Текст книги "Тени Ахерона 1. Тени Ахерона"

Автор книги: Чарльз Керк Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Конан покачал головой, бросил быстрый взгляд в сторону замершего в тревожном ожидании месьора Барта, но все-таки опустился в кресло.

– Вот это я понимаю – королевская трапеза, – шепнула мне на ухо Зенобия. – Нас даже в Тарантии так не кормят… Попеняю дворцовым кухарям, напомни потом.

Нужно ли говорить, что мы съели не более одной пятнадцатой части предложенных месьором Бартом блюд. Вино действительно оказалось великолепным – «Золотая Лоза» двадцатилетней выдержки, «Розовый Гайард», которым угощались еще на коронации Троцеро Пуантенского незнамо сколько лет тому, да еще и лучшие шемские сорта… Подумав, сколько стоит подобный обед, я похолодел – денег мы взяли с собой не так уж и много. Однако, месьор Барт заявил, что стоимость обеда включена в оплату за ночлег и с уважаемых господ следует всего пятнадцать кесариев. Милое провинциальное подхалимство спасло наш кошелек – хозяин просто-напросто хотел сделать приятное своему королю.

– А скажи-ка, дружище, – подобревший от выпитого вина Конан подозвал месьора Барта, мигом замершего возле правой ручки кресла с самым подобострастным видом. – Что интересного можно сегодня посмотреть в Шамаре? Мы, знаешь ли, завтра уедем, а до заката еще далеко. Хочется прогуляться.

– Так это… – сконфузился месьор Барт, видимо не знавший в своей жизни ничего интереснее кухни и пустых разговоров с гостями постоялого двора. – Ваша милость… Например, балаган комедиантов на улице медников. Говорят, показывают высоконравственные пиесы…

Конан закатил глаза. Высоконравственные пиесы – это было чересчур.

– Или вот! – оживился толстяк. – На площади перед замком сегодня будет вершиться правосудие! Казнь государственных преступников. Полгорода сбежится поглазеть.

– Ладно, иди, – поморщился король и повернулся к нам. – Пойдемте просто прогуляемся? Хочу взглянуть, как изменился город за последние годы.

– Только без меня, – отмахнулась Зенобия. – Я предпочту, чтобы месьор Барт приготовил мне купальню и отлично отдохну без ваших, намозоливших глаза, физиономий. Хальк, запомни, если его величество возжелают посетить какой-нибудь здешний бордель – вам обоим несдобровать. Топайте!

– Я всегда подозревал, что брак связан с лишениями, но мне и в кошмарном сне не могло присниться, что он сопряжен со столь страшными жертвами, – вздыхая сказал Конан, когда мы выходили из «Феникса». Графу Вилькону попутно был отдан приказ отдыхать – нечего таскаться за королем без особой надобности. – А помнишь старые добрые времена? В Пограничье, например?

Я-то помнил. Едва их величество покидали замок короны и сбрасывали с себя постылые облачения вседержавного монарха, Конан немедленно вспоминал славные деньки буйной молодости и начинал вести себя как распоследний наемник. Кажется, только Зенобии удалось отучить киммерийца от кутежей и прогулок по веселым домам – за последнее время Конан заметно остепенился. Все-таки женитьба обязывает к пристойности.

На площади мы сразу наткнулись на пышную процессию, которую исторгли распахнувшиеся ворота здания магистрата. Судя по эмблемам и знаменам – гильдейские старшины и управители города. За важными господами толпой двигались как простецы, так и благородные, все почему-то в праздничных одеждах.

– Ах, ну да, разумеется! – киммериец шлепнул себя ладонью по лбу. – Правосудие, чтоб его сплющило! Не понимаю, отчего моим добрым подданным это зрелище никогда не приедается – что за удовольствие смотреть, как другим рубят головы?

– Пожар и публичная казнь всегда являлись самыми популярными развлечениями народа, – ответил я. – Пойдем все-таки глянем, кому сегодня снесут башку именем тебя. Ведь король – высший судья Аквилонии. Так, нет?

– Охота тебе… – проворчал киммериец, но все-таки мы влились в общий людской поток, который потащил нас в сторону замка его светлости Раймунда Шамарского.

Резиденция великого герцога выглядела ничуть не менее представительно, чем знаменитый на весь Закат замок короны в Тарантии. Четыре башни по углам, высоченный круглый донжон, три небольших внутренних башни, зубчатые стены, украшенные знаменами и вымпелами. Очень представительно! Сразу заметно, что здесь обитает могучий и богатый владыка. Замок не угрожает, не властвует, он охраняет, защищает – до мозга костей крепость, твердыня, цитадель.

А вот сооружение, воздвигнутое плотниками возле полуночной стены замка не столь привлекательно. Эшафот. Причем высокий, чтоб всем интересующимся было видно, что именно будет происходить. Напротив эшафота трибуна для гостей и Высокого Суда – судя по многоцветным одеяниям и герцогскому штандарту, их светлость со свитой уже прибыли и с нетерпением ожидают начала церемонии. Ясное дело, сам эшафот отгорожен от зрителей тройной цепью гвардии, на всякий случай неподалеку стоят несколько конных десятков. В общем-то все как обычно, хотя у нас в Тарантии подобные действа обставляются куда пышнее, при дворе даже существует должность «мастера печальных церемоний», в обязанности которого входит организация казней по приговору короны.

Кстати, Конан прежде терпеть не мог лично исполнять обязанности Высшего Судьи Аквилонии, но на путь истинный киммерийца наставила опять же Зенобия – после того, как сославшись на занятость, он отказался рассмотреть важное дело, она как бы невзначай бросила: «Тогда не будь королем». С тех пор варвар относится к своему монаршему долгу более серьезно…

Нам повезло – толпа сама собой вынесла меня и киммерийца на самое удобное место – рядом с дворянскими трибунами. А поскольку мы оба носили оружие и гербовые цепи, стража немедленно пропустила нас на трибуну и мы очутились в третьем ряду. Отсюда было прекрасно видно. Герцог и свитские восседали под балдахином немногим левее – Конан старался не поворачиваться в ту сторону, поскольку был хорошо знаком с Раймундом Шамарским и варвара обязательно опознали бы. К счастью, нас прикрывали спинами пришедшие поглазеть на убиение ближнего своего местные дворяне.

Торжественно загудели трубы распугав птиц, грохнула барабанная дробь, распорядитель церемонии начал оглашать первый приговор. Судя по тому, что плаху закрывала белое траурное полотно, а палач в такой же белой маске держал в руках двуручный меч, а не топор, сейчас казнили благородных.

Увы, но человеческая природа решительно не желала меняться к лучшему. Этот грустный вывод я сделал после первой же экзекуции – ну скажите, кто просил начальника одного из шамарских департаментов, пожилого и представительного отца семейства, продавать секретные бумаги казначейства в Офир? Был схвачен с поличным. Приговорен. Как дворянин (и даже граф!) казнен с почестями – после мгновенного, мастерского удара мечом, голова со стуком покатилась по доскам эшафота, а толпа восторженно взвыла и захлопала в ладоши.

– Вот вам и высоконравственная пиеса… – откомментировал Конан. – Под банальным названием «Что такое государственная измена и чем она кончается».

Пропитанную кровью ткань на плахе заменили и печальный спектакль продолжился. Вслед за первым казнимым голов лишились: отравитель любимого дядюшки (наследства ему было не дождаться!), оскорбитель величества (этот красавчик громогласно поносил царствующего государя и призывал к мятежу. Конан, услышав приговор только хмыкнул.), и мелкопоместный барон, по глупости ограбивший вместе со своей дружиной купеческий караван на Дороге Королей. Иной за подобный проступок отделался бы вечным заключением в своем замке, но Дорогу оберегала пресловутая «воля короля», который гарантировал всем проезжающим безопасность и свою защиту. Приравнено к оскорблению величества – голову долой!

– Все правильно, – пожал плечами Конан. – На мой взгляд, все приговоры обоснованы, никакого самодурства или ложных обвинений. Если бы эти болваны подали мне прошение о помиловании, результат был бы тот же – смерть. Ой, Хальк, не надо морщиться! Я знаю, что ты хочешь сказать. Сам, мол, в старые времена разбойничал да чужими секретами торговал? Было дело, не спорю. Но теперь я король, а не бездомный наемник. И должен мыслить как король. Кроме того: наказывают не того, кто украл, а того, кто попался. Я же старался не попадаться…

Палач в это время передал клинок помощнику и взялся за топор с необычно длинным топорищем. Плаху не стали застилать чистой тканью – настала очередь простецов.

– Дальше будет скучно, – уверенно сказал киммериец. – Пошли отсюда.

Мы начали осторожно пробираться к лесенке, ведущей на трибуны, осторожно распихивая локтями сгрудившихся благородных зрителей и извиняясь перед дамами. Внезапно Конан замер.

– Что такое? – тихо сказал он сам себе и резко развернулся в сторону эшафота.

– …Сим виниться и обвиняется в черном колдовстве и причинении… – раздельно и громко вещал глашатай, но Конан его не слушал. Взгляд был прикован к человеку, которого вывели на эшафот.

– Эй, пошли, – я подтолкнул варвара локтем, но тот лишь отпихнулся. – Да в чем дело-то?

– Не слышал, какое имя назвал распорядитель? – очень быстро спросил меня Конан.

– Какой-то Гва… Гвайнард, что ли? Вроде так, сударь, – подсказал стоявший рядом толстый господин с баронской цепью на шее. – Злая магия, торговля гнусными зельями и все такое прочее. Слушать надо внимательнее, ваша милость.

И тут произошло такое, что у меня глаза на лоб полезли. Похоже, эту сцену в Шамаре будут помнить долгие десятилетия, благо прежде ничего подобного в истории здешних печальных церемоний не случалось. Скандал! Да какой!

Обвиняемого уже вели к плахе. Конан коротко выругался под нос, выхватил из-за обшлага моего рукава торчавший оттуда белый кружевной платок и взревел так, что у меня уши заложило:

– Именем короля! Помилование! Остановить казнь! Милость короля!

При желании, киммериец умел вопить так, что собаки падали замертво, маленькие дети глохли на всю жизнь, а дамы падали в обморок на срок не меньше суток. Приблизительно так получилось и на этот раз – дикий вопль Конана вызвал изрядное замешательство: по стройным рядам гвардии пробежало невнятное шевеление, окружавшие нас дворяне инстинктивно отступили на шаг назад, подозревая, что здесь кроется некая жуткая крамола, палач на эшафоте опустил топор, а герцог Раймунд медленно и грозно поднялся со своего кресла под балдахином.

Воспользовавшись краткой паузой, киммериец начал прорываться через толпу раззолоченных шамарцев к герцогскому помосту, с легкостью вышвырнул с мостков двух гвардейцев, попытавшихся перегородить ему путь и оказался прямиком перед опешившим Раймундом.

– Именем короля, – теперь уже спокойно и с достоинством сказал Конан, глядя прямо в глаза великого герцога. Белый платок, символ помилования, полетел к стопам его светлости. – Я милую этого человека!

– Э-э… – слабо вякнул побледневший от неожиданности Раймунд. Добавил полушепотом: – Ваше величество? Но как?..

– Так, – коротко ответил Конан. – Если не веришь, что это именно я – взгляни.

Киммериец быстро извлек из поясной сумочки Малую государственную печать, которую всегда держал при себе. Подделать печать невозможно – в ее рукоять вделан крупный рубин, сам собой испускающий искры, если его касается длань законно коронованного государя. Древняя магия святого Эпимитриуса… И сейчас ладонь Конана окрасилась сотнями алых блесток.

Раймунд Шамарский довольно быстро совладал с собой – недаром являлся отдаленным потомком нескольких старинных королей Аквилонии. Он коротко кивнул, выпрямил спину, обвел замерших подданных грозным взглядом и возгласил:

– Волею короля преступник помилован! Да здравствует король Конан Аквилонский!

Еще одно мгновение над площадью висела тяжелая, вязкая тишина.

Гроза все-таки разразилась! Такого всплеска восторга я никогда в жизни не видел! Создавалось впечатление, что столицу великого герцогства посетило некое почитаемое божество.

– Да здравствует король! – тысячеголосо взвыла толпа. – Да здра…

– Вот видишь, – подмигнул мне Конан. – Быть монархом не так уж и плохо.

– Ничего не понимаю, – сдался я, пытаясь перекричать безумствующий от восхищения народ. – Да в чем дело-то? Все это – из-за того преступника?

– Именно, – коротко ответил варвар. – Потом объясню!

Глава вторая
«О ПРАВОСУДИИ И ПРИЗРАКАХ»

4-5 дни первой осенней луны 1296 г.

г. Шамар.

– Вот так и уверуешь в судьбу, – качал головой устроившийся в противоположном кресле невысокий, но крепко сбитый и широкоплечий месьор, по самые глаза заросший медной бородой. – Уж думал все, конец, а тут будто из-под земли появляется король Аквилонии Конан Канах, так сказать собственною персоною…

– Судьба всегда была на нашей стороне, – отозвался киммериец. – Скажи спасибо барону Юсдалю, это он меня уломал пойти поглазеть на здешнее правосудие.

– Благодарю, сударь, – совершенно серьезно сказал наш гость, обратившись ко мне. – Вы появились исключительно вовремя.

Вся компания – король, королева, господин тайный советник и некий Гвайнард из Гандерланда – заседали в лучших покоях «Феникса». Чтобы никто не беспокоил, у дверей был выставлен караул в составе двоих «Драконов». За окном гудела площадь – народ собрался возле постоялого двора, желая хоть одним глазком взглянуть на обожаемого государя. У мне создавалось четкое ощущение, что сейчас рядом с «Фениксом» не протолкнуться от тихарей и конфидентов тайной службы – слишком уж внезапным оказалось явление Конана.

Сразу после шумного инцидента возле герцогского замка его светлость отменил дальнейшую церемонию (то-то были счастливы приговоренные, которым неожиданно подарили еще несколько дней жизни!) и пригласил Конана к себе. Пришлось уважить светлейшего – отказ он принял бы как оскорбление. Киммериец не забыл сразу распорядиться, чтобы помилованного под двойной охраной доставили на постоялый двор и следили за ним в оба глаза. Капитан стражи заикнулся, что кандалы с преступника снимать нельзя – мол, слишком опасен, не дурак подраться, да еще вдобавок и колдун! Варвар сплюнул, приказал злодея расковать и обращаться с ним вежливо. Причины столь нежной заботы о злокозненном чародее доселе оставались мне неизвестными и вызвали у стражи удивление, однако против воли монарха не попрешь – чревато.

Далее едва не случилось то, чего Конан больше всего боялся – Раймунд немедленно возжелал устроить нечто наподобие большого королевского приема со всеми церемониями и куртуазиями, а этот кошмар вполне мог растянуться на полный день – слишком уж много дворян, купеческий старшин и прочих важных персон жаждали излить пред монархом свою неизбывную преданность. Конан, однако, немедленно пресек коварные поползновения великого герцога, втолковал Раймунду, что визит насквозь неофициальный и учинять пышный прием совершенно не следует. Куда проще поговорить лично. В покоях герцога. За кубком хорошего вина. Ваша светлость что-нибудь имеет против данного предложения?

Их светлость «против» ничего не имела – попробуй, возрази Конану! И тем не менее мы почти два колокола были заняты беседами, смертно надоевшими еще в Тарантии: герцог крепко подозревал, что его величество явился в город с некоей тайной целью, вероятно получив донос о злоупотреблениях или нарушениях законов. Вот и прибыл проверить лично. Таким образом мы с унылым видом долго выслушивали отчеты по казначейству, военной, порубежной и таможенным управам, которые Раймунд счел нужным представить немедленно. Только решительность Конана избавила нас от нудного и бессмысленного просмотра бумаг – киммериец настоятельно посоветовал отправить их в столицу, канцлеру Публио (старик обожал копаться в документах и воистину являлся бюрократическим гением).

Спасение явилось в виде супруги Раймунда – привлекательной, но слишком напыщенной дамы, которая, едва услышав, что королева Зенобия тоже находится в Шамаре возжаждала нанести ее величеству визит вежливости. Конан немедля изъявил желание проводить герцогиню до «Феникса», а сам шепнул мне нечто наподобие: «Вот теперь пускай Дженна за нас отдувается…» Приглашение заночевать в замке Раймунда мы сразу отвергли – перед глазами встала ужасающая картина непременного церемониального ужина. Благодарим, ваша светлость, но завтра рано выезжать и мы не хотим вас обременять…

Раймунда мы оставили несколько обеспокоенным, подождали, пока герцогине приготовят портшез и благополучно направились домой, да только не пешком, а на предоставленных его светлостью лошадях – через собравшуюся возле замка толпу иначе было не пробиться.

– Вилькон! – воззвал к командиру гвардейской охраны Конан, едва мы переступили порог «Феникса». – Поставить у входа караул, пропускать только здешних постояльцев и прислугу! Хальк, это же просто кошмар какой-то! Сколько прошений мне пытались всучить по дороге от замка?

– Я насчитал шесть…

– А я – восемь!

– Ваше величество, – подошел хмурый граф Вилькон. – Тут вроде бы по вашему распоряжению городская стража доставила какого-то типа… Сказали – государственный преступник. Что делать?

– Ничего не делать, – отмахнулся Конан. – Где он?

– Там, у окна.

Расфуфыренная герцогиня Шамарская была препровождена на второй этаж, к Зенобии (очень надеюсь, что Дженна успела искупаться и приодеться поприличнее!), а мы направились к лучшему столу заведения месьора Барта. Пакостный колдунишка увлеченно жрал – оказывается, по его требованию хозяину пришлось разориться на еще один шикарный обед. Угрюмые стражи стояли рядом и поглядывали на злодея с плохо скрываемой завистью.

– Это ты или не ты? – Конан непринужденно уселся напротив, заодно шуганув блюстителей. Те поплелись к выходу. – Нет, взгляд меня не обманывает! Надо же, почти не изменился за одиннадцать лет!

Бывший приговоренный уставился на короля внимательными карими глазами.

– Да и от тебя не много убыло, – спокойно сказал он. – Как прикажешь обращаться? В соответствии с титулом или по-старому?

– По-старому, – улыбнулся Конан. – Вот, знакомься. Это Хальк, барон Юсдаль, советник короны, а это – Гвайнард из Гандерланда. Когда-то мы славно почудили в Бритунии на поприще Ночной Стражи!

– Из Гандерланда? – живо заинтересовался я, поскольку происхожу родом из той же провинции. – Мы, случайно, не знали друг друга прежде?

– Боюсь, что нет, – отрицательно покачал головой месьор Гвайнард. – Но о Юсдалях я, разумеется, слышал. Сам происхожу из младшей ветви баронов Кетта.

– Почти соседи! – восхитился я. – До замка Кетт от нас ехать не больше двадцати лиг на Полуночный Закат! Ты, случайно, не сын его милости барона Лойна-младшего?

– Именно, – просиял новый знакомец. – Третий, ненаследный!

– А ну прекратите! – киммериец хлопнул ладонью по столу, отлично зная, что если гандеры начнут разговор о родственных связях и общих друзьях да соседях, остановить их будет решительно невозможно. – Гвай, лучше расскажи, каким образом тебя угораздило попасться в капкан аквилонского правосудия? Надо полагать, из гильдии охотников ты ушел?

– Почему ушел? Ничего подобного, вовсю продолжаем трудиться. Вообще-то, долгая история.

– Как там наши приятели поживают? Асгерд, Эйнар? Упырь из Рудны? Все живы?

– А что с ними станется? Асгерд шесть лет тому вышла замуж и уехала в Пограничье, теперь живет в Вольфгарде, а мы с Эйнаром и Рэльгонном по прежнему трудимся не щадя сил… В ватагу еще троих сорвиголов набрали, ты их вряд ли знаешь.

– Постойте! – взмолился я. – Конан, насколько я понимаю, это один из твоих прежних друзей? Откуда вы друг друга знаете?

– Я же рассказывал! – воскликнул киммериец. – Перед самым началом войны с пиктам, в 1285 году, я целое лето и половину осени ходил в отряде Ночной Стражи в Бритунии. Охотники на монстров, понимаешь?

Я откинулся на спинку кресла. Теперь все встало на свои места. Разумеется, раньше Конан что-то говорил о своих бритунийских приключениях, но я не придал его воспоминаниям большого значения – варвар на своем веку перепробовал много опасных ремесел, и если запоминать все байки Конана, памяти не хватит.

Ночная Стража? Крайне любопытно!

* * *

Признаться, в своих многогранных трудах по составлению полной и достоверной летописи Аквилонского королевства я как-то упустил из виду одну из наиболее интересных гильдий стран Заката. «Гильдией» Ночные Стражи именуют сами себя, не смотря на то, что ни в едином королевстве эта странное сообщество не платит податей, наподобие гильдий каких-нибудь шорников, гуртовщиков или купцов. Кроме того, власти государств, расположенных к Закату от моря Вилайет никак не контролируют деятельность Ночной Стражи (и совершенно не стремятся к тому).

В отличие от всех прочих торговых и ремесленных сообществ у охотников нет какого-либо руководства, за исключением Совета Хранителей, имеющего резиденцию в столице Немедии Бельверусе. Совет занимается исключительно помощью разбросанным по всему материку отрядам охотников и отвечает за сбор сведений, которые могут быть полезны Ночной Страже, а заодно и за магическую поддержку – известно, что конклавы магов Алого Пламени Равновесия и Золотого Лотоса частенько помогают охотникам.

Говоря коротко, Ночная Стража занимается истреблением как чудовищ, сохранившихся с древнейших времен, так и уничтожением прорывающейся в наш мир из Черной Бездны нечистой силы. Ремесло не только труднейшее и требующее доскональных знаний о мире монстров, но и смертельно опасное. Я ничуть не удивлен тому, что Конан некогда попробовал себя и на этом поприще – киммериец любит приключения и опасность, они всегда являлись неотъемлемой частью его жизни.

Как я позднее узнал от месьора Гвайнарда, в каждом из хайборийских королевств действует от двух до семи отрядов Ночной Стражи, все зависит от размеров государства. Ватаги охотников бывают и очень небольшими (полдесятка человек), и довольно внушительными – до полусотни охотников. Некоторые охотятся только за живыми существами, наподобие болотных ящеров, мантикор, гигантских сколопендр и прочих малоприятных зверюг, другие уничтожают исключительно нежить, нечисть и небыть, третьи совмещают оба занятия. Чаще всего охотников специально нанимают: появился у провинциального графа вурдалак в родовом некрополе – зови Стражей, плати определенную сумму и через день можешь украшать головой твари главную залу своего замка. Бывает, что известные волшебники просят охотников поймать для них какое-нибудь редкое и опасное животное.

Впрочем, чаще всего приходится сталкиваться с более мелкими, но не менее неприятными заданиями. Вампир поселился невдалеке от деревни. В лесу завелся этеркап, который ловит отправившихся на промысел бортников или дровосеков. В болотах неподалеку от дворянского замка обосновался оборотень. В крупном городе начали исчезать маленькие дети; причина – прячущийся в катакомбах носферат. И так далее почти до бесконечности.

Я и ранее предполагал, что жизнь на Закате далеко не безопасна даже в отсутствие войн или эпидемий, но в действительности все оказалось куда сложнее – рядом с человеком обитает весьма значительное количество как живых, так и не-живых тварей, имеющих прискорбную страсть разнообразить свое меню нашими сородичами или использовать человеческую плоть в магических целях. Боюсь, что в отсутствие Ночной Стражи жизнь людей стала бы совершенно невыносима, однако древняя Гильдия долгие столетия стоит на страже нашей безопасности. Жаль только, что охотники не всегда успевают вовремя.

Начало истории охотников на монстров было положено чуть менее полутора тысяч лет назад, во времена падения Кхарии – в те времена кхарийцы, пытаясь защититься от хайборийского нашествия, при помощи колдовства создали невероятное количество чудовищ, которыми умели повелевать. После крушения Ахерона и почти поголовного уничтожения обитателей империи завоевателями (немногие успели укрыться в землях, сейчас именуемых Стигией) размножившиеся и неуправляемые твари стали истинным бедствием для новых хозяев земель Заката. Тогда-то вожди хайборийцев и решили создать особые отряды по уничтожению монстров – ремесло считалось почетным, в Ночную Стражу шли сыновья князей и военачальников. Со временем, когда большая часть континента была очищена от невероятно расплодившейся нечисти, первые короли Аквилонии Алькой и Олайет утвердили Устав гильдии, почти не изменившийся доныне, а святой Эпимитриус принял охотников под свое покровительство.

За двенадцать столетий Ночная Стража многому научилась – опыт трудов был огромен и уникален. Клянусь, однажды я составлю общий свод по демонологии, пользуясь знаниями охотников, радом с которыми все ученые трактаты наших мудрецов покажутся записками недоучившегося школяра. Сами представьте, как можно удержать в голове сведения о нескольких сотнях чудовищ, их привычках, особенностях и пристрастиях? Большинство опытных Стражей знают об Универсуме монстров все или почти все.

Столь неожиданно и счастливо встреченный нами Гвайнард из Гандерланда вступил в гильдию аж в 1276 году, следовательно занимался этим тяжким делом полные двадцать лет. О том, что Гвайнард действительно является знатоком своего ремесла говорит тот факт, что он посейчас жив и не покалечен – охотники гибнут куда чаще, чем можно себе представить. В Бритунии он набрал свой собственный отряд, в который некогда входил Конан, и благополучно истреблял монстров на землях короля Альбиорикса Бритунийского вплоть до последнего времени. Однако, для нас оставалось секретом, какими дорогами его занесло в отдаленную Аквилонию, и почему доблестный Ночной Страж вдруг очутился на эшафоте, с которого его буквально за шиворот вытащил старый знакомец, ныне являющийся аквилонским монархом?

Придется выяснять подробности.

* * *

– Митра Всеблагой, какая же она дура! – именно этими словами встретила нас Зенобия и относилась данная уничижительная сентенция, без сомнений, к ее светлости герцогине Шамарской, только что отбывшей в замок супруга. – Конан, признавайся, кто натравил на меня эту разряженную выдру? Твоя работа?

– Почему «выдру»? – подавил смешок киммериец. – По моему, герцогиня очень мила. В прежние времена я бы за ней запросто ухлестнул…

– Попробуй только! Вам не пришлось выслушивать целых четыре квадранса здешние придворные сплетни и отвечать на вопросы о тарантийских модах и бесконечных свадьбах-женитьбах вреди высшего дворянства нашего богоспасаемого королевства. Она полагала, что ведет куртуазную светскую беседу, а мне очень хотелось запустить в герцогиню чем-нибудь тяжелым! Зануда!

– Надеюсь, ты ее ничем не обидела? – обеспокоился король. – Еще мужу нажалуется, а он меня на поединок вызовет!

– Обидишь такую, как же… Ихняя светлость отбыли в самом благостном расположении духа – счастлива, что ее приняла сама королева! Тьфу!

– И на том спасибо, – вздохнул варвар. – Дженна, знакомься. Мой старый друг…

Конан вытолкнул вперед немного сконфуженного Гвайнарда, однако, когда мы расселись принялись за вино, смущение исчезло как дым – чай, Зенобия не всю жизнь при королевском дворе прожила.

– Вообще-то история крайне загадочная, – спокойно повествовал Гвайнард о своем необычном приключении, едва не закончившимся весьма плачевно. – Лично я ровным счетом ничего в случившемся не понял. И если б не ваше вмешательство – гулять бы мне по Серым равнинам и вести философические беседы с Нергалом Справедливейшим.

– Наплюй, – скривился Конан. – Как ты любил говаривать в прежние времена – разберемся. А богине судьбы не забудь на досуге требы принести, не иначе, стояла она сегодня за твоей спиной с обнаженным клинком.

– Не с клинком, а с аквилонским скипетром, – рассмеялась Зенобия, которой мы вкратце рассказали о недавнем происшествии. – И все-таки, месьор Гвайнард…

– Для друзей – просто Гвай.

– Очень рада. А меня можно называть Дженной. Так вот, Гвай, что же случилось? Во времена оны, будучи обычной купеческой дочуркой из Пограничья, мне приходилось сталкиваться с охотниками на монстров и я не видела среди них недостойных людей. Чем ты взбесил аквилонское правосудие?

– Знать бы, – Гвайнард почесал в загривке. – Странная история, ваше вели… Дженна. В общих чертах выглядело это таким образом…

Рассказ месьора Гвайнарда и впрямь оказался донельзя странен, если не сказать – диковат.

– Я поехал в Аквилонию по приказу Хранителей и Совета, – неторопливо повествовал досточтимый Ночной Страж. – Дело в том, что маркграф Ройл…

– Кто-о? – немедленно перебил я, услыхав знакомое и весьма интересовавшее меня имя. – Ройл? Который владеет Табронийской провинцией?

– Совершенно верно, барон. Он самый. Маркграф Ройл давненько помогает Совету Хранителей. Не знаю точно, откуда он добывает редкостные артефакты или обладает знаниями о древней магии Ахерона, но свою необычайную осведомленность маркграф использует во благо. На сей раз он где-то раскопал артефакт совершенно невиданный – видимо, кхарийцы использовали подобные штуковины для управления созданными ими монстрами. Совет решил отослать за найденным амулетом меня, как одного из самых опытных Ночных Стражей. Не подумайте, я не хвастаюсь! Это слова Хранителей, а не мои.

– Кто говорит о хвастовстве? – бросил Конан, рассеянно теребя рукав колета. – Ты двадцать лет в гильдии, полтора десятилетия командуешь своим отрядом… Кстати, Эйнар сотоварищи без тебя справляются?

– Сам помнишь, каков Эйнар, – снисходительно улыбнулся Гвай. – Бессмертный, а ветра в голове – будто у мальчишки.

– Что значит – «бессмертный»? – заинтересовался я.

– То и значит. Эйнар – броллайхэн, воплощенный Дух Природы, обладающий телесным бессмертием. Причем, Дух довольно бестолковый, хотя его умения не раз спасали жизнь мне и Конану в старые времена.

– Не будем отвлекаться, – киммериец бросил на меня грозный взгляд. – Что было дальше?

– Отрядом я оставил командовать Сигурда, человек он понимающий и грамотный. А сам поехал в Бельверус, встретился с Хранителями, которые снабдили меня выправленными по всей форме подорожными и отправили в Аквилонию с четким приказом – без «подарка» от маркграфа Ройла не возвращаться. Постороннее внимание к себе я начал ощущать после пересечения рубежей Трона Льва. Пока ужинал в таверне, кто-то обшарил мои вещи в комнатах постоялого двора, да так неприметно, что если б не наука Латераны, никогда не заметил бы…

– Латераны? – я снова не удержался от вопроса. Интересно, каким боком охотник на монстров из дремучего бритунийского захолустья касается нашей тайной службы?

– Он служил в «Черных беркутах» по молодости, – пояснил Конан, назвав знаменитый боевой отряд аквилонского секретного ведомства, исполнявший самые деликатные и далеко не всегда благочинные приказы короля. – Дальше?

– За мной следили. Неприметно, но все-таки следили – всей кожей чувствовал чей-то взгляд. А вчера днем, когда приехал в Шамар, меня взяла городская стража прямиком на постоялом дворе в нижнем городе. Обыскали, нашли зелья Ночной Стражи и амулеты, которые всегда вожу с собой… Привезли в замок, какой-то урод из чиновных провел следствие за два квадранса, установил, что я – колдун, погубивший нынешний урожай и рыбу в реке, а заодно вызвавший преждевременные и неблагополучные роды у нескольких благородных девиц. Сущий бред, одним словом. Свидетелей нашли – такие гнусные рожи, засмотришься! Никакая арфаксата не сравнится. На мои бумаги и не посмотрели – сказали, фальшивые. Приговор – немедленная казнь за колдовство. В качестве доказательства – мой талисман Ночной Стражи, который не любит, когда его лапают чужаки – искорками плюется. У тебя, Конан, такой был…