Текст книги "Дарую ей власть над собой (ЛП)"

Автор книги: Чжоу Фуяо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Пэйцин опустила голову и молчала. Сяо Цзин же не рассердился, а лишь усмехнулся.

Когда войска прицев Юй и Юнь подняли восстание и угрожали взять дворец, Сяо Цзин уже думал, что они пришли в тупик. Но тогда Пэйцин не проявила ни малейшего намерения сдаться. То, что заставляло её держаться, это не столько письмо с просьбой о помощи, сколько вера в того мужчину. Она верила, что если придет Сяо Юань, всё будет в порядке.

Однако сейчас Сяо Цзин не считал ситуацию безвыходной. Если армия Наньчуана будет сражаться до конца, сохранение дворца было не таким уж и невозможным сценарием. Но его Императрица решила открыть ворота и сдаться.

Из-за опасений за жизнь того человека за стенами она потеряла всю свою обычную нежность и спокойствие.

Сяо Цзин смотрел на Пэйцин.

Оказывается, его Императрица могла быть такой решительной и жестокой. У неё было лицо, похожее на лицо Пэйвань, но их характеры были совершенно различными. Все предыдущее послушание, как теперь ему кажется, было только потому, что ей было всё равно.

Хотя он и знал, почему она пришла во дворец, но по непонятной причине в нём вспыхнул гнев.

Сяо Цзин встал и подошел к Пэйцин. Его худощавая, но высокая фигура нависла над ней. Он склонился, и его бледные руки с синими жилами схватили её за лицо, заставив её поднять голову.

– А если я откажусь? – спросил он.

Пэйцин взглянула в его глубокие, тёмные глаза, полные гнева. Это был первый раз, когда она видела такого Сяо Цзина. Обычно он был известен своей добротой, и никто во всём мире не мог сказать обратного. Он управлял страной мудро, никогда не злоупотреблял властью и не прибегал к тирании. Он никогда не был резок в словах и не давил на людей.

В этот момент его красивое лицо оставалось неизменным, но Пэйцин почувствовала, что весь зал стал холодным и жестоким.

Снаружи раздался громкий звук, и она вздрогнула.

Но в её глазах появилась решимость, и она медленно произнесла:

– Ваше Величество болен, и, как Императрица, я имею на это право.

Взгляд Сяо Цзин потемнел. На лице Пэйцин появились красные следы от его пальцев. Но он отпустил её и, ничего не сказав, сел обратно у кровати. Пэйцин смотрела на него. Он всё ещё был босым на холодном полу, и она вспоминала о прошлом, когда она заботилась о нем.

– Ваше Величество, будьте спокойны, Цзи-эр уже был выведен из дворца войсками Наньчуана. С ним все будет в порядке, – она сделала паузу, её голос дрожал, – после открытия ворот дворца, независимо от последствий, я останусь с Вами.

Услышав это, Сяо Цзин на мгновение замер.

– Я знаю, что эгоистична, но... я на самом деле не хочу, чтобы он умер, – её слезы, которых она долго сдерживала, наконец пролились, – я обидела его, причинила ему боль и безрассудно втянула его в этот жестокий конфликт. Сяо Юань – хороший человек. Живым он может защитить государство и народ, он нужен стране. Будучи императрицей, Пэйцин не может быть с ним. У меня нет ничего, кроме собственной жизни. Я могу лишь ею отплатить зятю за его заботу и духу моей сестры на небесах. Так что в моменты жизни и смерти я никогда не оставлю Вас одного. Прошу только одного, Ваше Величество, позвольте ему жить.

В просторном дворце эхом разносились её слова, сдавленные слезами.

Сяо Цзин молча выслушал Пэйцин, и после короткой паузы улыбнулся.

– Я и не знал, что женился на женщине с таким сильным характером.

Увидев, как слезы Пэйцин падали на землю, увлажняя её, Сяо Цзин сказал:

– Встань.

Пэйцин не поняла его намерений.

– Налей нам две чашки вина. Это будет, как прощание на всю жизнь. После того, как мы выпьем, я тотчас прикажу открыть ворота дворца.

– Спасибо вам, зять. Спасибо, Ваше Величество! – она, вытирая слезы, поспешно встала.

Пэйцин быстро принесла вино, Сяо Цзин закашлялся пару раз, и Пэйцин тут же повернулась, подвинув ближе к нему угли в печи. Повернувшись обратно, она увидела, как Сяо Цзин смотрел на неё, он слегка улыбался.

Она немного удивилась:

– Что такое?

– Ничего, – Сяо Цзин взял чашку вина и протянул её ей.

Будучи Императором на протяжении многих лет, Сяо Цзин впервые так и не смог разгадать человека, точнее, женщину. Она была готова пожертвовать его жизнью ради спасения того мужчины на улице, но в этот момент все еще беспокоилась о том, не замерзнет ли он.

Пэйцин приняла вино и тихо произнесла:

– Простите.

Сяо Цзин улыбнулся и выпил чашку вина залпом. Пэйцин слегка сжала губы и тоже выпила до дна.

– Пэйцин, насколько ты его любишь? – Сяо Цзин поставил пустую чашку обратно.

Пэйцин опустила взгляд.

– Если бы ты действительно была эгоистичной, ты бы убила меня, – сказал он, – ты приносишь мне еду и напитки, а я никогда не проверяю твою еду на яд. Когда я умру, ты сможешь быть с кем захочешь, не так ли? Но ты, став формально Императрицей, решила умереть со мной. Ты эгоистка или просто глупа?

Голос Сяо Цзина был тихим и приятным, но почему-то Пэйцин, находясь так близко, едва его слышала.

Она подняла глаза на него, но видела его расплывчато. Она потрясла головой и внезапно вспомнила о той чаше вина.

– Пэйцин, позволь и мне быть эгоистом хотя бы раз, – прозвучали его последние слова, которых она услышала перед тем, как потерять сознание.

Глава 25. Чувства

Пэйцин разбудил шум снаружи. Было темно, и трудно было разглядеть что-либо вокруг.

Её голова все еще кружилась. Она с трудом села и, едва различая свет, дотянулась до щели в двери. Запах лекарств проник в её ноздри, и Пэйцин поняла, что она все еще в Янцзю.

Она много раз была здесь, но никогда не знала о существовании такой тесной, укромной темницы.

Внезапно снаружи раздалась траурная музыка, её сердце сжалось, и она резко толкнула дверь темницы. В комнату хлынул ослепляющий свет.

Она не обращала на это внимания, так как звуки траурной музыки сменялись стуком мечей и грубыми криками...

Неужели повстанцы действительно взяли дворец?

И тогда он...

Одна мысль о нем уже вызывала в ней слезы. Пэйцин бросилась наружу. Снег намочил её обувь, и холод проникал в её сердце, но она его не чувствовала.

Чем ближе она подходила к Великому залу Минъу, тем слабее становились её ноги. Издалека виднелись кровавые, разорённые земли, грязный снег смешивался с кровью. Пэйцин едва сдерживала рвоту. На земле лежали отрубленные головы и конечности, а вокруг дворца стояли воины в алых золотых доспехах.

Не было ни запретных войск в серебристых шлемах, ни армии Наньчуана в чёрных доспехах.

Леденящий ветер смешал пряди волос Пэйцин, словно она была прекрасным цветком, который скоро увянет, упав на кровавую землю. Солдаты за пределами дворца уставились на неё. Их удивлённые возгласы заглушали суматоху. Они смотрели на женщину в наряде Императрицы, бледную, остановившуюся на месте, словно она что-то увидела.

Если проследить за её взглядом, то можно будет заметить в центре зала гроб, на крышке которого красовалась величественная и грустная печать с иероглифом Сяо.

Пэйцин узнала человека у гроба – Чу Ли. Лицо его было в крови, и он рыдал во весь голос. Вдруг перед её глазами всё побелело, и она чуть не упала.

Ветер высушил слёзы на её лице, и она перестала бежать. Всего за мгновение Императрица вновь обрела своё обычное спокойствие и элегантность, хотя её взгляд и оставался пустым.

Каждый её шаг к гробу был мирным и устойчивым, но если присмотреться, то становилось видно, что она дрожала.

– Ваше Высочество... – промолвил Чу Ли рыдающим голосом.

Пэйцин знала, что при всех она не должна кланяться подданным, будучи Императрицей. Тем не менее она опустилась на колени перед гробом, её голос был безжизненным. Она сказала невозмутимо, но в то же время мягко:

– Прости, в этот раз... я тебя подвела.

Гроб был чёрным и плотно закрытым, она не могла видеть человека внутри.

Но его прекрасное лицо ясно возникло перед её глазами.

Пэйцин улыбнулась.

– Ты наверняка думаешь, что это не первый раз, когда я тебя подвела.

Она улыбалась красиво, но это была улыбка полная скорби.

– Я предала тебя, я обманула тебя, – слёзы катились по её щекам, – я вышла замуж во дворец, чтобы заботиться о ребёнке моей сестры. Сестра была мне, как мать, и её ребёнок – тоже мой ребёнок. Тогда я не могла выбрать тебя. Когда я узнала, что ты принц Наньчуана, во мне был страх, но и утешение. Я слышала, что ты свободен и беззаботен в Наньчуане. Никто не осмеливается преследовать и покушаться на тебя, и я успокоилась. – Пэйцин остановилась на мгновение: – На самом деле... я всё равно не была полностью спокойна. Люди с большими заслугами с древних времён часто заканчивают плохо. Я написала тебе письмо, но не знала, как подписать. Если бы я написала «Императрица», ты бы, наверное, подумал, что я командую тобой с высока, верно? Если написать «Пэйцин»... Ведь я уже Императрица, как я могу использовать своё девичье имя в письме, чтобы заставить тебя беспокоиться без причины – Она слегка улыбнулась. – Если бы я ничего не написала, ты бы, наверное, даже не стал читать, верно? В итоге, это письмо так и не было отправлено. Но к счастью, твой брат – мудрый правитель. Он говорил, что битвы на южной границе были чрезвычайно жестокими. Наказывать за несколько слов обвинения тех, кто многократно умиротворял бунты и имел за это заслуги, значило бы охладить сердца всего народа. Видишь, не только я одна понимаю твоё добро, твои амбиции и стремления. И без меня... ты бы жил хорошо. Но в итоге, всё же я тебя подвела, – Пэйцин вытерла слёзы. – Знаешь, сегодня Его Величество задал мне вопрос. Он спросил: «Пэйцин, как сильно ты его любишь?»

Пэйцин наклонила голову, улыбнулась и посмотрела на гроб.

– Почему ты никогда не спрашивал меня об этом? Ты всегда только спрашивал: «Пэйцин, ты знаешь, как сильно я тебя люблю?» В те времена я всегда стеснялась говорить об этом, поэтому никогда не отвечала.

Пэйцин опустила голову и достала из рукава предмет.

– Я, конечно, знала, я всегда это знала. Сегодня я не ответила Его Величеству, потому что чувствовала, что эти слова должна сказать сначала тебе.

Остриё кинжала прорезало её тонкие белые пальцы, оставив пятна крови.

– Насколько я тебя люблю, наверное, так... Сяо Юань, в следующей жизни, даже если ты и не захочешь, я всё равно выйду за тебя замуж.

Пэйцин закрыла глаза, улыбнулась и без колебаний направила кинжал в свой живот.

– Ваше Высочество! – Чу Ли только тогда увидел, что Пэйцин держала в руках, но он был слишком далеко. Бросившись к ней, он так и не смог дотянуться до её рукава.

В этот момент раздался звонкий звук падающего на землю кинжала.

Из направления бокового храма послышался голос:

– Ваше Высочество, в честь кого ты собралась совершить жертвоприношение?

Глава 26. Последний указ

Сяо Юань был серьёзно ранен. У него были раны от ножа на талии и животе, а также две стрелы в ноге.

Армия Наньчуана и запретные войска также понесли значительные потери. Все дела внутри и вне дворца теперь полностью контролируются прибывшими войсками из Цюйчэн.

Город Цюйчэн граничит с Наньчуанем, и его нынешний лидер – это доверенное лицо старшего принца Сяо, который был князем клана. У старшего принца, помимо того, что у него был неуправляемый сын, постоянно устраивающий беды, не было серьёзных недостатков. Несмотря на беспорядочное и дерзкое поведение Сяо Юаня, после смерти старшего принца Сяо на юге была стабильность. Это уже полностью заслуга младшего принца Сяо.

Помощь прибыла тремя маршрутами. Несмотря на свою незаметность, подмога была, как нельзя более своевременно.

Так называемая своевременность – это момент, когда Сяо Юань чуть не погиб на поле боя.

Его принесли обратно, и после того, как ему остановили кровотечение, он лежал в боковом зале Минъу, как мертвый. До этого он уладил дела с маленьким принцем и вернулся во дворец, сражаясь по пути. Он был слишком истощён, что даже не слышал, как Чу Ли рыдал рядом с гробом этого Сяо.

Однако в моменты острой боли и затуманенного сознания он всё же услышал женский плач и нежные слова.

Сяо Юань на самом деле не был уверен, был ли он жив или мертв. Однако, когда он услышал, что женщина снаружи плакала по другому, он вспыхнул гневом и хотел вернуться из царства мёртвых, чтобы допросить её.

Женщина в главном зале плакала и что-то говорила. Мужчина в боковом зале с трудом сел, а затем еле-еле встал и подошёл поближе своими онемевшими от боли ногами.

Чем ближе он подходил, тем яснее слышал.

Тут он услышал фразу «Сяо Юань, в следующей жизни, даже если ты и не захочешь, я всё равно выйду за тебя замуж».

Его сердце затрепетало, и он ощутил внезапный прилив счастья. Боль в теле мгновенно исчезла, но в тот момент, когда он вышел, он увидел, как она вонзает кинжал в свою грудь.

Если бы он не поспешил, перед ним бы лежало тело Пэйцин.

Он всё думал, что она плакала из-за смерти Сяо Цзина, но не ожидал, что она может пойти на такое ради него, Сяо Юаня.

Он должен был догадаться об этом раньше... когда был издан указ о сдаче ворот дворца.

Сяо Цзин, как Император, был милосердным, но, как мужчина, он не тот, кто мог бы спокойно относиться к тому, что его законная жена любила другого.

Именно поэтому, перед тем как выйти на поле битвы, Сяо Юань в последний раз посетил Янцзю.

Он договорился с Сяо Цзином о том, что взамен на сохранение жизни его единственного сына, Сяо Цзин пообещает, что Пэйцин ничего не будет грозить, независимо от обстоятельств.

Если этот бой выиграют, то Пэйцин останется Императрицей. А если проиграют, то и тогда Императору не следует обращать гнев на неё и преследовать её.

Сяо Цзин на больничной койке впервые потерял свою обычную улыбку и согласился на эти условия, поставленные нахальным принцем Наньчуана.

Они уже договорились, поэтому Сяо Юань и представить не мог, что Сяо Цзин лично прикажет открыть ворота дворца для сдачи. Теперь он понял, что только она могла заставить Сяо Цзина отступить настолько.

Пэйцин была поражена неожиданным голосом из бокового зала. Она стояла, не в силах поверить в то, что это происходило на самом деле, пока тот человек не улыбнулся своей искажённой, но привлекательной улыбкой и не помахал ей. Он сказал:

– Помогите, пожалуйста, мне, Ваше Величество. Ноги так болят, что действительно страшно.

В следующий момент она бросилась в объятия Сяо Юаня. Пэйцин крепко обхватила его талию и зарыдала.

Сяо Юань почувствовал, как будто все его органы сдвинулись с места, но странно, это не причиняло ему боли. Напротив, в груди было приятно и тепло.

Он нежно обнял Пэйцин за талию, склонился и поцеловал её в волосы, мягко сказав:

– Видишь, со мной всё в порядке. Зачем плакать так, что и мне становится больно?

Пэйцин тут же подняла голову. Всхлипывая, она спросила:

– Где у тебя болит? – она почувствовала запах крови на его теле и поспешила отпустить его: – Я случайно задела твою рану, прости, прости.

Её слёзы снова капали на землю.

Получив в дар возможность обнять красавицу, Сяо Юань, конечно, не собирался отпускать её. Он крепко держал её за талию, наклонился к её уху и тихо прошептал:

– Цин-эр, ты заставляешь моё сердце болеть от твоих слёз.

Уши Пэйцин мгновенно покраснели. Она пыталась оттолкнуть его, но не могла использовать силу.

Эта тягучая сцена раздражала командующего армией Цюйчэня, Сюя Да. Он сморщил лоб в недоумении. Недавно эта Императрица плакала у гроба Императора, а теперь вот уже бросилась в объятия другого мужчины.

Что касается Сяо Юаня, Сюй Да понимал его ещё меньше. Этот парень умел только воевать и устраивать беды, а тут вдруг проявил такую нежность, и не к кому-нибудь, а самой Императрице, будущей Императорской Матери.

Как это вообще возможно!

Увидев, что всё больше людей начали заглядывать во дворец, Сюй Да громко откашлялся пару раз, чтобы привлечь внимание всех внутри.

Сяо Юань поднял бровь и спросил:

– Что случилось?

Его вид был таким раздражающим, что если бы это был его собственный сын, Сюй Да уже давно взялся бы за него. Если бы не уважение к старшему принцу Сяо, он бы никогда не пришёл на помощь этому беспутнику.

– Прибыл Сян Гун.

Сяо Юань всё ещё крепко держал Пэйцин:

– Кто?

– Да кто же ещё, если не государственный советник, Сян Чжии! – раздражённо ответил Сюй Да. – Говорит, что прибыл по воле небес, чтобы объявить последний указ Великого Императора перед его кончиной и обнародовать его всему миру.

Услышав это, Пэйцин резко обернулась к чёрному гробу в центре зала.

Глава 27. Шок

Пэйцин не могла поверить в то, что в гробу лежал Сяо Цзин. Он был тяжело болен, но всё же не настолько...

Даже если бы повстанцы ворвались во дворец, они бы не осмелились сразу убивать Императора без получения завещания. Они бы пустили в ход угрозы и обещания. Сяо Юань последовал за её взглядом. Он молчал некоторое время, а потом взял её за руку.

Сяо Юань посмотрел на Чу Ли, который то плакал, то смеялся, и спросил:

– Где маленький принц? Если объявляют завещание, то он тоже должен быть здесь.

Увидев, что Сяо Юань наконец заговорил с ним, хоть и с пренебрежением, Чу Ли ничуть не обиделся. Он тут же ответил:

– Ваше Величество, я уже запустил сигнальную ракету, маленький принц уже возвращается во дворец!

Когда Чу Ли узнал, что Сяо Юань жив, он тоже хотел броситься к нему и обнять его, но встретился с его свирепым взглядом и отступил.

Чу Ли вытер слёзы, потёр онемевшие от коленопреклонения ноги, встал и вышел, чтобы запустить сигнальную ракету, приказав войскам Наньчуана за дворцом сопроводить принца обратно.

Сяо Юаню было слишком лень ругать его. Если бы Чу Ли не упал на колени и не заплакал, Пэйцин не подумала бы, что в гробу лежал Сяо Юань.

Но винить Чу Ли было бы несправедливо. Он был ослеплён яростью, и когда вернулся и увидел только гроб, его разум опустел, и он не стал задавать лишних вопросов, а просто упал на колени перед гробом и заплакал.

– Его Высочество... Как он ушёл из жизни? – спросила Пэйцин, потерянно глядя в глаза собеседника.

– Отравление, – сказал Сюй Да. – По словам главного евнуха, который обслуживал в Янцзю, Император сказал, что Императрица ушла через запасные ворота во дворец Сюй Ян, чтобы присмотреть за наследником. После этого он издал указ об открытии ворот дворца. Император заперся и не позволил никому беспокоить его. Когда пришли вести о победе, евнух вошёл в покои и обнаружил, что... После осмотра врача выяснилось, что яд был в чаше с вином.

– Что? – Пэйцин отшатнулась на шаг назад, но Сяо Юань поддержал её.

Она принесла вино, и всё, что она сделала, это повернулась, чтобы подбросить уголь в огонь, а когда вернулась, в вино уже было добавлено что-то. В одну чашу – снотворное, в другую – яд. Она не могла понять, как Сяо Цзин мог так решительно поступить; его спокойные слова о прощании в этой жизни оказались не просто словами.

– Мама!

Этот детский возглас вернул Пэйцин в реальность.

Сяо Цзиань был доставлен сюда на быстрой лошади армией Наньчуана. Военачальники восхищались тем, как такой маленький ребёнок без страха пересёк грязное, кровавое поле битвы, не обращая внимания на тела на земле. Он вошёл прямо в зал Минъу.

Мальчик бросился в объятия Пэйцин и, наконец, расплакался. Он понимал, что означал этот гроб, и кого он потерял. Пэйцин, обнимая ребёнка, тоже плакала от горя, а Сяо Юань смотрел на неё, и беспокоился о том, что она упадёт в обморок от слёз.

Сяо Юань взглянул на Сяо Цзианя. Он знал боль потери отца, как никто другой. Он погладил мальчика по голове и сказал:

– Новый Император взойдет на трон, и мы, Наньчуан, будем верны до смерти, без всяких колебаний.

Эти слова, хоть и краткие, несли в себе огромный вес. Они означали, что он будет поддерживать молодого Императора, поможет Пэйцин стать Иператорской Матерью, истребит остатки врагов и устранит нестабильность. Шагнув сюда, он не сможет вернуться в Наньчуан на десятилетия.

Сюй Да молча смотрел на Сяо Юаня. Последнее, что просил умирающий покойный старший принц Сяо, – чтобы Сяо Юань не покидал Наньчуан и не вмешивался в политику, чтобы не оказаться втянутым в борьбу за власть. В их роду остался только Сяо Юань, и ему не следовало повторять судьбу старшего принца.

Но в итоге Сяо Юань всё равно пришёл в императорский дворец и даже чуть не погиб здесь. Было ли это борьбой против судьбы или всё уже было предопределено?

За вратами зазвучал голос стражи, которая громко объявила:

– Встречайте государственного советника!

Государственный советник Сян Чжии, чьи волосы и борода уже побелели, вошёл с серьёзным выражением лица. Несмотря на свой почтенный возраст, он не выглядел старым или слабым. Не обращая внимания на приветствия присутствующих, он подошёл к гробу и тяжело опустился на колени, трижды ударив головой о пол.

Он видел, как Сяо Цзин взошёл на трон и как он беспокоился о делах государства. Он знал, что великие планы Императора ещё не были завершены. Глубокая скорбь охватила его сердце, что словами не передать. Ему оставалось лишь всем сердцем помогать новому правителю, чтобы отплатить хотя бы частью долга.

Сян Чжии поднялся и достал из под плаща императорский указ с тотемными узорами. Громким голосом он сказал:

– Здесь последняя воля Императора, слушайте указ!

Со всех сторон, от внутренних залов до внешних врат, все военные и только что прибывшие высокопоставленные деятели опустились на колени. Они смотрели, как государственный советник двумя руками держал указ и разворачивал его перед вратами.

Когда он развернул завет, могучий красный печатный знак императора внушал страх и уважение, но при виде написанного на нём содержания лицо Сяна Чжии застыло.

До сегодняшнего дня он ни разу не решился заглянуть в него. В ту ночь, когда Император тайно вызвал его, чтобы передать указ, Сян Чжии понял, что никогда ранее не ощущал такого доверия и благосклонности от правителя, как в тот момент удивления.

Однако все вокруг замерли в ожидании, и ему не оставалось ничего другого, как прочесть указ вслух:

– Согласно завету усопшего, наследником становится Сяо Юань, законный сын Сяо Жэньюя, мой брат, который многократно подавлял восстания и защищал трон. Он достоин взойти на трон после меня. Наследный принц Сяо Цзиань обладает исключительными способностями и завоевал моё сердце. Учитывая его юный возраст, он будет усыновлён Сяо Юанем и примет его фамилию. Старшая покойная сестра Императрицы Пэй, Пэйвань, родила принца. Она получает посмертный титул Хуэй Сянь и будет похоронена вместе со мной в царской гробнице. Младшая дочь семьи Пэй, Пэйцин, отличается мягкостью и скромностью. Она воплощает в себе истинный образ матери мира и в часы кризиса защищала моё сердце. Её заслуги велики и не подлежат забвению. Поэтому я приказываю: титулы дома Пэй остаются неприкосновенными навсегда.

Глава 28. Императрица

Стояла глубокая ночь. Воздух во дворце Ханьнине был насыщен паром.

Пэйцин оделась и услышала голос своей служанки Цзы Лань из-за ширмы:

– Ваше Величество, Император прибыл.

Когда раньше Пэйцин слышала эти слова, она всегда отвечала лёгкой улыбкой, после чего отправляла слуг во дворец Сюй Ян за Сяо Цзианем. Затем она просила приготовить лёгкий вкусный полуночный перекус. Но сейчас, когда она услышала это, её сердце затрепетало.

На следующий день после похорон должна была состояться церемония вступления на трон, а затем и церемония коронации новой Императрицы. Церемония вступления прошла без осечек, но во время коронации Императрицы мужчина рядом с ней всё время был хмурым, так что даже глашатай побледнел от страха.

Члены совета были шокированы, но после тщательных размышлений многие всё-таки поняли смысл завещания о брате, дожившем до конца дней своего брата.

Если маленький ребёнок, не достигший и пяти лет, станет Императором, то помимо внешних угроз, даже внутри самой страны это могло вызвать много кровопролития.

Но если взойдёт на трон свирепый и деспотичный принц Наньчуана, – это совсем другое дело. Имя человека, как тень дерева. Мудрый Император обладал стратегией, а воинственный – устрашением.

Более того, кажется, что принц Наньчуан не такой жестокий, как о нём говорили. Его способность отстоять дворец, когда он боролся один против множества и не отступал ни на шаг, была самым благородным поступком на свете.

Говорят, он ещё не женат, но теперь, с указом о принятии принца в наследники и указом о том, что Пэйцин никогда не лишится своего титула, его внезапное восшествие на трон сразу с сыном и императрицей, конечно, должно было его серьёзно раздражать.

Члены совета с боязнью наблюдали за явно недовольным лицом нового правителя, но не могли не восхититься им, поскольку он всё равно следовал завещанию усопшего Императора, демонстрируя высочайшую мораль и честь.

Однако они не знали, что Сяо Юань на самом деле был недоволен не столько самой церемонией, сколько тем, что она не была достаточно торжественной и великолепной. Виновником всех этих размашистых приготовлений была Пэйцин, которая мягко уговаривала его, заставляя его сдерживать гнев.

– Ты ещё не закончила купаться? – раздался знакомый голос, и Сяо Юань, как всегда, без труда прошёл внутрь. – Тогда присоединюсь.

Он даже снял халат и служанка Цзы Лань тут же вышла.

Пэйцин только собиралась выйти, но столкнулась лицом к лицу с мужчиной. Его жаркое дыхание моментально окутало её, Сяо Юань опустил голову и посмотрел на неё:

– Так ты так торопишься?

– Не... нет, – лицо Пэйцин покраснело от стыда.

Сяо Юань, глядя на её алые щёки, невольно проглотил слюну. Его взгляд был прямым и жгучим. Пэйцин поспешно слегка оттолкнула его, сказав:

– У тебя... ещё раны. Сегодня приготовлена лекарственная ванна, лучше сначала искупайся.

Пар в воздухе струился густым туманом. Было действительно жарко. Пока он принимал ванну, Пэйцин достала чистое нижнее бельё и положила его рядом, а затем взяла мазь.

Услышав шум воды из ванной, она обернулась и увидела его, идущего в небржено надетой одежде. Мускулистое тело мужчины выглядело великолепно; капли воды скользили по его груди к животу, промачивая ткань, что лишь подчеркивало соблазнительные контуры его тела.

Она тут же отвернулась.

– Как ты мог не завязать пояс? Если простудишься, будет ещё хуже.

Сяо Юань, увидев её смущённый вид, рассмеялся и лениво уселся на край кровати.

– Всё равно придётся снимать, зачем заморачиваться с завязыванием?

Пэйцин поразилась его бесстыдству. Он произносил такие вещи с невозмутимым спокойствием.

Сяо Юань поманил её к себе рукой:

– Чтобы намазать мазь всё равно придётся снять одежду. Так что же тебя так удивляет?

– А? – только теперь Пэйцин поняла, о чём он. Она почувствовала, как покраснела. Держа в руках мазь, она не решалась подойти ближе. – Может, лучше позвать генерала Чу, чтобы он помазал?

Ведь наверняка бывалый воин лучше неё вылечит те раны, что он получил в бою. Он будет знать, как сделать это наиболее комфортным образом.

Сяо Юань нахмурился:

– Я назначил его генералом не для того, чтобы он бегал по гарему. Сейчас затишье, если он снова осмелится прийти в гарем, я отрублю ему ноги, высушу их и сделаю из них мясные лакомства для собак.

В это время Чу, который был в лагере под столицей и проверял военные запасы, мощно чихнул.

Мрачный тон Сяо Юаня оказал эффект – Пэйцин подошла с мазью.

– Генерал Чу так хорошо к тебе относится, почему ты всегда так с ним груб?

Её тонкие пальцы нанесли мазь на рану, которая зачесалась. Сяо Юань небрежно вытянул ногу и опёрся на кровать, поигрывая прядью её волос.

– Если я так хорош к тебе, почему ты всё ещё хочешь оттолкнуть меня?

После этих слов он схватил её за руку.

– Я не хочу тебя пугать, но, Цин-эр, я не могу больше ждать.

Раньше он ценил её и хотел дождаться свадебной ночи. Но после их встречи в этот раз он думал действовать вопреки её желаниям. Учитывая наличие письма с её просьбой о помощи, он мог бы поступать так, как захочет.

Но слёзы Пэйцин были, как ножи. Каждая слеза была ударом ножом, и он не смог себя заставить.

Пэйцин услышала обиду в его голосе. Она опустила голову, не решаясь встретиться глазами с Сяо Юанем.

– Я не отказывала... Я просто беспокоюсь о твоей ране.

– Так ты об этом беспокоишься?

Пэйцин не заметила, как в его глазах вспыхнула искра триумфа. Она лишь почувствовала, как его рука проникла под её одежду. Пэйцин вздрогнула, но не отступила.

Сяо Юань настойчиво приблизился к ней и начал расстёгивать её одежду, при этом словно бы договаривался с ней:

– Раз так, может, ещё раз осмотришь? У меня рана на животе, не знаю, не повлияло ли это на что-то ещё.

Пэйцин тут же подняла голову. Лицо её было полно беспокойства:

– Где именно?

– Сейчас узнаешь, – Сяо Юань тихо засмеялся и поцеловал её в губы.

Глава 29. Конец

Пэйцин была такой уставшей, что чуть не заснула. В полусонном состоянии она ощутила, что кто-то ласкал её.

– Цин-эр, не спи, ладно?

Несмотря на её обычно учтивое поведение, на этот раз она не хотела общаться с человеком рядом. Сяо Юань не хотел отступать. Вдохнув аромат её волос, он нежно спросил:

– Может, ещё разок?

Если у Пэйцин хватило бы сил, она, наверное, дала бы ему пощёчину. Она закрыла глаза и перестала с ним разговаривать, и тот, наконец, замолчал.

Но тишина длилась недолго. Пэйцин почувствовала что-то странное и тут же открыла глаза, чтобы посмотреть на него.

Посмотрев на её покрасневшие глаза, Сяо Юань задумался и спросил:

– Ещё больно?

Пэйцин смущённо кивнула.

Он тихо засмеялся со словами:

– Тогда поболтаем.

Пэйцин кивнула. Сяо Юань отстранился, и она, покрасневшая, тут же попыталась встать.

Сяо Юань внезапно схватил её за руку.

– Куда собралась?

Он притянул Пэйцин обратно к себе, прямо на колени. Только тогда он понял, почему она так спешила с кровати. Но он тут же подумал: «Может, она и не хочет?»

Мужчина осторожно провёл рукой по плоскому животу Пэйцин и спросил:

– Ты... не хочешь иметь детей?

Пэйцин на мгновение замерла:

– Что?

Сяо Юань продолжил без особого интереса:

– В царствующих домах много сыновей тоже не благо. Не родить – так не родить, одного Сяо Цзианя достаточно.

Пэйцин замолчала на мгновение, сидя у него на коленях. Потом она поняла, что он, должно быть, что-то не так понял.

– Я не против. – Она взяла его лицо в свои руки и вгляделась в его глаза. – Продолжать род и увеличивать потомство – это мой долг, как Императрицы, я всё это понимаю.

– Здесь нет никаких «должен» и «не должен». Пэйцин, я никогда не буду тебя заставлять.

Он отдал свою жизнь, чтобы провести с ней остаток дней, и никогда не допустит, чтобы ей пришлось умереть при родах, как Пэйвань. По сравнению с ней, что такое рождение детей?

Пэйцин растрогалась до слёз. Её глаза заблестели, она невольно зацепилась за его пальцы и тихо сказала:

– Я хочу. Если бы можно было иметь ещё одного ребёнка, как Цзиань, я была бы только рада.