Текст книги "Игра в прятки (ЛП)"
Автор книги: Черри Эдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Глава 19
Сердце Делани так заныло, будто удар достался ему. А вот Кайл, судя по всему, с завидным хладнокровием отнесся к ее заявлению, так что Делани ранила лишь себя саму.
Ее чертовски взбесило, что он не проронил ни слова. Ни одного проклятого слова. Делани переступила через облепленный мухами труп маленького зверька. Нет, она вовсе не ждала, что Кайл начнет корчиться от душевных мук или даже умрет оттого, что его черное восьмигранное сердце разобьется, но было бы приятно, если бы за ее «Кайл, я тебя не люблю» последовал хоть какой-то отклик с его стороны. Хватило бы малейших признаков разочарования на его лице, чтобы приглушить в ней скрытое раздражение. Так нет же.
Он вернулся.
Четыре года Делани верила, что Кайл той ночью ушел от нее украдкой. А он, оказывается, вернулся. Не то чтобы это имело значение. Рано или поздно он все равно ушел бы, и чем раньше это случилось, тем лучше.
«Как только у него язык повернулся признаться мне в любви? Да разве он может меня любить, черт побери?! Он же меня совсем не знает. Во всяком случае, меня настоящую. Он и встречался-то вовсе не со мной, а с бледной копией Лорен. Без сексуальной одежды и осветленных волос я самая обычная, ничем неприметная женщина. Глядя правде в глаза, познакомься Кайл вначале со мной настоящей, я бы ему, скорее всего, даже не понравилась».
Любит. Ага, как же. Кого, интересно, он любит?
Делани подавила вздох. Слава богу, хоть один из них трезво смотрел на вещи. Да, физически их бесспорно влекло друг другу, она это понимала и принимала, вот только лучше бы Кайлу не признаваться ей в любви.
По мнению Делани, романтическая любовь обходилась слишком дорого. Это чувство всегда налагало весомые узы. Узы, которые связывали крепче веревки, а их разрыв не только не приносил облегчения, а, наоборот, причинял боль. Годы наблюдений за матерью и сестрой, то влюблявшимися, то остывавшими, лишь подтверждали ее гипотезу. А Делани считала, что следует учиться на чужих ошибках.
И как следует усвоила урок: любовь ранит.
«К счастью, у меня иммунитет. Вроде бы».
У Делани все силы уходили на то, чтобы просто неотступно следовать за Кайлом, не спуская глаз с его раскачивающейся косы до пояса. Жжение в лодыжке не ослабевало – мучительная боль разгоралась, словно огонь.
Сверху упала змея. Не в силах закричать, Делани остановилась, а потом просто перешагнула через заползшего под лиственный покров гада. Еще месяц назад при виде полутораметровой, толщиной с запястье черной змеи у нее подпрыгнуло бы сердце. Теперь же в этом случае для нее не было ничего необычного, ничего из ряда вон.
Делани сердито посмотрела Кайлу в спину. Ему и невдомек, что она угодила в змеиное гнездо черт-те когда.
«Парень, должно быть, тормознутый, раз минуты и часы у него такие резиновые», – практически вслепую пробираясь сквозь джунгли, злилась Делани. Обещанный час мучительно растянулся на два, прежде чем они наконец вышли на поляну площадью около трех квадратных метров, огороженную с одной стороны тремя огромными деревьями со сросшимися стволами, а с другой – громадным валуном.
– Вот мы и на месте, – остановившись в центре, сказал Кайл. – Дом, милый дом. Выложи…
Делани вывалила содержимое джутового мешка ему под ноги и разостлала мешковину на поросшей травой неровной земле раньше, чем он договорил.
Кайл испытующе на нее посмотрел. Делани ответила ему твердым взглядом, а после, отчего-то приуныв и чувствуя себя невероятно одинокой, носком ботинка пригладила задравшийся угол мешка и опустила на него «узи». «Господи, я вконец измотана».
Она устало прислонилась к дереву, слишком изможденная, чтобы тревожиться о том, не заползет ли на нее с коры какая-нибудь гадость. Джунгли наступали со всех сторон.
Загорелые плечи Кайла бугрились, пока он устанавливал маленькую палатку с проволочным каркасом – темно-зеленый купол, пол и стены. Ужасно тесная клетка для двух людей, которые друг с другом не разговаривают.
С глухо и неровно бьющимся сердцем Делани наблюдала за стремительными выверенными движениями Кайла. Она с трудом втягивала в горящие легкие воздух – такой густой, что мелькнула мысль, а не черпать ли его ложкой. Джунгли жили, дышали, зеленели. Собирался дождь.
Делани до смерти устала. Устала мужественно сносить боль в ноге. Устала быть смелой, выносливой, неунывающей и находчивой. Устала быть сильной.
Ей хотелось броситься на удобную мягкую кровать в хорошо проветренной комнате и проспать десять лет. Потом проснуться и, стоя под прохладным душем, проплакать десять часов.
А после она, может, и станет вновь отважным маленьким тостером, как в мультике.
Одежда облепила ее потную кожу, в глаза будто песка насыпали. Делани изнемогала от усталости. Ее сердце болезненно сморщилось, словно кукла с лицом из сушеного яблока, которую она когда-то давно купила сестре на ярмарке.
«Я его не люблю. Не люблю», – твердила Делани про себя, следя за жуком, спешно тащившим по мешковине лист раз в пять больше него самого. Она смахнула с переносицы дождевую каплю. Потом еще одну и еще.
– Оставь свою пахучую сумку снаружи и полезай в палатку. Я принесу остальное. Лови. – Делани поймала брошенный ей тяжелый вещмешок. – Там должны быть медикаменты. Проверь. Как только устроимся, я приготовлю кофе и что-нибудь поесть. А потом мы немного поспим.
Схватив свою торбу, Делани перевернула ее вверх дном, рассыпав содержимое по мешковине. А затем отшвырнула вонючую сумку настолько далеко, насколько хватило сил.
– Погоди-ка… Дай взглянуть.
– На это? – Делани подобрала маленькую портативную рацию и передала ее Кайлу. – Она не работает.
– Нет, работает. Благодаря твоим загребущим ручонкам я смогу предупредить свою команду об опасности.
– Рада, что услужила.
Делани вползла в крошечную палатку – крошечную и темную, – плюхнулась на спину и прикрыла глаза согнутой рукой. Вытянув ноги, она слушала бормочущего в рацию Кайла и прокручивала в голове их незаконченный разговор.
Дождь равномерно и успокаивающе барабанил по брезентовым стенам.
Подвинув ее ноги, Кайл втиснулся в палатку, и Делани тут же села. Атмосфера сгустилась. Было тесно, неуютно и, несмотря на дневной час, сумеречно.
– Связался со своими?
– Да.
Наклонившись вперед, Делани опустила голову на скрещенные на согнутых коленях руки. «Если только удастся уверить и себя, и Кайла, что он мне безразличен, я буду в безопасности». Из-за безумной любви ее мать несколько лет состояла в связи с женатым мужчиной и родила от него двоих детей. Она ни разу не отмечала с ним ни праздники, ни дни рождения, даже выходные с ним вместе не проводила. И хотя прошло уже больше десяти лет с тех пор как он нашел себе кого-то помоложе и посимпатичнее, все еще выискивала его черты в каждом очередном любовнике.
– Возьми.
Делани подняла голову. Кайл передал ей таблетку от малярии и флягу с водой.
– Спасибо.
Проглотив и запив таблетку, она вернула флягу.
– Давай-ка перед сном осмотрим твою ногу.
– Это ни к чему.
Кайл, конечно же, пропустил ее слова мимо ушей и сосредоточился на расшнуровке ее ботинок-переростков. Справившись, стянул их и отставил в сторону. Затем закатал штанину, снял наложенную раньше повязку и придвинул к себе аптечку первой помощи.
– Что это?
Кайл разорвал зубами пакетик.
– Обезболивающий пластырь.
– Мне не нуж…
– Предпочитаешь укол?
– Нет, – скрепя сердце, смирилась Делани. «Боже. Какая жалость, что ноги вчера не побрила».
– Ну а сейчас ты почему хмуришься?
Потому что, несмотря ни на что, рядом с ним ей хотелось быть гладенькой, чистенькой и приятно пахнущей. Пусть даже он самый назойливый мужчина на планете.
– В твоих венах течет кровь хищника, или секрет в чем-то другом? – спросила она. – Как ты умудряешься что-то видеть в такой темноте?
– Здесь не так уж и темно. В любом случае тебя я вижу вполне отчетливо, дикарочка, можешь не сомневаться. Так больно?
Ой!
– Нет.
Хохотнув, Кайл умело промыл и перевязал рану. Стало гораздо легче.
– Готово. – Кайл опустил ее штанину и, отвернувшись, захлопнул крышку аптечки. – На первое время сойдет. А теперь ляг и поспи.
Делани уже скучала по его прикосновениям. Идиотка.
– А ты что будешь делать?
– Готовиться к завтрашнему дню. Сладких снов.
Ну конечно. Плюхнувшись на спину, Делани повернулась на бок, лицом к темной брезентовой стене в нескольких сантиметрах от ее носа. Ну и черт с ним. Если Кайл не хочет разговаривать, то и она не станет. Все, что хотела, она уже ему высказала.
Ее все устраивает. Проклятье. Вполне устраивает.
С закрытыми глазами Делани перевернулась на другой бок и со скрипом уперлась ягодицами в брезент, освобождая Кайлу побольше места для подготовки к завтрашнему дню, в чем бы она ни заключалась.
* * * * *
Кайл не упустил ни подрагивания век Делани, ни ее вздохов, пока разбирал и начищал оружие. Он был слишком раздражен, чтобы продолжать откровенный разговор, и радовался передышке.
«Но мы еще расставим все точки над и», – пообещал он себе, разбирая последний «узи». Автоматы были защищены от ржавчины специальным покрытием, но Кайл все равно протер каждую деталь масленой тряпкой, а потом прошелся зубной щеткой по всем основным частям и механизмам, проверяя, натянуты ли боевые пружины и не загрязнены ли магазины, чтобы исключить осечку.
Он взглянул на Делани. Белая, как мел, она наблюдала за ним. Им было, что сказать друг другу, что пообещать. Кайл прекрасно понимал, что она ждет ответа на свой вопрос о его дальнейших планах, однако его любимой язвочке таки придется научиться терпению.
Сейчас следовало целиком сосредоточиться на том, что предстояло провернуть в ближайшие несколько часов. Вынув захваченный у бандитов кинжал, Кайл проверил острие, а затем перекинул через плечо наперед свою косу. Он отращивал волосы четыре года, с каждым сантиметром приближая сегодняшний долгожданный день. Одним взмахом острого клинка Кайл отсек почти метровую косу и почувствовал себя удивительно раскрепощенным.
Слово дал, слово сдержал.
Делани ахнула.
– Не могу поверить, что ты это сделал.
– Я отращивал ее ради роли, которая уже не актуальна.
Волосы стали по плечи. Кайл отбросил толстую косу в сторону, нащупал в лежавшей рядом сумке ножны, прикрепил ремешками к предплечью и вложил в них кинжал, будто в домик спрятал.
Делани села, подняла его косу и принялась пропускать пряди между пальцами. Нелепо, но Кайл ощутил прилив вожделения, как если бы она водила своими тонкими умелыми пальчиками по его телу.
– Я так и не поблагодарила тебя за то, что вытащил меня из дома Изабеллы. – Делани подняла голову и поймала его взгляд. – Я промедлила и не успела вернуться в бомбоубежище. Это по моей вине меня поймали. – Она пожала плечом. – Да, мне следовало с самого начала тебя послушаться и оставаться в укрытии до твоего возвращения. – Делани рассеянно гладила отрезанную косу, медленно проводя рукой по всей длине. – И неважно, был ли у меня шанс вернуться туда незамеченной или нет. Ты в любом случае имел полное право злиться на меня. Прости меня, Кайл. Мне очень жаль, что мои опрометчивые шаги поставили тебя и твое задание под угрозу. Думаю, я двигалась медленнее, чем следовало. Потому что задыхалась от злости. Знаешь ли, я не привыкла к тому, чтобы за меня кто-то придумывал, что мне делать, а что не делать. – Она слегка улыбнулась самоуничижительной улыбкой, от которой у Кайла едва не разорвалось сердце. – Если честно, я вообще не привыкла к тому, чтобы обо мне думали.
О Боже. Только не сейчас. Им необходимо поговорить. Срочно. Но не сейчас. Не то время, не то место. Кайлу было что сказать Делани, но он хотел сказать это в спокойной обстановке на нейтральной территории.
– Тогда постарайся привыкнуть, – парировал он. А потом добавил: – Пусть события складывались не лучшим образом, однако дело сделано.
Несколько секунд Делани смотрела куда-то вдаль. Дождь равномерно барабанил по брезенту, отбивая ритм сердца джунглей.
– После того как найду сестру, сотворю… что-нибудь этакое с Изабеллой, – ее голос звучал беспощадно. – Что-нибудь, – решительно пообещала она, – катастрофического масштаба.
– Месть сладка, – поддержал Кайл, предвидя и оставляя без внимания мятежное выражение, появившееся на лице Делани, когда он продолжил: – Впрочем, как только сюда прибудет моя команда, ты отправишься подальше от мамаши Монтеро. Но не волнуйся, я с ней разделаюсь. За тебя.
Глаза на бледном лице Делани потемнели, губы сжались. Чему быть – того не миновать.
– Я сама могу с ней разделаться.
– Мне понятна твоя жажда мести, и, если получится, я позабочусь, чтобы Изабеллу в подарочной упаковке доставили к твоему порогу. Но и ты пойми, от исхода завтрашней операции зависит кое-что поважнее твоих треклятых потребностей и желаний. Мне чертовски жаль, что старая ведьма сотворила с тобой такое, но я не могу допустить, чтобы ты встала мне поперек дороги.
– Но…
– Никаких «но». – Молниеносно переключившись на другую тему, Кайл спросил: – Скажи, где тебя искать, когда все закончится.
Делани протараторила адрес в Сакраменто, явно не ожидая, что Кайл его запомнит.
– Только не говори, что намерен снова со мной увидеться, – прищурилась она.
– Почему нет? Я тебя люблю. И хватит мне вкручивать, будто ты меня не любишь. Я тебе не верю. Ты меня любишь. Еще как. Просто ты слишком упрямая, чтобы это признать.
Кайлу хотелось вскочить на ноги и пройтись, но будь он проклят, если сбежит из палатки – снаружи лило как из ведра. Чертовски удрученный, он довольствовался тем, что сидел и слушал свой собственный зубовный скрежет; влажная от пота рубашка прилипла к телу.
– А знаешь, дикарочка? Я, кажется, просек. Каждый раз, когда отказываешься от моей помощи, когда настаиваешь, что справишься сама, ты бросаешь мне вызов. Добиваешься, чтобы я показал тебе, что ты можешь на меня положиться.
– Это смешно…
– Показал тебе, что ни при каких обстоятельствах я не исчезну. Показал, как сильно я тебя хочу. – Кайл пристально посмотрел на Делани. – Разве не в этом вся соль? – Он на автомате поднял руку, чтобы перекинуть косу через плечо, а потом, вспомнив, что ее больше нет, фыркнул: – Каждый раз, когда мы разговариваем, занимаемся любовью или просто глядим друг на друга, ты меня испытываешь. Проверяешь, как скоро я тебя подведу.
– Ты сам не понимаешь, что несешь, – глухо возразила Делани.
– Еще как понимаю. Поскольку никто не оправдал твоих надежд, ты больше никого к себе не подпускаешь. Превентивно судишь всех подряд, выносишь приговор и приводишь его в исполнение. А вердикт для каждого один и тот же: подведет. Зато никаких неприятных сюрпризов, потому что исход тебе заранее известен, так?
– Ты пытаешься разобраться, почему я тебя не люблю?
И снова она слушала, но не слышала.
– Проклятье, Делани, неужели ты не понимаешь? Я пытаюсь тебе втолковать, что ты сама себя подводишь. И не только себя. Посмотри, во что ты превратила свою семью. Родня – вся твоя жизнь. Ты потакаешь родственникам, не давая им шанса встать на ноги. Твоя беззаветная преданность лишает их возможности преодолевать последствия собственных ошибок, не дает им научиться самостоятельности.
– Я нужна им.
Делани постаралась отодвинуться настолько далеко, насколько позволяло замкнутое пространство маленькой палатки.
– Ты потворствовала причудам матери, чрезмерно опекала взбалмошную сестру, и вот они обе попросту сбежали от тебя очертя голову. Скажи, какая им от этого польза?
– Я люблю своих родных и забочусь о них, как умею.
– Готов поспорить, мать и сестра не единственные, о ком ты так заботишься. Может, выдашь мне полный список, чтобы я мог представить общую картину?
– А не пойти ли тебе к чертям собачьим с твоим пустым любопытством? – умильно предложила Делани. – Или в список твоих ученых званий затесалась степень по психиатрии и ты заинтересовался моим особенным случаем?
Она сжала его отрезанную косу в кулаке.
– Да причем тут степень? Ты – хрестоматийный пример. Ну? Кто еще у тебя на попечении?
Делани поерзала на неровном брезентовом полу.
– Со мной живут тетя и дедушка. У него болезнь Альцгеймера на ранней стадии, и, уж конечно, он заболел не нарочно!
– А тетя? У нее какие проблемы? Один глаз и деревянная нога?
– Скандальный развод.
– Когда?
– Девять лет назад.
– Девять лет назад? То есть тебе было всего девятнадцать, когда она к тебе переехала?
Делани молча пожала плечами.
– Выходит, уже давным-давно за решением проблем все твои родственники бегут к тебе.
– Не всем же быть сильными и независимыми.
– А к кому бежишь ты, Делани? На кого опираешься, когда тебе паршиво и все из рук валится?
– Я стараюсь не допускать подобных ситуаций, а при необходимости забочусь о себе сама.
– Хм, хорошо, наверное, быть такой независимой и самодостаточной. Ни в ком не нуждаться. А знаешь, женщина все-таки не остров.
– Еще и философ? Ну, ты прям кладезь талантов. И что же мне посоветуешь? – ровным голосом спросила Делани. – Броситься в твои утешительные объятия, потому что больше не к кому? Мне никто не нужен, как ты не поймешь?! Матерь Божья! Кайл, чего ты от меня хочешь?
Он небрежно провел рукой по глазам.
– Ничего сложного. Я хочу, чтобы ты подсознательно знала, что я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Хочу, чтобы ты безоговорочно мне доверяла. Так же непроизвольно, как дышишь. Ты должна усвоить, что любовь к кому-то не делает тебя слабой.
– Я ничего не должна. И вполне тебе доверяю.
– Брехня. Ни черта ты мне не доверяешь. Отчасти потому, что я не связался с тобой после тех выходных в Сан-Франциско и ты до сих пор переживаешь по этому поводу. Скажешь, нет? Я понимаю, откуда ветер дует, но и ты теперь наверняка разобралась, почему я так поступил. Расставшись с тобой, я приступил к заданию, которое оказалось гораздо труднее, чем ожидалось.
– Тебе следовало рассказать мне, кто ты и чем занимаешься. Оставить какую-нибудь зацепку.
– И что, по-твоему, я мог тебе тогда сказать? «Милая, кажется, я близок к тому, чтобы в тебя влюбиться, но должен срочно уехать года на четыре, а то и на пять, так что ты, пожалуйста, дождись меня, поболтайся пока тут?! Мы продолжим с этого места, когда и если я вернусь?» – Кайл поскреб подбородок и попытался разжать стиснутые зубы. – Я оставил бы тебя несчастной в подвешенном состоянии. И, по правде, тогда я не был уверен, что смогу тебе что-то предложить, когда все закончится. Выпадет ли мне шанс что-нибудь тебе предложить.
Наступила долгая пауза, заполняемая звуком капель, падающих с мокрых листьев в лужи на земле.
– У меня тоже забот хватало, Кайл, – устало вздохнула Делани.
– Теперь я это понимаю.
Кайл снова провел рукой по лицу. Если бы они выкроили время поговорить по душам четыре года назад, насколько иначе могли бы сложиться их жизни.
Как, черт возьми, до нее достучаться?
Делани сидела так чертовски близко, что он чувствовал тепло ее тела, вдыхал почти неуловимый аромат ее кожи, смешанный с острым запахом здорового пота.
Ей были необходимы любовь и ласка. Много-много любви и ласки.
Ей было необходимо знать, что не обязательно всегда оставаться сильной.
Кайл с величайшим старанием подбирал слова, которые пробились бы сквозь ее эмоциональную глухоту. Чтобы получить что-то стоящее, нужно выдержать не один бой. Кайл познал эту истину давным-давно. Его губы изогнулись в печальной полуулыбке.
Делани стоила того, чтобы выдержать Третью мировую войну.
– Может, хоть на несколько часов перестанешь строить из себя крутую? – тихо спросил он. – И пока – хотя бы до того, как уйдем отсюда, – просто побудешь самой собой?
– Конечно. Если хочешь.
Не напрасно разверзлись хляби небесные. Кайл коснулся щеки Делани. Мягкой. Теплой.
– Не к месту и не ко времени мы тут разболтались. У меня есть более конструктивные планы на ближайшие пару часов.
– Да неужели? – требовались усилия, чтобы добиться подобного тона, но Делани справилась.
– Ляг и позволь показать тебе кое-что, – прошептал Кайл.
Она вскинула брови, а уголки ее губ приподнялись в улыбке.
– Спасибо, но, думаю, я это уже видела.
– Не думай. Закрой глаза и позволь показать тебе, что я чувствую.
Делани погладила его по руке от запястья до плеча.
– Ты бесподобен.
Опустилась на пол и посмотрела на Кайла потемневшими глазами.
– Закрой глаза, женщина. И не шевелись.
Она послушно опустила веки.
– Совсем?
– Так долго, как сможешь.
Она слегка улыбнулась.
– Разбуди, когда закончишь, Тарзан.
– Ставлю десять баксов, что ты задвигаешься через пять минут.
Делани открыла один глаз.
– Пари?
– Да.
Она приглашающе протянула к нему руки и зажмурилась.
– Налетай, Рудольфо Валентино.
Кайл отвел волосы с ее лба.
– Хорошая девочка.
Делани фыркнула.
– Итак… где мы, по-твоему?
– Истекаем потом в крохотной палатке посреди джунглей?
– Чья это фантазия?
– Видимо, твоя.
– Нет, мы в номере отеля, – решил Кайл. Его дыхание согрело ухо Делани. Она и не осознавала, что он придвинулся вплотную. – Неважно где. Там прохладно. Ставни открыты. Чувствуешь, как легкий океанский бриз обдувает твою кожу?
Кайл лизнул ее шею, а потом слегка подул на влажную кожу.
– Угу.
– Я хочу сделать это медленно. Понимаешь? Но не хочу ждать, когда подвернется настоящая постель… не могу ждать. Поэтому включи воображение, дикарочка, и представь королевских размеров кровать с накрахмаленными хлопковыми простынями. Мы с тобой постараемся не спешить.
Прижавшись к ней сбоку, Кайл поцеловал уголок ее рта, и Делани ощутила, как колотится его сердце – словно отбойный молоток.
Она чуть повернула голову, и ее сомкнутые губы встретились с его. Кайл медленно водил губами по губам, не пытаясь углубить поцелуй. Он едва касался ее рта, но тело Делани затрепетало от возбуждения. Кончиком языка, словно перышком, Кайл слегка увлажнил ее нижнюю губу, а потом нежно подул, будто бы приглушая зажженный им огонь.
Делани судорожно втянула воздух.
Нет, этот трюк не сработал. У нее внутри уже все горело. Она вспыхивала от малейшего прикосновения Кайла, и прохладный воздух не мог ее остудить. Чуть приоткрыв рот, Делани прихватила губами верхнюю губу Кайла, потом прикусила. В ответ на его стон она ощутила новый прилив тепла.
Поглаживая кончиками пальцев ее щеку, Кайл вернул себе инициативу. Он то легонько ласкал, то нежно посасывал ее нижнюю губу, и Делани едва не выгнула спину, но умудрилась сохранить неподвижность.
Кайл целовал ее веки, виски, нос, подбородок, кожу под глазами, брови, перемежая короткие сухие поцелуи долгими и влажными. Покусывал и ублажал, пока его ласки не слились для Делани в одно сводящее с ума волшебное действо. Наконец он прошептал, сверкнув глазами:
– Все еще холодно?
Делани настолько разгорячилась, что готова была взорваться. Господи помилуй, но до чего же это изумительно. Медленно, основательно… невообразимо.
– О да.
Действия Кайла ни капельки ее не охлаждали. У нее даже мозг раскалился. Однако она не собиралась двигаться, пока окончательно не припрет.
Его тихий смех пощекотал горло Делани. Ее губам не хватало его губ. Кайл же спустился к шее. Он то припадал к ней ртом, то обдавал дыханием. Делани дрожала, стонала, ей до смерти хотелось извиваться.
Почувствовав грудью прохладный воздух, она осознала, что в какой-то момент Кайл задрал ее футболку. Каков проныра. Но напрасно она ждала, что он коснется ее груди.
– Ах?..
Кайл раздражающе неторопливо поцеловал впадинку между плечом и шеей.
– Пора на автобус?
– Я уже пять минут как на низком старте, – прерывисто проворчала Делани.
– Номер оплачен до завтра.
Медленно потерев пальцем ее губы, Кайл продолжил упиваться ее шеей. В отместку Делани лизнула его палец, потом забрала в рот и пососала. Застонав, Кайл поднял голову и окончательно снял с Делани тонкую хлопковую футболку. Боже, она распалилась. Более чем. Кайл прильнул к ее рту. Глубоко и мучительно медленно. Кончиком языка коснулся неба, провел по зубам.
Делани скользнула своим языком по его. Неспешно. На, получай. Удар. Вот тебе. Удар.
Она была дико возбуждена, а ведь Кайл пока едва до нее дотрагивался. Само предвкушение того, где он дальше ее коснется, сводило Делани с ума. Казалось, Кайл целовал ее несколько лет, целый век, прежде чем занялся ее грудью. Делани хотела его поторопить. Хотела замедлить. Она кипела и зябла. Соски затвердели до боли. Кайл нежно погладил их пальцами, а потом проделал с ними то же, что и вечность назад с ее губами: лизнул и подул, отчего маленькие вершинки стали в сто раз чувствительнее.
– Ты… за это… поплатишься.
Кайл слегка прикусил сосок.
– Надеюсь, дорогая. Очень надеюсь.
Услышав его медовый голос, Делани задрожала от вожделения. Кайл поглаживал, целовал и сжимал ее груди, щекоча волосами ее обнаженную кожу.
Делани потянулась и безошибочно ухватила его набухший член поверх штанов. Кайл убрал ее руку.
– Не-а. Не трогай, а то я начну спешить. Этот раз только для тебя.
– Так нечестно. Я тоже хочу поиграть.
– И поиграешь. Но позже. Гораздо позже.
Запутавшись пальцами в его черных шелковистых волосах, Делани притянула к себе голову Кайла так, что его рот прижался к ее правому соску.
– Здесь, – сказала она твердо. Потом плавно направила его ладонь к ширинке своих хлопковых камуфляжных штанов, чтобы он наконец по-настоящему до нее дотронулся. – И здесь.
Сосредоточившись на соске, Кайл неторопливо согнул твердые пальцы там, где она хотела.
Нервные окончания горели огнем. Не в силах оставаться неподвижной, Делани попыталась совладать с вихрем чувств. С трудом набрала в легкие воздуха и жалобно произнесла:
– Кайл! Черт возьми. Настал конец света. Динозавры возвращаются на Землю. Наступил парад планет. Полярные шапки растаяли…
Кайл натужно рассмеялся, но наконец-то налег на Делани и заткнул ей рот томным сочным поцелуем. А затем, после быстрой манипуляции с одеждой, скользнул в нее. На Делани будто снизошла благодать, когда он начал мучительно медленно, сантиметр за сантиметром погружаться в ее лоно.
Матерь Божья, Кайл знал, как растягивать удовольствие. Все растягивал и растягивал. Растягивал и растягивал… Когда он с нею закончил, она совсем размякла.
– Я пришлю чек, – сумела-таки проговорить Делани минут двадцать спустя. Она лежала, прижавшись – ну ладно, приклеившись – к его боку, щекой на его груди.
Поигрывая ее волосами, Кайл расслабленно бросил:
– Что?
– У меня нет при себе наличных.
– А, ты о том пари на десять баксов.
– Я двигалась.
– Правда? – удивился Кайл. – А я думал, это земля сотрясалась.
Делани улыбнулась.
– И земля тоже.
Волоски у него на груди были жесткими и упругими. Делани пробежалась по ним пальцами, спустилась к паху. Они оба так и не сняли с себя штаны, теперь приспущенные; Кайл даже не избавился от армейских ботинок.
Делани была выжата как лимон, сил осталось лишь на прикосновения. Она переместила ладонь обратно на нейтральную территорию – на грудь Кайла, где билось сердце. Он же легонько обводил пальцами ее пупок.
«Расскажи ему. Расскажи сейчас, пока сохраняется физическая близость. Пока не надо смотреть ему в глаза. Трусиха, расскажи».
– Я почти слышу, как крутятся мысли в твоей сообразительной головке. О чем ты думаешь? – спросил Кайл, касаясь губами ее лба. Боже, у этого мужчины такое чутье – прям жуть берет.
Дождь перестал так же внезапно, как и начался, и в палатке повисла тишина.
– Я была беременна, – произнесла Делани так тихо и вымученно, что Кайл едва ее расслышал.
Приподнявшись на локте, он поглядел на нее.
– Что? – Внутри Кайла расцвело незнакомое чувство, похожее на предвкушение радости. – Ты была беременна? – Сердце ликующе зачастило. – У нас с тобой есть ребенок?
Делани села и натянула футболку, прикрыв порозовевшие груди.
– Нет.
Подтянула камуфляжные штаны и, подобрав ноги, уселась подобно русалке.
Кайл закрыл глаза и резко вдохнул. Плевать, что яйца на виду. Открыл глаза и пригвоздил Делани взглядом.
– Ты сделала аборт?
Ее подбородок дернулся, словно от удара по лицу.
– А тебе какая разница? Тебя там не было.
– Я бы перевернул небо и землю, чтобы быть с тобой.
Кайл слушал, как с брезентового купола стекает вода. В палатке стояла мертвая тишина, пока Делани не выпалила:
– Врачебное заключение – самопроизвольный аборт.
Кайл зацепил ее взгляд своим. В глазах Делани он вдруг увидел то, чего никогда в них раньше не видел, что затруднялся распознать. Злость?
Нет. Вину. И безграничную боль.
У него руки чесались обнять Делани. Но прежде чем они утешат друг друга, ей надо выплеснуть эту давнюю боль. Делани не отводила глаз. Даже выпятила подбородок, побуждая Кайла к… чему?
– И ты не особо расстроилась, потому что меня ненавидела? – ни секунды в это не веря, тихим голосом спросил он.
«Ох, дикарочка. Что, ради всего святого, мне с тобой делать?»
– Пытаешься меня во всем обвинить?
Она судорожно вдохнула, но Кайл не пошевелился. Ради их общего блага он не позволял себе к ней сейчас прикасаться. Помедлив, подтянул штаны, немного отодвинулся и положил кулаки на колени.
– Я думала об… об аборте. Я очень злилась. Злилась на тебя. На себя. Злилась из-за того, что злилась моя семья. Умом я понимала, что это самое практичное решение, самое разумное. Но сердцем… В конце концов я так и не смогла. – Она судорожно сглотнула, поморгала, явно борясь со слезами, и прерывисто прошептала: – Я слишком ее любила, и Бог ее забрал.
Из глаз Делани потекло, потекло…
Черт с ним со всем!
Кайл притянул ее к себе.
– Твоя любовь тут ни при чем, – буркнул он.
Она уткнулась горящим, мокрым от слез лицом ему в шею. У Кайла стеснило горло, когда Делани неуверенно обвила руками его талию, будто опасаясь, что он ее оттолкнет. Потом она усилила хватку.
Он зарылся лицом в ее волосы, крепко закрыл повлажневшие глаза, разделяя с ней горечь утраты.
– Ты имела право сделать все, что сочла бы необходимым для благополучия твоей семьи, – сказал Кайл, нежно поглаживая спину Делани, положившей голову ему на грудь.
– Ты ушел. И я не могла думать ни о чем другом, кроме того, что появится еще один рот, который придется кормить, еще один претендующий на меня человек. Восемнадцать лет каторги, прежде чем… – Она отрывисто рассмеялась. – Ну разве не смешно, что за эгоистичные мысли я виню себя больше, чем за то, что не сумела дать жизнь моему ребенку.
Кайл растопырил пальцы на ее спине. Боже, какая хрупкая Делани на ощупь, какие тонкие у нее косточки. Он до того привык к ее львиному рыку, что каждый раз, дотрагиваясь до нее, вновь с удивлением открывал для себя, что она не из стали.
– Мне до сих пор хочется п-подержать ее на ручках.
Кайл крепко удерживал Делани в своих надежных объятиях, давая ей выплакаться за них обоих.
* * * * *
Делани выворотилась наизнанку. Наконец-то она призналась Кайлу о ребенке, и на душе полегчало. Да, часть бремени теперь легла на его плечи. Делани уткнулась опухшим лицом ему в грудь – туда, где мерно билось сердце. И позволила себе насладиться ощущением, как его большая рука гладит ее спину поверх футболки. Глаза жгло. Делани зажмурилась и постаралась запомнить его запах, его прикосновения, чтобы позже воскрешать из памяти. Она пошевелилась, и Кайл тут же ее отпустил.
