Текст книги "Не забывай меня (ЛП)"

Автор книги: Брук Блейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 14

– Это всего лишь я, – крикнул Рид, закрывая входную дверь на следующий день после того, как я вернулся с работы.

Я поставил на плиту сковороду с говяжьим фаршем поджариваться до коричневого цвета, а затем, деревянной ложкой начал разбивать его на мелкие кусочки.

– Привет, я на кухне.

Рид завернул за угол, это никогда не менялось, что, как только он входил в любую комнату, в которой был я, его лицо начинало светиться, и широкая улыбка пересекала его губы. И это не было дружеским приветствием, улыбкой: «Привет, как поживаешь?», это было намного больше. Это было выражение, сохраненное исключительно для меня, от которого в моем животе начинали порхать бабочки, и, каждый раз, когда я его видел, я знал, что это чувство не исчезнет в ближайшее время.

«Мой, – подумал я, когда Рид подошел и поцеловал меня в губы. – Весь мой».

– Ты отлично выглядишь в фартуке, – сказал он, теребя завязки на моей шее. Я никогда не надевал его, но, когда я собирал продукты для ужина, увидел фартук с поцелуями от шеф-повара и не смог устоять. Любой намек, чтобы Рид прикоснулся ко мне своими губами.

Рид сзади обнял меня за талию и наклонился ближе к моему уху.

– Готов поспорить, ты отлично выглядишь именно в этом фартуке.

«Чеерт». Если он пытался заставить меня возбудиться, у него это получилось. Мой член дернулся под молнией, и я застонал.

– Если ты здесь, чтобы поиздеваться надо мной, у тебя получилось.

– Просто даю тебе то, чего ты ждешь, – сказал он, и предвкушение того, что произойдет позже, чуть не заставило меня сказать: «К черту ужин». Я всегда предпочитал сначала десерт.

– Нехорошо дразнить, – сказал я, прижимаясь к нему задницей. Его руки скользнули вниз по моим штанам, погладили мою растущую эрекцию, и я выпустил проклятие.

– Рид, – предупреждающее сказал я. Если он не остановится, вместо ужина я приглашу его в другое место. Но потом он усмехнулся, и его руки исчезли с того места, где они сводили меня с ума.

– Я буду хорошо себя вести. Пока.

– Вряд ли ты знаешь, что это. Но я не жалуюсь.

– Надеюсь, что нет, – он положил голову мне на плечо и смотрел, как я режу чили, чеснок и смешиваю их с луковым порошком. – Вкусно пахнет. Что готовишь?

– Как ты относишься к тако во вторник?

– Мммм… Я бы сказал, что чертовски хорошо отношусь. И ты сам делаешь приправу для тако? Черт. Я достал.

Я засмеялся и поцеловал его в нос, все еще поражаясь тому, что так спокойно могу сделать такую простую вещь, как эта.

– Чем я могу помочь? – спросил он, подойдя к раковине, чтобы вымыть руки.

– Ты можешь предложить мне развлечение.

Рид закрыл кран и прищурил глаза.

– Это твой способ держать меня подальше от кухни и от твоих штанов?

– Я бы никогда не хотел держать тебя подальше от моих штанов, – я изобразил на лице шок.

– Конечно, – ответил он со смехом, садясь за пианино. Наступила пауза, а затем он начал в быстром темпе песню, которая идеально соответствовала настроению.

– Мне это нравится. Что это?

– «Суперкалифраджилистик» [8]8
  . в переводе с англ. «Суперархиэкстраультрамегаграндиозно», песня из фильма «Мэри Поппинс", 1964 г


[Закрыть] .

– Оу. Вспомнил.

– Мне нравится, что тебя так легко впечатлить, – рассмеялся Рид.

– Трудно таким не быть, когда речь идет о тебе.

– А что насчет этого? – он начал играть веселую песенку, которую я сразу узнал.

– «У старины Макдональда была ферма»? Теперь ты смеешься надо мной.

Он снова начал играть, а я снял сковороду с плиты и выложил фарш в дуршлаг, чтобы стек жир. Затем вымыв сковороду, положил фарш обратно и посыпал домашними приправами. Все казалось таким нормальным, разговор и приготовление ужина, пока Рид играет на заднем плане. Просто. По-семейному. Так, как и должно быть.

Музыка внезапно остановилась, и я оглянулся через плечо и увидел, как Рид качает головой, поворачивая шею из стороны в сторону.

– Ты в порядке?

– Да, у меня все хорошо. Просто немного потянулся.

– Это намек на то, что позже я должен тебя раздеть и сделать массаж?

Рид облизнул губы и кивнул.

– Да, черт возьми.

Я подмигнул, возвращаясь к приготовлению ужина, но через несколько минут музыка снова остановилась, и на этот раз Рид склонился над клавишами, схватившись за голову.

– С тобой все в порядке? Рид? – бросив салат, который резал, я бросился к нему и присел.

– Я в порядке, – сказал он, держась за голову.

– Что происходит? Что случилось?

– Ничего. Все пройдет, – по его закрытым глазам и искаженному от боли лицу были видно, что боль не прекращалась.

– Что пройдет? Сильная боль?

– Это просто головная боль, – выдавил он.

– Где болит?

– С этой стороны. Прямо здесь, – сказал он, прикрывая шрам на левой стороне.

– Просто головная боль, когда твой череп ударился об окно и разбил его? Где-нибудь еще болит?

– Нет. Ничего страшного.

Я вспомнил прошлую ночь, когда он сидел на этом самом месте, остановил игру и покачал головой, как будто что-то отгонял от себя. Может быть, что-то вроде гребаной головной боли?

– Как давно у тебя такая боль?

– Олли…

– Сколько времени, Рид?

– Пару дней… – он резко вдохнул и согнулся пополам, держа голову в руках. Вот и все. У меня произошел выброс адреналина.

Чертыхаясь, я сжал его колено и побежал, чтобы выключить плиту. Потом я схватил со стойки ключи.

– Куда это ты... ах... собрался?

– Поправочка: куда мы собрались, – я развернулся к нему лицом. – И ты знаешь ответ на этот вопрос, – я потянулся, чтобы найти бумажник в карманах, но, когда его там не оказалось, я помчался по дому, чтобы поискать его в спальне. Найдя на комоде то, что искал, я сунул бумажник в карман штанов и пошел за Ридом.

– Олли, это сумасшествие. Мне становится лучше.

– Сумасшествие? – я покачал головой. Возможно, он не понимает последствий того, что может произойти, но будь я проклят, если позволю чему-то случиться в мою смену. Я не хотел рисковать, особенно с Ридом. – Нет, сумасшествие в том, что ты никому не говоришь, что тебе больно. Сумасшествие – ничего не делать, – я протянул ему руку, и, когда он встал, продолжил, – нам нужно, чтобы тебя посмотрели, и я буду чувствовать себя лучше, если мы сделаем это сейчас. Хорошо?

Что-то в моем лице, должно быть, сказал ему, не спорить со мной, потому что он кивнул.

– Окей.

Когда мы шли к моей машине, мое сердце билось, как тысяча скачущих лошадей, топающих по моей груди.

«Это просто предосторожность, – твердил я себе, когда помогал ему сесть в машину и закрыл дверь. – С ним все в порядке. Нет необходимости волноваться. У него могут быть головные боли».

Когда я пристегнулся и завел машину, тихий голос Рида заполнил пространство между нами.

– Ты на меня сердишься?

– Нет, я не полоумный. Я просто… – потерев глаза указательным и большим пальцами, продолжил, – очень беспокоюсь. Прости, я не хотел, чтобы это именно так выглядело. Но если что-то не так…

Рид убрал мою руку от лица и положил себе на колени.

– Не о чем беспокоиться. Я в порядке. Но если тебе от этого станет легче, я пойду проверюсь, а потом у тебя будет возможность ночью загладить свою вину за то, что ты ошибся.

Господи, как я надеялся, что он прав. Но у меня было какое-то предчувствие. Назовем это интуицией, но что-то подсказывало мне, что его срочно надо проверить и это должно произойти сейчас. Я знал признаки, знал симптомы, но я ни в чем не был уверен наверняка, пока мы не отвезем его в больницу на осмотр.

– Договорились? – спросил он.

Я поколебался, потом кивнул.

– Договорились.

– Отлично, – сказал он, отпуская мою руку, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Когда он пристегивался, я увидел, как его лицо вздрогнуло – я бы поставил всю свою зарплату, что это еще одна вспышка боли. Но когда он поднял на меня глаза и увидел мое беспокойство, он слегка улыбнулся.

Он не мог меня обмануть, но я ничего не сказал, завел машину и вылетел на дорогу. Слава богу, больница была всего в нескольких минутах езды от моего дома. Я отчаянно хотел скорее попасть туда, по крайней мере, для того, чтобы вернуть нам душевное спокойствие.

Рид положил мне на плечо голову, и тот факт, что он был спокоен во время поездки в больницу, заставил мой желудок чувствовать себя неуютно. Я хотел позвонить его родителям, но, если ничего страшного не обнаружится, не стоит их беспокоить.

Возможно, я был в этой профессии слишком долго. Может, у меня началась паранойя.

«А может и нет…»

Обычная десятиминутная езда до больницы заняла меньше восьми, и когда я припарковался на стоянке Скорой помощи и выключил двигатель, Рид нахмурился.

– В скорую помощь? Подожди, я думал, мы просто идем к врачу?

– Нам надо к врачу скорой помощи.

– Но… – он закрыл глаза и вздохнул. – Хорошо.

Я вышел из машины и, как только он открыл дверь, я быстро обошел ее. Он позволил мне взять его за руку, чего мы никогда не делали на публике, и это маленькое достижение не осталось незаметным для меня. У меня все перевернулось, нервы и бабочки воевали в моем животе, когда я вел его через автоматические двойные двери входа и дальше по коридору в приемную скорой помощи.

– Олли, привет, – приветствовала Конни, администратор, когда мы подошли к окошку. Она посмотрела на нас и, должно быть, уловила мрачное выражение моего лица, потому что ее улыбка спала. – Что привело вас сюда?

– Он попал в автомобильную аварию в начале января, – я кивнул головой голову в сторону Рида. – В настоящее время испытывает мучительные боли в месте травмы, – я с трудом произнес следующие слова. – Я бы хотел, как можно быстрее проверить его на... возможные осложнения.

– Пойду посмотрю, кто свободен. Может кого-то конкретно? Есть предпочтения? – она отодвинула стул и встала.

Я покачал головой.

– Фарруджи осматривала его в последний раз.

– Хорошо, – сказала она. – Пусть он заполнит бланк поступления вон там, а я вернусь через секунду.

– Спасибо, Конни.

Когда я обернулся, Рид уже был у стойки, вводя на сенсорном экране информацию и симптомы, и я старался не нависать над ним. Когда он закончил, двери, ведущие в коридор, открылись, и Конни жестом предложила нам следовать за ней.

На этот раз Рид взял меня за руку, переплетая свои пальцы с моими, мы прошли мимо сестринского поста, заполненного людьми, которых я знал и с которыми работал ежедневно. С плотно сжатыми губами я кивал им, когда мы проходили мимо, и, скорее всего у них были вопросы о том, что происходит, но они, казалось, все понимали, что сейчас не время для разговоров.

Конни повела нас в одну из смотровых комнат, где были измерены все жизненные показатели Рида, после чего мы остались в комнате одни. Я сел на стул рядом со столом, а Рид переоделся в специальный халат для больных и, сел со мной рядом, потянулся к моей руке и положил ее себе на бедро.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Как сексуально ты выглядишь в этом халате.

Рид усмехнулся и потянул зеленую как горох ткань.

– Не самый подходящий цвет для моей кожи.

– Как-нибудь переживешь.

– Ха. Бьюсь об заклад, ты хочешь снять это, – подмигнул он, и мне удалось улыбнуться, потому что, черт, если он собирается шутить вместо того, чтобы волноваться в напряженном молчании, то мне нужно поддержать его в этом.

Дверь открылась, и в комнату вошла высокая брюнетка женщина с пучком на макушке. Она протянула руку Риду.

– Здравствуйте, я доктор Ребекка Фарруджи, – потом она увидела, что я сижу по другую сторону от него. – Олли, привет.

– Ничего, если он останется? – спросил Рид, крепко сжимая мою руку.

– Конечно, – улыбаясь, ответила она.

Я убрал руку, когда она начала осмотр, все время задавая ему вопросы, и я не мог не думать о том, как странно было находиться по другую сторону отношений пациента и врача, особенно на заднем плане, как я был сейчас. Потребовалось все, чтобы сидеть тихо, не отвечать на вопросы, не высказывать своего мнения.

«Позволь ей делать свою работу. Поэтому ты здесь».

Закончив обследование, доктор Фарруджи откинулась на спинку стула.

– Как вы сейчас чувствует себя? – спросила она. – Это больше ноющая боль или острая?

– Боль появляется и пропадает. Но сейчас мне не очень больно.

– Ну, Рид, я бы хотела сначала сделать томографию, чтобы убедиться, что ничего не происходит, о чем мы должны беспокоиться, – доктор Фарруджи мельком взглянула на меня, и я смог правильно прочитать между строк ее оценку. Обследование необходимо, чтобы убедиться, что в его мозгу нет кровоизлияния. – Затем, в зависимости от того, что нам покажет томография, мы позаботимся о вас.

Рид посмотрел на меня, и я кивнул, соглашаясь с ее планом.

– Хорошо, – сказал он. – Когда мне сделают томографию?

– Я сейчас же решу этот вопрос, и скоро кто-нибудь придет за вами.

– Ох. Тогда ладно.

Она встала и снова пожала ему руку.

– Я вернусь, когда будут готовы результаты. Если будет сильная боль, дайте нам знать, нажав кнопку вызова на пульте, хорошо?

– Хорошо. Спасибо.

Доктор Фарруджи улыбнулась мне и вышла, погружая комнату в тишину.

– Вот видишь? – с напускным весельем сказал я. – Просто сделаешь томографию, и тебя с тайленолом отправят домой.

Я не знал, почему я это сказал. Я понимал, что этого не произойдет, и, когда взгляд Рида встретился с моим, я увидел, что он тоже это понимает.

– Олли…

Я пододвинулся на край сиденья и снова взял его руку в свою.

– Я знаю, Рид, – сказал я и поцеловал его ладонь. – Я знаю.

Глава 15

Вскоре после ухода доктора Фарруджи, Рида отвезли на томографию, и я остался ждать один в пустой комнате, глядя на телефон Рида в своих руках. Он отдал его мне, пока он будет на обследовании, и я обдумывал, стоит ли звонить его родителям. Я намеревался подождать, сомневался нужно ли сообщать им или нет пока мы не получим результаты, но, если бы я был на их месте, я бы хотел знать, что происходит.

Я пролистал его контакты, ища номера его родителей, и когда увидел в списке «мама», нажал кнопку вызова. Мать Рида ответила после второго гудка.

– Рид, ты пропускаешь самого невероятного лосося, – проговорила она в знак приветствия. На заднем плане слышались голоса людей и звон бокалов. – Тебе следовало пойти с нами.

– Здравствуйте, миссис Валентайн. Это Олли, друг Рида, – я колебался, не зная, насколько она осведомлена насчет нас.

– Ох, да, Олли, здравствуй. Все в порядке?

– Вообще-то... — «Как это объяснить, чтобы они не запаниковали?» – На этой неделе Рида несколько раз беспокоили головные боли. Он заверил меня, что ничего серьезного, но сегодня у него был еще один приступ, и я подумал, что мы должны проверить его, просто чтобы исключить опасность. Ему сейчас во Флойде делают томографию, и мы должны все узнать.

– Во Флойде? В больнице Флойда? – связь приглушилась, как будто она убрала телефон, и я слышал, как она повторяет кому-то то, что я сказал. Когда она вернулась на линию, она сказала: – Олли? Мы скоро будем там.

– Окей. Может, в этом и нет необходимости, но я знаю, что он хотел бы, чтобы вы на всякий случай были здесь.

– Спасибо. Спасибо, что сообщили нам.

– Всегда пожалуйста, – я отключил телефон, и, когда Рида вкатили обратно в комнату, я встал, встречая его. – Довольно быстро, не правда ли?

– Мммм, – он вздрогнул, когда еще одна вспышка боли, казалось, пронзила его, и закрыл глаза рукой.

– Тебе от света хуже? – я взглянул на медсестру, которая его привезла. – Сью, мы можем вообще выключить свет?

– Конечно, – она щелкнула выключателем, оставляя только слабое свечение, освещающее комнату, и после этого Рид снова лег на кровать.

Я наклонился и обхватил его лицо ладонями, прижимаясь поцелуем ко лбу и желая облегчить боль.

– Я так злюсь, – сказал он, опустив лицо. – Я очень хотел тако во вторник.

Это меня рассмешило, и он тоже улыбнулся.

– Ты получишь еще более удивительный тако во вторник, когда будешь чувствовать себя лучше

– Мне нравится, как это звучит. Но пока, – прошептал он, постукивая пальцем по губам, – поцелуй?

– Столько, сколько захочешь.

Положив одну руку на кровать, чтобы сохранить равновесие, я провел языком по его нижней губе, дразня его, и он ухмыльнулся и предоставил мне доступ, поднимая голову, чтобы встретиться с моими губами. Наши языки медленно, томно поглаживали друг друга, каждый из нас пытался запомнить ощущения другого. Ничего вокруг не существовало, кроме нас двоих. Не было никакой больницы. Никаких головных болей. Ни тревоги о том, что может случиться. Только мы вдвоем, поглощающие друг друга, как будто у нас никогда не было возможности делать это раньше, и не думающие о том, что произойдет, если мы никогда не получим шанс снова.

Должно быть, прошли минуты, когда Рид напрягся и застонал в мои губы. Я отстранился, и он осторожно опустил голову на кровать, а затем подождал, пока боль пройдет.

Глаза Рида открылись, он задыхался, и одинокая слеза сбежала по его виску.

– Прости меня.

– Ну что ты, не стоит, – сказал я, вытирая влагу. – Я приготовлю тако для тебя, ты приготовишь поцелуи для меня. Это будет справедливо.

– Мне очень повезло познакомиться с тобой, Оливер Макфадден, – его влажные глаза смотрели на меня. – Как такое могло случиться?

– Ну, – начал рассказывать я, пододвигая стул поближе к кровати, – все началось с кофе-машины.

– О, Господи. Думаю, мне придется вернуться и посмотреть, из-за чего вся эта шумиха.

– Эй, это был первый момент, изменивший мою жизнь, – сказал я, указывая на себя.

– Да. Я никогда не спрашивал…

– Да?

– Я так понимаю, я покупал его? Свой кофе?

– Откуда ты думаешь, я об этом знаю? – дразнил я.

– И как это было?

– Ты брал обычный латте, – я выдавил из себя улыбку. – Думаю, может быть, потому, что тебе нравится немного пены или, может быть, тебе нравится молоко. Затем добавлял три сахара и две порции сливок.

– Э-э, это специфично. Я всегда так делал, ничего не меняя?

– Каждый раз, хотя вкус сливок иногда менял. Ох, и кроме тех случаев, когда ты был занят, проклиная машину за поломку, а потом ты соглашался на обычный кофе, как мой.

– Поэтому, ты и обратил на меня внимание, Олли Макфадден, – губы Рида изогнулись в улыбке.

– Я только удивлен, что ты так долго этого не замечал, – я сказал это в шутку, но на его лице появилось тревожное выражение.

– Я просто не мог заметить. Если бы я был умным парнем, я бы ни за что не пропустил тебя.

Я открыл рот, с дразнящим комментарием на кончике языка, но тут раздался быстрый стук в дверь, и в комнату вошли доктор Фарруджи, за которой следовала…

«Черт. Ох, черт».

Мое сердце упало вниз, и вся надежда, которую я держал в руках, что я просто запаниковал, что я был слишком осторожен, привезя сюда Рида, исчезла в тот момент, когда женщина позади доктора Фарруджи появилась и закрыла за собой дверь. Не было никаких причин, по которым нейрохирург должен был бы навестить Рида, если только это не было веской причиной.

Очень плохой гребанной причиной.

Мое тело стало горячим, как будто кто-то погрузил меня в чан с кипятком, я не мог дышать. Я потянул воротник рубашки и уперся локтями в колени.

О Боже, я готов был упасть в обморок еще до того, как они что-то скажут.

– Рид, это доктор Босвэлл, нейрохирург, – представила доктор Фарруджи. – Мы вдвоем просмотрели вашу томографию, и нам нужно кое-что обсудить.

«Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо».

Доктор Босвэлл взяла все на себя, но это было похоже на учителя в мультфильме «Мелочь пузатая», где все слышали, как она говорила, но не могли понять, что она говорила. У меня в голове все затуманилось, а в ушах ревела кровь. Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони и попытался сосредоточиться, но я слишком хорошо знал, что они ему говорили. Время от времени в моем мозгу гремело это слово, которое только подтверждало то, что я уже знал.

– Кровоизлияние... в височной доле... операция... сегодня…

Я снова сосредоточился, как только заговорил Рид.

– Простите, вы можете повторить последнюю часть еще раз?

– Нужно оперировать, – сказала доктор Босвэлл. – Рид, с вашего согласия, сегодня.

Так или иначе, я знал, что будет такой результат, но никак не легче услышать их вслух. И по отсутствию шока на лице Рида, я понял, он все это время догадывался, что его симптомы были более серьезными, чем просто головная боль.

– Я так понимаю, нет другого способа... исправить это? – спросил он.

– Боюсь, что нет, – ответила доктор Босвэлл. – Кровоизлияние в мозг является серьезным заболеванием, которое может быть смертельным, если его не лечить. Мы не можем рисковать и ждать.

Рид моргнул, и когда его глаза нашли мои, я кивнул, показывая, что она говорит правду и что я согласен с ней.

– Мне... мне нужно позвонить семье…

– Твои родители уже едут, – сказал я. – Я позвонил, пока тебе делали томографию. Они скоро должны быть здесь.

– О... Хорошо... хорошо, – он посмотрел на свои руки, его зубы кусали губу. – Полагаю, вы... получили мое разрешение. Если нет другого выхода.

– Боюсь, что нет, Рид. Но не волнуйтесь, мы хорошо о вас позаботимся. У вас есть ко мне вопросы?

– Я... не знаю.

Она понимающе улыбнулась ему.

– Я знаю, что это, вероятно, немного шокирует. Но если вы решите что-то узнать, просто спросите. Хорошо?

– Окей.

– Я через некоторое время вернусь со своей бригадой, чтобы начать подготовку. Просто спокойно лежите.

Рид кивнул, и, когда они вышли из комнаты, я чувствовал его ошеломленное молчание, как осязаемую вещь в воздухе.

– Как такое могло произойти? – прошептал он. – Я должен был поправляться, а не… – он замолчал, всхлипывая, но потом закусил кулак, пытаясь сдержаться.

– Просто дыши, – сказал я. – И, если ты хочешь плакать, то можешь это делать.

Рид глубоко вдохнул и медленно выдохнул, делая так несколько раз. Когда он снова открыл глаза, страх, который был там, больше не был доминирующей эмоцией, хотя он все еще оставался. Место страха заменило принятие ситуации, и когда он снова медленно выдохнул, он потянулся к моей руке.

– Спасибо, что за то, что ты со мной. За то, что заботился обо мне и привез сюда, – я наклонился, чтобы поцеловать его в губы, и когда я отклонился обратно, он сказал: – Это будет не так, как в прошлый раз, не так ли? Я не собираюсь проснуться и снова все забыть. Верно?

– Не знаю, – ответил я. – Надеюсь, что нет. Но всякий раз, когда происходит подобная операция, последствия могут быть непредсказуемы.

– Что, я могу забыть тебя? – его взгляд был настолько прямым, настолько проницательным, что я поклялся, что он видел ответ – который бился в моей голове и которого я боялся – как будто он был написан на рекламном щите. – Это возможно, хотя и не точно?

Я сглотнул комок в горле и попытался улыбнуться.

– Ну, это просто предположение.

– Олли. Могу ли я?

– Не знаю, – повторил я, желая дать ему окончательный ответ. – Надеюсь, нет. Я уверен, что вероятность невелика, но я не знаю. И я не могу дать тебе обещание, так как не уверен на сто процентов, что смогу сдержать его.

Рид отвел глаза, его взгляд переместился на медицинское оборудование, установленное в углу.

– Когда я проснусь, я могу не быть собой. Возможно, я тебя больше не узнаю, – его глаза остекленели. – Но мне нравится знать тебя.

«Тук. Тук. Тук». Мое сердце не было готово к такому исходу.

– Мне тоже нравится тебя знать, – «Дышать. Просто дышать». – Но не думай о том, что будет, если... Думай о том, что ты проснешься и будешь помнить меня.

– Я буду помнить, – сказал он, стискивая зубы, и его глаза встретились с моими. – Клянусь, я тебя не забуду. Я не забуду ничего из этого, – его рука сжала мою так сильно, что у меня остановилось кровообращение. – Обещаю, что проснусь и буду помнить тебя.

Я понимал, что он не должен давать обещаний, которые не сможет сдержать, также как и я, но все равно кивнул, надеясь, что это правда.

Дверь распахнулась, и когда родители Рида ворвались внутрь, одетые в элегантные вечерние наряды, которые определенно дали мне понять, что я выдернул их с мероприятия, я отпустил руку Рида и встал на ноги.

– Детка, мы приехали так быстро, как только смогли, – сказала его мама, обходя кровать, чтобы поцеловать его в лоб, а затем она отошла в сторону, чтобы отец Рида тоже поприветствовал его.

Я стоял в комнате, как слон, пока они оба не посмотрели в мою сторону.

– Вы что-нибудь знаете? – спросила его мама, и я начал давать им краткое изложение того, что выявлено и что будет дальше. Рука матери взметнулась вверх, закрывая рот, и она посмотрела на Рида. – О, Господи. Как... мы сделали что-то не так? Я не знала о головных болях и…

– Уверяю вас, вы ни в чем не виноваты, – сказал я. – Он тоже ни в чем не виноват. Иногда это случается, и вы не можете этого предугадать; можно только попытаться выявить это раньше, – понимая, что я собирался сказать, и не желая произносить эту болезненную правду, я попытался снова. – Просто лучше устранить пораньше, и это то, что они сделают сейчас.

Кто-то в дверях откашлялся, и когда мы повернулись в ту сторону, медсестра Сью посмотрела на нас с извиняющимся выражением лица.

– Мне очень жаль, но мы не можем впускать больше двух посетителей одновременно.

– Черт бы побрал это гребаное правило.

Я указал пальцем на дверь.

– Я просто буду снаружи и выпью кофе. Мы еще увидимся, прежде чем тебя заберут, – сказал я Риду.

Выражение его лица говорило мне, что он не хотел, чтобы я уходил, но ему нужно было провести это время со своей семьей.

– Олли, спасибо тебе. Ты снова был рядом с Ридом, и я не знаю, как мы можем… – его мать запнулась, разрыдавшись, и ее муж обнял ее.

– Спасибо, – сказал он над ее головой, и благодарность в его глазах сказала достаточно.

Взгляды моих коллег, когда я выходил из комнаты, где находился Рид, были полны сочувствия, и я чувствовал поддержку, которую они посылали мне, без каких-либо слов, которые нужно было говорить.

Когда двойные двери открылись, и я направился в зал ожидания, мне показалось, что я двигался как в замедленной съемке. Я взял ближайший стул и опустился на него, положив локти на колени и голову на руки.

А потом я стал ждать.

И ждал.

И ждал.

Рука на моем плече испугала меня, но это была только Сью, которая пришла проведать меня. Она не спросила, как я – это можно было прочитать по моему лицу.

– Принести тебе что-нибудь, Олли? Хочешь кофе? Что-нибудь поесть?

– Нет, – сказал я, потирая лицо. – Но спасибо тебе, Сью.

– Зови, если что понадобится, – она сжала мое плечо.

Когда двери снова открылись, вошли родители Рида, и я встал на ноги.

– Они собираются забрать его, но он хотел сначала увидеть тебя, – сказала его мама. – Мы должны пойти в зал ожидания на четвертом этаже.

– Спасибо, – поблагодарил я, глядя, как они уходят, и подождал, пока двери снова не распахнулись, и поспешил войти.

Когда я вошел, на коленях у Рида был блокнот, и он быстро оторвал верхнюю страницу и сложил ее.

– Олли, – сказал он. – Прежде чем меня увезут, я хотел…

– Мы готовы забрать вас, Рид, – сказала доктор Босвэлл, входя в комнату с бригадой, везущую каталку.

– Но... – Рид указал на меня. – Могу я поговорить с ним минутку? Пожалуйста?

– Простите, но мы должны подготовить вас к операции.

Все происходило слишком быстро. У нас даже не было возможности сказать то, что мы хотели сказать друг другу, и Бог знал, что я не готов к тому, чтобы потерять его, каким бы иррациональным ни казался этот страх. Но медик во мне понимал, что на кону его жизнь, и каждая секунда, которую я затягивал, была секундой, когда все могло принять драматический оборот. Я не смогу жить с этим, если что-нибудь случится с Ридом.

– Сделай это, – сказал я ему, отбиваясь от эмоций, которые угрожали переполнить меня, если я их выпущу. Мне нужно было быть сильным ради него, даже если я этого не чувствовал.

Рид потянулся к моей руке, и когда я обхватил ее, он сказал:

– Я обещаю. Я обещаю, что проснусь, помня тебя, – затем он поднес наши руки ко рту, поцеловал меня в ладонь и, прежде чем отпустить, передал мне лист бумаги, который держал в руках. – Скоро увидимся, Олли.

– Я буду здесь.

Он улыбнулся мне, улыбкой полной надежды и, может быть, чего-то большего – любви. Той любви, которой ты любишь своего друга или любимого человека. Он не мог выразить по-другому, но чувства все равно были. «Ты тот, кого я люблю и о ком забочусь. Я вернусь к тебе».

Я сжал его руку и отошел от кровати, и пока они перекладывали его на каталку и выкатывали из комнаты, взгляд Рида оставался на мне. Я следовал за ним, насколько мне было позволено, но потом мы подошли к дверям, и настало время. Я поднес пальцы к губам, и он сделал то же самое.

А потом он ушел.

Нет, не ушел. Стал временно вне поля зрения. Он пройдет через это лучше, чем в прошлый раз.

Он должен.

Я был в оцепенении, когда выходил из отделения скорой помощи. Неужели прошло всего несколько часов с тех пор, как мы проснулись утром и Рид мирно лежал рядом со мной? Я никогда не считал время с ним само собой разумеющимся, желая наслаждаться каждым мгновением на случай, если оно будет мимолетным, но черт... я не был готов к тому, что это произойдет.

Лифт был пуст, когда я вошел. Я бы мог подождать с родителями Рида на четвертом этаже. Он будет в операционной и после нее – в скором времени – все будет благополучно. И тогда жизнь вернется к тому блаженству, каким она была последние несколько недель.

Другого исхода не должно быть.

Я об этом и не думал.