Текст книги "Я - первый (СИ)"
Автор книги: Дана Берег
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
24
И снова этот ураган, тайфун, беспощадная стихия – захлестывают меня и уносит, как только его губы накрывают мои.
Нависает надо мной черной тучей, упираясь руками по обе стороны, вздрагивает от напряжения, но не двигается дальше, снова ждет моего разрешения, моего можно.
И я разрешаю, почти в ту же секунду как его язык нашел мой. Отвечаю.
Обвиваю его широкие, гладкие плечи и он опускается на меня прислонившись всем телом. Он мог бы придавить меня, но я не ощущаю тяжести, только дикий жар и гладкость его тела, стук колотящегося сердца и упирающуюся эрекцию. Целует неистово и жадно, иногда отрываясь и заглядывая в лицо, словно ему надо убедиться, что это я под ним. Целую и обнимаю, отвечаю. Я и сама себе удивляюсь, что позволила себе это, позволила себе его, зная, что буду потом страдать.
Его рука скользит к моей груди, опуская ниже легкую ткань и оголяя сосок, находит его и обводит по кругу пальцем посылая сигналы в самый низ. Там и так уже мокро, но эти движения провоцируют настоящий потоп. Сдерживать себя становиться всё сложнее, кручусь и трусь под ним, боясь и одновременно иступлено желая.
Его член почти выпрыгивает из боксеров. Он вжимается в меня, чем еще больше провоцирует, и я уже представляю как бы он мог двигаться во мне. Так же нежно как его поцелуи, или грубо и сильно, как его руки пнут мое поддающееся тело. Они явно знает как нужно с ним обращаться, задевает те участки о которых я и сама не подозревала.
Кожей чувствую что его трусы мокрые, только не понятно кто в этом виноват, я или он. Нет стыда, нет мыслей, только сумасшедшее вожделение. Мы оба на грани, от слияния тел нас разделяет два лоскутка ткани, но никто не решается переступить этот рубеж, окунуться в омут с головой.
Коснувшись красной и ноющей нижней губы его пухлые и налитые опускаются ниже, на шею, оставляя мокрый след, спускается к груди и языком обводит сосок, сначала один, потом – второй. Мои руки мнут его спину, плечи, влажные волосы и я уже не могу сдерживать себя. Внутри так горячо, кажется я могу кончить прямо сейчас, оставаясь в одежде, только от одних прикосновений и его запаха. Бог мой! Ну как же вкусно он пахнет. Интересно, к этому можно привыкнуть и просто не замечать? Ибо я не могу!
Свожу ноги пытаюсь подавить истому между ними. Но он не унимается, опускается ниже, обводит пупок языком и цепляет пальцем резинку шорт.
– Не надо, – выдавливаю из себя силой, в то время как тело молит о противоположенном.
– Почему? – искренне удивляется и смотрит снизу на меня вскинув вверх брови, – У тебя критические дни? – в любой другой момент, не такой интимный, я бы прыснула от смеха: как парень так спокойно спрашивает об этом?
– Нет… пожалуйста! Не надо, Сэм! – пальцы запутались в его волосах, а жаркое и частое дыхание на моем животе обдает кипятком.
– Я очень хочу тебя! Хочу поцеловать тебя! Разреши, пожалуйста! – умоляюще смотрит, через слово одаряя живот поцелуем. Я понимаю о каких поцелуях он говорит, он ведь уже обцеловал мне весь живот и опускается все ниже. Там меня никто не целовал, Артур никогда не проявлял инициативу, а я не просила.
– Я никогда не…
– Я знаю! Тебе понравится, просто доверься мне, умоляю!
Он знает? Что? Откуда? Теряя бдительность и ослабив хватку на его волосах, он выравнивается и становиться на колени. Берет перебинтованную стопу и нежно целует Поглаживая. Мои глаза закрыты и я вздрагиваю от неожиданности, я ведь думала что он просто поставит ее, что бы удобнее нырнуть в меня языком, а тут такое…
– Ты прекрасная, Леон! – выдыхает и видимо решив еще больше меня помучать нежно целует все места не прикрытые бинтами и пластырями. Я вся сплошная эрогенная зона, его поцелуи подымаются выше по моей ноге, будоража сознание, страха больше нет, есть предвкушение и оно неистово. И вот наступает тот момент, он видит меня, опустив ноги, аккуратно поддевает шорты и снимает их, а я помогаю, подаюсь тазом. Если уж сходить сума, то до конца.
– Как долго я мечтал об этом, как долго… – смотрит на меня влюбленно: глаза – рот – грудь – живот – и я, открытая для него.
Он тихо постанывает и аккуратно закидывает ноги себе на плечи, и убедившись что они не соприкасаются с ранами, опускается с поцелуем на нижнюю часть бедра и плавно двигается мокрым жаром к средине.
Его нежный язык и губы ложатся поцелуем на мои мокрые и жаждущие губы.
– Сладкая…невероятная, – эти слова и те движения которые он делает своим волшебным языком… я никогда ничего подобного не испытывала, это не описать.
– Бог мой, Сэм! – вырывается из меня, и я тут же вспоминая где мы находимся закусываю руку. Не хватало еще родителей разбудить.
Его язык и губы касаются самых сокровенных мест, а палец одной руки присоединяется к этому тандему. Язык на клиторе, а пальцы наращивая темп врываются в меня, два, потом три и я больше не могу сдерживаться. В глазах темнеет, уши закладывает и я вздрагиваю от волны оргазма который разбивает меня на маленькие кусочки.
– Леон… сладкая такая. – шепчет он, продолжая целовать мое дрожащее тело.
Не знаю сколько времени прошло: минута, две, десять, прежде чем я пришла в чувство и смогла открыть глаза.
И как ни странно, только один вопрос крутиться у меня в голове: Как назвать то, что сейчас произошло? Я ведь думала, что испытывала оргазм ранее, но что тогда я только что познала? Ничего сильнее, приятнее и душераздирающе не ощущала, никогда и ни с кем.
25
Сэм
Как я не спустил в трусы, сам удивляюсь. Она вся такая… яркая, тесная, мокрая. Член снова наливается, стоит только вспомнить как она текла подо мной, я был готов выпить всё до последней капли. Офигенная.
Это совсем не входило в мои планы, поцелуй, да входил! Он уже три года в моей голове сидит, мечтал почувствовать её на вкус…слаще нектара. Сегодня после разговора с братом всё на кон поставил: сейчас или никогда. И каково было мое удивление, увидеть её такую податливую и горячую, а там уже случился полный провал: башку снесло сразу, мозги отключились, вся кровь с тела прилила к одному органу, оставив голову в каком-то тумане. Хотел её так – думал сдохну, всю хотел. Знал, что братец не жалует киски, сам как-то проговорился, что лизать и сосать – это бабское дело, я тогда вообще опешил, как можно её не хотеть? Не хотеть всю обцеловать? Она же конфета сладкая. Да её же трахать можно сутки напролет. Это я тогда представлял только, а сейчас вкусил и вообще боюсь, что не вытяну и дня без нее.
Интересно, есть ли какой-то наркотик который вызывает сильную зависимость с первого раза?
– С возвращением! – подымаюсь на локте и еле шепчу что бы не спугнуть. Не могу скрыть свою дебильную улыбку, хоть и не кончил, но чувствую себя каким-то… счастливым что ли. Но и мысль, что сейчас могу быть послан, плотно засела в голове, зато точно знаю, что не зря всё было.
– Сэм… – глаза мечутся, прямо вижу как бегают, как щеки краснеют, ножки свои поджимает, одеяло до подбородка натягивает. А во мне словно суперспособность открылась: я могу видеть и чувствовать в темноте. Прекрасная такая, еще больше завожусь, обожаю когда она смущается, может в последний раз её такой вижу, хоть полюбуюсь.
– Я только что тебя целовал там, – провожу рукой по одеялу, которое скрывает идеальный плоский живот и совершенную киску, поглаживаю и на нее смотрю, не могу оторваться. – Леон, ты прекрасна!
Она резко отпрыгивает на край кровати и смотрит, как будто первый раз видит. Ну таким уж точно впервые, для меня это тоже всё странно, но то, что мне не хочется отсюда уходить – это факт, и даже Грейс с Питом не волнуют.
– Прости, Леон! – ближе к ней подтягиваюсь, как котенок маленький, который под шкаф забился, глаза на меня свои округлила, кажется сейчас и шипеть начнёт, защищаться. Пытаюсь взять её за руку и подвинуть к себе, – Я не хотел тебя обидеть, я сделал тебе больно? – вдруг осознаю что совсем себя не контролировал, и возможно задел её раны. Блт. Сейчас у меня шерсть на спине дыбом станет от злости, на этого придурка.
– Нет… – еле слышно говорит она, и слышу, впервые, как она начинает дышать, отходит.
– Мне не было больно, – смущается, улавливаю легкую улыбку и продолжаю.
– Прекраснее тела я не видел, ты очень красивая! Везде.
Плечи её немного опускаются и я делаю вторую попытку, эта оказывается удачной, возвращаю её на место. Это её кровать, уходить должен я. И уже собравшись покинуть постель, решаю, что не для того я к ней завалился, что бы еще больше всё между нами усугубить. Не могу вот так оставить, пока не проясню, уверен сейчас себе навыдумывает разного.
– Ты можешь не говорить, – шепчу я. – Я скажу, что хотел, и почему собственно пришёл, а ты если сможешь послушать – просто кивни, ок? – про себя молю, хоть бы сделала это незамысловатое движение. Секунду помедлив, она кивает и садится ровнее, откинувшись спиной в мягкое изголовье. Сажусь рядом, приходиться немного ссутулится, что бы глаза-в-глаза.
– Я понимаю, что ты наверное дико устала, прости меня за это…что мучаю тебя! Я понимаю какой у тебя был тяжелый день, а тут еще и я, но я должен тебе всё рассказать.
Вижу как она снова напрягается и перестает дышать. Блт. Как же сложно… слишком долго носил, хранил, боялся, по – детски трусил. Но назад дороги нет…
– Я слушаю, – наконец-то выдавливает из себя тихо.
Я улыбаюсь, снова как дебил наверное выгляжу, пофиг!
– Пять лет назад я впервые увидел тебя в той пиццерии на углу, там где метровую пиццу делали, её закрыли года три назад, помнишь?
– Да, мы там всегда сидели когда отец возвращался с рейса, – задумчиво и тихо подтверждает.
Спустя пол года, я узнал что её отец моряк, и понял почему она так смотрела на него тогда, в той пиццерии. Глазами полными восторга, любви и тепла. Он ел – а она в рот ему заглядывала, глаз не сводила и трепетала как бабочка, когда он что-то рассказывал, видимо какие-то истории. Не знаю как бы я встречал отца, после того как не видел его почти год, но этот влюбленный взгляд очаровал меня, мелкого подростка, бесповоротно.
– Мы тоже были там: я, Элиз с Джеком и Арт. Тогда ты мне очень понравилась, я сидел напротив. У тебя были такие длинные волосы, я таких прежде никогда не видел и просто не мог оторваться, что бы не смотреть на тебя. – стараюсь хоть мысли и слова контролировать, и отсеивать то дерьмо, которое всплывает и мешает светлым воспоминаниям покоится в моей голове.
– В общем, тогда ты понравилась и мне и брату. Но обстоятельства сложились так, что вы после этого еще пересекались и позже начали встречаться…
– Я же не знала что… – перебивает она, оправдываясь. И она права, я ничего не делал, в отличие от Арта, который в очередной раз хотел утереть мне нос, и это и была его главная цель…сначала.
– Я знаю, я сам виноват. Я ничего не предпринимал, то ли слишком мал был, что бы перечить, то ли тогда боялся… Арт запал на тебя, и я уже не мог вмешиваться. – она хмуриться, удивляется но слушает. – Когда ты впервые пришла к нам в гости…с Артуром, ты мне всё ещё очень нравилась, но он обнимал тебя и зажимал… для меня тогда это было невыносимо, но я принял и отдал тебя ему. – воспоминания атакуют: сукин сын, как вспомню, как специально приводил её домой пока не уехал, что бы как игрушкой похвастаться, вот, смотри – она моя! Конченный ублюдок. Конечно я не мог её не представлять под собой, ведь он в красках все рассказывал, что бы позлить и поиздеваться.
– Со мной такое было впервые, я влюбился в тебя… как и брат… Элиз наверное видя нашу ситуацию на мои восемнадцать лет сделала лучший подарок: предложила переехать в апартаменты которые они тогда сдавали. И я конечно согласился. Сначала было круто, я пустился во все тяжкие, побывал во всех возможных состояниях, которые могла мне предложить местная тусовка.
С каждым моим словом её глаза всё больше округляются, но остановится я уже не могу. Всё или ничего. Здесь и сейчас.
– Через пол года мне надоело и от скуки я пошёл на кикбоксинг. Было тяжело, но это то, что было тогда нужно мне. Вместе с трезвой жизнью пришло и желание учится. Меня чудом не отчислили, но я быстро наверстал упущенное и втянулся. Потом отцу нужна была помощь, Артур уехал и я стал у него подрабатывать.
– Но мы же встречались… на ужинах и в университете… – сводит свои бровки к переносице и вопросительно смотрит на меня.
– Да…к тому времени я уже остыл. Думал так. У меня было появилось много дел и твоё довольное лицо рядом с моим братом показало, что нет смысла. Нет смысла надеяться и надо отпустить. И порадоваться за вас. И я отпустил…пока он не бросил тебя.
– Почему ты тогда…? Мы ведь общались, виделись…
– Потому, что я хотел, что бы ты узнала меня. Я знал о тебе всё, ты обо мне почти ничего. Я дал тебе время, что бы ты отошла… что бы не сравнивала, но потом ты начала встречаться с тем…из Европы…
– О Боже, ты знаешь?! Откуда ты все это знаешь? Ты следил за мной? – пугается и рукой рот закрывает.
– Нет! То есть не совсем. После того, как я узнал о том, что вы разошлись с Артом, во мне как будто что-то вспыхнуло, но я знал что на мне стоит вето, ведь я его младший брат и ты не захочешь ничего со мной. Но мои дороги всегда вели к тебе: хотел сделать ремонт в квартире пошел к дизайнеру – там ты, пришел сдать все учебники, которые задолжал в библиотеке – ты сидишь. И я расценил это как знак, и перестал им перечить и просто «плыл по течению». Но ты как воронка, закрутила меня, затянула. Начала сама писать, просила подтянуть по предметам. Ты не подумай, мне в кайф было и этого европейца не видно было, и я подумал, что тоже нравлюсь тебе. Мне казалось, что у нас все идет… как надо. Я не хотел спешить… Но потом снова появился он… и вы помирились.
– Почему сейчас? Зачем?
– Я не хочу, что бы он погубил тебя, Леон!
– Он не погубит, – стреляет она, и я столбенею.
26
– Эли, просыпайся, там Артур приехал, говорит срочно, – тормошит за плечо мама.
– Что? Кто? – чёрт, голова тяжелее камня.
– Эл, мне нужно уходить на работу, давай скажу что бы поднялся?
– Нет! – резко выпаливаю и вскакиваю с кровати.
Организм моего энтузиазма не одобряет и я чуть не падаю в обморок от резкого движения. Сколько я поспала, часа два?
– Полегче, дочь! – придерживает мама за руку и усаживает обратно. – Я скажу ему, что бы подождал тебя снизу, – мама как-то странно осматривает меня. – У тебя бинты развязались…
– Да, телефон заберу и перевязку сделаю.
– Ты как вообще себя чувствуешь? – говорит мама на выходе, – Болят? – кивает на мои конечности.
– Правая немного ноет, а так ок, мам. – не вру, но не ощущала этого, пока мама не спросила, голова забита другим.
– Ладно, побежала, буду после четырех. Артур нервный какой-то… и вчера… между вами всё в порядке?
– Всё хорошо! – отрезаю я завязывая бинт, и хромая плетусь в ванную за халатом.
– Вот держи… и кофе с твоим любимым круассаном. Правда они уже остыли наверное. – Артур расстроено протягивает мне крафтовый пакет.
– Спасибо, – мнусь и не знаю что сказать.
– Может давай вечером в кино сходим? Там Друзья "Воссоединение" вышли. Вчера премьера была.
Знает, как долго я ждала их.
– Я неважно себя чувствую. Давай в другой раз.
– Детка, я же вчера извинился. Что мне сделать что бы…
– Дать мне время, я же вчера говорила! И как ты себе это представляешь? – завожусь за секунду … – На каталке, бл*ть поеду? – редко от меня можно услышать такое, но эта семейка за последние сутки просто взорвала мой мозг.
– Прости! Хорошо. – опечалено выдает Артур.
– Позвони мне, пожалуйста… – вскрикивает он, но я уже захлопнула дверь.
Возвращаюсь к себе и падаю на кровать с одной мыслью: уснуть и не думать об этом пиздеце который я сама же и натворила.
Много плохих слов, много плохих мыслей, много плохих поступков. Прекращай, Эл! – ругаю себя и проваливаюсь в сон.
Белый предатель, лежавший на тумбе противно дрожит и тем самым будит меня.
Мы с отцом задерживаемся у него в мастерской, будем поздно. Ты так мило спала, не стала тебя будить. Нагетсы на столе, поешь! – улыбаюсь, как же здорово, что родители спустя столько лет снова влюблены и счастливы.
Нахожу нужный контакт и быстро печатаю:
SOS. Вино. SOS. – через пару секунд получаю в ответ: Буду через тридцать минут.
Чем я только заслужила такую подругу, не пойму.
Сначала я хотела рассказать Ник только об Артуре и нашей ссоре, но видимо две бутылки красного сухого подумали иначе, и я вывалила подруге всё, что со мной произошло за сутки. Спасибо, что хоть без жарких подробностей. Но и этого оказалось достаточно, что бы увидеть привычно круглое лицо подруги в новой видоизменённой форме.
– Эл! – щипает она меня в бок, – Это ты вообще? Я не узнаю тебя. Ты изменила Арту, да и еще с его братом, – вскидывает брови и хлопает в ладоши.
– Да у нас же не было секса, значит это не измена. – возражаю я и пытаюсь убедить в этом не только подругу, но и себя.
– Дорогая, возможно я открою тебе тайну, это всё ново для тебя, но Оральный Секс, – громче выговаривает последнее, – Это тоже секс. – смеется она заливисто.
Я подхватываю и тоже громко смеюсь, откидываюсь на подушки которые окружили нас на кровати словно мы среди гор. Не получилось.
– А самое крутое, знаешь что? Что я бл*ть не жалею об этом, Ник! Артур никогда бы не сделал мне его, хоть попробовала чего лишаюсь. – в голове всплывает его сегодняшнее несчастное лицо, и удивляюсь себе снова, я не поплыла от него, ни от шоколадных круассанов, ни от его самого, не почувствовала ничего, кроме возмущения и раздражения, а должна была наверное убиваться, что провела в постели почти всю ночь с его братом.
Мы смеемся истерично, громко, до слёз.
Но словно, вспомнив, что забыла дома выключить телевизор, подруга выпрямляется и в миг становится серьёзной.
– Что такое? – в недоумении спрашиваю, что бы понять почему подруга вдруг стала похожа на железный штырь.
– Эл…ты только не злись, ладно?
– В смысле? – тут уже напрягаюсь и я. – Не пугай меня! – угрожаю пальцем.
– Помнишь тогда, в Space?
– Что в Space, Ник?
– Сэм… я хотела тебе сказать, но… ты была такая счастливая тогда с Артуром, я же не знала, что всё так запутанно у вас…троих.
– Николь, о чём ты? Не рви хоть ты мне душу, – рычу я.
– Мы танцевали, тогда вместе, помнишь? Ты в отрыв ушла, и я кайф поймала, только от выпитого пива быстро захотела в туалет. Не хотела оставлять тебя одну, начала высматривать ребят и увидела что возле бара стоял Сэм.
– Ииии…? – терпение на исходе, а подруга выдерживает интригу, пока, ничего нового я не услышала.
– Я начала проталкиваться через толпу и подвисла на нём, он меня даже не заметил. Но не сводил с тебя глаз. К нему подошла какая-то блондинка и что-то на ухо шепнула выпячивая свой силикон к его носу. Не знаю, что он мог ей такое сказать, не переставая смотреть на тебя, но то, что она как от чумы от него отпрыгнула было заметно даже через свет стробоскопов. Я не могу утверждать, Эл. Но Арт не смотрит на тебя так. Возможно, потому что ты его. Но было в его взгляде что-то, что передернуло меня. Я думаю он не врет. Любит тебя. И он тоже. Я потому и не хотела продолжать общение с ним, потому что он на тебе помешан.
– Не помешан он, это их братские игры. Кто кого круче! А мне выпала роль их игрушки, которую они поделить не могут.
– Стоп, ты про Лексона же не придумала?
– Нет, я действительно встретила его там. – заверяет подруга.
– Он стал таким пару недель назад, все четыре года он вел себя так… нормально… как полагается вести себя младшему брату с девушкой старшего.
– Артур тоже изменился, – добавляет Ник, будто я сама не вижу.
– Ник, что мне с ними делать? А? – сдаюсь я.
– Не хотела бы я оказаться на твоем месте, – обнимает и смотрит в лицо и задает тот самый вопрос, который не решаюсь задать себе я в свете последних событий.
– А ты Арта любишь?
Не думая, как заведенная, отвечаю быстро как солдат.
– Люблю, конечно люблю. Мы с ним столько пережили, я не собираюсь терять всё из-за…
Воспоминания рисуют смуглое лицо с ямочкой на щеке, черные не послушные волосы и коричневые глаза цвета кофе, из-за Сэма.
– А почему тогда разрешила ему? Почему впустила?
– Было холодно и шёл дождь, он весь промок. – оправдания летят словно из пулемета.
– И ты решила согреть его своей вагиной? – смеется та, не жалея меня.
– Ты вообще на чьей стороне?
– Ты ведь не похожа на ту, которую можно развести на секс мокрой курткой, он нравится тебе? – вглядывается подруга, что бы не упустить ни одной эмоции, которая бы выдала меня.
– Нет! Нет! Он не может мне нравится! Он же брат Артура.
– А если бы не был… братом? – уже начинаю жалеть что написала ей, бьет не задумываясь.
Не нравится он мне. Не должен нравиться.
Вспоминаю как его локоть уткнулся в подушку поддерживая голову, накаченные мышцы играли, а улыбка придавала глазам милый прищур. Как менялось его выражения лица, с мечтательного на серьезное и местами дикое, когда он мне всё рассказывал. Как целовал до этого.
Почему-то, хочется прошлую ночь отматывать именно с этого момента в обратный. Потому что, то что было после того как он мне всё рассказал, я боюсь даже вспоминать. Почему не существует какого-то Брюса Всемогущего который видя, что ты несешь ядерную чушь – не отключает тебя?
То ли злость, что он молчал всё это время, то ли обида, что не появился когда его старший брат пригвоздил к стене, заставили меня говорить такие вещи, что стыдно признаться. После этого он не захочет меня видеть, это точно. – горько осознавать это.
– У нас ничего не может быть! – резко отвечаю подруге и она хмурится.
– Ты не со мной борись, я помочь тебе хочу! Они не виноваты, что братья. Такое иногда случается.
Я молчу, смотрю на свои ноги и пытаюсь вспомнить момент, когда всё пошло не так.
– Я пойду, не провожай, дверь сама закрою.
Подруга подымает свой зад, что бы уйти, но в последний момент я кидаюсь и душу ее в объятьях.
– Я запуталась, Ник! Прости меня… Спасибо тебе! Я не знаю что мне делать! – слезы текут градом, сотрясаюсь в истерике. Она гладит меня и успокаивает шикая на ухо.
– Подумай обо всём хорошо. Время расставит всё на свои места! – спокойно заключает она, приглаживая мои растрепавшиеся волосы.
– Он нравится мне, Ник! Сильно! – выдаю и отрываюсь от подруги, вытираю рукавами слезы. – Но не должен, понимаешь?! Что я за сука такая буду?
– Счастливая сука, – улыбается она.
– Вот это я влипла.
– О да… зато наконец-то познала все прелести орала…надеюсь не в последний раз, – подмигивает она.
– Это было лучшее, что со мной случалось, – признаюсь.
– Пфф, иногда я думаю, почему люди придумали тыкаться друг в друга тем, чем писают, куда приятнее… – подымает глаза в потолок задумываясь, как сказать правильнее, и мы оба валимся на кровать в диком смехе.
– Люблю тебя, – успокоившись подвигаюсь к ней ближе.
– Если твоя совесть в отключке, кто-то же должен делать её работу.
– И ты даже представить не можешь, как я тебе благодарна, моя совесть.
