Текст книги "Дарую ей власть над собой (ЛП)"

Автор книги: Чжоу Фуяо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Сяо Цзин почти не ел. После одной тарелки крема из диоскореи он положил ложку, а евнух подал ему шелковую салфетку.

– Отправь кого-нибудь из дворца. Пусть пригласят старика Сяна. И пусть никто не заметит, воспользуйся темнотой.

– Да, сразу отправлюсь.

Тем временем во дворце Ханьнине тоже были поданы различные блюда, вместе с горячим вином, которого принесли по приказу военных Наньчуана Но в отличие от дворца Янцзю, все здесь устроила лично Императрица.

Сяо Юань умыл руки и подошел. Тут он увидел стройную фигуру женщины, стоящей к нему спиной и расставляющей посуду.

Это была сцена, которую он видел во множестве своих снов.

Пэйцин обернулась. Заметив его взгляд, она тихо спросила:

– Ты проголодался?

Но этот вопрос вызвал в нем смятение. Как можно было не испытывать голода в такой обстановке? Некоторые изменения были очевидны, и Сяо Юань посмотрел вниз. Он недовольно подумал: неужели она задаёт такие же вопросы своему больному супругу каждый день?

Увидев его мрачное выражение, Пэйцин поколебалась, но все же сказала:

– Я позвала Цзи-эра поужинать с нами. Не сердись, хорошо?

Сяо Юань не ответил и просто сел за стол.

Пэйцин подошла ближе.

– Цзи-эр всегда ест со мной. Я не хочу, чтобы он одиноко обедал во дворце Сюй Ян.

Сяо Юань насмешливо фыркнул:

– Ты любишь играть в мачеху – это твоё дело, но заставлять меня сидеть за столом с ним... Простите, Ваше Величество, я могу сделать что угодно, но играть роль отчима я не смогу!

Пэйцин на мгновение остолбенела. Затем её уши покраснели, и она тихо возразила:

– Я... Я не это имела в виду.

Она просто думала о том, что Цзи-эр – младший, а Сяо Юань – старший, и в конце концов они одна семья. Она не понимала, почему Сяо Юань так реагировал. Его слова звучали так, как будто обычная семейная пара ссорилась из-за пасынка.

Мужчина за столом об этом, видимо, не думал. Он беззаботно налил себе чашку вина и выпил её залпом.

В это время извне донёсся голос Цзи Лань:

– Ваше Величество.

Пэйцин поняла, что Цзи Лань привела ребёнка, но из-за присутствия Сяо Юаня во дворце она посмела привести Сяо Цзианя только до входа.

После того, как Пэйцин вышла, в зале остался один Сяо Юань. Тишина была такой глубокой, что даже звук наливаемого вина казался резким, что напоминало ему о тех ночах, которые он проводил один.

Тогда он тоже сидел один, пил и ел. Никто не жаловался на его привередливость и не добавлял ему еды в тарелку. Та улыбка и нежные наставления мешали ему спать ночами. Только напившись вдребезги, он мог немного успокоиться.

Ему не нравилась такая тишина, он даже крайне её ненавидел. Как раз когда он собирался дать волю гневу, появилась эта фигура в поле его зрения.

Неизвестно, о чём она говорила там, с этим малышом, но когда Сяо Цзиань снова увидел Сяо Юаня, он уже не был так враждебен, как днём.

Пэйцин, держа за руку Сяо Цзианя, встретила взгляд Сяо Юаня. Она невольно почувствовала напряжение. Её глаза, полные слёз, казалось, говорили: «Не сердись».

Сяо Юань нахмурился. Он действительно так страшен? Он что, какой-то потоп или чудовище, что может съесть её сына за один присест?

Из-за того, что он нахмурился, Пэйцин не осмелилась подвести ребёнка ближе. Ей было все равно, как он на неё сердился, но она всегда старалась, чтобы Цзи-эр не страдал.

Однако Сяо Цзиань первым отпустил её руку и подошёл к этому страшному мужчине.

– Цзи-эр... – тихо позвала Пэйцин.

Маленькое тело Сяо Цзианя стояло прямо, он сжал кулаки в приветственном жесте и чётко произнёс:

– Сегодня я неправильно понял королевского дядю и был к нему невежлив. Цзиань приносит свои извинения и готов принять наказание, если королевский дядя сочтёт это нужным.

Сяо Юань посмотрел на Сяо Цзианя, на его чётко очерченные глаза, которые, подобно маленькому зверю, смело смотрели на него. Вдруг он зловеще улыбнулся:

– Раз уж так, назови меня папой.

 Глава 19. Тёплая ночь

Перед таким крайне непомерным требованием последовал ответ Сяо Цзианя. Он с гневом уставился на Сяо Юаня и громко крикнул:

– У меня есть свой отец, и ты не мой папа!

Увидев на лице Сяо Юаня такое выражение, словно он собирался ударить ребёнка, Пэйцин поспешила вмешаться:

– Королевский дядя просто шутит с тобой, еда остывает. Сегодня у нас твоё любимое блюдо, судак на пару. Давай, садись.

Она усадила Сяо Цзианя напротив Сяо Юаня на максимально возможном расстоянии, а сама села посередине. Пэйцин подала кусок брюшка рыбы в тарелку Сяо Цзианю. Улыбнувшись, она сказала:

– Попробуй.

Когда Сяо Цзиань говорил с Пэйцин, его голос становился мягким и сладким. Он ответил «хорошо» и съел большой кусок рыбы.

Пэйцин повернулась и увидела, что Сяо Юань сидел с мрачным лицом. По какой-то причине ей это показалось забавным, и она взяла пустую миску, налила в неё рыбного супа и поставила рядом с ним:

– Будь осторожен, горячо.

Лицо принца Наньчуана немного расслабилось.

Сяо Цзиань ел рыбу большими кусками. Однако, он заметил, что в тарелке Сяо Юаня был только суп. Он задумался, а затем сказал:

– Рыба очень вкусная, и мы с мамой столько не съедим.

Сяо Юань поставил пустую миску на стол, снова с лицом, будто собирался ударить ребёнка.

– Значит, если великому принцу Наньчуана захочется рыбы, то ему придётся довольствоваться остатками от матери с сыном?

Пэйцин взяла Сяо Юаня за руку под столом. Обратившись к Сяо Цзианю, она пояснила:

– Королевский дядя предпочитает рыбный суп, он не любит саму рыбу. Цзи-эр, ты такой заботливый. Ешь, сколько хочешь.

Тёплое и мягкое прикосновение к руке удержало принца Наньчуана от гнева. Он решил не обращать внимания на мальчика напротив, а вместо этого наслаждаться внимательностью и умением Пэйцин подавать блюда и наливать вино.

Но во время еды Сяо Цзиань снова заговорил:

– Говорят, ты и мой отец – братья, почему же вы такие разные? Отец никогда не позволяет маме заниматься такими делами, всегда её останавливает. Моя мать до сих пор почти ничего не съела.

Когда Пэйцин услышала, как сын заступился за неё, её сердце растаяло.

Сидевший рядом с ней мужчина, наоборот, не почувствовал себя виноватым. Сяо Юань безразлично произнёс:

– Что ты понимаешь, чтобы упрекать меня? Твоя мать весь день ела пирожные и фрукты, если бы она сейчас могла съесть ещё, то это было бы чудом.

Лицо Пэйцин покраснело. Она думала, что он был занят чтением, и не заметил, как она во время скучного дня наелась сладостей. Она сделала их сама, и у неё получилось больше, чем нужно. Выкидывать было жалко, поэтому она и съела их больше обычного. Сейчас, несмотря на полный стол блюд, она на самом деле съела лишь немного.

– К тому же, перестань сравнивать меня с твоим отцом. Без меня ты бы сейчас стоял у его могилы и жег благовония.

Сяо Цзиань на мгновение замер. Затем его глаза покраснели. Хотя он и был мал, но понимал болезнь Сяо Цзина и знал, что отец не проживёт с ним долго. Но когда речь заходит о жизни и смерти, дети всегда тяжело это воспринимают.

Пэйцин, увидев его состояние, не выдержала и потрепала Сяо Цзианя по голове. Она ещё не успела успокоить его, как услышала слова Сяо Юаня:

– Такова реальность, зачем плакать? На жизнь и смерть мы не можем повлиять, можем только выбрать, как умирать и ради кого. Твой отец вступил на трон в четырнадцать лет, пережил регентство и захват власти. Он измотался до болезни без возможности исцеления, умрёт ради страны и народа. Это был его выбор, плакать бесполезно.

Сяо Цзиань слушал, но понимал не всё, а Пэйцин горько заплакала.

Её слёзы разозлили Сяо Юаня. Он грубо схватил Пэйцин за щёку:

– Ты его так и не перестанешь жалеть?

– Отпусти мою мать! – закричал Сяо Цзиань.

Пэйцин, придя в себя от крика сына, поспешно вытерла слёзы и посмотрела на Сяо Юаня. В её взгляде читалась благодарность.

В этот момент она всё поняла. Он мог бы убить Императора, мог воспользоваться беспорядками и захватить власть над всем дворцом. Пэйцин знала, что в его сердце живёт ненависть к ней и к Сяо Цзину. Даже его клинок уже коснулся шеи зятя, но Сяо Юань так и не нанёс удар.

Она вспомнила те времена, когда он, юный и дерзкий, с ироничной улыбкой говорил, что хочет стать великим генералом, бороться за семью и страну, проливать кровь врагов, оставаться верным светлому правителю и защищать Родину.

Сяо Юань выполнил своё обещание.

Но Пэйцин не сдержала своё. Тогда он, казалось, невзначай спросил её, хотела ли она стать женой генерала, и она тут же согласилась.

Увидев микродвижение в её глазах, полные теплоты и восхищения, сердце Сяо Юаня вдруг затрепетало. Он отпустил её руку и, хоть и неласково, произнёс:

– Хватит плакать.

Пэйцин кивнула. Она закончила ужин вместе с ними, и наблюдала за тем, как Цзи Лань увела Сяо Цзианя обратно в дворец Сюй Ян.

Сяо Юань опирался на дверной косяк и наблюдал за тем, как Сяо Цзиань исчез за углом. Пэйцин все еще смотрела туда. Он с иронией произнёс:

– Он ведь не твой ребёнок. Просто потому, что он сын того больного, ты и любишь его, верно?

Теперь Пэйцин слушала обращение Сяо Юаня к Сяо Цзианю без раздражения. Она даже услышала в его словах нотку зависти. Пэйцин ответила:

– Цзи-эр – сын Императора, но и сын моей сестры. Сестра так хорошо ко мне относилась, я тебе говорила об этом.

Сяо Юань конечно помнил. Он вспомнил, как часто Пэйцин упоминала свою сестру, её красоту и доброту. Но как мужчина, он никогда не поступил бы как Сяо Цзин. Потеряв старшую сестру, тот женился на младшей.

Пэйцин не знала, о чём он думал в этот момент. Она тихо сказала:

– Цзи-эр ещё мал, всё можно объяснить постепенно. Ты всегда говоришь так страшно, это может напугать ребёнка.

– Почему бы ему не назвать меня отцом?

Пэйцин только что думала о его благородстве, а он уже начал придираться к ребёнку, не старше пяти лет. Она покачала головой и мягко сказала:

– Я пойду приготовлю вещи для ванны.

Она вошла в спальный дворец, и только тогда Сяо Юань обратил внимание на тёмную фигуру у входа во дворец Ханьнин.

– Ты, большой мужик, что подслушиваешь у угла? Иди сюда!

Чу Ли изначально пришёл, чтобы доложить о важном деле, но слова его господина заставили его отступить.

Даже слуга, пока слушал это, подумал, что его владыка явно был не прав. Соревноваться с Императором за женщину – это ещё ладно, но почему он должен забрать ещё и чужого сына?

Глава 20. Возвращение

Пэйцин подготовила все для ванны. Она даже проверила температуру воды.

Но когда всё было готово, она обнаружила, что Сяо Юаня не было в покоях. Снаружи, казалось, раздавались разговоры, и, вероятно, он занимался важными делами. За окном свистел холодный ветер, а Цзи Лань была в дворце Сюй Ян с Цзи-эром, так что во дворце Ханьнине она осталась одна.

Пэйцин заперла дверь и за ширмой начала раздеваться.

Теплая вода согрела её тело, она закрыла глаза и вспомнила слова, сказанные за ужином. Он говорил, что в жизни нельзя выбрать старость, болезнь или смерть, но можно выбрать, как умереть и ради кого умереть.

Её сестра умерла при родах, обильно истекая кровью. Служанки, знающие об этом, говорили, что она умерла с улыбкой. Все говорили, что она умерла ради Императора и за имперскую кровь. Её муж, изнуренный болезнью после непосильного труда, если однажды он умрет... это будет ради страны и народа.

Но...

Пэйцин открыла глаза. Хотя восстание принца Юя и принца Юня, претендентов на престол, и было подавлено, внутри и снаружи города всё ещё таились угрозы. Армия Наньчуана не переставала менять караулы днем и ночью, а Чу Ли всегда торопился с донесениями о военной обстановке, так что она поняла, что дела обстояли не так просто, как ей казалось.

Неожиданно прийти на помощь легко, но уйти невредимым – вот что сложно.

Почему-то её охватила горечь. Теперь та просьба о помощи казалась ей, как приговор, заманивающий в глубокие и смертельные воды.

После ванны она надела нижний слой одежды и начала вытирать длинные волосы.

Говорят, что принц Наньчуана был жестоким и вспыльчивым. Он убивал людей, как мух, и законы для него значили мало. Когда-то его критиковали в совете, и по пути домой того критика обезглавили. С тех пор никто не осмеливался говорить о делах Наньчуана в совете.

Сейчас она понимает, что не всё так однозначно. На юге обычно тепло, как весной, но сейчас стоит лютый холод. Идут кровопролитные сражения, требуется круглосуточное патрулирование, но воины из армии Наньчуана не издают ни стона, ни жалобы. Если бы не строгая дисциплина, смогли бы они так?

Вначале, узнав об этих вещах, она боялась. Позже, когда Пэйцин узнала, что принц Наньчуана, Сяо Юань, молод и красив, страх усилился. Она отчётливо помнила, как тяжело взвалила на него вину, как ранила его своими словами перед вступлением во дворец.

И сейчас она всё ещё боялась. Пэйцин подошла к постели и откинула одеяло.

Она боялась... что он не вернётся.

Когда она собралась задуть свечу, снаружи раздался скрип. За ним последовал порыв холодного ветра, и дверь с грохотом захлопнулась. На Сяо Юане был снег, и тепло и аромат в покоях на мгновение рассеяли досадный холод.

Когда он вошёл и увидел, что она собиралась ложиться спать, он нахмурил брови:

– Я ещё не вернулся, а ты уже собралась спать?

Пэйцин поспешно встала:

– Я... Я думала, ты не вернёшься.

– Куда мне идти? – раздражённо бросил он, вытаскивая из кармана предмет, которого швырнул ей в руки. – Эта штука постоянно выпадает.

Пэйцин опустила свои глаза на амулет, которого она отдала ему вчера. Красный шелковый мешочек был мокрым, словно от снега.

– Тогда я пришью к нему ленту, и ты сможешь привязать его к поясу, чтобы он не выпадал, – сказала она, идя за швейным набором.

– Какая морока, – пробурчал он, раздеваясь.

Вернувшись с набором, Пэйцин спросила:

– Почему твоя верхняя одежда вся мокрая?

Но Сяо Юань не ответил. Он прошёл за ширму, чтобы принять ванну. Великий принц Наньчуана никогда не признался бы, что по пути в Восточный дворец из-за этого бесполезного амулета началась погоня под шквальным снегом и ветром, в результате которой два высоких силуэта бегали по столице в попытке поймать этот предмет. Когда они добрались до Восточного дворца, Чу Ли, дыша и смеясь, получил пинка, после чего он сразу же замолчал.

Хотя сейчас, вероятно, вся армия Наньчуана уже знала об этом.

Пэйцин, увидев, что он не ответил на вопрос, подумала, что он снова злился. Когда он ушёл за ширму, она вдруг вспомнила, что совсем не подготовила для него принадлежности для купания.

Она поспешно положила вещи и последовала за ним:

– Я уже почти всё приготовила, ой! —

Внезапно перед её глазами возникло обнажённое и мускулистое тело мужчины. Пэйцин воскликнула и, покраснев, отвернулась, забыв, что хотела сказать.

Сяо Юань заметил, как даже её спина выражала смущение. Легкая ткань нижней рубашки идеально облегала её фигуру, а длинные волосы слегка касались её, словно трогая его за сердце.

– Ты приготовила для купания холодную воду? – спросил он.

Пэйцин не ожидала, что он вернётся, тем более так быстро разденется. Она указала в сторону:

– Есть ещё немного чистой горячей воды, правда, она уже не такая горячая, как прежде, но если добавить, должно быть в самый раз.

Сяо Юань скользнул взглядом по указанному месту, а затем снова посмотрел на неё и хмыкнул.

Те белые, нежные руки, привыкшие только к игре на цитре и работе с чернилами, вряд ли смогут поднять полный сосуд горячей воды.

За её спиной раздался шум воды, и Пэйцин облегченно вздохнула. Поскольку он уже сам разделся, видимо, ей уже не придётся помогать, поэтому она добавила:

– Тогда прими ванну, а я пойду пришью ленту.

Увидев, как она спешно уходила, Сяо Юань недовольно заговорил:

– Принеси сюда и пришивай здесь.

– Что? – Пэйцин всё ещё стояла к нему спиной.

– Если я не буду доволен, как ты пришила, то тот самый Сяо Цзиань больше не будет приходить сюда обедать.

Глава 21. Мысли

Вне дома продолжал падать снег.

Внутри дворца Ханьнина, где витал пар, было настолько тепло, что хотелось заснуть. Но изредка раздававшийся тихий вопрос сразу возвращал его к ясности сознания.

– Можно ли так пришить? – спросила Пэйцин, поднося амулет. – Она мягко объяснила: – Так нитки не будут видны, и это будет лучше сочетаться с мешочком. Смотри, хорошо ли так?

Сяо Юань смотрел на её прекрасное лицо, которое было так близко к нему. Он редко отвечал без иронии, но на этот раз сказал:

– Хорошо.

Пэйцин слегка удивилась. Затем она улыбнулась и сказала:

– Тогда буду шить так.

После всего это времени её улыбка так и не изменилась. Она всё так же красива и нежна, как и в начале. Она всегда внимательно слушала его, помогала ему во всём. Иногда он подшучивал над ней, говоря ей плохие новости, чтобы увидеть, как она поверит в это и начнет беспокоиться. Он думал, что её было так легко обмануть, и размышлял над тем, что она не должна попасть в чьи-то другие руки.

Однако, неожиданно, обманутым оказался он, Сяо Юань.

Он поверил её утешительным словам, поверил, что она станет женой генерала. Даже когда его бросили, он всё ещё думал о возможных причинах её поступка. Он тайком искал её, но увидел лишь, как она получила почётный титул Императрицы. Он слышал, как много раз говорили о том, как маленькая императрица Пэй получала благосклонность, как счастливо она общаелась с Императором, как велика их любовь.

И вот письмо с просьбой о помощи пришло в Наньчуан.

Когда Чу Ли передал ему письмо, изящный почерк на конверте ударил по сердцу Сяо Юаня, как молоток. Он даже подумал, что она пожалела о замужестве, о браке со всё более слабеющим Императором.

Неужели она хочет, чтобы он пришёл за ней? Эта мысль заставила Наньчуанского принца, который ездил верхом более десяти лет, упасть с лошади. Он тогда напугал всех военачальников.

Он не стал искать врача и не обращал внимания на боль в ноге. Его сердце, подобное мёртвому пруду, вспенилось от слов «лично Сяо Юаню». Но когда он открыл письмо, его горячее сердце обдало ледяной водой.

Она просила его спасти её супруга и сына, даже если для этого ей придётся заплатить любую цену.

Посмотрев на это, он вдруг засмеялся, удивляясь тому, как он смог снова ощутить удар по сердцу той же теплой рукой. Так Сяо Юань просидел с письмом всю ночь.

На следующее утро Чу Ли принес новости о грядущем дворцовом перевороте в императорском городе. Наньчуан далек, и без активных действий они бы узнали о смене власти едва ли не последними.

Но новости, принесенные Чу Ли, оказались куда серьезнее, чем говорилось в письме Пэйцин. Поэтому все высшие офицеры южной армии удивились приказу Сяо Юаня немедленно поднять войска.

Хотя дела в столице требовали срочного решения, южная армия давно уже не пользовалась доброй славой в правительственных кругах, так зачем же снова ввязываться в эти трудности?

– Всё в порядке, – легко произнес голос, который вернул его мысли в настоящее.

Пэйцин подняла амулет с пришитой лентой и покачала им.

– Теперь точно не потеряется.

Её красивые глаза, чёрные и ясные, излучали очарование. Их первая встреча, когда она была испуганной и жалкой, уже тронула его сердце, а теперь, когда она улыбалась, она могла легко покорить сердце любого мужчины.

Сяо Юань встал. Пэйцин отвела взгляд, но в следующий момент подала ему чистый платок и одежду.

Не зная почему, она чувствовала, что Сяо Юань сегодня какой-то иной. С тех пор, как он вернулся, он стал намного тише. Он больше не злился, не оскорблял и не издевался над ней. Она положила амулет на маленький столик у постели рядом со снятым поясом Сяо Юаня.

Обернувшись, она увидела, что он смотрел на неё.

Пэйцин вспомнила прошлую ночь. Она невольно отступила на шаг назад, в её глазах появился страх. Ей было страшно вспоминать его вчерашнее состояние. Страшнее всего было чувство удушья и необходимость глотать это снова и снова.

– Ты собираешься спать? – спросила она.

Он сел на край кровати.

– Тогда я погашу свечу, – она подошла и потушила свечу. Затем Пэйцин тихо подошла к небольшой кровати поблизости, откинула одеяло и легла.

Во дворце остался только слабый звук их дыхания. Наверное, из-за того, что она сидела рядом с горячей водой, Пэйцин почувствовала на теле тепло и вскоре заснула. Но во сне ей показалось, что на неё легла прохлада, а маленькая кровать слегка задрожала.

Крепкие руки обвили её хрупкий пояс. Пэйцин встрепенулась и в темноте встретилась взглядом с очень красивыми глазами.

Она еще не успела прийти в себя, как почувствовала на губах поцелуй.

Глава 22. Выбор

Пэйцин разбудил настойчивый стук в дверь.

Она села и посмотрела наружу: небо еще не просветлело. Стук становился всё громче, и она поспешно надела платье, затем посмотрела на себя и решила добавить еще плащ.

Когда она открыла дверь, то увидела Чу Ли с лицом в слезах. Пэйцин удивилась:

– Чу Ли, что случилось?

Тот вытер слезы и пот со лба.

– Ваше Величество, герцог Лу и командующий Цао Жуйцзи тайно договорились. Наши разведчики узнали, что две их армии сегодня объединятся, и планируют атаку на южную армию и замок. Если они окружат нас, нам всем не уйти живыми. Прошлой ночью принц уже распорядился, сегодня надо начать раньше них, разделиться на две части и атаковать. Но...

Из его вида было ясно, что следующие слова будут не из приятных. Пэйцин побледнела:

– Но что?

– Наша армия, даже если её и объединить, вдвое меньше, чем у Лу и Жуйцзи. К тому же часть сил придется отвести на защиту от огня! Это не просто битва меньшинства против большинства, это пойти на смерть! Прошлой ночью всё звучало хорошо. Принц говорил, что хочет, чтобы я был рядом, но потом кто-то подсыпал мне снотворное и оставил во дворце!

Чу Ли, высокий и крепкий мужчина, в это время стал задыхаться от слёз. Он протянул Пэйцин записку.

– Всё уже решено, Ваше Величество, идите со мной!

Пэйцин открыла записку. На ней было написано крупными буквами:

«Чу Ли, позаботься о ней и ребёнке. Только тебе я могу это доверить».

Слезы упали на бумагу, размазав чернила. Мимо пронеслось воспоминание о его беспечном лице, и ей стало больно. Пэйцин крепко схватилась за дверной косяк, пытаясь удержаться на ногах.

Она глубоко вздохнула и подняла голову:

– А где императорская гвардия? Разве они не могут помочь армии Наньчуана?

Чу Ли покачал головой:

– Принц отдал приказ: восемь тысяч императорских гвардейцев должны защищать ворота дворца и уничтожить остатки мятежников, стремящихся прорваться внутрь. Ваше Величество, мы эти несколько дней копали туннель, ведущий за пределы дворца, это наш последний путь. На самом деле Его Высочество не верит в то, что гвардия сможет сдержать предателей, поэтому решил, что Ваше Величество и принц должны уйти через туннель. Но прошу прощения, войска юга слушают только приказы принца, и наших людей слишком мало, чтобы защитить Императора. Жизнь и смерть предопределены.

Пэйцин поняла его слова. Она спросила:

– Каковы были шансы на успех, когда он составлял этот план?

Чу Ли снова задохнулся:

– Если бы прибыли союзные войска, шансы были бы тридцать процентов.

– Что...

– Вчера вечером мы получили известие о том, что старые соратники моего отца готовы выслать войска на помощь, но почему-то сегодня утром все связи оборвались! – продолжил Чу Ли. – Без подкрепления принц и наши братья не выдержат долго. Даже так он не взял меня с собой!

Эти слова о том, что подкрепление может не прийти, мгновенно разрушили надежды Пэйцин. Если помощь не прибудет, его стойкость будет лишь способом выиграть время для неё и Сяо Цзианя.

Она сказала:

– Прошу, Чу Ли, уведите Сяо Цзианя.

Чу Ли удивлённо воскликнул:

– Ваше Величество, вы не уходите?

Пэйцин не стала объясняться. Она только встала на колени перед ним со словами:

– Ребёнок ни в чём не виноват, вы его наиболее доверенный человек. Прошу, уведите Сяо Цзианя через туннель.

– Ваше Величество, знаете ли вы, как принц будет бушевать, когда узнает об этом?

Голос Пэйцин дрожал:

– Ему нужно сначала остаться в живых, чтобы бушевать, – сказала она со слезами, – Я написала ту просьбу о помощи не для того, чтобы он пришёл умирать.

Чу Ли на мгновение задумался. Затем он склонил голову в поклоне.

– Если у Вашего Величества есть способ спасти принца, Чу Ли готов сотрудничать! Будьте уверены, даже если мне придется рискнуть своей жизнью, я обязательно защищу маленького принца!

После ухода Чу Ли, Пэйцин, как в трансе, вернулась во дворец. Она не могла вспомнить, как надела царственную одежду Императрицы, как уложила волосы, как покинула Ханьнин.

Ночная метель окутала дворец белоснежным и печальным покровом. Пэйцин шла по снегу, оставляя за собой длинную цепочку следов.

То, чего она боялась, всё равно случилось. Как умереть, за кого умереть – он выбрал это.

Ледяной ветер был холоднее её сердца. Пэйцин понимала, что наступил момент истинного отчаяния.

Глава 23. Жизнь и смерть

Ветер всё усиливался, а слой снега становился всё глубже. Дорога к жилому дворцу стала почти непроходимой.

Ветер запутал её волосы, слёзы на глазах обмерзли. Ей стало больно от холода. Воспоминания о его вчерашнем странном поведении стали яснее. Она поняла, почему он сказал те слова.

Почему она не поняла этого тогда? Эта фраза «Пэйцин, не выходи замуж за другого» звучала так знакомо.

Когда-то они уже оказывались в такой же безвыходной ситуации. Его преследовали, и она была рядом с ним. В момент отчаяния на обрыве Сяо Юань бледный, но всё ещё улыбающийся, сказал: «Прости, малышка, что я тебя в это втянул».

Она плакала, прикрывая его кровоточащую рану. Пэйцин лишь покачала головой.

Если бы она не последовала за ним, её бы уже давно унизили всякие бандиты и негодяи. Только выйдя из дома, она поняла, сколько в мире несправедливости.

Они были окружены мечами и стрелами, поэтому он был вынужден обнять её и прыгнуть с утёса. Благодаря божьему милосердию под утёсом было течение. Пэйцин с трудом вытащила его на берег.

Уже полностью истощённый юноша лежал в её объятиях и всё ещё беспокоился об их будущем.

– Возможно, я не смогу жениться на тебе и сделать тебя женой генерала. Не сердись, это не... кхе-кхе... а в следующей жизни? В этой жизни... ты... найди какого-нибудь учёного. Выйди за него, не выбирай военного. Они живут с мечом над головой, ты будешь всё время бояться.

Её слёзы не останавливались. Она пыталась помочь ему встать, но он не мог.

– Нет, нет, учёный не умеет обращаться с оружием, как он тебя защитит. Ладно, тогда... найди кого-то, кто умеет драться. Стражник подойдёт, он умеет сражаться, и ему не придётся идти на войну. Но зарплата у них слишком мала, малышка... – острая боль в животе заставила его замолчать на долгое время, – маленькая Цин, на такую даже румяна и платья купить не сможешь...

– Не говори больше, я поведу тебя к врачу. Вон виднеется дымок, там наверняка живут люди! – голос её был полон срочности.

Но он покачал головой, всё ещё улыбаясь сквозь боль.

– А, может, Пэйцин, тебе вовсе не выходить замуж? – его дыхание становилось всё слабее, – Ты слышала о тех, кто собирает трупы?

Пэйцинь недоумённо посмотрела на него. Собиратели трупов зарабатывали на жизнь, забирая тела, которые либо отправлялись богатым семьям для похорон вместе с умершими родственниками, либо использовались для испытаний врачами. В итоге, большинство тел оказывалось растерзанными и брошенными в места массовых захоронений.

Сяо Юань продолжил:

– Когда я умру, не хорони меня, похороны стоят много серебра. Ты... продай моё тело собирателю трупов. Молодое и крепкое, как моё, можно продать за немалые деньги! Это будет твой запас на дорогу. – Сказав это, он вытащил из-под одежды обломанный кусок нефрита. – Затем возьми это и отправляйся в Наньчуан, найди человека по имени Чу Ли, моего лучшего друга с детства. Он отдаст тебе все мои деньги. Обязательно возьми их, а затем пусть он наймёт для тебя караван, которого будут бояться все разбойники и головорезы, чтобы проводить тебя домой, хорошо?

Пэйцин плакала. Она качала головой, но Сяо Юань уже не мог утешить её.

Это были его последние наставления перед смертью. Он боялся, что она пострадает. А прошлой ночью он повторил те же слова, зная, что выбрал путь в никуда.

Издалека Пэйцин увидела надпись «Дворец уединения» (Янцзю). Внезапно снаружи раздался громкий взрыв. Шум битвы становился всё ближе, её сердце сжалось. Она забыла о всех приличиях, схватила подол платья и побежала.

Она не даст ему умереть.

Так же, как и тогда. Пэйцин не знала, как она смогла это сделать тогда, не понимала, откуда взялась у неё такая сила, чтобы нести его на себе много миль до деревни, где они нашли доктора.

Сяо Юань всегда хвастался своей удачей, называя себя избранником небес, но она никогда не верила в это. Однако, увидев, как он возвращается к жизни благодаря тому врачу, Пэйцин поверила.

Он был любимчиком небес, и ему было не суждено умереть.

– Снова громыхнуло, и Пэйцин взглянула в ту сторону – это был звук удара о ворота дворца. Внутрь полетели стрелы, смоченные горючим маслом.

Когда Пэйцин вбежала во внутренний зал Янцзю, Сяо Цзин уже стоял там, спокойный, как всегда:

– Ты пришла.

Пэйцин без колебаний встала на колени перед ним.

Глава 24. На смерть

Пэйцин всегда была покладистой и спокойной. Даже когда жены и наложницы во дворце обращались к ней с холодностью и презрением, она никогда не замечала их злобных слов, и тем более никогда не жаловалась на них Сяо Цзину.

Так, за пределами дворца у Пэйцин сложилась репутация, как терпеливой и великодушной Императрицы, достойной быть матерью всей поднебесной.

Но те, кто были внутри дворца, знали: хотя Пэйцин во многом напоминала бывшую Императрицу Пэй, она не была Пэйвань. Как Императрица, Пэйцин всегда ставила интересы Императора и наследного принца на первое место, но, как женщина, в её сердце не было места для Императора. Она никогда не интересовалась, кто из женщин спит с Императором или борется за его внимание, потому что не была ревнива, и поэтому всегда оставалась спокойной и уравновешенной.

Но никто никогда раньше не видел такую Пэйцин, как сейчас. Такой её не видел и сам Сяо Цзин.

Она была грустной и решительной.

Сяо Цзин откашлялся пару раз, пытаясь внести спокойствие в разговор:

– Ты пришла ко мне. Что хочешь сделать?

– Я хочу открыть ворота дворца, – без раздумий ответила она.

– Ты понимаешь, что будет, если откроешь ворота? – спросил Сяо Цзин, глядя на неё.

Пэйцин знала. Открыть ворота – значит сдаться. Войска за стенами жаждут власти, жаждут его, Сяо Цзина, смерти. Открыть ворота – значит подарить им то, чего они хотят.

Это означало, что Сяо Цзин будет обречён, а трон перейдёт к другому.

Но это смогло бы дать армии Наньчуана за стенами шанс перевести дух. Даже на мгновение. Учитывая способности Сяо Юаня, будь то отступление или бегство, он обязательно выживет.