Текст книги "Тимолеон Вьета. Сентиментальное путешествие"

Автор книги: Дан Родес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Я всегда надеялась, что это будет та симпатичная девочка, которая живет на другом конце города, ну, помнишь, она еще прихрамывает, потому что у нее протез вместо правой ноги. Хотя, наверное, в глубине души я всегда знала, что это будешь ты, с твоим умом, целеустремленностью и желанием добиться успеха в том большом мире, который лежит за пределами нашего городка.

– Бабушка! – воскликнула Аврора. – О чем ты говоришь?

– О вас. О тебе и об этом мальчике. Вы оба играете свои роли в одной очень простой и очень старой истории. – Бабушка снова вздохнула и покачала головой. – Самой старой из всех, которые люди когда-либо рассказывали друг другу. Она повторяется из поколения в поколение, у нее всегда один и тот же сюжет, который никогда не меняется.

И старая синьора рассказала внучке эту незамысловатую историю.

– В той части Италии, где мы живем, в каждом небольшом городке время от времени обязательно происходит подобная история. Милая, скромная, хорошо воспитанная девочка из добропорядочной семьи – такая, как ты, – встречает местного хулигана и безумно влюбляется в него. Причем это всегда случается с той девочкой, которая, по мнению окружающих, меньше всего подходит на роль подруги такого ужасного мальчика, как наш герой. Она примерная ученица, вежливая, умная, немного застенчивая и… она всегда чем-нибудь отличается от всех остальных девочек. Ну, вот как ты, например, с твоей глухотой. У нее непременно либо огромное родимое пятно во всю щеку, либо она родилась без пальцев на руках – словом, трудно поверить, что у такой девочки может случиться роман с красивым, уверенным в себе молодым бандитом. – Аврора захлопала ресницами, услышав характеристику, которую бабушка дала ее возлюбленному. – Любовь вспыхивает мгновенно. Мальчик и девочка любят друг друга так горячо и страстно, что, когда они, охваченные своим чувством, похожим на тихое помешательство, решают пожениться, никто не в силах что-либо изменить.

– Так мы поженимся? – спросила Аврора.

– Ну, возможно, я ошибаюсь. Возможно, увлечение скоро пройдет. Вы и сами не заметите, как ваши чувства остынут и любовь исчезнет сама собой. Все может быть, но я так не думаю. Старожилы города знают вас обоих с самого вашего рождения; им не раз приходилось видеть, как он пьяный шатается по улицам, выкрикивая разные непристойности, как дерется с другими хулиганами, как завязывает узлом антенны на припаркованных вдоль тротуара автомобилях, как бесстыдно мочится на клумбу в парке, где гуляют родители с детьми; они видели и тебя и знали, с каким упорством ты учишься в школе и с каким мужеством идешь к намеченной цели, несмотря на свой физический недостаток. Они уже несколько лет ждут, когда же случится то, что должно случиться. И вот наконец дождались. Я думаю, прошло лет двадцать с тех пор, как нечто подобное происходило в нашем городе. Двадцать лет, да, примерно с такой периодичностью это и случается. Я всегда спорила со стариками. «Нет, – говорила я им, – вы ошибаетесь. Да вы только посмотрите на этого злого мальчишку и повнимательнее приглядитесь к моей девочке». Однако в глубине души я всегда знала, что это будешь именно ты.

– А что потом? – спросила Аврора. – Что будет потом, когда они поженятся? Он устанет от нее и вернется к своей прежней воровской жизни?

– О нет. Обычно эти пары очень счастливы. Он становится совершенно другим человеком и полностью посвящает себя семье. Молодые люди женятся, потом у них рождаются дети, они живут и работают, как все остальные люди в нашем городе.

– Но что же в этом плохого? Почему ты назвала меня бедной девочкой? Такое впечатление, что ты жалеешь меня.

– Нет, конечно, ничего плохого в этом нет. Но это немного… грустно. Да, семья девочки чувствует некоторое разочарование. – Старая синьора прикрыла глаза и, прикусив губу, удрученно покачала головой. – Надеюсь, ты понимаешь, что теперь уже никогда не станешь врачом?

– Почему? – ужаснулась Аврора.

– Ну, так уж получается. Ты с головой уйдешь в семейную жизнь, и все твое стремление поступить в университет, стать хорошим специалистом и добиться высот в избранной профессии просто-напросто исчезнет. Тебе будет вполне достаточно тихого семейного счастья.

– Но почему? Разве я не смогу иметь семью, любить мужа и в то же время заниматься любимым делом?

– Возможно. Но не забывай, я ведь рассказываю тебе очень старую историю, которая повторяется из поколение в поколение, и сюжет никогда не меняется. Иногда, оглянувшись назад, ты подумаешь: «Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не встретила его». Но, увидев улыбку вашего ребенка или почувствовав на плече руку мужа, ты тряхнешь головой, и все твои сомнения растают как дым.

Девочка упрямо тряхнула головой.

– Ладно, посмотрим, что из этого выйдет, – сказала Аврора.

Бабушка протянула руку через стол и прикоснулась к руке внучки.

– Но если все твои подруги были так уверены, что эта история должна произойти именно со мной, почему же ты мне ничего не рассказывала?

– Возможно, я должна была рассказать. Но, думаю, я надеялась, что твое знакомство с мальчиком окажется всего лишь совпадением, а сама история – это просто глупая выдумка старых сплетниц, таких же старых и глупых, как я. Ну и, кроме того, если бы я поговорила с тобой раньше, твоя история лишилась бы главного – элемента случайности. Понимаешь, для молодых людей осознание собственных чувств должно быть неожиданностью, как гром среди ясного неба. Ни тому ни другому никогда даже в голову не приходило, что с ними может такое произойти, и вдруг в один прекрасный момент судьба сводит их, и они понимают: мы созданы друг для друга. А если все известно заранее, то это уже и не история. Ты ведь помнишь, история, о которой идет речь, стара как мир. И кроме того, – бабушка сделала многозначительную паузу, – я даже думать боюсь, какие нехорошие вещи могли бы произойти, расскажи я обо всем раньше времени. Возможно, ты натворила бы каких-нибудь глупостей. Я, конечно, предупреждала тебя, чтобы ты держалась от него подальше, но это говорили всем девочкам в городе. А что касается подробностей – знаешь, иногда таким людям, как я, лучше держать рот на замке. – Бабушка улыбнулась. – Но ты не представляешь, как это было трудно. Однако теперь всё позади.

Получив наконец возможность выложить Авроре весь свой арсенал историй, старая синьора почувствовала себя настоящей бабушкой, которая, как и подобает бабушке, рассказывает внучке разные древние легенды и сказки.

– Вот, например, что случилось несколько лет назад. Одна красивая девочка из Тарано взяла топор для разделки мяса и один за другим отрубила себе все пальцы на правой руке, надеясь таким образом привлечь внимание мальчика, который работал в похоронном бюро. Однажды его застали за ужасным занятием – мальчик выдирал у покойников золотые зубы.

– Ну и как, – спросила Аврора, – он влюбился в нее?

– Нет, конечно. Скорее всего, девочка наслушалась рассказов какой-нибудь старой сплетницы, и ей захотелось стать героиней этой истории; но история становится реальностью только в том случае, если для обоих молодых людей все происходит неожиданно. Выйдя из тюрьмы, мальчик буквально на следующий день влюбился в совершенно другую девочку. Это была очень милая девочка – воспитанная, скромная, с хорошими манерами и без единого волоска на теле – такая уж она уродилась. Девочка любила играть на рояле тихую, печальную музыку. Проходя мимо дома, где жила девочка, люди замедляли шаг и прислушивались к чудесным звукам, которые лились из ее окна. Она играла пьесы Шопена и Сати и грустные мелодии собственного сочинения. «У нее нет волос, – шептали люди друг другу, слушая плывущую над их головами волшебную музыку. – Ни бровей, ни ресниц – ничего. Она гладкая, как куриное яйцо. Музыка – это все, что у нее есть, ее единственная отрада и утешение, потому что она никогда не найдет себе мужа». До ее встречи с мальчиком из похоронного бюро, которая произошла в музыкальном магазине, где девочка заполняла бланк заказа на сборник фортепьянных пьес Тору Такемицу, а мальчик пытался украсть тромбон, ходили слухи, что она собирается в Милан, – вроде бы ей предложили написать музыку к какому-то фильму или спектаклю. Мальчик и девочка поженились через три месяца. Сейчас у них уже четверо детей.

– А музыкой она не бросила заниматься?

– Нет, не бросила. Она дает уроки игры на рояле своим и соседским детям. Но, насколько мне известно, она больше не пишет музыку.

– Понятно. – Аврора на мгновение задумалась. – Скажи, бабушка, а вот эта любовь в твоих историях, она всегда настоящая? Не может так получиться, что на самом деле их чувства окажутся обыкновенной страстью, которая со временем бесследно исчезнет, словно ее никогда и не было?

– Нет, эта любовь всегда настоящая. Она не похожа ни на страсть, ни на обыкновенную любовь, связывающую других людей. Их преданность друг другу настолько велика, что некоторым семейным парам она кажется невероятной. Идут годы, а мальчик по-прежнему любит свою жену, как в первый день знакомства. Он думает только о ней и о детях и работает изо всех сил, чтобы обеспечить семью. Ну а девочка, естественно, не менее страстно и преданно любит мужа. Она рожает ему детей, целыми днями хлопочет по хозяйству и безропотно переносит любые трудности, всегда встречая любимого со спокойной и счастливой улыбкой на лице. Поначалу люди вздыхают и качают головами. Жаль, говорят они, что талант девочки, который мог стать великим достоянием нации и примером того, как человек достигает своей цели вопреки, казалось бы, непреодолимым препятствиям и общественным предрассудкам, угас, потонув в трясине обыденной семейной жизни. Однако вскоре люди забывают, что когда-то девочка подавала большие надежды, а мальчик считался негодяем, поступки которого внушали обитателям города ужас и отвращение. Помимо необычайной преданности друг другу, мальчик и девочка ничем не отличаются от множества семейных пар: они полностью погружены в свои повседневные заботы, и им нет никакого дела до остального мира, а их единственная радость – дети, которые растут здоровыми, умными и счастливыми.

Весь вечер Аврора слушала бабушкины рассказы. Старая синьора знала массу историй, произошедших в разное время и в разных местах: начав с событий, которые разворачивались в их собственном городе, бабушка перешла к воспоминаниям о мальчиках и девочках, живших в Колевеччо, в Форано, в Касперии и Ваконе, и даже в отдаленной деревушке Контильяно. Это были захватывающие истории. Однако, слушая бабушку, Аврора понимала, что ни один из сюжетов не имеет ни малейшего отношения к ней самой: хотя она и влюбилась в бывшего хулигана и будет любить его вечно, пока смерть не разлучит их, она не намерена замыкаться в узком мирке семейного счастья. В этих девочках, посвятивших себя любви к мужу и детям, она узнавала себя, но, в отличие от них, Аврора твердо знала: она никогда не откажется от своей мечты. В ее воображении рисовалась совсем другая картина: после очередной успешно проведенной операции она спешит домой, где ее встретят тепло и уют семейного очага, ласковые объятия мужа и счастливые лица детей. Аврора мысленно улыбнулась: «Бабушка совсем отстала от жизни, она понятия не имеет, насколько изменился характер взаимоотношений между мужчиной и женщиной, это уже не то, что было два-три поколения назад».

Они проговорили далеко за полночь. Целуя внучку и желая ей спокойной ночи, бабушка знала, что вскоре ей предстоит разговор с родителями девочки: она убедит их позволить молодым людям сыграть скромную свадьбу и продолжить исполнять свои роли в одной очень простой и очень старой истории – самой старой из всех, которые люди когда-либо рассказывали друг другу.

Они заполняли словами блокноты, тетрадки, альбомы, записные книжки и случайные клочки бумаги. В отличие от других влюбленных пар, чьи слова исчезают бесследно, разговоры мальчика и девочки оставались на бумаге: все важные признания и серьезные беседы, грустные и забавные воспоминания детства и просто болтовня ни о чем – все записи сохранялись, словно это были бесценные музейные экспонаты. Если разговор происходил на отдельных листочках, то потом их собирали и аккуратно подклеивали к остальным бумагам. Единственное, что не попадало в архив, – это чувства, для выражения которых не требуется никаких слов. Мальчик и девочка любили вместе перечитывать разговоры, которые они вели в прошлом. Когда в ранних записях попадались зачеркнутые ругательства, Аврора смешно морщила нос и делала вид, что в ужасе затыкает уши.

Он устроился механиком в автомастерскую своего дяди. Мальчик оказался способным учеником и добросовестным работником. Дядя был доволен племянником, который так ловко чинил подержанные машины, что их даже удавалось продать. Он позволил мальчику жить в маленькой сторожке на территории гаража. Копаясь в моторах старых автомобилей, мальчик целыми днями думал об Авроре: о том, что она сказала и что сделала и как взглянула на него, и о том, какие у нее прекрасные глаза и чудесные шелковистые волосы. Аврора тоже постоянно думала о любимом: она вспоминала его нежные объятия и страстные поцелуи. Она стала рассеянной, в дневнике появились плохие отметки, и постепенно ее имя, которое всегда стояло первым в списке лучших учеников, начало сползать все ниже и ниже. Кончилось тем, что однажды ее вызвали в кабинет директора школы. Для Авроры это было страшным позором. Словно очнувшись от какого-то забытья, девочка вдруг поняла, что время, которое раньше она проводила за книгами и учебниками, теперь уходит на пустую болтовню с другом; они предаются мечтам о прекрасном будущем, и, если поблизости никого нет, Аврора позволяет мальчику запустить руку ей под блузку.

– Итак, что будем делать? – строго нахмурив брови, спросила директриса.

– Да, я все понимаю, – сказала Аврора, – извините. Я буду заниматься и постараюсь наверстать упущенное.

Директриса сомневалась в искренности слов девочки.

В автобусе по дороге домой Аврора все время смотрела в окно и думала, что и вправду становится похожа на девочек из тех многочисленных историй, которые ей рассказывала бабушка. В последнее время она часто представляла себя с младенцем на руках и рисовала в воображении картины тихой семейной жизни в маленьком домике, рядом с преданным и любящим мужем. В тот вечер Аврора встретилась со своим другом, несколько раз обыграла его в триктрак, потом они целовались и обнимались; Аврора прижималась к нему всем телом и чувствовала, как горячие пальцы мальчика ласкают ей грудь. Когда же пальцы переместились на коленку и стали осторожно подниматься все выше и выше, Аврора привычным движением оттолкнула его руку. Однако в тот вечер она гораздо раньше чем обычно ушла домой и села за учебники. Аврора сосредоточенно читала параграф за параграфом, делала пометки в блокноте и изо всех сил старалась выкинуть из головы мысли о мальчике. К ее удивлению, это оказалось совсем не так трудно, как она думала.

Бабушка сама вызвалась поговорить с родителями девочки. Они были вне себя, услышав, что дочь связалась с известным всему городу хулиганом, но родительское негодование несколько утихло, когда бабушка напомнила им сюжет одной очень старой истории – самой старой из всех, которые люди когда-либо рассказывали друг другу. У старой синьоры был нескончаемый запас этих романтических историй о любви девочки и хулигана, не раз случавшихся в их собственном городе и во многих окрестных городках. Когда же дочь представила им своего избранника, они увидели вполне приличного молодого человека, который навсегда порвал со своим темным прошлым, честно трудится в автомастерской и вообще отличается примерным поведением. Он так сильно напоминал мальчика из бабушкиных рассказов, что родители моментально прониклись к нему доверием, и приятный молодой человек стал желанным гостем в их доме. Он чуть ли не каждый вечер обедал вместе с семьей, и папа с мамой были абсолютно счастливы, что их бедная глухая девочка нашла себе такого замечательного друга. Теперь они спокойны за будущее дочери: он станет для нее хорошим мужем и, конечно же, постарается обеспечить жене и детям пусть скромный, но стабильный доход.

Мальчик мог часами сидеть за большим кухонным столом и слушать всё новые и новые истории старой синьоры. В очередном сюжете о том, как встреча с девушкой пробудила в душе юноши такие глубокие чувства, о существовании которых он даже не подозревал, мальчику виделась его собственная история любви; а в каждом сироте-шалопае, рано бросившем школу и покатившемся по наклонной плоскости в трясину криминального мира, он видел себя и узнавал собственную судьбу. И, естественно, в каждой несчастной, обделенной природой, но духовно прекрасной героине этих волшебных сказок ему виделась Аврора. Мальчик и старая синьора, к которой он теперь обращался не иначе как «бабушка», только покачивали головами и снисходительно посмеивались над девочкой и ее попытками вновь взяться за учебу, отлично понимая, что это лишь вопрос времени, – вскоре она бросит свою науку ради любви и тихого семейного счастья. Насмеявшись вволю, они принимались за составление длинных списков имен, которые Аврора и мальчик дадут своим будущим детям.

Тем временем Аврора с огромным рвением взялась за учебу. Она читала в автобусе по дороге в школу и домой, она штудировала учебники, предлагаемые школьной программой, а также приносила из библиотеки стопки книг и, лежа в постели, читала до глубокой ночи. Ее имя вновь возглавляло список лучших учеников, и вновь она видела себя в белом халате со скальпелем в руках: у нее сосредоточенное лицо и напряженный взгляд – сегодня она проводит сложнейшую операцию на открытом сердце. И с каждым днем девушка все меньше и меньше чувствовала себя девочкой из бабушкиных историй.

Однажды в жаркий летний полдень, когда бабушки не было дома, они, сцепившись в объятиях, упали на ковер в гостиной, изнемогая от страсти. Молодые люди катались по полу, словно две собаки, которые, обезумев от похоти и томительного зноя, совокупляются где-нибудь в придорожной пыли. Вернувшись, бабушка застала их за невинным занятием: мальчик и девочка сидели на кухне и увлеченно играли в трик-трак. Старая синьора, почувствовав витающее в воздухе напряжение, решила, что пора начинать приготовления к свадьбе.

Это была последняя попытка Авроры вернуть свое прежнее чувство к мальчику. На следующее утро, когда мальчик забежал к ней перед началом рабочего дня, Аврора протянула ему письмо, которое писала и переписывала всю ночь. Она хотела видеть, как он будет читать это письмо. Мальчик не сердился, не кричал и не плакал. Он даже не взглянул на нее. Он прикусил нижнюю губу и молча поднялся к ней в комнату, где обнаружил кипы учебников и медицинских справочников. Затем он спустился вниз и ушел. «Он отлично держался», – подумала Аврора. Она надеялась, что со временем они смогут стать хорошими друзьями.

Вернувшись в свою сторожку на заднем дворе гаража, мальчик достал кипы тетрадей, где были записаны все их разговоры. Дочитав очередную страницу, он выдирал ее из тетрадки и поджигал, поднося к уголку зажигалку, которой не пользовался с тех пор, как по настоянию Авроры бросил курить. Он внимательно смотрел на огонь, пожирающий некогда произнесенные ими слова, затем, когда пламя начинало жечь пальцы, бросал обгорелый клочок на пол и наступал на него каблуком ботинка. До прихода дяди он успел уничтожить лишь малую часть архива. Услышав, как заскрипели железные ворота, мальчик вышел из сторожки и взялся за работу. Весь день он разбирал старый, насквозь проржавевший джип, пытаясь найти сохранившиеся детали. Вечером, как только дядя ушел, он вернулся к прерванному занятию. Страницы одна за другой исчезали в пламени, а куча черного пепла на полу все росла и росла.

К середине третьей ночи он прочитал и сжег последнюю страницу их последнего разговора. Затем он вышел во двор, забрался в кабину джипа, облил себя бензином и, как подобает несчастному влюбленному, поджег прощальное письмо своей возлюбленной, в котором Аврора говорила, что она серьезно все обдумала и приняла твердое решение продолжить учебу и поступить в медицинскую школу; она уверена, что у их отношений нет будущего, что рано или поздно они все равно расстанутся, так не лучше ли сделать это прямо сейчас; что же касается бабушкиных историй, то не стоит придавать им особого значения: старая синьора всегда была большой фантазеркой; их роман – это всего лишь мимолетное увлечение, из которого местные сплетницы сочинили какую-то глупую сказку о вечной любви, – в провинциальных городках такое часто случается; в конце Аврора добавила, что после долгих размышлений поняла совершенно отчетливо – на самом деле она никогда его не любила.

Он выжил. Некоторые называли это чудом. Другие говорили, лучше бы он умер. Одни уверяли, что его спас Господь, другие считали, что у него было мало бензина или что в запертой кабине джипа пламя не разгорелось так сильно, как могло бы, находись мальчик на открытом воздухе. Но, так или иначе, все жители городка обсуждали кошмарную историю. «Ужасно, он похож на обуглившийся кусок мяса», – говорили они, вновь и вновь пересказывая друг другу подробности: как его нашли, и как врачам пришлось отдирать одежду, потому что она прилипла к обгоревшей коже, и как огонь сожрал его глаза – возможно, оно и к лучшему, по крайней мере мальчик не может видеть, во что он превратился. Во всем случившемся они обвиняли девочку.

Полгода спустя, когда его выписали из больницы, он вернутся в автомастерскую к дяде. Дядя взял его ночным сторожем. В его обязанности входило сидеть у ворот и, реагируя на любой подозрительный шум, выкрикивать грозное «эй!», которое отпугнет грабителей. Поскольку красть в гараже было нечего, мальчик понимал: дядя взял его из жалости. Иногда он слышал какие-то шорохи и подавал голос, прекрасно зная, что, скорее всего, это пробежавшая мимо кошка или дядя приоткрывает ворота и выглядывает в щелку, желая убедиться, что племянник честно отрабатывает свою похлебку и крышу над головой. Но даже если бы кому-то и взбрело в голову ограбить мастерскую, от этой собаки в человеческом обличье все равно было бы мало толку: пока он, тяжело опираясь на палку, поднимется со своего места и медленно потащится в ту сторону, откуда доносится звук, злоумышленники успеют распотрошить не одну машину и спокойно скрыться. Но, понимая это, мальчик все равно старательно прислушивался к доносившимся из ночной темноты звукам. Если на улице шел дождь, он надевал плащ и слушал еще внимательнее.

Каждый вторник он приходил к их любимой скамейке. Мальчик садился на скамейку и смотрел в пространство невидящим взглядом. Первое время его приводил дядя, потом он научился находить дорогу самостоятельно. Иногда старая синьора навещала мальчика.

– Здравствуйте, бабушка, – говорил он, издали узнавая ее шаркающую походку и тяжелый запах старости, когда синьора опускалась рядом на скамейку.

Он внимательно слушал неторопливую речь бабушки, она уверяла, что совсем скоро девочка вернется к нему.

– Она обязательно вернется, – говорила старая синьора, – потому что не вернуться она не может – таков сюжет вашей истории, а он никогда не меняется. А все произошедшее делает его еще более романтичным: Аврора, погруженная в свой безмолвный мир, и ты в твоем теперешнем состоянии – слепой и обгоревший, как головешка.

Бабушка никогда не рассказывала ему о том, что стало с девочкой, где она сейчас и чем занимается, он тоже никогда не затрагивал эту тему и не задавал ей никаких вопросов. Синьора говорила исключительно об их будущем: о том, какая у них будет свадьба, и сколько у них родится детишек, и как они будут счастливы.

– О, эта ваша удивительная история! – говорила она. – Слух о ней разнесется по всей Италии.

– Да, я знаю, – говорил он.

Бабушка убежденно кивала головой и поднималась со скамейки. Мальчик говорил ей «до свидания», и старая синьора уходила. Однажды она ушла и больше не вернулась.

Однажды во вторник, когда он сидел на скамейке, чувствуя на своем лице приятную вечернюю прохладу и вдыхая разлитый в воздухе чудесный аромат роз, о цвете которых он мог только догадываться, рука Авроры легко опустилась ему на колено.

– Добро пожаловать домой, – прошептал он, хотя знал, что она не услышит его. Он положил свою ладонь на ее руку. Рука Авроры была волосатой и влажной. Она фыркнула и лизнула его – сначала пальцы, потом запястье – и тихонько заскулила. Это оказалась собачья морда. Собака была голодна и надеялась, что человек угостит ее чем-нибудь съедобным. Если бы у него в кармане лежало что-нибудь съедобное, он бы с радостью поделился с собакой, но он сердито оттолкнул ее носком ботинка. Он понимал: это не могла быть Аврора, и все же на короткий миг позволил иллюзии овладеть его сердцем. Он знал – она никогда не вернется.

Время шло, и он все реже и реже думал о ней. Поначалу воспоминания об Авроре преследовали его, он постоянно скучал по ней, это была томительная, разъедающая душу тоска. Когда утром дядя приходил в мастерскую, юноша отправлялся в свою сторожку, валился на кровать и целыми днями плакал, уткнувшись лицом в подушку. Однако постепенно образ Авроры стали вытеснять всплывающие в памяти воспоминания о других девушках, которые были до нее. Он начал думать, что, возможно, принимая решение порвать с ним, Аврора была права и верно она написала в своем письме: у них слишком мало общего, рано или поздно они все равно бы расстались: а все эти бабушкины истории о любви – чистейший вздор, глупая болтовня старой сплетницы. Вероятно, он был бы не менее счастлив с любой другой девушкой: до появления в его жизни Авроры их было много – симпатичных и сговорчивых девчонок, которые не отказывались поразвлечься и с готовностью лезли к нему в штаны где-нибудь на заднем дворе супермаркета. Хорошие, добрые девушки, ничем не хуже Авроры, они точно так же заставили бы его найти работу и перестать воровать. И главное, эти девушки не бросили бы его, потому что у них не было грандиозных планов и они не стремились никому ничего доказать и не мечтали стать врачами. Он много думал – поскольку никаких иных занятий, кроме размышлений, у него не было – и пришел к выводу, что на самом деле встреча с Авророй не оказала на него никакого особого влияния. И вовсе она не вытаскивала его из трясины криминального мира. Влюбись он в кого-нибудь другого, а со временем это обязательно произошло бы, он завел бы нормальную семью, остепенился и превратился бы в добропорядочного гражданина.

Пес оставил в покое сидящего на скамейке человека, который не дал ему ничего съестного, и скрылся в переулке. Вскоре он заметил мальчика и увязался за ним. Мальчик достал из кармана только что украденную в магазине пачку сигарет, чиркнул спичкой и жадно затянулся.

Свернув за угол, они увидели девочку, которая возилась со своим велосипедом, тщетно пытаясь натянуть провисшую цепь. Юный воришка и пес направились к ней. Все в городе звали девочку Акулой, потому что во рту у нее был двойной ряд зубов. Также люди говорили, что она очень хорошо рисует. Он уже не раз встречал эту девочку, но никогда не обращал на нее внимания, лишь однажды, проходя мимо, попытался заглянуть ей в рот. Однако сейчас с ним случилось что-то странное: он и сам не мог понять, почему при виде девочки у него вдруг перехватило дыхание, и отчего сердце в груди колотится как сумасшедшее, и откуда взялся оглушительный звон в ушах. Пытаясь справиться с волнением, мальчик чуть замедлил шаг и взглянул на плетущегося рядом тощего пса. Он сунул руку в карман и вытащил пакетик леденцов, который прихватил в магазине вместе с сигаретами. Мальчик надорвал пакетик и высыпал леденцы на асфальт.

– По-моему, он голодный, – небрежным тоном сказал мальчик.

Девочка подняла на него удивленные глаза.

– Как его зовут? – спросила она и слегка кашлянула, словно у нее вдруг пересохло в горле.

– Не знаю, это не моя собака. Давай назовем его Джузеппе или, – мальчик вспомнил, что она занимается живописью, – Леонардо да Винчи. Помочь тебе?

Перепачканные машинным маслом пальцы девочки так сильно дрожали, что цепь то и дело соскакивала с шестеренки. Она знала этого мальчика. Люди говорили, что он вор и хулиган, а еще ходили слухи, что он убивает птиц и вешает бездомных кошек.

– Помоги, – прошептала девочка. Из-за оглушительного звона в ушах она с трудом слышала собственный голос.

Джузеппе, или Леонардо да Винчи, торопливо подобрал раскатившиеся по асфальту леденцы и поспешил прочь. Он не мог долго находится рядом с мальчиком и девочкой: казалось, сам воздух вокруг них звенел от напряжения, словно провода, по которым бежит электрический ток. От этого мощного заряда шерсть на теле собаки встала дыбом. Однако ни мальчик, ни девочка не заметили исчезновения пса.

Джузеппе, или Леонардо да Винчи, оставив городок позади, выбежал на проселочную дорогу и направился дальше на север.

Кокрофт любил писать стихи. Однажды он даже опубликовал поэтический сборник. Тоненькая книжечка в бумажной обложке называлась «Письма к Моррису». Он сам оплатил все издательские расходы, а типография дала ему небольшую скидку, поскольку тираж оказался бракованным: несколько страниц были напечатаны вверх ногами. Ему удалось продать четыре экземпляра – один банковскому поверенному, два дочери и еще один Робину Робинсону по прозвищу Малиновка. Все четыре книги он собирался подарить, но друзья и близкие потребовали, чтобы он взял с них причитающуюся сумму. Еще два экземпляра он оставил себе: один для чтения, а второй для вечного хранения, как выставочный экспонат, который демонстрируют знакомым. Остальные четыреста девяносто четыре экземпляра были разосланы в библиотеки, больницы, тюрьмы и бывшим любовникам, которые, как надеялся Кокрофт, узнают в поэтических строках завуалированные намеки на их подлое предательство по отношению к автору.

Посчитав, что в своем первом и единственном сборнике он сказал все, что должен был сказать, Кокрофт дал торжественную клятву никогда больше не издавать стихов, однако время от времени брался за перо и сочинял кое-что для души. После ужина Босниец, как обычно, сразу же ушел к себе в комнату. Оставшись в одиночестве, Кокрофт подсел к кухонному столу, взял искусанную шариковую ручку, отыскал в ящике буфета клочок бумаги и, вдохновленный звездной ночью за окном, написал:

 
В сумерках леса, как звезда,
Сияет Тимолеон Вьета.
 

Он положил листок в пепельницу, раскурил сигару и стал медленно прожигать в нем дыру за дырой, потом чиркнул спичкой и поднес пламя к уголку бумаги. Когда огонь полностью сожрал листок, Кокрофт вышел на крыльцо и, глядя в ночное небо, стал думать, где сейчас может быть Тимолеон Вьета, чем он занимается и как у него дела. В его воображении больше не возникала улыбающаяся физиономия пса, который с восторгом гоняет бездомных кошек по симпатичным улочкам в районе Трастевере или жует гамбургер, случайно оброненный прохожим на площади возле Пантеона. Последнее время ему виделись совсем иные картины: Тимолеон Вьета влачит жалкое существование в каком-нибудь бедном квартале города, он несчастен и одинок, у него больной, изможденный вид и грустные глаза, его самого гоняют от мусорных баков злые дворники с толстыми животами, туго обтянутыми белыми фартуками. Иногда Кокрофт не мог избавиться от кошмарных видений: Тимолеон Вьета мертвый валяется на обочине дороги, его тело разлагается под палящими лучами солнца, а мимо с грохотом и ревом проносятся машины. Кокрофт представлял, как тяжелый грузовик притормаживает и водитель, желая немного позабавиться, наезжает на собаку и расплющивает труп огромными черными колесами.