Текст книги "Я - первый (СИ)"
Автор книги: Дана Берег
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
30
Быстро перекусив прямо у машины кофе и печеньем мы снова расселись по своим местам: Сэм – за рулем, Арт – на пассажирском, я – сзади, вся закипаю от негодования и злости.
Ну как так, а? Я вся извелась за эти дни, уже диалог с Артом в голове прокрутила, а он, оказывается, параллельно с другими спит, и судя по ярким отметинам, и не один раз. И даже стыдно не стало. Может для него это и норма, а я чуть при нём не разрыдалась, так обидно стало. Понимаю, что таким как он, стоит только пальцем поманить – очередь из желающих красоток таким телом овладеть выстроится, но тогда для чего и зачем это всё надо было? А как же все его слова, взгляды, поцелуи? Не понимаю! Самоутвердиться перед братом? Тогда у него получилось, я чуть не променяла его брата, за которого пару месяцев назад мечтала выйти замуж, на него. Ну дура ведь!
Он и звонил наверное, что бы сказать мне это, а я напридумывала себе, что и вправду влюбился, и сама расклеилась и поверила под таким натиском. У меня есть Артур, и я люблю его, хоть у нас и не всё гладко.
Не смотря на то, что весь вчерашний день особо не был богат на общение, сегодняшнее напряжение в салоне можно резать ножом.
Артур зол на меня, что вчера не дала, Сэм зол на брата, потому что мы едем дольше чем планировалось из-за его вчерашней оплошности с навигатором, а я готова убить обоих: одного – что приставал снова, второго – потому, что лгун и бабник. Вот как раз всё и стало на свои места. Выбор делать не пришлось.
Наконец-то, спустя шесть часов мы въезжаем на парковку Центрального Госпиталя Флориды.
Нас встречает Джек и Элизабет, за те несколько недель что они здесь живут, они оба будто постарели на пару лет и скинули несколько фунтов. Если Джеку это только на пользу, Элизабет же выглядит подобно Джоли в самом нижнем весе: впалые щеки, тонкие руки и не смотря на жаркий местный климат, неестественно бледная кожа.
Они обнимают по очереди сыновей, когда приходит моя очередь, Элизабет крепко сжимает меня и на ухо шепчет:
– Спасибо что приехала, дорогая! Они бы поубивали друг друга. – и отстранившись, натянуто мне улыбается.
– Пойдем, она так ждала вас. – зовёт Джек и направляется к входу.
Мне идти не хочется. Стою мнусь. Возможно позже подойду. И зачем вообще приехала? А вдруг пока они здесь нас встречали Роуз уже умерла? И я увижу её такой? Или они сейчас увидят и начнется… в фильмах это выглядит всегда очень страшно: крики, слёзы, громко зовут доктора, тот бежит с дефибриллятором… Я не вынесу этого. Я никогда не была на похоронах и не видела мертвых людей. Меня заносит, по телу пробегает озноб, пытаюсь натянуть футболку ниже, будто она поможет и станет не так страшно.
Артур видя мой мандраж цепляет за талию и подтягивает к себе. Он знает, я всегда в кино за него прячусь, когда вот такие моменты попадаются, потом еще неделю от них отхожу.
– Идём, не бойся. – склоняется ко мне и щекоча шею дыханием шепчет, – Спасибо что ты здесь, со мной…всё будет хорошо. – целует в щеку и я уступаю. Уступаю страхам, ему, и своим метанием. Киваю глядя ему в глаза, на что получаю короткий поцелуй в щеку, берет меня за руку ведёт вслед за скрывающимися спинами брата и родителей.
Белые коридоры, белые халаты, таблички, запах, всё пикает и мигает.
– Я вас здесь подожду, потом зайду. Слишком много лиц для одного раза. – запинаясь выдавливаю я, когда мы уже подошли к палате в которой лежит Роуз.
– Хорошо, – смотрит на меня с пониманием, – Видел в конце коридора автомат с кофе, монеты есть?
– Да, спасибо. Я буду там… если понадоблюсь. – выдыхаю, когда Артур кивнув скрывается за голубой дверью.
Выпив две чашки безвкусного кофе и написав родителям, что мы наконец-то добрались, из палаты выходит Сэм. Как бы зла я на него не была, но замечаю что выглядит он очень удрученно. Иду к нему. Он всегда был близок не только с родителями, но и с Роуз. Пока мы ехали, он раза четыре звонил отцу расспрашивая о её состоянии.
– Как она? – спрашиваю когда мы поравнялись посреди коридора.
– Спит. Но я видел в фильме что они могут все слышать, даже в коме, поэтому мы немного… поболтали. – оглядывается по сторонам, – Хочу выйти на улицу… покурить, присоединишься?
– Я же не курю. – спокойно напоминаю, но находится здесь и правда не приятно, – Идём.
Место для курения находится довольно далеко и неловкое молчание, пока мы идём, начинает давить.
Остановившись возле соответствующего знака, он закуривает и пристально смотрит на меня. Снова эти мурашки и дикая неловкость.
– Сэм… – начинаю робко, вся решимость высказаться ему в лицо резко улетучилась, стоило ему в глаза заглянуть, два омута. – Прости. Прости за те слова тогда… и за реакцию сегодня, я не знаю что на меня нашло… ты мне ничего не обещал… я просто удивилась очень.
Когда прокручивала в голове этот диалог, он был другим, и слов было больше, и он рьяно защищался и оправдывался, а я нападала, обвиняла, но он молчит. Сэм выбрасывает недокуренную сигарету и подходит вплотную, и кажется даже улыбается, что ли.
– Леон, это ты!
Непонимающе смотрю на него, моргаю. Телефон вибрирует в маленькой поясной сумочке отвлекая, но я пытаюсь вникнуть в другое.
– В смысле я? – не доверчиво, о чём он вообще?
– Ты расцарапала меня. – спокойно говорит и обнимает за талию уткнувшись в мой лоб своим. Чувствую как его волосы щекочут меня.
– Это прикол какой-то? – истерично хохочу и отстраняюсь. Слишком близко. Телефон так и не переставал донимать, достаю с готовностью швырнуть его во что-то. Артур. Я же обещала ждать его возле палаты что бы зайти с ним потом к Роуз. Теряюсь. Почти не глядя печатаю Уже иду и отправляю.
– Нет, Леон! Ты пришла ко мне сама. – так же спокойно, но глаза блестят и на лице явная лёгкая улыбка.
– Когда пришла? Ты совсем сума сошел, Сэм? – по-детски фыркаю, – Не мог ничего реалистичнее придумать? – ну что за выдумки, серьезно.
– Ты знаешь… не то что бы я был против, но я сам очень удивился такому ночному… приключению, – будто вспоминая, вскидывает глаза к небу, а потом подходит и на ухо шепчет: – Особенно тому, как чудесно ты кончаешь, тогда мне не удалось тебя рассмотреть, но сегодня…
– Что-о-о? Что бл*ть? – я густо покрываюсь краской с примесью белых пятен, которые моментально начинают чесаться. Руки, щеки, шея… Бог мой! Нет! Нет! Пожалуйста, нет! Мой язык словно после наркоза – не шевелится.
– У тебя такое раньше было? – интересуется так невинно, будто об аллергии на лактозу спрашивает, а я уже там, далеко под землей в лаве, сгораю со стыда.
– Я…я…я не могла. Нет! Скажи что ты это придумал, Сэм? Пожалуйста! Это не смешно! – глаза наливаются слезами. Это не смешно, правда! Очень плохая шутка, парень.
– Леон… – нежный баритон щекочет волосы за ухом, а руки аккуратно притягивают ближе.
– Я не шучу. Ты сама пришла ко мне, я уже спал, но ты звала. Ты была великолепна… – снова вспоминает, видно как глаза закатывает. Бог мой! Сэм легонько касается уха и наверное целует, потому что я мало что соображаю после услышанного.
– Мне нужно к доктору, – резко отстраняется будто опомнившись, – У него скоро смена заканчивается, мы потом поговорим, ладно? – виновато смотрит и не дождавшись ответа, а ему бы пришлось ждать о-о-очень долго, целует еще раз и возвращается в госпиталь, а я остаюсь стоять, каменная поверженная статуя.
31
Из ступора снова вырывает вибрация. Артур.
– Где ты?
– Иду! В саду была.
– Я тебя десять минут уже жду! – бросает в меня словно копья.
Не хочу накалять. Сбрасываю вызов и иду в сторону входа.
Неужели это и вправду была я? Помню мама в детстве рассказывала что я любила ночью и в игрушки поиграть и яблоки помыть. Она сначала пугалась очень, а потом поговорив с очередным доктором – успокоилась, обнадежили, что в подростковом пройдет. Только дверь и окна мама потом перед сном надежно запечатывала. Вскоре это прекратилось, как и наши разговоры об этом. До сегодняшнего дня.
Вспоминаю сегодняшнее утро, те полоски на его теле, они были свежими и воспаленными. Вряд ли он нашёл здесь кого-то для… от одной мысли в дрожь бросает. Но я ведь абсолютно ничего не помню. Кроме моего привычного сна: вода, рука…Бог мой… Да! Я его догнала! Наконец-то, помню как радовалась, но это точно было во сне! Я ведь под водой была.
От понимания, что у нас с Сэмом был секс, пятна возвращаются, а руки принимаются истерически раздирать зудящие участки, оставляя отметины. Ногти и вправду очень отросли, и форма не удачная…
Что же я наделала, корю себя и не могу переступить порог, за которым меня ждёт Артур. Еще час назад, когда мы шли за руки по этому коридору, я точно решила, что сегодня мы должны всё обсудить, и по прилёту всё же попробовать жить вместе. Всё было понятно и хорошо, хорошо просто от того, что другого варианта не было, он отпал. Но сейчас…я изменила ему! С его братом! И даже не помню этого. Что за дура я такая?
– Детка, ты чего? – наклоняется и всматривается в лицо, – Я тебя заждался. Ты плачешь? Из-за Роуз? – тревожно спрашивает и обнимает меня за плечи.
Я вздрагиваю в новой волне. Почему он такой добрый? Я не заслуживаю, даже после той рамки, я поступила хуже в миллион раз, вонзила осколок прямо ему в сердце. Он этого еще не знает, но от этого не легче.
– Эл, всё хорошо! Она прожила прекрасную жизнь. Если ты не готова… ты не обязана идти туда.
Прийдём завтра. Если захочешь. Она держится. – успокаивает.
– Я не хочу её видеть такую, – мысль о лежавшей больной, женщине смывает мою собственную боль и я уже не понимаю что именно служит причиной моих слёз. – Я ведь помню как она впервые встречала нас на пороге своего дома. Помнишь у неё на шее был завязан красивый атласный платок с морским узором, – говорю проваливаясь в воспоминания. Та картина, нашего приезда два года назад оживает в моей голове: ухоженная, красивая, счастливая и улыбающаяся женщина, радо приветствовала меня как родную внучку. Готовила нам панкейки по утрам и рассказывала такие истории из своей молодости, что любой современный роман может позавидовать таким сюжетам. Ни смерть мужа девять лет назад не сломала её, ни одиночество, которое она коротала в большом доме, а болезнь – пришла и погубила её.
– Я не могу туда зайти. Прости. Я не могу. Снова рыдаю. Всё смешалось: стыд, страх, любовь, предательство, горе.
Тепло родных рук окутывает словно плед, Артур успокаивает, поглаживает волосы и прижимает ближе. Я не близкий родственник, но сейчас я готова выплакать за нее всё их слёзы.
– Сегодня не пойдем. Я понимаю. – шепчет мне на ухо, чем еще больше раззадоривает мою истерику. Понимает?
Просыпаюсь от того, что голова трещит так, словно я стену ею пыталась пробить.
Оглядываюсь по сторонам. Место знакомое. Из открытых, поглотивших белые тюли окон, доносится крик чаек. Я в доме Роуз.
Смотрю в окно – закат. В Чикаго нет таких. Любуюсь. Солнце скрывается за горизонтом показывая всевозможные грани своих красок. Обнимаю себя руками согреваясь и взор падает на стоящий рядом комод и красивую антикварную бело-синюю вазу. Похоже, что Элизабет и здесь успела похозяйничать, это её стиль. Обживается.
В дом заходит Джек и увидев меня в противоположенной стороне меняя траекторию:
– Ты уже встала, Эл. А мы решили на террасе поужинать. Точнее уже чай пьем. Лиза упаковала еду для тебя, она должна быть еще тёплой. И там ветер разгулялся не на шутку, накинь на себя что-то. – кивает на шкаф и направляется к подвалу.
– Спасибо…вам… – приятно чувствовать их заботу и такое отношение, как к родной. Я и вправду слишком устала и переволновалась, и кажется уснула еще на ходу, по пути в машину, потому как даже не помню на чём мы приехали и как я оказалась в доме.
Люблю эту семью, и чувствую себя с ними хорошо, точнее чувствовала, скоро всё изменится, они ведь еще не знают, что я и есть то яблоко раздора между братьями. И с недавних пор усугубила ситуацию еще хуже.
– Натягиваю на себя аккуратно сложенный полосатый плед и обуваю гостевые тапочки, похоже приготовленные специально для меня, выхожу на улицу.
Лицо обдает свежим ветерком и я хватаю воздух привыкая к смене температур и запаху.
Увидев семью Волмер за столом, направляюсь к ним, за столом царит идиллия.
– Ты встала! Вот: рыба и рис с овощами. Вы не ели нормально почти два дня, – начинает обхаживать меня Элиз.
– Спасибо большое, – снимаю фольгу, – Как вкусно пахнет, Элизабет! – Она быстро улыбается со словами Ешь, ешь и поворачивается к Сэму продолжая свой рассказ. Как я поняла, о докторах и клиниках, которые они меняли. А он взглядом меня пожирает, словно мы одни за этим столом. И я думаю что если примусь за еду, есть вероятность что я подавлюсь и умру. И это все разрешит. Отличный план, Эл!
– Ты как себя чувствуешь? – звучит справа. Артур. Я даже не заметила его.
– Нормально… Как бабушка?
– Без изменений, – коротко отвечает, – Ты ешь, давай! Я не хочу что бы Грейс высказывала мне, что увёз за сотни миль да еще и не кормлю, – настроение у него хорошее и даже веселое, улыбаюсь в ответ.
– Угу… – успевая промычать, но запах свежей еды так бьет рецепторы что я набрасываюсь на тарелку словно и вправду два дня не ела. Как же приятно ощутить в себе теплую и мягкую пищу.
Запиваю всё теплым чаем, любезно налитым Элизабет, и сразу как-то и теплее становится, настроение лучше и голова прошла.
Артур, как всегда, листает YouTube, а напротив, сидящие на белой скамье Сэм с мамой уже переключились и обсуждают правила жизни здешнего комьюнити. Сэм не переставая продолжает поглядывать украдкой, чем вызывает дикое волнение и нарастающий шторм внутри живота.
Они близки, сомневаюсь что она не знает о нас. В смысле, что я еще нравлюсь ему. Она никогда не подымала тему отношений со мной, даже когда я выбегала из комнаты Сэма в слезах, и возвращалась через несколько дней снова в его объятьях, по уши влюбленная. Сначала обижалась на нее, что ей все равно, думала: не будет меня – будет другая. Но помирившись, очень радовалась, что она не вызывала на диалог, не пыталась докопаться, а я тогда, с горяча, могла такого наговорить… Еще раз поражаюсь мудрости этой женщине.
Доев шоколадный кекс, ко мне ясно приходит понимание, что я хочу всё прояснить, с ними двумя. Нужно с ними поговорить. Только вот проблема, с кого начать? Артура? Вывалить ему всю правду освободившись и перечеркнуть четыре года жизни, любви, отношений. Или с Сэмом? Где-то там, далеко, во мне теплится надежда, что это его дурацкая шутка. И эти царапины, это…он упал, поцарапался ветками какими-то, но я к этому абсолютно не имею никакого отношения.
Выбираю второе, так у меня есть хоть мизерный шанс, что разговор с Артом может и не понадобится.
Окликать и звать его на разговор при всех я не могу, это будет слишком, нужно дождаться когда мы останемся одни.
Одни. Мысли о тех моментах, нашего уединения отдаются теплом в сердце и между ног. Что-то невероятное творится со мной, вспоминая о той ночи. Наверное попробовав я оральный секс с Артуром, я бы тоже его вспоминала с таким трепетом и желанием. Наверное.
– Эл, пойдем прогуляемся? – Артур кладёт руку мне на колено, и я вздрагиваю.
Сэм косится, тоже в ожидании ответа. Забываться нельзя, я всё еще девушка Артура.
Опускаю глаза в стол вставая и берусь за протянутую руку. Арт сразу заключает ее в замок и мы выходим. Спускаемся по мелким ступеням и оказываемся прямо у Мексиканского залива. Место просто волшебное, сказка.
Уже темно, и стало сильно ветрено, я кутаюсь в плед сильнее и убираю волосы набок. Артур не теряя возможности, обхватывает меня двумя руками становясь позади и мы оба смотрим туда, где еще час назад садилось солнце. Молчим. Мне одновременно приятно и грустно стоять вот так, в его объятьях, они родные и понятные, но скоро я этого лишусь. Хочу продлить момент, мы вместе, просто абстрагировать от всего трэша который сейчас происходит.
Он наклоняется, трется щекой и губами касаются волос целуя.
– Помнишь то место? Показывает он на лодочную станцию, которая находится через несколько домов от нас.
– Да, – тихо отвечаю и улыбаюсь, вспоминая, как приехав сюда впервые, мы катались на квадроциклах, и заехали сюда, что бы заняться любовью, в доме бабушки не могла даже поцеловать его тогда, приходилось искать укромные места, и мы их очень удачно находили.
– Я люблю тебя, Элеонор! – говорит и ближе притягивает. А я тоже люблю его, но почему вместо слов слёзы опять?
Резкий разворот и вот его губы жадно сминают мои в поцелуе, наши языки сплетаются и единственное что я чувствую, это разницу: разные движения, вкусы, запахи. Они такие разные! Во всём! Оба мне жизни не дают. Как я могла так запутаться, влюбиться в двух братьев. Эта истина словно током меня прошибает. Влюбиться. Я влюбилась в его брата. И поняла это, целуясь с ним. Так нельзя! Ужасная! Сама себе противная.
Хочу отстранится, но он сжимает крепче, вдавливая в себя. Чувствую, что Артур на взводе. Толкается в меня. А у меня одно лишь в голове Надо сказать ему! Кого он возненавидит больше, меня или его? Будет ли драка между ними? А как со мной поступит? Точно не простит…
Всё же с силой отстраняюсь, наконец-то набравшись смелости всё рассказать. Словно червь ядовитый ест это меня, не могу! Что бы ни было между нами, я не должна так с ним поступать. Даже если Сэм и придумал вчерашний секс, то что было неделю назад я помню хорошо, слишком хорошо. Не могу в себе это носить, целовать, врать, избегать! Чем дальше – тем хуже будет! Вижу! Знаю! Уже понимаю, как раньше, между нами уже никогда не будет!
– Арт, я… – Артур, тяжело дышит будто пробежал двадцать миль и падает коленями на песок упираясь мне лицом в живот. Обескураженная смотрю на него в непонимании что это значит. Он знает?
– Выходи за меня, будь моей! Навсегда! Малышка!?
32
– Я так люблю тебя! Я сдохну без тебя! – мой мир рушится на мелкие осколки, это не слова – это выстрелы: точные, глубокие, убийственные. Сжимает меня, что бы не сомневалась, поверила. Осыпает поцелуями живот, а я еле сдерживаюсь, что бы не свалится к нему, туда, в зыбучий песок, и прощения просить, плакать, умолять.
Он предложил выйти за него замуж? Сколько лет я мечтала об этом? Да с первой нашей ночи, с того момента как он впервые поцеловал меня я примеряла его фамилию себе. Мой первый мужчина…И этим всё сказано.
– Малышка? – окликает меня всё еще стоя на коленях. – Мы завтра пойдем и ты выберешь себе лучшее кольцо! Какое пожелаешь! Я потом еще раз на колено стану… да хоть каждый день буду, – продолжает свою тираду. Улыбается, замерев в ожидании, видимо списывает мое молчание и оцепенение на отсутствие куска золота в руке. А я оторваться смотреть от него не могу, сколько раз ловлю себя на мысли, что в последнее время будто другими глазами смотрю на него. Стоит передо мной: милый, нежный, уязвимый, провинившийся. Раньше всегда во всём была виновата я, он только защищался и нападал, изменился?!
Эта неопределенности тянется слишком долго, что бы остаться незамеченной. Подымается с колен, а я не могу ни отказать, ни принять. Понимает всё. Молю что бы сказал что погорячился, что порыву поддался и он не это имеет ввиду. Так ведь проще будет. Но нет, притягивает меня к себе ближе, настаивает, обнимает, не сдается. А я просто принимаю его ласку как могу, потому что знаю – открою рот, начну говорить и уже никогда не почувствую тепло его рук, страстных поцелуев, и не увижу вблизи, родные голубые глаза.
– Сегодня я говорил с Роуз, – шепчет где-то в районе макушки, но я всё отчётливо слышу, – Рассказал ей о нас, она конечно молчала, но я хотел ей сказать… ей первой… что решился, Эл! Я так всего с тобой хочу! – немного отпускает свой захват и в глаза заглядывает, за руки крепко держит, контакт не разрывает. А я сама как пластилин податливая, внимаю и слушаю. – С тобой одной! Детей хочу! Много! Давай прямо сейчас? А? – глаза блестят, – Наших детей, представляешь? Я пообещал что женюсь на тебе и она еще потанцует на нашей свадьбе… ждал что она глаза откроет, надеялся… – он не умолим…
– Артур… родной, – как слова подобрать после такого? Как собрать мысли в кучу?
– Я хотел сделать это раньше, как только мы помирились, – продолжает свою словесную агонию, оправдываясь, – И даже кольцо купил, как ты и мечтала, от Тиффани. Сначала боялся что рано, а потом мы ссорится начали, и Сэм…, я не хотел тогда так, понимаешь? – вздыхает тяжело и словно вздрагивает, его тоже пронзает ветер, насквозь, но мы стоим, терпим! Сейчас всё должно решится. Прямо в эту минуту. Должна ему признаться…Будь что будет.
Вспышка – Последний ряд кинозала, я влюбленная и смущенная. Артур похоже что тоже, обнимает, сжимает мои коленки и часто целует щеки и шею. Когда по среди фильма два героя направляются в спальню, экран почти гаснет освещая силуэты и зал наполняется темнотой с тёплыми оттенками. Я и сама уже хочу, попробовать большее, но страх сделать не так и показаться неумехой сжимает тисками. Вот его пальцы легким касанием разворачивает мое лицо к себе на встречу, сначала легкое смазанное касание наших губ, как на приветствие, но его вторая рука, на моей ноге подрагивает от нетерпения и сжимает кожу сильнее. Открывает рот подчиняя повторить за ним, и впервые чужой, скользкий, влажный и тёплый язык появляется в моем рту заставляя внутренности трепетать словно крылья колибри.
– Я готов! Я обеспечу нас. Ты была права, во всём права! Но теперь у меня будешь ты, моя семья, мой стимул! И дети и лабрадор и дом большой. Прости меня! Прости меня за всё! Я не представляю свою жизнь без тебя, мне так было плохо без тебя! Всегда без тебя словно не живу! – зарывается носом мне в волосы, целует, обнимает. А я сознание будто теряю, проваливаюсь в пропасть!
– Хорошо, – выдыхаю я.
– Ты согласна? Это да? – не верит, отдаляется что бы всматривается, а я и сама не верю что сказала это.
– Получается, что Да! – улыбаюсь его округлившемся глазам и принимаю жаркие поцелуи в ответ. Я же хотела этого, так мечтала! Почему бы не дать себе это? Всё ведь имеют шанс на счастье? А вдруг это мой? Как можно спокойно взять и отказаться от того, о чём мечтал всю сознательную жизнь, даже если кажется, что может быть и по-другому, но как по-другому, не известно. Зачем мне неизвестность если рядом есть всё это? Есть он.
Артур кружит меня в объятьях утопая и зарываясь ногами в песок, мы чуть не падаем, оба хохочем и я радуюсь тому, что еще на немного продлила близость с Артуром. Приятно видеть его таким довольным… счастливым. И я ведь такой буду, когда пойму и осознаю, тоже буду так радоваться и счастливой обязательно буду. Холодный ветер срывает волны и обдает нас холодными каплями и песком заставляя покрыться тело мелкими мурашками. Слезы текут, руки дрожат, от ветра наверное.
– Идём в дом! Ты вся уже замерзла. Не хватало что бы еще заболела.
– Идём, – зубы громко стучат и говорить связно не получается. За талию меня крепко обнимает и подталкивает. Я невеста! Неужели это правда? По приезду можно будет достать коробку которую мы с Ник вместе собирали с восемнадцати лет, вырезая из маминых журналов красивых фотомоделей в свадебных нарядах, воображая как и у нас будут такие причёски, объёмные серьги, модные туфли и чудесные платья стоимостью в целое состояние.
Так уже никто не делает, можно было сохранять картинки в телефоне. Но было в этом что-то… волшебное и осязаемое. Мы обе представляли, как выйдем замуж, будем друг у друга танцевать на свадьбе, обязательно потом жить рядом, ведь мужья наши тоже будут лучшими друзья. Они будут ходить на матчи, а мы сплетничать выбирая очередные платья и наряды. А потом… вместе, в животах носить детей, обязательно девочек, что бы и они дружны как мы были.
Как можно от этого отказаться? Только тогда, в голове, я предложению радовалась дико, висла на шее парня и снимая слезу окольцованной, большим бриллиантом рукой, кричала где-то на закате Конечно же Да! Наверное, надев на палец кольцо, до меня наконец-то дойдет… что мои мечты сбываются.
