Текст книги "Четырежды в прошлом (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

   – Ничего не понял, но было занятно, – улыбнулся Всеслав, и оба вернулись к ловле рыбы – бесполезному, по сути, занятию.

   Но вскоре они возобновили разговор.

   – Слушай, – неуверенно начал свою реплику Всеслав, – а сколько времени ты пробудешь в этом веке?

   – Сам не знаю, – ответил Виталик. – Может, я попаду назад прямо сейчас; может, останусь здесь на всю жизнь... кто знает?

   – Ну уж конечно не я!

   – Это точно, – рассмеялся Виталик. – Но я хочу исчезнуть отсюда, когда мы расстанемся, когда тебе придёт пора возвращаться в деревню.

   – Понятно, – заключил Всеслав, и снова оба умолкли, но ненадолго.

   Занятие и погода прямо-таки провоцировали к началу новой части беседы, и парни не могли перед этим устоять. Так что вскоре они опять болтали от души.

   – А в будущем верят в то, во что верят здесь?

   – Нет, мои современники, по-моему, уже не верят ни во что, а то, что было в твоё время, расценивают как исторические факты. А какая у вас музыка?.. Впрочем, можешь не отвечать, я, кажется, уже знаю ответ...

   – Хотелось бы в это верить. А правда, что у вас правителей выбирают?

   – Это естественно. Все когда-нибудь до этого додумаются. Но у нас это правда уже сорок лет. В моём году как раз выборы...

   – Не продолжай, я уяснил суть. А что у вас ещё придумали?

   – Ой, да чего только не придумали... кроме двух вещей как минимум: это машина времени (хотя я, похоже, случайно ей воспользовался) и вечный двигатель.

   – Даже так?

   – На самом деле, кроме тех вещей, не придумали ещё очень многое, но эти два аппарата – из области науки.

   – А у вас некоторые люди действительно придумывают истории и делают их доступными всем?

   – Мало того: не некоторые, а очень многие! В моей стране, как я уже говорил, живёт полтораста с лишним миллионов человек. Из них истории сочиняют триста тысяч, а стихи (то есть песни, которые не поют, а читают) – около миллиона. Вот как у нас сильно развито творчество. А у вас тут как?

   – Хм... У нас с этим сложнее. Из историй у нас только сказки и летописи, а из песен... ну, только песни, и больше ничего в стихах.

   – Как всё запущено... Ничего, исправим. У нас вообще почти всё уже исправлено. Почти всё... Но крадут, убивают и снова крадут каждый день, хоть и не так часто, как за тридцать пять лет до моего времени.

   – А у нас всё мирно. Такое если и случается, раз в десять лет или того реже. Но законов у нас пока нет, и поэтому всё решает собрание всех взрослых.

   – А у вас взрослыми когда становятся? В двадцать первом веке – в восемнадцать...

   – А в наше время – в пятнадцать.

   – Стало быть, за сто лет у вас сменяются не четыре, а пять поколений?

   – Пять или шесть.

   – Ужас какой.

   – Это точно.

   – Всеслав, а у тебя какая семья? В моей только родители и я...

   – У меня есть три старших брата и два младших, то есть я четвёртый из шести. Первого зовут Иван, и ему семнадцать. Второму – Мстиславу – пятнадцать. Третьему – Олегу – тринадцать. Пятому – Ярославу – девять, а самому младшему – Харитону – всего семь лет. И родители. Вот такая у меня семья.

   – Назови пятого брата Яриком и посмотри на его реакцию.

   – Хи-хи.

   – А у вас дом большой?

   – Как обычно – одна большая комната, у нас – четыре на четыре сажени.

   – Ого! Это выходит... шестьдесят пять квадратных метров, даже больше! А у вас семья домом владеет вечно?

   – Ну да; а что, в будущем дом могут отнять?

   – Представь себе! Такой, отдельный дом сначала надо купить, и стоит это очень дорого. Большинство людей живёт в больших домах, где владеет квартирой – маленьким местом для житья из нескольких комнат. И надо каждый месяц платить за то, что живёшь в квартире! Правда, за дом надо платить ещё больше. А большие дома имеют от двух этажей до... хм... Самый высокий дом, который я видел в своём городе, имеет двадцать пять этажей!

   – Ничего себе!

   – И когда стоишь на крыше высотки, находишься в сорока саженях над землёй!

   – Ого!

   – Хочешь, скажу, какое здание самое высокое в мире в моё время?

   – Какое?

   – Оно находится в далёкой стране, до которой несколько тысяч вёрст, под названием Объединённые Арабские Эмираты, в городе Дубай, называется... а вот не помню, как называется, но высота – больше восьмисот метров! Переведи в свою систему измерений...

   – Вот это да!

   – А ещё – за шестьдесят лет до моего времени люди из страны Соединённые Штаты Америки, что находится за Великим океаном... Ну вот, я даже заговорил, как ты.

   – Так что они сделали?

   – Полетели на ракете – длинной железной штуковине – на Луну. Луна – это не просто кружок в ночном небе, а огромный шар из камня, хоть и в разы меньше, чем Земля. Там нет воды и воздуха, поэтому те люди – космонавты – вышли туда в специальных костюмах – скафандрах.

   – А как звали тех, кто ступил на Луну первыми?

   – Нил Армстронг и Эдвин Олдрин.

   – Какие смешные у них имена!

   – А до Луны, знаешь, сколько?..

   – Ммм?

   – Так, верста – это 1066 метров... Делим... Выходит, триста шестьдесят тысяч вёрст...

   – Ты серьёзно?

   – Абсолютно. До Солнца – сто пятьдесят миллионов километров, и туда ещё не летали... До других планет – от сорока миллионов до Венеры в противостоянии до семи миллиардов до Плутона, когда он в дальней точке... До других звёзд – тысячи и миллионы миллиардов километров... Есть единицы длины даже для таких масштабов: астрономическая единица – расстояние от Земли до Солнца; световой год – расстояние, которое свет проходит за год... О! Я ещё не рассказывал тебе, что свет распространяется со скоростью в триста тысяч километров в секунду? А световой год – девять с половиной триллионов километров, парсек – тридцать с лишним триллионов.

   – А что такое триллион?

   – Тысяча миллиардов.

   – Как много!

   – Звёзды объединяются в огромные скопления – галактики. В нашей галактике Млечный Путь – более ста миллиардов звёзд. Кстати, Солнце – это звезда, просто самая близкая. Млечный Путь – полоса из звёзд, пронизывающая всё небо.

   – Ты хорошо говоришь, – уважительно заметил Всеслав.

   – Ну так в каком веке живу?.. Галактики объединяются в скопления – кластеры, те – в суперкластеры, эти – в метагалактики. А последние составляют нашу Вселенную размером в десятки миллиардов световых лет.

   – Браво! – Всеслав зааплодировал, но быстро остановился: – О! Клюёт!

  Глава 7

   Но вот и заключительные три дня подошли к концу.

   Всеслав и Виталик полностью восстановились после приключения и развлеклись так, что их моральный ущерб был с лихвой возмещён.

   Погода стояла хорошая, но утром третьего, самого последнего дня зарядил дождь. Парни остались в шалаше, грелись у костра и опять-таки беседовали. Да, что поделаешь, у большинства людей в возрасте от десяти до шестнадцати разговоры – основное занятие. И у этих – тоже.

   В тот раз пошла мода на всякие страшные истории. Как всегда, начал Виталик, причём с классики из будущего.

   – В чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице, в чёрном-чёрном доме жил чёрный-чёрный человек...

   – Негр, что ли? – не понял Всеслав.

   – ...И была у него чёрная-чёрная кошка...

   – Скалярная или векторная?

   – ...И ещё был у него чёрный-черный пистолет...

   – Это киллер?

   – ...И это последнее, что успел заметить тот, кто донёс до нас эту историю, потому что пистолет выстрелил без предупреждения.

   – И это всё? – разочарованно спросил Всеслав.

   – Я дальше не знаю, а про пистолет я присочинил.

   – Понятно. Ну а теперь слушай меня. Итак, однажды мы ложились спать. Все уже заснули, а я ещё нет. И тут вижу: в окно просовывается чья-то красная рука...

   – Хм.

   – Я закричал. Все проснулись, а руки уже нет.

   – Ну и?

   Всеслав не ответил.

   – Знаешь, в будущем тоже есть история про Красную руку, но я её вообще не знаю. Надеюсь, что там финал не такой, какой подразумевается в твоём рассказе.

   – Мне интересно, на какой основе будет эта байка через двенадцать столетий, но мы оба не можем удовлетворить своё врождённое любопытство.

   – Молодец, усваиваешь мою терминологию.

   – Рад стараться.

   – Но, как я понял, хороших ужастиков никто из нас не знает.

   – Угу. А что ты предлагаешь?

   – Не знаю. Давай подумаем.

   – Давай.

   Всё-таки любят засорять время ненужными словами; кто бы сомневался.

   А между тем они продолжали беседу.

   – Давай просто говорить о том, о сём...

   – Ладно. Ты первый, Виталик.

   – Хм.

   – И это всё?

   – Пока да. Больше я ничего не придумал.

   – Я тоже. Ну тогда, что ли... это, как его... по-фи-ло-соф-ствуй, вот!

   – Хорошо. Я расскажу нам обоим о дожде.

   – А почему нам обоим?

   – Потому что мне самому интересно, что получится из моих размышлений вслух.

   – Начинай.

   – Итак... С чего бы начать? Ну, прежде всего, хотя бы с того, что сейчас идёт дождь. Ночью ветер собрал, наконец, своё стадо туч, и они начали исторгать воду, которая в них была льдом, но оттаяла, пока падала вниз. Цвет неба сменился с синего на белый, потом – на серый. Если это безобразие не прекратится в ближайшее время, всё здесь затопит, шалаш сломается, а мы промокнем до нитки или даже сильнее. Потом будем неделю сохнуть... Ну как?

   – Как всегда, отлично. Ну а теперь я попробую, но на этот раз – о солнечной погоде.

   – Ну-ну.

   – Итак... В зените висит круг слепящего света. По реке грязно-голубого цвета плывут клочья сахарной ваты. Жарко, сухо, страшно. Трава желтеет от тепла, по земле без обуви ходить нельзя, запахи бьют через край сознания. В такое время хорошо бродить без цели, выкинув из головы все мысли и воспоминания и закрыв глаза, то есть – наугад. Но угадать ни за что не получится... Я смог?

   – Да. Ты использовал в этом устном эссе почти весь свой арсенал словечек из моего века. Круто. Ты невероятно сообразителен и к тому же чрезвычайно похож на меня внешне. И мне иногда кажется, что ты – это я в прошлом.

   – Что ж, такое вполне возможно, особенно если учитывать, что ты волшебным образом перенёсся сквозь дюжину столетий. Такое не каждому под силу. Но ещё удивительнее то, что, попав в прошлое, ты встретил именно меня. Вот в чём тайна.

   – Слушай, какая у вас средняя продолжительность жизни?

   – Это что?

   – Ну, сколько лет в среднем люди живут?

   – А-а. Примерно... лет восемьдесят. А что?

   – По данным на... забыл уже – какой год, в Российской Федерации средняя продолжительность жизни – семьдесят два года. То есть до восьмидесяти доживают немногие.

   – Зато у вас людей больше!

   – Что правда, то правда. Но меня (и не только меня) пугают темпы роста населения. Миллиард человек рождается за десять лет! Если так пойдёт и дальше, через двести лет мы пройдём точку невозврата.

   – Это как?

   – Точка невозврата – это максимальное количество людей, способных жить на одной планете. На Земле невозврат наступит, когда население превысит тридцать пять миллиардов человек. Но я надеюсь, что: а) рост численности населения замедлится; и б) мы начнём скоро переселяться на Луну, Марс и так далее, предварительно сделав небесные тела пригодными для жизни. Но тебе об этом пока ещё рано думать.

   – Смотри-ка, стало меньше капать.

   – Ну, значит, дождь закончится в ближайшие полчаса. А пока давай ещё потолкуем...

  Глава 8

   И правда, вскоре дождь прекратился. Тучи, однако, ещё не собирались расходиться. Но главное, – капать перестало, и Всеслав с Виталиком отправились к деревне.

   Они шли, и каждый думал о своём. Всеслав размышлял: «Я нашёл себе настоящего друга, но я не знаю, как воспримут его жители. Надо же было оказаться здесь, не имея знакомых, близких, дома, наконец... Эх, не хочу я с ним расставаться, но чует моё сердце, – придётся...»

   Виталик же думал: «Я попал в прошлое и нашёл здесь товарища, но, возможно, я вскоре перенесусь обратно, и о Всеславе у меня останутся одни лишь воспоминания...»

   Первые минуты они шагали молча, и потребовалось некоторое время, чтобы завязать последнюю в этой временной петле беседу. Начал Виталик.

   – Я не знаю, сколько мне суждено здесь пробыть, – сказал он. – Но с тобой я впервые почувствовал, что я существую по-настоящему. Одиннадцать лет в будущем не дали мне возможности ощутить это. И я искренне рад, что мы сейчас вместе. Я не знаю, попаду ли ещё сюда, но обещай мне, пожалуйста: каждый день, хоть на пять минут, выходи утром из деревни по направлению на восход солнца и жди меня. Я знаю, вероятность нашей следующей встречи (если я уйду) или моего возвращения в будущее (если я останусь) стремится к минус бесконечности, но всё-таки мне хотелось бы верить, что где-то там, в прошлом, есть человек, который стал моим настоящим другом и ждёт, а самое главное, – помнит меня.

   – Эх, да...

   – Пока мы молчали, я обратил внимание на интересные парадоксы. То, что для меня сейчас недавнее прошлое, для тебя – отдалённое будущее, а для нашей страны – настоящее! А то, что для нас сейчас настоящее, для государства – далёкое прошлое! Интересно, правда?

   – Хм... наверное, да.

   – Ты расстроен, что я, возможно, больше не появлюсь в твоей жизни? Если ты так будешь думать, я прямо сейчас растворюсь в воздухе и больше никогда здесь не появлюсь! Думай, что я скоро попаду сюда снова, и я это сделаю! Когда бы тебе хотелось?

   – К седьмому числу...

   – А, знаю! День Ивана Купалы!

   – Ну, да, именно это я и имею в виду. Давай поищем цветок папоротника; но это делать надо ночью, поэтому появись в ста саженях от деревни по направлению на солнце, когда оно наполовину зайдёт за те деревья. Я тебя там буду ждать. Только не свались на меня!

   – Окажусь в десять метрах от тебя, идёт?

   – Да. Вот уже и деревня видна. Не более полуверсты осталось. А то место, о котором я тебе говорил, находится вон там! Полянка с огромным пнём и ямой! Запомни, как выглядит, чтобы попасть куда надо и когда надо, ведь твоя «машина времени» может и годом ошибиться, и страной тоже!

   – Не волнуйся. Гарантирую, что... хотя какие могут быть гарантии, – это, знаешь ли, такое дело... «или – или», то есть либо будет, либо нет. И я даже не могу предположить, какой из двух вариантов осуществится. Но если мы будем верить, то ещё увидимся, и не раз.

   – Вот мы уже и дошли до того места... Но если ты, Виталик, ещё вернёшься в своё будущее, то исчезни, когда мы будем подходить к деревне.

   – Хорошо. Попробую...

   Сто метров... пятьдесят... сорок...

   Всеслав посмотрел на Виталика, сказал: «Стой на месте», – и стал пятиться, не отрывая от него взгляд. А Виталик помахал ему рукой и растворился в воздухе.

   Всеслав с минуту стоял неподвижно, а потом пошёл в строну деревни.

   Виталик открыл глаза и обнаружил, что лежит на своём диване в такой же позе, в какой отбыл. Голова гудела, как после внезапно прерванного сна. Взгляд в окно дал понять, что уже вечер.

   Посмотрел на часы: около пяти. С кухни послышалось: «Виталик, пора ужинать!» Он вздохнул и пошёл туда, куда звали.

   "Дорогой Всеслав!

   Это мысленное послание я составляю для тебя сейчас, уже прибыв в будущее. Не знаю, получишь ли ты его, но не перебивай, дай мне выразить всё то, что накопилось у меня за те семь дней, что мы провели вместе.

   Я не знаю, во сне или наяву был с тобой, но в моём времени прошли всего четыре часа. Скорее всего, это был сон, похожий на легендарный сон одного пророка, жившего за двести лет до тебя в стране, соседней с той, в которой стоит самый высокий дом. Для пророка прошло семь лет, для тех, кто остался наяву, – всего лишь полсекунды. Но с другой стороны, «машина времени» могла переместить меня в любой миг моего настоящего, поэтому я сейчас пребываю в смятении.

   Я не знаю, найдём ли мы твой цветок или же заблудимся в лесу; я не знаю даже, увидимся ли мы вообще.

   Я вообще ничего не знаю.

   Засим остаюсь, с уважением,

  Дубовский Виталий Сергеевич,

  28 июня 2030 года нашей эры".

  Часть 2. Жар-цветок.

  Глава 1

   Виталик жил предстоящей встречей.

   Неделю назад он наяву (или всё же во сне?) побывал в прошлом, и его туда пригласили опять. На этот раз – в научную экспедицию по поиску цветка папоротника. До встречи с другом, который был всей остальной частью экспедиционной группы, оставались два дня. То есть было пятое июля.

   Всё снова началось со сна.

   Всеслав бежал ночью по траве. За ним, не отставая, следовали три тёмные фигуры гораздо большего размера. Он не оглядывался и не останавливался, а сзади раздавались время от времени устрашающие крики.

   Погоня продолжалась ещё с вечера, когда он в лесу неподалёку от деревни собирал грибы. Шорох привлёк его внимание, и... Ну вот так всё и было. Он невероятно устал от многочасового бега, но бежал дальше , спасая себя, видимо, от разбойников. Только бы дотянуть до деревни, а то уже вёрст пятьдесят намотал...

   Вот уже и деревня. А топот сзади всё ближе...

   Есть! Вот дом, в котором он живёт. «Там, наверное, уже полночи злятся, что меня ещё нету... Да, из огня да в полымя...»

   Всё! Он забежал в дом и лёг на свою лавку...

   А где-то далеко-далеко как в пространстве, так и во времени, его друг по имени Виталик проснулся в три часа ночи в холодном поту.

   Теперь Виталика не отпускало предчувствие, похожее на то, которое было у него в первый раз, когда он увидел сон именно с этим персонажем.

   «Хоть всё и закончилось благополучно, но это, скорее всего, случайность, – думал Виталик. – Что, если это сорвёт нашу предстоящую экспедицию?»

   Виталик решил, что надо вооружиться. Положил в рюкзак десять больших петард, двадцать маленьких и игрушечный пистолетик с резиновыми пулями. Он думал, что этого будет достаточно.

   Но предчувствие упорно его тяготило.

   Весь день шестого июля Виталик ходил загруженный, словно ему предстояло за сутки построить тысячеэтажный дворец. Ему не давал покоя сон. Что, если Всеслава действительно преследуют?

   Так или иначе, нужно поскорее попасть в восемьсот тридцатый год, чтобы помочь другу, а заодно и найти (вернее, попытаться найти, потому что в школе говорили, что у папоротника не бывает цветов) вожделенное растение.

   В этот день зеркало не показало Виталику чужое отражение, но то, что произошло потом, ночью, явно выламывалось за рамки обычного претемпопортационного синдрома. (Этот термин Виталик придумал, чтобы свести воедино все странные случайности, имевшие место быть перед его первым путешествием в прошлое.)

   Новый сон...

   Второй сезон, вторая серия. Зрители, занимайте свои места. Мотор...

   – Ну можно, я завтра пойду на поиски Жар-цветка?

   – Нет! После того, что ты учудил прошлой ночью...

   – Я в этом не виноват.

   – Так мы тебе и поверили!..

   – Ну я реально не виноват!

   – Это ещё что за слово? А ну выкладывай: что ты вчера делал?

   – Я уже сто раз сказал: я собирал грибы, услышал шорох, обернулся, увидел разбойников и побежал, они – за мной.

   – И ты хочешь сказать, что бежал без остановки от последней четверти дня до середины ночи?!

   – Меня подгонял страх.

   – Отвечай на вопрос!

   – Да.

   – Ну, значит, ты сам навлекаешь на себя беду... А теперь держись...

   На этот раз Виталик проснулся не ночью, а около семи утра. Продолжения того, что он услышал (а не увидел, что очень странно), не последовало, и Виталик заключил, что от Всеслава второй день подряд отворачиваются как счастье, так и семья.

   Но это значит, что его не отпустят в экспедицию, и она оказывается под угрозой срыва, причём под серьёзной угрозой!

   Мысленно попросив Всеслава не беспокоиться и как-нибудь убежать вечером из деревни, Виталик тщательно занялся приготовлениями к экспедиции.

   В рюкзак полетели атлас-определитель растений (а то вдруг попадётся что-то не то), фонарики и – самое главное – инфразвуковой излучатель, генерирующий акустические волны, побуждающие всех разбегаться от источника звука, а также две пары затычек для ушей.

   Посчитав, что это всё, Виталик завязал рюкзак и стал готовиться к перемещению...

   Как и в тот раз, сигналом к отправлению послужило зеркало.

   Виталик прогуливался по квартире и взглянул в зеркало. Там был Всеслав, но почему-то вращающийся вокруг вертикальной оси по часовой стрелке со скоростью около двадцати оборотов в минуту. Его лицо ничего не выражало, он просто стоял, похоже, на вращающейся платформе. Виталик не мог не отметить, что в зеркале он видит друга на странном сине-зелёном фоне, как если бы тот был на болоте, или в лесной чаще, или в чаще с болотом.

   Так или иначе, Виталик услышал своё слово «пора». Он быстро прошёл в свою комнату, лёг на диван, сжав в одной руке лямку рюкзака, и стал вызывать в уме изображение друга из прошлого.

   Знакомый рывок...

   И он уже снова в прошлом, а точнее – в 13:57, 7 июля 830 года нашей эры.

  Глава 2

   Глаза открываются...

   Да, как и предполагалось, он попал в заранее обозначенные место и время. Полянка в пятой доле километра от деревни Всеслава, вторая половина дня. Всё верно. Осталось только найти товарища... А, вот и он.

   Всеслав лежал на земле и наблюдал за тем, как жук ползёт по травинке. Виталик неслышно подошёл к нему и, вдруг почувствовав себя необычайно глупо, неуверенно сказал:

   – Привет.

   Всеслав в то же мгновение сделал три четверти сальто вперёд, оказался на ногах и обернулся, приняв боевую стойку, но, увидев, кто с ним поздоровался, расслабился и радостно произнёс:

   – А, привет. Давно не виделись. Как жизнь?

   – Спасибо, всё хорошо... почти.

   Всеслав поднял бровь и – украдкой почесал спину. Но Виталик заметил это и многозначительно кашлянул. Всеслав спросил:

   – Что значит – почти?

   Виталик кратко рассказал о двух своих последних снах. Всеслав немного подумал и сказал:

   – Ну, было дело. А что?

   – От тебя два дня отворачивалось счастье... Или уже три?

   Всеслав понял, на что намекает Виталик, и ответил:

   – Да пустяки... Думал, что сегодня, в праздник, за крайним огородом никто не смотрит... В общем, ну, ты знаешь...

   – Рецидивист! – фыркнул Виталик. – А ты готов к экспедиции?

   – Ну... в первом приближении. Знаешь, я сегодня совсем про это забыл. Мне пришлось улизнуть из дома, а тут ещё и это... Представляешь, они до сих пор не простили мне игру в ведьм! А вот на этой поляне я спрятался случайно, когда убегал от этих... Давай отойдём в лес, от греха подальше. А ты сам – готов?

   – Я – да. Пошли.

   И они заспешили прочь от деревни.

   Виталик показал Всеславу всё своё снаряжение. Внезапно он вспомнил кое о чём и в сердцах воскликнул:

   – Вот незадача!

   – Что? – не понял Всеслав.

   – Я забыл взять с собой еду, а в первый раз взял!

   – Я что-то не видел, чтобы ты, попав сюда, ел что-то своё, – осторожно заметил Всеслав.

   – А ну-ка погоди... Есть! – И Виталик вытащил из дальних карманов рюкзака две пачки чипсов, шоколадку в термообёртке (чтобы не плавилась) и маленькую (в литр) бутылку газировки. – Осталось с прошлого раза...

   – Это ещё что за?.. – удивлённо спросил Всеслав, впервые увидав фастфуд.

   – Чипсы, шоколад и лимонад.

   – Я повторяю свой вопрос.

   – Чипсы – тонкие жареные ломтики овоща под названием картофель, который попадёт в Россию через несколько веков. Шоколад – вкусный продукт из какао-бобов, растущих за двадцать тысяч вёрст отсюда, за океаном. А лимонад – вода с пузырьками и вкусом фрукта под названием лимон, который тоже растёт не пойми где. Я понятно объясняю?

   – Вполне. А может?..

   – Хочешь сейчас?

   – Ага. Всего понемногу...

   – Ну ладно. Держи.

   – Хм. А у вас в будущем странные вкусы...

   – Газировки хочешь?

   Скоро от запасов Виталика ничего не осталось.

   Он взглянул на наручные часы. Хм, уже три. Но до заката ещё несколько часов... Времени вагон, полвоза и большая тележка. Эх, ещё бы придумать, чем занять это самое время...

   Всеслав словно угадал мысли Виталика и спросил:

   – Что, не знаешь, что делать дальше?

   – Ну да.

   – А если и мы устроим себе маленький праздник по мотивам того, что у всех остальных?

   – Это как? Костёр, купание и всякие там игры?

   – Догадался всё-таки! А я-то думал, ты совсем... того...

   – И что с того, что мы немного «того»?.. Ну что, пошли?

   – А как же!

   Набрали сухих веток, сложили в кучу. Виталик поднёс к краю кучи зажигалку, и запылал огонь. Языки пламени взметались до метровой высоты, и весёлый треск хвороста наводил на мысли о доме как одного, так и другого. Но оба не придавали этим мыслям особого значения и предвкушали предстоящее веселье.

   – Ну и что теперь с этим делать? – сказал Виталик.

   – Прыгать!

   – Через ЭТО?!

   – Ну да. Смотри.

   Всеслав отошёл метров на десять от костра, разбежался и прыгнул. Виталик видел всё это как будто бы в замедленной съёмке. Всеслав перемахнул через огонь, приземлился. Виталик увидел, что у друга загорелся край рубашки, и крикнул ему об этом. Всеслав услышал, сдёрнул рубашку, затоптал огонь и надел снова.

   – Ну как, попробуешь? Ой, всё-таки слишком большой разожгли... Минутку...

   Он вытащил из костра несколько веток и положил их в лужу. Огонь мгновенно погас на сучьях, и на несколько секунд всё заволок белый дым. Но он рассеялся.

   Виталик тоже отошёл от костра, но подальше, чем Всеслав, вздохнул и начал разгон. Скорость его увеличивалась по мере того, как он приближался к огню. Прыжок... Виталику показалось, что он пролетает над жерлом вулкана...

   И вот он приземлился. Внимательно осмотрел одежду на предмет возгорания и обнюхал – на запах гари. Убедился, что не горит, и вдруг, обессилев, сел на землю. А Всеслав тем временем выдёргивал из костра по две или три веточки и тушил их в луже.

   Скоро от огня не осталось ничего, кроме обугленных веток.

   – А теперь что? – спросил Виталик, когда всё закончилось.

   – Ну, как ты думаешь?

   – По-моему, сейчас мы будем переводить воду на всякие фокусы с собой.

   – Именно. За мной, – сказал Всеслав, и они пошли к озеру.

   За двести метров от водоёма Виталика осенила одна идея.

   – О! А может, устроим чемпионат по прыжкам в воду?

   – Это будет весьма неплохо. Но сначала нужно найти мой шалаш. А, всё, вижу. Превратим его в раздевалку.

   Через десять минут...

   А через десять минут и это уже успело закончиться.

   В чемпионате безоговорочно победил Всеслав со своим коронным сальто из положения «лёжа на берегу». Виталик смог этому противопоставить лишь кувырок вперёд с прыжком.

   – А что сейчас будем делать? – спросил Виталик, когда они оделись.

   – Играть.

   – Во что?

   – Ну, например... В догонялки! Ты водишь! – Всеслав прикоснулся к Виталику и бросился прочь. Виталик побежал за ним.

   Вскоре они выдохлись и немного отдохнули в шалаше, подготавливаясь к экспедиции.

   Виталик показал другу фонарики, атлас растений и всё своё оружие.

   – Да уж, – протянул Всеслав, рассматривая инфразвуковой излучатель (в просторечье – «зуда»). – Если дети в будущем могут позволить себе такое, то я понимаю, зачем взрослым тогда нейтронные бомбы.

   – Я это взял, чтобы в случае чего отбиться от тех жуликов, которые стали причиной всех твоих проблем, – несколько обиженно ответил Виталик.

   – А как работает эта штука? – Всеслав повертел в руках «зуду».

   – Сначала нужно вставить в уши специальные затычки. Я взял две пары – для себя и для тебя. Вот.

   – Ну всё-таки как это работает??

   – Специальный динамик генерирует неслышные обычному уху акустические колебания частотой около семи герц, вызывающие мысль убежать прочь.

   – Здорово, вообще-то, но для людей нашего возраста... – Всеслав сделал неопределённый жест.

   – Знаю, знаю, поэтому пресеку твои разглагольствования в корне. Это необходимая мера воздействия, понимаешь? Ты в опасности, и только я смогу тебе помочь. Ладно, отдыхаем дальше, выступаем с заходом солнца.

  Глава 3

   И вот они вышли.

   Пламенел закат, и они любовались им на ходу, мысленно перечисляя все те эпитеты, метафоры и сравнения для такого заурядного явления, как заход солнца.

   – Давай ещё раз обговорим маршрут нашей экспедиции, – сказал Виталик, когда они через час после заката остановились отдохнуть. – Мы «змейкой» проходим по наиболее вероятным местам нахождения цели, – продолжил он, разворачивая схематичную карту окрестностей деревни Всеслава. И уже обращаясь к последнему: – Ты ведь хорошо знаешь эти места, да?

   – На пятьдесят вёрст от деревни в любую сторону, – ответил Всеслав.

   – Тихо! Я что-то слышу... – прошептал Виталик и вслушался в недавно наступившую ночь.

   Вдалеке звучали шорохи; слышались чьи-то голоса. Виталик, различив реплику: «Всеслав, чтоб его... Не надо было его одного оставлять в доме... Только попадись...» – и поняв, что голоса и шаги, принадлежащие, судя по всему, родне Всеслава, приближаются, жестами объяснил всё это другу. Тот кивнул, и «ботаники» быстро свернули привал и пошли дальше.

   Виталик ориентировался по компасу, встроенному в его часы на одном из маленьких циферблатов, расположенных на большом. Всеслав же подмечал ориентиры и соотносил расстояния между ними со временем пути.

   Сначала они шли молча. Но долгий путь в тишине невозможно скучен, поэтому потихоньку завязалась беседа. Говорить на скорости пять километров в час было неудобно, но... отчего бы и не поболтать с другом, тем более на таком интересном предприятии?

   – Вот ищем мы, ищем, – начал Всеслав, – и не понимаем, что именно ищем...

   – Единственное, что мы знаем, – подхватил Виталик, – что этот цветок никто никогда не видел, а следовательно, никто не знает, как он выглядит.

   – То есть мы знаем, что ничего не знаем, – резюмировал Всеслав.

   – Да, и это обидно. Ведь если мы даже найдём этот цветок и привезём документальные свидетельства его существования или сам цветок сначала к твоим современникам, а потом к моим... о Боже.

   – Что это значит?

   – Твои односельчане, приняв во внимание твою репутацию, либо не поверят тебе, либо заберут цветок, либо, что маловероятно, простят тебе всё. А моя семья и тем более учёные из будущего мне не поверят ни на грош... Но если я привезу сам цветок папоротника, то на полкопейки мне всё же могут поверить... А тебе самому нужен Жар-цвет?

   – Я хотел бы просто убедиться в его существовании и ещё в том, что он цветёт в ночь с седьмого на восьмое число седьмого месяца, и через год поискать его снова.

   – Не уверен, что смогу попасть в прошлое ещё раз и уж тем более – в точную дату. В этот раз у меня получилось, и теперь мы с тобой говорим...

   – А ты сам знаешь, когда исчезнешь из этого времени?

   – Подсознательно. Когда я долго об этом думал, в то время как мы с тобой Бабу-Ягу искали, в голове у меня всплыла дата: четвёртое июля, полдень. В этот раз у меня прогноз – восьмое июля, пять утра. В следующий мой (гипотетический) «прилёт» сюда – пока не знаю. Всякое может случиться.