Текст книги "Ярмарка в Летарии (ЛП)"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Чарльз Л. Харнесс

Ярмарка в Летарии

Перевод с английского Белоголова А.Б.

Инопланетянин прибывает

Около полудня второго июля 2198 года (я цитирую отчет констебля Неда Пэкла) госпожа Эритра Доллкин (83 года) только что вышла из магазина деликатесов Гаршмейера, где она купила травяной чай, когда заметила эту странную тень, медленно движущуюся по тротуару перед магазином.

Она подняла голову.

Какое-то транспортное средство быстро спускалось на улицу прямо в запретную для парковки зону перед магазином Гаршмейера. Оно приземлилось там с тяжелым стуком.

Это нарушение весьма уважаемого городского постановления, по-видимому, не было достаточным, поскольку водитель странного экипажа, который был с обнаженным торсом, откинул крышу, и, ослабив ремень безопасности, потратил некоторое время, чтобы поправить свою одежду таким образом, что обнажил свои голые ягодицы. Госпожа Доллкин вскрикнула, уронила пакетик с чаем и закрыла глаза.

Констебль Пэкл находился на площади в парикмахерской О'Мэлли. Он услышал крик госпожи Доллкин и выбежал из комнаты, заметив, как она дрожит, и отводит глаза. Он выслушал два или три раза ее заикающееся обвинение, а затем шагнул вперед и арестовал удивленного преступника, у которого было две головы.

Теперь, я думаю, могу констатировать факт, что граждане Летарии никогда прежде не видели двуглавого человека. Конечно, ходили слухи об одном из странных потомков старого барона. Но это были всего лишь слухи. Да, наш двуглавый гость был большой новинкой.

Но непристойно раздеваться перед уважаемой гражданкой Летарии, и одновременно пароваться на запрещенном месте было просто глазурью на криминальном торте. К сожалению, во время стремительного спуска инопланетянина (вот кем он оказался – инопланетянином) его корабль приземлился на доктора Денниса Банчу, пожилого буддийского монаха. Когда подняли судно и убрали его в сторону, старый ученый-монах был мертв.

Кроме того, и, возможно, еще большее беспокойство вызывало то, что случилось с Сарой, очень красивым андроидом гейши, принадлежавшим «Сикстрис Бар-Дел-О». Видимо, она, как обычно направлялась к Гаршмейеру, чтобы забрать обед Перси Сикстрис, когда посмотрела вверх как раз вовремя, чтобы ее сбили с ног и раздавили.

Поскольку тюрьма находилась в конце площади, констеблю Пэклу ничего не стоило провести преступника и запереть его.

Злодей, говоривший на ломаном английском, который он, очевидно, подхватил во время полета вокруг планеты, утверждал, что его/их зовут «Джон-Клод Берг». По крайней мере, это Нед, в конце концов, разобрал и записал в полицейском блокноте. Джон был головой, находящейся справа у пришельца, а Клод – слева.

Я. Меня зовут Уильям Монкриф Уитмор. Зовите меня Билл. Холостяк, тридцать восемь лет. Я юрист, и вот почему я связался с пришельцем.

Я знал, что был в очереди на назначение суда. Заработная плата была номинальной, а дело было обречено на верный проигрыш. Я должен был уехать из города – быстро. Но судья Мартин Клоук был быстрее. Он зашел ко мне в кабинет, когда я бронировал номер на морском курорте «Прибой и песок» в Галвестоне.

Судья не сел, даже шляпу не снял. Он заговорил первым, и голос его звучал мрачно. – Ему нужен кто-то вроде вас, Уильям.

– Судья…

– Слушание завтра утром, в 9 часов. Быть там.

– Подождите... – но я обращался к закрывающейся двери.

Я не хочу создавать впечатление, что Мартин Клоук на самом деле злой. Это не так. Он очень порядочный человек с неблагодарной работой и ипотечным кредитом, как и все мы. На судейской скамье он абсолютно справедлив.

В юности он хотел стать художником, и действительно, еще в средней школе он написал шедевр. Он рисовал по номерам и случайно сдвинул все на одну цифру, так что кобальтовая синь стала шафраново – желтой, желтый цвет стал красным и так далее. Поразительный результат завоевал первый приз на выставке провинциальной школы. Родители, конечно, были в восторге. Ему тут же внедрили мозговой имплантат Ван Гог-Гогена, а также приобрели все аксессуары, палитру, краски, красивую белую холщовую блузу и так далее. Но каким-то образом проводка имплантата пошла наперекосяк: цветовые сети не смогли соединиться должным образом, и в затылочной доле произошла потеря цветового восприятия, в результате чего молодой претендент мог видеть, рисовать и думать только черным и белым. Поэтому родители переключили его на юриспруденцию, которая в любом случае платила больше. Но проблема цветности никуда не делась. Как юрист, а позже и как судья, он видел вещи только в черно-белом цвете, без промежуточных оттенков цвета серого.

Судья не был человеком, который тратит впустую вещь, такую ценную, как наряд художника, и фактически использовал ее необычайно. Он напечатал на блузе все свои любимые латинские фразы несмываемыми черными чернилами. Он носил эту блузу с напечатанными фразами только в своих самых важных случаях, и только в последний день, когда он собирался принять важное решение и нуждался в поддержке соответствующих цитат.

Для изучения закона родители Мартина купили ему престижный Гарвардский имплантат Лексус с латинскими дополнениями. И с пожизненной подпиской на юридические обновления Коннот. Обладая этим и высоким уровнем интеллекта, он был самым эрудированным юристом в провинции.

Я скоро доберусь до инопланетянина и его суда, но сначала еще немного истории, начиная с меня.

Мой дед по отцу, Хондо Уитмор, был сержантом ополчения во время пограничных войн. Какого ополчения? Трудно сказать. Иногда он сражался за барона, иногда против, в зависимости от того, где были деньги. Когда он умирал в доме ветеранов войны, он позвал меня к своему смертному одру. – Милый мальчик, денег больше не будет. (Он получал пенсии и пособия по инвалидности с обеих сторон). – Теперь ты сам по себе. Иди в закон. Стань уважаемым негодяем. И, издав булькающий смешок, он умер.

И вот в течение следующих шести лет я работал в адвокатских конторах Пиллфедер и Вантеч и изучал закон.

Вот как объяснил мне старый мистер Амос Пиллфедер, когда я пришел на работу. – В законе нет ничего странного, особенного или нелогичного. Нужно просто понимать, что вещи редко бывают такими, какими они кажутся. Как правило, это что-то другое.

Он был прав. Поначалу в законе не было никакого смысла, но через несколько месяцев все вдруг сошлось воедино.

На шестом курсе я сдал провинциальный экзамен и был принят в коллегию адвокатов. Я оставил Пиллфедер и Вантеч, открыл свой офис, и в течение первого месяца голодал.

А теперь вернемся к инопланетянину. Мы должны были быть в суде завтра утром, а я еще не встретился с ним. Непреднамеренное убийство – это случайное убийство старого буддийского ученого доктора Банчу было, конечно, очень плохим дедом. За это пришельца ожидало тюремное заключение сроком на десять лет. Но уничтожение Сары может оказаться еще хуже, потому что она принадлежала Сикстрису.

Сара была восхитительным созданием, и я втайне восхищался ею больше тридцати лет. Для меня ее кончина была болезненной личной потерей, как, если бы Мона Лиза прошла через измельчитель или Библия Гуттенберга сгорела в огне.

Я впервые увидел ее, когда мне было десять лет. Ходили слухи, что она работает у Сикстриса на верхних этажах «Бар-Дел-О». Даже мы, дети знали то, что это означало. Время от времени мы видели этих девушек. Они могли появиться после полудня, очень красивые, но скромно одетые в цветастые платья. Они могли прогуливаться по площади или за ее пределами, обычно парами. Сара была исключением. Когда она выходила, то всегда была одна. Мы знали, что она была андроидом гейши и должна была иметь особые таланты. Но мы никогда не видели ее в костюме гейши. На улице она всегда носила простую уличную одежду, как и другие девушки.

Другие девушки приходили и уходили, а Сара оставалась. На чем Сара специализировалась? Что отличало ее от других девушек и андроидов? Ходили всевозможные слухи, но, казалось, ни один факт не просачивался наружу.

Даже когда я был мальчишкой, у меня была к ней такая слабость. Годы спустя, когда я начал свою юридическую практику, я все еще фантазировал. Я хотел ее, но не мог вынести мысли о том, чтобы делить ее с другими мужчинами. Может быть, однажды, когда я буду очень богат (теперь это была фантазия!), я бы купил ее, и она была бы только моей.

А теперь она ушла. Больше никаких фантазий. Грустно, грустно.

Вернемся к настоящему. Я позвонил секретарю суда, Эносу Флаттеру, и узнал о ней все, что мне нужно для суда. Энос зачитал отрывки из регистрации андроида. Сара, зарегистрированная как Сакурако (Цветение Вишни), была изготовлена компанией «Токио Андроид Лимитед», и продана синдикату японских консультантов по металлу в Хьюстоне в 2065 году.

– За сколько? – спросил я.

– Триста тысяч крон.

Я с трудом сглотнул. – Триста…

– Тысяч, – закончил Энос. – В записи говорится, что она была запрограммирована на какую-то высокотехнологичную специальность.

– Стоит триста тысяч? Какая-то специальность! А что потом?

– Берл Доггер купил ее на аукционе в 2088 году за десять тысяч крон. Он умер в 2098 году. По завещанию все его имущество, включая Сару, перешло к первому потомку мужского пола, которому в соответствии с завещанием исполнился двадцать один год.

Я подумал об этом. Это было знаменитое завещание Сикстрис. Я все знал об этом, или думал, что знал. Вообще-то, нет. В этот момент я мог думать только о том, что мой таинственный клиент направляется в тюрьму. Потому что таков был закон, а Сикстрис и их наемник, окружной прокурор Дейв Клатчетт, горячо любили закон.

* * *

2. Предъявление обвинения

На следующий день рано утром я отправился в тюрьму. Площадь уже была заполнена людьми, примерно наполовину нашими местными жителями, наполовину приехавшими на ярмарку, ожидавшими, когда откроются двери зала суда. Теперь все они приветствовали предстоящий суд как бесплатное побочное шоу.

И прибывали фавориты прессы. Весть о двухголовом инопланетянине распространилась по всему миру.

Мэдисон из «Миднайт», наш местный телерепортер, уже громко спорил с помощником шерифа Лоном Саттерсом, настаивая на праве взять интервью с его съемочной группой у арестованного, но Лона это не впечатлило.

Пробираясь сквозь толпу, я обратил внимание на вертолет, зависший над головой и производивший большой шум. Была отчетливо видна надпись «МБК», что означало «Могул Бродкастинг Кампани», или, как утверждали некоторые, «Брехня Мазера». Как бы то ни было, наш инопланетянин теперь был официально достоин освещения в печати. Ибо «МБК» – это Рэндольф Мазер.

Я посмотрел его программу позже в тот же день. Там он беседует с нашей известной провидицей мадам Батски в коридоре здания суда. Она едва узнаваема. Мазер, очевидно, использует новые камеры для автоматического макияжа. Машина стерла сорок фунтов и сорок лет и превратила ее в живой костюм от кутюрье Парижа. Наша известная провидица была представлена миру как привлекательная, хорошо одетая молодая деловая женщина. Она предсказала «некоторые сюрпризы».

Теперь вернемся в реальное время. Я вижу, как Мазер разговаривает с Дэйвом Клатчеттом в фойе здания суда. Дэйв выглядит очень серьезным и мрачным. Я на самом деле направляюсь к лестнице тюрьмы, но я не могу не услышать их последние слова. Мазер говорит: – Господин прокурор, как вы думаете, вы добьетесь осуждения? – Абсолютно, – отвечает Дэйв. И это все, что он говорит. Но, как мы увидели по телевизору, модификатор камеры заставил Дейва сказать: – Абсолютно, Рэн. Я пока еще не проигрывал дел об убийстве. Я надеюсь, что МБК будет там, когда будет вынесен обвинительный приговор.

О, хорошо...

Помощник шерифа Лон Саттерс был на дежурстве. Он махнул мне рукой и отвел в камеру, где новый постоялец заканчивал завтрак. Лон представил меня и вышел. Мы с пленником пожали друг другу руки. У него (у них) была твердая пятипалая хватка, как у любого обычного человека.

Как он выглядел? Что ж, он был подтянут, грациозен и невероятно самоуверен. Если не считать второй головы и одежды, он выглядел как недавний выпускник колледжа. Конечно, эта одежда – брюки, рубашка и пиджак были немного необычными. Время от времени, казалось, они меняли цвет, как хамелеон.

Светловолосая голубоглазая голова принадлежала Джону, другая, темноволосая кареглазая голова – Клоду. По словам Джона-Клода, две головы были нормой на его планете.

Как он попал на Землю? Его история: он был геологом, искавшим определенные металлы в близлежащих солнечных системах, когда обнаружил, что его датчик топлива не работает. Он регистрировал половину топлива, когда, на самом деле, он расходовал последние капли. Он немедленно направился к ближайшему солнцу и вышел на орбиту вокруг того, что казалось вероятной планетой – Землей, которая, как он надеялся, была источником топлива.

Он объяснил, что он имел в виду под «топливом». Это не был бензин, или дизельное топливо, или уран. Ядерный пакет корабля все еще имел несколько столетий жизни. «Топливо» было материалом для системы управления, мозгами его корабля. Это было какое-то масло, летучее, пахнущее. Довольно часто встречающееся вещество на его планете. Но здесь? В качестве описания он взял мою ручку и нарисовал его в моем желтом юридическом блокноте:

[Рисунок]

– Мы называем его одноногим человеком, – сказал он.

Я понял. «Y», сидящий на туловище, представлял две головы, нормальные для его народа. Химическая формула, возможно? Что-то, что можно будет рассмотреть позже. Сейчас у нас были более высокие приоритеты.

И так (он объяснил) он оставался на орбите в течение нескольких дней, пытаясь выучить язык из вещаний СМИ. Было несколько разных языков, но, в конце концов, он выбрал наш – английский. Главным образом потому, что мы казались наиболее вероятной цивилизацией, способной ему помочь. Он включил программу автоматической посадки с направлением верха корабля – вниз. Следующее, что он помнил, было то, что он стоял в своем корабле, пытаясь поправить брюки. Рядом кричала женщина. Через несколько секунд констебль Нед Пэкл надевал на него наручники.

– Мы очень сожалеем об этом, – сказал Джон. – Мы думали, что путь свободен. Видимо, экраны отказали. – Нам особенно жаль Сару, – добавил Клод.

Я пристально посмотрел на него. Он никак не мог знать о моих чувствах к элегантной андроид. Несомненно, он сослался на их собственное юридическое выяснение.

Во всяком случае, появился Нед, открывший дверь камеры своим большим железным ключом. – Сейчас без пяти девять, Билли. Мы должны идти туда.

Он надел наручники на Джона-Клода, и мы последовали за ним по лестнице в зал суда. – Что это за стук? – спросил я.

– Молотки, – ответил Нед. – Плотники. Они ремонтируют ложу барона.

Интересно. И просто немного настораживает. Конечно, у Сикстрис была законная заинтересованность в этом деле, так как инопланетянин уничтожил дорогую часть собственности Сикстрис. Тем не менее... (я проверил это позже) ни один барон никогда раньше не посещал здесь суд.

Позвольте мне объяснить о ложе для барона.

Вы найдете ее почти в каждой публичной аудитории. Ложа есть в оперном театре, в актовом зале университета, в аудитории для лекций, в церкви, везде, где может собраться публика. Это включает в себя и залы суда. Тот факт, что барон редко (или никогда) не занимал свои ложи, казался несоответствующим их продолжающемуся существованию.

В зале суда, где заседал судья Клоук, ложа была посередине заднего балкона и смотрела на адвокатуру и судейство.

– Нед, – тихо спросил я, – что происходит?

Поколебавшись, мгновение, он ответил приглушенным монологом: – Они установили односторонний видеоэкран. Это означало, что тот, кто был в ложе, мог нас видеть, но никто в зале суда, даже судья, не мог их видеть. Все любопытнее и любопытнее. И совершенно не похоже на Сесила, Лорда Сикстрис. Нынешний барон любил, когда его видели. Почему – загадка. Он не был красивым мужчиной. Он был толстый. Я имею в виду – жирный. Нет, в ложе был не Сесил. Как бы то ни было, сейчас он снимал фильм в Калифорнии.

Так кто же это может быть? Даже если бы мы были на улице с толпой зрителей, мы не смогли бы увидеть, как кто-то входит в ложу, потому что вход в ложу полностью закрыт. Машина барона (окна закрыты) въезжает в охраняемый подземный гараж, а оттуда он на персональном лифте поднимается прямо в ложу, и публика ничего не видит.

Нед провел нас в зал суда через боковую дверь, и мы с Джоном-Клодом уселись за стол защиты и огляделись. Стол обвинения был заполнен. Конечно, там был Дэйв Клатчетт. Плюс два других парня, очень хорошо одетых, очень достойных. Я сразу узнал одного из них – Дж. Киллиана Мерфри, партнера известной чикагской юридической фирмы. Это было странно. Так странно, что эта... ситуация... говорила со мной. Она сказала, что здесь что-то происходит, что-то за пределами Сары. Так что это было?

Я огляделся и посмотрел на ложу барона. Было ли это частью тайны? Плотники больше не стучали молотками. Они ушли. Означает ли это, что невидимый обитатель (обитатели) прибыл? И если да, то кто... и почему?

И вот Лон распахнул двери главного зала суда, и туда хлынули люди, в первую очередь журналисты. Через пять минут мы все встали, чтобы встретить судью Клоука. Он пару раз стукнул молотком и приказал своему клерку открыть дело.

– Народ против Джона-Клода Берга, – пробубнил Энос. – Предъявление обвинения.

– Джон-Клод Берг, пожалуйста, встаньте, – сказал судья.

Мы с клиентом встали вместе.

Судья некоторое время изучал материалы дела. – Джон-Клод Берг, вы обвиняетесь, во-первых, в убийстве, во-вторых, в преступном уничтожении имущества стоимостью, превышающей сто крон. В-третьих, в непристойном обнажении и, в-четвертых, в незаконной парковке. Признаете ли вы себя виновным или невиновным?

Две головы заговорили в унисон. – Невиновны, Ваша Честь.

– Так и отмечено. Судья закрыл папку с делом. – Выбор присяжных, завтра утром, в девять часов. Он начал вставать.

Я остановил его. – Ваша Честь, есть вопрос залога.

Дэйв Клатчетт немедленно возразил. – Дело о преступлении, грозящем смертной казнью, Ваша Честь. Никакого залога.

– Нет предыдущих судимостей, – перебил я. – И город захватил его транспортное средство. Он не может никуда сбежать. Кроме того, в тюрьме жарко и влажно. Мэтт Рутнер до сих пор не починил кондиционер. Констебль Пэкл сидит в своем кабинете под вентилятором и потеет. Это жестокое и необычное наказание в камерах. На самом деле я не думал, что Джону-Клоду будет слишком неудобно. Его замечательная одежда была саморегулирующейся. Ему жилось лучше, чем Неду и его помощникам. – В данных обстоятельствах мы просим освободить его под подписку о невыезде.

Судья снова сел. Он немного подумал. И мы все подумали, что залог действительно может стать проблемой, потому что, как мы все знали, у инопланетянина вообще не было денег. На самом деле у него было то, что он называл деньгами, но они были хороши только на его родной планете, там, на чем-то, что он называл Центавром. Его предполагаемыми деньгами были толстые золотые диски с оттиском бюста какого-то двухголового парня. Ничего хорошего, конечно. На все три сотни не купить чашку кофе у Гаршмейера.

– Как насчет его корабля? – спросил судья. – Разве он не может продать его?

– Мы проверили это, Ваша Честь. Несколько местных старьевщиков осмотрели судно, но, ни один не проявил к нему интереса. Цюрихская комиссия по науке позвонила и хочет его посмотреть, с тем, чтобы сделать заявку. Им кажется, что оболочка может быть изготовлена из того, что они называют «колониум». Но они еще не прибыли.

В этот момент мой клиент, казалось, вздрогнул, словно испуганный каким-то странным зрелищем или звуком. Я не слышал ничего необычного, только продолжающийся невнятный шум в зале суда. Затем он приподнялся на стуле и оглянулся на баронскую ложу. Он долго смотрел на экран. Затем он выпрямился и снова сел, и когда он это сделал, на его лицах заплясали улыбки. Конечно, что-то происходило. Возможно, в конце концов, я это выясню, но сейчас у нас были другие проблемы.

Судья посмотрел прямо на меня и даже глазом не моргнул. – Залог установлен в миллион крон. Он говорил мрачно и решительно. Высокий залог, но опять же, здесь вовлечены Сикстрис. Так много для залога.

Я сказал: – Ваша Честь?

Он вздохнул и снова сел. – В чем дело, адвокат?

– Относительно выбора присяжных. По нашим законам, мой клиент имеет право на равных себе присяжных – то есть, двухголовых людей. Но в списке присяжных нет двухголовых. Поэтому я предлагаю перенести суд в другое место, чтобы он состоялся на его родной планете, населенной двуглавыми людьми.

– Об этом не может быть и речи. Предполагаемые преступления имели место в этой провинции, и суд должен проводиться на месте преступления. Самое большее, что я могу для вас сделать, согласившись с обеими сторонами, – это передать дело в суд без присяжных.

Клатчетт и я посмотрели друг на друга. Не желая делать друг другу одолжения, мы оба увидели преимущества суда без присяжных. Мы заговорили одновременно. – Мы согласны, Ваша Честь.

Судья Клоук подозрительно посмотрел на нас. – Хорошо, суд назначен на завтрашнее утро, на девять часов.

Он повернулся и исчез в своей комнате, после чего мой старший следователь, молодой Кассиус Риверс, начал дергать меня за рукав. Я ушел с ним, а Нед Пэкл вернул пленника в его камеру.

Касс хотел рассказать мне историю о ложе барона. Мы пошли к Гаршмейеру выпить кофе, где он все объяснил.

* * *

3. Зрители в ложе

Касс Риверс рассказал следующее. Его младший брат Бен и близкий друг Бена, Дик Кэйбл, пробрались по воздуховоду из технического отсека, через потолок зала суда и спустились по вентиляционной шахте в частный гараж. По словам Бена, они с Диком пытались спустить вентиляционную решетку, когда в гараж въехал лимузин барона. Они наблюдали за происходящим из-за решетки, внимательно, но с любопытством.

Двери гаража, скользнув, закрылись. Дверь лимузина открылась, вышел водитель, огляделся, подошел к лифту и нажал кнопку. Дверь лифта открылась. Из машины вышла женщина в вуали.

– Продолжайте.

– Она подошла к лифту, вошла в него и поехала наверх. Шофер достал из кармана читающее устройство, прислонился к машине, зевнул и начал читать. Бен и Дик решили вернуться тем же путем, каким пришли.

– И…?

– Женщина. Она была молода. На ней была забавная вуаль, закрывавшая обе головы. Он наблюдал за мной, чтобы оценить эффект.

– Две... головы?

– Это правда. Дик Кэйбл рассказывает ту же историю.

Я огляделся вокруг. Никто не обращал на нас внимания. Двуглавая женщина Сикстрис? Ну, был такой слух... Но предполагалось, что это случилось давным-давно, когда старый Берл Доггер пытался сохранить свои гены, чтобы сделать посмертного ребенка из пробирки. Эксперимент, если его можно так назвать, возможно, прошел слегка, но трагически неудачно. Что-то было не так с ребенком. Странные слухи, теперь почти похороненные и давно забытые.

– Нам нужно, чтобы мальчики поклялись, что они будут молчать, – сказал я.

– Я уже это сделал. Теперь они Младшие Ящерицы.

Двухголовая дама в качестве тайного зрителя на суде века? Это само по себе приглашало к исследованию. Кто этот странный генетический отпрыск колючей ежевики Сикстрис? Имя (имена)? Возраст? Медицинские заключения?

Касс наблюдал за моим лицом, пока я думал обо всем этом. – Босс, я займусь этим. Как высоко я могу пойти?

Я изучал его с минуту. Он изучал меня в ответ.

– Сто крон. И не попадись.

Прежде чем мы покинули Гаршмейера, я заказал литровый термос чая со льдом. – Передайте это Неду от нас. Это может помочь ему пережить дневную жару. И скажите ему, в качестве личного расположения, что я вызвал заклинание вуду, гарантирующее возврат денег, и что кондиционер обязательно заработает сегодня вечером.

Касс курьезно посмотрел на меня.

– И еще одно. Сразу после ужина прикажите своим двум новым Младшим Ящерицам спуститься в технический зал здания суда и вставить вилку кондиционера обратно в розетку.

– Хм. Они должны были выключить его, чтобы пролезть через лопасти вентилятора в воздуховод, не так ли?

– Без комментариев.

– Шеф, вы делали то же самое, когда были ребенком?

– Убирайся отсюда. У нас обоих есть работа.

* * *

Я постоял на мгновение перед Гаршмейером, глядя на обведенное мелом пятно, где корабль Джона-Клода раздавил бедного доктора Банчу. Это жестоко и грустно, но я должен сообщить, что этот контур сделал многих людей очень счастливыми.

А для Сары? Ничего такого. Она была только андроидом. В моей голове остались только воспоминания о ней. Они будут там долго.

* * *

Кассиус Риверс действительно был занят всю ночь.

На моем столе рано утром лежали ксерокопии двух страниц фирменных бланков старой клиники Косби, (оторванных и замененных центральной больницей Летарии еще до моего рождения). На страницах было написано так неразборчиво, что это, должно быть, были собственные заметки доктора Косби. Это был Косби – старший, который привел в мир моего отца, и который давно умер.

С помощью переводчика Фессалия я сделал довольно чистый перевод, примерно так:

... «Она» имеет одну грудную клетку, три легких, два сердца, одну печень, два желчных пузыря, два желудка, один толстый кишечник, один тонкий кишечник, три почки, один таз... Выше талии – два человека, ниже – один.

«Они» имеют четкие и отдельные личности, предпочтения, вкусы. Эти различия могут стать более выраженными, когда она перейдет к половому созреванию. (Сейчас ей десять лет). У обеих IQ превышает 200. Итого, 400+?

* * *

[Примечание Касса: «по-видимому, несколько страниц отсутствуют»]

... кажется, существует сильная связь между двумя мозгами, но как это делается не понятно. Предполагается телепатия, не такая уж необычная для близнецов...

Там было еще несколько строк, описывающих лечение доктора от общей простуды – ацетилсалициловая кислота, цитрусовые, постельный режим, много жидкости. Он был подписан Р. Косби МД с неряшливой датой, ХХ января, 2109.

Касс добавил полстраницы со своим собственным анализом: «Шеф, это абсолютно все. Есть только один двухголовый человек в истории Сикстрис, и это (и этот ребенок) – женщина в ложе».

Когда я прочитал это, мне пришлось улыбнуться. Очевидно, в отчете речь шла о двухголовом ребенке, родившемся, вероятно, в 2098 году незадолго до смерти Берла Доггера. Если она сегодня жива, то ей почти сто лет. Она не могла быть таинственной двухголовой красавицей в баронской ложе. На этот раз, Касс, ты ошибаешься.

К маленькому пакетику был приложен счет.

* * *

Ящерица

Частный сыщик

Мы идем туда, куда вы не посмеете.

Для восстановления документов Косби, которые считались уничтоженными Клатчеттами, с большим личным риском и опасностью. 100,00 Крон

* * *

Я вздохнул. Ну, может быть, Ящерица Касс того стоила. Если бы я попытался достать эти бумаги, Нед Пэкл, конечно, поймал бы меня.

Но что все это доказывает? Я не видел никакой непосредственной связи с процессом. С другой стороны, Дэйв Клатчетт, очевидно, приказал уничтожить все копии отчета доктора Косби. Почему? У него должна была быть причина. Продолжай копать...

Слово о Дэйве Клатчетте. Клатчетты служат барону уже несколько поколений. Говорят, что у них есть какая-то тайная власть над баронством, но никто не может указать на что-то определенное.

Во всяком случае, тот или иной Клатчетт всегда был надсмотрщиком за баронскими поместьями, собирал налоги, выставлял на аукцион различные провинциальные конторы, собирал приданое для дочерей, не давал сыновьям попасть в тюрьму и так далее.

* * *

4. Отчет доктора Банчу

Еще в январе я узнал, что доктор Банчу написал научную монографию, в которой упоминался член семьи Сикстрис, а Дэйв Клатчетт конфисковал все экземпляры. Далее в отчете Дэйва барону Сесилу говорилось: «Мы были рады узнать, что состояние его почек неизлечимо».

Так кто же был этот доктор Банчу, который был в обиде на Сикстрис, и чью жизнь случайно оборвал вчера мой клиент?

Говорят, что доктор Деннис Банчу принял предложение удалиться в буддийский монастырь в Летарии по нескольким причинам: потому что еда и жилье были бесплатными; потому что он любил свободные шафрановые одежды монахов. Кроме того, поскольку он уже был лысым, он легко вписывался в сообщество бритых голов. И наконец, что очень важно, он мог бы продолжить работу над своей диссертацией по эволюции гуманоидов.

Ну, что было в этой монографии, что так сильно рассердило Сикстрис и их сторожевых псов? Наверняка где-то остался один экземпляр.

* * *

[Заметка Ящерицы: три первые страницы отсутствуют].

Сто лет назад американская атомная подводная лодка «Гольян» выходила в море мимо Бэттери-Парк, когда что-то пошло не так. Она взорвалась и исчезла, забрав с собой Манхэттен, Стейтен-Айленд, Бруклин и большую часть Нью-Джерси. Сорок миллионов мужчин, женщин и детей умерли мгновенно. Части тел были найдены на востоке Бостона и во дворах Милфорда, штата Пенсильвания. Следы огромного пылевого облака все еще кружат над земным шаром.

Мы все это уже слышали. Посмотрите, например, сноску в истории Гаскелла (5:3.10), которая объясняет механизмы, которые сделали катастрофу неизбежной, как самоотключение закипевшего чайника. Однако, за исключением последующего излучения, ничто из этого не имеет отношения к настоящему отчету. Как сказал тогдашний американский президент: «Трагическая случайность, но такие вещи случаются».

История гуманоидов показывает последовательность благотворных мутаций, каждая из которых наступает через период времени, более короткий, чем предыдущий. Это ускорение особенно заметно за последний миллион лет. В течение этого периода каждый прогресс приносил решающий культурный вклад, который позволял каждому новому виду доминировать и заменять предыдущие виды....

[Некоторые страницы здесь отсутствуют.]

И вот в чем дело: линия гуманоидов все еще развивается.

Если бы эволюция гуманоидной линии шла по нормальному графику, мы не ожидали бы появления супергуманоида раньше, чем через пятьдесят-семьдесят пять тысяч лет. Но условия не нормальные. Мы, конечно, имеем в виду мутагенное излучение «Гольяна», которое быстро распространилось по всему земному шару.

И поэтому, учитывая ускоренный темп эволюционного процесса, наши наследники могут жить среди нас в этот же самый момент. Действительно, он/она может жить сегодня в этой провинции Летарии. Эволюционная статистика предполагает, что первым таким ребенком будет самка, так как это благоприятствует быстрому размножению нового вида. Как мы ее узнаем? Казалось бы, можно с уверенностью сказать, что, хотя супергуманоид (назовем ее так), вероятно, будет обладать многими физическими характеристиками, общими с нами, она, тем не менее, будет выглядеть по-другому. В своем окружении она может даже считаться чем-то вроде урода (две головы?), и как можно больше находиться в уединении. Кроме того, можно ожидать, что у нее будет продолжительное детство и замедленное созревание, что позволит расширить процесс обучения. Мы можем предсказать половое созревание в пятьдесят лет, зрелость в сто, с плодородной зрелостью, возможно, продолжающейся в течение нескольких столетий. Она, вероятно, продемонстрирует ранние навыки, превышающие все, что возможно гомо сапиенсу.