Текст книги "Быть Вселенной в голове у каждого"
Автор книги: Catherine de Froid
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Часть 5. Вселение
Вячеслав.
Сначала были какие–то разноцветные потоки энергии, какими их изображают в играх и фильмах со спецэффектами. Они переплетались и завивались, пока кто–то из компании усилием воли не вычленил себя из общей массы и не высказал предположение, что это все им просто кажется. На него тут же зашикали: мы должны стать одним целым, а ты выделяешься. Он возразил: вы даже ругаете меня несколькими разными голосами, сливайтесь уже быстрее.
Через несколько часов они поняли, что слиться в одну личность не получится, и следует просто научиться взаимодействовать. Это не было сложным, по крайней мере в этом пространстве, где и делать–то ничего не надо было. Требовалось усложнение задания.
Раздался звук, который, будь это сон, стал бы его частью и прошел незамеченным. Но это не был сон, поэтому все узнали его:
– Будильник! – единодушно сказал сгусток личностей. – Давайте попробуем открыть глаза.
Стены, потолок, обои какие–то безликие. Собранный рюкзак на полу. Эй, народ, какой рюкзак? Лето на дворе! Перезагрузка. Ничего не меняется.
– Славик, продирай глаза, нам в гости надо ехать! – раздался женский голос.
Теперь все ясно. «Я» – Вячеслав, хотя возможны и другие варианты, на дворе действительно неучебное время, в первый же день предстоит освоиться не только с родителями, но и с более дальними родственниками или друзьями родителей. Резонно.
– Ма–а–ам, сегодня же воскресенье! – Естественно, это восклицание направлено всего лишь на то, чтобы узнать день недели. В идеале, конечно, нужно узнать число и год, а также свою фамилию, если этого не заваляется в закромах «приемного» мозга, но с этим позже.
– Конечно воскресенье, – улыбнулась мама. – Просыпайся скорее, в школу никто не гонит. Через неделю только.
– Встаю! – Прежде чем четыре личности успели что–то сообразить, тело село на кровати, свесило ноги, подпрыгнуло и повисло на шведской стенке. Вот оно и проявило себя. Что–то дальше будет?
***
– А! Афанасьева пришла! – радостно воскликнула коротко стриженая черноволосая женщина.
Слава вздохнул с облегчением: вот и пришли. Пришлось ехать сначала на электричке, потом на метро. Все четыре личности недолюбливали вокзалы за грязь, а тело еще, кажется, немножко боялось закрытых пространств. Оставалось надеяться, что вчетвером удастся справиться.
Теперь их мозги были заняты следующим вопросом: Слава тоже Афанасьев, или же мама носит девичью фамилию? И да, кстати, папа в доме вообще имеется?
Взрослые стали разговаривать о своем: история искусства, впечатления от поездок. Слава нашел себе книгу, о которой одна из личностей слышала краем уха, и начал читать.
Интересно было не всем, поэтому Андрей–старший остался читать, Ратор подключился к Интернету за календарем, а остальные остались просеивать болтовню на информативность.
– А Лева скоро придет? – спросила мама. – Что у него там, математика?
– Ага. Программистом, блин, будет. А всего–то шестиклассник будущий. Твой–то в какой идет?
– В пятый. Пришлось школу сменить, а то от твоего, наверно, набрался страсти к математике.
Слава обрадовался: нежданный подарочек от Бога. Математику они все любили.
– Народ! – раздался зов Ратора. – Сейчас две тысячи пятнадцатый год! Двадцать пятое августа. Мы в будущем.
– Хорошо, что не в прошлом, – отозвался Андрей–старший. – Бывал я в нем разок. Скукота сплошная.
– Эй, я тоже тебя слышу! – обиделся Андрей–младший.
– Дайте–ка «контакт» посмотреть.
– Нет доступа, – отозвался Ратор.
– Что за фигня? Загугли–ка.
Через минуту Слава сидел с отсутствующим взглядом, а внутри него кипело обсуждение. Только что четверо увидели текст о том, что 1 апреля четырнадцатого года Дуров объявил о закрытии Вконтакте, прокомментировав это в духе: «Все свои деньги я уже заработал, пора подвинуться и дать место новым многообещающим проектам, которых за эти годы, наверно, набралось достаточно. Мне надоело смотреть на интернет–зависимых существ, старательно корчащих из себя кого–то еще. Их и в жизни–то полно, а уж во Вконтакте они просто кишат. Одна отрада – как они там без меня взвоют. Боюсь, когда–нибудь я не вынесу безделья и создам новый проект, который повторит судьбу прежнего. Но это будет нескоро. Ciao!». О новом проекте ничего не сообщалось. Сказано было только, что тогда никто не поверил, списав на дату, а 3 апреля кто–то стер из Интернета все упоминания о Вконтакте, кроме новостей, потому что слишком много было эмоций.
– И где теперь блоги вести? – полюбопытствовал Игорь, закончив ругаться по поводу максимализма Дурова. – В ЖЖ неудобно.
– А почта у нашего друга есть? – спросил Андрей–младший.
– Давайте будем учиться пользоваться его мозгом, – подумал Ратор. – Ладно, я уже понял, что мне одному над этим трудиться.
Через полчаса чтения и разговоров Славин мозг начал перекачивать данные в сознания четверых.
Садик, школа, друзья, подружки, родители, развод родителей, выпускной в четвертом классе… Слава был поверхностным мальчиком, веселым, жизнерадостным, не любящим предаваться размышлениям. Похоже, всех его знакомых ждал огромный сюрприз. Ну да ладно, новая школа – новые знакомства, друзья – так, скорее приятели, можно свернуть общение.
– Так, вот: фамилия – Козырев, адрес почты и пароль сейчас опробую. Ничего интересного, в основном уведомления. А вот это интересно. Что такое Черкни. ру?
– Открой первое письмо от них, – на автомате посоветовал Игорь.
– Сам вижу. Вот: «Молодая быстро растущая соцсеть… 20 миллионов пользователей за два года… Сам Павел Дуров назвал ее основателя своим преемником…». Зайдем?
Приобщиться к цифровым технологиям не дали: пришел Лева, а живое общение всегда лучше сетевого.
– Салют, Славон! – поздоровался он.
– И тебе бонжур, Грива! – Традиционный обмен приветствиями состоялся. Дальше началась возня, болтология, игры в шахматы и обжорство (поесть любило не только тело, но и трое из четверых). Клюя носом в электричке, Слава подводил итоги дня. В общем–то, он был доволен. Все четверо были довольны. Как–то там женская часть населения? Обещали, что они будут знакомы. Наверно, в школе увидятся.
Марина.
Голоса, движение… Вначале было слово. И слово было… Что–то вроде «Старт» или «В путь». А впрочем, никто его не слышал. Просто в голове появился голос и что–то сказал. Это не был голос из песен или голос, которым разговаривают сами с собой. Просто было неприятное ощущение гостей в голове.
Потом пришло осознание себя. Многих себя. Странное ощущение. Хочется в нормальную жизнь. Хочется… Ох как хочется… Так, а теперь все вместе…
Солнце смотрело в окно. Лето. По настенному календарю сейчас 25 августа. Год… Две тысячи пятнадцатый. У тела прекрасное зрение. Еще бы, в пятом–то классе.
Десять утра. Пора вставать. Все в доме еще спят. Тело умеет готовить? Может быть, даже любит? Нет, данные мозга пока не загрузились. Девочки внутри готовить не любят, но есть хочется. Если тело готовить не умеет, то будет приятный сюрприз родителям. Итак, вперед.
Поев, тело включило компьютер. Здесь он был собственный, даже с Интернетом. Та–а–ак, почта, потом пальцы привычно нажимают на значок неизвестного сайта «Черкни. ру». Что еще за сайт? Где родной Вконтакте?
«Вконтакте – старье, еще год с лишним назад накрылся. Создатель совсем зарвался. Черкни. ру куда лучше», – подсказывает память.
«Марина Тихомирова, добро пожаловать!», – приветствует сеть. Дизайн похож на Вконтакте, но немножко попроще. В целом, не так уж и плохо.
Три новых сообщения. Какие–то подружки. Тело само строчит ответы. Кто–то зовет гулять. Тело соглашается. Родители вообще разрешают? Эй, Марина, отзывайся! Молчание – значит согласие? Ладно, пойдем гулять.
***
Прогулка получилась веселая, сумбурная и совершенно бесполезная. Собралась стайка из пяти девочек, гуляли по городу, пили «колу», болтали о «парнях». Какие в пятом классе могут быть парни (в том самом значении)? Однако у Марины тоже есть такой. Завтра как раз с ним гулять, как сообщает подружкам тело.
– Пипец… – тихо шепчет одна из Саш.
– Он самый, – отвечает Катя. – У меня за всю мою последнюю жизнь так никого и не появилось, а у этих уже все бурно.
– Главное, чтобы учиться не мешали! – произносит другая Саша.
– Вы как хотите, а я скучаю по мужской части эксперимента! – признается Андра.
– Ага, ни имени не знаем, ни фамилии. Как находиться будем?
– Найдемся.
– Марин, ты там в каких облаках витаешь? – спрашивает кто–то из подруг.
– Извини, отвлеклась.
Интересно, если дружба держится только на памяти тела, ее надо поддерживать или лучше начать с нуля? С одной стороны, эти легкомысленные девочки и непонятный бойфренд немного раздражают, с другой, перспектива иметь двух–трех собеседников и полный ноль в личной жизни пугает. Четыре личности выбирают компромисс – плыть по течению и не вылезать, по крайней мере, пока не найдут оставшуюся часть компании. А там уже все будет иначе.
***
Марина собирается на свидание. Похоже, надо вмешаться. Четверо единогласно остановили тянущуюся к косметике Марину: не надо, нам не нужен кто–то, кто бы велся на всю эту мишуру. Это еще и для здоровья вредно. Так, тебя здесь вообще нету, раскомандовалась.
Выход из дома. Тело натянуло наушники. Снимаем: лучше под ноги смотреть. Мимоходом проглядываем плейлист. М-да… Хотя что еще слушать пятиклашке, точнее, без пяти минут пятиклашке?
– Андра, ты там не включишь нормальную музыку? Ах, да, контакт же закрыли. На «черкни» есть медиатека? Отлично.
– Так что вам включать?
– Главное, чтобы тихо и не мешало за дорогой следить. Как обычно, когда в голове играет.
– Да, но что?!
– ДДТ! «В последнюю осень», «Метель», «Пасха», как–то так.
– Streetlight Manifesto! Somewhere in the between.
– Телевизор! Эй, это название группы! «Когда ты умрешь», «Отчуждение», «Сиди дома».
– Rise Against – Prayer of the refugee.
– Ты там определяйся быстрее, а то в моем сознании уже начинает само играть!
– Зачем ты это сказала?
– Может, так и оставим?
– А давай.
До «места встречи» топать минут двадцать, ну или, как Марина любит, на автобусе. Четверо автобусы ненавидят, а пешком гулять обожают, так что вперед.
– Привет, Слава!
– Привет, Марин. Потрясающе выглядишь, как всегда. Куда пойдем?
– Давай погулять куда–нибудь. В идеале – в лес.
– На тебя не похоже.
– Люди меняются.
Слава берет ее за руку, как заведено в этом обществе, и ведет в сторону леса, а личности бьют тревогу. Хотя в этом произведении уже и так довольно много совпадений имен, именно сейчас мне захотелось сделать его не случайным. Так что вы уже знаете, кто есть кто. Андра тоже что–то чувствует:
– Извините, конечно, но я чувствую Ратора!
Ратор в голове Славы подает голос:
– Я что, настолько влюбленный дурак?
– В чем дело, друг? – спрашивает Игорь.
– Мне кажется, что Андра где–то здесь. Глупость.
Минут пять они идут молча, каждый со своей бурей в голове. Потом Марина обнимает Славу и наклоняется к его уху:
– Сейчас я кое–что скажу, только не обижайся.
– Не буду.
– У меня, кажется, раздвоение личности. Два раза раздвоение.
– А у меня расчетверение, – широко улыбается Слава. – Хватит политкорректничать, девочки!
– И как к тебе теперь обращаться? Вас же четверо!
– Лучше Славой, привык уже почти.
Двое, точнее, восьмеро, идут по лесу и мило болтают. Они вспомнили, что теперь будут учиться в одной школе, и это их чрезвычайно радует. Они понимают, что их дружба (ибо какие в неполные одиннадцать лет отношения, в самом–то деле!) может ограничить круг их общения, но сейчас их это мало волнует. И в прошлых–то жизнях их вниманием не баловали. А сейчас, по крайней мере, есть запас старых друзей.
– В мою голову пришла глупая мысль, – говорит кто–то из девочек.
– В мою тоже. Ты первая.
– Давай заведем блог, ну, как в той жизни, только вместе? Глупо, да?
– Знаешь, заметно, что мы все созданы одним автором. У нас и мысли одинаковые.
– Я все слышу! – шутливо грозится Катя.
– Только не надо скандалить, а то никто из нас не умеет затыкать рот поцелуем.
Марина дает Славе оплеуху:
– Совращение малолетних задумал? Мы–то все не против, а вот Андрей–младший…
– Эй!
– Ладно, ладно. Просто мы физиологически ни для чего серьезного не готовы. Гормоны еще не те.
– А любви уже хо–о–очется… – явно кому–то подражая, произносит Слава.
– Осталось друг в друга влюбиться и не запутаться, кто в кого!
Слава.
– Вот я и дома! – Счастливый Слава запер за собой дверь.
– Как твоя бурная личная жизнь? – За те, как оказалось, три месяца, которые их тела «встречались», эта фраза стала у мамы дежурной, но нынешний Слава решил возразить:
– Мам, ну какая это личная жизнь? Мне еще одиннадцати нет! Мы просто хорошие друзья.
– Раньше другое говорил, – вздохнула мама. Более того, раньше она сама ему говорила о невозможности «отношений» в его возрасте. И вот, только она смирилась…
– Люди меняются, мам, – с острым чувством дежа вю сказал Слава. – Не всегда, правда, но иногда за сутки от прежнего человека ничего не останется. – Это звучало сильно избито, но, как он поздно понял, маму могло встревожить.
– Что случилось? – Реакция была ожидаемой.
– Просто на мой язык налипло много пафосных цитат, не обращай внимания, – широко улыбнулся Слава, уходя к себе в комнату, чтобы обозреть, что там можно почитать. Чутье подсказывало, что придется читать через Интернет. Оно не обмануло.
– Давай, Ратор, подключайся, – попросил Игорь. – Без тебя, друг, никак.
– Да мне несложно, – ответствовал бывший серый. – Вашей с Мариной взаимной энергии хватает на что угодно.
– Взаимной энергии? – переспросил кто–то из Андреев.
– Сильная ментальная связь. И не разобрать, кто с кем, тела или души. И очень много положительных эмоций.
– Дети, что ж. И любят, как дети, – вздохнул Игорь.
– Ты что? Наши предшественники были куда испорченнее. Это, наверно, мы получили возможность снова побыть наивными и не циничными детьми.
– Всегда мечтал… – Это младший Андрей.
– Не ерничай! Я – так скучал по собственному детству с тех самых пор, как начал философствовать, если не с начала употребления нецензурной лексики, – возразил старший.
Ратор открыл «Черкни. ру» (который успели окрестить Черкалкой или Чирикалкой) и увидел сообщение от Марины, которая, понятно, давно была в друзьях. Следующие полчаса оба сидели с отсутствующим выражением лица и обсуждали детали блога.
Когда он наконец появился, он назывался Octoegus, а в описании красовалось: «Мы – степени двойки. Мы – одно, нас двое, а несем в себе восьмерых. А квадрат – это пошло и совсем не искусство».
– Не слишком личностно? – спросил Слава.
– Правда бывает невероятнее любых выдумок, так что никто не поверит, – обнадежила его Марина. – Кстати, хорошая новость.
– Какая?
– Здесь очень мало блогов, и почти все – новостные или музыкальные.
– Функцию, что ли, недавно ввели?
– Или все сидят на других площадках. Ладно, на меня накатило вдохновение, буду набирать первый пост. А Андра займется раскруткой.
Часть 6. Школа. Адаптация
Вот и первое сентября. Парадная форма, цветы. Хоть здесь ничего не меняется, если не принимать во внимание, что пятиклашки еще не так прогремели в школе, как это сделали личности внутри Славы и Марины, да и росту поменьше сантиметров на тридцать, хотя все равно «вселенцы» здорово возвышаются над новыми одноклассниками.
– Привет, Слава!
– Привет, Марина.
Ах, да, еще на этом празднике жизни присутствуют родители. Но они обычно мешают только тем, кто хочет казаться взрослым, то есть опять же всем, кроме наших героев. Им родители наоборот помогают скрасить ожидание и вытерпеть всякие нудные речи директора и друзей школы.
– Зачем мы вообще первого сентября сюда ходим?.. – вслух думает кто–то в Славе.
– Расписание, – отзывается Марина. – И, может, учебники. А если тебе что–то не нравится, уходи в виртуальную реальность. Здесь вроде вай–фай не глушат… Да он нам и не нужен. – Это речь перехватила Андра.
– Идея.
В блоге было уже двести пятьдесят с небольшим действительно активных читателей, а администраторам приходилось стараться не оставлять следом, чтобы все эти люди не начали удивляться, откуда в столь нежном возрасте такие глубокие мысли. И в той–то жизни преследовало, а сейчас и подавно.
По недоразумению пятый класс стоит рядом с одиннадцатым, и Слава от нечего делать смотрит через плечо одного скромно стоящего сзади старшеклассника. Тот как раз зашел с телефона на Черкалку и увлеченно строчил комментарий. Слава невежливо встал на цыпочки и разобрал кое–что весьма неожиданное.
– Слав, новый комментарий! – вполголоса оповестила его Марина.
– Я уже знаю, – отозвался он. – Даже больше того…
– Надо с ним сойтись поближе, – предположила Марина, услышав новость, потому что автор комментария был одним из самых активных подписчиков, всегда развязывал конструктивные дискуссии и доставлял Восьмерке много приятных минут.
– Вот только лучше списаться в Интернете или в реальности? В реальности не захочет, а в Сети мы все – немного не мы.
– Давай в реальности. Изобразим детскую непосредственность. Чур ты первый!
– Нет, ты!
– Ну на фиг! – прорезалась Катя. – Это напоминает одну давнюю–предавнюю ситуацию из моей жизни. В тот раз вмешался кто–то третий. Вам оно надо?
– Нет.
– Тогда «камень–ножницы» решат проблему.
– Ладно, давай я.
Слава снова подошел к «объекту» (на Черкалке его звали Артемом) вплотную и на этот раз демонстративно сунул нос в экран, где как раз в очередной раз обновлялась страница (дискуссия, как и следовало ожидать, уже завязалась).
– Тебе не говорили, что подглядывать невежливо? – обиделся Артем.
– Просто зацепился взглядом за знакомое название и решил почитать, что там нового.
– Навряд ли, – ответил Артем, строча очередной комментарий. – В этом блоге всего несколько сотен человек, ты чисто по теории вероятности не попадаешь.
– Давно хотел спросить, как она вообще формулируется, эта теория? – вылез с гложущим его вопросом Игорь.
Артем замялся.
– Ладно, не суть. Можешь даже среди подписчиков поискать. Слава Козырев.
– Оригинальный у тебя способ знакомиться! – посмеялся Артем, набирая имя в поиске.
Тут Слава понял, что «попал». Здесь в списке подписчиков значилось не только имя, но и дата подписки. А дата начала ведения блога светилась где–то сверху. Тогда, помнится, раскрутку отложили до следующего дня, поэтому…
– А вот это уже интересно… – задумался Артем, увидев дату и переходя обратно к списку подписчиков. – «Нас двое, мы – одно…». – Он перешел на страницу Славы, посмотрел на год рождения… – Откуда мысли берешь?
– Берем, – поправил Слава. – Нас двое.
Марина тут же сделала пару шагов в сторону интернет–зависимой пары. Состоялось знакомство, но свернуть с темы не получилось.
– Ну так откуда?
– Если скажу, что из головы, не поверишь, – предположил Слава. – Скажем так, от тех восьмерых, которых мы по описанию несем в себе.
В это время Марина не удержалась и ответила на комментарий Артема.
– Ничего не понимаю… – протянул тот. – Марина Тихомирова – это ведь ты, да?
– Она самая, – подтвердила девочка.
– Тогда как ты, черт возьми, это делаешь? Без телефона?
– Подержи меня за руки, и все увидишь, – предложил Слава. Когда Артем повиновался, Ратор быстро набрал в статусе блога: «Кое–кто не верит в чудеса, ай–ай–ай».
– Теперь смотри! – Слава демонстративно сцепил руки на груди.
– Как?..
В ответ статус был стерт.
– Все–таки не веришь… – резюмировал Слава. – Значит, и нашей истории не поверишь.
– Ну, фантастику я всегда любил… Правда, верить детям – несолидно, но…
– Артем, опять ты болтаешь, а еще гордость школы! – шикнула классная руководительница.
– Уже молчу.
Слава прислал Артему сообщение: «Не собираешься же ты верить, что нас действительно восемь, и кое–кто из нас еще застал второе тысячелетие?».
«Я сам с двухтысячного года, так что вряд ли. Хотя ситуация внештатная, а о природе вещей мы ничего не знаем».
Они еще долго переписывались, потом шли вместе домой, потом спорили в блоге.
– Не слишком я поторопился раскрыть карты? – спросил Слава.
– Какие карты? – ответила вопросом на вопрос Марина. – Мы ни за что не боремся, а умные друзья – это хорошо.
– Как подумаю, что собой представляют наши ровесники… – вздохнул Слава.
– Ко мне уже половина класса в друзья постучалась. Это черт–те что и сбоку наушник!
– Ко мне тоже… – Еще один сокрушенный вздох.
– Да ладно, кто и когда здесь вел себя на свой биологический возраст?
– Я… То есть Андрей–младший. До того, как старшенький пожаловал.
– Извини, тебя не учли.
– Судьба… Да ладно, я все равно немножко постарше Артема, так что проблем не вижу.
Над этим фактом долго смеялись.
***
– М-да, – заключила Марина, раскрыв учебник по ал… то есть, еще по математике. Дело было второго сентября, прошло уже два урока, намечался третий. – А вот к этому я не была готова.
– Терпеть невыносимо легкую математике и невыразимо непонятливых одноклассников еще лет пять–шесть? – понимающе спросил Слава. – О, да.
– На фиг такую жизнь! – проснулась Саша–вторая. – На фиг, на фиг! Не для того я из окна кидалась, чтобы получить то же самое, только в два раза дольше!
– Тихо, – попросил Слава. – А то подумают, что ты психически ненормальная или безнадежно испорчена.
– Это ведь правда, не?
– Хватит! Давайте лучше подумаем, не попроситься ли нам перепрыгнуть несколько классов?
– Идея. Но разрешат ли? Мы ж маленькие и несолидные, детям никто не верит.
– В этом теле нам обычно везет. Артем уже поверил, хотя это был такой бред!
– Может, призовем его на помощь?
– До начала урока сколько?
– Десять минут.
– Пошагали.
Школа не была большой, и вскоре двое уже обнаружили Артема, сидящего наедине с телефоном и слушающего музыку.
– Понимаю, – сказал он, выслушав жалобы в духе «Нам слишком легко!», обычно вызывающие бурный смех. – Действия?
– Хотим перевестись класс этак в десятый.
– Одобряю. Только здесь уже в девятом интегралы всякие начинаются, вы их знаете?
– Мы даже производной еще не проходили, – признался Слава.
– Значит, в восьмой, – предложила Марина. – Только черта с два нас воспримут всерьез.
– И вам надо, чтобы я, как гордость школы, пошел с вами к директору и убедил его? – догадался Артем.
– Ага!
– Ну, моя серьезность и солидность оставляют желать лучшего, но учителя меня любят. Когда пойдем?
– Неохота на математику, так что можно и сейчас.
– Эй, там! – обратился Артем к классу. – Прикроете перед Сергеевной, если не вернусь? Типа к директору вызвали.
– Не вопрос, – отозвался кто–то из класса.
– К директору? – поднял брови Слава.
– Меня тоже разок так вызвали, – пояснила Марина. – Спросили, по каким предметам четверки выходят, и отпустили. Но психовала крепко.
– Вот–вот, – кивнул Артем. – Правда, в первый учебный день немного рановато, но не ходить же на ОБЖ… Нам сюда.
***
Прочитав табличку на двери кабинета директора, Андрей–старший сильно удивился.
– Что с тобой? – беззвучно поинтересовался Игорь.
– Потом. Может, я и ошибаюсь.
– Пойдем, что ж, – пригласил Артем, толкая дверь. – Если ей никто не мешает. Здравствуйте, Анна Константиновна!
– Здравствуй, Артем! – ответила она. – С чем пожаловал? – Андрей мысленно протер глаза.
– Да это не я больше… – смутился он. Видно, стеснялся парень не меньше восьмерых.
– Излагай давай, а то на ОБЖ пошлю, – весьма знакомо (для Андрея–старшего) улыбнулась директриса.
– В общем, эти два юных дарования желают перепрыгнуть пару классов, а я здесь нечто среднее между протекцией и поручителем.
Определенно, Артем так же неуверен в себе, как и все здесь собравшиеся подростки. Ну да ладно, зато умный.
– Второе сентября на дворе, а вы уже сделали выводы. Не слишком поспешно?
– Нам слишком легко! – выпалила Марина.
– Мы осилили большую часть программы обычной школы, поэтому, учитывая, что здесь школа все же не совсем обычная, хотим учиться классе этак в восьмом, – поправил Слава.
– Я поговорю с учителями, посмотрим, что мы можем сделать по этому поводу… – сдержанно ответила Анна Константиновна.
– Читать: эти мелкие вечно лезут, но политкорректность превыше всего, – шепотом перевела Марина.
– Я все слышу! Но, в общем–то, ты почти права.
– Анна Константиновна, серьезно, переведите их куда постарше! – подал голос Артем. – У них мозги работают так, что я не всегда угонюсь! Могу привести почти вещественное доказательство. – Он потянулся за телефоном, намереваясь открыть хорошо знакомый читателю блог. – Ратор, несмотря на протесты остальных, быстренько подключился к сети и поставил в соответствующий раздел имена авторов. «Уберу потом», – пообещал он.
– Ну, раз уж ты так говоришь… – протянула директриса.
– Анна Константиновна, а вы Андрея Филиппова помните? – не выдержал Слава, точнее, упомянутый Андрей. – Мы… он с вами когда–то программированием занимался. Много хорошего о вас говорил.
– Андрей? – задумалась директриса. – А, помню, конечно! Интересный очень человек. Только как–то мы с ним связь потеряли. Как он там?
А, ну точно, она как раз ушла из школы, поэтому я и сидел с депрессией, вспомнил Андрей. Что бы ей ответить такое? Первый раз ушел он году в одиннадцатом, значит, сейчас ему должно быть двадцать.
– Хорошо, поступил в какое–то крутое место. – Откуда пятикласснику знать названия типа «Бауманка»? И не соврал, получается. – Сейчас в каком–то эксперимента участвует, не особо выходит общаться.
– А ты откуда его знаешь? – запоздало спросила бывшая (а может быть, она и здесь преподает?) учительница информатики.
– Дальний родственник, еще математикой со мной много занимался. – Вывернулся, называется: Андрею–младшему приходилось объяснять математику, информатику, да еще и отвечать за него половину. Ну–ну, не дуйся, это я любя.
– Раз так, грех тебя не перевести! – Анна Константиновна совершенно неправильно поняла цель всего этого разговора об Андрее, но без знания ситуации это и не было возможно. – Ждите тестов.
«Грубая лесть бывает полезна?» – шепнула Марина Славе на ухо.
«Просто сильно соскучился!» – ответил Слава.
– Ладно, мы тогда пойдем… – замялся Артем.
– Спасибо вам огромное! – сказала Марина, прикрывая дверь.
– Хорошо, что вещественные доказательства не понадобились! – сказал Слава, оказавшись за дверью.
– Вот только не надо самокритики! – попросил Артем. – Мне, если честно, даже немножко жаль. Такое можно читать не только в нашем возрасте.
«Ну да, мы ведь постарше тебя будем…» – пронеслось в голове Славы.
«Заткнись, Андрей! Ты здесь самый многоопытный, пора бы уже вырасти из возраста, когда кичишься своей взрослостью!» – пронеслось там же в обратном направлении.
«Молчу, молчу!».
– Сколько там времени, Артем?
– Пятнадцать минут от урока прошло. Провожу–ка я вас в класс, чтобы не было косых учительских взглядов, – предложил Артем. – Не вздумайте отказываться, я не хочу на Очень Большую…
– Вы до сих пор так ее зовете? – удивилась Марина.
– А ты думала, мы ее полюбили?
– Кстати, почему мы говорим «ее»? Предмет – «он», основы – «они»… – невинно спросил Слава.
– Потому что «Ж»! – в голос сказали Артем и Марина.
– Здравствуйте, Нина Васильевна! – поздоровался Артем. – Позвольте представить вам двух будущих победителей всех возможных олимпиад, вы ведь еще не знакомы?
– Пусть будущие победители садятся и погружаются в учебный процесс, потому что до того, чтобы прогуливать половину уроков из–за олимпиад, им еще далеко.
«Ближе, чем вы думаете!» – думалось всем троим, но каждый из них боялся сглазить и молчал.
– Вячеслав и Марина, не так ли? – уточнила учительница, когда Артем удалился.
– Именно. Мы успели пропустить что–то важное?
– Нет, я как раз собиралась приступить к объяснению первой темы.
– А можно что–нибудь порешать… посложнее? – попросил Слава, глянув в учебник. Не берусь утверждать, но там красовалось что–то не сложнее темы «Обыкновенные дроби».
На него уставилось полкласса. Уклон уклоном, но такие отборные ботаники, как наши два героя, встречаются редко.
– Это еще легкая тема, – ответила учительница, приняв Славину реплику за сарказм.
– Мы тоже так думаем, – ответила Марина. – Более того, даже очень легкая. И пожалуйста, не ставьте ненужных кавычек, их здесь нет. Извините, – добавила она, поняв, что опять, как в старой жизни, «загнула».
– I have only one question… – пробило вдруг Славу. – Откуда Анна Константиновна меня помнит, когда меня «стирали» из мира уже два раза?
– Наверно, минус на минус дают плюс, – предположила Марина. – Или она просто не стала показывать, что не понимает, о ком ты говоришь.
– Я слишком хорошо изучил ее реакции, чтобы увериться в обратном, – ответил Андрей–старший. – Но ты права, законов мироздания постигать не стоит.
– Лучше сделаем вид, что упорно постигаем эти несчастные дроби. Надеюсь, недолго осталось.
***
На экзамены учителя, понятное дело, поскупились (кому охота перекраивать расписание, чтобы дать двум малолетним гениям написать полсотни тестов?). Анна Константиновна предложила двоице недельку поучиться в восьмом классе «в тестовом режиме», и, если все пойдет хорошо, потом уже браться за бюрократию. Может быть, она надеялась, что у детей блажь пройдет сама собой, но такое решение было идеальным. Оставалось взять у кого–нибудь из девятиклассников старые учебники, и дело в шляпе.
– Чёрт, в восьмом классе начинается черчение! – вспомнила Марина в первый день эксперимента (ибо так окрестила это действо директриса; ребята предпочитали выражение «эксперимент в эксперименте»).
– И химия! – с гримасой произнес Слава.
– Ладно, лучше, чем осваивать всякую легкотню. А химия не так и ужасна.
– А вот и школа, чтоб она… стояла много лет и выполняла свою миссию на отлично!
– Bonjour à tous! – поздоровался по–французски Слава, входя в свой новый класс.
– Ты кто такой? – спросили с задней парты.
«…Давай, до свидания! – пронеслось у Славы в голове. – Нет, эта шутка должна уже безнадежно устареть».
– Это наша будущая головная боль, – отозвался какой–то, судя по всему, высокомерный ботаник. – Малолетние гении, которые каким–то чудом убедили Анну Константиновну, что им здесь лучше. Подтягивай их теперь.
– Не надо, сами справимся! – обиженно произнес Слава.
– Ну–ну!
– Сейчас французский, верно? – примирительным тоном уточнила Марина. – Что вы там проходите?
– Мы Imparfait разобрали. Как оно образуется, вы, конечно, не знаете?
– J’utilisais Imparfait quand tu ne savais même pas compter en français! – Первая сформировавшаяся в голове фраза с употреблением этого самого времени. Внутренний голос (пятый?!) подсказывает, что времена где–то хромают, но для восьмиклашек (ого, какие мы уже гордые!) сойдет.
– D’accord, mais… – Единственный в классе, кто понял фразу, никак не придумает достойного ответа. Еще бы, куда им до октета ярых олимпиадников?
Урок начинается. Учительница высказывает свое мнение об эксперименте директрисы (по–французски, рассчитывая на понимание отличника, но постепенно переходя на русский), Слава возражает ей (по–французски), Марина вступает в спор. Дальше идет атака вопросами в попытках выяснить их уровень и ответы с как можно более замысловатыми конструкциями и французскими жаргонизмами. Единственный во французской группе (здесь есть французская и испанская) ботаник уже отчаялся что–нибудь понять, признался себе в собственном бессилии и улегся спать на парту. Надо выяснить, что он собой представляет, и объяснить, что ли. А то такое унижение – тебя, самого умного в классе, без пяти минут призера районной олимпиады по французскому и, наверняка, куче других предметов, в прах разносят какие–то малолетки.
