Текст книги "Тени Ахерона 1. Тени Ахерона"

Автор книги: Чарльз Керк Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Всем известно, чем является так называемая «Буря Перемен» – буйство сорвавшегося с цепи колдовства, когда заклинания не направляются волей мага, а действуют сами по себе, переплетаясь в самых невероятных сочетаниях. Подобные магические штормы способны натворить немало бед, однако они всегда кратковременны – обычная Буря Перемен продолжается не более суток, вдобавок это явление считается крайне редким и встретиться с ним можно исключительно в странах, где волшебство доселе является главным занятием большей части подданных – в Гиперборее и Стигии.

Катастрофа, произошедшая в Кхарии, являлась своеобразной Бурей Перемен, только продолжалась она несколько лет и захватила огромные территории. Взбесившееся бесконтрольное колдовство уничтожало целые города, порождало к жизни совсем уж невиданных чудовищ, открывались врата в мир духов, откуда вылезали такие мерзопакостные демоны, что и подумать страшно. Гвайнард сказал совершенно правильно – заигравшиеся с магией кхарийцы сами погубили свое государство и свой народ, ужасный колдовской шторм бушевавший над материком не щадил никого и ничего, хотя, надо признать, на некоторое время остановил хайборийское нашествие.

О том, что происходило в эти смутные времена свидетельств почти не сохранилось, но общая картина приблизительно ясна. Происходили невероятные искажения пространства, тварной материи и времени, волны магии, подобно морскому прибою, уничтожающему песчаные домики на пляже, стирали с лица земли селения и храмы, люди сходили с ума или просто-напросто исчезали из нашей Сферы, перемещенные магией в такие места, о которых лучше не говорить перед наступлением ночи. Бесчинствовали вышедшие из подчинения кхарийцев монстры, которые, вдобавок еще и скрещивались меж собой, давая потомство, являвшее собой абсолютно непредсказуемых и невиданных зверюг…

Словом, темный ужас.

Буря, исчерпав себя, закончилась спустя десять-пятнадцать лет, и к этому времени благоразумно отступившие на Полночь хайборийцы могли взять остатки Кхарии голыми руками, поскольку от Империи осталось несколько жалких обломков, крошечных государств, отчасти сумевших защититься от магического шторма. Дальнейшее представить не сложно: разрозненные княжества были уничтожены, на троны вновь образовавшихся государств взошли самые выдающиеся вожди хайборийских племен, святой Эпимитриус вместе с первыми королями, Алькоем и Олайетом, начали создавать на груде развалин, оставшейся от Кхарии, Аквилонию и Немедию, а у наших предков появилось новое увлекательное и опасное занятие – устранить последствия колдовской бури. Именно тогда и появилась гильдия Ночной Стражи, которая взялась за уничтожение бродивших по землям континента монстров, уцелевших после падения Ахерона.

Как уже сказано выше, Кхария не оставила после себя практически никакого наследия – все было уничтожено. Хайборийцам пришлось не восстанавливать ушедший в небытие мир, а буквально строить его заново. Все наши знания, алфавит, все достижения мысли и разума, все что сделано нашими руками – все это принадлежит нам и только нам, хайборийцам. Да, такие города как Тарантия или Бельверус построены на древних кхарийских фундаментах, да мы помним о том, что тысячу триста лет назад одна цивилизация сменила другую, но мы никогда не использовали наследства предшественников. Его просто не осталось.

…Около полусотни рукописей, разбросанных по самым крупным библиотекам стран Заката, примерно столько же магических артефактов, найденных в чудом сохранившихся гробницах или в развалинах кхарийских храмов, монеты, нехитрая утварь – вот все, чем мы располагаем. И, конечно, в этот же список можно включить сохранившихся в отдаленных чащобах монстров и древнюю магию Ахерона, которая изредка дает о себе знать в виде неприятных казусов наподобие уже знакомого вам ревенанта.

И кто знает, может быть под забытыми руинами кхарийских городов доселе дремлет нечто столь опасное, что все перипетии недавней войны Алого Камня покажутся нынешним владыкам Заката лишь мелкими неприятностями…

* * *

– Это просто невероятно, – сокрушенно качал головой киммериец. – Потерять лучший отряд гвардии, а потом бежать сломя голову от какого-то паршивого демона под теплое крылышко графа Ройла! Начинаю думать, что удача сегодня повернулась к нам не лицом, а стороной прямо противоположной.

– Не скули, – нахмурилась Зенобия. – «Драконов», конечно, жалко, но так уж сложилось. Надо благодарить всех богов за то, что мы живы. Лично я не вижу ничего страшного в том, что королевская свита ныне состоит только из монаршей супруги, личного летописца, охотника на монстров и капитана гвардии… Это в твоем стиле, Конан.

Замечу, что Вилькон пришел в себя довольно быстро – череп у его светлости графа оказался на редкость крепким. Вилькону очень повезло: когда ревенант ворвался в таверну и начал убивать всех, кто попадется на глаза, граф попытался атаковать его сзади и хоть ненадолго задержать, но демон сначала выбил оружие из рук месьора капитана, сам при этом потеряв меч, схватил Вилькона за ворот и с немыслимой для обычного человека силой вышвырнул в окно, тем самым сохранив ему жизнь. Голова у графа сейчас, разумеется, побаливала, рану на затылке пришлось перевязать, но в целом наш капитан пострадал не слишком сильно.

Мы, не слишком торопясь, но и не задерживаясь, продолжили путь к горам. Гвай утверждал, что ревенант будут преследовать короля до последнего и обязательно появится в замке Ройл, а посему, явившись к маркграфу, нам следует подготовиться к встрече и когда настанет подходящий момент уничтожить древнего монстра самым простым и доступным способом – заманить в яму, наполненную смолой, и благополучно сжечь. Как именно придется заманивать ревенанта Гвайнард умолчал, равно как и не ответил на вопрос о том, позволит ли светлейший маркграф рыть во двое его резиденции помянутую яму. Сказал только, что разберемся на месте.

Холмы становились все выше, со стороны Восхода на нас смотрели мрачноватые горы, над которыми висели тяжелые свинцовые тучи, нагонявшие тоску. Настроение у всей компании было преотвратное – оно и понятно: веселая поездка в гости к месьору Ройлу обернулась весьма плачевно. Гвай сначала пытался развлекать нас рассказами о своих приключениях в Бритунии, однако разговор совершенно не клеился и последний отрезок пути мы преодолели в полнейшем молчании.

– Кажется, приехали, – высказался киммериец, указывая вперед и влево. – Недурно Ройл устроился, ничего не скажу.

– Да, выглядит весьма впечатляюще, – кивнула Дженна. – Любопытно, как предки маркграфа это построили?

– Надо полагать, руками…

Представьте: огромная, почти черная гранитная скала поднимающаяся к облакам подобно великаньему персту на высоту полутора тысяч локтей, склоны почти отвесные, ни единого деревца – только голый гранит. А в поднебесье парит замок-дворец о семи башнях, причем обиталище Ройла оказалось снизу доверху отделано светлыми мраморными плитами – поразительный контраст, черная гора и белый замок. Так красиво, что дух захватывает.

– Понимаю, почему немедийцы не смогли взять Ройл во время войны за тайборские земли, – протянул король, с интересом рассматривавший это потрясающее сооружение. – Если хватит припасов, в замке можно хоть триста лет отсиживаться. Штурмовать его абсолютно невозможно. Слишком высоко, слишком хорошо простреливаются все подходы… Я, находясь в Ройле, смог бы отбиться от любого числа неприятеля располагая двумя десятками хорошо обученных лучников и парочкой катапульт.

– Все это замечательно, только как мы заберемся наверх? – проворчала Зенобия. – Лошади не пройдут, это совершенно исключено! А нам прикажете по веревочной лестнице карабкаться?

– Уверен, Ройл что-нибудь придумал, – сказал я. – Взгляните моя королева, у подножия скалы – деревня. Мы можем оставить лошадей на постоялом дворе, если таковой отыщется, а сами поднимемся к воротам на своих двоих.

Чем дальше – тем страннее. Поселок, расположившийся под защитой замка, вовсе не походил на обыкновенную деревню в предгорьях. Дома не бревенчатые, а каменные, хотя строевого леса вокруг предостаточно, обитатели селения выглядят скорее как городские гильдейские мастеровые, а не как крестьяне, ощущается запах угольного дыма, звенят молоты в кузнях, люди выглядят слишком деловито…

Ограды вокруг поселка не было, даже застава на въезде не обнаружилась. Только подъехав ближе к центру деревни, над которым возвышался тонкий шпиль маленького митрианского храма на нас обратили внимание. На дорогу (мощеную, вообразите!) вышел здешний обитатель, уткнул руки в бока и воззрился на дорогих гостюшек.

– Кто, откуда? – привычно прогудел бородатый месьор одетый в ярко-синее блио гербовой расцветки Ройла.

– Конан Канах, король Аквилонии, – кратко ответил я, как всегда выполняя обязанности герольда. Разводить лишние церемонии совершенно не хотелось. – С визитом к его светлости маркграфу.

– Как же, извещены… – бородач почтительно поклонился, потом обернулся и рявкнул: – Эй, там! Примите лошадей у государя Конана и свиты!

Конюхи будто из-под земли выпрыгнули. Мы спешились и забрали остатки вещей, которые были спасены во время бегства от ревенанта. Впрочем, нетяжелые дорожные мешки тотчас подхватил бородатый.

– Идемте к подъемному механизму, – сказал он. – Иным способом в замок попасть невозможно, уж прощенья просим за неудобство.

– Подъемный механизм? – наклонила голову Зенобия. – Иштар Милостивая, благодарю тебя! Я-то полагала, что придется ноги на камнях ломать.

– Не извольте беспокоиться… э… благородная дама, все предусмотрено.

– Обращайся к госпоже «ваше королевское величество», – важно сказал я. – Перед тобой королева!

– Королева, значит? – наш проводник взъерошил пятерней черную разбойничью бородищу. – Извиняйте, у нас тут по простому, к столичным куртуазиям не приучены. С позволения достойнейших месьоров – я Эгар, конюший их светлости маркграфа. Идемте, покажу дорогу…

Чудо механики представляло из себя довольно широкую дощатую платформу, огороженную по краям перилами, достигавшими высоты пояса. Толстые канаты, привязанные по углам уходили в непостижимую высоту. Наверное, падать оттуда будет неприятно.

– Эта штука надежна? – обеспокоено спросил я, с недоверием ступая на доски. – Не сломается?

– Двести лет как не ломается, только канаты да блоки раз в год меняем, – насквозь безмятежно ответил месьор Эгар. – Каждый день пользуемся, и ничего, живы. Поехали?

Он звякнул в укрепленный на отдельном столбике колокольчик, канаты натянулись и квадратная платформа медленно поползла вверх.

Добро пожаловать в замок Ройл!

Глава четвертая
«ХОЗЯЕВА И ГОСТИ»

5-6 дни первой осенней луны 1296 г.

Замок Ройл.

– Вы позволите войти, милорд?

– Называйте меня «господин барон».

– Как вам будет угодно, господин барон. Его светлость маркграф Ройл распорядился, чтобы во время вашего пребывания в замке я исполнял обязанности камердинера месьора Халька Юсдаля.

– Вот как? Что ж, замечательно… Как вас зовут?

– Джигг, господин барон. К вашим услугам.

Я уставился на внезапно объявившегося камердинера, пытаясь установить, что это за фрукт. Месьор Джигг имел три с половиной локтя от пяток до макушки, сиречь был роста среднего, чуть полноватую приятную физиономию, умные темно-карие глаза и короткие волосы расчесанные на прямой пробор. Одевался он скромно – черный суконный колет, украшенный крошечной вышивкой слева на груди: на синем гербовом щите голова мыши. Это была эмблема Ройла.

– Какие-нибудь приказания, господин барон? – ненавязчиво напомнил о себе Джигг.

– Нет, благодарю… Впрочем… Джигг, замок хорошо охраняется?

– Я имею все основания гарантировать вашу безопасность, господин барон.

– Понимаете, в пути с нашим отрядом случилась большая неприятность…

– Это очень огорчительно, господин барон. Я знаю о происшедшем. Позвольте выразить вам свое сочувствие.

– Знаете? Откуда?

– Его величество Конан Канах в весьма ярких и экспрессивных выражениях обрисовал случившееся командиру гарнизона замка. Я при этом присутствовал.

– Ясно… Когда, говорите, вернется маркграф?

– Не ранее, чем к утру, господин барон. Поверьте, приняты все необходимые меры, чтобы в замок не проникли посторонние.

– Неужели вы и впрямь пользуетесь только подъемным механизмом? Никаких лестниц, ходов ведущих вниз?

– Мы привыкли, господин барон. Так было спокон веку.

– Но каким, в таком случае, образом был построен этот дворец? Столь огромные каменные блоки невозможно затащить на отвесную гору при помощи какого-то подъемника!

– В прежние времена, господин барон, существовала дорога, ведущая к подножию скалы. Она была завалена во время осады замка немедийскими войсками.

– Понятно. В таком случае, принесите мне холодного мяса, кувшин вина и ваших замечательных пшеничных лепешек.

– Будет исполнено, господин барон. Вы позволите мне взять ваше платье, чтобы к утру почистить?

– Разумеется…

– Другие распоряжения, господин барон?

– Нет, идите.

– Слушаюсь, господин барон.

Джигг бесшумно исчез за дверью.

Данная беседа происходила в отведенной мне комнате на втором этаже замка Ройл, хотя слова «второй этаж» в данной ситуации звучат чистейшим эвфемизмом. Стоит распахнуть ставни и выглянуть в узкое окно, вам станет понятно почему. Лично я, решив полюбоваться до заката здешними красотами немедленно схватил жестокое головокружение – настолько было высоко. Такое впечатление, что смотришь на мир глазами коршуна из самого поднебесья. В принципе, так оно и есть – от моего уютного обиталища до земли было не меньше, чем две тысячи локтей.

Нас прекрасно приняли, однако вышедший встречать дорогих гостей каштелян замка осведомил Конана, что его светлость маркграф «уехал в горы по неотложным надобностям» и объявится в родовом гнезде скорее всего завтра утром. Засим нас проводили в комнаты, предложили воспользоваться купальней, в которой (о, радость!) даже была вскипяченная вода, после чего управитель замка предложил королю и остаткам его свиты отужинать – дело подходило к вечеру. Потом Конан отпустил капитана Вилькона спать – у графа начала сильно болеть голова – а сам пошел проверять здешнюю стражу, вполне обоснованно опасаясь возможного визита ревенанта.

Не скажу, что резиденция маркграфа Ройла слишком роскошна, по крайней мере тарантийским дворцам канцлера Публио, обожающего вульгарную роскошь, она и в подметки не годится, не говоря уж о замке короны. Однако, здесь мило – каменные стены прикрыты полированными деревянными панелями, картины и скульптуры, потемневшие, но очень красивые серебряные подсвечники, множество охотничьих трофеев, пушистые ковры, коллекции старинного оружия. Словом, неброско и удобно.

Моя комната оказалась отделана в офирском стиле, с низкой мебелью, пухлыми диванчиками, резным столиком и широкой кроватью, по счастью безо всякого балдахина – терпеть не могу этих собирателей пыли. В довесок ко всему – личный камердинер, что тоже радует. По виду Джигг является замечательно вышколенным слугой с умом и утонченными манерами.

– Отдыхаем? – дверь открыли, разумеется, пинком. Конан решил меня проведать. – Ты неплохо устроился. Впрочем мы с Дженной ничуть не хуже, и Гвайнард с Вильконом тоже… Живет Ройл не на широкую ногу, но цену удобствам знает.

Киммериец расположился в пышном кресле напротив и с сожалением взглянул на девственно чистый столик, которому давно следовало бы украситься кувшином с вином. Положение спас неведомо откуда появившийся Джигг – мой новый камердинер с бесшумностью мыши проник в комнату и почтительно застыл у порога с серебряным подносом в руках.

– О, ваше величество… Вы позволите?

– Валяй, – кивнул Конан. – Вино и ветчина? Отлично! Эй, друг, притащи еще один кувшин. Этого нам будет маловато!

Джигг посмотрел на короля странно, но возражать не стал.

– Как будет угодно вашему величеству.

И снова растворился в пустоте.

– Конан, с прислугой подобного сорта не следует так обращаться, – усмехнувшись сказал я. – Этот Джигг по величественности и знанию куртуазии даст форы любому обыкновенному королю.

– А я какой?

– А ты – король варварский. Если будешь говорить камердинеру «валяй» или «эй, друг», введешь его в состояние близкое к помешательству – по его представлениям король должен быть…

– Ради всех богов, не начинай снова! – решительно перебил киммериец и едва за голову не схватился. – Все церемонии и расшаркивания остались в Тарантии! В конце концов, я тоже хочу недолго побыть человеком, а не… – тут Конан скорчил мерзкую рожу и просюсюкал, весьма похоже передразнивая зануду-канцлера, помешенного на куртуазии и приличиях, – …коронованной особой, обязанной своим поведением подавать достойный пример добрым подданным Трона Льва. Тьфу!

– Хорошо, оставим, – я поднял ладони в примирительном жесте. – Ты не плюйся, а лучше налей вина. Джигг, молодчина, как чувствовал – притащил два бокала!

Вино оказалось прекрасным, но вкус мне не был знаком – видимо, использовали какой-то местный сорт винограда. Табронийская провинция виноделием не славится, но здесь прижились несколько офирских сортов, из которых дворяне округи изготавливают весьма достойные напитки, дабы не тратиться на дорогущие пуантенские или шемские вина.

– Что будем делать? – Конан поставил вопрос напрямую. – Нехорошо конечно, решать важные вопросы без Зенобии и Гвайнарда, тем более, что все случившееся их касается напрямую. Но они уже спят… А ты у меня тайный советник. Отрабатывай королевское жалование – советуй.

– Что будем делать с чем? – Не до конца понял я. – Ты про ревенанта, что ли?

– Эту тварь мы и так загоним обратно в Черную Бездну, – легкомысленно отмахнулся Конан. – Что делать с теми, кто строит нам козни? Сначала натравили демонов в Шамаре, потом передали письмо, которое принес человек, носящий древнее кхарийское проклятие и запросто хранящий в мешке копии карт Ахерона, о которых даже ты, большой любитель старины, никогда ничего не слышал. Гвайнарда совершенно недвусмысленно пытались убить из-за некоего артефакта, найденного Ройлом, а сам артефакт становится предметом охоты этих самых фатаренов или как их там… Не слышу советов, барон.

– Полагаю, сначала надо вдумчиво побеседовать с маркграфом, – сказал я. – Затем, соколиной почтой отправить подробнейшее послание в Тарантию, барону Гленнору. Пусть делом секты поклонников Изначальной Тьмы займется тайная служба, привлекут лучших конфидентов… Если, конечно, нас преследуют именно фатарены и мы не ошибаемся.

– Мне одно не нравится, – задумчиво сказал Конан. – Что все ниточки этой истории увязываются на наследие Кхарии. Артефакт Ройла – якобы кхарийский. Ревенант – проклятие кхарийское. Найденная нами карта – тоже кхарийская, точнее копия с оригинала. Чует мое сердце, эта распроклятая древность еще заставит нас поплясать на углях. А насчет письма Гленнору – тут ты прав безупречно. Завтра же отправь депешу, пусть Латерана начнет поиски. Не нравятся мне эти фатарены, слишком уж подозрительно… Еще мысли?

– Надо каким угодно способом избавиться от ревенанта, – подал я идею, ничуть не блеснувшую оригинальностью. – Полагаю, что уже ночью или завтра с утра этот неубиваемый зомби начнет шляться вокруг Ройла и попытается пролезть в замок, поскольку ему нужны души убийцы и свидетелей его смерти. То есть, прежде всего твоя душа. Затем тварь примется за меня, Зенобию, Гвайнарда и Вилькона.

– В крепость ревенант не проберется, – чуть более самоуверенно чем следует отозвался киммериец. – Пока вы заканчивали ужин и болтали с управителем о всякой ерунде, я подробно ознакомился со здешней фортификацией, интересно же! Помнишь, я рассказывал о крепости Волчьего Острова, существовавшей во времена Роты-Всадника? Мы там вместе с Гваем побывали.

– Что-то связанное с порталом времени, появившемся в Бритунии одиннадцать лет назад? Гигантский замок Артано?

– Именно. Так вот, по своей защищенности Ройл чем-то напомнил мне Волчий Остров. Только уменьшенный раз в пятьдесят. Наверх не то, что живой мертвец, муравей не залезет – скалы отвесные, острые, случаются камнепады. Начальник гарнизона сказал, что они тут ловушки какие-то расставили… Добавим сюда отличную охрану – я взглянул на дружину Ройла, настоящие упыри. Такие рожи, что жуть берет. В общем, замок Ройл сравнительно безопасен… Кр-ром Громовержец!!

Постулат о сравнительной безопасности замка Ройл был тут же развеян. Чуть скрипнула дверь, привлекая наше внимание. Конан повернулся на звук первым и тотчас вскочил, прыгнул за кресло, да так и остался стоять с разинутым ртом машинально шаря рукой на поясе – ножны с клинком король оставил в своих покоях. Я наоборот – замер на диванчике, будучи не в силах шевельнуться.

Собачка. Крупная собачка темной масти. Зверь просто толкнул лапой неплотно закрытую камердинером дверь и вошел, желая взглянуть на гостей его светлости маркграфа.

Обликом это диво напоминало стигийского сторожевого пса с гладкой шкурой, но таковым совершенно не являлось. Ростом с теленка, тело худощавое и поджарое, совершенно не вяжущееся с огромной вытянутой и тяжелой головой. Глаза багрово горят, и это не отблеск зажженных нами свечей – в зрачках пылает свое, темное, недоброе и мерцающее пламя. Уши короткие и острые, морда в шрамах, зубастая пасть напоминает разрез рта океанской акулы. Вначале я подумал, что шерсть у животного черная и оказался не прав. Шкура давала красноватый отблеск. В общем, урод редкостный.

Однако не скверный облик собаки вызвал у нас с Конаном столь бурную реакцию. Едва войдя в комнату, псина выдохнула из пасти струйку темного пламени, которая коснулась ворса ковра. Пополз мерзкий запах жженой кости. Хорошо хоть сам ковер не загорелся.

– Это демон? – слабо выдавил я, полагая, что неведомые преследователи нашли нас и в замке Ройл, снова натравив потусторонних тварей.

– Нет, господин барон. Это не демон. Если быть точным – не совсем демон, с вашего позволения.

В дверном проеме образовалась фигура месьора Джигга. Камердинер стоял сразу за огнедышащей собакой и я начал бояться за его жизнь – а ну, как псина нападет? Очень уж несимпатичный зверь.

– Это хэллхаунд, домашняя собака его светлости маркграфа, – с поразительной невозмутимостью осведомил нас Джигг. – Очень милое существо. Видимо, он зашел, чтобы познакомиться с вами, господин барон. Равно как и с его величеством.

– Я не желаю знакомиться с этим монстром, – быстро сказал Конан. Зверь тем временем выдохнул еще одну струю пламени и шикарный иранистанский ковер наконец-то начал тлеть. Джигг тотчас шагнул вперед и аккуратно затоптал искры.

– Убери отсюда эту тварь!

– Как будет угодно вашему величеству, – чуть поклонился камердинер. – Видимо, Пончика привлек запах ветчины с вашего стола… Пончик, пойдем. Господам нежелательно твое общество.

Собакообразное чудовище по имени Пончик послушно развернулось и потрусило в темноту коридора.

– Ваше величество и господин барон еще что-нибудь желают? – Джигг поставил на столик обещанный кувшин с вином и застыл в величественно-почтительной позе. – Могу предложить изумительные фрукты, только вчера доставили из Ианты…

– Нет! – рявкнул Конан. – Иди… те.

– Позволю себе пожелать вашему величеству и господину барону покойной ночи. В случае необходимости господин барон всегда может вызвать меня при помощи звонка колокольчика.

Джигг указал на шнурок с кисточкой, возле двери, развернулся и отбыл.

Дверь бесшумно затворилась.

– Ну и дом… – выдохнул киммериец, плюхаясь обратно в кресло. – Я всегда знал, что Ройл чуток не в себе, но заводить в доме хэллхаунда? Верх своеобразия!

* * *

Если вы думаете, что в дальнейшем этот вечер продолжался мирно и безмятежно, то весьма глубоко заблуждаетесь. На мою долю выпало еще несколько сюрпризов, вызвавших появление в русой шевелюре барона Юсдаля десяток новых седых волосков.

Мы с Конаном благополучно употребляли замечательное сладкое вино маркграфа, разговаривали, строя самые невероятные предположения о природе постигших нас неприятностей, перемывали косточки черным магам и на чем свет костерили противных кхарийцев, которые даже через тринадцать столетий ухитряются причинять неприятности своим старинным врагам из хайборийского племени. Лишь когда на донжоне два раза бухнул колокол, отмечая, что все нормальные люди в такое время видят десятый сон, мы собрались на покой.

– Ладно, почесали языками и хватит, – добродушно сказал киммериец, поднимаясь со своего кресла и потягиваясь. – Пойду к себе…

– И даже не поговоришь со старым другом?

Новый, совершенно незнакомый мне голос послышался из дальнего угла комнаты. Голос скрипучий и… Как бы это сказать? Не совсем человеческий. Нотки проскальзывали странные.

Боги всеблагие, откуда здесь взялся еще один человек?

Тем временем незнакомец, облаченный в широкую черную хламиду с капюшоном (мне это явление моментально напомнило Черного Отшельника, посетившего нас в «Фениксе») шагнул к нам, попутно стягивая с головы капюшон.

Вот тут я едва не сорвался. Понимаю, что дворянин с моим воспитанием и положением не может (не имеет права!) издавать визги более приличествующие старой деве, узревшей мышку на своем туалетном столике, но… Только собрав всю имевшуюся в наличии волю отпрыска старинного баронского рода я подавил желание громко возвестить всем обитателям замка Ройл о своих чувствах.

Оно было ужасно. Отвратительно. Этот кошмарный монстр будто сошел со страниц сочинения Стефана Короля Историй о вампирах Ло-Салима, а данное произведение знаменитого сказочника я полагаю одним из самых жутких и душераздирающих – Стефан превзошел сам себя, описывая гнусных кровососов, негодяйски уничтоживших жителей мирной деревни в Пограничье.

Голова походила на человеческую – нос, уши, подбородок, довольно высокий лоб. Два глаза ярко-желтого цвета не имеют зрачков. Тонкая кожа – белая, с чахоточным серовато-голубым оттенком. Отверстая пасть (у меня язык не поворачивается назвать это ртом!) оснащена таким впечатляющим арсеналом сверкающих конусообразных зубищ, что и в кошмарном сне не привидится. Как кажется, зубы растут в несколько рядов… Или все-таки мне померещилось?

Словом, это невероятное чудище точь-в-точь походило на вампира из страшных легенд мэтра Стефана. Вампира самой жуткой разновидности – каттакана. Того самого каттакана, что обычно спит в гробу, завтракает кровью загодя похищенных новорожденных младенцев и невинных девиц, который способен через укус заражать людей страстью к чужой кровушке, превращаться в огромную летучую мышь и… Об остальном говорить не буду, самому противно становится.

Но вот реакция Конана на появление белокожего страшилища потрясла меня до глубины души. Я так не удивлялся со времен, когда подстрекаемый излишним употреблением горячительного и скучающий король Аквилонии, собрав компанию близких друзей отправился инкогнито погулять по Тарантии и был арестован стражей, за попытку, простите, помочиться прямиком на конный памятник самому Конану, воздвигнутому после знаменательных событий Полуночной Грозы.

Киммерийца извиняет только одно – он искренне ненавидел этот несуразный монумент, подаренный его величеству благодарным аквилонским народом и полагал, что большего оскорбления в жизни не получал. Действительно, зверская рожа бронзового монарха наводила на размышления о его умственных способностях, пышногрудая красавица, каковую он прижимал к груди (аллегорический символ Аквилонии) была вульгарна до невозможности, а украшавшие подножие памятника аллегории Славы, Доблести и прочих достоинств короля вызывали рвотные позывы, настолько слащаво и пафосно были изваяны.

Впрочем, я отвлекся.

Так вот: Конан, узрев перед собой желтоглазое и клыкастое непотребство вовсе не схватился за оружие (которого при нем, кстати, не было) и отнюдь не бросился в бой. Король сначала изобразил на лице искреннее изумление, а затем с восторгом бросился в распростертые объятия этого… этой… не знаю, как сказать.

– Рэльгонн, дружище! – восторженно орал Конан, обнимая отвратительного монстра. – Тебя ли я вижу? Сколько лет не виделись, рожа вампирская! Одиннадцать?

– Нет, десять, – посмеиваясь ответило существо, поименованное Рэльгонном. – Помнишь, во времена войны с пиктами на Черной реке мы вместе немного поразвлеклись? История с Зогар Сагом?

– Конечно помню! Почему не заглядывал? Ты ведь можешь летать куда захочешь, знаешь где меня найти! Как нам тебя не доставало во времена появления Зеленого огня!

– Я тогда посчитал, что Конан Канах уже совсем взрослый мальчик и сам управится со столь незначительными трудностями.

– Давай, присаживайся! Хальк, где вино? Что, неужели кончилось?

Я, не думая о последствиях, машинально дернул за шнур, который должен был пробудить к жизни колокольчик в комнате камердинера, обязанного являться по первому зову. Надо понимать мое состояние – Конан, всегда искренне ненавидевший разнообразную нечисть, буквально обезумел от радости при появлении страшенного вампира. Что, Сет вас всех зажри, тут происходит? Может, киммериец заболел?

Только мы расселись, как в дверь деликатно постучали и на пороге вновь образовался Джигг. Словно и не ложился спать – выглядит безупречно.

– Господин барон?

– Э-э… – выдавил я, но Конан взял ситуацию в свои руки:

– Приятель, тащи еще пару кувшинчиков! Самого лучшего, что есть в погребах Ройла!

К несчастью, упырь не успел спрятаться под капюшоном – просто запутался в его складках. Я ожидал, что сейчас поднимется шум на весь замок, однако Джигг с королевской невозмутимостью взглянул на проклятущего упыря, и вопросил:

– Я не буду слишком навязчив, если предложу досточтимому месьору вампиру свежей свиной крови? Свиней забивали только сегодня.

– Нет, благодарю… – кажется, редкостное хладнокровие Джигга даже кровососа привело с замешательство. – Мне будет вполне достаточно вина.

– Как будет угодно господам, – камердинер наклонил голову, развернулся и отбыл в недра обиталища нашего странного друга, маркграфа Ройла, за очередными кувшинами со сладким соком виноградной лозы.

(Заметка на полях: только потом, основательно ознакомившись с традициями и особенностями замка Ройл я понял причины фантастической невозмутимости здешней прислуги при самых невероятных ситуациях. Но об этом будет сказано ниже.)

– Хальк, разреши представить тебе моего старинного друга, Рэльгонна, эрла замка Рудна! – не без театральной патетики воскликнул Конан, указывая на мерзейшую харю упыря, восседавшего передо мной. – Месьор Рэль помогает отряду Гвайнарда при особо затруднительных делах. Короче говоря, он тоже в своем роде Ночной Страж.

– Вампир – Ночной Страж? – пискнул я, отлично понимая, что данное сочетание слов, столь же абсурдно, как и «Конан – образец добродетели». Хотя, данное сравнение не слишком удачно – киммериец и впрямь постепенно становится относительно «добродетельным», скажем спасибо Зенобии.