Текст книги "Я - первый (СИ)"
Автор книги: Дана Берег
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
21
Просыпаюсь от холода и от того что жутко саднит горло. Через открытое с ночи окно задувает свежий, можно даже сказать, морозный ветерок. Не хватало еще заболеть, моя глотка и так вчера изрядно пострадала. Опускаю по очереди ноги на ледяной пол, и собираюсь что бы встать полностью, но рядом замечаю движение… Артур, сонно сгреб на себя и мою часть одеяла укрывшись с головой и судя по мерному дыханию, продолжает мерно посапывать.
Закрыть окно, накинуть на себя что-то, спуститься на кухню, сделать себе чай, приготовить завтрак.
В духе привычного утра набрасываю себе ориентировочный план на ближайший час и принимаюсь за его реализацию. Вчерашний вечер совсем был не таким как я себе его представляла, и даже мечтала, поэтому хочется хотя бы немного отвлечься рутинными делами. Об остальном подумаю потом. Арт будет спать еще часа два, времени у меня достаточно.
По дороге мне попадается сумка и рюкзак который мы вчера забрали, вспоминаю что бросила в рюкзак наушники, и предвкушение что сейчас в мои уши польются любимые мелодии настроение стремительно растет. Солнце и музыка одни из моих китов, которые задают настрой на грядущий день.
Кухня семьи Волмер, в отличие от верхних этажей, купается в восходящем солнце, быстро нахожу необходимые ингредиенты для незамысловатой чайной церемонии, и через несколько минут дом окутывает цитрусовый аромат. Ждать пока напиток остынет желания нет, Coldplay и Beyonce поют свои хиты и мое тело поддается их мелодичным голосам. Изучив холодильник решаю сделать яичницу с томатами. Подпевая Крису и двигаясь в такт любимому треку нарезаю кольцами помидоры, взбиваю яйца, вливаю молоко, добавляю соль и наклонившись за сковородой в нижней тумбе задницей во что-то упираюсь. Я же не могла зацепить ею остров, он же…
– Бог мой, – громко вскрикиваю и резко выровнявшись и обернувшись вижу Сэма. Стоит, улыбается своей широкой улыбкой, и глазами невинно моргает, а потом отводит свой взгляд в бок и быстрым движением руки подхватывает сковороду, которая еще мгновение, и издала бы дикий звон своим падением на пол.
Поставив сковородку на столешницу невозмутимый тип наклоняет голову к моему лицу и тянется к шее. О, Господи. Всю левую сторону прошибает током от его жаркого мятного дыхания. Что это за странная реакция на человека? Сжалась вся и приготовилась к самому… страшному.
А он аккуратно заправляет выбившую прядь, которая лезет и в глаз и в рот от крутого поворота, и вынимает поющий наушник прикладывая к своему уху, всё еще продолжая улыбаться.
– О, моя любимая! – с задором говорит и одними губами, не открывая от меня взгляд поёт: – I'm feeling drunk and high…, – и добавляя и свой голос к этому божественному тандему продолжает, – So high, so high, – идеально созданная ямочка на его щеке прячется, но глаза всё еще такие же…добрые, озорные, красивые. Возвращает мне наушник, разворачивается и уходит из дома. А я как завороженная глотаю его облик, и судя по тому что на нём спортивная одежда, он пошёл бегать.
Стою в полном недоумении еще несколько минут, не слыша ничего, и только его So high, so high, эхом разносится по всему телу, заставляя всполохнуть краской сильнее. Хотя думала больше просто некуда, ошиблась. Хочется взглянуть на себя, чему же он так улыбался, я ведь даже в душ не ходила и видела свое отражение только в чайнике, и даже там оно было… мягко говоря посредственное. Опускаю глаза в низ и расстроено смотрю на свои босые ноги, растянутую мужскую футболку до колен. Как же стыдно. Поправляю вулкан волос на голове, который был закреплен найденным карандашом у кровати, аки гейша, и пытаюсь понять, что я делала до того, как моя голая задница протаранила Сэма.
Надеюсь полы футболки меня не выдали.
Наливая желтую смесь в горячую сковороду вспоминаю, как вчера ясно видела как за Сэмом приехала машина и увезла в неизвестном направлении, я бы так не щеголяла по дому зная что он здесь. Интересно, а он всегда по утрам бегает? Я вот сколько раз не начинала, больше чем на один раз меня не хватало. После еще отхожу несколько дней, а потом и вовсе решаю: кардио-это не моё. А потом увижу кого-то красивого и подтянутого в парке бегущего, и все заново.
Почему так много думаю о нём? Не хочу! Это не правильно! Я вообще-то собралась жить с его братом. После вчерашнего я конечно сильно сомневаюсь в том, что таки распакую свои вещи здесь, но всё же!
Сэм. Это он провоцирует меня! Определенно! Своими неоднозначными фразами, взглядами, жестами. Да всем! К смятению добавляется раздражение. Что снова вот так всё оставила, не спросила, не среагировала, не подбежала и не треснула по голове сковородой со словами: Ты что себе позволяешь! Это конечно слишком, но попадись он мне сейчас, не исключено, что именно так и сделала бы.
Угомонив свой пыл остывшим чаем, добавляю пару постов на папину страницу, загружаю заготовленные Stories и публикации. Переключаюсь на свой аккаунт и нахожу страницу Сэма. Он не ведет ее, ноль публикаций и двадцать подписчиков включая меня. Набираю сообщение, что нам нужно срочно поговорить и не успев нажать "Отправить" слышу громкое:
– Крошка, ты где? – Артур шумно спускается, и вот он уже в одних черных боксерах в паре дюймах от меня. Блокирую телефон, не успев нажать главную кнопку и здороваюсь.
– Как самочувствие? – стараюсь говорить нейтрально, но осуждение за вчерашнее так просто не вытравить.
– Если бы не зверский голод, я бы сказал…превосходно, – выговаривает последнее по слогам, наклоняется и целует в щеку. – Это омлет? А бекон там есть? – не успеваю ответить, как крышка звенит, и разочарованный вздох отлетает от кухни.
– Вам стоило позаботиться о продуктах, теперь вы за это отвечаете. Я приготовила завтрак из того что было! – фыркаю я. – Не хочешь, не ешь!
– Ты чего такая заведенная с утра? – подходит ближе, кажется то ли не вспомнив о вчерашнем, то ли считая, что это нормально. Хорошо, что мои актерские навыки прикидываться спящей отточены до совершенства еще с детства.
– У тебя эти дни? Я буду всё что ты положишь мне на тарелку. – виновато улыбается и подмигивая продолжает: – Можешь себя положить, я не против отведать одну маленькую, сладенькую… – не договаривает и привычно тянет меня к себе и жадно впивается в губы.
– Эй, я зубы не чистила! – прерываю и упираясь ладонями в грудь отталкиваю, а что бы не выглядело грубо – улыбаюсь.
22
– Ладно, – сдавшись отходит и садится на противоположенную сторону поглощать остывший завтрак. А я думаю, с чего лучше начать этот не легкий разговор, в кучу все смешалось, наши отношения в последнее время как поле боя, что не день – то война.
– Было очень вкусно, Эл! – сначала кухню глазом окидывает, а потом на мне свой взгляд останавливает, словно целится, – Знаешь, я не могу поверить, что наконец-то мы будем вместе жить, – тянется за моей ладошкой через весь стол, а я не решаюсь не протянуть в ответ. Теплая ладонь накрывает и сжимает. – Я буду любить тебя здесь, – хищно смотрит и указывает пальцем на стол, – Здесь, – ведет пальцем на столешницу, – Там, – кивает в сторону дивана, где мы вчера втроем сидели, – Везде! – И если бы мне сейчас ненужно было ехать…
– Артур…, – обрываю его, так как решаю что дальше будет только хуже и сложнее, – Любимый… – Ты помнишь что вчера было?
Хмурится, явно вспоминая и прокручивая в голове вчерашние события.
– Да! А что? Посидели, выпили, а потом ты сделала мне офигенный минет. – оживленно изрекает.
– А ты помнишь что мы здесь были не одни?
– Ну и что? Мелкий говнюк тут ненадолго. – искренне удивляется зачем вообще его упоминать.
– Я не могу так…, – набираю побольше воздуха, что бы нырнуть в пучину, под названием Артур.
– Давай пока повременим с моим окончательным переездом… Мне не комфортно быть здесь… с вами двумя. – аккуратно подбираю слова, и говорю спокойно и мягко. Пытаюсь. Ведь знаю к чему это может привезти: Артур выдворит его, а я меньше всего хочу, что бы Сэм остался без жилья, ведь они здесь на равных.
– Что-о? – меняется на глазах, свирепеет и зубы сжимает. – Вчера он уехал, он пробыл здесь час. И я говорил тебе, что он здесь почти не живет и не ночует! – и снова не получилось у нас покойно все уладить.
– Это ты ему сказал уехать?
– Какая разница! Ты ищешь повод, что бы не переезжать ко мне? Что бл*ть происходит? – заводится и в своем стиле приподымается на дыбы упирая руки в стол.
За последний месяц я слишком часто видела его таким взвинченным, раньше он таким не был. Или я просто не знала его?
– Ты ведь и не собиралась, да? Знала что придумаешь отмашку? А тут она сама подвернулась… молодец! Папина дочка, – кривится он и отходит к кухне.
– Какого хера? – не сдерживаюсь, мы снова сражаемся, только не за единое, а друг против друга.
– Смотрите, мало ей места здесь, принцесса! Пожила бы немного не за родительской юбкой – тогда бы не несла такую чушь, а радовалась! Или тебе просто уже не надо это? – вопросительно смотрит и продолжает в том же язвительном тоне. – Так ты скажи, я тебя понять не могу, что ты хочешь от меня, то мало времени вместе и ревности кругом, то жить уже не хочешь со мной!
– Я хотела что бы мы жили вдвоем… – тихо выдавливаю из себя, так как уже не уверенна в этом. Еще много чего хочется сказать, но ком в горле снова перекрывает воздух и дышать, не то что говорить, становиться физически сложно. Разворачиваюсь, что бы уйти на второй этаж, всё внутри кипит, но остановившись выплескиваю в ответ, как меня и учили. Гложит-скажи! Вот я и выстреливаю:
– А ты мог бы и постараться для нас, и сам квартиру снять, а не ждать, пока родители сжалятся и как кость собаке бросят! Ты же у нас большой мальчик. Умный! И все знаешь лучше всех!
Знаю что по-больному, но не могла больше.
Артур подлетает ко мне как коршун, сгребает за футболку и одним толчком вжимает в стену так, что висящее над моей головой семейное фото падает, чудом не задев. Слышу громкий звон бьющегося стекла и рык одновременно.
– Ты бл*ть вообще знаешь, сука, что такое деньги и как они зарабатываются? Сама на шее сидишь и что-то мне рассказывать будешь?
– Отпусти меня! – делаю попытку вырваться и ступаю в сторону, что бы оттолкнуть, но сделанный рывок сопровождается резкой болью в стопах и я замираю.
Артур тяжело и громко дышит, и мне кажется, что он сейчас ударит меня, глаза словно кровью налитые. Но хватка ослабевает и он отпускает меня и матерясь семенит назад на кухню. Закрываю глаза руками и сползаю по стене на пол. Все происходило считанные секунды, но этого достаточно, что бы перечеркнуть годы: гнев, злость, обида, не понимание, ревность… – слишком много чувств и эмоций на нас двоих. Они сжигают и провоцируют на ужасные поступки. А время и пережитый кризис дают ложную уверенность, что теперь позволено и будет прощаться многое.
Под ногами мокро и пульсирует, сжимаю пальцы ног и опускаю взгляд вниз. Кровь. Много крови. Оглядываю лужицы, которые растекаются, часто моргаю и стараюсь не паниковать. Пытаюсь встать, но тут же возвращаюсь на исходную, так как приподняться даже на пятках не получается.
– Фак, Элеонор! – кричит Артур и подлетает ко мне.
Глаза бешено шарят по мне, руки и губы дрожат, резко опускается на колени и пытается взять за ногу, – я отдергиваю, мне больно, и я не хочу что бы он ко мне прикасался! Никогда больше! Парень что-то бубнит, вытирает измазанные в кровавый цвет пальцы о свои боксеры, оглядывает комнату, будто ищет что-то. Я чувствую его страх, его сердце, как оно колотится. Я почти упиваюсь его страхом, что-то подобное и я пережила несколько мгновений назад.
– Твою мать! Иди сюда. – пытается поднять и взвалить на себя, выходит неуклюже, и я чуть снова не падаю в разбитое стекло. Понимаю, что сама не выберусь. Поддаюсь ему вперед, обвивая за плечи. Он тут же подхватывает и бежит со мной на улицу.
– Ты в трусах! А на мне их нет вовсе! – с ужасом вспоминаю я, когда он подбегает к машине.
– Принеси мне шорты… в рюкзаке…и плед. – приказываю, когда меня усаживают на пассажирское сидение. Ноги сразу же окутывает холодный ветер, и становится даже немного легче.
– Арт достает из бардачка салфетки и пытается приложить к ногам, но я выхватываю и кричу что справлюсь сама. От моего крика он отшатывается и бежит в дом.
Не прошло и минуты как он выбегает, уже одетый с моими шортами, полотенцем и пледом. Какой находчивый! Конечно, сейчас всю машину ему запачкаю.
– Прости, Эл! Прости, умоляю! Я не хотел…я не думал! – умоляюще смотрит на меня и тянется, что бы утешить, обнять. Но я отшатываюсь. Слава Богу он не настаивает.
– Просто отвези меня в клинику.
– Да, да! Сейчас!
Кладу полотенце вниз и аккуратно ставлю на них стопы. Надо бы все ему тут побольше забрызгать кровью, пускай знает, идиот.
До госпиталя мы доезжаем за пятнадцать минут. Кровь уже не течет, но раны начинает ощутимо ныть. Вывернуть и посмотреть что там, так страшно, что я начинаю жалеть себя: плачу, омывая слезами лицо и руки. Арт несколько раз пробовал меня утешить, но его легкие касания и нежный голос, который совершенно по-другому звучал еще десять минут назад, только раздражали, и через пару моих отказов, он уже не предпринимал попытки, а лишь коротко поглядывал, то на белые ноги, то на красное от слез лицо.
Припарковавшись, Арт быстро выпрыгивает из машины и подбежав ко мне, помогает надеть шорты и накрыть ноги пледом.
Его руки все так же трясутся, и хочется сказать что-то вроде: Жить буду, не дрейф. Но нет, это он виноват – пускай наслаждается. Берет меня бережно, как невесту и несет ко входу.
Милый доктор осматривает, удивляется и интересуемся каким образом осколки могли так впиться в мои ноги. Выдумываю что-то на лету, про то что не заметила, как кошка разбила рамку и оступилась на нее. Кошусь на побледневшего, рядом стоящего Артура. Ага.
Продезинфицировав и вытянув все осколки из одной ноги, доктор решает что здесь можно обойтись без иглы и ниток, а воспользоваться специальным клеем, который соберет разрезанную кожу. Только нужно на несколько дней ограничить передвижения, что бы они не разошлись. При правильном соблюдении рекомендаций, пообещал что не останется и следа. Со второй ногой пришлось попотеть подольше, осколок глубоко врезался, и несколько раз задев кожу пинцетом и услышав мои окрики, доктор сделал обезболивающий укол и через несколько секунд держал в зажиме острый, продолговатый, прозрачный кусочек.
– Элеонор, знаю что молодым девушкам невмоготу лежать и дня в кровати, но вам нужно минимум три дня потерпеть, пока все раны хорошо затянутся. – его голос успокаивает и расслабляет. Забрав заключение и рецепт, еще раз осматриваю свои перебинтованные ножки и хочется снова разрыдаться.
– Отвези меня домой, – отрезаю не глядя, ведь знаю что он сводит с меня глаз.
– Хорошо, – доносится покорно.
– Эл, прости меня! Пожалуйста! Я же не знал….я не хотел что бы все так получилось…Детка, прости!
– Серьезно? – вскидываю брови вверх, – А что ты хотел? Припугнуть? Разочаровать? Показать себя настоящего? – не дав ему ответить добавляю, – У тебя получилось! Я думаю ты понимаешь, что жить с тобой я не буду.
– Элеонор, пожалуйста! Ты мне нужна! – смотрит он на меня глазами полными слез в ожидании пощады.
Я же не бездушная тварь, и таким никогда не видела его. Возможно когда привкус сегодняшнего утра сойдет, я отойду и уже не буду такой категоричной, но пока все очень свежо.
– Просто отвези меня домой, – вздыхаю и отворачиваюсь к окну.
Не хочу и не могу его сейчас прощать, смогу ходить тогда и поговорим. Хорошо, что впереди нет важных экзаменов и проект сдан.
Когда подъезжаем к моему дому, Арт берет левую руку и тянет к своим губам. Целует и утыкается в нее носом.
Такой простой жест, но я вижу, что он волнуется, что ему и вправду жаль. Он пол дня провел со мной, смотрю на него, и не могу понять, что чувствую. Обидел, но я вроде уже и не обижаюсь. Но и ехать к нему тоже не хочу. Руку не одергиваю, возможно это и правда недоразумение. Как глупо перечеркивать четыре года из-за одного инцидента. И это же не он меня толкнул на эти осколки. Стечение обстоятельств. Наверное. Оправдания летят вихрем в голове.
– Не надо… – тихо вырывается.
– Эл… я готов к ху*м разбиться, я подонок конченный. Я знаю, мне нет прощения, пожалуйста… не бросай! Я люблю тебя. Мне никто не нужен! Ты одна! Навсегда! Прости меня!
В уши течет еще более сладкая речь, всё, что я хотела слышать все эти годы я сейчас внимаю: поженимся, как компания начнет прибыль хорошую давать, дом купим, в котором я сама продумаю весь дизайн, детей родим, мальчика и девочку, собаку заведем, что бы во дворе играла, большую такую и пушистую.
Слезы струйками несутся, а он видит, что млею словно мороженное на солнце, наклоняется и нежно целует. Чувствую солоноватый вкус собственных слез, а они горечью момента отзываются. Ну вот зачем нужно быть всё портить?
Интимнее момента между нами еще не было. Даже в ту ночь, когда мы случайно встретились, а по итогу провели её не смыкая глаз: прощая, извиняясь, признаваясь в любви и предаваясь ей. Тогда мы изголодались по друг другу, не могли насмотреться, натрогаться, нацеловаться. Каждый страдал и переживал эту разлуку по своему, и дорвавшись, мы словно сумасшедшие хотели выпить друг друга до дна.
Даю себя поцеловать, что бы почувствовать тот спазм, те вибрации, что были между нами, ранее ведь это срабатывало. Но сейчас там тихо…трепета нет. Не работает.
– Дай мне время… я позвоню тебе… сама. – отстраняюсь. Эксперимент окончен.
– Детка…как скажешь! – с грустью твердит, но снова стискивает руку в кольцо, обдавая ее своим теплым дыханием, а я ведь даже не заметила какие они ледяные, мои руки, пока не выдернула, что бы поправить сползающий плед.
Тут должно быть, как я гордо вышла из машины, и пошла в сторону дома ни разу не обернувшись, но… ходить то я не могу. Видя мое замешательство, парень быстро реагирует.
– Не двигайся! – приказывает, быстро обходит машину, подхватывает на руки и несет в дом.
Рукой толкаю дверь и запах маминого вишневого пирога ударяет в нос. Живот в миг скручивает, а слюна собирается во рту, крепче сжимаю рот и сглатываю.
– Поставь меня там, – пальцем указываю на стул рядом с кухонным столом.
Артур покорно выполняет и опускает так словно я из фарфора сделанная.
– Эли, это ты…? – голос приближается к нам и я хочу ответить как можно радостнее, но мамино перекошенное лицо появляется раньше и вопрос уже не актуальный, в след за ним летит второй: – Что случилось? – она смотрит, то на меня, то на Арта.
– Мам… ты не волнуйся так…я спускалась по ступеням и плечом задела семейную фотографию, она упала под ноги, а ты же знаешь мою не поворотливость, ну вот я на нее случайно и опустилась. – смотрит на меня внимательно, будто не слышит.
– Джек, Джек! – истерично кричит мама.
Смотрю на Арта. Плечи осунулись, руки в карманах и встречаясь с ним на секунду глазами он одними губами выводит:
– Спасибо. Прости.
Конечно же, мама ни о чем не подозревающая, усадила парня за стол, у того живот не тише моего реагировал на сладкие ароматы.
Накормив нас, мама, на удивление даже не стала спрашивать, почему я не уехала с Артуром. А ведь сегодня мы должны были перевезти остальные вещи в наше прекрасное счастливое, совместное будущее. Но почему мне кажется, что мы откатись в точку…невозврата?
Мне определенно нужно взять перерыв и не видеться с Артуром. Провалятся целый день в кровати за просмотром сериала на Netflix, позвонить Ник… Телефон! Вспоминаю и хмурюсь, ведь точно помню как он предательски остался лежать на столешнице в доме Волмер.
– Ауч-ауч… – тихо пытаюсь на ребрах ступней добраться в ванную. И снова наша йога с подругой переносится, нам будто не судьба туда попасть. Это пока я ковыляю не спеша, думаю о таких мелочах, но войдя внутрь, я понимаю, что как раз сейчас ее, йогу, я и буду практиковать, ибо нужно как-то помыться не затрагивая перебинтованных ног. Сегодня их мочить доктор запретил. Ну что ж…вызов принят.
23
Глухой стук вырывает меня из сна, который сразил как только я коснулась подушки. Мне требуется несколько минут что бы понять откуда он исходит. Окно. Кто-то стучит в мое окно. В недоумении оглядываюсь, вокруг темно. Уже достаточно поздно. Я не из трусливых конечно, но сейчас пребываю не в том состоянии, что бы попусту расхаживать. Лежу, прислушиваюсь. Но успев снова укрыться, стук повторяется. Артур? Что за юный Ромео в нём проснулся? Наверное стоит радоваться столь отважному шагу, но не хватит ли с меня сегодня? Раздражаюсь, аккуратно ступаю и подхожу к окну вплотную. На улице тёмная глубокая ночь и моросит противный дождь, разглядеть что либо невозможно.
Ставлю ладони по обе стороны от лица и пытаюсь вглядеться в окно и понимаю, что по ту сторону, на крыше, спиной ко мне сидит большая чёрная фигура. Пугаюсь, но продолжаю моргать, что бы лучше разглядеть. Это точно не Артур. Этот выше и крупнее…Сэм? Что случилось? Почему он здесь?
Быстро подымаю вверх окно, похоже он собрался спускаться.
– Сэм! – окликаю его высунув голову в окно. Он оборачивается и смотрит на меня. Он на меня, я на него. Не выдерживаю, прячусь внутрь, так как ветер сменил свое направление и дует прямо на меня. Окно распахнуто, но в мгновение, из-за большого тела стоящего напротив, до меня теперь долетают лишь жалкие капли.
Мы будто в разных мирах: я – в теплом и освещенным желтоватым цветом прикроватной лампы, и он – окутанный холодом, дождем и парящим туманом.
– Ты что здесь дела… – не успеваю закончить, как Сэм перегибается в мой мир через оконную раму и схватив меня обжигающе жаркими руками тянет на себя.
Мокрые, но горячие губы касаются моих, а от близости наших лиц холодные капли с его волос опускаются на мое ошеломленное лицо. Это не отрезвляет, наоборот, на контрасте, его губы и руки кажутся обжигающей, губительной лавой. Губы к губам, сильно и крепко. Секунды без движения, что бы привыкнуть и осознать. Это ведь сон? Я ведь сейчас сплю?!
Я знаю…он ждёт, ждёт отвечу или оттолкну.
Это его брат! Нельзя! Запрещено! Табу! Отталкивай! Давай же!
Глаза закрываются, пульс стучит в висках, задавая новые рекорды, подымаю руки, что бы упереться руками и оттолкнуть это наваждение, но коснувшись горячей футболки, меняю свой вектор на желание вкусить запретный плод. Я не знаю как это обьяснить, это не поддается никаким логическим объяснениям. Это просто происходит.
Хватаю его обеими руками за ворот мокрой кожаны и тяну на себя открывая рот, впуская.
Наши языки встречаются, мы пробуем друг друга на вкус. Ново, запретно, по-другому, но так сладко, что внутри все скручивается в тугой узел. Мы целуемся так, словно оба не умели дышать всё это время, и только сейчас, в этом поцелуе – научились. Дышим тяжело и прерывисто, изучая свои рты губами, зубами, языком. Мозг, здравый смысл, совесть – всё отключилось.
Тяну сильнее, хочу переманить его к себе, в свой мир, теплый и светлый. Зачем не знаю, но инстинкты берут верх. Понимает это, хочет, ощущаю как пальцы на моей талии дрожат и сжимают сильнее. Но так же знает, что нам нужно оторваться друг от друга, что бы он смог перелезть через препятствие в виде стены с подоконником, которые сейчас служат нам барьером не сойти сума окончательно.
Мы боимся, боимся впустить здравый смысл сюда, в место где о нем забыли напрочь.
Не смотря на жаркий захват и бурю эмоций, стоять становится уже не просто тяжело, а больно, понимаю это, когда ноги начинают дрожать от напряжения.
Сэм видимо почувствовал как я переминаюсь на ногах и резким движением отстраняется и скрывается за окном. Я отступаю. Вдох-выдох. Вот и всё.
Успеваю только подумать, как он появившись снова и сгибаясь перелазит через оконную раму и оказывается в комнате. В моей комнате. Стоит Сэм. С которым я только что целовалась.
Пока я пытаюсь понять, что это действительно реальность, и что я совершила ужаснейшую ошибку, он разворачивается к окну, одним рывком тянет вниз и захлопывает его, кидает мокрую куртку на пол и делает шаг ко мне. Подхватывает на руки, и смотрит на меня. Жадно, дико изучает, всматривается. И я его понимаю, сама зная его столько лет нахожусь вот так близко впервые, критически близко, его запаха так много, словно дурман окутывает. Его взгляд срывается с лица и скользит по груди, животу, коротким шортам и задерживаются на перебинтованных ногах. Если ранее он держал меня так уверенно, что даже ни разу не шелохнулся, то сейчас его как разрядом проняло, сжал сильнее меня, словно боится что уронит и понес в сторону кровати. Мы не говорим, точнее мы говорим, но не ртами, и это еще один момент который пугает меня. Он будто понимает всё, и мне кажется… я понимаю его.
Его колени, опуская меня, оставляют мокрые отпечатки на постели, я придерживалась руками за его шею, и вот я уже не нуждаюсь в поддержке, но руки от чего то убирать не хочется, и он не помогает, задерживается, близко, слишком близко склонившись. Даже боль в ногах, не дала тому пожару, который он разжег во мне, утихнуть. Наоборот, моя территория раскрепощает, а его черные глаза, смотрящие на меня в упор кричат: возьми и дай, либо сгорим. Видишь, ведь, не остановится.
– Прости! Я просто больше не смог, – шепчет мне в лицо.
Немного выравнивается и зачесывает влажные волосы назад. Они поблескивают и запах его шампуня, лесного и свежего пропитывают собой всю комнату.
Не знаю откуда это во мне. Эта первобытность. Но становясь коленями на край кровати я берусь за пояс его штанов и расстегиваю их. Они мокрые, уверенна, что насквозь. Вряд ли делаю это лишь потому, что боюсь что он простудиться, пора себе признаться: я хочу прикоснуться к нему, изнемогаю, как жажду коснуться его голого тела. Он немного подается бедрами вперед и грудь его тяжело вздымается, рот приоткрыт, глаза голодно таранят меня, мои соски, которые горошинами впиваются в майку, полоску живота между топом и шортами, а руки нежно поглаживают плечи. Я не могу не отметить состояние его эрекции, потому что не заметить такое, просто невозможно.
Разобравшись с ремнем и пуговицами, опускаю мокрую тяжелую ткань черных джинс вниз, моих сил хватает только что бы спустить их до колен, далее Сэм уже сам сдергивает их с себя вместе с носками.
Я дала, дала ему понять что хочу его. Что же я наделала. Чем я только думала. Паника окутывает. Но поздно. Я пячусь назад, в то время как его колено прогибает матрас, а руки снимают белую футболку. И вот он уже весь напряженный, в одних трусах, которые натянуты кажется до предела, идёт на меня. И мне не убежать и не скрыться. И похоже его совсем не волнует что в доме родители… как и меня.
А хочу ли я этого? Убегать от него?
– Что не смог? – говорю ему в губы когда он уже полностью на кровати и нас разделяют считанные дюймы.
И он не задумываясь, так же ровно и чисто, как всё его тело шепчет:
– Не смог больше сдерживать себя! Не смог больше быть без тебя! Не смог больше притворятся! Не смог убеждать себя что брат – помеха! Не смог больше лежать с другой, а вместо нее представлять тебя! После сегодняшнего, – он кидает взгляд на мои бинты, – Я больше не хочу! – каждое слово его, тихое но четкое и ударяет прямо в сердце, сжимая его.
– Но…как мы? Мы не можем…Это не правильно.
– Не правильно, то как он поступает с тобой.
– Сэм…
– Пожалуйста, Леон! Доверься мне! Дай показать. Сегодня ничего не будет. – успокаивает он, но меня это еще больше беспокоит.
– Что показать? – еле слышно шепчу, мы что обсуждаем сейчас секс? Наш с ним секс? Бог мой! И Сэм чувствуя мое смятение легко касается пухлыми губами и произносит:
– Это.
