Текст книги "Крест короля Артура"

Автор книги: Черит Болдри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава шестая

Гвинет смотрела во все глаза. Необычное зрелище притягивало и отталкивало одновременно. Она привыкла к тощим ужам и гадюкам, в изобилии встречавшимся в полях и болотах вокруг Гластонбери, но такой змеи не видела ни разу. Из-под широкого капюшона сверкали маленькие злые глазки, быстро мелькал раздвоенный язык. Чёрное глянцевитое тело раскачивалось в такт музыке, поднимаясь все выше и выше.

Гервард тоже остолбенел от изумления. Вокруг тревожно перешёптывались. Змея выглядела околдованной, и, похоже, это пришло в голову не одной Гвинет. Кто-то прошептал: «колдовство», кто-то, толкаясь, выбирался из толпы.

Музыкант, не поднимая глаз, извлёк из своей дудочки ещё одну пронзительную трель и оборвал мелодию. Змея скрылась в корзине, её хозяин опустил крышку и грациозно поклонился. Послышались жидкие хлопки, но если заклинатель рассчитывал заработать на своём фокусе, то он просчитался. Толпа, с удовольствием кидавшая монеты заезжим бардам и жонглёрам, на этот раз поскупилась.

Музыкант, похоже, не был обескуражен подобной реакцией. Раскланявшись, он плавным жестом указал на крытый парусиной фургон, стоявший рядом с палатками других торговцев.

– Вы видели лишь одно из многих чудес Востока! – провозгласил он. Голос торговца был низким и вкрадчивым, а странный акцент лишь усиливал его притягательность. Гвинет подвинулась вперёд, чтобы лучше видеть.

– У меня есть специи шелка, благовония, – продолжал искушать торговец. – Подходите, смотрите, о цене договоримся!

Он откинул заднюю стенку фургона и накрыл образовавшийся прилавок шёлковым отрезом шафранного цвета. Затем разложил товары – бронзовые чаши с огненными пряностями, золотую и серебряную канитель,[8]8
  Канитель – тонкая металлическая (обычно золотая или серебряная) нить, употребляемая для вышивания.


[Закрыть] мотки ниток для вышивания, деревянные покрытые затейливой резьбой шкатулки. А когда купец откинул занавеску, чтобы убрать в фургон корзину со змеёй, Гвинет заметила в глубине целые рулоны шелка и почувствовала пьянящий запах благовоний.

Кое-кто из толпы подошёл поближе, но Гвинет подозревала, что её односельчане хотят только поглазеть на необычные товары. У жителей Гластонбери сейчас просто нет лишних денег. Наверное, купец просто не знает, в какой бедности они живут. Зачем бы он иначе приехал?

Вдруг послышался знакомый мелодичный смех, и возле прилавка появилась Марион ле Февр. Купец протянул ей моток золотой канители. Пропустив нить сквозь тонкие пальцы, вышивальщица удовлетворённо кивнула:

– У тебя всегда лучший товар, Вазим.

Гвинет сгорала от любопытства.

– Они встречались раньше! – шепнула она брату.

– Интересно только, где? – откликнулся Гервард.

Гвинет подошла поближе и присела в поклоне.

– Добрый день, госпожа ле Февр. Мы все обмерили.

– Гвинет! – просияла вышивальщица. – И… Эдвард? Нет, нет, конечно же, Гервард! Познакомьтесь, это мой друг, Вазим Хараб. Вазим, это Гвинет Мэйсон и её брат Гервард. Дети трактирщика. Чудесный трактир, просто замечательный!

Тёмные глаза купца внимательно изучали детей. Гвинет стало неуютно под этим пристальным взглядом, и она лишь присела в вежливом поклоне. Гервард вежливо поздоровался:

– Добрый день, мастер Хараб.

Купец улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и низко поклонился в ответ.

– Рад нашей встрече, дорогие друзья! – провозгласил он, и Гвинет, сама того не желая, тоже улыбнулась.

– Но что это у нас здесь?

Гервард подпрыгнул: длинная смуглая рука вдруг очутилась у самого его лица. Вазим пошуршал пальцами возле уха Герварда и протянул ему раскрытую ладонь с каким-то липким обсыпанным сахаром кубиком. Гервард осторожно взял угощение и откусил крошечный кусочек. По лицу его расплылась довольная улыбка:

– Вкусно!

– Разумеется! – ответил купец. – Восточные сласти хороши, как и все, что продаёт Вазим Хараб! Оп! А второй кусочек улетел к вашей сестре…

Он пощёлкал пальцами и извлёк из складки плаща Гвинет ещё одну конфету. Она поблагодарила и откусила кусочек. И пока божественная сладость таяла на её языке, она смотрела, как Марион ле Февр перебирает товары Вазима. Вышивальщица отобрала себе несколько мотков канители и перешла к разноцветным шёлковым ниткам.

– Вы и раньше встречали мастера Хараба, госпожа? – спросила Гвинет.

– Конечно, и много раз! – ответила вышивальщица. – Кто же не знает Вазима! Он путешествует по всей Англии и лучше его товаров нигде не найти.

– Я бывал всюду, и многое повидал, – подтвердил купец, выныривая из огромной корзины с ворохом разноцветных тканей. – Я знаю об этой стране больше, чем сам король! И не только об этой стране, я и в Уэльсе…

Испуганный возглас госпожи ле Февр прервал его разглагольствования. Вышивальщица уронила себе под ноги моток яркого шелка. Гервард метнулся коршуном и подобрал его, прежде чем грязь успела впитаться.

– Спасибо, – поблагодарила вышивальщица. – Я такая неловкая, мне так жаль было бы испортить шёлк! Из каждого мотка может выйти столько чудесных вышивок…

– Да, госпожа.

Вазим Хараб кивнул госпоже ле Февр и повернулся к Гвинет.

– Так значит, твой отец – трактирщик? Значит, твоей матушке нужны специи. Скажи ей, что у Вазима есть, что ей предложить. О цене договоримся!

– Да, я передам.

Конечно, Айдони Мэйсон будет интересно покопаться в товарах Вазима. Мама всегда любила готовить, а перед такой леди, как Марион ле Февр ей наверняка захочется блеснуть мастерством.

Тут Гвинет вспомнила, почему они здесь очутились, и протянула вышивальщице бечёвку с отмеченными узелками размерами алтаря. Госпожа ле Февр поблагодарила и, распрощавшись с Вазимом, ушла. Гвинет долго смотрела ей вслед, восхищаясь сияющими тёмными волосами и непередаваемой грацией, с которой вышивальщица поддерживала краешек юбки, не давая ей соприкоснуться с дорожной грязью.

Внезапно Гервард дёрнул её за рукав.

– Смотри! Вон там!

Он махнул рукой куда-то вбок. Гвинет обернулась и к своему изумлению увидела вчерашнего отшельника. С противоположной стороны базарной площади он наблюдал, как Марион ле Февр прокладывает свой путь сквозь толпу. Выражение его лица разобрать было невозможно, но глаза блестели так ярко, будто он взглядом притягивал вышивальщицу все ближе и ближе. Госпожа ле Февр, похоже, не замечала этого взгляда, и Гвинет уже ожидала, что сейчас отшельник окликнет её, как старую знакомую. Но, когда темноволосая красавица прошла от него в двух шагах, он надвинул капюшон и исчез в толпе.

– Ну вот, ушёл! – расстроился Гервард. – Побегу, догоню! Должен же я сказать ему, что моя нога зажила!

Он начал выбираться из толпы, окружившей фургон Вазима. Люди преодолели первоначальный страх, и теперь все рвались подойти поближе к необычному торговцу. Гвинет кто-то толкнул, толпа потащила её вперёд, и она потеряла брата из виду. Ненадолго. Гервард вскрикнул, и тут же раздался гневный вопль Годфри де Массара:

– Растяпа! Посмотри, что ты натворил!

Гвинет пролезла между миссис Флэкс и каким-то каменщиком и увидела покрасневшего от стыда Герварда, и возмущённого отца Годфри. У ног их валялся разбитый кувшин, а между камнями дороги журчали ручейки темно-красного вина.

– Ну… я… простите, сэр, – бормотал Гервард.

– Ерунда, – буркнул Годфри де Массар, брезгливо отряхивая с рясы капли вина. – В другой раз будь осторожней! И подбери осколки, пока кто-нибудь не пропорол ногу!

Он повернулся и зашагал к воротам аббатства.

Гервард присел на корточки и принялся собирать глиняные черепки в подол рубахи.

– Ох, ну почему именно он! – вздохнула Гвинет, опускаясь рядом.

– Вот-вот! – простонал Гервард. – И я ничегошеньки не мог поделать! Кто-то толкнул меня, и я врезался в него со всего маху. А отшельника не догнал.

– Отшельника мы наверняка ещё встретим, – успокоила его Гвинет. – Лучше дай-ка мне часть черепков.

Она сложила осколки в складку плаща и, поднявшись, зашагала к дому.

Во дворе «Короны» сидел на камне Мастер Гуд и, насвистывая, точил кинжал. Увидев их он кивнул, но в разговор вступать не стал. Гвинет с братом высыпали осколки в мусорную кучу возле задней двери трактира. И тут Гвинет заметила что-то странное.

– Смотри! – она наклонилась и вытащила один черепок из яичной скорлупы и кухонных отбросов. – Гервард, смотри, что это?

На глиняной поверхности виднелось знакомое клеймо в виде звезды. Не говоря ни слова, Гервард полез в кошель и, покопавшись, вытащил второй черепок – тот, что он подобрал в часовне Пресвятой Девы, возле тела дядюшки Оуэна.

Знаки совпали полностью.

Глава седьмая

– Ну, все! – воскликнула Гвинет. – Теперь мы можем доказать, что это отец Годфри напал на дядюшку Оуэна!

Она стиснула в ладони оба черепка.

– Пойду, расскажу шерифу Торсону.

– Нет, подожди!

Гервард ухватил её за полу плаща.

– Это ещё не доказательство! Отец Годфри мог привезти оба кувшина из Уэллса. Но с тем же успехом он мог купить их на рынке или взять в аббатстве на кухне. В любом случае, он скажет, что так и было. И никто не заподозрит его во лжи.

– Кроме нас, – вздохнула Гвинет.

Она уже успокоилась и понимала, что Гервард прав. Отец Годфри легко сможет объяснить происхождение улики. А если они обвинят его бездоказательно, то лишь сами впутаются в неприятности.

– Но я найду и другие улики! – говорила она себе, поднимаясь по лестнице и убирая черепки в сундук с одеждой. – Я всем покажу, что за человек этот отец Годфри!

Наутро Гвинет разбудил стук в окно. Протирая глаза, она распахнула ставни и выглянула во двор. Внизу стояли рыжие близнецы Торсоны. Айво как раз нагнулся за новой порцией камешков.

– Привет, засоня! – завопил он, ухмыляясь во всю свою веснушчатую физиономию. – Мы уж думали, ты никогда не встанешь!

– Мы идём за орехами! – Амабель помахала ивовой корзинкой. – Хочешь с нами?

Вообще-то Гвинет собиралась посвятить этот день поискам новой информации о похитителе креста и мощей. Но ни она, ни Гервард пока не знали, с какого конца взяться за это дело. Какой соблазн – забыть на время обо всех проблемах и просто пойти с друзьями собирать орехи!

– Иду! – крикнула она. – Подожди, у мамы спрошу.

Она отвернулась от окна и пошла расталкивать брата. Сначала Гервард лишь бормотал что-то неодобрительное и старался поплотнее завернуться в одеяла, а когда Гвинет безжалостно стащила их с него, бессмысленно щурился на неё сквозь копну всклокоченных волос. Но, услыхав про Айво и Амабель, он быстро вскочил, натянул рубашку и даже причесался растопыренной пятернёй.

– Смотри-ка!

Гвинет обернулась – она как раз искала в углу комнаты башмак, который с вечера куда-то зашвырнула. Гервард показал ей свою ногу. Оказывается, за ночь повязка размоталась, и стало видно, что рана на лодыжке полностью зажила. Даже шрама не осталось.

Гвинет глазам своим не верила.

– Чудеса!

– Наверное, этот отшельник святой, – предположил Гервард.

– Мы должны как-то отблагодарить его! – заявила Гвинет, натягивая башмаки. – Может, мама даст нам для него какой-нибудь еды? Лучшие орехи растут как раз у подножия Тора.

Они осторожно спустились по скрипучим деревянным ступеням. Гвинет приложила палец к губам – негоже будить в постояльцев в такую рань.

В кухне в тусклом свете масляной лампы Айдони Мэйсон вынимала из печи первые хлебы. Гвинет с наслаждением втянула в себя аромат тёплой сдобы. От вкусного духа ужасно захотелось есть. Увы, близнецы Торсоны вряд ли будут дожидаться, пока они с Гервардом позавтракают.

– Орехи? – переспросила Айдони Мэйсон. – Да, орехи нам пригодились бы. Погодите, найду вам мешок.

Она порылась в чулане, вытащила небольшую котомку и добавила, улыбнувшись:

– Вот, возьмите хлебушка на дорогу.

– А можно мы возьмём ещё, для отшельника? – спросил Гервард. – Смотри, как он вылечил мою ногу!

– Никогда такого не видела! – Глаза матери округлились от изумления. – Наверное, он знает очень сильные травы! Конечно, отнесите ему хлеб – должны же мы хоть такой малостью отблагодарить его за доброту.

Гвинет взяла тёплый хлеб для себя и аккуратно уложила в котомку второй, для отшельника. Они с Гервардом попрощались с матерью и вышли к друзьям. Айво сидел на краю колодца и бросал камушки в воду. Амабель нетерпеливо расхаживала взад и вперёд, размахивая корзиной.

– Я уж думала, вы не придёте. Ой, Гвинет, это ведь хлеб твоей матушки?

Гвинет разделила хлеб на четыре части и протянула всем по ломтю. Жуя на ходу, они весело зашагали по улице. В промозглое осеннее утро тёплый хлеб пришёлся особенно кстати. Тяжёлые облака снова предвещали дождь.

Не успели друзья отойти далеко от трактира, как позади них послышался стук копыт. Обернувшись, Гвинет увидела, как мастер Гуд выводит из ворот повозку, запряжённую мулом. Лошадь была привязана позади. Они посторонились.

– До свидания, мастер Гуд, – крикнул Гервард. – Счастливого пути!

Мастер Гуд молча помахал рукой. «Какой всё-таки у госпожи ле Февр угрюмый компаньон, – удивилась в очередной раз Гвинет. – Неужели она не могла найти слугу повеселее? Впрочем, мастер Гуд наверняка сильный и умелый боец и может защитить её в пути от всех опасностей».

Гервард уже рассказывал друзьям, как он попал в вершу мастера Фримена и как молчаливый отшельник вылечил его ногу.

– Интересно было бы посмотреть на него, – сказал Айво.

– Может, и увидим, – ответила ему Гвинет. – Мы встретили его недалеко от орешника.

– Может, он и Айво вылечит? – захихикала Амабель. – Бедняжка так приложился головой, когда упал с яблони Тома Смита! Я уж думала, он все мозги вытряхнул!

Айво сделал вид, что сейчас кинет в сестру коркой, и она, смеясь, отскочила.

Было уже позднее утро, когда они добрались до орешника. Но день оставался хмурым. Земля казалась даже мокрее, чем вчера после ливня. Сверху капало, тропинку пересекали маленькие хлопотливые ручейки, лужи были покрыты рябью. Зато орехов было полно – даже на нижних ветках, которые обычно обдирали первыми. Айво и Амабель принялись срывать их горстями и швырять в корзину. Гвинет положила хлеб для отшельника на поваленное дерево – то самое, на котором он перевязывал ногу Герварду – и вытрясла крошки из котомки. Теперь можно было приступать к сбору.

Некоторое время они трудились молча. Тишину нарушил крик Герварда:

– Вот он!

Гвинет обернулась. Действительно, невдалеке мелькнула высокая фигура. Давешний отшельник быстро и уверенно шагал по болоту, словно по твёрдой земле. Гвинет окликнула его, но он даже не оглянулся.

– Беги, Гервард, – сказала она. – Догони его и скажи про гостинец.

Гервард устремился за отшельником. Но сколько он ни кричал, тот не оборачивался.

– Что стряслось? – удивилась вдруг Амабель. – Куда помчался Гервард?

– Догоняет отшельника, о котором мы вам рассказывали, – объяснила Гвинет.

– Отшельника? – переспросил Айво, выпуская усыпанную орехами ветку. – Нет тут никакого отшельника!

Гвинет снова обернулась и на этот раз тоже никого не увидела.

– Пропал, – расстроилась она.

– Или его вовсе не было, – хихикнул Айво. – Может, у вас видения? Наверное, ваш отшельник – призрак. Взял – и растворился в воздухе!

Он покрутил пальцем у виска.

– Эй, Гервард! Я так думаю, твой отшельник – просто призрак!

Гервард с разочарованным видом пробирался обратно через густые кусты.

– Он не призрак! Он святой, и ногу мне вылечил!

– А может, тебе приснилось, что ты повредил ногу? – дразнился Айво. – Ну, погоди, сейчас я тебя разбужу!

Он выхватил из корзины крупный орех и бросил им в приятеля.

– Ах, так!

Гервард пришёл в восторг. Он пригнулся, пропуская орех над головой, сорвал с ближайшей ветки целую пригоршню орехов и запустил в Айво.

– Получай!

Гвинет и Амабель тоже присоединились к веселью. Орехи со свистом летели со всех сторон. Раскрасневшаяся с развевающимися волосами, Гвинет как раз нагибала верхнюю ветку, чтобы добыть себе побольше снарядов, как вдруг со стороны реки раздался сердитый вопль.

Кто-то пробирался сквозь кусты, чавкая болотной грязью. Ещё миг – и из зарослей ежевики, потирая ушибленный лоб, выбрался Осберт Теллер. Бугристое лицо карлика было красным от злости.

– Ах вы, паршивцы! – вопил он. – Чего ради вы швыряли в меня орехами?

– Простите, пожалуйста. – Гвинет вежливо присела и отбросила волосы на спину. Ох, на кого она сейчас похожа! – Мы не в вас кидались, мастер Теллер.

Карлик лишь возмущённо фыркнул в ответ. Но вот он увидел полную корзину, которую Амабель поставила под деревом, и его маленькие поросячьи глазки загорелись недобрым огнём.

– Не хочу беспокоить шерифа рассказами о ваших безобразиях. Лучше возьму вот это! Сядем с мастером Фрименом после работы, выпьем по кружечке подогретого эля, закусим орешками…

Он схватил корзину, бесцеремонно оттолкнув Амабель, которая пыталась ему помешать. И хотя карлик был на голову ниже девочки, руки у него были такими сильными, что она отлетела назад и упала бы, не подхвати её Айво.

– Будете знать, как кидаться в старших! – ухмыльнулся он. – И это тоже возьму!

Он схватил оставленный для отшельника хлеб и пустился бежать, петляя между деревьями. Толстые короткие ножки несли его на удивление быстро, несмотря на вязкую грязь под ногами.

– Эй! – завопил Айво. – Это наше! Отдайте!

Они с Гервардом бросились за мастером Теллером, но Айво споткнулся и упал лицом в грязь. Пока Гервард помогал другу подняться, карлика и след простыл.

Весь грязный, Айво вернулся к Гвинет и Амабель. Лицо его было белым от ярости – только веснушки оставались рыжими.

– Ну, я до него доберусь, – шипел он. – Я ему пчёл в кровать напущу! Я…

– Ох, не будь ослом! – воскликнула Амабель. – Это же лучшая мамина корзина! И я даже не спросила, можно ли нам её взять!

– Мы вернём её, – пообещала Гвинет. – Вот пойдём сейчас к мастеру Фримену и попросим его…

– Не отдаст, – буркнул Айво, вытирая пучком травы грязное лицо. – Он нас терпеть не может.

– Тогда пусть ваша матушка попросит, – предложил Гервард.

– Нет! – Амабель чуть не плакала. – Нельзя её просить. Недели не прошло после скандала с ослом и репой миссис Карвер…

Гвинет открыла было рот, спросить, что там произошло с ослом и репой, но потом решила, что объяснение может получиться слишком долгим. Близнецы почти каждую неделю впутывались в разнообразные истории, одна другой скандальнее.

– Значит, придётся все делать самим, – решила Гвинет. В конце концов, вряд ли добыть эту корзину сложнее, чем найти похищенные кости короля Артура!

– Идём же!

Вскоре начался дождь, и друзья совсем приуныли. Когда они вошли в деревню, Рис Фримен уже поджидал их стоя в дверях своей лавки. Толстые губы кривила неприятная улыбка.

– Я знал, что вы здесь пройдёте! – заявил он. – Ну, и что вы скажете в своё оправдание? Напали на моего помощника – каковы! И к тому же кто-то испортил мою лучшую вершу! Готов поспорить, вы-то об этом знаете!

– Мы ничего не знаем о вашей верше, мастер Фримен, – сказал Айво. Гвинет догадывалась, каких усилий ему стоило сохранять вежливый тон. – И мы не нападали на мастера Теллера. Мы случайно в него попали. Можно мы заберём корзину, пожалуйста?

– Нет, нельзя! – отрезал Рис Фримен. – Проваливайте!

– Ну пожалуйста, мастер Фримен! – взмолилась Амабель. Она чуть не плакала от отчаяния. – Вы можете оставить себе все орехи, только разрешите нам забрать корзину! Матушка так рассердится…

– Раньше надо было думать! – отрубил Рис Фримен и захлопнул дверь у них перд носом.

– Ненавижу этого типа! – взорвался Айво. Амабель всхлипнула и вытерла глаза рукавом.

– Придётся рассказать маме.

– Ни за что! – Айво весь трясся от ярости. – Провалиться мне на этом месте, если я не отберу у него корзину! Гвинет, Гервард, вы со мной?

Гвинет с братом переглянулись. Они никогда не любили ни Риса Фримена, ни его неприятного помощника, но сейчас, когда у них столько возни с этими пропавшими костями…

– И чем же мы можем тебе помочь? – спросил Гервард.

– Вернёмся сюда позже, – сказал Айво. – Когда стемнеет. Пролезем как-нибудь внутрь и утащим корзину. Не знаю пока , как, но к вечеру обязательно придумаю. Так вы поможете или нет?

– Конечно, поможем, – ответила Гвинет.

Не оставлять же, в самом деле, друзей в беде! Ох, зря они в это ввязываются…

* * *

Вскоре после заката четверо друзей осторожно прокрались к лавке Риса Фримена. На этот раз они прошли позади домов, по узкой тропинке за кустами. Слышно было, как в аббатстве звонит колокол к вечерне.

Айво до сих пор так и не открыл им своего замечательного плана. Гвинет подозревала, что он ничего и не придумал. Как они пролезут в лавку? А если Рис Фримен или Осберт Теллер их поймают, что тогда скажут отец с матерью? При одной мысли об этом ей делалось дурно.

– Айво! – прошептала она.

Айво шёл первым. Сейчас он внимательно вглядывался в темноту сквозь ветви падуба и лишь нетерпеливо отмахнулся, услышав её шёпот.

– Тсс! Там что-то происходит!

Гвинет потихоньку подошла к Айво и выглянула у него из-за плеча. Гервард скорчился рядом с ней, глядя сквозь нижние ветви. Амабель припала к земле и осторожно раздвинула траву.

Лавка мастера Фримена стояла на углу, и со своего наблюдательного пункта друзья могли видеть задний двор и часть бокового проулка. В сгущающихся сумерках Гвинет разглядела тёмный силуэт в конце улицы. Звякнула упряжь.

– Повозка, – прошептала Гвинет.

Из-за угла лавки показался человек с фонарём в поднятой руке. Рис Фримен. Вторая фигура, поменьше, очевидно принадлежала Осберту Теллеру. Они обошли дом и остановились у задней стены, на полдороги к проулку. Послышался скрип и в стене образовался тёмный провал.

– Дверь подвала, – пробормотал Гервард. – Но что они делают?

– Заносят товар, – отозвался Айво шёпотом. – Или выносят. Но почему в такую поздноту?

– Это как раз ясно – не хотят, чтобы их видели, – ответила Амабель. – Что-то затевают…

Рис Фримен и его помощник нырнули в тёмный провал, забрав с собой фонарь. Все погрузилось во тьму. Даже колокол умолк. Гвинет задержала дыхание. Наконец, мастер Фримен появился снова, с большим ящиком в руках.

В ту же минуту в конце улицы что-то шевельнулось, и над повозкой появилась белая призрачная фигура. Гвинет почувствовала, как холодный пот стекает у неё по спине. Рядом судорожно сглотнул Гервард. Негромкий скрип, и белая фигура спрыгнула на землю. Когда она выпрямилась, Гвинет внезапно поняла, кто это, и едва не вскрикнула от изумления.

Ночным посетителем Риса Фримена был не кто иной, как мавританский купец, Вазим Хараб!

Гервард сдавленно ахнул, и ухватился за ветку, чтобы не упасть.

– Тише! – прошипел Айво.

Рис Фримен замер и обернулся туда, где они сидели. Неужели, услышал? Гвинет оцепенела. Но лавочник что-то пробурчал и потащил свой ящик дальше. Взгромоздил его на повозку и отправился обратно, похоже, за новым грузом.

Осберт Теллер с огромным узлом в охапке разминулся с хозяином на полпути к подвалу. Гвинет, как заворожённая, наблюдала, как эти двое снуют к повозке и обратно. Вазим стоял неподвижно.

Наконец, мавританский купец поднял руку:

– Довольно, друг мой, довольно.

Рис Фримен, который как раз шёл за очередным ящиком, остановился и запротестовал:

– Но это же не все! У меня ещё много…

Вазим негромко рассмеялся:

– Больше я не продам. Не хочешь же ты сбить цену, выбросив слишком большую партию? Не волнуйся, мой друг. Я вернусь, и довольно скоро.

Лавочник, ворча, подошёл к мавританцу. Вазим протянул ему небольшой кожаный мешочек и вскарабкался на своё место позади мула. Заскрипели колеса, и фургон растворился в темноте.

Осберт Теллер вылез из подвала с фонарём. Со скрипом закрылась дверь. Две тёмные фигуры скрылись за углом. Наверное, в лавку вернулись…

Оставшиеся в темноте друзья молча смотрели друг на друга.

– Что все это значило? – спросил Гервард.

– Сейчас выясним! – решительно объявил Айво. – Идём!

Не успел никто возразить, как он уже выбрался из зарослей и подкрался к дверям подвала. Гвинет, осторожно прислушиваясь, двинулась за ним. Не дай бог, вернётся лавочник или карлик! Но к счастью всё было тихо. Интересно, чем же это Рис Фримен снабжает мавританца? В Гластонбери никогда не производили ни шелка, ни специй. А ничего другого Гвинет в фургоне Вазима не заметила.

– Заперто, – с отвращением сообщил Айво, разглядывая тяжёлый замок.

– Брось, Айво, – взмолилась Амабель. – Корзину сейчас все равно не достать! А если они вернутся…

– Ладно, уходим, – вдруг согласился Айво. – Но утром мы вернёмся. Я хочу знать, что тут происходит, и у меня появилась идея…

Он ухмыльнулся, и Гвинет насторожилась. Все проказы близнецов начинались с такой вот ухмылки.

– Встречаемся здесь, и чем раньше, тем лучше, – добавил он. – Надеюсь, с утра будет дождь.