Текст книги "Путешествие"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Надо нам будет как-нибудь это повторить. Если вы сможете.

– Не думаю, что Джеку это понравится.

Джеку она, конечно, не сможет рассказать об ужине с Биллом Александром. Слишком многое приходится от него скрывать в последнее время...

– Если я вам буду нужен, Мэдди, я всегда готов помочь. Надеюсь, вы это знаете.

– Знаю, Билл. Спасибо.

Их глаза встретились. Он привлек ее к себе, и они долго сидели молча, не двигаясь, черпая успокоение в своей близости. Как и полагается добрым друзьям.

Глава 16

Октябрь показался всем еще более бурным и насыщенным событиями, чем предыдущие месяцы. Светский сезон был в полном разгаре. Политическая жизнь кипела и бурлила, в ней ощущалось больше напряженности, чем обычно. Неурядицы в Ираке все еще требовали человеческих жизней. В стране росло недовольство из-за гибели там американских солдат. Для Мэдди обстановка также осложнилась. Джек все-таки взял ей напарника, по имени Элиотт Нобл, с которым оказалось работать еще труднее, чем с Брэдом. Хотя он и вел передачи значительно лучше, чем Брэд, однако по отношению к Мэдди проявлял нескрываемую ревность и враждебность. Он и раньше работал телеведущим и знал свое дело, несмотря на то, что казался холодным как лед. По крайней мере, рейтинги передачи пока не пострадали, даже немного пошли вверх. Однако работать с ним Мэдди показалось неимоверно трудно. Никакого сравнения с Грегом или даже с Брэдом, к которому Мэдди, в конце концов, успела привыкнуть.

Через неделю после того, как Элиотт приступил к работе, Джек объявил, что увозит Мэдди в Европу. Ему предстояли три дня деловых встреч в Лондоне, и он настаивал, чтобы она его сопровождала. Ей не хотелось бросать программу, да еще сразу же после того, как появился новый диктор. Публика может подумать, что он пришел для того, чтобы ее заменить. Однако Джек отмел все ее возражения. Никто никогда так не подумает, и вообще она нужна ему в Лондоне. В конце концов, ей пришлось, как всегда, уступить. Но перед самым отъездом оказалось, что у нее сильная простуда. Джеку пришлось лететь одному, чем он был очень раздосадован. Он решил, что в таком случае пробудет в Англии неделю и навестит друзей в Хэмпшире. Мэдди этому только порадовалась. Теперь она сможет увидеться с Лиззи и, может быть, они даже вместе подыщут для нее квартиру. Так они и сделали, отчего обе получили огромное удовольствие, хотя пока ничего подходящего не нашли. Но они решили, что спешить некуда, времени до декабря достаточно. В конце дня Билл пригласил их пообедать.

По дороге домой Мэдди остановилась у магазина, чтобы купить что-нибудь к обеду. Ее внимание привлекла фамилия Джека, набранная крупным шрифтом на первой странице бульварной газеты. Заголовок, привлекший ее внимание, гласил: «Дорогой муженек знаменитой Мэдди Хантер все еще сердится на нее из-за внебрачного ребенка? Похоже, он тоже нашел себе крошку. Сладкая месть».

А ниже она увидела фотографию Джека, выходившего из ресторана рука об руку с очень молодой и хорошенькой блондинкой. На его лице застыло испуганное выражение. Такое же, наверное, как в этот момент у Мэдди. По дороге домой она внимательно прочитала статью. Она не могла бы сказать, правда ли то, о чем писала газета, или это было сфабриковано. Тем не менее, эта новость ее крайне расстроила. Она так и сказала Лиззи.

Та попыталась утешить мать:

– Ты ведь сама знаешь, как это бывает. Может, они были в компании друзей, или это чья-нибудь жена, или возлюбленная. Сплошь и рядом все эти истории оказываются ложью. Никто им, как правило, не верит.

Вполне возможно, думала Мэдди. И все же, глядя на фотографию, она почувствовала, словно ей дали пощечину.

Уже два дня Джек ей не звонил. Она решила позвонить сама по тому номеру в «Клэридже», который он ей оставил. В отеле ей напомнили, что мистер Хантер уехал на уик-энд к друзьям. Их номера телефона Мэдди не знала.

Больше она никому ни словом не обмолвилась о статье. Однако не переставала думать об этом весь уик-энд и к понедельнику буквально кипела. Джек вернулся лишь к вечеру и сразу заметил ее настроение. Сам он пребывал в великолепном расположении духа.

– Что это с тобой, Мэд?

Не говоря ни слова, она взяла приготовленную заранее газету и показала ему.

Он лишь пожал плечами, поднял на нее глаза и благодушно ухмыльнулся:

– Ну и что такого? Мы встречались большой компанией, а потом вышли вместе с ней. Насколько я понимаю, это не преступление.

Он, похоже, вовсе не чувствовал себя виноватым и не собирался ни оправдываться, ни извиняться. Либо он и в самом деле ни в чем не виноват, либо это невероятная наглость. Глядя на мужа, Мэдди не могла понять, где правда.

– Ты с ней танцевал? – спросила она не сводя с него глаз.

– Конечно. Я со многими танцевал в тот вечер. Но я ее не трахал, если тебя именно это интересует. – На его лице появилось раздраженное выражение. – Ты меня в этом подозреваешь, Мэд? Не так ли?

Он подошел к ней ближе, глядя на нее так, словно это она опять виновата. Словно не его супружеская верность сейчас находится под вопросом.

– Я волновалась. Она очень привлекательна. А газеты подали все так, будто ты с ней встречаешься.

– Если судить по тому, что писали в газетах о тебе, ты там выглядела дешевой шлюхой. Но я же этому не поверил, правда?

От этих слов она сжалась, как удара.

– Как ты можешь так говорить, Джек...

– Но это же правда. У меня пока еще никакие незаконнорожденные дети не объявлялись. Если бы это произошло, тогда ты имела бы право со мной ругаться. Но при теперешнем положении вещей, я считаю, тебе нечего мне сказать. Ты меня обманывала и столько всего от меня скрывала, что кто сможет меня обвинить, если бы и я ответил тем же?

Снова она виновата, как обычно. И отчасти он прав. Она ведь скрыла от него, что собирается перевезти Лиззи в Вашингтон, что время от времени встречается с Биллом, что ежедневно разговаривает с ним по телефону. Джеку снова удалось перевернуть все с ног на голову и заставить ее почувствовать себя виноватой. Вопрос же о его собственной супружеской верности так и остался в стороне.

– Извини. Просто это все выглядело так...

– Не торопись указывать пальцем на других, Мэд. Ну а что на работе?

Как всегда, он начисто отмел все ее обвинения. Однако вернулся к этой истории позже, когда это оказалось для него удобно, когда понадобилось в очередной раз ее приструнить. Он умело использовал ее обвинения в свой адрес против нее же самой, обвинив ее в том, что она флиртует со своим новым коллегой Элиоттом – молодым, красивым и неженатым. Джек начал сообщать Мэдди о слухах, которые якобы уже ходили о них с Элиоттом. Она ему поверила, и это ее очень расстроило. Она рассказала обо всей этой истории Биллу. Тот сделал попытку открыть ей глаза, сказал, что Джек таким образом пытается отвлечь ее внимание от его проделок. Однако Мэдди не сомневалась: Джек верит слухам. Она чувствовала себя ужасно.

Но все, что говорил ей Джек об Элиотте, не шло ни в какое сравнение с его бешенством, после того как кто-то из знакомых ему сказал, что видел Мэдди с Биллом за ленчем в «Бомбей-клубе».

– Так вот почему ты набросилась на меня после Лондона! Пытаешься переложить свою вину на чужие плечи? Ты что, трахаешься с этим старым пердуном? Если это так, то мне тебя жаль, Мэд. Похоже, что получше тебе уже никого не найти.

– То, что ты говоришь, просто отвратительно!

Мэдди пришла в настоящую ярость. Никакой Билл не старый. Он прекрасный, интересный человек, очень привлекательный внешне и невероятно порядочный. Поразительно... он ведь на двадцать шесть лет ее старше, но в его обществе она никогда не вспоминает о разнице в возрасте.

Ситуация еще больше обострилась. Джек каким-то образом узнал от секретарши на студии, что Билл звонит ей в офис. А дальше с помощью мелких ухищрений ему удалось вытянуть из нее признание, что Билл и Мэдди ежедневно разговаривают по телефону. Через пять минут он в бешенстве ворвался к жене в офис, осыпая ее градом оскорблений:

– Ах ты, мелкая шлюшка! Признавайся, что между вами происходит? Когда у вас это началось? Может, на этих душераздирающих заседаниях женского комитета? Не забывай, что этот сукин сын довел дело до убийства собственной жены! Может быть, он и тебе окажет такую же услугу, если не поостережешься.

– Как ты можешь так говорить! – Слезы хлынули у Мэдди из глаз. Какой Джек жестокий! И как она сможет ему доказать, что не спала с Биллом Александром... – Мы с ним только друзья. Я никогда тебя не обманывала, Джек.

Она с мольбой смотрела на мужа, словно заклиная ей поверить. Его поведение потрясло ее до глубины души. Она чувствовала себя растоптанной. Однако, как ни странно, ненависти к нему не испытывала.

– Расскажи это кому-нибудь другому! Я-то тебя хорошо знаю. Ты же наврала мне про ребенка.

– Это совсем другое.

Рыдая, она присела на край стола, вся съежившись от его слов, как от ударов хлыста.

– Черта с два! Я больше не верю ни одному твоему слову. С какой стати я должен тебе верить после всей твоей лжи! Могу напомнить, что твоя собственная дочь – еще одно доказательство твоей лживости.

– Мы только друзья. Джек...

Но он ее уже не слушал. Хлопнув дверью, он выбежал из ее офиса, едва не разбив стекло. Мэдди осталась сидеть на краешке стола, сотрясаясь от рыданий. Через полчаса позвонил Билл. Она рассказала ему о том, что произошло.

– Я думаю, вам больше не стоит мне звонить. Он уверен, что у нас любовная связь.

И конечно, встречаться за ленчем они тоже больше не смогут. Мэдди казалось, что она сама перекрывает себе кислород. Но выбора у нее не было.

– Я сама буду вам звонить. Так проще.

– Он не имел права так с вами говорить! – Билл не мог сдержать ярость. А ведь она еще не все ему пересказала из того, что наговорил ей Джек.

– Мне очень жаль, Мэдди.

– Ничего. Я сама виновата. Я его разозлила, когда обвинила в том, что он с кем-то встречался в Лондоне.

– Да, черт возьми, вы же видели фотографии в газетах! Что еще вы могли предположить?

Билл не сомневался, что Джек ее обманул, однако не стал ей этого говорить. Тем не менее, он не мог сдержать себя:

– Сколько вы еще намерены терпеть, Мэдди? Сколько еще вы сможете вынести? Этот человек обращается с вами, как с грязью, он вас топчет ногами. Неужели вы этого не видите?

– Вижу... Но в чем-то он прав. Я ведь действительно лгала ему о Лиззи. Я сама его спровоцировала. И насчет вас я его обманывала. Мне бы тоже не понравилось, разговаривай он каждый день по телефону с другой женщиной.

– Вы хотите прекратить наши беседы по телефону?!

В его голосе прозвучал настоящий страх.

Однако Мэдди тут же его успокоила:

– Нет, не хочу. Но я могу понять чувства Джека.

– Сомневаюсь, что вы можете понять его чувства. Если они вообще у него есть. Он коварен и злобен и прекрасно научился вами манипулировать, в любой момент может вас заставить почувствовать себя виноватой перед ним. Это ведь он сейчас должен был бы просить у вас прощения за свои делишки.

В конце концов, они договорились, что Мэдди сама будет ежедневно звонить Биллу. Выходить вместе на ленч они больше не смогут, разве только через некоторое время, и то изредка. А может, им удастся время от времени встречаться у него дома, чтобы не показываться вместе на публике. Конечно, это тоже выглядит как обман. Но Мэдди чувствовала, что не может совсем прекратить видеться с Биллом. Ей нужен хотя бы один друг. Если не считать Лиззи, он единственный, кто у нее есть.

Дома атмосфера оставалась крайне напряженной в течение нескольких дней. А потом произошло непредвиденное. Их с Джеком пригласили на вечеринку к одному знакомому конгрессмену. Там оказался и Билл, знавший хозяина еще по колледжу. Он забыл сказать Мэдди об этом.

Джек напрягся, как только Билл вошел в гостиную. Он руку Мэдди так, что она побелела..Проговорил свистя шепотом:

– Попробуй только с ним заговорить, и я выволоку тебя так что и опомниться не успеешь.

– Я поняла, – прошептала она в ответ.

Она старалась не встречаться с Биллом глазами, надеясь, что он поймет. Каждый раз, когда он пытался к ней приблизиться, она отходила к Джеку. Весь вечер держалась неловко и выглядела бледной, издерганной. Улучив момент, когда Джек вышел в туалет, она вскинула умоляющий взгляд на Билла. Тот медленно прошел мимо. Заметил нервное напряжение на ее лице.

– Я не могу с вами говорить... Он в ярости...

– Вы в порядке?

Билл мучительно за нее переживал. Он понял, что происходит, и весь вечер не приближался к ней. Однако сейчас он отошел от нее как раз тогда, когда Джек снова появился в гостиной. Тот моментально почувствовав, что произошло. Решительным шагом Джек прошел через всю комнату к жене. Заговорил сквозь стиснутые зубы:

– Мы уходим. Возьми пальто.

Она любезно поблагодарила хозяйку за прекрасный вечер. Они уходили первыми, однако обед уже закончился, и это не вызвало особого удивления. Джек объяснил, что на следующий день у них с раннего утра деловые встречи.

Билл с несчастным видом смотрел им вслед, зная, что не сможет даже позвонить, чтобы узнать, как Мэдди.

Уже по дороге домой Джек начал хлестать ее резкими словами, от которых ей захотелось выпрыгнуть из машины и бежать куда глаза глядят.

– Ты что, считаешь меня последним идиотом? Я же велел тебе с ним не разговаривать! Я видел, как ты на него смотрела. Что ж ты не задрала юбку и не помахала перед ним своими трусиками?

– Прошу тебя, Джек... Я уже говорила тебе, мы с ним только друзья. Я замужем. Он все еще скорбит по своей жене. Мы работаем вместе в комитете... Больше между нами ничего нет.

Она старалась говорить как можно тише и спокойнее, чтобы не провоцировать Джека. Но все ее усилия ни к чему не привели. Он был в бешенстве.

– Все это чушь собачья! А ты маленькая сучка! Я прекрасно знаю, чем вы с ним занимаетесь! А может, уже и весь Вашингтон это знает. Я не слепой, Мэдди, черт побери! Подумать только, что мне приходится от тебя терпеть!

Она молчала. Войдя в дом, Джек хлопал каждой дверью, какая попадалась ему на пути. Однако до жены он и пальцем дотронулся. До утра она пролежала, скорчившись в постели, без сна, с ужасом ожидая, что сейчас произойдет. Однако ночь прошла спокойно.

Утром за кофе Джек казался холодным как лед. Изрек лишь одно предупреждение:

– Если ты еще хоть один раз с ним заговоришь, Мэд, я тебя вышвырну на улицу, туда, где тебе самое место. Ты меня поняла? Я не собираюсь терпеть все это дерьмо. Вчера вечером ты меня унизила перед людьми. Ты весь вечер глаз с него не сводила. Смотрела на него, как течная сука!

Сдерживая слезы, Мэдди хотела было возразить, хотела защитить себя, но не посмела произнести ни слова. Молча поехала с ним до студии.

Она понимала, что самое разумное сейчас – позвонить Биллу и сказать, что они больше не смогут ни видеться, ни разговаривать по телефону. Но она просто не могла этого делать. Билл ее единственная поддержка в жизни, та соломинка, за которую она держится. Без него она скатится в пропасть. Между ними существует какая-то особая связь, и она не может от него отказаться, невзирая на все угрозы Джека, несмотря на огромный риск. Мэдди сознавала, что подвергает себя опасности, но остановиться уже не могла.

Глава 17

Мэдди все еще пребывала в немилости у Джека, и, тем, не менее, каждый день звонила Биллу из своего кабинета, хотя с большими предосторожностями. Вот и в этот день, после полудня, она набрала его номер, как вдруг услышала громкие возгласы из студии новостей.

– Я вам перезвоню позже. Что-то случилось.

Она поспешно положила трубку и выбежала в коридор. Все столпились вокруг телеэкрана, так что вначале она ничего не могла разглядеть. Через несколько секунд кто-то отодвинулся в сторону, и Мэдди услышала сводку экстренных новостей, прервавшую передачи по всем каналам. Совершено покушение на президента Армстронга. В него стреляли, и сейчас он доставлен вертолетом в военно-морской госпиталь в критическом состоянии.

– О Боже...

Мэдди сразу подумала о Филлис Армстронг.

– Быстро возьмите пальто! – крикнул ей режиссер. – Вертолет ждет вас в аэропорту.

Подошел оператор. Кто-то протянул ей сумочку и пальто. Мэдди побежала к лифту, не останавливаясь и не отвечая на вопросы. Из той же сводки новостей она уже знала, что первая леди в госпитале, с мужем. Из машины по дороге в аэропорт Мэдди позвонила по мобильному телефону на студию. Режиссер ждал ее звонка.

– Как это случилось? – спросила она.

– Какой-то парень вышел из толпы и начал стрелять. Ранил президента и агента службы безопасности. Но пока все живы.

– А как президент? – Мэдди закрыла глаза. – Он выживет?

– Этого пока никто не знает. Но, похоже, что дело плохо. Там кругом кровь. Сейчас показали замедленную съемку. Президент пожимал руки людям из группы, выглядевшей абсолютно безобидно. В это время кто-то из них спокойно в него выстрелил. Стрелявшего уже задержали, но имя пока не сообщают. Держите с нами связь. Попытайтесь узнать все, что сможете. Расспросите медсестер, врачей, службу безопасности, может быть, первую леди, если вас к ней допустят.

В студии все знали, что она с первой леди в дружеских отношениях, а в их деле нет ничего святого. Сейчас режиссер был твердо намерен использовать все ее возможности, как бы дурно это ни пахло.

– У машины вас будут ждать еще несколько человек из нашей команды на тот случай, если в какой-то момент вам понадобится передохнуть. Но я хочу, чтобы этим занимались именно вы.

– Да, я поняла.

– И не занимайте телефон. Нам может срочно понадобиться связаться с вами.

– Я буду держать с вами связь.

Мэдди отключила телефон. Включила радио. Последующие пять минут передавали то же самое. Поколебавшись секунду, она набрала номер Билла.

– Я не могу долго говорить. Нельзя занимать телефон. Вы уже слышали?

– Только что, по радио. Не могу поверить...

Все начинается снова. И как похоже на то, что произошло с Кеннеди. Только для нее это не история, это касается людей, которых она хорошо знает.

– Я еду в госпиталь. Позвоню вам потом.

Пожалуйста, берегите себя.

Билл понимал, что Мэдди ничто не угрожает. И все же не мог за нее не волноваться.

Последующие пять часов для Мэдди пролетели как дурной сон. Для журналистов в госпитале с помощью канатов отгородили небольшое пространство, организовали бар с кофе. Пресс-секретарь выходил к ним каждые полчаса. И все пытались поймать кого-то из медперсонала или из службы безопасности. Пока никакой новой информации не поступало. Президент с самого полудня находился в операционной. В семь часов вечера он все еще оставался там. Пуля пробила легкое, разорвала почку и селезенку. По счастливой случайности сердце оказалось не задето, но внушало опасение сильное внутреннее кровотечение.

Первую леди никто до сих пор не видел. Она ждала в соседней с операционной палате, наблюдая за ходом операции по телемонитору. До ее окончания никто не мог ничего сказать. Врачи предполагали, что это произойдет не раньше полуночи.

В вестибюле расположились более сотни фотографов и операторов – на диванах, в креслах, на своих рюкзаках и просто на полу. И повсюду пластмассовые стаканчики с кофе, пакеты с готовыми завтраками. Несколько репортеров стояли на улице и курили. Все это напоминало зону военных действий.

Мэдди вместе с оператором, присланным ей в помощь, стояли в углу, беседовали со знакомыми репортерами с других телестудий, из журналов и газет.

Пятичасовые новости она провела прямо на улице перед госпиталем. А для семичасовых новостей ее засняли в вестибюле. Элиотт Нобл вел программу один в телестудии в Вашингтоне. В одиннадцать часов Мэдди еще раз вышла в эфир, однако сказать ей по-прежнему было нечего, кроме того, что врачи выражают осторожную надежду.

Около полуночи позвонил Джек:

– Мэд, ты что, не можешь раздобыть ничего поинтереснее? Черт побери, все гонят одно и то же. Надоело. Ты пыталась увидеться с первой леди?

– Она ждет за дверью операционной, Джек. К ней нет доступа никому, кроме службы безопасности и медперсонала.

– Ну, так надень белый халат и попытайся к ней проникнуть!

Как всегда, он требовал от нее невозможного.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь мог сейчас сказать больше того, что мы уже знаем. Сейчас все в руках Божьих.

Никто не мог сказать, выживет ли президент. Джим Армстронг уже не молод. До этого на него покушались всего один раз, но тогда пуля его лишь слегка задела.

– Ты, вероятнее всего, останешься там на ночь.

Это прозвучало скорее как приказание, чем вопрос. Впрочем, Мэдди и сама подумывала остаться.

– Да, я хочу быть здесь, если что-то произойдет. Когда операция закончится, нам обещали пресс-конференцию с участием одного из хирургов.

– Позвони мне, если будут новости. Я сейчас еду домой.

День тянулся бесконечно, а ночь обещала быть еще более долгой и тяжелой. А впереди, возможно, их ждут дни похуже, если президент не придет в себя. Всем оставалось только надеяться, молиться и ждать. Остальное в руках Бога и хирургов.

Мэдди положила трубку. Налила себе еще кофе. Она сегодня выпила несчетное количество чашек. И почти ничего не ела. Наверное, от волнения.

Потом она позвонила Биллу, не подумав о том, что он, может быть, уже спит. Трубку долго не брали. Наконец Билл ответил. Говорил он бодро, с облегчением заметила Мэдди.

– Я вас не разбудила?

Он с радостью услышал ее голос. Он смотрел все ее репортажи и сейчас не выключал телевизор на случай, если она снова появится в эфире.

– Простите, я был в душе. А вообще я ждал вашего звонка. Как идут дела?

– Пока никак. – Несмотря на усталость, Мэдди тоже ощущала радость оттого, что может с ним поговорить – Мы все просто сидим и ждем. Скоро президента должны перевезти из операционной. Я все время думаю о Филлис.

Мэдди знала, что Филлис очень любит мужа. Все это знали. Первая леди не делала из этого секрета. Они женаты уже почти пятьдесят лет... Неужели это вот так закончится?

– Вам не удалось с ней увидеться?

Билл уже знал, что первая леди не появлялась ни на одном из телеканалов.

– Она где-то наверху. Мне бы очень хотелось ее увидеть. Дать знать, что мы переживаем вместе с ней.

– Она это знает, я уверен. И как такое могло случиться, да еще при такой охране!.. Я видел замедленную съемку. Этот тип просто вышел вперед как ни в чем не бывало, и пальнул. А как тот парень из службы безопасности?

– Его прооперировали сегодня во второй половине дня. Говорят, его состояние стабилизировалось, хотя и остается тяжелым. Ему повезло.

– Будем надеяться, что Джиму тоже повезет. А как вы? Наверное, совсем выдохлись? Может быть, привезти вам чего-нибудь поесть?

Мэдди непроизвольно улыбнулась:

– У нас тут не меньше двух тысяч булочек. И куча всякой готовой еды из Вашингтона. Но все равно спасибо.

Она заметила группу приближавшихся к ним врачей.

– Мне надо идти.

– Позвоните, если что-нибудь узнаете. И не бойтесь меня разбудить. Если я вам понадоблюсь, я всегда на месте.

Как это не похоже на Джека, который только выражает недовольство ее работой, и ничего больше.

Один из врачей – в шапочке, бахилах поверх туфель и зеленой хирургической робе – поднялся на помост, сооруженный в вестибюле. Журналисты мгновенно столпились вокруг. Все камеры нацелились на него.

– Мы не можем вам сообщить ничего сенсационного, – начал хирург, – но у нас есть все основания для оптимизма. Президент всегда отличался отменным здоровьем. С нашей точки зрения, операция прошла успешно. На данный момент мы сделали все, что могли. Будем держать вас в курсе дела на протяжении всей ночи, если будут какие-либо изменения. Он сейчас под сильным действием снотворных и анестезии, но уже начал приходить в сознание. Миссис Армстронг просила меня поблагодарить вас всех от ее имени и выразить сочувствие по поводу того, что вам приходится здесь ночевать. Вот пока все.

Хирург сошел с помоста без дальнейших комментариев. Их еще раньше предупредили о том, что ответов на вопросы не будет. Он сказал все, что мог. Хотя все это они уже знали. Теперь все в руках Божьих.

Врач ушел, и тут же зазвонил телефон Мэдди. Снова Джек.

– Возьми у него интервью.

– Не могу, Джек. Нас уже об этом предупредили. Этот человек провел двенадцать часов в операционной. Нам сказали все, что известно врачам.

– Черта с два! Вас попросту пичкают жвачкой для прессы. До нас тут дошли слухи, что мозг у него не работает.

– И что ты предлагаешь? Пробраться к нему в палату через вентиляционную трубу?

Мэдди совершенно выдохлась. Как Джек не хочет понимать! Они все в одной лодке. Могут только ждать дальнейших сообщений. Давление на хирургов ни к чему хорошему не приведет.

– Не умничай, Мэд, – раздраженно перебил ее Джек – Ты что, хочешь всех наших зрителей в сон вогнать? Или, может, работаешь на другую телекомпанию?

– Ты прекрасно знаешь, что здесь происходит. Мы все получаем одну и ту же информацию.

– Именно. И я о том же. Попытайся раздобыть что-нибудь поинтереснее.

Он положил трубку, даже не попрощавшись с женой, репортер из другой телесети сочувственно улыбнулся и пожал плечами:

– Я тоже получил разгон от босса. Если они такие умные, почему бы им не приехать сюда и самим не попытаться узнать что-либо?

Мэдди улыбнулась в ответ:

– Напомните мне, чтобы в следующий раз я ему это предложила.

Она устроилась в кресле, накрывшись пальто, до следующих сообщений для прессы.

Врачи вышли к ним в очередной раз в три часа ночи, примерно с теми же новостями. Президент держится, пришел в сознание, но все еще находится в критическом состоянии. Жена все время рядом с ним.

Ночь казалась бесконечной. В пять часов утра они получили очередную порцию такой же информации. Но до семи часов утра не было никаких существенных новостей. К этому времени Мэдди проснулась и уже пила кофе. Она спала всего три часа, да и то урывками, свернувшись калачиком в кресле. Ее тело затекло от неудобного положения. Это все равно, что провести ночь в аэропорту, пережидая пургу.

Наконец в семь утра появились обнадеживающие новости. Врачи сообщили, что президент все еще в тяжелом состоянии и мучается от боли, но он улыбнулся жене и выразил благодарность нации. Хирурги, наконец, почувствовали удовлетворение. И даже решились объявить, что, невзирая на возможные осложнения, президент, кажется, вне опасности.

Через полчаса Белый дом обнародовал имя стрелявшего, которого теперь называли не иначе как «подозреваемый», хотя вся страна не раз имела возможность видеть пленку, на которой этот человек стрелял в президента. В ЦРУ считали, что он не участник какого-либо заговора, а действовал сам по себе. Его сына убили летом во время военных действий в Ираке, и он винил в этом президента. Раньше он никаких преступлений не совершал и считался психически нормальным. Просто он потерял единственного сына на войне, причин которой не понимал и не хотел понять. После гибели сына он впал в депрессию. Сейчас его держали под усиленной охраной. Вся его семья находилась в состоянии шока.

До сих пор этот бухгалтер пользовался репутацией уважаемого члена общества и хорошего работника.

Какая грустная история, думала Мэдди. Через одного из пресс-секретарей она послала записку Филлис Армстронг просто для того, чтобы дать знать, что она здесь и молится за них. К ее величайшему изумлению, через несколько часов Филлис ответила совсем короткой запиской: «Спасибо, Мэдди. Слава Богу, ему лучше. С любовью, Филлис».

Мэдди была тронута до глубины души тем, что первая леди нашла время черкнуть ей несколько слов.

В полдень Мэдди снова вышла в эфир. Сообщила, что президент отдыхает. Состояние его все еще оценивается как критическое, однако врачи надеются, что скоро он будет вне опасности.

Сразу после эфира снова позвонил Джек:

– Если не раздобудешь чего-нибудь поинтереснее и поскорее, я пошлю Элиотта тебе на смену.

– Если ты считаешь, что он сможет лучше справиться, посылай.

Мэдди настолько выдохлась, что на этот раз ее даже не задели угрозы и обвинения Джека.

– У меня от тебя скулы сводит, – продолжал он свои упреки.

– Я не могу ничего придумать, Джек. И все мы здесь в одинаковом положении.

Тем не менее, он продолжал звонить почти каждый час, Донимая ее попреками. В час дня раздался очередной звонок.

Мэдди с облегчением услышала голос Билла:

– Когда вы в последний раз что-нибудь ели?

– Не помню. Я так устала, что мне не хочется есть.

Он ничего не ответил, не предложил приехать. Просто появился в госпитале двадцать минут спустя, с огромным сандвичем, фруктами и прохладительными напитками. С трудом нашел ее в толпе репортеров, усадил в кресло в углу и едва не силой заставил есть. Как представитель Красного Креста, пришло ей в голову.

– Не могу поверить, что это действительно вы. До вашего появления я и не сознавала, что умираю от голода. Спасибо, Билл.

– Теперь я тоже чувствую себя полезным.

Он оглядывался вокруг. Сколько репортеров, операторов и звукооператоров, режиссеров... Все снуют взад-вперед, толпятся. На улице полно студийных автобусов и пикапов. Похоже на зону стихийного бедствия, каковой на самом деле и является сейчас этот госпиталь.

Билл с удовольствием смотрел, как Мэдди съела весь сандвич.

– Сколько вы еще здесь пробудете?

– Пока состояние президента кардинально не изменится. Или пока нам это не надоест. Не знаю, что произойдет раньше. Джек уже пригрозил, что пришлет Элиотта вместо меня. Ему мои репортажи кажутся пресными. Но я не могу раздобыть ничего сенсационного.

В этот момент на помосте снова появился пресс-секретарь. Все, включая Мэдди, вскочили и устремились туда.

На этот раз им сообщили, что процесс выздоровления, скорее всего, будет сложным и долгим. Возможно, кто-то из журналистов захочет отправиться домой, возможно, кому-то пришлют замену. В общем, сказал пресс-секретарь, президент поправляется, правда, медленно, Осложнений пока никаких. У врачей есть все основания надеяться, что его состояние будет и впредь улучшаться.

– Можно его увидеть? – выкрикнул кто-то из толпы журналистов.

– Боюсь, что нельзя еще в течение нескольких дней.

– А миссис Армстронг? Можно с ней поговорить?

– Пока нет. Она ни на минуту не отходит от мужа. Собирается остаться здесь до тех пор, пока он не поправится.

Сейчас они оба спят. По-моему, вам всем тоже не мешает прилечь.

Пресс-секретарь улыбнулся в первый раз за последние сутки. Он сошел с помоста, пообещав вернуться через несколько часов. Мэдди отключила микрофон. Подняла глаза на Билла. Она так устала, что с трудом держалась на ногах.

– Что вы сейчас собираетесь делать? – спросил он.

– Я бы отдала свою правую руку за возможность поехать домой и принять душ. Но боюсь, Джек меня убьет, если я уйду.

– Неужели он не может прислать кого-нибудь вам на смену?