Текст книги "Найти «Сатану»"
Автор книги: Данил Корецкий
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Начальник штаба дивизии полковник Зуев лично контролировал процесс на площадке вторые сутки и порядком охрип от руководящих криков, которые рвались из самого сердца, а может, от нервов, натянутых и напряженных, как колючая проволока вокруг позиции.
– Вы бы пошли, погрелись, отдохнули, товарищ полковник, – предлагал командир полка полковник Петренко, который, собственно, и отвечал за уничтожение ракет.
– Сделаем дело, тогда и отдыхать будем! – отмахивался Зуев.
– Черное дело делаем, – со вздохом сказал комполка. – Я, конечно, все понимаю… Ликвидация, реформирование, сокращение, уменьшение совместной угрозы… Но жалко, аж все в душе переворачивается! Я же помню, как мы оборудовали боевую позицию, как ставили её на боевое дежурство. Офицеры сутками торчали в шахте, не думали о премиальных, о повышении… Только о том, как выполнить приказ в срок!
– Ну, что делать, – сказал Зуев, и лицо его окаменело. – Сейчас приказ другой. А приказы, как мы знаем, не обсуждаются.
Начштаба помолчал.
– Что ракета… И людей так же списывают… Вот и я свое отслужил…
Петренко скорбно кивнул.
– Да и я тоже…
Разговор смолк.
– А в третьем полку тротилом подрывают позиции, – вздохнул Петренко, чтобы сменить тему. – Так быстрее дело идет…
– Все ждали, куда иностранная комиссия поедет, – пояснил Зуев. – Они твой полк выбрали. А разборка, вроде, экологичней… Ну, пусть посмотрят на разборку… А надо будет ускорить – и здесь рванем…
– Ты, кстати, подготовился к приему иностранцев? – внезапно спросил начальник штаба. – Всё должно блестеть как у кота… в общем, я об этом даже напоминать не хочу. Их самолично комдив привезёт.
– Да, конечно, все сделали, как положено! – кивнул Петренко.
* * *
Гости прибыли на следующий день к обеду. Уже ударил ранний мороз, все вокруг засыпано снегом. Ми-4 отдельной вертолётной эскадрильи дивизии приземлился на расчищенную от свежего снега площадку, когда кран доставал из шахты очередную ракету. Первым с трапа спрыгнул бортинженер, за ним спустился командир дивизии Васильцов, за ним в проёме люка показался представитель Пентагона.
Стоящий в отдалении Балаганский с интересом рассматривал потенциального противника. Человек как человек: две руки, две ноги, голова, тёплый бушлат с шевроном департамента армии США на рукаве, а на погонах лычки, как у младшего сержанта советской армии. Но Георгий знал, что в армии США это соответствовало званию капитана. За ним вышли ещё двое в гражданской одежде, кто из них кто, Георгий определить затруднился.
Зуев шагнул навстречу комдиву и вскинул руку к шапке:
– Товарищ генерал-майор, личный состав производит демонтаж пусковой установки в соответствии…
– Вольно! – козырнул в ответном приветствии комдив. – Знакомься, Николай Александрович, – капитан Мэтью Кларк.
Капитан отдал воинское приветствие, чем создал положительное впечатление у Зуева. А вот двое гражданских ему как-то сразу не понравились. Они буркнули свои имена, которые начальник штаба даже не пытался запомнить, и протянули руки… Пришлось пожать их мягкие влажные ладошки, превозмогая неприятные эмоции. Один из них оказался тоже американцем, представителем Госдепартамента США. Другой – наблюдателем от ООН, то ли немцем, то ли австрийцем.
Поначалу прибывшие с высокомерным видом обошли разоренную стартовую площадку, фотографируя останки некогда грозных ракет, потом принялись наблюдать за «сокращением» последней ракеты. Все шло по регламенту. «Сатану» обезглавили, боеголовку погрузили на специальный транспорт и увезли. Геращенко и Мальков, похожие в защитных комбинезонах и противогазах на каких-то зловещих инопланетян, слили горючее в заправщик, при этом наблюдателей отвели в сторону, так, чтобы легкий ветерок не принес к ним ядовитые испарения.
Инспектора фиксировали каждую стадию работы, делали пометки в блокнотах и щелкали фотоаппаратами. Но чем дольше они находились на морозе, тем менее важными становились. А тут еще ветер усилился, продувая легкие пальто… После часа пребывания на площадке на наблюдателей жалко было смотреть. Впрочем, капитан держался молодцом. Гражданские же переминались с ноги на ногу и заметно дрожали.
– Идите в машину, погрейтесь! – предложил генерал.
– Спасибо, я не замёрз, – на довольно сносном русском ответил капитан.
Его спутники тоже покачали головами. Васильцов и Зуев переглянулись: «Форс держат!»
– Мы производим разборку для сохранения экологии, – начал объяснять комдив.
Кларк понимающе кивал.
– Но с учетом погодных условий, для ускорения процесса, мы можем произвести подрыв ракеты прямо в шахте…
– Такой способ тоже предусмотрен протоколом, – кивнул Кларк, сохраняя безразличное выражение лица. – По усмотрению уничтожающей стороны.
Васильцов повернулся к командиру полка.
– Раз международная инспекция не возражает, взрываем! – скомандовал генерал.
– Есть использовать взрыв! – немедленно среагировал Петренко.
Гражданские наблюдатели, не выдержав, все-таки забрались в «уазик» и грелись там, полностью доверив контрольные функции коллеге. Капитан Кларк пронаблюдал, как разоруженную ракету опустили обратно в шахту, как саперы осторожно сгрузили туда же несколько мешков тротила. Балаганский с подчиненными солдатами стоял неподалеку, все трое довольно улыбались.
Наконец, саперы закончили свою работу. Все расселись по машинам и отъехали на безопасное расстояние. Зуев отдал команду.
Грянул взрыв, и земля слегка дрогнула. Многотонная крышка шахты отлетела в сторону, словно офицерская фуражка под порывом ураганного ветра, а огромная верхушка шахтного цилиндра вылетела из-под земли, как шарик из игрушечного пистолета, разлетевшись при этом на два фрагмента. Как раз проходивший над стартовой площадкой «Лакросс» зафиксировал эту картину и исправно передал на Землю.
– Ну, вот и всё! – подвёл итог генерал. – Подпишем протокол, и прошу на обед!
* * *
– За мир и дружбу! – огласил первый тост комдив.
Все выпили. За столом, накрытым в офицерском зале столовой, народу было немного: иностранные наблюдатели, комдив Васильцов, начальник штаба Зуев, комполка Петренко, замполит Селезнев и зеленый лейтенант Балаганский, ко всеобщему удивлению приглашенный особистом Кривцовым, который тоже здесь присутствовал под видом командира взвода охраны.
Стол ломился от еды: оленина, зайчатина, огромный глухарь, украшенный перьями, жареная картошка, соленья, настоянный на клюкве спирт, настоящая водка и даже бутылка коньяка. Усталые и замерзшие гости налегали на еду, местные ориентировались на старших, а поскольку генерал Васильцов не проявлял аппетита, то и остальные вяло ковырялись в тарелках. Только не искушенный в иерархической дипломатии Балаганский ел так, что за ушами трещало.
– Сегодня мы сделали еще один шаг навстречу друг другу, – поднялся с рюмкой наперевес полковник Зуев. – Разоружение будет способствовать взаимному доверию наших народов. И мы, военные, будем больше доверять друг другу!
– Так есть! – улыбаясь, сказал Мэтью Кларк и встал.
Его сопровождающие кивнули и тоже встали. Представителя Госдепартамента звали Джоном, наблюдателя от ООН, австрийца, – Куртом. Они тоже широко улыбались, демонстрируя ровные белые зубы. «Искусственные, что ли? – подумал Георгий. – Как у артистов…»
Все стоя чокнулись и выпили. У гостей явно было хорошее настроение, а генерал и три полковника выглядели довольно кисло, но старые опытные служаки виду не показывали: говорили хорошие тосты, исправно выпивали, а когда спиртное сделало свое дело, то отдали должное и закуске.
Но вот генерал взглянул на часы и встал, держа рюмку в руке, на уровне пояса.
– Дела вынуждают меня возвращаться в дивизию, – с расстановкой произнес он, обращаясь, в основном, к Кларку и его спутникам. – Если вы хотите проконтролировать уничтожение ракет в третьем полку, я могу взять вас с собой…
Кларк покачал головой.
– Спасибо, мы удовлетворены тем, что видели, и возвращаемся в Москву. Наше задание выполнено. Возможно, поступит новое…
Васильцов кивнул и поднял рюмку повыше.
– По русскому обычаю я предлагаю выпить «на легкую ногу за короткую дорогу» для наших гостей! Наша совместная работа и общее застолье укрепят дружбу между нашими народами!
Выпив, он пожал гостям руки и направился к выходу. Зуев последовал за ним, а Петренко отправился проводить начальство.
– Селезнев ведет стол, – привычно скомандовал комполка. – Заботится о гостях и о порядке.
– Есть, товарищ полковник, – бодро ответил замполит. Ему сокращение не грозило, напротив, впереди светило назначение в Москву. – Ну-ка, лейтенант, наливай, ты самый молодой!
Генерал и полковники оделись, вышли на морозец и пошли к стоящему в отдалении вертолету. Яркий свет желтой луны освещал в голубой ночи темные фигуры. Снег хрустел под сапогами. Пахло тротиловой гарью и разорением. Чувствовалось, что часть доживает свои последние дни. И идущие к вертолетной площадке ощущали это особенно сильно.
– Вот мы с этими, американцами, водку пьем, политесы разводим, улыбаемся, – сказал Петренко. – А чему веселиться? Тому, что из-за этого разоружения раньше времени на пенсию отправимся? Что ракеты боевые своими руками порезали да взорвали?
– Это политика, дипломатия, – вздохнул Зуев. – А мы люди военные, к этому не привыкшие… Нам привычней бить врага, а не чокаться с ним…
– Может, переночуете у нас, товарищ комдив? – выполняя долг хозяина, предложил Петренко. – Сами своей компанией догуляем, а завтра уже вернетесь к себе.
– Ты особо не расслабляйся, сейчас не время для гулек, – отрезал Васильцов. – К тому же мне надо сообщить в Москву, что они возвращаются. А завтра я пришлю вертушку, отправь их на аэродром, лично посади в самолет и доложи мне!
– Есть, товарищ генерал! – вытянулся Петренко.
Через несколько минут вертолет взлетел. Командир полка долго стоял и смотрел вслед движущимся между звезд сигнальным огням, пока гул двигателя не растворился в темном небе. Потом направился было к освещенным окнам столовой, но передумал и пошел к себе на квартиру.
– Действительно, не время гулять, – пробурчал он. – Везет Скидану – работает себе неспешно, без нервотрепки… А тут и встречаешь, и провожаешь, и все под запись и фотографии! Хотя… – Комполка махнул рукой. – На пенсию и со строгим выговором примут. Но все равно, пусть без меня гуляют…
Он бросил взгляд на освещенные окна столовой и двинулся к дому. А за освещенными окнами продолжалось застолье.
– Я хочу спросить этот молодой офицер, – обратился Мэтью Кларк к Балаганскому. – Почему вы с солдатами улыбались, когда взрывали ракету?
И гости, и хозяева согрелись, выпили, закусили и находились в благодушном настроении. Но бдительные советские военные помнили, что они сидят за столом с потенциальным противником, и не расслаблялись.
– Да, чего ты лыбился?! Чему радовался?! – рявкнул на лейтенанта замполит, но наткнулся на холодный взгляд особиста и осекся.
– Да потому, что саперы быстро сработали – и всё! – честно объяснил Георгий. – А если бы решили резать, то это пришлось бы мне с солдатами делать. И до позднего вечера на морозе возиться…
Замполит индифферентно ел глухаря, как будто совершенно не интересовался разговором молодого летехи с посланцем вражеской страны. А ведь это было совершенно против правил! Сопливого мальчишку в такой круг вообще допускать нельзя! Тем более без инструктажа… Вон какую херню плетет: радовался потому, что работы выпало меньше! Разве должен советский офицер работы бояться? Но раз его Кривцов позвал, то это неспроста… Тут лучше в сторонке держаться… А то вместо теплого места в Политуправлении РВСН можно получить предписание на увольнение, как остальные командиры.
– Вас как зовут, молодой человек? – Мэтью Кларк поднял рюмку.
– Георгием.
– Можно я буду называть вас Джорджем?
– Конечно, товарищ капитан, – машинально произнес Балаганский и тут же поправился: – Конечно, капитан!
– Давайте выпьем за нашего молодого друга! – предложил американец. – Это ему сидеть за оперативным пультом ближайшие десять лет! Потом, в штабах, ему вырабатывать военную стратегию еще лет пятнадцать. Будущее мира – в его руках!
Иностранцы с готовностью встали, Селезнев замешкался было, но, увидев, что Кривцов поднимается с дружелюбной улыбкой, последовал его примеру. Балаганский покраснел, вскочил и встал по стойке «смирно». Первый раз за него пили старшие офицеры и иностранцы.
– Только хочу сказать тебе, Джордж, – начал Мэтью, когда все выпили, сели и закусили. – Для экологии полезней разрезать ракету на части, вывезти на завод и переплавить. Чтобы природа была чистой. Этот лес, эта земля… Взрыв грязный, он запачкал все вокруг, разбросал капли топлива…
– Что вы, коллега! – активно вступил в разговор замполит, почувствовав, что наступило его время. – Здесь будут проведены масштабные экологические работы! Мы соберем каждый осколок металла, каждый кусок бетона, проведем дегазацию окрестностей и рекультивацию земли! Вывезем все лишнее, завезем чернозем! Через три, нет, два года здесь будет совхоз, выпускающий самые чистые продукты! Приезжайте, я угощу вас парным молоком и свежим хлебом из пшеницы лучших сортов!
– За ваши успехи! – улыбнулся американец. – Мы не можем за два года превратить стартовую площадку в экологически чистое поле!
Они выпили в очередной раз. Иностранцы заметно опьянели.
– Мне говориль, – с сильным акцентом заговорил Курт, – что, когда мы приехать в Советы, с нами всегда есть KGB-men. Всегда! Здесь он есть? Кто он?
Лицо у Селезнева вытянулось, он машинально бросил взгляд на Кривцова, но тот с веселой улыбкой продолжал подкладывать еду в тарелки гостей. Курт с пьяной улыбкой рассматривал хозяев, американцы сделали вид, что поглощены закуской, хотя Джон не попадал вилкой в тарелку. Наступила томительная пауза.
– Это я! – вдруг сказал Балаганский. – Разве сразу не видно?
Все рассмеялись, напряжение рассеялось.
– Вот и скажите мне, я никак не пойму: зачем вы вообще сюда приехали? – спросил Георгий. – У вас что, все спутники сломались? Вы же из космоса и так всё видите…
Мэтью Кларк улыбнулся.
– Добрая воля, мир, дружба… Москва сама нас пригласила. А ваши к нам поехали. И от ООН наблюдатели, чтобы все было честно… Только Курт немного взял лишнего… Да и Джон…
– Ну, и пусть идут дрыхнут, – махнул рукой Балаганский.
– Что есть дрыкнут? – удивился Кларк.
– Дрыхнуть. Спать, значит.
– Ты это, лейтенант, чего раскомандовался? – возмутился замполит. – Тут два майора есть!
– Нет, Джордж прав! – сказал капитан. – Пора делать отдых!
Иностранцев проводили в общежитие.
– Интересный у вас знак, – сказал Георгий, пытаясь в свете луны рассмотреть нашивку на рукаве Мэтта.
– Возьми на память! – сказал капитан и отодрал крепящийся «липучкой» шеврон.
– Ну, тогда обменяемся! – Балаганский снял офицерский ремень и протянул американцу. – На дружбу!
– Дружба! – в порыве чувств Кларк обнял лейтенанта. – Спа-си-бо, Джордж! Завтра еще увидимся!
Но когда иностранных наблюдателей провожали к вертолету, лейтенант Балаганский занимался своими делами по штатному расписанию и на процедуру прощания его, естественно, никто не пригласил.
Только вечером Кривцов, выбрав момент, похлопал молодого человека по плечу:
– Отчет нормальный! И вообще хорошо справился, молодец! Вон, Селезнев от зависти аж зубами скрипит! Слушай, может, ты по нашей линии пойдешь?
– Это как? – не понял Георгий.
– Очень просто! Пройдешь переподготовку и будешь продолжать службу в военной контрразведке.
Лейтенант растерялся.
– Да я как-то об этом не думал… Я же на ракетчика учился.
– Ну и что? Образование поможет службе в ракетных частях. Мало кто с самого начала в нашу епархию готовится. Многие с другими специальностями приходят. И танкисты, и летчики, и моряки…
– Это как-то неожиданно… Но я подумаю!
* * *
Мишень повесили на дверь, а бросали метров с четырех, от окна.
– Бац! – дротик воткнулся в десятку.
– Бац! – девятка.
– Бац! – еще одна девятка.
– Давай, Руков, твоя очередь, – довольно улыбаясь, предложил Филинов.
– Не хочу, мне уже это осточертело, – меланхолично отозвался Мощенко. Он валялся на кровати и в сотый раз листал старые журналы.
– Шеин, ну, давай ты!
Но тот играл сам с собой в шахматы и тоже отказался.
– Давай, Иванов, сам тренируйся. Чтобы мог врагу прямо в глаз попасть…
– А почему нам оружия не выдали? – спросил «Иванов». – Раз такое важное задание?
– Нам же не перестреливаться. Головой надо работать…
– Головой так головой – Филинов метнул очередной дротик и чуть не угодил в лицо открывшему дверь вестовому, тот еле успел уклониться.
– Приказ готовиться к вылету! – ошарашенно сказал солдат. – Завтра в семь утра придет машина!
– Ну, наконец-то! – обрадовался Филинов. – Хуже нет ждать и догонять…
– Это точно, – поддержал его Фроликов, сметая с доски фигуры.
И только Мощенко продолжал меланхолично листать журналы. Он и был меланхоликом.
* * *
Офицер по особым поручениям при главкоме РВСН подполковник Сагалович действительно был очень пунктуальным и скрупулезным, иначе он не удержался бы на этой должности, да и даже не попал бы на нее. Но «железность» его была преувеличена – как и любой человек, он имел слабости. И в ответственную командировку подполковник собирался со сложным чувством, точнее, с целым клубком тесно переплетающихся мыслей и ощущений. Наиболее точно, одним словом его ощущение можно было охарактеризовать, как приятное опустошение.
Так было всегда, когда он, соврав жене, «уезжал в командировку» на день раньше, чтобы этот день и ночь провести с Юлькой в ее уютной малогабаритке. В данный момент он не ощущал ничего – ни угрызений совести, ни опасений, что обман раскроется, даже боязни потерять должность из-за аморального поведения, порочащего высокое звание офицера. Всё это будет: и моральные муки, и страх перед всевидящим оком особого отдела, но позже – спустя сутки или двое. А пока ему просто было хорошо и ничего не хотелось. Будто Юлька, как вампир, высосала из него все силы и чувства, причем не только в переносном, но и в прямом смысле слова.
Она на десять лет младше Сагаловича. Каждый раз он решает больше не встречаться с этой стройной черноглазой вампиршей, но скоро забывает о своем решении, и всё повторяется снова.
«Нет, эта встреча точно была последней!» – подумал он, когда служебная «Волга», как и было условлено, подъехала за ним к остановке в двух кварталах от Юлькиной квартиры. Это он придумал для конспирации, хотя сам понимал, что это секрет Полишинеля: водитель знает, где живет подполковник, и догадывается, что он делает рано утром вдали от своего дома.
«Волга» заехала в Главный штаб, специалисты загрузили багаж и сели на заднее сиденье. Сагалович зашел к себе в кабинет, переложил папку операции «Подснежник» из сейфа в титановый кейс, пристегнул к руке, получил пистолет, без которого носить документы особой важности запрещалось, и сел рядом с водителем. Машина рванулась вперед.
Через полтора часа они выехали прямо на летное поле военного аэродрома и подъехали к Ан-24, который не имел маскировочной окраски и эмблем ВВС, а потому выглядел как обычный гражданский самолет. Правда, внутри он был переоборудован: в передней части находился комфортабельный, облицованный деревом салон главкома, за ним, в хвосте, стояли обычные кресла. К тому же имелся дополнительный бак для горючего и нестандартное радиооборудование.
Сагалович часто летал с командующим и хорошо знал экипаж. Он тепло поздоровался с командиром, подполковником Балаганским.
– Летим в хозяйство Васильцова, Петр! – сказал порученец. – Там ждешь нас, и вместе возвращаемся обратно.
Командир посмотрел на трех специалистов, которые, подняв воротники шинелей, повернулись спинами к пронизывающему ветру.
– Ты с целой бригадой… Сколько ждать-то?
– Два, три дня. Не знаю. Как управимся. Ну, и маршрут запутай, как всегда.
– Ясное дело! Давай, поднимай их на борт, зачем мерзнуть зря… Только предупреди, что последний отрезок пойдем на бреющем, чтобы не испугались.
– А как объяснить?
– Да так и скажи: из конспирации, чтобы от радаров уйти.
Сагалович подумал.
– Не будем раскрывать твои методы раньше времени. Когда испугаются, тогда успокою. А может, и не придется.
– Ну, ладно, поехали!
Перегрузив багаж, специальная инженерная группа стала грузиться в самолет. Люк располагался сзади, но через открытую дверь был виден комфортабельный салон главкома.
– А может, туда сядем? – Филинов без особой надежды кивнул вперед.
– Нет, капитан, здесь располагайся! – добродушно улыбнулся Балаганский. – Когда генеральские звезды получишь, тогда будешь в салонах летать…
– Ну и ладно, – без обиды отозвался Филинов. – Может, и раньше получится!
Двигатели ревели так, что разговаривать было нельзя. Зато спать – можно. Все четверо проспали почти четыре часа и проснулись, когда самолет уже коснулся бетонной полосы полевого аэродрома. Щурясь, они спустились по трапу.
Густой лес с обеих сторон подступал к длинной бетонной ВПП[10]10
ВПП – взлетно-посадочная полоса.
[Закрыть], обнесенной колючей проволокой. В начале ее стояли большой ангар и двухэтажное кирпичное здание администрации, третьим этажом возвышалась вышка командно-диспетчерского пункта с огромными окнами, обеспечивающими максимальный обзор руководителю полётов. На ней торчали антенны радиосвязи и развевался по ветру флаг Военно-воздушных сил СССР. Перед зданием, на прямоугольной асфальтированной площадке стояли бульдозер и поливомоечная КПМ-130 с плугом-отвалом для снега. А в начерченном белой краской круге ждал вертолет, чтобы доставить прибывших в третий полк.
– Ну, что, друзья, приступаем к работе! – сказал Сагалович. Теперь это снова был Железный Вадик.
31 октября 1982 года
Н-ская ракетная дивизия, третий полк
С тех пор как полковник Скиданов стал командиром части, на одиннадцатом уровне УКП[11]11
УКП – унифицированный командный пункт.
[Закрыть] он бывал редко.
– Я своё отсидел! – любил говорить он молодым коллегам.
Действительно, двенадцать лет, проведённых за пультом оператора под землёй, – достаточный срок для того, чтобы досконально изучить комплекс и получить стойкое отвращение к тесноте стальной капсулы трехметрового диаметра, подвешенной в шахте на рычагах амортизации, в которой сутками дежурили два оператора «стреляющей смены».
Но сейчас особые обстоятельства: закрутилась такая карусель… Еще месяц назад ничто не предвещало столь резких изменений. Офицеры заступали на боевое дежурство, сменялись, снова заступали, технари в плановом порядке тестировали ракеты, солдаты несли караульную службу, тыловики обеспечивали полк продовольствием, столовая готовила пищу…
Размеренную жизнь на островке цивилизации среди бескрайней тайги оборвал приказ: полк подпадает под Договор ОСВ-2, приготовиться к демонтажу и уничтожению трех шахтных пусковых установок. Начался вывод офицерских семей: жены, дети, узлы, чемоданы, стиральные машины, телевизоры… Шум, гам, недовольство – сумасшедший дом.
Еще через неделю пришла совсекретная шифротелеграмма: две ракеты выключены из плана стратегической боеготовности, в связи с чем из трёх шахт группового старта демонтировать шахты № 1 и № 2, быть готовыми принять иностранных наблюдателей…
К счастью, иностранцы приехали не к ним, а в первый полк. А ему пришла следующая ШТ: в позиционном районе вместо ШПУ развернуть радиолокационную станцию управления и слежения, шахту № 3 передать старшему группы офицеров главного штаба подполковнику Сагаловичу, который наделен особыми полномочиями командования.
И вот еще одно указание: встретить москвичей, подписать необходимые документы, после чего вместе с оставшимся подчинённым личным составом прибыть в штаб армии для распределения по новым местам службы!
«Распределение, – горько думал Скиданов. – Обещают, обещают, а могут и на пенсию распределить!»
Но делать нечего. Отдав необходимые распоряжения по подготовке к убытию, Скиданов выдвинулся на «уазике» к вертолётной площадке и стал ждать. «Хорошо ещё, что не приказали их в Омске встречать», – размышлял он, ища хоть какие-нибудь положительные стороны в происходящих событиях.
Москвичи прибыли своим самолетом на полевой аэродром сорок первой армии, комдив послал за ними вертолет. И вот трудяга Ми-8, вздымая винтами облака снежной пыли, приземлился на посадочную площадку третьего полка и Скиданов, наконец, увидел москвичей. Их было четверо: подполковник, два майора и капитан. Отглаженные шинели, новенькие сапоги. Подполковник с пистолетом на правом боку, в левой руке металлический чемоданчик, пристёгнутый к запястью. «Коды для снятия с дежурства!» – догадался Скиданов.
– Подполковник Сагалович! – представился старший, предъявив удостоверение личности офицера и предписание главкома.
– Полковник Скиданов. Все приказания выполнены, топливо с единиц один и два и обе головные части вывезены, взрывчатка заложена! Единица номер три стоит на боевом дежурстве согласно указанию Главного штаба! РЛС смонтирована, специалисты убыли к месту службы!
– Предлагаю пройтись пешком! – сказал Скиданов. – Стартовая позиция здесь рядом, а в машину мы все не поместимся.
– Там, в вертолёте, наш багаж, – сказал Сагалович. – Пусть водитель с нашим офицером его отвезут.
– Конечно!
Скиданов махнул рукой водителю – подъезжай!
– Товарищ Иванов! – обратился Сагалович к своему капитану. – Займитесь багажом!
Они шли молча. Командир полка рядом с Сагаловичем, майоры держались на некотором отдалении. Старший московской группы молчал, а Скиданов не знал о чем говорить. Снег хрустел под подошвами новеньких сапог. «Паркетные офицеры, штабные», – подумал Скиданов и указал на новую антенну.
– Вот РЛС…
Старший группы никак не отреагировал.
Больше комполка не пытался завязать разговор. Так, в молчании, они вышли к входу в командный пункт группового старта – неказистому домику за рядами колючей проволоки.
– Вон те, дальние ШПУ подготовлены к подрыву, – махнул куда-то рукой Скиданов. – А в этой ракета стоит на боевом дежурстве.
– Да, мы сами ее уничтожим, – кивнул Сагалович.
«Как же вы «сами» будете головную часть демонтировать и топливо сливать?» – хотел спросить Скиданов, но взглянул на Сагаловича и передумал. За такие вопросы можно запросто сменить офицерскую шинель на робу заключенного. Нет, лучше уж служить в тайге, чем её валить…
На стартовом комплексе было тихо и безлюдно, хотя всего в двух километрах на территории жилого городка царила сумятица: немногие оставшиеся солдаты грузили в гусеничный вездеход автоматы, папки с документами и какую-то аппаратуру. И, конечно, именно там должен находиться командир полка!
Скиданов тяжело вздохнул, Сагалович недоуменно покосился.
– Сегодня весь оставшийся здесь подчинённый личный состав я должен доставить в штаб армии, – пояснил Скиданов. – Нужно сменить дежурную смену…
– Сменим, Валерий Михайлович.
«Имя-отчество мое знает! – удивился Скиданов. – Что-то здесь нечисто – уж слишком подготовлен этот подполковник». Но он тут же отогнал вредные мысли.
– Автоматизированная система охраны типовая? – спросил Сагалович.
– Да, всё как обычно: чувствительные подземные сейсмодатчики, система радиолучевого выявления, система электризующей изгороди до трех тысяч вольт… Управление – из караульного помещения и c пульта дежурной смены УКП. Да сюда пока что, кроме медведей да лосей, никто и не наведывался. Людей в округе нет…
– Как осуществляется электропитание?
– Подземный кабель от высоковольтной ЛЭП, трансформаторная станция. Есть резервный дизель – генератор на солярке, включается автоматически, при перебоях на основной линии.
– Срок автономной работы?
– До сорока пяти суток. Но на моей памяти ни разу таких перебоев не было.
Командирский «уазик» с багажом прибывших догнал группу и притормозил.
– К караулке! – приказал полковник водителю, и «УАЗ» двинулся дальше, к приземистому кирпичному бараку, до которого было около пятисот метров.
Здесь разгрузились: перенесли в помещение несколько коробок с армейским сухим пайком, несколько тяжелых ящиков, какие-то пакеты и одинаковые пластиковые чемоданы с личными вещами. «Зачем им столько сухпая? – подумал Скиданов. – Значит, они на несколько дней задержатся?»
Но вслух ничего не сказал.
– Майоры Руков и Шеин идут с нами менять дежурную смену! – распорядился Сагалович. – Товарищ полковник, дайте команду ознакомить капитана Иванова со схемой подрыва шахт один и два!
– Сейчас вызову нашего сапера. – Комполка по портативной рации дал распоряжение дежурному, и они отправились к командному пункту. На этот раз к стартовой позиции подъехали на «УАЗе» – Скиданов сел рядом с водителем, Сагалович с «Шеиным» и «Руковым» устроились сзади.
Через несколько минут они выгрузились метрах в тридцати от небольшого кирпичного домика, каких много в небогатой российской глубинке. Это и был вход в УКП. Несмотря на унылый обветшалый вид, этот домик – хорошо укрепленная крепость, за рядами колючей проволоки, сеткой под высоким напряжением и минным полем, которое в обычное время состоит из сигнальных мин, а в особых условиях дополняется и боевыми. На крыше круглая стальная башенка с прожектором и пулеметом, работающим при необходимости в автоматическом режиме. Вдобавок ко всему домик не имел двери. Войти в него можно было только через подземный ход, дверь в который находилась в двадцати метрах от проволочного заграждения, в искусственном, заросшем травой холме. Подходы к нему хорошо просматривались из поста охраны и находились в секторе обстрела крупнокалиберного пулемета. С одной стороны часть холма была срезана и залита бетоном, в который заподлицо вделана выкрашенная в зеленый цвет и наполовину заглубленная дверь.
Полковник Скиданов набрал код, мигнула зеленая лампочка, и толстая дверь отворилась. Скиданов первым вошел в спецсооружение, за ним последовали москвичи. Спустившись по бетонной лестнице на несколько метров, по обложенному кирпичом коридору с тусклыми лампочками под полукруглым сводом они прошли под рядами заграждений и минным полем и, поднявшись по лестнице, оказались внутри невзрачного домика. За пультом контроля сидел рядовой из взвода охраны, прибывших встретил сержант, четко доложивший:
– Товарищ полковник, за время дежурства происшествий не произошло! Докладывает сержант Крапива!
– Вольно! – махнул рукой полковник. – Собирайтесь, будем сниматься…
Они спустились по бетонной лестнице с начавшими выкрашиваться ступенями. Скиданов набрал код у тяжелой стальной двери, сигнальные лампочки перемигнулись и загорелись зеленым светом. Дверь медленно, со скрипом, отворилась. За ней оказался длинный коридор с такой же цепочкой тусклых лампочек под низким потолком. Идти пришлось метров сто. Коридор уперся в стальную дверь. Снова полковник ввел код, дверь открылась. Она оказалась еще толще предыдущей, а через несколько метров имелась еще одна такая же дверь. Первая дверь закрылась за их спинами, а полковник стал нажимать кнопки на очередном пульте. Сагалович испытал неприятное ощущение: он знал, что при ошибочном вводе можно оказаться заблокированным в этом тамбуре. Но Скиданов не ошибся, и дверь послушно открылась.