Текст книги "Путешествие"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Господи, как ужасно все сложилось! Ее девочка скиталась по детским домам и приютам...

– А у вас есть дети?

Мэдди печально покачала было головой, но поняла, теперь это неправда. Теперь у нее есть дочь. И на этот раз она с ней не расстанется. Для себя Мэдди это уже решила.

– Нет, и я больше не могу иметь детей.

Элизабет не спросила почему, уважая чужие тайны... Памятуя о том, какое пестрое лоскутное одеяло представляет собой ее прошлая жизнь, Мэдди не могла не оценить сдержанность и такт дочери. Она умеет себя вести. И грамотно говорит.

– Ты любишь читать?

– Очень.

Вот и еще одна черта, унаследованная от матери, помимо мужества, настойчивости и упорства в достижении цели. Она так долго пыталась найти свою мать, мечтала об этом всю жизнь, и вот ей это удалось.

– Сколько вам лет?

Элизабет просто хотела убедиться в том, что правильно угадала возраст матери. Она не знала наверняка, родила ее Мэдди в пятнадцать или в шестнадцать лет.

– Тридцать четыре.

Они больше похожи на сестер, чем на мать и дочь.

– Я замужем за человеком, которому принадлежит эта телесеть. Его имя Джек Хантер.

– Знаю. Я с ним виделась два дня назад, в его офисе.

– Что?! Неужели?

– Я спросила о вас в вестибюле, но меня к вам не пустили. Вместо этого направили к нему в офис. К его секретарше. Я с ней поговорила, сказала, что хочу видеть вас по личному делу. И написала вам записку, что хочу только выяснить, не вы ли моя мать. Она сразу отнесла записку мистеру Хантеру и потом провела меня к нему в кабинет.

Элизабет рассказывала обо всем так, как будто это в порядке вещей. В общем-то так оно, наверное, и есть. С одним только исключением: Джек ни словом не обмолвился Мэдди о девушке.

– И что произошло потом? Что он тебе сказал?

– Что этого не может быть, он, мол, знает наверняка. Что у вас никогда не было детей. Думаю, он принял меня за какую-нибудь мошенницу, авантюристку. Решил, что я собираюсь вас шантажировать или что-нибудь в этом роде. Сказал мне убираться и никогда больше здесь не появляться. Я показала ему свое свидетельство о рождении и фотографию и даже испугалась, что он мне их не вернет. Но он вернул. Сказал, что у вас совсем другая девичья фамилия. Но я-то знала правду. Я подумала, может, он лжет, чтобы вас защитить. А потом я решила, что он просто не знает. Может, вы ему об этом не говорили.

– Не говорила. Не могла решиться. Он очень хорошо ко мне отнесся. Он меня спас. Увез из Ноксвилла, заплатил за развод. Это было девять лет назад. Он сделал меня тем, что я есть сейчас. Я просто не могла себе представить, как я ему об этом расскажу.

Но теперь-то он знает. И ни слова ей не сказал. Решил, что это обман, не хотел ее волновать или приберег как козырь против нее на будущее? Судя по тому, что она в последнее время поняла, вероятнее второе. Он ей выложит все тогда, когда эта новость окажется наиболее для нее ошеломляющей.

Мэдди почувствовала угрызения совести. А если все не так, как она думает?

– Ну что ж, теперь он знает, – вздохнула она. Подняла глаза на Элизабет. – И что нам теперь делать, как думаешь?

– Ничего. Мне от вас ничего не нужно. Мне найти вас хотелось, встретиться с вами, вот и все. Завтра я возвращаюсь в Мемфис. На работе мне дали неделю отпуска.

– Но я хочу тебя видеть, Элизабет. Хочу получше тебя узнать. Надеюсь, я смогу приехать в Мемфис...

– Здорово! Можете остановиться у меня. Только вам, наверное, не очень понравится. – Девушка смущенно улыбнулась. – Я снимаю комнатку в общежитии, и там пахнет... Я потратила все деньги на учебу... и на то, чтобы найти вас.

– Может быть, мы вместе поживем в отеле.

Глаза Элизабет загорелись. Мэдди это тронуло до слез.

– Я никому ничего не расскажу, – застенчиво сказала Элизабет. – Только боссу. И еще одной своей приемной маме.

Если вы не возражаете. Но если не хотите, я буду молчать. Я не собираюсь доставлять вам неприятности.

– Это очень хорошо, что ты так говоришь, Элизабет, но я пока не решила, что делать. Мне надо подумать, поговорить с мужем.

– Вряд ли ему это понравится. Для него это будет неприятный сюрприз.

– Да, наверное.

Мэдди улыбнулась дочери. Для нее случившееся тоже стало потрясением. Но сейчас... Господи, как прекрасно обрести дочь! Конец тайнам. Как будто затянулась старая рана, с которой она смирилась, которую годами старалась не замечать. Это просто подарок судьбы.

– Ничего, он переживет.

Мэдди пригласила Элизабет на ленч. У девушки снова загорелись глаза. Она предложила матери называть ее Лиззи. Они отправились в кофейню за углом. По дороге Мэдди осторожно обняла дочь за плечи. За сандвичем и гамбургером Лиззи рассказывала матери о своей жизни, друзьях, о своих печалях и радостях. Потом стала задавать вопросы. Миллион вопросов. Она столько лет мечтала об этой встрече. В то время как Мэдди даже мечтать себе не позволяла.

В три часа они вернулись на студию. Мэдди дала дочери все номера своих телефонов и факсов, взяла ее номер телефона и пообещала регулярно звонить. А потом, когда все уладится с Джеком, Мэдди намеревалась пригласить дочь на уик-энд на ферму в Виргинию. Сказала, что пришлет за ней самолет. Глаза у Лиззи стали огромными, как блюдца.

– У вас что, есть свой самолет?!

– У Джека есть.

– Вот это да! Моя мама телезвезда, а у отца свой самолет!

– Ну, он тебе на самом деле не отец.

И вряд ли захочет им стать, подумала Мэдди. Он со своими-то сыновьями общается без всякого удовольствия, что же говорить о ее незаконной дочери.

– Но он хороший человек.

Произнося эти слова, Мэдди уже знала, что лжет. Но как сложно все объяснить. Как объяснить дочери, что она, Мэдди, несчастна в браке, что посещает психотерапевта в надежде обрести силы, чтобы уйти от мужа. Можно только надеяться, что Элизабет никогда не били и не обижали. За ленчем она ничего об этом не говорила. И потом, несмотря на то что у нее никогда не было своего дома и семьи, ее, похоже, вполне устраивает собственная жизнь. А может быть, оно и к лучшему. А если бы ей пришлось видеть, как Бобби Джо сталкивает ее мать с лестницы, или слышать, как оскорбляет ее Джек? Печальная мысль. К тому же Мэдди ощущала невероятное чувство вины перед дочерью за все, что не смогла для нее сделать. Уже само слово «дочь» вызывало в ней дрожь. Дочь... У нее есть дочь.

Они крепко обнялись на прощание. Мэдди взглянула в глаза Элизабет:

– Спасибо за то, что нашла меня. Лиззи Я этого не заслужила. Но я так счастлива, что обрела тебя!

– Спасибо тебе, мама, – едва слышно прошептала Лиззи.

Обе утерли слезы. Лиззи вышла. Мэдди долго смотрела ей вслед. Эту минуту они обе никогда не забудут. Всю оставшуюся часть дня она прожила как в тумане. Когда позвонил Билл Александр, она не сразу вернулась к действительности.

– Ну, что у вас нового? – дружески спросил Билл. Мэдди рассмеялась.

– Вы не поверите.

– Звучит загадочно. Что-нибудь важное?

Наверное, Билл решил, что она оставила мужа. Он даже представления не имеет о том, что на самом деле произошло в ее жизни.

– Расскажу при встрече. Это долгая история.

– Не могу дождаться. А как дела у вашего нового коллеги?

– Пока не очень. Он неплохой парень, но это все равно, что пытаться танцевать с носорогом. Мы не очень подходящая пара.

Рейтинги, конечно, полетят вниз. Они уже получили сотни писем от телезрителей с жалобами на то, что убрали Грега. Интересно, что скажет Джек, увидев эти письма?

– Думаю, вы, в конце концов, приноровитесь друг к другу. Это немного похоже на жизнь в браке.

– Может быть.

Вряд ли, подумала она. Уж очень они не подходят друг другу, и телезрители, естественно, не могли этого не заметить.

– Как насчет ленча завтра?

Он все еще волновался за нее и хотел убедиться в том, что с ней все в порядке. А кроме того кроме того, она ему очень нравилась.

– С удовольствием, – не задумываясь ответила Мэдди.

– Тогда и расскажете мне свою длинную историю. Мне не терпится ее услышать.

Они договорились о том, куда пойдут завтра на ленч. Мэдди, улыбаясь, положила трубку. Через некоторое время она пошла гримироваться перед выходом в эфир.

На этот раз обе передачи прошли гладко. Потом она встретилась с Джеком в вестибюле. Он разговаривал по мобильному телефону. Этот разговор продолжался и в машине, почти полдороги до дома. Но и потом, когда он убрал телефон, Мэдди ничего ему не сказала.

– Ты сегодня выглядишь слишком серьезной, – вскользь заметил он.

Вечер они решили провести дома и обойтись легким ужином.

– Что-нибудь произошло? – спросил Джек нарочито небрежно.

Молчание у Мэдди, как правило, означало, что она скрывает что-то важное. Джек об этом знал.

Она подняла на него глаза и молча кивнула. Нужные слова не приходили, и она, в конце концов, решила перейти прямо к делу:

– Почему ты не сказал мне о том, что приходила моя дочь?

Она смотрела ему прямо в глаза. В них появилось что-то холодное и жесткое, мгновенно вытесненное вспыхнувшим, как угли, гневом.

– А почему ты не сказала мне о том, что у тебя есть дочь? Могу только догадываться, какие еще тайны ты от меня скрываешь, Мэд.

Он присел на край кухонной стойки с бутылкой вина в руке. Налил себе, но Мэдди не предложил.

– Да, мне следовало тебе сказать, но я не хотела, чтобы кто-нибудь об этом знал. Это случилось за десять лет до того, как я познакомилась с тобой.

Она знала, что большой вины у нее перед ним нет. Она ему не лгала, она просто ничего не сказала.

– Забавно, как к тебе порой неожиданно возвращается то, что пытаешься скрыть, правда? Ты, наверное, считала, что избавилась от дочери, а она... раз – и выскочила, как чертик из табакерки.

Мэдди почувствовала, что ей больно слышать, с каким пренебрежением он говорит о ее дочери. Лиззи – прекрасная девочка. Мэдди чувствовала потребность ее защитить.

– Не надо так, Джек. Она хорошая. Не ее вина, что я родила ее в пятнадцать лет и вынуждена была отдать. Она порядочный человек.

– Как ты можешь это знать, черт побери? А может, сейчас, в эту минуту, она дает кому-нибудь интервью, и завтра ты увидишь по телевизору, как она рассказывает о своей знаменитой мамочке, которая ее бросила. Ты даже не можешь, ты уверена в том, что она действительно твоя дочь! Может, она какая-нибудь авантюристка или кто угодно... как и ее мать.

Мэдди поняла, что он имеет в виду. Именно об этом они говорили с доктором Флауэрс. Муж давит на нее, унижая, оскорбляет, осыпает ругательствами, чтобы парализовать ее волю.

– Внешне она очень на меня похожа, Джек. Это трудно отрицать. – Мэдди произнесла это спокойно, стараясь не обращать внимания на оскорбления.

– Да, черт побери, любая потаскушка в Теннесси выглядит точь-в-точь как ты! Думаешь, черные волосы и голубые глаза такая большая редкость? Да баб вроде тебя там пруд пруди!

Мэдди и на эту грубость не обратила внимания.

– Почему ты мне не сказал, что виделся с ней? На какой случай это приберегал?

Она уже знала ответ. Он выбрал бы момент, когда это ударило бы ее больнее всего и явилось настоящим шоком.

– Я просто пытался защитить тебя от шантажистки. Считал, что это вымогательство, и больше ничего. Собирался ее проверить, прежде чем сообщить тебе.

Звучит разумно и даже по-рыцарски. Но Мэдди уже слишком хорошо знала своего мужа.

– Да, я очень ценю твою заботу и все-таки предпочла бы услышать об этом сразу же.

– Хорошо, я запомню на будущее, на тот случай, если появится еще кто-нибудь из твоих незаконных отпрысков. Кстати, сколько их там у тебя еще?

Мэдди не удостоила его ответом.

– Я рада была увидеть Лиззи. Хорошая девочка.

– И что ей от тебя нужно? Денег?

– Она только хотела меня увидеть. Три года искала. А я думала о ней всю жизнь.

– Как трогательно! Ну, ничего, она еще заявится, я тебе гарантирую. И это будет не такая приятная история.

Он налил себе еще вина, разъяренно глядя на нее.

– Почему, Джек? Мы все живые люди Такое может случиться с каждым.

– Ну, нет, с приличными людьми такое не случается. Мэд – Он явно наслаждался, унижая ее. Оскорблял с видимым удовольствием. – С порядочными женщинами такое не случается. Они не рожают детей в пятнадцать лет неизвестно от кого и не бросают младенцев, как мусор, на ступеньках церкви.

– Не совсем так. Не хочешь узнать, как все произошло на самом деле?

«Возможно, так я хоть немного заглажу свою вину перед ним, – подумала Мэдди – Все-таки он мой муж, я должна была сказать ему о дочери раньше».

– Нет, не хочу, – резко оборвал он ее – Меня беспокоит другое: что нам делать, когда эта история выйдет наружу, и ты появишься на экране национального телевидения в роли потаскушки? Меня, видишь ли, волнует моя программа и моя телекомпания.

– Думаю, люди все поймут. – Мэдди пыталась сохранять достоинство, по крайней мере, внешне. Внутри же он все-таки достиг своей цели, внутри у нее все дрожало – Она же не преступница, черт возьми, не убийца! Так же как и я.

– Да нет, всего только заурядная шлюха. Голодранка. Я всегда это говорил.

Мэдди резко обернулась к нему.

– Как ты можешь так со мной разговаривать? Ты что, не понимаешь, как мне больно?

У нее от боли даже потемнели глаза. Но Джека это нисколько не тронуло. Наоборот. Ему хотелось уколоть ее еще больнее.

– Тебе и должно быть больно. Ты что, гордишься собой? В таком случае ты чокнутая. Видно, так оно и есть. Может быть, ты ко всему еще и ненормальная. Ты мне лгала, ты бросила свою дочь. Бобби Джо об этом знал?

– Да, знал.

– В таком случае я не удивляюсь, что он тебя колотил. Это многое объясняет. Когда ты ныла и жаловалась на него, я не знал причины. Честно говоря, теперь я не могу его винить.

Мэдди бросила на него гневный взгляд:

– Чушь! Что бы я ни сделала, я не заслужила такого обращения ни от него, ни от тебя. Это нечестно, и ты сам прекрасно это знаешь.

– А ты меня обманула! Это, по-твоему, честно? Как я сейчас должен себя чувствовать? Ты шлюха, Мэд, жалкая дешевая шлюха! Наверное, лет с двенадцати путалась с мужиками. Сейчас мне кажется, что я тебя совсем не знаю.

Ему как-то удалось уйти от вопроса о том, почему он ничего не сказал о встрече с ее дочерью.

– Это нечестно. Мне было пятнадцать лет. Да, тогда я оступилась. Но это самое ужасное, что произошло в моей жизни. Даже переносить побои от Бобби Джо оказалось не так больно, как оставить мою девочку. Я чувствовала себя так, словно вырываю из груди свое сердце.

– Не говори мне об этом, скажи ей. Может, выпишешь ей за это чек? Только не трогай мои деньги. Я прослежу.

– Я никогда не пользовалась твоими деньгами! Я всегда за все плачу своими.

– Черта с два! А кто тебе платит? Это тоже мои деньги, голубушка.

– Я их зарабатываю!

– Да, как же! Ты самая высокооплачиваемая телеведущая. Я тебе переплачиваю чертову уйму денег!

– Ну, нет! Ты переплачиваешь Брэду! И очень скоро все твое шоу полетит из-за него ко всем чертям. Не могу дождаться, когда это произойдет.

– А когда это произойдет, сестренка, ты полетишь туда же вслед за ним. Вообще твои дни сочтены, ты в последнее время совсем распоясалась... Угрожаешь... Я не намерен с этим мириться. Какого черта! Я в любое время могу тебя вышвырнуть со студии. С какой стати я должен сидеть здесь и все терпеть, слушать твою ложь и оскорбления?

Мэдди остолбенела. Он, насильник и мучитель, изображает из себя жертву! Доктор Флауэрс ее предупреждала, и все же такая тактика, оказывается, очень эффективна. Несмотря ни на что, Мэдди снова почувствовала себя виноватой.

– Для полной ясности хочу сразу предупредить: не вздумай привести сюда свою девку. Она наверняка еще и шлюха, так же как и ее мать.

– Она моя дочь! Я имею право с ней видеться. И я живу в этом доме.

– Только до тех пор, пока я тебе это позволяю, не забывай об этом! – С этими словами он повернулся и вышел из кухни.

Мэдди, тяжело дыша, смотрела ему вслед. Услышав, что он поднялся наверх, она закрыла дверь и позвонила доктору Флауэрс. Рассказала ей обо всем, что произошло. О том, как Лиззи ее нашла, о том, что Джек скрыл от нее встречу с ее дочерью, о его сегодняшней ярости и оскорблениях.

– И что вы сейчас чувствуете, Мэдди? Только честно. Подумайте как следует.

– Я чувствую вину за то, что ничего не сказала ему о дочери. И за то, что когда-то ее оставила.

– Вы верите тому, что он говорил о вас?

– Некоторым вещам верю.

– Почему? Если бы вы с ним поменялись ролями, приди он к вам с такой же историей, вы бы ему простили?

– Да, – ответила Мэдди не задумываясь. – Наверное, я бы поняла.

– Значит, как это все его характеризует? Раз он не может точно так же отнестись к вам?

– Он дерьмо.

– Можно и так сказать. А вот вы, Мэдди, хороший человек, которому пришлось многое пережить, и только это сейчас важно. Для женщины самое тяжелое, что может случиться, – это отдать своего ребенка в чужие руки. Как вы думаете, вы сможете себе это простить?

– Со временем, надеюсь, да.

– А как насчет оскорблений, которыми осыпает вас Джек? Вы их заслужили?

– Нет!

– Что же он в таком случае за человек? Вы только послушайте, что он говорит о вас, Мэдди. Это все неправда. Он говорит все это с одной целью – причинить вам боль. Это действительно больно слушать, Мэдди. Он достигает цели, и я понимаю, что вы испытываете.

На лестнице послышались шаги. Мэдди поспешно попрощалась с доктором Флауэрс. Теперь она чувствовала себя немного лучше.

Дверь кухни распахнулась. Джек быстро вошел, подозрительно глядя на нее:

– С кем ты говорила? Со своим дружком?

– У меня нет дружка, Джек, и ты прекрасно это знаешь.

– С кем же?

– С другом.

– У тебя нет друзей! Никто не хочет с тобой дружить! Может, это тот черный гомик, к которому ты так прикипела? Не вздумай никому об этом рассказывать. Не порти мне шоу. Попробуй хоть кому-нибудь об этом заикнуться, и я тебя убью. Ты меня поняла?

– Поняла.

Ее глаза наполнились слезами. Он наговорил ей столько оскорблений за сегодняшний вечер... Она не знала, какое из них больнее. Все ее ранили до глубины души.

Она дождалась, пока Джек вышел из кухни, и набрала номер отеля, где остановилась Лиззи. Мэдди знала, что дочь останется там до утра.

Лиззи лежала на кровати и думала о матери. Она видела ее вечером по телевизору и все время непроизвольно улыбалась. И вдруг телефонный звонок.

– Мэдди... то есть мама... то есть...

– Мама! Как удивительно приятно это слышать!

И голос такой знакомый. Мэдди внезапно осознала, что голос дочери в точности похож на ее собственный.

– Я звоню, чтобы сказать, что я тебя люблю.

– И я люблю тебя, ма. Господи, как хорошо звучит это слово, правда?

У Мэдди по щекам текли слезы.

– Это звучит прекрасно, радость моя. Я позвоню тебе в Мемфис. Счастливо доехать.

Только бы с ней ничего плохого не случилось теперь, когда они нашли друг друга. Мэдди, улыбаясь, положила трубку. Что бы ни говорил Джек, что бы он ей ни сделал, этого он не сможет у нее отнять. Через столько лет, после многих потерь она все-таки стала матерью.

Глава 13

Билл пригласил Мэдди на ленч в «Бомбей-клуб». Она вошла в ресторан в белом брючном костюме от Шанель, с темными очками на лбу, с сумочкой из плетеной соломки через плечо – живое воплощение радостей лета. Билл со счастливой улыбкой смотрел на нее, красивый, загорелый, с копной седых волос, подчеркивающих цвет его ярко-голубых глаз и загорелой кожи. Он заметил, что Мэдди сегодня выглядит намного счастливее, чем при их прошлой встрече. Он заказал белого вина. Они немного поболтали, прежде чем взяться за изучение меню.

– Вы сегодня выглядите намного жизнерадостнее, чем в прошлый раз, – улыбнулся он Мэдди. – Что, дома стало спокойнее?

– Да нет, не сказала бы. Но доктор Флауэрс очень мне помогает. А, кроме того, в моей жизни произошло чудо.

– Можно узнать, что произошло, или это государственная тайна?

Мэдди от души рассмеялась:

– Как я понимаю, ваша благонадежность неоднократно проверена и доказана, господин посол. Кроме того, я полностью вам доверяю. А вообще-то это действительно большой секрет.

– Надеюсь, речь не о ребенке? Вы не беременны, Мэдди? На ее лице появилась улыбка Моны Лизы. Билл вздрогнул, по его спине пробежал холодок тревоги.

– Как странно, что вы именно это сказали. Почему вы так подумали?

– Не знаю. Шестое чувство, наверное. Прошлый раз на собрании комитета вы едва не потеряли сознание. А вчера вы сказали что-то такое... Не думаю, что это было бы хорошей новостью в вашем теперешнем положении, Мэдди. Вы окажетесь в ловушке, ребенок накрепко привяжет вас к мужу. Значит, это правда?

Он испытывал невероятное разочарование, однако старался это скрыть. К его удивлению, Мэдди покачала головой:

– Нет, я не беременна. По правде говоря, я больше не способна иметь детей.

Как странно, что она так свободно, без всякого стеснения говорит с ним об интимных вещах. Ей с ним просто и легко... так же как с Грегом. С тех пор как Билл Александр узнал о ситуации в ее семье, она почувствовала к нему полное доверие. Интуитивно она чувствовала, что Билл ее не предаст.

– Мне очень печально это слышать, Мэдди. Для вас это, наверное, большое горе.

– Да… по крайней мере, так было до сих пор. Но мне не на что жаловаться. Я сама на это пошла, по просьбе Джека. Когда мы поженились, я согласилась на стерилизацию. Он больше не хотел детей.

Билл хотел было заметить, что это невероятно эгоистично со стороны Джека, но решил воздержаться.

– А вчера произошло настоящее чудо.

Мэдди так и сияла. Как она хороша, в который уже раз подумал Билл. Она для него словно луч света в кромешной тьме. Месяцами он жил в глубокой депрессии и до сих пор еще не избавился от чувства скорби по жене. Но каждый раз, встречаясь с Мэдди, он испытывал настоящее счастье. Он дорожил их неожиданно возникшей дружбой и гордился ее доверием. Казалось, она говорит с ним о таких вещах, о которых не рассказывает больше никому.

– Не томите меня. Что все-таки произошло?

– Не знаю, с чего начать – с начала или с конца Билл засмеялся от радостного предвкушения. Он чувствовал, что в ее жизни случилось что-то очень хорошее.

– Начните с середины, если хотите, только рассказывайте, наконец.

– Хорошо-хорошо... пожалуй, все-таки лучше начать с начала. В пятнадцать лет... я тогда уже встречалась с Бобби Джо, за которого потом вышла замуж сразу после окончания школы... несколько раз мы с ним ссорились, и однажды во время одной из таких ссор я пошла на вечеринку с другим...

Мэдди остановилась. Нахмурилась. Джек прав. Как ни крути, с какого конца ни начни, она в этой истории действительно выглядит шлюхой. И Билл наверняка так подумает. Она не искала оправданий, но ей очень не хотелось, чтобы он так думал. Сама того не замечая, она растерянно вскинула на него глаза.

– В чем дело? – встревожился он.

– Вы не очень-то хорошо будете обо мне думать, когда я вам все расскажу.

Оказывается, для нее это имеет значение, внезапно осознала она. Большое значение.

– Позвольте мне самому об этом судить. Думаю, наша дружба выдержит и такое.

– А вот ваше уважение ко мне – скорее всего, нет. Короче говоря, я пошла на вечеринку с другим. И... конечно, мне не следовало этого делать... но мы с ним... Он был хороший парень. Красивый, ласковый. Не могу сказать, что я была в него влюблена. Просто чувствовала себя одинокой... потерянной... И мне льстило его внимание... Вот так все и случилось...

– Не надо оправдываться, Мэдди. Такое бывает часто. А я уже взрослый и могу это понять.

Мэдди благодарно улыбнулась ему. Как это не похоже на то, что говорил муж. Билл не считает ее ни шлюхой, ни потаскушкой, ни голодранкой.

– Спасибо. Это было первое признание. А вот второе: я забеременела. И поняла это только на четвертом месяце. Отец меня чуть не убил. Поздно было что-то предпринимать. Мы были нищими. Но даже пойми я раньше, что беременна, думаю, я все равно оставила бы ребенка.

– У вас родился ребенок?!

Мэдди кивнула:

– Я родила. До вчерашнего дня почти никто об этом не знал. Я уехала на пять месяцев в другой город и родила там девочку. – Совершенно неожиданно ее глаза снова наполнились слезами. – Я видела дочь только один раз. В роддоме мне дали ее фотографию. Это все, что у меня от нее оставалось. А, в конце концов, я и фотографию выбросила: боялась, что Джек ее обнаружит. Я ему ничего об этом не рассказывала. Я подписала заявление об отказе от ребенка и вернулась домой, как будто ничего не случилось. Бобби Джо все знал, но его это не волновало. Мы снова начали с ним встречаться.

– А что отец ребенка?

– Я сказала ему, что беременна, но он ничего не хотел об этом знать. Его родители владели скобяной лавкой. Нас они считали голытьбой и, наверное, были правы. Они пытались его убедить в том, что это не его ребенок. Не думаю, что он им поверил, просто побоялся пойти наперекор. Я его почти не знала. Когда ребенок родился, я ему позвонила, но его не было дома, а через три недели он погиб в автомобильной катастрофе. Он так и не узнал о рождении девочки.

Она задохнулась от волнения. Оказывается, рассказывать об этом гораздо труднее, чем она думала. Билл взял ее за Руку, чтобы приободрить. Он все еще не догадывался о том, что последует дальше. Почему-то она решила, что должна ему об этом рассказать...

– А я так и не узнала, кто ее удочерил. В то время все сведения об усыновлениях держались в строжайшей тайне, Документы хранились за семью печатями. Я не надеялась, что смогу найти дочку, поэтому даже и не пыталась. После окончания школы я вышла замуж за Бобби Джо, а через восемь лет уехала из Ноксвилла. Мы с Бобби Джо развелись, я вышла замуж за Джека. Ему я ничего об этом не рассказывала. Теперь я понимаю, что зря, но я просто не могла. Боялась, что он меня разлюбит.

Слезы мешали ей говорить. Официант, подошедший было, чтобы взять заказ, остановился в отдалении.

– Ну вот... Так я ничего ему и не сказала. Я боялась лишний раз коснуться этой страницы своего прошлого. Не могла даже вспоминать об этом. А вчера... – Она улыбнулась сквозь слезы. – Вчера она вошла ко мне в офис.

– Кто?!

Билл, слушавший ее также со слезами на глазах, едва не подскочил. Он уже почти догадался кто, однако это казалось слишком невероятным.

– Моя дочь. Ее зовут Лиззи, – с гордостью произнесла Мэдди. – Она искала меня три года. Ее приемные родители погибли в железнодорожной катастрофе через год после ее рождения, и она оказалась в сиротском приюте в Ноксвилле, где и я жила в то время. А я ничего об этом не знала. Я ведь тогда думала, что ей хорошо, что она счастлива. Если бы я только знала... И все эти годы она прожила в детских домах и приютах. Сейчас ей девятнадцать. Она живет в Мемфисе, учится и работает. Она настоящая красавица. Да вы сами скоро увидите. Вчера мы с ней пробыли вместе пять часов. А сегодня утром она уехала обратно в Мемфис. Но скоро я заберу ее сюда. Я ничего ей об этом не сказала, но я хочу, чтобы она жила здесь, если, конечно, она этого пожелает. Вчера вечером я ей позвонила... – Мэдди сжала его руку. – Она назвала меня мамой...

Билла эта история не просто потрясла. Она вызвала в нем какое-то благоговейное чувство. И какой у нее классический счастливый конец...

– Господи... Но как ей удалось вас найти?

– Я сама толком не знаю. Она просто искала и расспрашивала всех, кого могла. Думаю, она поехала в Гэтлинберг – в город, где она родилась. Надеялась, что кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Ей назвали мое имя и девичью фамилию. Наверное, в роддоме меня вспомнили. Самое удивительное, что ни у кого не возникло даже мысли о какой-либо связи той Мэдлен Бомон с Мэдди Хантер. Правда, с тех пор минуло почти двадцать лет, и теперь между нами очень мало общего. Но дочь видела меня по телевизору и, вероятно, догадалась. Я никогда публично ничего не рассказывала о своем прошлом. Гордиться тут нечем.

По правде говоря, она теперь испытывала жгучий стыд за свое прошлое. Старания Джека не прошли даром.

– Наоборот, вам есть чем гордиться.

Билл сделал знак официанту, чтобы оставил их еще на несколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, я думаю, она сумела вычислить мой жизненный путь назад в прошлое, до Чаттануги, и поняла то, о чем никто до сих пор даже не догадывался. Она говорит, что постоянно смотрит меня по телевизору и где-то вычитала, что мое девичье имя Мэдлен Бомон. Она очень много читает, – с гордостью произнесла Мэдди.

Билл в ответ улыбнулся. Итак, Мэдди стала матерью. Правда, с опозданием на девятнадцать лет, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. А сейчас это как нельзя кстати. Ее дочь появилась в самый подходящий момент.

– Она пришла на студию и попыталась пройти в мой офис, – продолжала Мэдди. Ее лицо потемнело. – Но вместо этого ее направили к Джеку. Он придумал какую-то хитрую систему: всех, кто меня спрашивает, направляют к нему. Он утверждает, что это обычная процедура проверки посетителей в целях моей безопасности. Теперь-то я понимаю, что это делается не ради меня, Джек просто хочет оградить меня от неугодных ему людей. Он ей солгал! Сказал, что у меня другая девичья фамилия и что я не из Чаттануги. Не знаю, то ли она ему не поверила, то ли просто упрямая, такая же, как я. Вчера она снова каким-то образом проникла в здание телестудии и вошла ко мне в офис. Сначала я решила, что она собирается на меня напасть. Взгляд у нее был какой-то странный, и она очень нервничала. А потом она мне все рассказала. Вот и вся история. Теперь у меня есть дочь!

Она смотрела на Билла с сияющей улыбкой, которой он просто не мог противостоять. Он вытер увлажнившиеся глаза.

– Да... действительно невероятная история... А что говорит Джек? Я понял, что вы все ему рассказали?

– Рассказала. И спросила, почему он скрыл от меня, что уже видел ее. Он ответил, что принял Лиззи за авантюристку, мошенницу. А потом столько всего мне наговорил... Он очень разозлился. Я, конечно, перед ним виновата. Но очень уж я боялась ему сказать. И, похоже, не зря. Теперь он обзывает меня шлюхой... и всякое такое... Грозится уволить. Говорит, что все это его не касается. Но теперь я не отпущу от себя дочь.

– Конечно. Как она выглядит? Такая же красавица, как ее мать?

– Гораздо красивее, Билл, она просто великолепна. А какая добрая, мягкая. У нее никогда не было своего дома, матери. Я столько должна для нее сделать! Джек говорит, что ее ноги не будет в его доме. И еще он очень боится скандала в прессе. Опасается, как бы не пострадал мой имидж.

– А вы? Вы этого не боитесь?

– Нисколько. Я когда-то оступилась. Такое случается в жизни. Думаю, люди меня поймут.

– По-моему, это скорее пойдет на пользу вашему имиджу, если вас это волнует. Но здесь важнее другое. Вообще... это очень трогательная история.

– Это самая счастливая история в моей жизни. Я такого не заслужила.

– Еще как заслужили! Вы рассказали об этом доктору Флауэрс?