Текст книги "Супер Американ Папа! (СИ)"

Автор книги: Чарли Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Мои щеки начинают гореть адским пламенем. Наверняка, ад сейчас замерз, потому что весь огонь оттуда перекочевал ко мне на лицо.

– Поверь, я бы и половины из всего перечисленного не сделал, будь ты мне неинтересна. Так что перестань себя недооценивать, и можешь не мечтать, что больше в моей постели не окажешься.

– Я не мечтаю об этом! – вскрикиваю, не подумав. Рот мужчины кривится в довольном оскале.

– Хорошо. Потому что ты обязательно там окажешься снова.

– Я не это имела в виду, – бубню еле слышно.

– А что ты имела в виду, Маш? Разве ты не хочешь повторения?

Кевин поднимается из-за стола, обходит его, убирает с моих колен спящего Михалыча, и кладет его на диван. После чего тянет меня за руку, вынуждая подняться. Я утыкаюсь ему в грудь и чувствую, как ладони мужчины ползут по моей спине вниз, пока не оказываются на ягодицах.

– Я бы повторил прямо сейчас, но нужно съездить за дочкой, да и тебе стоит прокатиться за вещами. Потом мы с Джини подхватим тебя и вместе заскочим в какое-нибудь кафе. Согласна? – хрипит мужчина мне в губы.

– За вещами? – недоуменно переспрашиваю я.

– Да. Ты же не собираешься все время ходить в одном и том же? Съездишь домой. Переоденешься. Возьмешь белье и еще какое-нибудь платье.

– Платье?

– Платье, Мари. Праздничное. Завтра Новый год. Я подумал, может, ты захочешь справить его вместе со мной и Джини здесь?

Смотрю на него немного растерянно. Я совсем забыла про праздник, который уже и не собиралась отмечать.

– Или у тебя есть другие планы? – спрашивает мужчина после секунд десяти моего молчания.

– Нет, – быстро качаю головой. – У меня нет планов. Обычно я справляю его с Ксеней, но в этот раз мы не договаривались. Так что… я с радостью встречу Новый год с вами. Просто не ожидала, что ты предложишь.

В груди разливается тепло. Он хочет, чтобы я была с ним и дочкой в этот праздник. Хочет, чтобы я была рядом с ним. Не сразу понимаю, что горячая влага на моих щеках, это слезы.

– Меня искренне поражает твоя способность удивляться таким простым вещам, да еще и плакать по этому поводу, – усмехается Кевин и пальцами стирает слезы с моей щеки. Потом наклоняет голову и нежно целует. Я растворяюсь в его поцелуе. Вбираю в себя это ощущение, стараюсь запомнить его, чтобы после, когда все закончится, прокручивать в памяти, как кинопленку. Сейчас мне так хорошо и спокойно, что я боюсь сделать что-то, что может испортить момент. Я боюсь спросить Кевина, а что же дальше? Что после Нового года? Он улетит вместе с Джини и забудет меня? Он больше не позвонит? Не приедет?

Я не стану спрашивать, потому что не хочу слышать ответ. Потому что хочу наслаждаться этим мимолетным мгновением теплого счастья. Пусть оно будет у меня в жизни хотя бы в этот Новый год. Позже я подумаю, как мне быть. Где искать работу? Как общаться с сестрой? Как отпустить человека, который ничего мне не должен, но стал мне очень нужен? Все это потом. В следующем году.

Я встаю на цыпочки, крепче прижимаясь к Кевину, целую его в ответ и зарываюсь пальцами в волосы. Глупое счастье. Как же быстро к тебе привыкаешь.

27 глава

Маша

Забирать Михалыча домой я не стала. Вряд ли Люся нормально позаботится о нем, пока меня не будет. Лучше уж пусть кот останется со мной. Так мне будет спокойнее. К тому же Кевин не против, да и Джини наверняка будет рада.

Я все еще не могу до конца поверить, что он попросил меня отпраздновать Новый год вместе. У меня ведь даже подарков нет! Я приготовила заранее для Ксени и для Люси. Но ведь я не думала, что праздник мне выпадет встречать с Кевином и его дочкой. Я должна что-то придумать. На турбазе я обещала Джини, что на Новый Год обязательно ей что-нибудь подарю. Пускай праздновать мы будем не там, но все же, порадовать девочку мне очень хочется.

Кевин довозит меня до дома, после чего мы прощаемся, и он уезжает за Джини. Когда мы выходили из квартиры, он вернул мне смартфон, который его друг-полицейский забрал у меня вчера ночью. Сейчас, стоя перед подъездом своей многоэтажки, я верчу выключенный гаджет в руках и думаю, включить ли его, позвонить ли Люсе? Она дома? Или, может, ушла куда?

Конечно, после того, что Кевин рассказал мне, гнев на сестру поутих, но все же, мне немного обидно, ведь, несмотря на всю ту близость, что была между нами с детства, несмотря на мою помощь ей, которую я стремилась оказать, стоило ей попросить, она все равно позволила себе общаться со мной холодно и резко. Люся поспешила помогать посторонней женщине, пусть даже она и наша начальница, но она все же не сестра. Это сильнее всего причиняет мне боль и обижает.

Сунув смартфон в карман куртки, захожу в подъезд и поднимаюсь на лифте на свой этаж. Чего я маюсь: звонить или не звонить? Кевин уже уехал, ключей от его квартиры у меня нет, а таскаться несколько часов по холоду в ожидании его, я все равно не собираюсь. Да и вещи взять нужно.

Захожу домой и тут же застываю на пороге. Телевизор работает. Я чувствую запах чего-то горелого, идущий из кухни. Разуваюсь, снимаю куртку и топаю туда.

– Люсь? Ты чего делаешь? – недоуменно смотрю на сестру, колдующую у плиты. Брови ползут вверх, потому что я никогда Люсю у плиты не видела. Вообще никогда. И судя по запаху, она действительно стоит там впервые.

Сестра резко отскакивает и поворачивает голову в мою сторону. Ее короткие черные волосы заколоты крабиком. На домашний шелковый халат накинут цветастый фартук. Этот фартук я покупала. Одна очень настойчивая бабулька на крытом рынке всучила мне его втихую, пока я пыталась выбрать блинницу. Да я тоже не часто готовила из-за насыщенного рабочего графика, но в редкие выходные дни получала удовольствие от стряпания, даже если выходило не очень вкусно.

Усмехаюсь, потому что Люся в фартуке выглядит крайне нелепо. Никогда ее в нем не представляла.

– Мась… Ты вернулась. Как… как ты? Дорнан сказал, что ты в безопасности, и сама со мной свяжешься. Я всю оставшуюся ночь не спала. Ждала тебя. Телефон выключен у тебя был. Я звонила. Вот, надеялась, что ты приедешь. Решила завтрак приготовить, – выдает сестра на одном дыхании.

– Я в порядке, Люсь. Ты уверена, что все получается, как надо? – недоверчиво смотрю на чернеющий на сковороде блинчик.

Люся прослеживает мой взгляд, потом вскрикивает, хватает сковороду за ручку и пытается снять блинчик… ложкой.

– Там лопатка есть. В ящике.

Сестра краснеет и недовольно бурчит:

– Это мой первый раз!

С минуту сдирает пригоревший блин со сковороды и тихо добавляет:

– Прости.

– Ничего страшного. Первый блин всегда комом.

Люся еще больше краснеет.

– Я не об этом. Прости за то, что не послушала тебя, когда ты посоветовала не лезть в дела Ковальски. Прости, что плохо говорила с тобой и обижала.

Я сглатываю и гляжу на Люсю, не в силах сдвинуться с места. Впервые она говорит настолько искренне. Не выделывается, не притворяется и не играет. Просто говорит, с трудом выдирая из себя слова.

– Ты, наверное, считаешь меня ужасной. Ужасным человеком и ужасной сестрой. Я понимаю, если это так. Наверное. Ты права. Но, надеюсь, у меня есть хотя бы один крохотный шанс все исправить.

– Люсь…

– Может быть, не сразу! – перебивает она, выкладывая пригоревший блин на тарелку и ставя тарелку на обеденный стол. – Может, спустя время. Хочу, чтобы ты знала. Джейс нравится мне. Давно. Я должна была сказать тебе. Поделиться, посоветоваться, но не стала. Да и что бы ты мне сказала? Что не стоит думать о нем? Я и так знала это. Не собиралась я с ним связываться, но с притяжением к нему ничего сделать не могла.

Люся садится за стол и кладет на него сжатые в замок руки.

– Когда Жасмин мне сказала, что он с ней разводится, я возненавидела его, посчитала, что он из тех мужчин, которые только берут, и ничего не отдают. Теперь понимаю, как ошибалась. Я даже к тебе его ревновала. Представляешь? Дура какая?

По ее щеке течет слеза. Люся плачет? Последний раз я видела, как она плачет, был лет в десять, когда на день рождения ей не подарили обещанный велосипед.

– Не знаю, что будет дальше. Останется ли у меня работа. Чем я буду заниматься, если нет, но мне бы хотелось знать, что у меня останешься ты, Мась. Прости меня, если сможешь.

Она берет блинчик с тарелки, складывает его в четыре раза и протягивает мне.

– Мир?

*****************

– Ты съезжать собралась?

После того, как мы с Люсей поговорили на кухне и попили чай, она ходит за мной по пятам, ни на минуту не оставляя одну. Конечно, я не смогла отказать сестре в прощении. Может, нормально общаться у нас и не сразу получится, но, если честно, когда она извинилась, у меня как камень с души упал. Быть с ней в ссоре я никогда не любила, а уж перестать видеться вообще… Наверное, это ело бы меня изо дня в день.

– Съезжать я не собираюсь, – отвечаю Люсе, заталкивая в спортивную сумку нижнее белье. – Во всяком случае, пока. Просто Новый год буду отмечать не дома.

– А где? – с любопытством смотрит на меня сестра.

Не уверена, что хочу говорить ей про Кевина, ведь что я могу сказать о наших с ним отношениях? Я и сама не знаю, что «мы» есть. Возможно, эти два дня единственное, что будет в моей истории жизни про нас с ним. Крошечная глава толстого тома.

– У друзей, – уклончиво отвечаю, потом иду к шкафу и ищу там какое-нибудь нарядное платье. Черт! Да у меня ничего и нет. Когда я наряжалась-то особо? То, что я одевала на прошлый Новый год, кажется мне старьем. Завтра мне бы хотелось выглядеть как минимум… красиво.

– У друзей или у мужчины? – протягивает Люся, подойдя ко мне ближе. – Кстати, я твои вещи с турбазы привезла домой. Рядом с кроватью сумку поставила.

Я машинально оглядываюсь и действительно вижу сумку с вещами между тумбой и кроватью.

– Спасибо, Люсь.

– Не за что, – машет она рукой. – Ну, так что? Расскажешь мне правду? Куда собралась? Не к Кевину Дорнану случайно?

Я кошусь на нее, и наверняка краснею, поэтому быстро отворачиваюсь и начинаю опять копошиться в шкафу.

– С чего ты взяла?

– Два плюс два и плюс два легко сложить. Первое – как он на тебя пялился на турбазе. Второе – как он защищал тебя в участке. Третье – его друг Баев сказал, что он кота забрал. Ты кота не привезла сейчас, а я же знаю, как ты носишься с Михалычем. Вывод: кот у Дорнана. А раз ты куда-то собираешься на Новый год, то, скорее всего, к нему. И прекрати уже рыться в вещах. Ничего там нового неожиданно не появится!

Я вздыхаю и все же вылезаю из шкафа и бросаю на сестру удрученный взгляд.

– Можешь просто не задавать вопросов?

Люся кривит рот.

– Не хочешь сознаваться – не сознавайся. Но позволь мне хотя бы помочь тебе с нарядом. Не забыла, что у нас практически один размер?

– Люсь, одежда, которую ты носишь, слишком… – я задумываюсь, пытаясь верно подобрать слово, чтобы не обидеть сестру.

– Эффектная? – находится она быстрее меня. – Сексуальная? Броская? Разве не по этой причине ты сейчас в своем тряпье не можешь найти подходящий наряд? Потому что у тебя такого нет?

Не дожидаясь моего ответа, Люся направляется к своему шкафу и достает оттуда несколько платьев на вешалках.

– Ну-как примерь! – утыкает она мне в грудь черное с блестками на рукавах. – И вот это, – добавляет к черному красное в пол. Если эти два не подойдут, попробуем комбо.

Люся резко дергает руку с вешалкой вверх, дуя при этом губы. Перед моим лицом рассыпается роскошное платье с открытым плечом, оно полностью черное, за исключением красных вышитых роз на подоле в виде хвоста русалки.

– Боже… я такое никогда не надевала…

– Это годе, детка. Пора бы тебе уже начинать носить подобные вещи, а не только шапки-ушанки и джинсы. Это я тебе сейчас еще белье от Эротиш-Фрау покажу. Заценишь, Мась. И Дорнан твоей заценит. Точно тебе говорю, – Люся шевелит бровями, а я невольно смеюсь. Ее не переубедить, что еду я не к Кевину.

– Оно, наверное, дорогое. Не жалко мне отдавать? Нам с тобой теперь долго придется экономить. Работы-то у нас больше нет.

– Зато мы есть друг у друга, – сестра пожимает плечами и кидает выбранные платья на постель. – Я так рада, что ты не ненавидишь меня, Мась.

– Я не умею ненавидеть, – шепчу, глядя ей в глаза.

– Прости, что пользовалась твоей добротой. Больше не буду. Ты только не бросай меня, а? Как я тут одна без тебя?

– Я вроде бы никуда и не собираюсь, Люсь.

– Ага! Увезет тебя твой Дорнан в свою Америку.

Я мгновенно печалюсь, потому что не думаю, что он меня с собой позовет. Да и если позовет, смогу ли я согласиться? Кто мы друг другу? Он нравится мне. Я ему, видимо, тоже. Но разве это достаточная причина, чтобы лететь за ним в другую страну, не зная, чем закончатся ваши отношения через пару недель?

– Ладно. Давай примеряй платья. Мне уже не терпится тебя увидеть в одном из них.

Через полчаса дефилирования во всех найденных сестрой нарядах, мы все же останавливаемся на черном платье с розами. К нему Люся подбирает мне туфли и вручает новенький комплект эротичного белья от одного вида которого у меня краснеют уши. Сразу представляю, как потемнеют глаза Кевина, когда он снимет в новогоднюю ночь платье и обнаружит под ним столь провокационное белье.

– Теперь ты полностью экипирована. Можешь отправляться в бой хоть сейчас.

– Спасибо, Люсь. Без тебя я бы точно надела джинсы и майку.

– Твой Дорнан бы и в них тебя съел. Повело мужика. В конференц-зале на турбазе, он разве что слюни по столу не размазывал, слушая, как ты с китайцами болтаешь.

– Глупости не говори.

– Я и не говорю. Правда. Сейчас я говорю тебе настоящую правду. Ты очень красивая, Мась, и лучшая сестра на свете. Не то, что я. И ты как никто другой заслуживаешь счастья. Самого большого-пребольшого.

Уложив в сумку еще пару вещей на смену, я поддаюсь порыву и крепко обнимаю сестру. Она гладит меня ладонью по волосам, прям как в детстве, и шепчет:

– Лю тебя, Мась.

– Лю тебя, Люсь.

– I love you!

– Wo ai ni! (пер. с кит-го «я люблю тебя»)

28 глава

Маша

– Выбрала?

Сижу, уткнувшись в меню, и отчаянно пытаюсь выбрать хоть что-то, что будет мне по карману. Наверное, это глупо, но я не хочу, чтобы Кевин платил за меня, хоть и понимаю, что, скорее всего, он будет настаивать.

Они с Джини забрали меня из дома минут тридцать назад. С того момента, как я села к ним в машину, девчушка не прекращает весело щебетать. Кевин только и успевает переводить мне все, что из нее вылетает. Как она рада, что Новый год я буду отмечать вместе с ними, как хочет уже оказаться в квартире и поиграть с котом, как не терпится ей после кафе отправиться в магазин за подарками, и что она уже придумала, что подарит мне в новогоднюю ночь.

Я тепло улыбаюсь, наблюдая за этим неугомонным ребенком. Когда они улетят, по ней я буду тоже скучать. Я не думала раньше о детях, но мне и не приходилось часто проводить с ними время. Сейчас же я понимаю, что звонкого детского смеха, веселого щебетания и смешных хвостиков, может очень не хватать. Мне еще только предстоит выяснить, насколько «очень».

– Возьму салат и чай, – закрываю меню и откладываю в сторону.

Кевин выгибает бровь.

– Ты этим наешься?

Я пожимаю плечами.

– Я не сильно голодна. Дома поела, – вру, потому что дома есть было нечего. Горелый блинчик и чашка чая не считаются.

Мужчина недоверчиво смотрит на меня, после чего подзывает официанта и диктует ему заказ, в который входят три горячих блюда для нас для всех, мой салат, мороженое для Джини и чай.

– Кевин… – пытаюсь я протестовать, но он лишь вскидывает руку.

– Перестань, Мари. Я не претендую на твою независимость, но и позволять тебе морить себя голодом тоже не собираюсь. Мы решили отмечать Новый год вместе. На празднике ты тоже будешь разделять наши финансы и выбирать, что на столе из продуктов купил я, а что ты?

Он слишком идеальный. Слишком разумный и слишком мужчина. Для меня загадка, почему он обратил на меня внимание? Почему из всех возможных вариантов, выбрал вполне себе обычную девушку, без особых достижений, красоты и положения в обществе? Но мне все равно приятно, что он не из тех, кто тычет людям деньгами в лицо и относится с презрением к тем, кто находится намного ниже на финансовой и карьерной лестнице.

– Не буду. Извини, – шепчу я.

– Лучше расскажи, как прошел разговор с сестрой, пока заказ не принесли.

– Неплохо. Мы вроде помирились.

– Хорошо. Рад за вас. У тебя ведь больше нет родных?

Качаю головой, теребя салфетку на коленях.

– Только Люся. Теперь нам обеим предстоит искать новую работу. В компании Джейса работать вряд ли удастся. Да и не хочется, если честно, после всего, что было. По крайней мере, мне не хочется. Наверняка, у него еще долго будут идти разбирательства с женой. Нет никакого желания вариться в котле их проблем.

Кевин щурит глаза и внимательно на меня смотрит.

– Насчет работы я хотел с тобой поговорить.

– М? – сглатываю. Сердце пропускает удар и падает куда-то в желудок. Он собирается предложить мне работу? Вероятно, здесь в России у него есть свои филиалы.

Прежде чем Кевин продолжает говорить, официант приносит мороженое для Джини. Девочка радостно хлопает в ладоши, когда перед ней ставят большой фужер с разноцветными шариками, политыми сиропом.

Кевин что-то строго говорит ей, но та лишь машет рукой, берет ложку и начинает довольно есть.

– Она считает, что плотного завтрака на турбазе ей достаточно, – хмыкает Кевин, когда официант удаляется. – Иногда детей очень проблематично накормить горячим.

Джини, измазавшись мороженым, мило мне улыбается, потом зачерпывает ложкой немного и протягивает мне.

– Do you want? (пер. «Хочешь?»)

Я приподнимаюсь и тянусь к ней. Облизываю ложку и мычу, показывая таким образом Джини, что мне очень вкусно. Девочка хихикает и продолжает свою трапезу. Перевожу взгляд на Кевина и вижу, как потемнели его глаза. Сразу плюхаюсь на место и салфеткой промакиваю губы. Когда он так на меня смотрит, я невольно вспоминаю произошедшее в квартире. Как мы занимались любовью, и какое наслаждение я получила. Хочу, чтобы это повторилось и не раз. Хочу сегодняшнюю ночь и завтрашнюю. Знаю, что, возможно, они станут последними, но я все равно от них не откажусь.

– По поводу работы, Маш, – прокашливается Кевин, отводя взгляд от моих губ. – Предлагаю тебе должность в моей компании.

– В твоей компании? – кладу руки на колени и сжимаю их, потому что они начинают сильно дрожать. – У тебя есть филиал в Москве?

– Нет. Я хочу, чтобы ты работала со мной в Нью-Йорке, – отрезает мужчина, пытливо вглядываясь в мое лицо.

Я ерзаю на стуле и пытаюсь выровнять дыхание, резко ставшее частым и поверхностным. Он предлагает мне лететь с ним в Америку. Он действительно это предлагает?

– Тебе не нужно отвечать сразу, Мари. Я понимаю, что это серьезный вопрос. Сменить место жительства, страну, погрузиться в другой менталитет и языковую среду, это непросто и…

– Зачем я тебе нужна в компании? – перебиваю его. – Что я там буду делать? Английского я не знаю. Общаться с сотрудниками не смогу. Применить собственные знания китайского мне будет негде.

Почему я это говорю?! Боже! Что я хочу услышать?! Сейчас он согласится со мной, скажет «да, ты права, тебе в моей компании делать нечего!» и больше не предложит этого никогда. Что за идиотское поведение, Маш?

– Язык ты сможешь выучить. Есть полно курсов. К тому же, живя в англоязычном обществе, сделать это будет гораздо проще. Китайские партнеры у нас имеются, так что, как только подтянешь английский, будешь работать англо-китайским переводчиком. А пока временно побудешь моей личной помощницей. Русский-то я знаю. Так что общий язык найдем, – последнее предложение он выдает на полухрипе, от которого я непроизвольно сжимаю бедра. Прекрасно понимаю, что он имеет в виду, говоря «найдем общий язык».

– А как же жилье? У меня там никого нет. Аренда квартиры наверняка дорогая. И здесь останется Люся. Я же не могу совсем ее бросить и… – тараторю на одном выдохе.

– Мари. О жилье не беспокойся. Поживешь у меня. Квартира у меня в Нью-Йорке большая. Места хватит. Если будешь против жить со мной, съедешь. Зарплата в моей компании позволит тебе арендовать хорошее жилье. А насчет Люси, – Кевин вздыхает, – она ведь взрослая, Маш. Ты же с ней до старости жить не собираешься? Никто же не говорит, что вы должны прекратить общаться и видеться, но у вас разные жизни. Тебе пора строить свою, отдельно от нее. И ей тоже. Если тебе так будет спокойнее, я смогу подыскать ей работу в Москве среди знакомых компаний. Только соглашайся, Маш.

– И откуда в тебе столько альтруизма? – бурчу себе под нос.

– Я не бескорыстен в своем предложении, – Кевин тянет руку через стол и проводит большим пальцем по моей губе. – Я просто не хочу отпускать тебя. Я тебя нашел и мне тебя мало. Хочу дать нам шанс. Перебраться в Москву я не могу. Компания требует моего присутствия. Да и Джини там лучше. У тебя сейчас нет работы, и кроме взрослой сестры тебя ничего не держит в России. Может, это звучит эгоистично, но, думаю, для тебя будет проще перебраться ко мне, чем мне к тебе. Если ты, конечно, тоже считаешь, что у нас должен быть шанс быть вместе. Ты так считаешь, Мари? Нам стоит попробовать?

29 глава

Маша

«Стоит…»

Одно слово. Я даже не произношу его. Только губы шевелятся. Но этого достаточно, чтобы Кевин все понял. Конечно, согласием это трудно назвать. Но я больше склоняюсь к тому, чтобы согласиться. Наблюдая за Джини и за тем, как Кевин на меня смотрит, я хочу дать нам шанс. Дать его себе. Может, между мной и ним пока не существует сильных чувств, но ведь они начали зарождаться. Так ведь? Расстаться сейчас, значит обрубить эти чувства на корню. А что если они способны вырасти в нечто прекрасное?

К тому же Кевин прав – здесь в России меня почти ничего не держит. Да, я люблю свою страну, люблю город, в котором жила всю жизнь, сестру люблю и подругу. Уезжать страшно, но еще страшнее не уехать. Не попробовать. В крайнем случае, я всегда могу вернуться обратно. Квартира никуда не денется. И Москва в щепки не разлетится.

После кафе мы едем по магазинам за подарками. Оказывается, бегать с тележкой, куда Кевин посадил Джини, по торговому центру очень весело. Девочка заразительно смеется. Покупатели и продавцы оборачиваются нам вслед. Наверняка думают, что мы сумасшедшие. А мы просто счастливые. Здесь и сейчас я ощущаю абсолютную наполненность счастьем. Оно есть в моих глазах, в радостном смехе ребенка, оно отражается в глазах мужчины, который то и дело бросает на меня ласковый взгляд. Я не хочу, чтобы это счастье заканчивалось.

– Look at these ones. They’re so cute! (пер-од: Посмотри на них! Такие милые!)

Джини трясет перед моим лицом матрешками. В отдел русских сувениров потащила нас с Кевином она. Якобы именно здесь она хочет выбрать для меня подарок.

Девочка ставит на витрину одну матрешку-мальчика, одну матрешку-девочку и одну мини-матрешку. Затем хлопает в ладоши и смеется.

– They are we! Our family! (пер-д: Это мы! Наша семья!)

Кевин переводит ее слова, и я краснею. Наверное, еще рано называть нас семьей, но мне все равно приятно, что эта малышка уже хочет, чтобы я стала ее частью.

Джини прикладывает пальчик к губам, словно вспомнив о чем-то, потом показывает продавцу на полку с матрешками-животными.

– A cat! (пер.: кот!) I’ve forgotten about Mihalych. (пер-д: Я забыла про Михалыча)

– Кажется, Джини серьезно настроена на твой переезд к нам, – шепчет мне на ухо Кевин и смеется. – У тебя просто нет шанса отказаться.

– Вроде бы я и не отказываюсь, – отвечаю, прямо глядя ему в глаза.

– Я очень надеюсь, что ты не передумаешь.

Вероятность того, что я передумаю, если уж быть до конца честной с собой, очень мала. Слишком он мне нравится. Но Кевину я этого не говорю. Наверное, потому что не хочу, чтобы он считал, что я хватаюсь за ниточку.

В квартиру мы возвращаемся через несколько часов. К завтрашнему дню все закупили. Даже приобрели новогодние красно-белые шапочки с помпонами, и не только для нас троих, но и для кота тоже.

Для Кевина и Джини я выбрала подарки, хотя было довольно-таки трудно сбежать от них и сделать это тайно. Мне пришлось сказать, что я иду в туалет. Надеюсь, им понравится то, что я для них приготовила.

На улице начался снегопад к тому моменту, как мы приехали домой. Сначала мы хотели немного погулять, но прогулку пришлось отменить из-за погоды. Вместо этого весь оставшийся день мы проводим в кровати, смотря любимые мультики Джини. Слава Интернету, удается найти версии на английском языке. Кевин услужливо переводит мне текст. Мы лежим на кровати, обняв его с двух сторон и закинув на мужчину ноги. Его руки ласково поглаживают наши с Джини волосы. От этих успокаивающих движений, я быстро проваливаюсь в сон, а когда просыпаюсь, девочки в кровати уже нет, в комнате темно и телевизор выключен.

Утыкаюсь носом в подушку. Она пахнет Кевином. Живот сводит сладкой истомой от аромата мужчины, который так сильно мне нравится, и с которым я скоро улечу в другой мир. Кажется, я уже в него улетаю.

Где он, интересно? В квартире тихо. Поднимаюсь с кровати и осторожно иду в коридор. Прислушиваюсь к звукам. Джини Кевин наверняка отнес в другую комнату, как только девочка заснула. А сам, может, решил поработать?

Когда прохожу мимо ванной, слышу шум воды. Он в душе. Прислоняюсь ладонями к двери и утыкаюсь в нее лбом. Зайти к нему? Или подождать, когда он сам выйдет?

Не позволяю себе долго сомневаться, тяну ручку вниз и захожу в ванную. Небольшое помещение заполнено паром. За запотевшим стеклом душевой кабины я вижу крупную фигуру Кевина. Он повернут спиной ко мне, поэтому не знает, что я вошла.

Начинаю быстро стягивать с себя одежду. Краснею то ли от своей излишней смелости, то ли от горячего воздуха, хлеставшего меня по щекам. Не собираюсь ждать Новогоднюю ночь, чтобы снова заняться с ним любовью. Хочу сделать это прямо сейчас. Повторить все те ощущения, что уже пережила с ним в спальне.

Когда одежды на мне не остается, отпихиваю ее ногой в сторону и подхожу ближе к душевой. Кевин, будто заслышав мое приближение, оборачивается. Капли воды скользят по стеклу. Капли стекают по лицу мужчины, по губам, мощной шее и груди. Пар делает его образ нечетким, но даже так, я все равно вижу, как его голодный взгляд проходится по моему телу, как застывает на груди, после чего движется дальше к животу, половым губам, бедрам.

Я начинаю часто дышать и прислоняюсь к кабинке. Моя грудь вжимается в стекло, дрожь пробегает по позвоночнику от остроты ощущений. Горячий воздух. Прохладное стекло. Будоражащий взгляд мужчины.

Кевин тоже подходит ближе. Он не открывает дверцу, а лишь ведет по стеклу пальцами, обводит контуры моего тела, кружит в области соска. Он не прикасается ко мне, но между ног влажнеет так, словно я чувствую его руки на себе, чувствую, как они меня ласкают.

«Хочу тебя» – пишу на запотевшем стекле.

Кевин, наконец, отодвигает дверцу и тянет меня за руку к себе в кабину, тут же подхватывает меня под ягодицы и, вжав в стену, целует. Поток горячей воды обрушивается на нас, закрывая наши тела стеной прозрачных струек. Влажный язык мужчины исследует мой рот, руки сжимают попу. Я ощущаю его твердую плоть, давящую на половые губы. Я не хочу медлить, хочу, чтобы все случилось быстро и резко. Мне не терпится почувствовать его в себе, поэтому я шевелю бедрами и стону ему рот, чтобы он понял мои желания. Кевин хрипит в ответ и, слегка отстранившись, входит в меня до упора. Я царапаю его плечи от ощущения наполненности, которое прошивает меня, стоит ему оказаться целиком во мне. Мужчина начинает двигаться грубо и мощно, вдавливая меня в стену, кусая за шею и до боли сжимая пальцами бедра. Вода усиливает хлюпающий звук от трения наших тел. Я прикусываю губу, чтобы не стонать слишком громко, потому что помню, что в квартире мы не одни.

Упираюсь пятками в его поясницу, выгибаюсь, подставляя ему грудь. Он накрывает один сосок ртом и посасывает, будто слизывает сладкий крем с кекса. Наслаждение растекается во мне, устремляется за грани моего тела и души, моего сердца. Я тону в нем и мне не страшно захлебнуться. Я хочу утонуть. Хочу полностью состоять из него.

– Мари, – хрипит Кевин. – Ты пьешь противозачаточные? Хочу кончить в тебя.

Я машу головой, не в силах издать ни звука. Тоже хочу, чтобы он в меня кончил. Но дети – это слишком серьезно, и к тому, чтобы рожать, я точно не готова.

Он стонет, уткнувшись мне в шею, потом говорит:

– Нужно будет тебе начать пить, – голос его звучит приглушенно и измученно. Мне нравится осознавать, что ему тяжело сдерживаться, и что он получает такое же наслаждение от нашей близости, какое получаю я.

– Я начну. Обязательно. Ты только продолжай, пожааалуйста, – хнычу, чтобы он поскорее возобновил толчки. Кевин смеется, опускает меня на пол душевой, разворачивает попой к себе и сильно наклоняет. Его кулак собирает мои влажные волосы, а член резко толкается в мое тело. Я кричу от нетерпеливых агрессивных движений внутри, закрываю глаза, ныряя в бездну удовольствия. Чувствую, как разлетаюсь, разбиваюсь на осколки, скольжу ладонями по стене, но ухватиться не за что. Мужчина берет мои руки и заводит их назад, начинает двигаться еще резче, затем с хриплым рыком выходит, надавив на плечи, опускает меня на колени, тянет голову за волосы назад и погружает член мне в рот. Упругая струя спермы ударяется мне в горло, я сразу проглатываю ее, посасываю головку, наблюдая, как еще сильнее темнеют глаза мужчины, как напрягаются и расслабляются мышцы его лица. Кевин тяжело дышит. Его член все еще у меня во рту, головка упирается в небо. Он гладит меня по волосам и пристально смотрит. Ему это нравится… Нравится то, что он видит. Нравится смотреть…

– Хорошо, что я успел познакомиться с явлением русского мата, потому что без него описать все, что я чувствую сейчас, было бы гораздо сложнее, – тихо произносит Кевин, вытащив член из моего рта. Я смеюсь, потому что полностью с ним согласна. Я бы тоже сейчас крепко выругалась.

Он наклоняется и берет меня на руки. Целует в щеку, в висок, в губы.

– Ради такого, я даже готов специально отстроить душевую в своем офисе в Нью-Йорке.

А что? Неплохая идея.

Обнимаю его за шею и позволяю отнести себя в спальню, уложить на кровать, чтобы все повторить заново. Чтобы снова разлететься на осколки и утонуть в наслаждении.

30 глава

Маша

– Wow! You’re so beautiful! (пер. Вау! Ты такая красивая!)

Я улыбаюсь Джини, которая пораженно ходит вокруг меня, оглядывая платье со всех сторон. Новый год уже близко. Все готово к празднику. Я сделала девочке незамысловатую прическу, себе накрутила легкие кудри и нанесла макияж. Такие тщательные сборы для меня в новинку (а по моим меркам сборы действительно тщательные). Мне очень хочется выглядеть хорошо сегодня. Для Кевина и для самой себя. Хочется шагнуть в этот Новый год уверенной в себе и в своем новом будущем, которое я собираюсь построить с этим мужчиной и его дочерью.