Текст книги "Заклятие монастырского котла"

Автор книги: Черит Болдри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава пятая

Лорд Ральф так крепко стиснул шнурок, что Гвинет едва дышала. Лицо его побелело, губы сжались в тонкую линию.

– Где ты это взяла? – повторил он, дёрнув шнурок так сильно, что тот порвался и больно обжёг Гвинет шею. Она закашлялась, судорожно пытаясь вдохнуть.

– Скажи мне – где ты это взяла – что ты рот разеваешь!

– Мне Бедвин… дал… – выдавила, наконец, Гвинет.

Толпа глухо зароптала и вытолкнула могучего каменщика в середину.

Лорд Ральф поднял янтарный кулон повыше.

– Где ты это взял?

Бедвин испуганно затряс головой.

– Скажи мне правду, слышишь? Ты отрицаешь, что отдал эту вещь Гвинет?

Бедвин снова покачал головой, и Гвинет глубоко вонзила ногти себе в ладонь. Хоть она и знала, что Бедвин не может говорить, но со стороны всё выглядело так, будто он отказывается отвечать лорду Фиц-Стивену. А вдруг он действительно знает, где искать девочку?

– Тогда скажи мне, что ты знаешь об Элеонор!

Лорд Ральф схватил Бедвина за руки. Казалось, ещё немного – и он набросится на каменщика, которому едва достаёт до плеча.

– Где она? Что ты с ней сделал?

– Спокойно, спокойно!

Между Бедвином и разъярённым лордом Ральфом втиснулся Финн Торсон.

– Он не может говорить, милорд. Так что вопросы не любые годятся, сейчас я… Бедвин, ты давал это ожерелье Гвинет?

Бедвин кивнул, и толпа подалась вперёд.

– Он украл девочку! – крикнул кто-то.

Гвинет подумала, что каменщик, может и не понимать, как опасно для него происходящее. Она обернулась к Герварду, но взгляд его был прикован к Бедвину и шерифу.

– Где ты взял… нет, не так, – говорил Финн Торсон. – Ты это ожерелье нашёл?

Бедвин кивнул.

– Где? В аббатстве?

Бедвин покачал головой.

– В деревне?

Бедвин опять покачал головой.

– В лесу? – сделал мастер Торсон третью попытку. Но в тот же миг лорд Ральф, который не мог уже больше терпеть, крикнул:

– Ты видел Элеонор?

Бедвин кивнул, и толпа возмущённо взревела.

– Где? – крикнул лорд Ральф. – Где видел?

Лицо Бедвина покраснело от напряжения, словно он мучительно пытался что-то сказать, но не мог.

– Вздёрнуть его! – крикнули из толпы. – Он убил малютку, кому ж ещё!

– Нет!

Гвинет бросилась к каменщику, словно пытаясь загородить его от толпы.

– Бедвин не сказал, что видел Элеонор! Он кивнул, потому что нашёл ожерелье в лесу – верно, Бедвин?

Великан яростно закивал, но никто, кроме Финна Торсона, уже не обращал на это внимания. Толпа гудела, как растревоженный улей, казалось, ещё минута – и они набросятся на Бедвина и растерзают его. Каменщик глядел на них исподлобья, а рука его словно сама собой потянулась к поясу.

«Что он там ищет? – удивилась Гвинет. – Меч?»

Не найдя ничего, Бедвин уронил руки и замер, повесив голову.

– Нет, так не пойдёт! – заявил Финн Торсон. – Бедвин, ты арестован! А остальные, – он окинул толпу суровым взглядом. – Остальные продолжают поиски! Мы ещё не нашли Элеонор!

Толпа начала расходиться, но несколько крикунов не двинулись с места, и среди них – Дикон Карвер, деревенский плотник.

– Мы пойдём с вами, мастер Торсон! – заявил он. – Просто, чтобы убедиться, что этот тип действительно под замком, и можно спать спокойно.

– Хорошо, – согласился шериф. – Но если кто из вас хоть пальцем к нему притронется, он тоже будет арестован. Я никому не позволю нарушать закон!

– Закон! – взвился мастер Карвер. – Какой ещё закон! Мы все знаем, что он сделал! Почему не вздёрнуть его и не покончить с этим?

– Подумай головой, Дикон Карвер! – разозлился шериф. – Если Бедвин виновен, то он – единственный, кто знает, что случилось с Элеонор. А ты хочешь повесить его, ни о чём не спросив! Ты вообще соображаешь, что говоришь?

На лице плотника появилось глуповатое выражение.

– Ну, может и так… – признал он неохотно. – Но мы все равно пойдём с тобой и убедимся, что ты его запер! У нас жены и дети!

– Да на здоровье! – ответил шериф. Крепко взяв Бедвина за локоть, он зашагал по улице, ведя арестованного за собой. Гвинет бежала рядом, стараясь не отставать.

– Пожалуйста, мастер Торсон, не забирайте его! – взмолилась она. – Я уверена, он даже не видел Элеонор. Он просто сказал, что нашёл янтарь в лесу!

– Может, и так, но никто из нас не знает этого наверняка, – возразил шериф, который, похоже, и сам не очень-то верил в виновность Бедвина. – Мой долг – запереть его покрепче, а не позволять разгуливать по деревне! Кроме того, – добавил он, наклонившись к уху Гвинет, – это для его же безопасности. Как ты думаешь, что с ним будет, если эти люди до него доберутся?

Гвинет вынуждена была признать правоту шерифа. Повернувшись, она пошла обратно к воротам аббатства, где заканчивали делиться по группам последние добровольцы. И тут в тени монастырской стены мелькнула знакомая фигура в коричневой рясе.

– Урсус! – ахнула Гвинет.

Но отшельник её не видел: с ошеломлённым видом он смотрел вслед Бедвину. Гвинет хотела окликнуть Урсуса снова, но тут он пришёл в себя, повернулся и быстро зашагал прочь.

– Урсус, подождите!

Отшельник свернул за угол. Когда Гвинет добежала до перекрёстка, там уже никого не было.

– Что случилось?

Гвинет чуть не подскочила, когда Гервард похлопал её по плечу.

– Я видела Урсуса, но он исчез!

– Опять!

Гервард был расстроен не меньше.

– А мы так и не попросили у него лекарство для Эдмунда!

– И я уверена, Урсус бы мог подсказать, где искать Элеонор, – добавила Гвинет.

– Может, он сам её ищет, – предположил Гервард. – Если он был в деревне, значит, знает, что случилось. Может, пойдём на болото?

Гвинет покачала головой. После утренней суматохи она наконец-то почувствовала себя совершенно разбитой. Кроме того, она была уверена, что Элеонор вовсе не в болоте. Разгадка тайны в голове у Бедвина, а тот заперт в камере у шерифа, и никто не может выведать у него правду.

Гвинет переложила поднос в левую руку и осторожно открыла дверь в комнату Марион ле Февр. На подносе лежал холодный цыплёнок, немного белого хлеба и кубок французского вина – Айдони Мэйсон пыталась пробудить у больной аппетит.

Марион ле Февр полулежала на кровати, откинувшись на груду подушек. Её роскошные чёрные волосы рассыпались по плечам, лицо было бледным и усталым, но улыбка, которой она встретила Гвинет, оставалась такой же чарующей.

– О, спасибо! – воскликнула она, когда Гвинет поставила поднос ей на колени. – Как вы добры ко мне!

– Я рада, что вы поправляетесь, – улыбнулась Гвинет.

– Да, мне немного лучше.

Марион прижала руку ко лбу.

– Голова все ещё побаливает, и горло тоже, но, думаю, я всё-таки съем капельку этого восхитительного цыплёнка!

– Может всё-таки позвать брата Патрика? – предложила Гвинет. – Он наверное знает, как вам помочь.

– Брата Патрика? – переспросила вышивальщица. – Нет, нет. Не надо. Само пройдёт.

– Как там дела, уже нашли несчастную крошку?

Маленькая энергичная женщина с блестящими, как у птицы, глазами, устанавливала у окна вторые пяльцы. Это была Анна Мэйсон, родная тётя Гвинет.

Гвинет смущённо покосилась на вышивальщицу, но та её успокоила:

– Не волнуйся, дитя моё, я знаю про Элеонор. Кто бы мог подумать, что такое случится! Только я успела купить ткани ей на платье…

Она вздохнула.

– Нет, мы её не нашли, – ответила Гвинет тёте. – Все считают, что это Бедвин украл Элеонор. Шериф Торсон его арестовал.

Марион ле Февр рывком села на постели. Вопрос уже готов был сорваться с её губ, но тут вмешалась тётя Анна.

– Так я и знала! – воскликнула она, и её птичьи глаза засверкали от ярости. – Так я и знала, что без него тут не обошлось!

– Но тётя, откуда вы могли это знать? – возразила Гвинет.

– Откуда?

Тётя Анна даже покраснела от негодования.

– Как это – откуда? Да твой же дядя сказал мне вчера вечером, что Бедвин остался работать до ночи! Шлифовку, он, видите ли, заканчивал – такой, мол, старательный!

Тётка презрительно фыркнула.

– Старательный! Как бы не так! Это был только предлог, чтобы остаться в аббатстве на ночь! Он выкрал несчастное дитя прямо из кроватки, вот что я вам скажу!

– Да, похоже на то, – вздохнула Марион и снова откинулась на подушки. – Хотя мне очень горько думать о ком-либо дурно.

– Но кто-то же украл дитя! – настаивала тётя Анна. – И теперь мы знаем, кто именно. Боюсь только, несчастной крошке уже ничем не помочь.

Она отложила кусок рамы, который пыталась приладить и решительно повернулась к Марион ле Февр.

– С вашего позволения, госпожа, я сбегаю к Финну Торсону и перескажу ему все, что узнала вчера вечером от Оуэна. Пусть шериф примет меры!

– Но тётя Анна, это же ничего не доказывает! – запротестовала Гвинет. Бесполезно – тётка вихрем пронеслась через всю комнату, взметнулись шуршащие юбки, хлопнула дверь… Огорчённая Гвинет обернулась к вышивальщице:

– Госпожа ле Февр, я уверена, что это не Бедвин!

– Но ведь больше некому!

Марион отхлебнула вина и откинулась на подушки, сочувственно глядя на Гвинет.

– Никто в Гластонбери и волоса бы не тронул на её золотой головке! А что мы знаем об этом каменщике? Ничего!

– А я все равно не верю!

Гвинет даже представить себе не могла, что слова прекрасной Марион могут вызвать у неё такую ярость.

– Бедвин добрый!

– Ох, дитя, твоя вера достойна восхищения, – вздохнула Марион. – Но я сомневаюсь, что этот человек достоин её.

Гвинет стоило больших усилий удержаться от резкого ответа. Она стиснула зубы, сделала несколько глубоких вдохов и только после этого сказала:

– Я знаю, что Бедвин нечасто появлялся в деревне, но дядя Оуэн говорит, что бояться его не надо. И я не поверю, что он обидел Элеонор, пока этому нет доказательств!

И Гвинет, хлопнув дверью, вылетела из комнаты.

– Гвинет, дорогая… – ахнула Марион.

Но Гвинет уже неслась вниз по лестнице. Скатившись по ступенькам, она влетела в кухню и едва не столкнулась с матерью.

– Вот ты где! – обрадовалась Айдони Мэйсон. – Мой скорее руки – пора вымешивать тесто.

В тёплой кухне пахло хлебом, пряностями и вкусной материнской стряпнёй. Гвинет немного полегчало. Она с наслаждением лупила и мяла тесто, представляя себе, будто это те глупцы, что безоговорочно поверили в виновность Бедвина. А ведь не известно даже, что каменщик вообще видел Элеонор!

– Надо что-то делать, – вздохнула она про себя.

– Ты о чём?

Гвинет обернулась и увидела Герварда с корзиной свежих яиц, которые он только что принёс со двора. Гвинет кивком предложила брату подойти ближе и осторожно покосилась на мать. Но Айдони Мэйсон было не до них – она размешивала пряности в огромном горшке с булькающей кашей.

– Все из-за Бедвина переживаешь? – спросил Гервард, опуская корзину.

– Кто-то же должен о нём позаботиться, – ответила Гвинет. – Если мы не докажем, что он не при чём, его повесят!

Гервард нахмурился, и сердце Гвинет стиснула ледяная рука. Она поняла, что сейчас скажет брат – и, увы, угадала.

– Но Гвинет, а мы уверены, что он в самом деле невиновен?

– И ты туда же! – в отчаянии воскликнула она.

– Мы ничего не знаем о Бедвине, – продолжал Гервард. – До вчерашнего дня он ни разу не появлялся в аббатстве. А может, он как раз из тех людей, что убивают маленьких девочек!

– Нет, я уверена, что он не такой! – выкрикнула Гвинет дрожащим голосом. Проглотив подступивший к горлу ком, она продолжила уже спокойнее:

– Не дело это – вешать человека, не доказав, что он виноват.

– А как же ожерелье Элеонор? – напомнил Гервард.

– Бедвин сказал, что нашёл его в лесу. Это вполне может быть правдой. Гервард, мы должны сделать хоть что-нибудь!

Гвинет так набросилась на ни в чём не повинное тесто, что оно белыми червяками полезло у неё между пальцев.

– Мы же нашли кости короля Артура и крест! Значит, можем выяснить, что случилось теперь.

– А вдруг выяснится, что виноват как раз Бедвин?

Вопрос привёл Гвинет в ярость.

– Если мы найдём доказательства вины Бедвина, я в неё поверю, но мы их не найдём! Не найдём, потому что он не виноват! – выкрикнула Гвинет. Айдони Мэйсон удивлённо обернулась, и ей пришлось снова понизить голос.

– Гервард, ну разве ты не видишь, что это неправда? Неужели ты не хочешь помочь бедняге?

– Только если он не убийца! – огрызнулся Гервард. – А для начала надо найти Элеонор.

– Все ищут Элеонор! – возразила Гвинет. – И никто даже не пытается выяснить, что же произошло на самом деле! Даже тебе наплевать! Что ж, если ты мне не поможешь, я сама справлюсь!

Она ещё раз врезала кулаком по тесту и вылетела из кухни.

Глава шестая

На улице Гвинет остановилась вытереть передником липкие от теста руки. Вдали возле дома шерифа собралась уже изрядная толпа.

– Где он? – шумел народ. – Вздёрнуть его!

В дверь дома ударился камень и с грохотом отскочил в толпу. Несколько пилигримов, легко узнаваемых по дорожным шляпам и посохам, с тревогой наблюдали за происходящим.

– Вот уж не было печали! – подумала Гвинет. Теперь, когда паломники только начали появляться в Гластонбери после долгого перерыва, не хватало только спугнуть их. Ещё немного, и гостиница снова опустеет…

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился шериф Торсон собственной персоной.

– А ну прекратите! По домам!

– Уйдём, когда покончим с поганым убийцей! – выкрикнул Дикон Карвер.

– Долгонько вам придётся ждать, – спокойно ответил шериф. – Никаких наказаний пока не проведено расследование!

Толпа разразилась протестующими криками. Громче всех возмущался Рис Фримен:

– А что будет с торговлей? Об этом вы подумали, мастер Торсон? Кто вообще сюда приедет, если у нас тут убийцы по улицам разгуливают?

– Ну, если Бедвин, как вы говорите, убийца, то уж по улицам он точно не разгуливает, – заметил шериф. – Парень заперт у меня в погребе – там он и останется до окончания следствия.

– А долго ль продлится следствие? – поинтересовался Мэтт Грин.

– А этого, мастер Грин, я пока сказать не могу, – покачал головой шериф. – Важнее всего сейчас найти Элеонор. И кстати… – он нахмурился. – Вам, ребята, чем торчать у меня под окнами, лучше бы заняться поисками.

– Мерзавец не оставил её в живых! – настаивал Дикон Карвер. – А лорд Ральф – королевский сенешаль. Что о нас подумает король Ричард, когда вернётся домой?

Толпа притихла, и Финн Торсон немедленно воспользовался этим, чтобы ещё раз призвать всех к порядку. Ворча люди начали расходиться. Гвинет заколебалась. Может, спросить у шерифа, не разрешит ли он ей поговорить с Бедвином? Но что-то подсказывало ей, что это вряд ли получится.

«Что же мне делать?»

Меньше всего на свете Гвинет хотелось возвращаться домой к Герварду. И тут она вспомнила о человеке, который действительно мог ей помочь. Решительно повернувшись спиной к дому шерифа, Гвинет зашагала к Тору.

Подобрав подол юбки, чтобы не выпачкать его в болотной грязи, Гвинет осторожно перепрыгнула с кочки на кочку. Солнце уже садилось. Если она не отыщет Урсуса до темноты, придётся ей признать своё поражение и возвращаться.

– Ну пожалуйста, Урсус, ну найдись хоть на этот раз! – прошептала она.

Она обогнула заросли ежевики и вышла к реке неподалёку от того места, где ставил свои верши Рис Фримен. Урсус спокойно сидел под деревом и наблюдал за цаплей, важно разгуливавшей по мелководью. Степенная птица молниеносным движением вонзила в воду клюв и вытащила сверкающую рыбёшку.

Отшельник повернулся к Гвинет и улыбаясь помахал рукой. Гвинет не разбирая дороги бросилась к нему.

– Урсус! Ох, Урсус, я так вас искала!

Урсус приподнял брови. В отличие от Бедвина говорить он мог, но ценил каждое слово на вес золота.

– Вы ведь были в деревне, когда арестовали каменщика Бедвина, – затараторила Гвинет, присаживаясь рядом с отшельником. – Все говорят, будто он убил Элеонор, дочурку лорда Ральфа, но я не верю! И я боюсь, что его повесят.

Урсус ответил ей добрым понимающим взглядом, и Гвинет принялась рассказывать, как Элеонор не оказалось утром в постели, а Бедвин работал в аббатстве поздно вечером, как он подарил ей кулон, и что сказал лорд Ральф, когда его увидел…

– А я все равно не верю, – закончила она решительно. – Я считаю, что Бедвин – хороший человек.

– Твой ум ясен, – сказал Урсус.

– Но никто меня не слушает, даже Гервард!

– Однажды они тебя услышали, – заметил Урсус. – В тот день, когда ты принесла в аббатство крест короля Артура.

– Тогда у меня был крест! – возразила Гвинет. – И именно вы помогли нам его найти! Может, вы подскажете, как мне доказать невиновность Бедвина? – добавила она с надеждой.

Но Урсус покачал головой.

– Увы, не знаю. Но если сердце твоё исполнено веры, ты должна продолжать поиски.

И Гвинет почувствовала, что этот понимающий уверенный голос придал ей сил.

– Спасибо, сэр, – раскланялась она, вставая. – Я так и сделаю.

– Это все, что ты хотела спросить?

Только сейчас Гвинет вспомнила, зачем они с Гервардом приходили сюда в первый раз. Беспокойство за Элеонор и Бедвина вытеснило у неё из головы все другие мысли.

– Нет, сэр, не все. Есть ещё маленький Эдмунд Хардвик. У него падучая, а брат Патрик ничем не может помочь, и отец Эдмунда боится, что он скоро умрёт! Вы не знаете каких-нибудь трав от падучей?

Она запнулась, вспомнив, как они прощались с Эдмундом, и как мужественно держался больной мальчик, узнав о возможной смерти.

Урсус нахмурился, и у Гвинет упало сердце. На мгновение она подумала, что Урсус сейчас скажет, что болезнь Эдмунда неизлечима.

– Да, – кивнул, наконец, Урсус, – есть такие травы, хотя они редко встречаются. Я поищу их на склонах Тора. Приходи завтра в этот же час, и с Божьей помощью я принесу их тебе.

– Спасибо, сэр! – обрадовалась Гвинет. И вспомнив, как вылетела из комнаты Марион ле Февр, когда та отказалась признать невиновность Бедвина, добавила виновато:

– А вы не могли бы поискать ещё трав от больного горла и головы? Наша гостья заболела.

– Хорошо, я и для неё соберу травы.

Гвинет поблагодарила снова и повернулась, чтобы идти, но Урсус протянул руку, чтобы задержать её.

– Помнишь, что я сказал вам, когда вы искали крест? – спросил он серьёзно. – В своё время все отыщется. И если можно доказать невиновность Бедвина, ты непременно найдёшь, как это сделать.

Глава седьмая

– Что это с Гвинет? – спросила Айдони Мэйсон, оставив на минуту булькающий над огнём горшок. – Вы что, поссорились?

Гервард замялся. Он не хотел ссориться с сестрой. Но стоило ему только предположить, что Бедвин может оказаться виновным, и Гвинет вышла из себя. Вот всегда она так – вобьёт себе что-нибудь в голову, и слушать ничего не желает!

– Она расстроена из-за Элеонор, – объяснил он. – И из-за Бедвина.

– Как и все мы.

Айдони проверила, как Гвинет справилась с тестом, вернула его в глиняный чан и закрыла чистым льняным полотном.

– Ты бы поискал её, Гервард. Нельзя, чтобы она носилась по всей деревне в таком виде.

Гервард поспешил воспользоваться советом. Ему не хотелось признавать, что именно после его слов Гвинет сорвалась с места, а теперь мать дала ему возможность исправить положение и поговорить с сестрой ещё раз. Пусть даже он не уверен в невиновности Бедвина, он ведь не жаждет, чтобы каменщика повесили без суда и следствия! И Элеонор лучше искать вдвоём… Может, Гвинет всё-таки успокоится, и они сумеют обсудить дальнейшие планы?

Однако на улице он Гвинет не увидел. Может, она пошла в аббатство или отправилась искать Урсуса? Гервард решил проверить оба варианта – сначала он забежит в аббатство, а если сестры там не окажется, пойдёт к Тору.

В аббатстве никого не было. Только в новой церкви возились несколько каменщиков – остальные, по-видимому, продолжали поиски.

Гервард выскочил на улицу и чуть не столкнулся в воротах каким-то человеком в чёрном плаще. Среднего роста седой бородатый незнакомец шагнул из тёмного проёма ему навстречу.

– Доброго вам утра, юный господин, – приветствовал он Герварда. – Вы не могли бы помочь мне с одним поручением?

– Если это в моих силах, сэр, – вежливо ответил Гервард. – А что надо сделать?

Незнакомец извлёк из-под плаща запечатанный свиток пергамента.

– Отдайте это письмо лорду Ральфу Фиц-Стивену.

– Хорошо, сэр.

Конечно, Герварду не терпелось отыскать сестру. Но ведь письмо задержит его ненадолго… Зато можно будет выведать у лорда Ральфа, как идут поиски, и что там с Бедвином.

Он взял пергамент, и незнакомец тут же растворился в тени монастырской стены. Пока Гервард пробирался в покои лорда Ральфа, зазвонил колокол. Навстречу стали попадаться монахи, спешащие к службе.

В покоях лорда Фиц-Стивена жарко горел камин. Лорд Ральф сидел у огня с кубком вина в руке. Лицо его было усталым и измученным. Гервард подумал, что за последний день он постарел лет на десять. По другую сторону камина расположился Годфри де Массар.

– А, это ты, Гервард, – сказал лорд Ральф. – Чего тебе?

– Я принёс вам письмо, милорд.

– Что-нибудь насчёт строительства, – сказал лорд Ральф отцу Годфри, забирая пергаментный свиток. – Подожди, Гервард. Может, надо будет передать ответ.

Он подошёл к светильнику, развернул пергамент и начал читать. В тот же миг лицо его побледнело ещё сильнее. Он хрипло вздохнул и покачнулся. Отец Годфри вскочил, вместе с Гервардом они подхватили лорда Ральфа под руки и усадили в кресло.

– Что случилось? – спросил отец Годфри испуганно.

– Вот, читайте.

Лорд Ральф протянул пергамент священнику, схватил со стола кубок и осушил его одним глотком.

“Лорду Ральфу Фиц-Стивену. – громко прочёл отец Годфри. – Ваша дочь Элеонор жива и здорова.

На последних словах он запнулся, а потом продолжил торопливо:

– Девочка будет возвращена вам в том случае, если вы наполните золотом монастырский рыбный садок и оставите его у дороги ведущей в Уэллс возле старого каменного креста в сумерках на третий день начиная с нынешнего. И никому ни слова, если вы хотите увидеть вашу дочь живой”.

Гервард просиял – Элеонор всё-таки жива! Надеясь, что о его существовании забыли, он осторожно придвинулся поближе. Может, удастся услышать ещё что-нибудь?

Отец Годфри тепло по-человечески улыбался. Гервард никогда прежде не видел у него таких глаз.

– Но ведь это замечательные новости, милорд! – произнёс священник. – Вам хватит трех дней, чтобы собрать золото?

– А?.. Да…

Лорд Ральф был словно пьяный, но постепенно начал приходить в себя.

– Я напишу в поместье, и мне сразу пришлют золото. И надо сказать людям, чтобы прекращали поиски.

– Нет, милорд, – нахмурился Годфри де Массар. – Видите, что написано? Ни одной живой душе!

– Но все так волнуются, – огорчился лорд Ральф. – Неужели нельзя сказать хотя бы, что Элеонор жива?

– Нет – ради неё самой. Подумайте, что с ней будет, если вы ослушаетесь! Не подвергайте девочку опасности.

– Конечно, вы правы, святой отец, – вздохнул лорд Ральф. – Мы должны в точности исполнить все, что написано, чтобы Элеонор благополучно вернулась домой.

Отец Годфри ободряюще похлопал его по плечу, обернулся к Герварду, и глаза его сразу сделались ледяными.

– Если кто-нибудь узнает, парень, ты будешь иметь дело со мной.

– Да, сэр, – поспешно ответил Гервард. И, просияв, добавил:

– А когда вы заплатите выкуп, можно будет выпустить Бедвина!

Но когда взгляды обоих мужчин обратились к нему, Гервард понял, что это было слишком смелое заявление.

– Не торопись, – одёрнул его отец Годфри. – Мы ещё не знаем, что каменщик не участвовал в этом деле.

– Но ведь Бедвин заперт в погребе у мастера Торсона, – возразил Гервард. – А письмо мне отдал совсем другой человек. Я вообще его раньше не видел! И значит, Бедвин не при чём.

Лорд Ральф покачал головой, а отец Годфри заговорил медленно, будто объяснял что-то бестолковому послушнику:

– Это не доказательство, мальчик. Мы знаем только, что Бедвин не мог действовать в одиночку. Но он несомненно задержался в аббатстве до поздней ночи, и у него было ожерелье Элеонор. Пусть Бедвин и не убийца, это не значит, что он ни в чём не виноват.

– Это же глупо!

Брови отца Годфри полезли вверх, и Гервард покраснел от смущения.

– Простите, святой отец. Но если Бедвин похитил Элеонор, он не стал бы дарить её ожерелье моей сестре!

– Кто знает, что может прийти человеку в голову? – вздохнул лорд Ральф. – В любом случае, рано ещё говорить об освобождении каменщика.

– Тот человек, что дал тебе письмо, – начал отец Годфри. – Как он выглядел?

– Обычный человек, милорд, – ответил Гервард. – Среднего роста, седой. Возможно, солдат, – добавил он, вспомнив, как прямо держался незнакомец.

– Готов поспорить, что он солдат, – проворчал священник. – И я даже знаю, чей. Милорд, это козни Генриха из Труро!

Лорд Ральф оторопел, но потом кивнул, соглашаясь:

– Возможно, вы правы, отче. Мятежникам нужно золото.

Гервард так и подпрыгнул от возбуждения. До Гластонбери не впервые доходили слухи о Генрихе из Труро. Кузен короля Ричарда, он уже пытался захватить корону, убив законного короля. Ричард помиловал родственника и сослал его в Уэльс, а сам отправился в Крестовый поход. Понятно, что в его отсутствие Генрих снова взялся за старое. Но для восстания нужны деньги. Раньше изменники получали выручку от продажи фальшивых реликвий Риса Фримена. Теперь, когда этот источник иссяк, Генрих из Труро должен был придумать что-то ещё.

– Понятно, как всё было подстроено, – продолжал Годфри де Массар. – Генрих должен был подкупить кого-то из рабочих, чтобы тот выкрал Элеонор. Бедвин идеально подходит на эту роль. Он большой и сильный, и он никому ни о чём не расскажет. А теперь, когда ребёнок у него в руках, Генрих посылает письмо и требует выкуп.

– И он получит его, – мрачно добавил лорд Ральф. – Что я могу сделать, если моя дочка в опасности? Господи, не допусти, чтобы с ней что-нибудь случилось! – добавил он дрогнувшим голосом.

– Ничего и не случится, – утешил его отец Годфри. – Генрих хочет стать королём и должен заботится о своей репутации. Не хватало ему только прослыть детоубийцей! Так что Элеонор скоро будет дома.

– Я сейчас же напишу управляющему. И пусть гонец скачет день и ночь!

Лорд Ральф рывком поднялся на ноги и подошёл к столику с письменными принадлежностями. Проходя мимо Герварда, он потрепал его по плечу:

– Спасибо, отрок. Ты принёс мне важные вести. Вот, возьми!

Он сунул руку в кошель и протянул Герварду серебряный пенни.

– А теперь ступай.

– Спасибо, милорд, – вежливо поклонился Гервард.

Неужели они не понимают, как нелепо предположение, будто Бедвин мог сотрудничать с Генрихом из Труро? Но ничего нельзя поделать – лорд Ральф уже занялся поисками пергамента, а отец Годфри и вовсе не будет слушать…

– Ступай, ступай, – сказал отец Годфри, смерив Герварда ледяным взглядом. – И запомни: никому ни слова!

Гервард ещё раз поклонился и вышел. Когда он закрывал за собой дверь, лорд Фиц-Стивен писал письмо, а отец Годфри заглядывал ему через плечо. Оставив крошечную щёлочку, Гервард приник к ней ухом.

Сначала не было слышно ничего, кроме скрипа пера. Потом заговорил лорд Ральф:

– Хватит, чтобы наполнить садок? Надеюсь, в моём поместье найдётся столько золота сразу, – вздохнул он. – Я не слишком богатый человек. После уплаты выкупа нам почти не на что будет жить. Мне придётся продать драгоценности покойной жены, чтобы собрать Элеонор хоть какое-нибудь приданое, – перо снова заскрипело. – Но ничего не поделаешь. Котёл надо наполнить.

– Что мне непонятно, так это указание насчёт рыбного садка, – задумчиво проговорил отец Годфри. – Зачем им это понадобилось? У нас в Уэллсе садок каменный и вмурован в стену, его и с места не сдвинешь. Разве в Гластонбери не так?

– Нет, здесь рыбу держат в железном котле, – уверил его лорд Ральф. – Он, конечно, тяжёлый, но перевезти можно. Важнее достать золото.

Снова наступила тишина, нарушаемая только скрипом пера. Потом внезапно отец Годфри прищёлкнул языком:

– Как же здесь сквозит! Этот бестолковый мальчишка плохо закрыл дверь.

Послышался звук приближающихся шагов. Перепуганный Гервард отскочил от двери и спрятался за угол. Потом дверь хлопнула, и звуки затихли. Обошлось.

Но выходя из ворот аббатства Гервард уже готов был петь и плясать от радости. Элеонор жива! Да и Бедвин наверняка невиновен, что бы там ни говорил отец Годфри. Осталось только найти способ доказать это, иначе каменщика все равно повесят – не за убийство, так за предательство.