Текст книги "Заклятие монастырского котла"

Автор книги: Черит Болдри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава восьмая

Гвинет вернулась домой затемно. Свет из окна зала падал на камни пустого двора. По вечерам в «Короне» всегда кипела жизнь, но сегодня не было слышно обычного шума и смеха. В окне появился Гервард и захлопнул ставни, оставив Гвинет в полной темноте. Поёжившись на холодном ветру, она поспешила в дом.

Пройдя через пустую кухню, Гвинет заглянула в зал. Несколько пилигримов в плащах и шляпах с ракушками, парочка донельзя мрачных местных жителей – трактир этим вечером был заполнен лишь наполовину. Пилигримам явно было не по себе в этой унылой обстановке.

– Завтра уезжаем, – буркнул один из них жене. – Здесь не место для богобоязненных людей.

– И то верно, – согласилась та. – Только и дрожишь, не случилось бы чего с детишками.

«Ясно, – подумала Гвинет. – Значит, Элеонор так и не нашли».

Из погреба появились Джефри Мэйсон и Хенкин с бочонком. Матушка раскладывала гостям сладкую кашу из большого горшка, а Гервард обносил их кружками со свежим элем. Увидев Гвинет, он поставил поднос и, подбежав к сестре, вытащил её в кухню.

– Я искал тебя, но нигде не нашёл.

– Я сходила к Тору, поговорила с Урсусом, – осторожно начала Гвинет, не совсем понимая, как ей теперь держать себя с братом. – Он говорит, я должна сама доказать, что Бедвин не виноват. И ещё он обещал собрать целебные травы для Эдмунда. Завтра надо будет за ними сходить.

– Это здорово, – кивнул Гервард. Гвинет показалось, что он тоже держится неестественно.

– Прости, сестрёнка, что я не поверил, когда ты сказала, что Бедвин не нападал на Элеонор. Теперь я тебе верю, и хочу помочь.

Гвинет знала, как трудно бывает переубедить Герварда. И теперь он так просто взял и передумал?

– Что случилось? – резко спросила она.

Гервард уже открыл рот, чтобы ответить, но потом затряс головой:

– Мне сказали, если кто-нибудь узнает…

– Я не «кто-нибудь»! – разозлилась Гвинет и, схватив брата за плечи, начала трясти:

– Что случилось? Ну!

– Ну хорошо, хорошо. Только ты уж точно никому не говори!

Гервард взял сестру за рукав и оттащил подальше от двери общего зала.

– Элеонор жива! – сказал он вполголоса.

– Что? – ахнула Гвинет. – И ты молчишь? А откуда ты знаешь? И почему это секрет?

Гервард быстрым шёпотом рассказал ей о письме, полученном лордом Фиц-Стивеном и об условиях выкупа.

– Так что отец Годфри приказал мне молчать. Они с лордом Ральфом боятся за Элеонор.

– Я никому не скажу, – пообещала Гвинет, прислоняясь к стене. От радости и облегчения ноги у неё стали ватными. Тяжело, конечно, будет смотреть, как все переживают, но это ведь ненадолго! Гораздо важнее, чтобы Элеонор вернулась домой живой и невредимой.

– Но что же делать с Бедвином? – спросил Гервард. – Отец Годфри уверен, что он в сговоре с Генрихом из Труро. Вот уж чему я никогда не поверю!

– Ерунда какая! – возмутилась Гвинет. – Если бы Бедвин похитил Элеонор и отвёз её Генриху, зачем бы он стал возвращаться сюда?

– Кроме того, Генрих из Труро может быть вообще не при чём, – добавил её брат. – Конечно, отец Годфри его подозревает, но он всегда подозревает Генриха, что бы ни произошло!

Гервард вдруг ухмыльнулся.

– Спорим, если его лошадь охромеет, он скажет, что это козни Генриха из Труро!

Гвинет ответила брату улыбкой. Как всё-таки хорошо, что они снова на одной стороне!

– Ну, во всяком случае, мы можем больше не искать Элеонор, – задумчиво продолжал Гервард. – А потом она вернётся домой и скажет всем, что Бедвин её не похищал.

– Только в том случае, если Элеонор знает, кто её похитил, – возразила Гвинет. – Вдруг ей плащ на голову накинули, или ещё что-нибудь?

Она содрогнулась, представив себе маленькую девочку, крики которой заглушает толстая ткань.

– Ты права, – кивнул Гервард. – Кроме того, Финн Торсон не знает о письме и может повесить Бедвина раньше, чем Элеонор вернётся. А выкуп такой большой, что лорду Ральфу придётся отдать все своё золото. Если б мы смогли сделать что-нибудь до того…

Из двери общего зала выглянула Айдони Мэйсон с пустым горшком в руках.

– А вы что стоите? – удивилась она. – Гервард, иди скорее, отец тебя заждался! Гвинет, возьми корзину с хлебом, отнеси гостям.

Брат с сестрой переглянулись. Похоже, завтра им предстоит тяжёлый день. Не могут же они в самом деле сидеть, сложа руки и ждать, пока события разрешатся сами собой.

* * *

Гвинет постучала в дверь и замерла, ожидая ответа. Ей было ужасно неловко. Она несла завтрак Марион ле Февр, в ту самую комнату, откуда вчера вылетела, хлопнув дверью. Что если госпожа ле Февр не простила ей эту грубость?

– Заходи!

Голос Марион был, как всегда, ласков, а на лице сияла приветливая улыбка. Она всё ещё выглядела бледной и нездоровой, но уже встала с постели и сидела, полностью одетая, в кресле возле окна.

– Поставь поднос на стол, моя хорошая, и подойди сюда.

Она протянула Гвинет вышитый пояс из зелёного шелка.

– Вот, держи! Это тебе.

– Ой, что вы госпожа, – ахнула Гвинет. – Он слишком хорош для меня! Особенно после того, как грубо я вела себя вчера. Мне так неловко…

– Я уже все забыла, дитя моё, – улыбнулась вышивальщица. – А поясок, это просто безделица. Возьми, прошу тебя.

Гвинет подошла и осторожно взяла подарок. Шёлк в её пальцах был мягким, как ягнячья шкурка.

– Какая прелесть! Спасибо вам большое.

– Ну вот, а теперь я позавтракаю и снова сяду работать, – провозгласила Марион ле Февр.

– Вам уже лучше, госпожа?

– Лучше, – мужественно улыбнулась Марион. – Во всяком случае, работать я смогу, хотя, боюсь, на улицу пока выйти не рискну. Скоро придёт твоя тётушка и поможет мне.

Вышивальщица подошла к столу, и тут взгляд её упал на отрез голубого полотна, купленного для маленькой Элеонор. Вздохнув, она легонько погладила тонкую ткань.

– Кто знает, придётся ли мне теперь шить это платье, – прошептала она.

Сердце Гвинет разрывалось от жалости. Ей очень хотелось сказать Марион, что Элеонор жива и здорова, что скоро лорд Ральф заплатит выкуп, и девочка вернётся домой… Боясь поддаться искушению, Гвинет торопливо откланялась и выскочила за дверь.

Уже в спальне, убирая поясок в сундук с нарядами, Гвинет думала, как же тяжело Марион, такой тонкой и впечатлительной, думать о бедняжке Элеонор. Похоже, хранить эту тайну будет ещё тяжелее, чем она думала вчера.

Гвинет не терпелось выяснить, наконец, что же на самом деле произошло с Элеонор, но Айдони Мэйсон продержала их с братом на кухне большую часть дня. Они сумели вырваться только после обеда, да и то потому, что Гвинет рассказала матушке про Урсуса и целебные травы, которые тот обещал собрать для Эдмунда.

– Хорошо, тогда ступайте, – сказала Айдони и завернула в чистую тряпицу хлеб и холодную утиную грудку. – Вот, отнесите ему гостинец. Но только не задерживайтесь, нам с вами ещё ужин подавать!

– Хорошо, матушка!

Гвинет взяла у матери из рук свёрток, выскочила на улицу и побежала искать Герварда.

Деревня будто вымерла. Даже лавка Риса Фримена была заперта. Неужели и он присоединился к поискам?

– Было бы легче, если бы мы могли расспросить Бедвина, – сказала Гвинет брату, когда оба они уже шагали в сторону Тора. – Он может кивать и качать головой, и если бы мы придумали нужные вопросы…

– Мастер Торсон все равно не пустит нас к Бедвину, – трезво заметил Гервард.

– Может, Айво и Амабель сумели бы к нему пробраться? – не сдавалась Гвинет. – А мы бы им подсказали, о чём спрашивать!

– Возможно, – кивнул Гервард. – Только мастер Торсон наверняка уже сам его расспросил.

– Мастер Торсон, как и все вокруг, считает, что Бедвин виноват! – возразила Гвинет. – Потому что у него было ожерелье, и ещё он задержался на работе. Как будто кроме него никто никогда не задерживался!

– А если бы Бедвин знал, что ожерелье принадлежало Элеонор, он никогда не подарил бы его тебе, – добавил Гервард.

– Ну почему они все такие безмозглые! – возмутилась Гвинет.

Разговор оборвался сам собой. Они с Гервардом вышли на болота и должны были внимательно смотреть под ноги, чтобы не потерять еле заметную тропинку. Да и о чём тут было говорить? Без разговора с Бедвином они не могли продвинуться ни на шаг. Гервард говорил, что из письма никак нельзя было понять, кто его написал. Гвинет все ещё размышляла, когда впереди показалась знакомая фигура. Урсус сидел там же, где и вчера и ждал их.

– День добрый, Урсус, – поздоровалась Гвинет и протянула свой свёрток. – Держите, это от матушки.

– В таком случае передайте ей мою искреннюю благодарность, – церемонно поблагодарил отшельник. – Рад видеть вас обоих.

Он протянул Гвинет завёрнутую в ткань связку трав.

– Вот это для Эдмунда Хардвика. Пусть его няня заварит их в воде и поит его этим настоем каждое утро. А это, – он протянул свёрточек поменьше, – для вашей больной гостьи. Она должна всыпать их в горшок с кипящей водой и дышать паром.

– Спасибо, – поблагодарила Гвинет.

– А теперь о Бедвине, – продолжал Урсус, – Какие новости? Что с ним?

Гвинет посмотрела на брата. Конечно, они обещали хранить тайну лорда Ральфа, но что плохого в том, чтобы сказать Урсусу? Он почти никогда не говорит, и обязательно поймёт, как важно сохранить эту информацию в тайне.

Гервард кивнул, и Гвинет вздохнула с облегчением. Гервард сам рассказал отшельнику о письме, о выкупе и о том, как отец Годфри решил, что похищение – дело рук Генриха из Труро.

– Выкуп должен лежать в рыбном садке? – переспросил Урсус, когда Гервард закончил свой рассказ. – Странное условие…

Гвинет поняла, что он прав. Вчера, узнав что Элеонор жива, она так обрадовалась, что даже не думала о поставленных похитителям условиях. Действительно непонятно, зачем Генриху из Труро мерить золото котлами.

– Я видел этот котёл, когда заходил в поварню за пряностями, – сказал Гервард. – Здоровый такой, чугунный… Золота в него влезет очень много. И это тоже непонятно, – добавил он задумчиво. – Котёл и сам по себе наверняка тяжёлый. А наполненный золотом он станет неподъёмным. То есть лорду Ральфу придётся везти их по отдельности, котёл и золото, и наполнять уже на месте. Тогда почему бы похитителю не попросить просто телегу золота?

– Вот именно, почему? – пробормотал Урсус. – Котёл, ты говоришь?

– А может, это какой-нибудь особенный котёл? – спросила Гвинет. Сама она его никогда не видела – на монастырскую кухню женщин не пускали.

– Может, он тоже золотой?

– Да нет, – покачал головой Гервард. – Чугунный. Большой только очень. И сбоку у него гравировка, вроде герба, – добавил он, подумав.

– Что за герб? – быстро спросил отшельник.

Острой палочкой Гервард процарапал в речной грязи контуры рисунка. Гвинет не отрывая глаз, смотрела, как появились распростёртые крылья, голова и острый хищный клюв.

– Вот, что-то в этом роде, – сказал Гервард, закончив.

– Ворон, – прошептал Урсус. – Гервард, это герб Брана Благословенного.

– Брана Благословенного? – переспросил Гервард. – А кто это?

– Древний полководец исчезнувшего ныне народа Британии, – ответил Урсус.

Его прервал чей-то крик, две пары ног зашлёпали по грязи за кустами. Гвинет и Гервард обернулись посмотреть на непрошенных гостей.

– Эй, полегче с сетью, Айво! А ну, прекрати!

Из-за кустов, весело горланя, вывалились близнецы Торсоны. Айво намотал на длинную палку рыбачью сеть и как мечом лупил ей свою сестру. Добежав до реки, Амабель нагнулась и запустила в брата пригоршней речной грязи.

– Все в порядке, – обернулась к отшельнику Гвинет, – это только…

И осеклась. Бревно, на котором только что сидел отшельник, опустело. Урсус исчез.

Глава девятая

– Останки короля Артура и его королевы!

Молодой паломник перегнулся через стол к своему приятелю.

– Не думал я, что увижу подобное чудо!

Его старший товарищ степенно кивнул и, хлебнув эля из оловянной кружки, поставил её на стол.

– Спасибо, юная госпожа, – поблагодарил он Гвинет, которая поспешила долить кружку доверху.

Гвинет улыбнулась и побежала в дальний угол зала наполнить опустевший кувшин. Возле бочонка её перехватил отец:

– Я сам налью, Гвинет. Ты нужна матери на кухне.

Гвинет выскочила за дверь. Отец прекрасно справится без неё – кроме тех двух паломников обслуживать, увы, больше некого. А ведь ещё пару дней назад в «Короне» яблоку было негде упасть. Если так пойдёт и дальше, деревня опять обеднеет. Поскорей бы Элеонор возвращалась!

В кухне Гервард помогал матери снимать жареных гусей с вертела на деревянные блюда.

– Гвинет, помоги Герварду, – скомандовала Айдони Мэйсон. – Мне ещё надо приготовить болтунью для госпожи ле Февр.

Она вышла в кладовку за яйцами и холодным молоком, а Гвинет подошла к большому столу и подставила тарелку под вертел.

– Узнал что-нибудь о Бране Благословенном? – спросила она тихонько.

Гервард покачал головой.

– Айво с Амабель убить мало! – буркнул он. – Урсус уже начал рассказывать, и тут они примчались и все испортили!

– Угу. Похоже, он исчезает, когда видит кого-нибудь, кроме нас. Интересно, почему?

– Ну, если бы Урсус любил компанию, он не был бы отшельником, – пожал плечами Гервард. – Теперь придётся искать его снова, надо же разузнать про Брана Благословенного.

– Про Брана Благословенного? – переспросила Айдони Мэйсон. Она уже принесла яйца и стояла на пороге кладовой, румяная от кухонного жара. – Моя бабушка рассказывала мне о нём всякие небылицы.

– Какие? – встрепенулась Гвинет и чуть не уронила гуся на пол.

– Ну, всякие, – улыбнулась Айдони, вспоминая. – Дескать, Бран был такого огромного роста, что не мог войти ни в один дом. А ещё он как-то перешёл вброд море и побил своих врагов аж в самой Ирландии!

Гвинет и Гервард переглянулись.

– А про котёл там, конечно, ничего не было? – осторожно спросила Гвинет.

– Про котёл? А как же! – воскликнула Айдони. – Кто же не слыхал про котёл Брана Благословенного!

– Мы не слыхали, – кротко произнёс Гервард.

Гвинет бросила на него предупреждающий взгляд.

– Мамочка, пожалуйста, ну расскажи! Нам так интересно!

– Хорошо, только заканчивайте скорее. Отец скоро придёт разрезать гусей.

Айдони выложила яйца на стол и принялась по одному разбивать их в миску.

– Даже не знаю, с чего начать. У Брана был котёл – огромный, разумеется, и волшебный. Бабушка рассказывала, что если раненый воин окунался в этот котёл, то жил потом вечно!

– Тогда почему же вокруг не видно воинов Брана? – задал Гервард резонный вопрос.

– Исцеление давалось дорогой ценой, – объяснила Айдони. – Волшебство вообще никогда не бывает бесплатным. Воин жил вечно, но больше не мог говорить. Немногие из людей Брана соглашались на такие условия – даже ради спасения собственной жизни. Ну, во всяком случае, бабушка так рассказывала.

Сердце Гвинет бешено застучало. А что если котёл из аббатства действительно волшебный? Когда матушка понесла яйца к очагу, она наклонилась к Герварду и прошептала:

– Такой котёл очень пригодился бы Генриху из Труро. Он мог бы исцелять своих раненых солдат – и ему все равно, онемеют они или нет! Лишь бы сражались на его стороне.

Гервард отчаянно закивал:

– Может, похитителю нужен котёл, а вовсе не золото?

– А котёл спрятан в поварне, – ухмыльнулась Гвинет. – Интересно, а что происходит с рыбой? Она что, выпрыгивает из сковородки и отказывается жариться? Святые отцы с ума бы сошли!

– Наверное, котёл действует только на людей, – решил Гервард. – Надо выяснить, кто вообще о нём знает.

Последний гусь соскользнул с вертела на подставленную Гвинет тарелку.

– И понять, откуда узнал о котле похититель, – закончил Гервард.

– Ну, монахи-то все видели котёл, – сказала Гвинет. – Но даже если они и слышали легенды о Бране Благословенном, то вряд ли верят им. Иначе котёл не стоял бы в поварне.

Наконец-то у них появилась ниточка, которая могла привести к похитителю Элеонор! Кто бы он ни был, он видел котёл в монастырской поварне – и он не монах.

– Кроме всего прочего, этот котёл стоит в аббатстве уже много-много лет, и до сих пор никто им не интересовался. Похоже, кто-то увидел его совсем недавно, – размышляла Гвинет.

– И мы должны выяснить, кто! – заключил Гервард.

– Вот ты это и сделаешь. Тебе-то можно зайти туда и расспросить брата Майлза.

Гвинет было ужасно обидно, что женщин не пускают в поварню, но ничего не поделаешь. Придётся уступить это дело брату.

– Завтра же пойду, – кивнул Гервард. – Ради Бедвина. Надеюсь только, что брат Майлз не запустит горшком мне в голову!

Рано утром Гвинет и Гервард, как всегда, отнесли каменщикам завтрак. А как только закончилась служба первого часа[9]9
  Час первый – церковная служба, совершаемая после завтрака в 6-7 часов утра.


[Закрыть], Гервард ринулся в поварню.

И замер в нерешительности на пороге. Он всё ещё не придумал, что сказать брату Майлзу. У Гвинет всегда был лучше подвешен язык, она бы в два счета справилась. Жаль, что девочек сюда не пускают…

Несмотря на ранний час в очаге уже что-то весело булькало. Вошли послушники и выстроились у стола толочь пряности и резать зелень к полуденной трапезе. Гервард не отрывал глаз от котла в дальнем конце кухни – на таком расстоянии ворон был едва заметён – и представлял себе израненного воина. Вот он погружается в котёл и встаёт оттуда чудесным образом исцелённый, но обречённый на вечное безмолвие… Интересно, а если бы он сам знал, что умирает, решился бы он на такое?

– Что тебе, отрок?

Резкий голос брата Майлза вывел его из задумчивости.

– Зачем, интересно знать, ты вертишься у меня под ногами?

Гервард обернулся и оказался лицом к лицу с отцом-трапезником. Это был невысокий мужчина с жёсткими тёмными волосами и густыми похожими на мохнатых гусениц бровями. Ряса его уютно облегала внушительный животик, но взгляд монаха был неожиданно тяжёлым.

Гервард с ужасом осознал, что так и не придумал предлога зайти в поварню. Может, попросить в долг ещё немного пряностей? Но Айдони Мэйсон редко обращалась с подобными просьбами, и последний раз был совсем недавно. Нет, брат Майлз наверняка заподозрит неладное.

– Простите, святой отец, – пролепетал Гервард. – Я хотел только спросить…

– Ну, ну, заходи. Не стой на пороге, ты всем мешаешь!

Брат Майлз промаршировал к очагу, схватил половник, попробовал что-то из ближайшего котла и взревел:

– Брат Симеон! Брат Симеон! А где же соль, прости Господи твою душу?

Юный послушник примчался с солью и несколько раз добавлял по щепотке, пока брат-трапезник не кивнул:

– Теперь достаточно. Сбегай, принеси розмарин, но свежий – понял меня? Свежий, чтоб только что с грядки!

Брат Симеон с видимым облегчением ускользнул в огород, а брат Майлз снова обернулся к Герварду:

– Ну, молодой человек, что тебе?

– Простите, святой отец, я хотел спросить насчёт рыбного садка…

– Рыбного садка!

Брат Майлз так энергично взмахнул половником, что Гервард инстинктивно отпрянул и споткнулся о стоявшую сзади бадью.

– Опять рыбный садок! И кто же ещё хочет отнять его у меня? Лорд Ральф Фиц-Стивен сказал, – пояснил он, успокаиваясь, – что наш садок, видите ли, нехорош для такого большого аббатства. Это, мол, временный чан, а уж он, лорд Фиц-Стивен, расстарается и установит мне более подходящий, каменный. И поможет мне избавиться от старого! – он фыркнул. – Да будь он хоть трижды королевский сенешаль, что он в этом понимает?! Этот котёл служил многим поколениям монахов. Он стоит здесь со времён святого Патрика, вот как!

Он подскочил к котлу и со всей силы ударил в огромный бок половником. Котёл загудел.

– Вот! – провозгласил брат Майлз. – Отличное крепкое железо! А сколько лет он тут простоял!

Гервард подошёл поближе и осторожно обвёл пальцем контуры узора.

– А кто-нибудь кроме лорда Ральфа рассматривал котёл? – спросил он.

Мохнатые брови брата Майлза поползли вверх.

– Странно, что ты спросил об этом, отрок, – произнёс он задумчиво. – Несколько дней назад, ещё до того, как пропала дочь лорда Фиц-Стивена, сюда заходил этот приезжий лорд, не помню, как его звали. Я приготовил поссет для его больного сына. Лорд зашёл за поссетом и положил глаз на мой котёл!

– Да ну?

В глазах Герварда блеснул охотничий азарт.

– Ну да. Стоял и пялился, будто никогда в жизни котла не видел. А потом спросил, не отдам ли я ему садок – мол, у него дома есть свой чан, да слишком маленький, а он в свою очередь готов установить в аббатстве новый.

Брат Майлз вздохнул и воздел глаза к небу:

– Святое Писание велит нам быть снисходительными к глупцам, так что я со всей возможной учтивостью предложил ему установить новый садок на своей собственной кухне. Не пристало, мол, мне раздавать монастырское добро. И теперь я всё-таки лишусь котла!

– Какая ужасная потеря, – вздохнул Гервард с притворным сочувствием. На самом деле ему хотелось как можно быстрее разделить новости с Гвинет.

– Вот такие дела, парень, – кивнул брат Майлз. И тут же повернулся, чтобы рявкнуть на кого-то из послушников:

– Ну! А тебе что понадобилось?

Послушник протянул миску резаной зелени.

– Для супа, брат.

Брат Майлз выхватил у него миску и снова двинулся к очагу, бросив через плечо Герварду:

– Все спросил? Или ты собираешься и дальше отнимать моё время?

– Нет, сэр, спасибо, сэр.

И Гервард, пятясь, отступил, поглядывая на котёл. Скорей бы рассказать Гвинет! Похоже, что человек, которого они ищут – лорд Роберт Хардвик.

Гвинет нетерпеливо расхаживала взад и вперёд перед входом в недостроенный храм. «Сможет ли Гервард задать правильный вопрос? – волновалась она. – Что, если он вообще онемеет при виде грозного брата Майлза?»

– Что, брата потеряла? – спросил вдруг кто-то. Гвинет обернулась и увидела Мэтта Грина.

– Нет, нет, что вы, мастер, – улыбнулась она. – Гервард пошёл в поварню.

– Вот и я туда ж иду, – сказал мастер Грин, помахав измерительной рейкой. – Лорд Ральф велел мне все обмерить для установки нового рыбного садка – будто нам тут нечем заняться! И камень не к нам пришёл, и девчушку, видать, кто-то другой ищет…

Гвинет промолчала, но подумала, что лорд Ральф собирает выкуп. Завтра вечером золото должно быть в котле возле каменного креста… Времени оставалось так мало, что они с Гервардом могут просто не успеть доказать невиновность Бедвина!

– Ну, увижу Герварда, скажу, чтоб поторапливался, – пообещал Мэтт Грин и зашагал к поварне, кивнув на прощанье Гвинет.

Но поторапливать никого не пришлось. Гервард чуть не столкнулся с каменщиком в дверях поварни и бегом понёсся к сестре. Лицо его раскраснелось от возбуждения.

– Лорд Роберт! – выпалил он, задыхаясь. – Про котёл спрашивал лорд Роберт Хардвик! Наверное, хочет исцелить в нём Эдмунда.

– Что?

Гвинет уставилась на брата, как на безумца.

– Лорд Роберт заходил в поварню, – принялся объяснять Гервард. – Похоже, он узнал герб Брана, потому что пытался выпросить у брата Майлза котёл.

– Так он что, действительно верит, что Эдмунд исцелится и будет жить вечно? – недоверчиво переспросила Гвинет.

– Похоже на то. Но тогда он должен знать, что Эдмунд больше никогда не будет говорить! – сообразил Гервард. – А ты только посмотри, что стало с Бедвином из-за этого!

– Наверное, лорд Роберт думает, что оно того стоит, – сказала Гвинет. – Ведь Эдмунд будет жив. А говорить он и сейчас не больно-то может…

Гвинет вспомнила хриплый шёпот несчастного малыша – каждое слово давалось ему с трудом.

– А что, похоже на правду, – кивнул Гервард. – Но тогда получается, что лорду Роберту не нужно золото. Он хочет только котёл.

– И он забрал Элеонор, – добавила Гвинет, дрожа от ярости. – Да как он мог! Он, который так страдает из-за сына, должен знать, каково сейчас лорду Ральфу!

– Ну, по крайней мере, он не причинит девочке вреда, – вздохнул Гервард. – Это тебе не убийца и предатель, вроде Генриха из Труро. Только погляди, как лорд Роберт заботится об Эдмунде – он не может быть негодяем.

Но забота об Эдмунде не оправдывала лорда Роберта в глазах Гвинет.

– Бедняжка Элеонор! – воскликнула она. – Ей, наверное, так страшно и одиноко в незнакомом месте! Слушай, надо что-то делать. Если лорд Ральф заплатит выкуп, Элеонор, конечно, вернётся домой, но Бедвина все равно могут повесить как предателя. А лорд Роберт не знает, что из-за него арестован невиновный.

Гвинет уселась на необработанную глыбу камня и плотно обернула юбку вокруг ног.

– Может, рассказать отцу Годфри? – неуверенно предложила она.

– Ну да, конечно! – фыркнул Гервард. – Так себе и представляю! «Понимаете, отец Годфри, – пропищал он, – это волшебный котёл, и лорд Роберт хочет получить его, чтобы его сын Эдмунд мог жить вечно». Как ты думаешь, что он нам на это скажет?

Гвинет понимала, что брат прав. Отец Годфри – священник. Он может верить в Божье чудо, но уж никак не в волшебные котлы из древних сказок.

– Да уж, – вздохнула она. – Кроме того, мы не уверены, что именно лорд Роберт похитил Элеонор. Представляешь, что будет, если мы обвиним его, а потом окажется, что мы все выдумали! Беды не оберёшься. Но что же нам тогда делать?

Гервард задумался.

– Есть один способ, – сказал он наконец. – Но не думаю, что у нас получится.

– Ну же? – нетерпеливо дёрнула брата Гвинет, не дожидаясь, пока тот снова погрузится в задумчивость.

– Надо пробраться в замок лорда Роберта! – заявил Гервард. – И если Элеонор там, мы должны освободить её сами.