы ведь собирались купаться?

– Я? Нет, – быстро ответила Элла.

– Жаль. Я мог бы составить вам компанию, – протянул Элтхауз. – Плавать одной опасно. Разве вас не предупреждали?

– Опасно для кого? – не без язвительности в голосе спросила девушка.

До чего же он надоел! Неужели теперь навечно утрачено удовольствие быть наедине с рассветом?

– Мне пора. Холодно.

Лишь бы не было попыток к ухаживанию, лишь бы не позволить этому мужчине увлечь ее. Поэтому намеренно сухо Элла добавила:

– Ваша жена, я уверена, удивится такому длительному отсутствию.

– Моя жена?! – Элтхауз уставился на нее с явным недоумением. – Я не женат. Черт возьми, с чего вы это взяли?

Как же так? Элла просто остолбенела, не зная, что ответить. Невероятно, Неужели он так и не женился на матери? Все эти годы они просто жили вместе? Не удивительно, что Сара приветствовала его вчера с таким пылом.

Элла не могла прийти в себя. Ей, казалось бы, должно полегчать от мысли, что Джеф обошелся с Сарой ничуть не лучше, чем та обошлась с ее отцом, но почему-то легче не стало. Да, собственно, какое ей дело до проблем матери? Мать потеряла право на жалость дочери, если за восемнадцать лет ни разу не вспомнила о ее существовании.

Трудно поверить в услышанное. Конечно, новость поразительная. И все в этой истории странно. Кстати, еще одна странность: смуглое лицо Элтхауза преследовало её всю прошлую ночь. Почему?

– Я… не знаю, – наконец невнятно произнесла Элла, усилием воли подавляя желание бросить в лицо этому мужчине все, что у нее наболело. – Наверно, вполне естественно счесть вас за супружескую пару, если женщина, которую вы встречали, душила вас в объятиях.

Она натянуто улыбнулась и вместо прощания сказала:

– С вашего позволения я пойду, меня ждет работа.

4

Мартин быстрым шагом приближался к своему роскошному дому.

Эта худощавая блондинка, которая умеет говорить лучше, чем соображать, положила его на лопатки. Какого черта он вообще заговорил с ней? Ведь ему безразлично, что эта девчонка о нем думает. Он просто играл роль вежливого соседа, а она в ответ говорила слова, откровенно оскорбительные.

Черт возьми, думал он, проходя через чугунные ворота, почему-то другие женщины не обижаются, когда я даю им советы. А эта… Сама же была виновата в той истории с мальчиком. Ну и что же, что второму ребенку плохо? Девочка ведь не умирала и даже не задыхалась.

Но больше всего бесило предположение насчет Сары. Это надо же такое придумать! Жена! Сара – и жена! Чертова баба, а не жена, злобно выругался он. Конечно, девчонка видела их с Сарой. Мартин догадался по взгляду серых глаз, что соседская нянечка ставит ему в вину отношения с невесткой. Но почему, черт побери?

Вид прекрасного сада, окружавшего виллу, не успокоил Мартина. Почти два акра зеленых лужаек, цветущих кустов и пышных изумрудных деревьев прекрасно гармонировали с домом в испанском стиле. В комнатах всегда прохладно. В середине тенистого, выложенного камнем двора красовался большой фонтан, по краям которого плавали лилии.

За пальмами едва можно различить красно-коричневую черепичную крышу, с которой контрастировала сверкающая на солнце бирюзовая вода бассейна.

Сейчас высшим блаженством было бы окунуться в холодную воду, но Сара, скорее всего, решила бы к нему присоединиться. Нет, нет, выбираем душ.

– Черт, даже в собственном доме нельзя делать то, что хочется!

Мартин пересек веранду, обвешанную горшками с ярко-красной геранью, придававшей вилле красочность. Над входом в мраморную залу нависал балкон, оплетенный бугенвиллеей.

Мартин прошел к себе. Он всегда получал наслаждение от ранних прогулок, но сегодня утро явно испорчено. Душ так душ! Сначала горячий, потом холодный. Он намыливался так яростно, будто мог этим поднять себе настроение. Сара сама не захочет остаться здесь навсегда. Ей станет скучно от непривычного образа жизни. Избалованная леди все еще хочет вести себя так, как вела, будучи женой Джефа. Тут нет ни магазинов, ни той атмосферы, где так славно чувствовать себя царицей. Сара потратила целое состояние только в салонах красоты, и каждый сезон встречала с полностью обновленным гардеробом. Нет, здешний «свет» слишком мал для нее.

Но тогда интересно, где же капризная леди собирается жить теперь, когда нет Джефа? Вряд ли останется на ранчо, если, допустим, даст согласие отец. Эта женщина всегда чувствовала себя как дома только в столицах. Трудно представить ее живущей даже в таком блистательном захолустье, как этот райский уголок.

Мартин брился, когда его секретарь постучал в дверь. Услышав «Войдите!», Том зашел в спальню. Босс показался из ванной с бритвой в руке.

– Есть проблемы? – спросил он, и Том скорчил кислую физиономию.

– Ваша невестка уже спрашивала, где вы. Это достойно называться проблемой?..

Дуглас привалился плечом к шкафу и продолжал:

– Леди уже завтракает в столовой. С трудом верится, но это так, хоть вы и говорили, что ее не поднять с постели раньше полудня.

– Уж это точно! – заметил Мартин, со вздохом поворачиваясь к зеркалу. Порезав лезвием щеку, он поморщился.

– Черт! Поди узнай, что ей нужно? Неспроста оказана подобная уступка нашему с тобой обществу.

Том пожал плечами.

– А вам не кажется, что у нее, возможно, кончились деньги?

– Конечно, я об этом подумал. – Мартин умылся и вытер лицо полотенцем. – Хотя вряд ли. Джеф был застрахован, да и его лошади стоили немалых денег, ты же знаешь.

Но секретарь возразил:

– Разве он не мог залезть в долги?

– Думаю, что мог. Но если у Джефа и были долги, мне он ни слова не говорил об этом. Но отцу-то наверняка бы рассказал. Возможно, и рассказал, но старик всегда нем как рыба.

Рыба…

Мартин с ожесточением швырнул полотенце на кровать, раздраженный так неудачно подобранным словом. Он почему-то вспомнил о женщине, которую встретил на пляже. С нее и началось нынешнее настроение. Испортив утреннюю прогулку, мисс как-ее-там обеспечила ему душевный дискомфорт на день вперед. Впрочем, справедливости ради стоит сознаться в собственной необъективности. Она-то тут при чем?

– Так что вы собираетесь делать? – спросил Том, наблюдая за тем, как босс в ярости бросил полотенце, натянул светло-голубые джинсовые шорты и свободную черную футболку. – Спросите у нее напрямик или подождете, когда она сама скажет?

– Посмотрим. – Мартин вернулся мыслями к Саре. – Я не позволю ей остаться здесь навсегда.

– Понятно, шеф. Вы будете действовать по обстановке, – подытожил Том. – Вы займетесь рукописью или нам лучше разобраться со счетами?

Мартин многозначительно взглянул на своего верного помощника:

– А ты как думаешь?

Секретарь ухмыльнулся, отчего его лицо приняло забавное выражение. Мол, все про вас знаем, но не проговоримся.

– Пойду подготовлю счета. Да, я позавтракаю на кухне. Не очень-то хочется слушать болтовню нашей гостьи.

– А мне, думаешь, хочется? – проворчал босс, застегивая на руке золотые швейцарские часы. – Напомни как-нибудь, чтобы я отблагодарил тебя за поддержку. Честное слово, не знаю, что бы я делал без тебя в такие минуты.

Покинув огромную, изысканно просто обставленную спальню Мартина, они вошли в широкую галерею, ведущую в комнаты верхнего этажа. Одна сторона сплошь состояла из арок, обращенных к океану. В случае тропического шторма арки плотно закрывались ставнями. Осенью также появлялась опасность циклонов, но, к счастью, непродолжительных и редких. Сейчас погода стояла тихая и солнечная, жаловаться приходилось только на влажность.

Мужчины, Мартин впереди, Том, демонстрируя почтение, сзади, поднялись по небольшой лестнице, над верхней площадкой которой висела сверкающая хрустальная люстра.

Из столовой, где завтракала Сара, открывался выход на веранду, ведущую во двор. Здесь секретарь оставил своего босса.

Мартин знал, что столовая слишком велика для одного человека, но ему здесь нравилось. И даже не то, как удачно подобраны кремовые и зеленые тона, а то, что была она просторной и прохладной, в темные же вечера казалась теплой и уютной. Как и все остальные комнаты на вилле, столовая обставлена просто и со вкусом. Всех гостей поражало ее изящество и удобство.

А вот у нынешней гостьи, сидевшей за длинным дубовым столом, на лице отражалось явное неудовольствие. Джина, служанка, поставила на гладкую полированную поверхность стола два прибора. Сара с явным неодобрением разглядывала дорогую фарфоровую посуду и начищенное столовое серебро. Женщина лениво ковыряла в тарелке, на которой и лежал-то один тост. Чашечка кофе и тост – это все, что она себе позволяла на завтрак. Сара все еще беспокоилась о стройности своей фигуры.

Едва приблизился Мартин, выражение ее лица мгновенно изменилось: глаза, аккуратно подведенные тушью, просветлели. Сара поспешно отодвинула стул рядом с собой, как будто боялась, что Мартин выберет другое место.

– Доброе утро, дорогой, – нарочито весело приветствовала гостья хозяина. – Я уж подумала, что мне придется есть одной.

– Есть? – переспросил Мартин, взглянув на тощий тост. – Разве Джина не предложила тебе булочку? Она прекрасно готовит вкуснейшие булки.

– В каждой из них по пять тысяч калорий, – заявила Сара, любившая аргументы больших и непроверенных чисел. Она делано содрогнулась и добавила: – Булки такие жирные, дорогой. Ты не должен их есть. Предвижу твои возражения, и тем не менее скажу – такая пища сокращает жизнь.

– Как, впрочем, и курение, – заметил Мартин со значением в голосе. Сара тут же положила только что вынутую пачку сигарет обратно в сумочку. – Ты хорошо спала?

Невестка изобразила на лице страдание:

– Я всегда плохо сплю. С того времени, как умер Джеф, каждую ночь часами лежу без сна, воображая, будто он рядом со мной. Я совершенно не могу спать одна, Мартин. Кто-то должен держать меня в объятиях. Так давно никто этого не делал.

Мартин сдержанно заметил:

– Джефа нет всего пару месяцев.

– Да, это так, – сказала Сара упавшим голосом, – но… тебе известно, что у нас с Джефом были проблемы. Прошел год с тех пор, как мы… мы спали вместе. – Она одарила собеседника доверительным взглядом. – Господи, как он был хорош, но его ревность…

У Мартина напряглись скулы.

– Ты про то, как изменяла ему направо и налево?

Сара посчитала нужным перейти на жалостливый тон и всхлипнуть.

– Нет, ничего подобного, – в голосе слезы, – я совсем не такая! – Заметив насмешливый взгляд деверя, добавила совсем уж нерешительно: – Ты… ты – исключение. Мое одиночество, а тут ты… Мартин, ты всегда мне казался таким привлекательным мальчиком… то есть мужчиной.

В это время вошла Джина, и Мартин вздохнул с облегчением. Иначе мог бы и не сдержаться при этих словах. Внутренний голос твердил, что он зря пригласил Сару сюда, но здравый смысл говорил, что при нынешних обстоятельствах по-другому поступить было просто невозможно.

– Хотите еще кофе, миссис Элтхауз? – спросила Джина после того, как получила от хозяина заказ на омлет. Девушка, родом из Чехословакии, работала у Мартина уже давно, и с радостью согласилась поехать с ним в тропики.

– Что? – переспросила Сара, с недоумением взглянув на служанку. – О, кофе? Нет. Пока ничего не надо. И приготовь хозяину омлет на подсолнечном масле. Так лучше для пищеварения.

– Готовьте, Джина, как обычно, – распорядился Мартин. Джина растерялась.

Он налил себе апельсинового сока и недружелюбно взглянул на невестку.

– За десять лет Джина успела изучить, какой омлет я люблю. Еще добавьте пару кусочков бекона, – сказал он с улыбкой.

Служанка удалилась, слегка сбитая с толку. Сара невозмутимо встретила взгляд Мартина.

– Когда станешь старым, пожалеешь, что ел столько холестерина.

– Старым, как ты? – съязвил он, не желая больше поддерживать разговор. – Помолчи, пожалуйста. Я не нуждаюсь в твоих советах.

Та несколько смутилась и с сожалением посмотрела на свою сумочку – так хотелось курить, но открыто идти против деверя не стоило. Сара взяла себя в руки, спокойно отодвинула тарелку, положила на стол руки и улыбнулась Мартину как ни в чем не бывало.

– Итак, – бодро сказала она, – что мы сегодня будем делать?

– Мы? – спросил Мартин, взглянув на невестку поверх стакана. – Не знаю, что ты собираешься делать, а я буду работать над книгой. Ты же можешь поплавать, позагорать, пройтись по магазинам. Машина в твоем распоряжении.

Сара поморщилась.

– Я полагаю, ты покажешь мне местные достопримечательности. Когда-то мы приезжали сюда с мужем, но Джеф все время сидел дома.

Вспомнив, каким усталым выглядел брат во время того приезда, Мартин почувствовал еще большую неприязнь к безутешной вдове.

– Ты ведь не думаешь, что я поверю, будто тебя интересуют окрестности? – Вопрос прозвучал холодно. – Когда в последний раз ты была в музее, в театре или на экскурсии? – Мартин поставил пустой стакан на стол и добавил: – Я, возможно, излишне доверчив, но это не повод принимать меня за полного идиота, Сара. Делай что хочешь, но без меня.

Она изобразила отчаяние и заговорила, добавив голосу трагические нотки:

– Неужели ты никогда не сможешь простить ту единственную мою ошибку? Я открыла тебе душу, распахнула всю себя… Господи, это же было так давно! Неужели ты не веришь, что с тех пор я изменилась? Я любила Джефа, Мартин, ты должен мне верить. – Сара помедлила. – Я не думаю, что Джефу понравилось бы, как ты ко мне относишься.

Мартин с трудом подавил бешенство.

– Хорошо, – сказал он, – если ты хочешь, Том покажет тебе окрестности. Можно посетить ботанический сад. И старые плантаторские дома тоже представляют интерес.

Сара надулась.

– Какой ты противный. Ты же знаешь, что я не хочу ехать с Дугласом. Когда ты пригласил меня сюда, я думала, что именно с тобой мы будем проводить время. Вот уж не предполагала, что ты забудешь о гостеприимстве из-за своей работы.

Мартин глубоко вздохнул.

– Ты знаешь, почему я тебя сюда пригласил, Сара.

– Знаю?

– Должна знать. – Он взглянул на нее с откровенной неприязнью. – Хочешь правду? Мне стало тебя жаль. Господи, да ты, можно сказать, сама напросилась ко мне в гости. Ты сказала, что и дня не сможешь прожить на ранчо.

– Правильно. Ничего не изменилось.

– Вот именно, не изменилось. Я как раз об этом и говорю, – продолжал он, стараясь сохранять спокойствие. – Ты можешь оставаться здесь пару недель. Полагаю, тебе действительно тогда было плохо. Как ты сама сказала, отец все время занят лошадьми. Пора бы тебе решить, что делать дальше… где жить… чем заниматься. Непростые вопросы.

Сара вздохнула.

– Действительно, непростые, – сказала она, вертя в руках серебряную ложечку. – Не знаю, как справлюсь с тем, что навалилось на меня так внезапно. Джеф оставил мне мало средств, а собственных сбережений у меня нет.

– Постой-ка, – Мартин начал понимать, – что ты имеешь в виду? Джеф был разорен?

– Почти, – ответила Сара, заламывая руки. – Я не знала этого. Полагала, что все эти выигранные соревнования, призы… Но ваш отец меня просветил. Ты знал, что даже лошади Джефа принадлежат отцу?

Мартин нахмурился.

– А как же страховка? Я знаю, что Джеф застрахован, он всегда придавал этому большое значение.

Женщина пожала плечами.

– Ну… они не хотят платить.

– Что?

Вот этого уж он никак не ожидал. Сара заерзала на стуле.

– Не смотри на меня так. Я-то тут при чем? Он… он выпил… ну, перед игрой, когда… все это случилось.

– Джеф?!

– Да, Джеф. – Невестка опустила голову. – Поэтому они не хотят платить. Говорят, что Джеф сам во всем виноват.

Мартин, резко отодвинув стул, встал из-за стола. Вот это новость! Он-то полагал, что смерть брата – трагическая случайность, Джеф нарушил правила?

– Почему? – спросил он наконец, повернувшись к невестке. Та ответила ему недоумевающим взглядом.

– Что почему?

– Почему он выпил? – настаивал Мартин. – Насколько я помню, Джеф терпеть не мог алкоголь. Зачем же пил перед тем, как играть?

– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась Сара. – Я за ним не следила. К тому же ты его знал вовсе не так хорошо, как думаешь. Последнее время он довольно часто выпивал.

Мартин засунул руки глубоко в карманы, удерживаясь от желания вытрясти правду из невестки. Без сомнения, она что-то скрывает. Поведению Джефа должно иметься объяснение.

Да, Мартин во многом виноват. Это правда, что в последние месяцы они виделись с братом и отцом нечасто. И что самое смешное, Мартин избегал бывать в родном доме из-за Сары. Все отравляли воспоминания о ее мерзком поведении: как ни старался, он не мог стереть прошлое из памяти. Выбрал более легкий путь – перестал ездить к родным.

– Я думаю, – начала Сара, и хотя Мартин предупреждающе взглянул на нее, она продолжила, – он знал, что начал терять форму. Ну, стал играть хуже других. А Джеф хотел остаться в команде, для него это было важно. Ты же знаешь игроков такого масштаба с их имиджем непобедимых. Я думаю, Джеф боялся потерять этот имидж. Он был старше всех в команде.

Глаза деверя сузились.

– А ты откуда знаешь?

Сара какое-то мгновение выдерживала его взгляд, но потом опустила глаза в тарелку.

– Надеюсь, ты не намекаешь на то, на что, предполагаю, тебе хочется намекнуть. Говорю тебе, я любила твоего брата. Что бы ты там себе ни навыдумывал, мне его постоянно не хватает.

Мартин отвернулся, невидящими глазами уставившись на сверкающий океан. Ему тоже не хватало Джефа. Даже больше, чем он мог себе представить. Черт возьми, именно поэтому он и пригласил сюда Сару. Чтобы избавиться от чувства вины.

– Если хочешь, чтобы я уехала, я уеду, – произнесла Сара нетвердо, и Мартин отогнал неприятную мысль, что и в этих ее словах прятался определенный расчет.

Саре не откажешь в умении владеть ситуацией. Наверняка чувствует сейчас, что он не станет прогонять ее, иначе ни за что так не сказала бы.

– Забудь, – ответил наконец Мартин. Когда Джина принесла завтрак, ему пришлось заставить себя есть. Становилось не по себе от одной мысли, что Джеф страдал в последние месяцы своей жизни. Если брат так беспокоился за свое будущее, то, черт побери, почему не рассказал об этом?

Через час Мартин сидел за своим столом, размышляя, стоит ли связаться с отцом, когда Том Дуглас позвонил ему по внутреннему телефону.

Все телефонные звонки, связи с общественностью – прерогатива Тома. Босс только иногда отвечал слишком настойчивым или важным абонентам.

– Вас к телефону, – сообщил секретарь. – Это Данбар Бранер. Если хотите, я скажу ему, что вас нет или что вы заняты. Так что же ответить джентльмену?

Мартин задумался. Сказать, что он знает Бранера, было бы явным преувеличением. Несмотря ни на что, Мартин был заинтригован. Возможно, существуют какие-то веские, до конца не понятые им причины, заставившие его сказать неожиданно для самого себя:

– Соедини меня.

– Вы ответите?!

Секретарь не мог скрыть своего удивления. Ну и пусть думает, что босс спятил.

– Почему бы нет? – сказал он Тому. Что еще принесет ему сегодняшний так дурно начавшийся день? – Мы же, согласись, не можем жить как отшельники, пока Сара здесь.

– Как скажете. – Секретарь переборол недоумение и сразу же соединил хозяина с Бранером.

Видимо, просто соседское любопытство, рассуждал Мартин, готовясь быть предельно вежливым. Вообще-то интересно, какие отношения у Данбара Бранера с Эллой. Возможно, не такие уж и невинные, как могло показаться.

– Элтхауз?

Голос Бранера соответствовал представлению о мужчине из английского высшего общества, что, надо сказать, действовало на нервы. Интонация такова, будто обыкновенный местный поселенец, то бишь он, Мартин, должен почитать этот звонок за великую честь.

– Бранер? – в свою очередь спросил Мартин, жалея, что не послушался Тома и не проигнорировал звонок.

Какой-то день дурацкий! С утра сцена с Эллой, потом… Ну просто противно думать, что у Эллы связь с хозяином… Но откуда эти подозрения? И почему они так будоражат?

– Старик, надеюсь, я не помешал? – весело воскликнул Бранер. – Моя жена настояла на том, чтобы я позвонил. Девушка, с которой вы меня видели вчера, не миссис Бранер. Вообще-то, она наша няня. Согласен, это была неудачная шутка.

Мартин еле удержался от признания, что ему уже все известно.

– Нет проблем, – сказал он, непроизвольно обрадовавшись тому, что Элла, судя по всему, не доложила о стычке на пляже. – Не имеет значения. Кто бы она ни была, от нее убежал ребенок.

– Да, – вздохнул Данбар, – Элле трудно приходится с нашими сорванцами. У бедняжки не слишком много опыта. Боюсь, нам придется ее уволить, если подобное повторится.

Мартин тут же встал на защиту Эллы.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь мог бы присмотреть за детьми лучше. Возможно, если бы ей не пришлось взять их с собой в аэропорт, ничего бы не случилось. Разве ваша жена инвалид, Бранер? Мне просто интересно, почему дети не остались с ней? Особенно, если девочку укачивает в машине.

Воцарилось неловкое молчание. Мартин порадовался, что удалось уязвить собеседника. Вовсе не хотелось иметь хоть какие-либо дела с Бранерами, и, несмотря на сочувствие, которое вызвала в нем их няня, еще меньше хотелось иметь дело с ней.

– Итак, будем считать вчерашний день звеном в цепи несчастных случайностей, – сказал Данбар Бранер наконец, и Мартин отдал должное его выдержке. – Элле просто везет на неприятности. Не хотелось бы увольнять бедную девушку, когда на нее и так столько свалилось.

Желание спросить, что же свалилось на Эллу, было довольно сильным. Мартину стоило труда его подавить. Видимо, фраза произносилась с целью возбудить любопытство, но мы не поддадимся на провокации.

– В любом случае, – продолжил Бранер, когда стало очевидным, что его попытка заинтриговать собеседника не удалась, – я позвонил не для того, чтобы обсуждать семейные дела, и тем более нашу няню. Я просто хочу пригласить вас и… вашу партнершу прийти к нам завтра вечером. Ну как, согласны?

– Я? Я… – Мартин собирался вежливо отказаться, когда перед его глазами проплыл образ сероглазой девушки. Она, похоже, вызывает у него раздражение, но… Ха! Элла ведь обвинила его в пренебрежительном отношении к Саре, которую приняла за миссис Мартин Элтхауз, так что было бы забавно взять с собой невестку, чтобы посмотреть, как на это отреагирует девчонка.

– Я понимаю, вы, должно быть, занятой человек, – добавил Данбар, – но нам бы очень хотелось, чтобы вы пришли. Селма будет рада с вами познакомиться. Она восхищается вашим домом…

Мартин колебался:

– Ну…

Но для себя он уже все решил. Во-первых, это займет Сару и освободит его на пару часов от ее раздражающей назойливости. Во-вторых, визит может помочь ему развеяться и на время отогнать мрачные мысли. Грустная новость насчет новых обстоятельств смерти Джефа только усугубила чувство вины.