Текст книги "Дом"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Она легла и целый час тупо смотрела в телевизор, пытаясь ни о чем не думать, а потом так и уснула на кушетке. Проснувшись в шесть утра, она снова подумала о Стенли и поняла, что ей нужно сделать. Она не позволит им поместить его прах в мавзолей так, чтобы никто при этом не присутствовал. Возможно, это было непрофессионально, как сказал Фил, но она хотела присутствовать при этом ради своего друга.
Приняв это решение, Сара около часа простояла под душем, оплакивая Стенли, своего отца и Фила, а потом поехала на кладбище.
Глава 3
Сара прибыла на «Сайприс-Лон» чуть раньше девяти часов. Через несколько минут подъехали и люди из похоронного бюро. Урну с прахом Стенли поместили в небольшую нишу, а потом потребовалось еще полчаса, чтобы запечатать нишу небольшим куском мрамора. Сара наблюдала за работой. Она занервничала, заметив, что на куске мрамора ничего не написано, но ее заверили, что пластинка с именем усопшего и датами будет установлена через месяц.
Сорок минут спустя все было закончено, и Сара, одетая в траурное черное платье и пальто, остановилась ошеломленная, выйдя из мавзолея на солнечный свет. Взглянув на небо, она сказала: «Прощай, Стенли». Потом, села в машину и поехала в офис. Возможно, Фил прав и она вела себя непрофессионально. Но как бы то ни было, все это было ужасно. Теперь ей предстояло выполнить для Стенли кое-какую работу – работу, к которой они вместе тщательно готовились в течение трех лет, приводя в полный порядок его собственность и обсуждая налоговое законодательство. Придется подождать, пока откликнутся наследники Стенли. Сара не имела понятия, сколько на это потребуется времени и надолго ли затянется утверждение завещания в суде, но она твердо знала, что рано или поздно установит контакт с каждым из наследников, чтобы сообщить им новость о наследстве, оставленном им двоюродным дедушкой, которого они даже не знали.
По дороге в офис Сара старалась не думать ни о Филе, ни даже о Стенли, мысленно составляя перечень дел, которые предстояло сделать сегодня. Стенли был похоронен так, как он того желал: просто и без помпы. Сара запустила в действие механизм утверждения завещания. Ей пришлось связаться с риелтором, чтобы обсудить вопрос о выставлении дома на продажу и его оценке. Ни она, ни Стенли не знали точно, сколько он может стоить. Его переоценка не производилась очень давно, а со времени проведения последней цены на рынке недвижимости круто взвились вверх. Но дом в течение более чем шестидесяти лет не переделывался, не перестраивался и не подвергался даже косметическому ремонту. Предстояло осуществить огромный объем работ. Кому-то предстояло реставрировать дом от подвала до чердака. И судя по всему, это будет стоить уйму денег. Сара была намерена спросить у наследников, как только установит контакт со всеми, желают ли они, прежде чем выставить дом на продажу, произвести реставрационные работы, а если желают, то в каком объеме. Или же они желают продать его таким, как он есть, переложив заботу о реставрации дома на новых владельцев. Решение зависело от них. Но Саре нужно было сообщить наследникам хотя бы ориентировочную стоимость дома.
Она позвонила риелтору, как только приехала в офис, и они договорились встретиться в доме на следующей неделе. Ей и самой впервые выпадала возможность осмотреть дом. У нее были ключи от всех комнат, но Сара не хотела идти туда одна. Она знала, что это будет слишком грустно. Лучше она осмотрит дом вместе с риелтором. Она выполнит эту работу для клиента, а не для друга. Достаточно того, что она похоронила Стенли как друга.
Едва Сара, поговорив с риелтором, повесила трубку, как по внутренней связи позвонила секретарша и сказала, что на линии ее мать. Помедлив мгновение, Сара собралась с силами и взяла трубку. Она любила мать, но терпеть не могла ее манеру вмешиваться в жизнь дочери.
– Привет, мама, – поздоровалась Сара. Она не любила рассказывать матери о своих неприятностях. Мать сводила разговор к таким вещам, обсуждать которые с ней не хотелось. Одри никогда не боялась преступать границы, за которыми начиналась личная жизнь Сары. И никакие занятия в группах самосовершенствования за двенадцать месяцев не смогли отучить ее от этой привычки. – Я получила вчера твое сообщение, но ты сказала, что уходишь, поэтому я не перезвонила, – объяснила Сара.
– У тебя ужасный голос. Что случилось? – спросила мать. Вот тебе и жизнерадостный тон. А она так старалась.
– Я просто устала. У меня много дел в офисе. Вчера умер один из моих клиентов, и мне приходится организовывать все, что связано с его собственностью. Работы много.
– Это плохо, – сказала Одри с сочувствием, что было очень мило с ее стороны. Сара не имела ничего против сочувствия, но выслушивать то, что обычно ему сопутствовало, ей не хотелось. Вопросы ее матери и даже проявление доброты всегда вели к вторжению в личную жизнь Сары. – Что-нибудь еще не в порядке?
– Нет, у меня все в порядке, – ответила Сара, почувствовав в собственном голосе жалобные нотки. «Взбодрись, – приказала она себе, – иначе мама тебя разоблачит». Одри всегда догадывалась, если Сара была расстроена. А после этого начинались расспросы и упреки. Или, что еще хуже, советы. Нет уж, только не это! – А как ты? Где ты была вчера вечером? – Сара применила отвлекающий маневр. Иногда это срабатывало.
– Я ходила с Мари Энн в новый клуб книголюбов.
Мари Энн была одной из многочисленных маминых подруг. Двадцать два года своего вдовства Одри провела в компании с другими женщинами, играя в бридж, посещая разнообразные классы, женские группы или путешествуя вместе с ними. За эти годы она встречалась с несколькими мужчинами, которые всегда оказывались либо алкоголиками, либо людьми с другими вредными привычками, либо уже женатыми, но державшими это в тайне. Казалось, мать привлекала, как магнит, самых неприемлемых мужчин. Отделавшись от них, она возвращалась в компанию других женщин. Сейчас как раз была очередная фаза ее «холостячества» после короткого романа с одним бизнесменом, занимавшимся продажей машин. Он, по ее словам, оказался очередным алкоголиком. Саре даже не верилось, что на планете такое количество алкоголиков.
– Наверное, вы приятно провели время, – сказала Сара, имея в виду клуб книголюбов. Она представить себе не могла что-нибудь более противное, чем посещение клуба книголюбов в компании подружек. Одна мысль о такой возможности заставляла ее продолжать встречаться с Филом по уикэндам. Она не хотела прийти к тому же, к чему пришла мать. Несмотря на многолетние уговоры, она никогда не посещала никаких групп для взрослых детей алкоголиков, что, по убеждению матери, было бы для Сары тем, что надо. Между колледжем и юридической школой Сара недолго посещала психотерапевта и почувствовала, что та помогла ей разобраться в некоторых проблемах, касающихся как ее матери, так и отца. Сама она никогда не встречалась ни с одним алкоголиком. Психология мужчин, которых она выбирала, была ей недоступна, потому что, несмотря на физическое присутствие отца в доме, она его по-настоящему не знала из-за его пьянства. Он был как бы отгорожен стеной от них всех.
– Я хотела сообщить тебе, что мы празднуем День благодарения у Мими.
Мими была матерью Одри и соответственно бабушкой Сары. Ей было восемьдесят два года. Она овдовела десять лет назад, после продолжительного и счастливого брака, и сейчас ее личная жизнь в плане свиданий с мужчинами была налажена гораздо лучше, чем у ее дочери или даже у Сары. Казалось, существовал нескончаемый приток в обращение хороших, нормальных, довольных жизнью вдовцов ее возрастной когорты. Она почти каждый вечер проводила вне дома, причем в отличие от своей дочери крайне редко в компании других женщин. Она значительно веселее проводила время, чем дочь или внучка.
– Хорошо, – сказала Сара, делая пометку в календаре. – Хочешь, чтобы я что-нибудь принесла?
– Можешь помочь готовить индейку.
– Придет кто-нибудь еще? – Иногда мать приводила с собой одну из подружек, которой было некуда пойти. А бабушка приглашала кого-нибудь из друзей или даже своего очередного бойфренда, что неизменно раздражало Одри. Сара подозревала, что она завидует, хотя и не говорит об этом.
– Не уверена. Ты же знаешь нашу бабушку. Она говорила что-то о том, что собирается пригласить мужчину, с которым сейчас встречается, потому что его дети живут на Бермудах. – У Мими было бесчисленное количество мужчин и приятелей, и она никогда в жизни не бывала в клубе книголюбов. У нее были гораздо более увлекательные способы приятно провести время.
– Я просто так спросила, – неуверенно сказала Сара.
– Надеюсь, ты не приведешь с собой Фила, а? – язвительно спросила Одри.
То, каким тоном она это произнесла, говорило о многом. Одри с самого начала распознала в нем человека с проблемами. Она была экспертом по распознаванию мужчин с «изъяном». Она сказала это так, словно Сара собиралась принести с собой на праздничный обед пробирку с анализом на проказу. Одри ежегодно задавала один и тот же вопрос и каждый раз раздражала этим Сару. Одри знала ответ, даже не спрашивая. Сара никогда не приводила Фила на обед в День благодарения. Он проводил праздничные дни со своими детьми и никогда не приглашал Сару присоединиться к ним. За четыре года она ни разу не провела праздники вместе с ним.
– Разумеется, не приведу. Он будет со своими детьми, они уезжают кататься на лыжах в Тахо.
Фил делал это каждый год, и Одри отлично знала об этом.
– Догадываюсь, что он, как всегда, тебя не пригласил, – едко заметила она. Она невзлюбила Фила с первого взгляда и с тех пор стала относиться к нему еще хуже. Единственное, чего она не делала, – это не обвиняла его в том, что он гей или алкоголик, потому что ни тем ни другим он не был. – Я считаю, что он поступает просто бесчестно, не приглашая тебя. Похоже, ваши отношения для него ничего не значат. Тебе тридцать восемь лет, Сара. Если ты хочешь завести детей, надо найти другого парня и выйти за него замуж. Фил никогда не изменится. У него слишком много проблем. – Мать, конечно, была права, и Сара это знала.
– Извини, но сейчас меня волнует совсем другое, мама. У меня слишком много дел в офисе. А Филу нужно проводить время со своими детьми. И гораздо лучше, когда он бывает с ними один. – Сара никогда не призналась бы матери, что за последние два года это ее тоже беспокоило. Она несколько раз встречалась с его детьми, но он никогда не приглашал ее поехать вместе с ними на уик-энд или на каникулы. Он сказал ей однажды именно то, что она сейчас сказала матери: ему нужно время, чтобы побыть с детьми одному. Это святое. Как и его занятия в спортзале пять вечеров в неделю. Сара была его девушкой исключительно на уик-энды. Четыре года она мирилась с этим, и по прошествии этих лет ничего не изменилось. Даже если не ставить брак в качестве конечной цели, было бы неплохо несколько смягчить строгие правила, регламентирующие их отношения.
– Мне кажется, ты обманываешься на его счет, Сара. Он бесперспективен.
– Неправда. Он весьма преуспевающий адвокат, – заметила Сара. Разговаривая с матерью, она казалась себе двенадцатилетней. Одри всегда заставляла ее чувствовать себя загнанной в угол.
– Я говорю не о его карьере. Я говорю о твоих отношениях с ним, вернее, об отсутствии таковых. К чему, по-твоему, приведут такие отношения после четырех лет? – Сара никогда не ждала, что они к чему-то приведут, разве что к возможности видеться с ним еще раза два в неделю. Но когда об этом заговаривала мать, ей становилось не по себе.
– Пока нас устраивают именно такие отношения, мама. Почему бы тебе не расслабиться и не сменить тему? Сейчас у меня нет больше времени обсуждать этот вопрос. Мне надо заниматься работой.
– У меня в твоем возрасте была не только работа, но и ребенок, – с апломбом заявила Одри, и Сара едва удержалась, чтобы не напомнить ей о том, что именно ее муж был по-настоящему бесперспективным во всех отношениях. Он был полным нулем как муж и как отец и даже не мог удержаться на работе. Но Сара, как всегда, промолчала. Она не хотела затевать битву с матерью, тем более сегодня.
– Мне сейчас не до ребенка, мама. – А возможно, и не только сейчас. Мужа Сара тоже не хотела, опасаясь, что он может оказаться похожим на отца. – Я довольна своим нынешним положением.
– Когда ты намерена переехать в новую квартиру? Прости, Сара, но твое жилье – настоящая свалка. Тебе надо подыскать приличную квартиру и выбросить весь хлам, который ты таскаешь за собой со времен учебы в колледже. Тебе необходима хорошая квартира, как положено взрослому человеку.
– Я и есть взрослый человек. И мне моя квартира нравится, – проговорила Сара сквозь стиснутые зубы. Этим утром она похоронила своего друга и любимого клиента, прошлым вечером ее разочаровал Фил, и меньше всего ей было нужно сейчас, чтобы мать мучила ее язвительными замечаниями относительно квартиры или бойфренда. – А теперь извини, мне надо продолжить работу. Увидимся в День благодарения.
– Ты не можешь вечно убегать от реальности, Сара. Надо посмотреть правде в глаза. Если ты этого не сделаешь, то зря потратишь время с Филом и мужчинами вроде него. – То, что она говорила, было правдой, хотя Саре очень не хотелось признаваться в этом. Ей следовало потребовать от Фила большего, но она не была уверена, что это что-нибудь изменит. К тому же, если она это сделает, он может от нее уйти, и тогда ей будет не с кем проводить даже уик-энды. Саре вовсе не улыбалась возможность остаться в одиночестве, и ей не хотелось заменять Фила клубами книголюбов, как это делала мать.
– Спасибо за заботу, мама, но сейчас у меня нет возможности продолжать разговор. Очень много работы. – На ее взгляд, она говорила совсем как Фил. Стремление уклониться – одна из его излюбленных игр. И опровергнуть. В эту игру она долгие годы играла сама.
Закончив разговор, Сара почувствовала, что нервничает. Трудно было сразу же выбросить из головы язвительные вопросы и критические замечания матери. Матери всегда хотелось сломить оборону и, оставив дочь абсолютно беззащитной, подвергнуть критическому анализу каждую мелочь. Ее тщательный анализ был невыносим, а суждения обо всем в жизни Сары заставляли ее почувствовать себя еще хуже. Она с ужасом думала о Дне благодарения. И ей очень бы хотелось поехать вместе с Филом в Тахо. Возможно, правда, что присутствие бабушки скрасит этот день. Бабушка всегда умела это делать.
Вскоре Саре позвонила бабушка, подтвердившая приглашение на День благодарения, которое Сара уже получила через мать. В отличие от разговора с матерью разговор с Мими был кратким, но оживленным и насыщенным любовью. Ее бабушка была настоящим сокровищем.
После разговора с Мими Сара доделала кое-какие незаконченные мелочи, связанные с имуществом Стенли, составила перечень вопросов, чтобы задать их риелтору, и убедилась, что письма, извещающие наследников, уже отправлены. Затем она занялась работой для других клиентов. И не заметила, как получился еще один тринадцатичасовой рабочий день. Было почти десять, когда она пришла домой, и полночь, когда позвонил Фил. Судя по голосу, он тоже устал. Фил сообщил, что вернулся из спортивного зала только в половине двенадцатого и теперь ложится спать. Саре было странно осознавать, что он находился всего в нескольких кварталах от нее и пять дней в неделю вел себя так, словно жил в другом городе. Иногда было невозможно понять, почему увидеться с ней раз-другой в течение недели ему казалось столь ужасным нарушением порядка. Сара считала, что после четырех лет она имеет право претендовать на это.
Они поговорили по телефону около пяти минут, обсудили, чем будут заниматься в уик-энд, и распрощались. Через десять минут после разговора с ним Сара заснула беспокойным сном одна в постели, которую не заправляла всю неделю.
В ту ночь ей снились кошмары о ее матери, и она дважды просыпалась вся в слезах. На следующее утро у нее болели голова и живот, но Сара объяснила это тем, что расстроена смертью Стенли. Ничего, чашка кофе, пара таблеток аспирина и напряженный день в офисе все приведут в норму. Они всегда помогали.
Глава 4
К вечеру пятницы Сара чувствовала себя как выжатый лимон. Откликнулся только один из наследников Стенли, от остальных пока не было ни слуху ни духу. На следующий понедельник у нее была назначена встреча в доме с риелтором. Ей теперь было и самой любопытно увидеть остальную часть дома. В течение нескольких лет он был для нее загадкой.
В разговоре с Сарой по телефону, последовавшем сразу же после разговора с матерью, бабушка сказала, чтобы она приводила с собой в День благодарения кого захочет. Мими всегда гостеприимно встречала друзей Сары. Она не упомянула специально Фила, но Сара знала, что приглашение распространяется также и на него. В отличие от Одри бабушка никогда ничего не выпытывала, не критиковала и не задавала вопросов, которые могли бы смутить Сару. Отношения Сары с бабушкой всегда были легкими, благожелательными и теплыми. Мими была невероятно хорошим человеком, и никто не любил Сару так, как она. Трудно было поверить, что такое нежное, жизнерадостное существо произвело на свет такую язвительную особу, как Одри. Правда, жизнь Одри и ее брак сложились не так счастливо, как у ее матери, и ошибки, которые она совершила, дорого ей обошлись. Долгая и счастливая супружеская жизнь Мими протекала более гладко, а мужчина, за которого она вышла замуж и с которым прожила душа в душу более пятидесяти лет, был настоящим сокровищем. В отличие от отца Сары, который оказался пустым местом.
К тому времени как Сара в пятницу вечером вернулась домой, она была вымотана физически и опустошена эмоционально. Видеть, как прах Стенли замуровывают в стену мавзолея, было для нее огромным эмоциональным стрессом. Закончилась длинная, но во многих отношениях пустая жизнь. Стенли оставил после себя только огромное состояние и больше ничего. И теперь Сара могла не вспоминать неоднократных предостережений: работай меньше, живи полной жизнью, в мире есть много других ценностей, помимо работы. Сара вдруг по-новому посмотрела на все, что происходит в ее жизни, даже на то, что Фил упорно отказывается встречаться с ней по будням. Она вдруг устала от всего этого и теперь с трудом воспринимала доводы, которыми он оправдывал свою неуступчивость в течение четырех лет. Даже если это было ему неудобно или не вписывалось в его программу жизни, Саре хотелось большего. Его отказ заехать и успокоить ее вечером того дня, когда умер Стенли, оставил неприятный осадок. Даже если Фил и не планировал жениться на ней, четыре года, проведенные вместе, должны были чему-то его научить. Хотя бы тому, чтобы удовлетворять потребности другого и приходить на помощь друг другу в тяжелые моменты жизни. Фил же упорно отказывался давать ей то, в чем она нуждалась. Но если так обстоит дело, то зачем все это нужно? Неужели их связывает лишь секс? Саре хотелось большего.
Стенли был прав. Жизнь должна быть чем-то большим, а не только работой в течение шестидесяти часов в неделю.
По молчаливому согласию, Фил обычно появлялся у нее в квартире каждую пятницу около восьми часов вечера после занятий в спортивном зале. Иногда это было в девять часов. Он утверждал, что ему необходимо два, а то и три часа позаниматься в спортзале, чтобы расслабиться и снять напряжение после рабочего дня. Кроме того, он поддерживал в великолепной форме тело. Он сам отлично сознавал это, да и Сара понимала, что Фил был в значительно лучшей форме, чем она. Сара просиживала за письменным столом по двенадцать часов в день и давала телу физическую нагрузку только по уик-эндам. Она выглядела великолепно, но не имела такого тонуса, как Фил. Впрочем, Сару это не очень волновало, да и времени у нее не было. Фил же специально отводил время для себя. Что-то в этом всегда тревожило Сару, хотя она старалась быть великодушной. Но быть великодушной становилось все труднее и труднее. Сара никогда не была у него на первом месте. Хотела бы быть, но не была. Фил не сдавал позиций. И ничто в их отношениях не менялось. Фил упорно придерживался заведенного порядка. Казалось, их отношения застыли во времени, и Сара чувствовала себя всего лишь девушкой на две ночи в неделю.
Сара не могла бы объяснить почему, но именно дня через два после смерти Стенли она особенно остро почувствовала, что ситуация ее не устраивает. Ей хотелось большего. Возможно, не замужества, но доброты, эмоциональной поддержки и любви. После смерти Стенли она почему-то почувствовала себя более уязвимой.
Не получая того, что было нужно, Сара обижалась на Фила. Она заслуживала большего, чем какие-то две ночи в неделю. Но расставание с Филом ее пугало. За последние четыре года Сара не встретила ни одного мужчины, который понравился бы ей больше, чем он.
В тот вечер Фил явился раньше, чем обычно. Открыв дверь ключом, он вошел и сразу же растянулся на кушетке. Схватив пульт дистанционного управления, он включил телевизор.
Сара вышла из ванной и обнаружила его лежащим на кушетке. Взглянув на нее через плечо, Фил снова положил голову на подлокотник и довольно громко застонал:
– Господи, ну и неделька у меня выдалась!
С недавнего времени Сара начала замечать, что Фил всегда первым говорит о том, как у него прошла неделя. О ее делах он спрашивал потом, если вообще спрашивал. Удивительно, что за последние дни многое в нем стало ее раздражать. Сара теперь бесстрастно наблюдала за своими чувствами к нему, как будто была каким-то посторонним человеком, который наблюдает со стороны за всем, что происходит в комнате, и безмолвно комментирует происходящее.
– У меня тоже, – сказала она и наклонилась, чтобы поцеловать его. Она была закутана в полотенце, а длинные волосы были все еще мокрыми после душа. – Как прошли показания под присягой?
– Бесконечно долго, скучно и глупо. Что у нас на ужин? Я проголодался.
– Пока ничего. Я не знала, захочешь ли ты пойти куда-нибудь поужинать или мы останемся здесь.
В пятницу по вечерам они частенько оставались дома, потому что оба, особенно Сара, были сильно утомлены после долгой рабочей недели. Фил тоже много работал, причем его область юриспруденции требовала, по общему признанию, большего напряжения, чем работа Сары.
Они с Филом крайне редко планировали вечера на пятницу или даже на субботу. Чаще всего это была импровизация.
– Если тебе хочется, я не возражаю против того, чтобы пойти куда-нибудь, – предложила Сара, подумав, что это могло бы взбодрить ее. Со дня смерти Стенли она все еще находилась в угнетенном состоянии. Фил лежал на ее кушетке, смотрел телевизор и выглядел очень красивым, здоровым и полным жизни. Рост его составлял почти шесть футов четыре дюйма. Волосы были рыжевато-белокурые, а глаза не синие, как у нее, а зеленые. Он был великолепным экземпляром человеческой особи мужского пола – с широкими плечами, узкой талией и длинными ногами. Он выглядел еще лучше, когда был голым, но Сара на этой неделе не испытывала сильного сексуального влечения. Ей просто хотелось побыть в объятиях Фила. Они редко занимались любовью по вечерам в пятницу, потому что обычно оба были слишком усталыми. Но они компенсировали это сексом по утрам или вечерам в субботу, а иногда и утром в воскресенье до того, как он уходил в свою квартиру, чтобы подготовиться к предстоящей неделе. Сара долгие годы пыталась заставить его остаться у нее в воскресенье на ночь, но Фил говорил, что любит по утрам в понедельник уходить на работу из своего дома. Также он не любил, когда Сара оставалась у него. Он говорил, что перед тем как утром в понедельник снова выйти на ринг, ему необходимо как следует выспаться, а она его отвлекает. Он хотел, чтобы это звучало как комплимент, но Сара все равно была разочарована.
Она всегда искала возможность продлить время, проведенное вместе с ним, тогда как он отыскивал все новые причины, по которым он бы мог не выходить за рамки установленных правил. И пока победа оставалась за ним. Хотя последнее время Фил проигрывал в чем-то очень важном. Его упорное нежелание увеличить время, которое они проводили вместе, стало расхолаживать энтузиазм Сары, заставляя ее понять, что она не играет важной роли в его жизни.
– Ты не возражаешь, если мы сегодня закажем что-нибудь на ужин? – спросил Фил, потягиваясь с довольным видом. – Я так уютно устроился на кушетке, что мне не хочется двигаться. – Он был в полном неведении относительно ее тревожных размышлений в течение этой недели. Ему казалось, что она такая же, как обычно.
– Конечно, не возражаю. – Сара взяла стопку меню из ресторанчиков, в которых они частенько заказывали еду: индийская кухня, китайская, тайская, японская, итальянская – возможности были неограниченные. – Что бы тебе хотелось сегодня на ужин? – спросила она, решив наконец, что действительно рада его видеть. Ей нравилось, когда он здесь. Несмотря на все его недостатки, быть одной казалось еще хуже. Физическое присутствие Фила рядом словно бы прогоняло сомнения в отношении, появившиеся у Сары в последние дни. Ей нравилось быть с ним, потому-то она и хотела видеть его чаще.
– Не знаю… что-нибудь тайское… а может быть, суши… пиццей я сыт по горло. Я всю неделю питался ею в офисе. Как насчет мексиканской кухни? Парочка говяжьих бурритос и гуакамол – это то, что надо. Что скажешь? – предложил Фил. Он любил острую, пряную пищу.
– Великолепно, – с улыбкой сказала Сара.
Ее тоже это устраивало. Она любила неспешные вечера по пятницам, когда они ели, сидя на полу, и смотрели телевизор, расслабляясь после длинной недели. Почти всегда они встречались и ужинали в ее квартире, но иногда спали у него. Он предпочитал свою постель, но по уик-эндам с готовностью оставался на ночь у Сары. Это устраивало его потому, что на следующий день он мог, когда пожелает, уйти по своим делам.
Сара заказала на ужин блюда мексиканской кухни, какие хотелось Филу, а для себя – цыпленка и сырные энчиладас. Сделав заказ, она пристроилась на кушетке рядом с ним в ожидании доставки еды. Фил обнял ее и притянул поближе. Оба они бездумно уставились в экран телевизора. Показывали какой-то документальный фильм о распространении болезней в Африке. Тема не интересовала ни его, ни ее, но они смотрели фильм, отдыхая после напряженной недели.
– Что ты собираешься делать завтра? – спросила Сара. – Дети участвуют в каких-нибудь играх на этой неделе?
– Нет. Я свободен от отцовских обязанностей. – Его сын в августе отправился в колледж при Калифорнийском университете, а обе дочери каждый уик-энд были заняты своими друзьями. Теперь, когда сын уехал, Филу приходилось меньше времени проводить с детьми. Дочерей больше интересовали мальчики, чем спорт, что существенно облегчало его жизнь. Старшая дочь хорошо играла в теннис, и Фил с удовольствием играл с ней. Но в свои пятнадцать лет она меньше всего хотела проводить уик-энды с родителями, так что Фил освободился от этой обязанности. А младшая дочь никогда не была спортивной. Похоже, что спорт был единственным связующим звеном между Филом и детьми. – Ты хотела чем-нибудь заняться? – небрежно спросил он.
– Не знаю. Может быть, сходить в кино. В Выставочном центре открылась выставка фотографии, можно было бы сходить посмотреть, если хочешь. – Сара уже давно уговаривала Фила сходить туда, но пока они не удосужились это сделать.
– На завтра у меня запланировано дело, – вдруг вспомнил Фил. – Мне нужно купить новые шины, вымыть машину, забрать одежду из химчистки, кое-что постирать – так, обычная чепуха.
Сара понимала, что это означало. Завтра утром он уйдет от нее рано и вернется только к ужину. В эту игру Фил играл часто: сначала говорил, что ему нечего делать, потом вдруг оказывалось, что он занят с утра до вечера делами, которыми не хотел заниматься вместе с ней. Фил говорил, что так получается быстрее и что Саре нет необходимости тратить на это свое время. Сара бы предпочла провести это время с ним. Но слишком тесная связь тяготила Фила.
– Почему бы нам не провести день вместе? Ты мог бы постирать белье в воскресенье, – предложила Сара.
В ее квартире стиральная машина отсутствовала, но были машины в прачечной, расположенной в доме. Эти машины ничем не отличались от тех, что имелись в доме Фила, и в них с таким же успехом можно было бы постирать. А они пока смотрели бы телевизор или видео. Сара даже не возражала бы и сама выстирать его белье. Иногда ей нравилось делать что-нибудь для Фила…
– Не говори глупости, я сделаю это дома. А может быть, схожу в магазин и прикуплю нижнего белья. – Он частенько это делал, когда не хотел стирать или когда был слишком занят. Этот трюк проделывали большинство холостяков. Он также покупал сорочки, когда не было времени забрать вещи из химчистки. В результате у Фила образовались целые горы белья, а гардероб ломился от сорочек. Его это устраивало. – Шины я сменю утром и хочу сделать это в Окленде. Почему бы тебе тем временем не сходить на выставку? Откровенно говоря, фотография меня мало волнует. – Как не волнует и возможность проводить с ней вместе субботние дни. Он предпочитал оставаться независимым.
– Я предпочла бы побыть с тобой, – решительно заявила Сара, но ее прервал звонок в дверь. Это принесли ужин.
Еда была отменная, и, поев, Фил снова растянулся на кушетке. Сара убрала остатки ужина на тот случай, если им захочется съесть их позднее в течение уик-энда, и уселась на пол рядом с Филом. Он наклонился и поцеловал ее. Она улыбнулась. Это была самая приятная часть их уик-эндов: не дела, которые ей не удавалось делать вместе с ним, а нежное чувство, которое он разделял с ней, когда был рядом. Несмотря на то что большую часть времени Фил соблюдал дистанцию между ними, он был на удивление теплым человеком.
– Я уже говорил тебе сегодня, что люблю тебя? – спросил Фил, притягивая Сару ближе к себе.
– Говорил, но давно, – с улыбкой сказала она. Ей очень не хватало его в течение недели. Между ними все шло так хорошо во время уик-эндов, а потом в воскресенье он исчезал на пять дней. По контрасту его отсутствие воспринималось особенно остро. – Я тоже люблю тебя, – сказала Сара, целуя его в ответ. Она погладила его шелковистые волосы и поудобнее устроилась рядом.
Пятничные вечера всегда пролетали быстро. Они немного смотрели телевизор, ужинали, болтали о работе, потом просто сидели рядом – и вечера как ни бывало. Не успевала Сара перевести дыхание, расслабиться и насладиться общением, как половина уик-энда уже проходила. Саре просто не верилось, что время может пролетать так быстро.
