Текст книги "Бриллиантовое бикини"
Автор книги: Чарльз Вильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Я заглянул папе через плечо:
– Эй, па. Кажись, я вижу, в чем дело. Похоже, ключ зажигания не поворачивается до конца.
– Да ладно тебе, все поворачивается, – возразил папа.
– Но погляди…
– Черт побери, – рявкнул на меня папа. – Говорю же тебе, с ключом все в порядке.
И он продолжал пробовать завести двигатель, выкрутив подсос напрочь, да только все без толку.
– Но, па…
– Да заткнешься ты с этим ключом? – окрысился папа. – Смотри…
Он схватился за ключ и повернул его. Тот чуть поддался, но до конца не дошел, как я и говорил.
– Да, я погорячился, – говорит он.
– Ей-богу, ну и потеха, – произнес дядя Сагамор. – Ну кто бы мог подумать? Папа снова попробовал завести:
– Кажется, сейчас тронемся. Мотор рыкнул, но так ничего и не вышло. Машина не поехала.
– Сдается мне, мотор затопило, – предположил я.
– Явно что-то не так. – Папа выскочил из машины.
Дядя Сагамор тоже открыл дверь и вылез. Они подняли капот и вдвоем уставились на мотор.
– И как ты поймешь, что тут не так среди всех этих проводов? – спросил дядя Сагамор. – Их тут такая прорва, что ни в жисть не разобрать, правильно ли они переплетаются.
Я не удосужился вылезти. И так было ясно, в чем тут дело. Папа заводил мотор, выкрутив подсос, а зажигание все время было выключено, вот мотор и залило. А если бы подсос вкрутить обратно да нажать на газ, то через несколько минут все само собой бы наладилось. Даже странно, что папа не мог с этим разобраться, обычно-то он ловко управлялся с мотором. Но мне было и так неплохо. Сверху ласково пригревало солнышко, в верхушках сосен шелестел легкий ветерок, тишь да гладь. Я развалился на сиденье, задрав ноги на сумку с грязной одеждой, и блаженствовал. Все гадал, когда мы вернемся и успею ли я поплавать с мисс Харрингтон. Вот было бы здорово!
И тут сзади раздался шум мотора. Кто бы там ни рулил, но он явно спешил как на пожар. Через мгновение они уже оказались рядом. Взвизгнули тормоза, и подъехавший автомобиль остановился ровнехонько позади нашего. Я обернулся взглянуть, кто это. Лопни мои глаза, если это не оказались Бугер с Отисом в шерифовском драндулете!
Они резво выскочили из машины, каждый на свою сторону. Оба, как и давеча, щеголяли в белых шляпах, залихватски сдвинутых на затылок, и в коротеньких жакетах цвета хаки, туго перехваченных черными поясами. У правого бедра каждого из них болталось по кобуре, из которых торчали костяные рукоятки револьверов. Словом, выглядели они куда как молодцевато. На физиономиях у них играли довольные ухмылки, как будто они снова хором вспоминали одну и ту же удачную шутку. Золотой зуб Бугера так и сверкал.
Дядя Сагамор выпрямился и поглядел на них, а потом заулыбался, но как-то трусовато.
– Ей-богу, чтоб мне провалиться на этом самом месте, – обратился он к папе, – коли это не шерифовы парни, Сэм. Ты ведь помнишь Бугера и Отиса, правда?
Тут папа с дядей Сагамором переглянулись, почему-то с таким выражением, как будто о чем-то беспокоились, но старались не подать виду. Папа сглотнул, точно ему что-то встало поперек горла.
– Ну да, само собой, отлично помню. Рад снова видеть вас в добром здравии, ребята.
Бугер с Отисом медленно, не произнося ни слова, обошли вокруг машины и встали перед ней, зацепившись большими пальцами за рукоятки револьверов. Они поглядели друг на друга, словно вот-вот лопнут со смеху, но потом разом посерьезнели.
– О.., да никак, у вас что-то стряслось, мистер Нунан? – озабоченно осведомился Бугер. Похоже он обращался не к папе, потому что не спускал глаз с дяди Сагамора.
Но не успел дядя ничего ответить, как в разговор вмешался Отис:
– Да уж, Бугер, мне кажется, у мистера Нунана сломалась машина.
Бугер прямо-таки остолбенел:
– Как, неужели? Да разве бывают такие потрясающие случаи? Я хочу сказать, чтобы вот так прям вдруг?
Отис важно кивнул:
– Точно. Но зато как ему повезло, что мы подоспели вовремя и можем помочь.
Дядя Сагамор потупился и, вытащив правую ногу из ботинка, поскреб большим пальцем левую ногу.
– Чепуха, ребята, – сказал он. – Думаю, ничего серьезного. Мы с Сэмом запросто сами ее заведем, и нам не хотелось бы тревожить понапрасну таких занятых людей, как вы. Думаю, вы вполне сможете нас объехать, просто сверните чуток с колеи.
Бугер с Отисом так воззрились друг на друга, словно им было страшно даже и подумать об этом.
– Уехать и бросить вас в беде? Что вы, мистер Нунан, нам такое и в страшном сне не привидится, – замахал руками Отис. – Силы небесные, Бугер, ты только припомни, как часто шериф говаривал нам, что, если нам только выдастся случай чем-то помочь мистеру Нунану, мы должны не раздумывая подать ему руку. “Мистер Нунан – налогоплательщик, Отис”, – говаривал он мне. Уж я-то знаю, что налоги у него заплачены полностью аж за 1937 год.
Дядя Сагамор вытащил свой красный платок и вытер лицо, а затем промокнул плешь на макушке.
– Ей-же-ей, вы заставляете меня гордиться такими-то речами. Помочь нам – это так мило с вашей стороны, так по-соседски, но мы с Сэмом никуда не торопимся и были бы страсть как огорчены обеспокоить вас.
Бугер поднял руку:
– Ни слова больше, мистер Нунан. Ни слова! Умоляю. Какими же извергами считаете вы помощников шерифа, коли думаете, будто они способны бросить в беде примерного гражданина вроде вас? – Он остановился и глянул на Отиса:
– Мистер Сирс, смыслите ли вы мало-мальски в моторах?
– Ну разумеется, мистер Ледбеттер, кое-что кумекаю, – ответил Отис. Бугер кивнул:
– Вот и замечательно. Ну же. Что, по-вашему, могло вызвать неполадку?
Отис подпер правой рукой подбородок и вроде как нахмурился.
– Хмм, – процедил он. – Это, разумеется, пока еще только догадка, но вот так, с ходу, могу предположить, что засорилась подача бензина.
– Отлично, но так ли это? – спросил Бугер. – Далее. Куда надо взглянуть, чтобы это проверить?
Отис почесал в затылке и состроил задумчивую мину.
– Ну, существует куча мест. Можно посмотреть в багажнике, можно под задним сиденьем, а не то в обивке или даже внизу, у рамы.
– Постой-ка, постой-ка, – оборвал его Бугер. – А у тебя что, имеется ордер на обыск, чтобы вот так вот рыться в чужой машине?
– Да нет, ерунда, не о том речь, – поморщился Отис. – Ведь это только лишь чтобы взглянуть, где засорилось. – Он повернулся к дяде Сагамору:
– А как по-вашему, мистер Нунан?
Дядя снова протер лицо.
– Ну.., что ж… – выдавил он.
– Ну разумеется, – подхватил Отис. – Это было бы просто глупо. Кто дурно истолкует подобную добрососедскую услугу?
Так что они подошли к нашей машине с двух сторон, и Бугер сунулся в заднюю дверь, которую я оставил открытой, вылезая из машины.
– Ну-ну, – сказал он. – И что у нас тут? Похоже, куча белья для стирки. И, вот те раз, под ней еще и картонная коробка. Ни за что бы ее не найти, кабы не искать, где засорилась подача бензина. Коробку тут и не видать, как нарочно спрятали.
Отис мгновенно подоспел к Бугеру, и они обменялись озадаченными взглядами.
– Как ты считаешь, что это здесь? – не вытерпел Отис.
Бугер встряхнул коробку.
– Ох, силы небесные! – воскликнул он. – Да ты только послушай. Что-то булькает. Как считаешь, это суп, или духи, или еще что? Может, он везет своей подружке “Шанель № 5”? – Тут Бугер призадумался, а потом захлопал в ладоши, точно его осенило. – Нет. Я знаю, что это. Голову даю на отсечение, мистер Нунан везет в этой коробке запас бензина.
Дядя Сагамор снова почесал левую ногу пальцем правой.
– Да что вы, ребята, – возразил он. – Это так, пустяки. Просто раствор для дубления кож. Я собирался послать его на анализ в правительство.
Бугер с Отисом так и подскочили.
– Да вы только представьте, – хором сказали они. – Дубильный раствор. Кто бы мог подумать?
– Ну конечно же, – настаивал дядя Сагамор. – Только и всего, ребята. – Он заглянул за кожух мотора и ткнул туда пальцем. – Эй, Сэм, а тебе не кажется, что вот этот оборванный проводок и мог послужить причиной…
– Да чтоб меня громом разразило! – воскликнул папа. – Ну конечно, в этом все и дело. И как это я раньше не заметил? – Он склонился над капотом и запустил руку в мотор. Спустя мгновение он торжествующе выпрямился. – Отлично, сейчас поедем.
Дядя Сагамор снова протер лысину.
– Что ж, мы вам, ребята, крайне признательны за помощь, – облегченно промолвил он. – Думаю, теперь мы поедем своей дорогой.
– Ох, да не спешите вы так, мистер Нунан, – оборвал его Бугер, подмигивая Отису, и оба они заухмылялись.
Отис потянулся к коробке, вытащил из нее один из кувшинов с раствором и поглядел на свет.
– Хмм, – протянул он. – Какой интересный оттенок. Похоже, мистер Нунан добавил к своему дубильному раствору немножко жженого сахара, Бугер. Это придает ему такой зрелый цвет точь-в-точь как у “Старого Дедули”.
Глава 10
Бугер с Отисом стояли с самыми что ни на есть постными рожами, но видно было, что они с трудом удерживаются от смеха. Вскорости Отис не выдержал и прыснул, а за ним и Бугер. И тут их как прорвало, они как начали хохотать, что им пришлось ухватиться друг за друга, чтобы устоять на ногах.
Наконец Бугер смог разогнуться.
– Дубильный раствор! – еле выговорил он и снова сложился пополам от смеха. Они с Отисом буквально попадали на стенку машины, завывая и всхлипывая. Их, верно, было слышно за милю.
Все же через некоторое время им удалось овладеть собой, и Бугер повернулся к Отису:
– Что ж, думаю, пора в дорогу. Оставим эти кувшины, где стоят, чтоб можно было конфисковать заодно и машину. Садись на заднее сиденье и поезжай вместе с ними, а я двину следом.
Папа подскочил как ошпаренный:
– Эй, про что это вы там толкуете? Как это конфисковать машину? Она же моя! Отис вытаращился на него:
– Ну, мистер, вы выбрали не самое подходящее время, чтобы заявлять об этом.
– Послушайте-ка, ребята, – вмешался дядя Сагамор, – вы совершаете огромную ошибку. Говорю же вам, это дубильный раствор, который я собираюсь послать в правительство.
Бугер лишь покачал головой. Он так ослаб, что не мог больше смеяться.
– Расскажи это шерифу, – посоветовал он. – Ох, парни, мне прямо не терпится увидеть его лицо, когда мы приедем. После стольких лет, пока он пытался…
Мне показалось, что их шутка, в чем бы она ни заключалась, зашла слишком далеко. Я никак не мог понять, чего они не верят дяде Сагамору, но кто-то же должен был вправить им мозги.
– Но послушайте, мистер Бугер, – сказал я, – это и вправду дубильный раствор.
Папа с дядей Сагамором в мгновение ока повернулись ко мне.
– Молодец, Билли, – похвалил меня дядя Сагамор. – Может, хоть тебя они послушают. Расскажи им все, как я говорил… То есть я хочу сказать, как ты сам видел, что мы наполняем кувшины прямо из корыт с кожами. Ты же помнишь.
– Ну разумеется, помню.
– Вот видите? – обратился к Бугеру дядя Сагамор. – Мальчик не лжет. Он сам видел, как мы черпали раствор из корыта.
Бугер с Отисом с отвращением поглядели на меня, а потом друг на друга.
– Ну не возмутительно ли? – произнес Отис. – Такой малец, а туда же. Нет, следовало бы забрать его у них.
– Вы ошибаетесь, ребята, – снова сказал дядя Сагамор, но ничего не добился.
Они велели нам залезать в машину, и Отис уселся на заднее сиденье рядом со мной, а Бугер поехал следом в шерифовом драндулете. На сей раз стоило папе завести мотор, и машина как ни в чем не бывало рванула с места.
Когда мы проезжали дом мистера Джимерсона, он опять валялся в тенечке на крыльце, ногами к дороге. Завидев две машины и Отиса у нас на заднем сиденье, он принялся протирать глаза, а потом как вскочит, словно его ужалили, и как завопит:
– Пруди! Пруди! Они таки его застукали! Теперь-то они перестанут давить наших поросят.
И он скрылся за дверью, а мы свернули за поворот.
Папа с дядей Сагамором всю дорогу до города сидели тише воды ниже травы, а как мы приехали, Отис сказал:
– Объезжай вокруг площади и паркуйся прямо перед судом.
Дело шло к полудню, и улица была практически безлюдна. Точнее, это спервоначалу, а буквально через минуту там такая толпа собралась, что только держись. Но когда мы подкатили, на скамейках под деревьями сидело всего несколько человек, а под крышей мирно ворковали голуби, только и всего. Мы остановились у самого бордюра, а позади нас пристроил шерифову машину Бугер.
На ступеньках перед большущей дверью сидел еще один тип, в белой шляпе и с пистолетом. Отис высунул голову из машины и окликнул его:
– Перл, кликни вниз шерифа. У нас для него что-то есть.
Перл подпрыгнул, глаза у него просто на лоб вылезли. Он разинул рот и ошеломленно уставился на дядю Сагамора:
– Вы достали его? Вы.., вы вправду.., его самого?
Отис самодовольно усмехнулся:
– Смею сказать, да. И на этот раз дело – верняк.
Перл повернулся и бросился вверх по лестнице, словно за ним черти гнались.
Отис с Бугером вылезли из машин, ухмыляясь от уха до уха. Сзади по улице кто-то пронесся с воплем:
– Они забрали Сагамора Нунана! Застукали с поличным!
Из дверей суда на улицу посыпал народ и сгрудился вокруг нас. Набежали покупатели из соседних лавчонок. Просто яблоку негде было упасть. Мы с папой и дядей Сагамором тоже собрались вылезти на улицу, но толпа прижала нас обратно к машине.
– Поверить не могу, – произнес кто-то из толпы. – Им никогда не поймать Сагамора Нунана. Он слишком хитер.
– Черта лысого, – возразил второй голос. – Вот он, туточки. Скажешь, нет?
Где-то за спинами вопил какой-то ребенок:
– Папа, посади меня на плечи. Я хочу видеть Сагамора Нунана!
Движение на улице остановилось, народ перегородил мостовую от тротуара до тротуара. Прямо светопреставление какое-то. Все тянули шеи, шумели, галдели и переругивались на все лады:
– Это взаправду он?
– Именно. Вон тот, что похож на пирата.
– Это и есть Сагамор Нунан?
– Ну да, Сагамор Нунан собственной персоной.
– Мне плевать, что они там говорят, им его не подловить.
– Да брось ты. Вот же он.
– Подожди чуть-чуть, это им же еще боком выйдет.
– Я слышал, они нашли перегонный куб и десять тысяч галлонов сусла.
– Они поймали его за перегонкой. Малыш за спинами все канючил:
– Хочу видеть Сагамора Нунана! Хочу видеть Сагамора Нунана!
– Подождите, подождите, – пророчествовал какой-то мужчина из толпы совсем рядом с нами. – Вы еще увидите, как все дело лопнет точно мыльный пузырь. Так всегда бывает.
Я покосился на говорящего. Это был рослый смуглый парень в бейсбольной кепке.
– Хочешь пари? – предложил ему его сосед.
– Десять долларов на то, что он выйдет отсюда на все четыре стороны и они ничего не сумеют ему пришить, – согласился тот, что в бейсболке.
– На этот раз ему несдобровать.
– Плакали твои денежки, – отозвался парень в бейсболке.
– Я тоже поставлю пятерку, – завопил кто-то еще.
– И я.
– И я.
Кругом все начали пихаться и толкаться с новой силой, размахивая деньгами. Толпа все сильнее прижимала нас к машине. Бугер потихоньку пихнул локтем кого-то рядом с собой.
– Поставь против Сагамора все, сколько есть, – заговорщически шепнул он. – На этот раз ему от нас не уйти. Если ставки будут все повышаться, поставь пять сотен от нас с Отисом.
Тот тип кивнул и принялся проталкиваться через толпу. Дядя Сагамор ничего не сказал, потупился себе и стоял как в воду опущенный. Башмаки он снял, чтоб было удобней чесать ногу об ногу, и засунул их через окно в машину. Кругом такой гам стоял, что даже если бы он что-то и сказал, все равно никто не услышал бы.
И тут сквозь толпу, точно пушечное ядро, пронесся какой-то низенький краснолицый толстячок. Это был шериф. Шляпу он нес в руке, свернув ее, точно полотенце.
Он налетел на Бугера с Отисом с таким видом, будто хотел расцеловать их.
– Перл говорит, вы достали его! – восклицал он. – Говорит, вы поймали его с поличным.
– Так оно и есть, – приосанился Бугер, растолкал народ и распахнул дверцу машины. – Глядите!
В мгновение ока они отшвырнули тюк с грязным бельем, раскрыли коробку и выставили на всеобщее обозрение четыре кувшина.
– Слава, слава, слава! – возопил шериф. – Хвала тебе, Господи! – В глазах у него стояли слезы, губы расползались в неудержимой счастливой улыбке, а слова так и лились сплошным потоком:
– Как вам это удалось, парни? Как же вы ухитрились его сцапать? Мы ведь уже десять лет спим и видим Сагамора Нунана на скамье подсудимых. Эй, вы все, осадите назад! Пропустите фотографа. Приведите сюда фотографа! Приведите свидетелей!
И куда еще свидетелей, подумал я. И так вокруг нас собралась толпа человек этак тысячи две. Она запрудила весь бульвар, мостовую и лужайку перед зданием суда.
А шериф все никак не мог успокоиться, он не то плакал, не то смеялся.
– Сфотографируйте эти кувшины прямо в машине, а потом меня с ними позади машины, да только так, чтоб были видны номерные знаки. Ребята, и как только вам это удалось, во имя всего святого? Конечно же, мы конфискуем и машину тоже. Целых два галлона вещественных доказательств. Ой, парни, ой, парни, ой-ой-ой! Уж мы о них позаботимся! У нас они будут в целости и сохранности. Нет, клянусь небом, я помещу их в банк и сам оплачу все издержки. Но как же вам все-таки удалось выследить его?
Бугер с Отисом снова принялись хохотать, наконец Бугер выдавил, вытирая слезы с глаз:
– Он сказал нам, будто это дубильный раствор. Вот те крест, шериф, прямо так и сказал! – Тут его опять начал душить смех, но он все же совладал с собой и продолжил:
– На этот раз он сам себя обдурил. Да вы знаете, какую штуку он выкинул?
Шериф от нетерпения начал припрыгивать на одном месте.
– Нет! – заорал он. – Разумеется, не знаю. Да я вас именно об этом и спрашиваю. Так что же он учудил?
Бугер с Отисом загомонили, перебивая друг у друга:
– Сперва он поджег старый пень на дне лощины, представляете? Чтобы выманить нас туда, а самому тихой сапой проскользнуть и улизнуть от обыска. Но мы-то тоже не лыком шиты, мы враз смекнули, как увидели, что это всего лишь пень, что это он нарочно. Мы поспешили следом, но.., но…
Они снова привалились к машине, всхлипывая от смеха.
– Так что же, черт вас побери? – вскричал шериф.
– Но машина сломалась! – прорыдал Бугер. – Так он и сидел, точно мышь в мышеловке, с двумя галлонами этой дряни прямо посреди бела дня! Вот он и заявил нам, будто это дубильный раствор!
Шериф лишь покачал головой, по щекам его струились слезы.
– Ребята, – тихонько произнес он. – Это самый счастливый день во всей моей жизни. Я его никогда не забуду.
Дядя Сагамор отер пот с лица.
– Шериф, – начал он, – не знаю, к чему такая суматоха, да только коли ваши люди не могут придумать ничего лучшего, чем рыскать вокруг и наезжать на добропорядочных граждан, помаленьку промышляющих кожевенным делом…
Шериф напустился на него, точно задиристый козлик.
– Попридержи-ка язык, Сагамор Нунан, – взревел он, покачивая пальцем перед лицом дяди. – Пытался моих ребят – обхитрить? Не вышло! На этот раз ты здорово влип.
Фотограф щелкнул сперва кувшины в коробке, а потом машину. Народ кругом принялся требовать раздачи денег с пари.
– Вот вам и вещественные доказательства, – говорили они.
– Нет, – отвечали им другие. – Пари не выиграно, покуда мы не увидим своими глазами, как его упекут в кутузку. Это же Сагамор Нунан, дурачье вы этакое. Подождите-ка, сами увидите.
Хотя и они начинали уже помаленьку сдавать позиции. Тот парень в бейсбольной кепке все еще разглагольствовал, но, похоже, на душе у него кошки скребли.
Бугер взял коробку с кувшинами и потащил в здание суда.
– Идем, Сагамор Нунан, – велел шериф, а потом обернулся на папу. – А этот что?
– Он признался, что это его машина, – сообщил Отис.
Шериф испустил вопль восторга:
– Аллилуйя, слава тебе Господи! Два Нунана в одной упряжке. Идемте, ребята.
Похоже, в этой суете обо мне-то все напрочь позабыли. Признаться, я уже начал не на шутку волноваться. Они собирались замести папу с дядей Сагамором, а я ничего не мог поделать. Шериф и тот хмырь по имени Перл ухватили их под руки и принялись проталкиваться через толпу, а я пристроился за ними и тоже пролез внутрь. Сложновато, скажу я вам, было пробиться сквозь всю эту толкотню и давку на лестнице. Мы поднялись на второй этаж и вошли в какую-то комнату, на двери которой была прибита табличка:
"Шериф”. За столами там две девушки вовсю стучали на пишущих машинках, а вдоль стен сплошняком стояли железные шкафы с кучей выдвижных ящиков. Народ с улицы ввалился следом за нами, так что комната мигом набилась битком.
Бугер плюхнул коробку на стол к одной из девушек. Он, Отис, Перл и сам шериф встали рядом.
– Эй, ребята, потеснитесь-ка, – велел шериф. – Освободите место. Пусть фотограф еще разок снимет вещественные доказательства.
Толпа чуть попятилась, расчистив немножко места вокруг стола. Перл махнул рукой и велел папе с дядей Сагамором отойти в угол комнаты. Я жался к папе, мне становилось все страшнее. Тут собралось человек двадцать, а то и тридцать, и все как-то нехорошо ухмылялись, а те, кто не поместился в комнату, толпились в дверях и вытягивали шеи, пытаясь что-нибудь разглядеть.
Фотограф вытащил камеру.
– Давай, – сказал шериф. – Сними-ка, как я открываю кувшин с доказательствами. – Тут он осекся и вроде как призадумался о чем-то. – Нет, чтоб меня черти взяли, – поправился он, – эти вот двое моих ребят обвели старого лиса вокруг пальца и поймали его с поличным, поэтому лучше на снимке мы все втроем будем держать по кувшину.
Отис с Бугером заулыбались, точно два чеширских кота, потянулись и ухватили каждый по кувшину. Шериф взял третий.
– Шериф, – попытался вякнуть дядя Сага-мор. – Я все пытаюсь объяснить вам, что вы ужасно ошибаетесь.
– Заткнись, Сагамор Нунан, – рявкнул шериф. – Слышать тебя больше не хочу.
Дядя Сагамор почесал ногу об ногу и опустил глаза в пол.
– Вот глупость-то, – устало вздохнул он, словно ему все это надоело и он сдается, – поднять этакую бучу из-за капельки старого, никуда не годного дубильного раствора.
Люди вокруг заухмылялись пуще прежнего и покосились на шерифа.
Шериф поднял кувшин в воздух, поглядел сквозь него и осклабился.
– До чего же подходящий цвет, а? Бугер присел на краешек стола и с важным видом уставился на свой кувшин.
– В рот не беру ничего, кроме “Дубильного Раствора Папаши Сагамора”, – провозгласил он.
Все кругом заржали. Фотограф приготовил вспышку, а шериф со своими подручными принялись открывать кувшины. Цемент-то затвердел, так что мне вообще было сомнительно, что им удастся их открыть. Все трое покрепче ухватили одной рукой кувшин за донышко, а другой так крутили крышку, что чуть не посинели от натуги. Папа с дядей Сагамором прислонились к стене и с живым интересом наблюдали за ними.
И тут шерифов кувшин вдруг как лопнет с жутким треском прямо у него в руках и тухлый дубильный раствор как польется во все стороны, просто ужас. В единый миг оказалось залито все кругом: и бумаги на столе, и все, кто стоял поближе, и, понятное дело, сам шериф с головы до ног. Никто и пикнуть не успел, как с Бугеровым кувшином приключилось то же самое. Такое впечатление, будто оба кувшина просто раскололись пополам и, что самое удивительное, как раз в тех местах, где папа с дядей Сагамором обвязывали нитку, когда испытывали их на прочность. Только Отисов кувшин не лопнул, но тот сам так шарахнулся с перепугу в сторону, что со всего размаха грохнул его об пол.
Тут начался форменный дурдом. Вонища стояла дикая, все кругом кашляли, отплевывались и старались поскорее унести ноги, но в дверях собралась такая толпа зевак, еще не смекнувших, в чем дело, что там образовалась настоящая запруда. Все орали друг на друга и толкались. А потом запах дошел и туда, и народ из коридора опрометью ринулся на улицу, снеся на пути засов на входной двери. Комната мигом опустела.
Если не считать, конечно, шерифа. Ну, и меня с папой и дядей Сагамором. Шериф стоял в луже дубильного раствора, а вокруг плавали опрокинутые туда бумаги. Во время панического бегства кто-то умудрился вывернуть несколько ящиков из шкафа, и их содержимое тоже оказалось на полу. Тухлая жижа разлетелась по всей комнате с такой силой, словно ее разметало взрывной волной. Она текла отовсюду: со столов, с пишущих машинок, со стен и даже с потолка. Редкие капли методично брякались прямо на лысину шерифа: кап-кап-кап. Я зажал нос и с любопытством следил за ним, до того чудно он себя вел.
Казалось, шериф и не замечает никакой вони. Он как-то потерянно оглядывался по сторонам, а потом закрыл лицо руками и склонил голову, как будто молился. Через минуту-другую он отвел руки от лица, поглядел на дядю Сагамора и медленно-премедленно подошел к нам. Лицо его было красней свеклы, губы беззвучно шевелились, а руки бешено жестикулировали, точно он что-то говорил, но вслух не произносил ни слова.
Дядя Сагамор достал из кармана плитку жевательного табака, вытер ее о штаны, откусил, пожевал немного и говорит:
– Послушайте, шериф, а плевательницы у вас тут нет?
У шерифа аж шея побагровела, рот продолжал беззвучно открываться и закрываться, а руки жестикулировать. Да так забавно, точно смотришь кино, когда что-то случилось со звуком, а пленка все еще крутится.
– Ей-богу, Сэм, – пожал плечами дядя Сагамор, – это уж неслыханное безобразие. Арестовывают честного человека ни за что ни про что, а у самих даже плевательницы нет, так что ему и плюнуть-то некуда. Бессердечно это по отношению к работяге. Который гнет спину, чтобы вовремя уплатить налоги и накормить этих чертовых политиканов.
Он покачал головой с таким видом, будто ему и сказать больше нечего.
– Необдуманно это у них вышло, – кивнул папа, раскуривая сигарету.
Они с дядей Сагамором направились к двери, а я за ними. Шериф глядел нам вслед, а потом все так же, еле переставляя ноги, вернулся к столу. Он по-прежнему не мог выговорить ни слова, но внутри у него, видно, все так и клокотало.
– Не берите в голову, – посоветовал дядя Сагамор, – вредно копить в себе сильные чувства.
Наконец-то шериф издал хоть какой-то звук:
– Пшшшшш-фффф-ссс-пшшшш…
– Да ладно вам, – помахал рукой дядя, – все это лишь маленькое недоразумение. Я на вас зла не держу. Хотите, не будем никому об этом рассказывать? Сохраним весь инцидент в тайне.
Шериф запустил руку в коробку, вытащил последний уцелевший кувшин, с минуту тупо глядел на него, а потом медленно и осторожно отвел руку назад да и как шандарахнет его об стенку!
Мы вышли на улицу. Вот уж наслаждение было снова оказаться на свежем воздухе. Мы сели в машину, но не сразу поехали домой, а сперва завернули в бакалею, и папа купил там шесть фунтов колбасы и запас сигарет. На улице все сплошь только и толковали, что о дубильном растворе, и таращились на дядю Сагамора, но он делал вид, будто ничего не произошло.
Покончив с покупками, мы выехали на окраину города, где стояла лесопилка и тянулись какие-то рельсы, и дядя Сагамор показал папе, куда сворачивать. Папа зарулил на какую-то аллейку, проехал до конца и оказался на чьем-то заднем дворе.
– А что мы тут будем делать? – спросил я у папы.
– Навестим одного приятеля дяди Сагамора, – ответил он.
Дядя поскребся в дверь, и спустя несколько минут на порог вышла какая-то огромная тетя в кимоно, с рыжими волосами и пронзительными голубыми глазами. У нее был такой вид, словно она могла быть ужасно злющей. Но нам она улыбнулась очень даже мило и впустила в дом.
Мы прошли через кухню в комнату, а потом направо и оказались в маленькой гостиной. За стенкой что-то стучало, и скоро до меня дошло, что именно – бильярдные шары. Там находилась бильярдная.
Мы сели, она вышла и вернулась с бутылкой, тремя стаканами и бутылочкой кока-колы.
– Это тебе. Билли. – Она протянула мне коку. Интересно, и откуда она знала, как меня звать?
Она налила себе, папе и дяде Сагамору, села рядом, поглядела на дядю Сагамора и улыбнулась.
– Ишь ты какой, а по виду-то и не скажешь, – покачала она головой.
Дядя Сагамор вынул изо рта жвачку, одним глотком осушил стакан и засунул ее обратно.
– Мэрф еще не вернулся?
– Только что звонил, – отозвалась она. – Сказал, подъедет через минуту. – Она вдруг засмеялась. – Боже, хотела бы я все это видеть!
Тут дверь отворилась, и вошел тот самый рослый смуглолицый парень, что утверждал, будто полиция ничего не сможет сделать дяде Сагамору. Завидев нас, он ухмыльнулся и плеснул себе в стакан этой штуки из бутылки.
– Здорово, Мэрф, – говорит дядя Сагамор. – Ну как, Роди управился с грузом? Мэрф кивнул:
– В два счета. Он затаился за дорогой аккурат возле дома Джимерсона, а как только увидел, что ваши две машины прокатили, съехал вниз и забрал груз. Успел в город почти сразу за вами.
Ну-ка, поглядим, двести кварт по доллару с четвертью…
– Двести пятьдесят долларов, – подсчитал дядя Сагамор. – А у тебя как выручка?
– Я так прикинул, шестьсот восемьдесят, – сказал Мэрф. – Включая пять сотен от Эльмо Фентона, а это, сдается мне, денежки Бугера с Отисом. – Он захохотал, а потом продолжил:
– То есть по триста сорок долларов на нос. Итого двести пятьдесят да триста сорок…
– Пятьсот девяносто, – подсказал дядя Сагамор.
Мэрф медленно кивнул, словно еще сомневаясь, и принялся отсчитывать деньги.
– Ну кто бы мог подумать, – пробормотал он, – на тебя-то глядя.
