Текст книги "Негодяй"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Глава 2
Ночью дождь сменился снегом, температура значительно упала. К утру за окном все было покрыто белым покрывалом. Увидев эту картину, Сэм в восторге захлопал в ладоши.
– Мама, давай пойдем в парк! – воскликнул он.
На улице все еще шел снег, и пейзаж походил на картинку с рождественской открытки. Но Максин знала, что завтра все растает и превратится в слякоть.
– Хорошо, мой дорогой.
Максин невольно подумала о том, что Блейк из-за вечных странствий пропускает самое важное и интересное. Эта мысль часто приходила ей в голову. Блейк проводил время в поисках удовольствий, но, на взгляд Максин, все лучшее в жизни находилось здесь, рядом, а не где-то за горизонтом.
Дафна вышла к завтраку с сотовым телефоном в руке. Ей постоянно звонили, и она отвечала шепотом. Джек закатывал глаза, демонстративно негодуя, но не забывал при этом уписывать за обе щеки французские тосты, приготовленные Максин. Она была неважным кулинаром и умела готовить всего лишь несколько блюд. Налив себе полтарелки кленового сиропа, Джек вслух прокомментировал ситуацию. По его мнению, Дафна и ее подруги самым бесстыдным образом бегали за мальчишками.
– А ты еще не завел себе подружку? – с интересом спросила мать.
Джек имел массу возможностей познакомиться с девушкой. Он ходил в смешанную школу и, кроме того, брал уроки танцев. Но похоже, его мало интересовали девчонки. Главным увлечением в жизни Джека стал спорт. Он любил футбол, бороздил бескрайние просторы Интернета и обожал играть в компьютерные игры.
В ответ на вопрос матери Джек пробормотал что-то нечленораздельное, продолжая поглощать тосты. Сэм в это время, лежа на диване, смотрел мультики по телевизору. Он успел позавтракать час назад, когда встал. По субботам дети поднимались с постели, когда хотели, и Максин каждому готовила и подавала горячий завтрак.
Максин нравилось заниматься домашним хозяйством, но по будням у нее не оставалось на это времени. Утром она спешила в клинику проведать своих пациентов, а потом шла в офис, где работала до вечера. Она часто выходила из дома раньше, чем дети отправлялись в школу, но старалась каждый вечер ужинать с ними.
Мать напомнила Сэму, что он собирался сегодня пойти в гости с ночевкой к другу, и Джек неожиданно заявил, что намеревается сделать то же самое. Дафна сообщила, что к ней вечером придут подруги смотреть фильмы, а возможно, вместе с ними зайдут и мальчики.
– Это что-то новенькое, – заметила Максин. – Я их знаю?
Дафна с негодованием мотнула головой и вышла из кухни, всем своим видом говоря, что подобный вопрос не заслуживает ответа.
Максин сполоснула тарелки и поставила их в посудомоечную машину. Час спустя она вместе с детьми отправилась на прогулку в парк. В последний момент старший сын и дочь заявили, что тоже пойдут с ней и Сэмом. К сожалению, у них было только два пластмассовых диска для катания с гор, и поэтому Максин и Дафна взяли с собой еще два пластиковых мешка для мусора, которыми можно было обвязаться.
Они очень весело провели время до трех часов дня, съезжая с гор вместе с другими ребятами. Джек и Дафна визжали и кричали от восторга, как малые дети, хотя обычно старались во всем походить на взрослых. Вернувшись домой, Максин приготовила горячий шоколад со взбитыми сливками. Приятно было сознавать, что дети от души повеселились и подышали свежим воздухом.
В пять часов вечера она отвезла Сэма в гости к приятелю на Восточную Восемьдесят девятую улицу, а потом подбросила Джека в Виллидж и вернулась домой как раз к тому времени, когда к Дафне начали съезжаться друзья со стопками взятых напрокат дисков с кинофильмами. Максин заказала для них пиццу по телефону, а в девять часов вечера ей позвонил Сэм, чтобы узнать все ли в порядке. По его голосу Максин сразу же поняла, что ему не очень-то хочется ночевать у приятеля. Она ответила сыну, что у нее все замечательно, и он сказал, что тоже в полном порядке.
Повесив трубку, Максин услышала взрывы смеха, доносившиеся из комнаты Дафны, и догадалась, что девочки сплетничают о мальчиках.
В десять часов пришли два смущенных тринадцатилетних парнишки, чувствовавших себя не в своей тарелке. Они были на несколько дюймов ниже девочек и явно отставали от них в половом развитии. Мальчики быстро съели оставшуюся пиццу и минут через десять, извинившись, ушли. Они так и не отважились заглянуть в комнату Дафны, проведя время на кухне. Девочек было в три раза больше, и ребята заметно оробели. Девочки выглядели более зрелыми и уверенными в себе. Как только гости ушли, они поспешили в комнату Дафны обсудить краткий визит.
Максин улыбнулась, слыша их веселое хихиканье. В одиннадцать часов зазвонил телефон, и Максин решила, что Сэм хочет домой. Однако это оказался не он. Сняв трубку, Максин услышала голос медсестры отделения «Скорой помощи» больницы Ленокс-Хилл. По ее словам, к ним доставили одного из пациентов Максин – шестнадцатилетнего Джейсона Уэкслера. Его отец скоропостижно скончался от инфаркта шесть месяцев назад. А десятью годами раньше старшая сестра погибла в автокатастрофе. Юноша проглотил горсть таблеток снотворного средства, которое принимала его мать. Это было уже его второе покушение на самоубийство. Джейсон страдал от сильной депрессии. Он винил себя в смерти отца, у которого случился инфаркт сразу же после шумной ссоры с сыном.
Находившаяся в комнате ожидания мать юноши рыдала не переставая. Джейсону уже промыли желудок, он пришел в сознание. Медики надеялись на благополучный исход, но если бы не их оперативность, Джейсон бы непременно погиб. Обнаружив сына в тяжелом состоянии, мать сразу позвонила в Службу спасения. Все решали минуты, и если бы она где-нибудь задержалась, то потеряла бы сына.
Максин внимательно выслушала сбивчивый рассказ медсестры. Больница находилась в восьми кварталах от ее дома, и она могла пешком дойти туда. Правда, снег к вечеру подтаял, а потом слякоть застыла, превратившись в ледяную скользкую корку. Тем не менее Максин была готова прийти на помощь своему пациенту.
– Буду через десять минут, – сказала она. – Спасибо, что позвонили.
Несколько месяцев назад Максин дала матери Джейсона номер своего домашнего телефона и мобильника. В выходные дни ее подменяла дежурная группа психиатров, но Максин обещала лично оказать своему пациенту помощь, если понадобится. Она, конечно, надеялась, что с Джейсоном не произойдет никакого несчастья, но жизнь была полна сюрпризов. Мать Джейсона переживала настоящую трагедию. После гибели дочери и смерти мужа сын остался ее единственной надеждой и смыслом жизни.
Тихонько постучавшись в комнату Зельды, Максин заглянула и увидела няню крепко спящей. Максин не хотелось ее будить. В конце концов, сегодня у Зельды выходной. Стараясь не шуметь, Максин закрыла дверь и направилась в свою спальню. Надев джинсы и толстый теплый свитер, она зашла в комнату дочери.
– Я должна проведать своего пациента, – сказала она.
Девочка не удивилась и кивнула. Она знала, что особые пациенты матери требовали внимания даже в выходные дни. Дафна с подругами все еще смотрела фильмы, но теперь они вели себя тихо, стараясь не шуметь в столь поздний час.
– Зельда у себя. Если вам что-то срочно понадобится, можете обратиться к ней, – добавила Максин. – Но не будите ее по пустякам и не шумите на кухне. Пусть поспит.
Дафна снова кивнула и перевела взгляд на экран. Две подружки крепко спали на кровати, третья подпиливала ногти, а четвертая и пятая смотрели фильм.
– Я скоро вернусь, – сказала Максин на прощание.
Дафна догадывалась о произошедшем. Скорее всего пациент мамы попытался покончить с собой. Максин мало рассказывала о своей работе детям, но поводом для столь позднего визита в больницу могла стать только критическая ситуация, такая, например, как покушение на самоубийство.
Надев ботинки на рифленой подошве и лыжную куртку на меху, Максин взяла сумку и поспешно вышла из дома. На улице дул пронизывающий ветер. Не теряя времени, Максин торопливо зашагала по Парк-авеню в сторону больницы Ленокс-Хилл. Холод обжигал ее лицо, глаза слезились от ледяного ветра, но она упорно шла вперед. Через десять минут Максин переступила порог отделения «Скорой помощи». В регистратуре ей сообщили в какой палате находится Джейсон. Врачи решили не помещать его в реанимацию. Он был еще слаб, но опасность уже миновала. В отделении ждали прихода Максин. Медики собирались обсудить дальнейшие методы лечения пациента.
Увидев Максин, Хелен Уэкслер бросилась к ней и зарыдала.
– Он чуть не умер… – всхлипывала несчастная мать.
Обняв Хелен, Максин бросила взгляд на спящего Джейсона сквозь стеклянную перегородку. Он все еще находился под действием снотворного, однако его жизни уже ничто не угрожало. Хелен беспрестанно твердила, что ее сын чуть не умер, и Максин решила вывести ее из комнаты ожидания в коридор. Она опасалась, как бы мать не разбудила Джейсона, для которого сон сейчас был лучшим лекарством.
– Он остался жив, Хелен, и скоро поправится. Вам повезло, вы вовремя спохватились и вызвали «скорую помощь». Все будет хорошо, уверяю вас.
Все будет хорошо до тех пор, пока Джейсон не попытается снова наложить на себя руки. Этого нельзя допустить. Но статистика утверждала: тот, кто однажды пытался свести счеты с жизнью, обычно не останавливается на одной попытке – и с каждым разом риск смертельного исхода увеличивается. Максин сильно переживала, что ей не удалось остановить Джейсона.
Усадив Хелен в коридоре на стул, Максин несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, а потом заговорила. На этот раз Джейсона придется надолго госпитализировать. Максин предложила поместить его на месяц в психиатрическую клинику на Лонг-Айленде, с которой она сотрудничала. Врачи в этом лечебном учреждении очень внимательны к подросткам.
Хелен пришла в ужас от ее слов.
– Вы хотите, чтобы Джейсон провел целый месяц в клинике? Значит, его не будет дома в День благодарения? Нет, я не вынесу этого! Я не смогу провести праздник в одиночестве. У меня недавно умер муж, и это будет наш первый День благодарения без него.
Хелен умоляла Максин сжалиться над ней, не понимая, что рискует жизнью сына, который может совершить третью попытку самоубийства, если не окажется в клинике. Она не желала смотреть правде в глаза. Если Джейсон останется дома, то наверняка не доживет до следующего Дня благодарения. Однако Хелен находилась в плену у иллюзий и не понимала очевидного. И Максин стала мягко, но настойчиво убеждать ее в своей правоте.
– Вашему сыну сейчас жизненно необходимы врачебная помощь и постоянный присмотр. Ему нельзя в ближайшее время возвращаться домой, особенно на праздничные дни, когда он будет постоянно ощущать, что отца нет рядом. По моему глубокому убеждению, пребывание в клинике в Силвер-Пайнс пойдет Джейсону на пользу, а вы можете приехать к нему туда на День благодарения и вместе отметить праздник.
Хелен снова разрыдалась.
Максин предстояло навестить пациента, и она договорилась с Хелен продолжить разговор позже. А пока Хелен согласилась с тем, что эту ночь Джейсон должен провести в больнице Ленокс-Хилл. У нее не было другого выхода, поскольку ее сын находился в тяжелом состоянии. Но о Силвер-Пайнс она даже слышать не хотела. По ее словам, это название ассоциировалось у нее с кладбищем.
Максин наконец зашла в палату к Джейсону, который все еще спал, прочитала историю болезни и пришла в ужас, узнав, какую огромную дозу снотворного принял ее пациент. Эта доза намного превышала количество таблеток, которое подросток проглотил во время первой попытки самоубийства. По-видимому, на этот раз он решил действовать наверняка. Непонятно, что заставило Джейсона снова пойти на этот шаг. Убедившись, что сегодня она не сможет поговорить с подростком, Максин решила прийти завтра утром.
Перед уходом она внесла запись в историю болезни, где рекомендовала перевести пациента на ночь в отдельную палату и приставить к нему сиделку во избежание повторной попытки суицида. За Джейсоном необходимо было постоянно присматривать. Максин сказала медсестре, что придет завтра в девять часов утра, и оставила на всякий случай номера своих телефонов. После этого вышла в коридор и снова присела рядом с матерью Джейсона.
Хелен находилась в отчаянии. Сегодня она могла потерять сына и остаться в полном одиночестве, которого так боялась. Мысль об этом сводила ее с ума. Максин предложила вызвать врача. Хелен нуждалась в успокоительных. Сама Максин не могла выписать их, поскольку не была знакома с историей болезни Хелен и не знала, какие лекарства та принимает.
Хелен уже связалась по телефону со своим доктором, и он обещал скоро перезвонить. Джейсон выпил все таблетки матери, и она осталась без снотворного. Вспомнив об этом, Хелен снова разрыдалась. Судя по всему, ей не хотелось возвращаться в пустую квартиру.
– Я могу попросить, чтобы в палату Джейсона поставили койку для вас, – предложила Максин. – Если, конечно, вы этого хотите.
– Да, конечно, – согласилась Хелен, но тут же ее глаза стали круглыми от страха. – Вы думаете, мой сын умрет?
– Нет, в этот раз беда прошла стороной, – ответила Максин, – но нам нельзя допустить, чтобы попытка самоубийства повторилась вновь. Дела обстоят очень серьезно. Джейсон принял смертельную дозу таблеток. Его удалось спасти только чудом. Именно поэтому я настаиваю, чтобы он лег в Силвер-Пайнс и пробыл там не меньше месяца.
На самом деле Максин рассчитывала, что подросток проведет в клинике более длительный срок, но не стала говорить об этом матери. Джейсону скорее всего придется лечиться два-три месяца в стационаре, а потом еще долго посещать ее сеансы психотерапии. К счастью, Хелен была в состоянии оплатить столь дорогое лечение, но не желала надолго расставаться с сыном. Максин видела по выражению ее глаз, что она хочет как можно скорее забрать Джейсона домой. Это была неразумная позиция. Впрочем, Максин часто сталкивалась с подобным поведением родителей.
Если Джейсона направят в психиатрическую клинику, это будет признанием того, что у подростка не просто небольшое психическое расстройство, а серьезная душевная болезнь. Хелен пугало это. Однако Максин нисколько не сомневалась в том, что Джейсон страдал тяжелой формой депрессии со склонностью к суициду и нуждался в стационарном лечении. Его болезнь проявилась после смерти отца. Однако Хелен не желала признавать, что ее сын серьезно болен. Если завтра она вопреки предписаниям врачей захочет забрать сына домой, Максин не сможет воспрепятствовать этому.
И все же Максин надеялась на лучшее, Хелен должна одуматься. За ночь она успокоится и поймет, что от ее решения зависит жизнь Джейсона.
Максин попросила медсестер поставить в палату Джейсона койку для его матери и покинула больницу со спокойной душой, еще раз на минутку заглянув к пациенту. Он мирно спал, рядом находилась сиделка. Здесь Джейсона не оставят одного. К сожалению, палаты в больнице Ленокс-Хилл не запирались, но сиделка и мать подростка будут тщательно присматривать за ним. Он не скоро проснется.
Максин вернулась домой во втором часу ночи. На улице стоял страшный холод, а в квартире было тепло и тихо. Сняв верхнюю одежду, Максин заглянула в комнату дочери. Две ее подруги мирно спали в спальных мешках, а три остальные вместе с Дафной – на кровати. DVD-плейер все еще работал, актеры что-то бубнили на экране, и Максин вошла в комнату, чтобы выключить телевизор. И тут она учуяла подозрительный запах. Ни секунды не колеблясь, Максин почему-то сразу направилась к маленькой гардеробной дочери и, открыв дверь, увидела на полу две вскрытые упаковки с бутылками пива. Девочки были пьяны! Именно поэтому они заснули прямо в одежде. Вшестером осушили дюжину бутылок. Максин не знала, плакать ей или смеяться.
В их возрасте еще рано употреблять алкоголь, но Максин этот случай не показался уникальным. Подростки часто совершают подобные поступки, оставаясь без присмотра взрослых. Девочки воспользовались тем, что Максин срочно вызвали к пациенту в больницу, и налегли на пиво. Придется завтра серьезно поговорить с Дафной, хотя и не хочется портить с ней отношения.
Максин выставила пустые бутылки на туалетный столик, аккуратно выстроив в одну шеренгу так, чтобы девочки увидели их сразу, как только проснутся. Они выпили по две бутылки пива – слишком много для детского организма. Итак, трудный подростковый возраст начался. Максин сокрушенно покачала головой.
Лежа в постели, она долго размышляла о том, как теперь воспитывать дочь. Максин очень не хватало Блейка. Хотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями и тревогами. Но ей, как обычно, пришлось справляться со всеми проблемами одной. Нацепив маску разочарования, она выйдет завтра на сцену, как актеры в театре кабуки, и строго отчитает дочь за предосудительный проступок. Максин прекрасно понимала, что впереди у нее еще много бессонных ночей. Ее дети, как и все сверстники, не застрахованы от проблем с алкоголем и наркотиками. Они могут попасть в дурную компанию. И, наверное, Максин еще не раз увидит их пьяными. Такова жизнь. То, что случилось сегодня с Дафной, еще не самое страшное. И надо иметь много сил для преодоления всех трудностей. С этой мыслью Максин заснула.
Проснувшись на следующее утро, она увидела, что девочки спят. Не успела Максин одеться, как позвонили из больницы и сообщили, что Джейсон очнулся и начал разговаривать с окружающими. По словам медсестры, мать подростка находилась в ужасном состоянии. Хелен Уэкслер встречалась со своим врачом, и он, вместо того чтобы успокоить пациентку, еще больше расстроил ее. Максин пообещала скоро прийти и повесила трубку.
Она отправилась на кухню выпить кофе. Зельда сидела за столом и читала «Санди таймс». Оторвав глаза от газеты, она улыбнулась хозяйке:
– Ну как, хорошо выспались?
Максин, тяжело вздохнув, села за стол.
Порой у нее возникало чувство, что настоящую помощь в воспитании детей может оказать только Зельда. Родители Максин устранились от воспитания внуков, хотя, конечно, любили их. На Блейка она не могла полагаться, так как он редко появлялся в Нью-Йорке.
– Не очень, – грустно улыбнувшись, ответила Максин. – Вчера дочь пересекла один важный рубеж, и меня это очень встревожило.
– Она съела слишком много пиццы?
– Нет, напилась пива. Впервые один из моих детей напился допьяна.
Глаза Зельды стали круглыми от изумления.
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Я нашла в гардеробной Дафны двенадцать пустых бутылок от пива. Войдя к ней в комнату, увидела ужасную картину: шесть одетых девчонок спали вповалку на кровати и в спальных мешках. Вернее, не спали, а находились в полной отключке.
– А где вы были, когда девочки пили это злосчастное пиво?
Зельду удивляло, что Дафна отважилась устроить попойку, зная, что мать находится в соседней комнате. Ее, как и Максин, эта история одновременно тревожила и забавляла. Произошедшее событие было важной вехой в их жизни, знаменовавшей наступление нового периода, к которому они не успели подготовиться. Мальчики, наркотики, секс, выпивка – одним словом, их ждали веселые деньки. У Дафны начинался переходный возраст.
– Поздно вечером я уехала на вызов и отсутствовала с одиннадцати до часу ночи. Одна из девочек, должно быть, принесла пиво в своем рюкзачке. Мысль о таком даже не приходила мне в голову.
– Теперь нам нужно быть настороже, – сказала Зельда.
Ее не пугало то, что отныне придется постоянно контролировать Дафну и ее подруг. Зельда твердо намеревалась не допустить повторения подобной истории. Теперь они с Максин знали, что вскоре возникнут проблемы с Джеком, а потом подрастет и Сэм. Нужно быть готовыми к этому.
Женщины поговорили еще немного, и Максин сообщила, что ей нужно навестить пациента в больнице Ленокс-Хилл. У Зельды был выходной, но она не собиралась никуда уходить. Зельда пообещала присмотреть за девочками в отсутствие хозяйки и добавила, что у них наверняка будет тяжелое похмелье после вчерашней попойки. Максин рассмеялась:
– Я выставила пустые бутылки на туалетный столик, и они сразу же поймут, что мне все известно о ночном кутеже.
– Когда они это увидят, им станет еще хуже, – качая головой, с улыбкой заметила Зельда.
– Так им и надо. Какая подлость – обмануть мое доверие и злоупотреблять моим гостеприимством! – сердито сказала Максин и вдруг, улыбнувшись, взглянула на Зельду: – Вот видишь, я уже приступила к подготовке обвинительной речи. Как тебе ее тезисы?
– Кажутся вполне убедительными. Вам надо строго наказать Дафну. Посадите ее под домашний арест и лишите карманных денег. – Максин кивнула. Они с Зельдой часто сходились во мнениях. Нянька обладала твердым характером – добрая в разумных пределах и в меру строгая, не тиран, не тряпка. Максин полностью доверяла ей и прислушивалась к ее советам. – А что случилось с вашим пациентом? Он попытался покончить с собой?
Максин молча кивнула.
– И сколько ему? – поинтересовалась Зельда.
Она уважала Максин за то, что та делала для подростков и их родителей.
– Шестнадцать.
Максин не хотелось вдаваться в подробности. Она обычно не рассказывала домашним о своей работе, а Зельда не расспрашивала ее. Она многое понимала без слов, читая по выражению глаз Максин все, что творилось у нее в душе. Когда кто-нибудь из пациентов погибал, Зельда сразу же догадывалась об этом. Ей было всем сердцем жаль погибшего ребенка и его родителей. Самоубийство подростка – всегда трагедия. Судя по тому, что у Максин постоянно было много работы, в Нью-Йорке находилось немало потенциальных самоубийц, нуждавшихся в психиатрической помощи. В сравнении с проблемой суицида подростков попойка шести тринадцатилетних девочек выглядела невинной шалостью.
Через несколько минут Максин вышла из дома и направилась, как обычно, пешком в больницу Ленокс-Хилл. Несмотря на холод и сильный ветер, день выдался ясный, солнечный. Максин не давали покоя мысли о дочери и ее ночном кутеже с подружками. В их жизни начинался новый период, и Максин была глубоко благодарна Зельде за ее всегдашнюю готовность помочь. Теперь понадобится жесткий контроль над Дафной и ее подругами. Максин решила рассказать о поведении дочери Блейку, когда тот появится в Нью-Йорке. Родители не могли пустить дело на самотек. Теперь от Дафны в течение нескольких лет можно было ожидать всего, чего угодно, с тревогой думала Максин. С детьми легко ладить лишь до тех пор, пока они находятся в возрасте Сэма. Но время летит незаметно, дети подрастают. Скоро сыновья Максин тоже достигнут трудного подросткового возраста, и у нее прибавится хлопот. Но пока, слава Богу, мальчики не доставляли ей серьезных хлопот.
Добравшись до больницы, Максин сразу же направилась в палату Джейсона. Бледный как полотно, он выглядел хуже некуда. Мать сидела рядом на стуле и, всхлипывая, что-то говорила мальчику. В палате находилась сиделка, но она старалась не вмешиваться в разговор матери и сына. Как только Максин вошла в комнату, взоры присутствующих обратились к ней.
– Как ты себя чувствуешь, Джейсон? – спросила Максин и, взглянув на сиделку, кивнула.
Та, не говоря ни слова, вышла из палаты.
– Вроде ничего, – буркнул подросток.
Он был сильно удручен. Впрочем, подобное состояние было нормальной реакцией на большую дозу принятого им накануне снотворного. Он и в предшествующие попытке самоубийства дни находился в депрессии. Судя по внешнему виду Хелен, она не спала всю ночь. Под глазами выступили черные круги. Она требовала от сына обещания не делать больше подобных поступков. Юноша нехотя согласился.
– Он обещал больше не сводить счеты с жизнью, – промолвила Хелен.
– Надеюсь, ваш сын сдержит слово, – сказала Максин.
– Я могу сегодня вернуться домой? – спросил Джейсон.
Ему не нравилось, что в палате постоянно дежурит сиделка. Здесь он чувствовал себя как в тюрьме.
– Нам надо серьезно поговорить, Джейсон, – сказала Максин. В розовом свитере и джинсах она сама походила на подростка. – Думаю, тебе еще рано возвращаться домой. – Максин никогда не лгала своим пациентам, и поэтому они доверяли ей. – Вчера ты принял огромное количество таблеток. Тебя едва откачали. Я не преувеличиваю, Джейсон. Ты действительно чуть не умер.
Джейсон отвел глаза в сторону. Ему вдруг стало страшно. При свете дня все его проблемы выглядели совсем по-иному.
– Я был пьян и не понимал, что делал, – попытался оправдаться он.
– Ты прекрасно все понимал, – спокойно возразила Максин. – Тебе нужно время кое-что обдумать, проанализировать свои действия и все разложить по полочкам. Это очень важно, Джейсон. Я полагаю, что во время праздников тебе лучше побыть вдали от дома, где все напоминало бы о твоем отце.
Она говорила прямо, без обиняков. Услышав слова доктора, Хелен в ужасе подняла на нее глаза. Матери казалось, что Максин бьет ее сына по больному месту и это может привести к новому срыву. Ведь Джейсон давно уверился, что это он убил отца.
– Я хочу, чтобы ты полежал пока в одном лечебном учреждении, которое я хорошо знаю. Это прекрасное место, там лечатся подростки и юноши четырнадцати – восемнадцати лет. Мама сможет каждый день навещать тебя там. Я решительно против того, чтобы ты возвращался домой, Джейсон. Из этого не выйдет ничего хорошего, поверь.
– Сколько времени я должен провести в лечебнице? – спросил подросток.
Он пытался говорить спокойно, но Максин видела, что Джейсон испытывает страх. Его пугала перспектива оказаться в четырех стенах психиатрической клиники. Максин понимала это, но не могла отпустить его домой – слишком велик был риск возобновления попытки самоубийства. Этого никак нельзя допустить. Профессиональный долг Максин состоял в предотвращении подобных трагедий.
– Пока речь идет об одном месяце, – осторожно сказала Максин. – По истечении этого срока мы поговорим о дальнейшем. Все будет зависеть от твоего состояния, Джейсон. Понимаю, тебе не хочется ложиться в клинику, но поверь, это необходимо. – Максин улыбнулась: – Кстати, там лежат пациенты обоего пола.
Ей хотелось расшевелить подростка, но последняя фраза не произвела на него никакого впечатления. Джейсон был слишком угнетен, и его сейчас не интересовали девочки.
– А что, если я откажусь ложиться в клинику?
– В таком случае мне придется уговаривать тебя до тех пор, пока ты не согласишься.
Вообще-то Максин могла отправить Джейсона на принудительное лечение. Она имела такое право, поскольку юноша представлял опасность для себя самого. Но подобные действия могли нанести душевную травму Джейсону и его матери. Максин предпочитала, чтобы ее пациенты добровольно ложились в стационар.
– Доктор, вы уверены в том, что моему сыну действительно необходимо интенсивное лечение? Сегодня утром я разговаривала со своим врачом, и он убежден – мы должны дать Джейсону еще один шанс… По его словам, мой сын находился в состоянии опьянения и не мог отдавать отчета в своих действиях… Кроме того, мой сын дал мне слово больше не делать таких ошибок в жизни.
Максин, как никто другой, знала, что подобные обещания гроша ломаного не стоят. Для Джейсона мало значили собственные обещания. Он лишь хотел, чтобы его оставили в покое, только и всего. Жизнь подростка находилась в опасности.
– Нельзя полагаться на слово Джейсона, данное в подобной ситуации, – прямо заявила Максин. – Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Молчание Джейсона доказывало правоту Максин. Подросток не стал спорить, однако его мать не сдавалась.
– Мне кажется, Джейсон, – обратилась Максин к пациенту, – твоя мама расстроена из-за того, что тебя не будет дома в День благодарения. Но я уже говорила ей, что она может провести праздник вместе с тобой в клинике. В этом учреждении визиты родственников только приветствуются.
– Мне наплевать на День благодарения, без папы мне не нужны праздники.
Джейсон откинулся на подушку и закрыл глаза.
Максин направилась к выходу, жестом позвав мать подростка за собой. Как только они вышли в коридор, в палату вернулась сиделка. Джейсона нельзя было оставлять без присмотра. В Силвер-Пайнс за ним тоже будут постоянно наблюдать. Палаты там запирались на ключ. Максин не сомневалась, что такой режим содержания пойдет пациенту на пользу.
– По моему убеждению, у нас нет другого выхода, вашего сына нужно лечить в стационаре, – сказала она Хелен, у которой по щекам текли слезы. – Я настоятельно рекомендую прислушаться к моим словам. Вам не хочется расставаться с сыном, но поверьте, вы не сможете гарантировать его безопасность, если заберете его домой. Вы не сумеете остановить Джейсона, если он снова попытается лишить себя жизни.
– Неужели вы думаете, что он может совершить новую попытку самоубийства? – испуганно спросила Хелен.
– Да, именно так. Более того, я уверена, что этого не избежать. Джейсон убежден, что это он убил отца. Необходимо время, чтобы ваш сын успокоился и перестал винить себя в его смерти. И сейчас самым безопасным местом для него является лечебное учреждение. Если Джейсон останется дома, у вас не будет ни минуты покоя.
– Но мой врач считает, что мы должны дать Джейсону еще один шанс. По его словам, мальчики этого возраста часто совершают попытки покончить с собой, стремясь тем самым привлечь к себе внимание взрослых.
Хелен повторяла одно и то же, как будто надеялась переубедить Максин. Но Максин понимала сложившуюся ситуацию намного глубже, чем мать подростка.
– Вы ошибаетесь, Хелен. Ваш сын стремился лишить себя жизни, а не привлечь к себе ваше внимание. Он принял огромное количество снотворного. Неужели вы хотите, чтобы Джейсон снова сделал это или выбросился из окна? Вы не сумеете остановить сына, если он задумает покончить с собой.
Максин не желала скрывать от Хелен угрозы, нависшей над ее сыном. Та снова разрыдалась. Она боялась потерять сына.
– Хорошо, – наконец тихо проговорила она. – Когда он должен лечь в клинику?
– Я сегодня же узнаю, есть ли места в Силвер-Пайнс. Джейсона нужно отвезти в клинику как можно скорее. Здесь ему не смогут обеспечить безопасность. Это ведь не психиатрическая больница. Не беспокойтесь, в Силвер-Пайнс не так плохо, как вам кажется. Он должен пробыть там по крайней мере до тех пор, пока минует кризис. Возможно, после праздников Джейсон вернется домой.
– Вы имеете в виду Рождество? – в отчаянии спросила Хелен Уэкслер.
– Там будет видно. Поговорим об этом позже. Джейсону нужно прийти в себя.
Хелен кивнула. Она вернулась к сыну, а Максин тем временем позвонила в клинику и обо всем договорилась. В пять часов дня машина «скорой помощи» должна была перевезти Джейсона из больницы в психиатрическую лечебницу для подростков. Хелен могла сопровождать туда сына, чтобы поддержать его и помочь устроиться на новом месте. Но ей не разрешалось оставаться в клинике на ночь.
