Текст книги "Сексуальный наркоман (ЛП)"
Автор книги: Брук Блейн
Соавторы: Элла Франк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
«Сильнейший наркотик, какой только существует для человека, – это другой человек»
Автор неизвестен
Глава 1.
– ПОДОЙДИ.
Эван Джеймс поманил пальцем блондинку, которая сейчас надевала свое крохотное, тесное, черное платье. То самое, в котором она была вчера вечером, и которое манило его член песней сирены посреди тускло освещенного клуба.
Она изучала его из–под ресниц и задержала ткань платья вокруг своей талии. Его глаза сфокусировались на впечатляющей груди, едва вмещавшейся в прозрачный, тонкий бюстгальтер. Прикрыто, но недостаточно.
Его рот наполнился слюной, и ему захотелось затянуть ее обратно в постель и завладеть ее зрелым соском перед тем, как стянуть ткань платья вниз со своего пути и полностью захватить его снова своим ртом.
После того, как он брал ее так много раз в последние несколько часов, она, несомненно, пахла им, каждый дюйм ее нежной кожи. И ему нравилось это. Раньше, она слабо пахла ванильным мускусом – аромат, который несильно его привлекал. Но он быстро и грязно проделал свою работу, помечая и оставляя свой запах на ее коже своими губами, сексом, спермой, и он полагал, что последняя сессия перед ее уходом подавит его тягу, по меньшей мере, на пару дней.
Он надеялся. Его аппетит был ненасытен.
– Все никак не можешь успокоиться, не так ли? – она наклонилась над кроватью, расположив свои руки на ней и давая ему обширный обзор на то, чего он хотел. Сейчас.
Он прищурился.
– Не играй со мной.
Блондинка цокнула и поставила колени на матрац, подползая к нему на четвереньках.
– О, детка, я же говорила, что ты никогда не захочешь, чтобы я уходила, однажды побывав во мне.
Она была настолько права насчет этого. Если бы он мог жить в киске, он бы жил. Это было его слабостью, его зависимостью, единственным, ради чего он мог бы отказаться от всего. И он почти сделал это.
К счастью, он все еще симпатичный и не должен платить ей – он сомневался, что сотня баксов в его кошельке покрыла бы стоимость даже минета в наши дни. По меньшей мере, не от кого–то ее калибра.
Не то, чтобы она догадалась, – он сыграл свою роль хорошо.
Он прислонился к изголовью кровати, позволяя ей приблизиться. Белая простынь небрежно лежала поверх его бедер, и когда она оседлала одно из них, то нагнулась и стащила ее своими зубами.
Его член увеличивался в объеме по мере того, как она освобождала его, ее длинные волосы легонько щекотали его, делая его твердым лишь касанием. О, да. Он поимеет ее.
Переплетая пальцы с ее светлыми прядями, он сжал рукой ее затылок. Ее рот порхал по его длине, подразнивая, и когда его хватка усилилась, она непристойно улыбнулась и поцеловала кончик его члена.
Отстраняясь, она снова подняла на него взгляд, и он ругнулся, толкая бедра к ее рту. Он нуждался в этих соблазнительных губах, скользящих вниз, принимая каждый его дюйм.
Ей не нужно было больше намекать.
Не тратя больше времени впустую, она схватила его ствол у основания одной рукой, а его яйца другой, вбирая его обратно в рот, ее язык плотно прижимался к уздечке, энергично посасывая.
Проклятье, он жил ради этого. Тугая, влажная хватка рта вокруг члена сопровождалась сжиманием сладкой, мокрой киски. Ничего, блять, не было лучше в этом мире, и ему никогда не было достаточно. Он хотел жить здесь. Умереть здесь.
– Вот так, девочка, – поощрил он, когда она взяла его глубже. – Так чертовски сексуально с этим платьем низко на твоих бедрах… – Он остановился, когда белый жар начал затапливать его, и ему пришлось придержать ее за плечи, чтобы не кончить. Он оставил это для ее вкусной щелки. – Но мне нужно, чтобы ты сняла его. Сейчас же.
Его тон заставил ее со щелчком сорвать с себя бюстгальтер и стянуть платье в рекордное время.
– Ты хочешь меня здесь? – она усмехнулась, седлая его бедра и не дожидаясь ответа, ее обнаженные губки блестели от желания. – Тебе нравится, когда я сверху, объезжаю тебя…трахаю тебя?
Обернув обе миниатюрные ручки вокруг него, она сжала, медленно вращая ими по его длине. Он наблюдал за ней с полуулыбкой, внутри все чертовски пылало, пока он пытался сдержаться и позволял ей дразнить его, ласкать его.
Она переместила руки вперед по его стволу и откинулась назад, подталкивая его к себе. Потираясь членом о свой скользкий жар, покрывая его своими соками, тесно прижимаясь своим клитором к нему, пока удовлетворяла себя на нем.
Боже, она была гребанным видением. Она отправит его через край. И он больше не мог выносить этого.
Его спина выгнулась, и рев вырвался из него. Он схватил ее за бедра немного грубо, приподнял вверх и потянул вниз, полностью заполняя собой.
Она задыхалась от жесткого вторжения и сжималась вокруг него, заставляя его выругаться и сдерживать давление своей страсти. Маленькая искусительница не облегчала для него возможность замедлиться. Он хотел трахнуть ее, завладеть ею, поглотить ее, даже если только в течение следующих нескольких минут.
Он сходил с ума.
Наклонившись, он схватил ее за талию, оставаясь в ней, и положил ее на спину. Ее руки вцепились в его бицепсы, и он потянулся, обхватив ее запястья, прижимая их к кровати над ее головой. С дерзким взглядом в ее темных глазах она попыталась пошевелиться, но он прижал ее и ворвался в нее глубже. Она закрыла глаза и хрипло застонала.
Он вколачивался в нее, и когда ее голова запрокинулась, он склонился и протяжно лизнул ее шею. Он был прав – теперь она на вкус чуть сладкая и соленая, как секс.
Его зубы слегка задели чувствительную точку за ее ухом перед тем, как прикусить там кожу. Она снова ахнула от удивления и начала бороться с его хваткой, но он удерживал ее на месте, используя ее тело, чтобы облегчить боль.
Она смотрела на него через полуопущенные ресницы, сильно сжимаясь вокруг него, подгоняя его, ее вздохи и стоны становились громче, дыхание – быстрее.
Черт, она была самой тесной из всех, в ком он был за эти месяцы – а он был внутри кого–то больше раз, чем мог посчитать. Она была на грани, и не займет много времени столкнуть ее туда.
Он приподнялся, освобождая ее запястья и перемещая каждую длинную ногу на свои плечи.
Твою мать. Под таким углом его сжимало, как в тисках, а дыхание становилось рваным.
Теперь задыхалась блондинка, и он делал мелкие, быстрые толчки снова и снова в точке, в которой, как он знал, она к чертовой матери взорвется. Она кончила с криком, и пульсация ее оргазма вокруг его члена была всем, что нужно, чтобы разлететься на гребанные куски.
– Проклятье, – прорычал он, удерживая ее бедра в карающих тисках, пока оргазм сотрясал его.
Беспокойство, которое он привык сдерживать в себе, покинуло его тело, пока он опустошался внутри нее. Спокойствие не продлится долго. Но он насладится им на несколько мгновений, вспоминая время, когда этого было достаточно.
Эван открыл глаза, чтобы посмотреть в насыщенно карие, те, которые он чувствовал, наблюдали за ним, пока он кончал. Что–то в ее взгляде беспокоило его, но насколько быстро он подумал об этом, так же быстро это ушло, уверенное выражение лица заняло свое место.
– Офигенные проводы, – протянула она с ухмылкой.
– Ты просила этого в этой маленькой, черной штуковине, что называешь платьем, – сказал он, перебирая материал, сбившийся в кучу на ее талии.
Небольшая улыбка играла на его губах, когда он выходил из нее и опускал ее ноги на кровать. Ее руки легли на ее бедра, возвращая к ним чувствительность, и все вопросы, которые были, исчезли. Она делала небольшие круги, надавливая сверху на бедра, и пока он все еще сидел и смотрел между ее ног, она вскользь задела набухший клитор.
Он понимал, что если она продолжит, он снова возьмет ее.
Как будто прочитав его мысли, ее движения прекратились. Потом она привстала на локтях, перекинула ногу через его голову и изящно встала. Ее пальцы ловко закрутили волосы до талии в узел, открывая слабые отметины по всему пространству ее спины цвета слоновой кости. Его отметины.
Зрелище, частично облегчающее жажду глубоко внутри него, – то, которое заставляет протянуть руку и взять. И брать. И брать. Никогда не удовлетворен. Жажда никогда не угасала.
Она снова втиснулась в это крохотное платье, пробегая руками по груди прежде, чем заправить ее внутрь, даже не побеспокоившись о лифчике. Она протянула его на кончике пальца.
– Сувенир, Мистер Высокий, Мрачный и Привлекательный, – сказала она.
Он схватил его до того, как его мозг сказал бы ему отвалить нахер. Это женщина знала, какой властью обладала над мужчинами. Над ним.
Не то, чтобы он позволил бы ей. Или кому–то другому.
Он проводил ее до двери своей квартиры, и вместо того, чтобы открыть, не смог остановить себя, чтобы не прижать ее к двери, сжать ее крепкую задницу в руках и попробовать ее в последний раз.
Это не было похоже на него. Задерживаться, хранить чертов сувенир на память.
Он сожжет этот лифчик позже…после того, как покроет каждый его дюйм своей спермой.
Глава 2.
Выглядел он хреново.
На самом деле, настолько плохо, что избегал зеркал, не желая видеть прогрессирующий упадок его эмоциональных проблем, выматывающий еще и физически. Но этим утром он случайно взглянул в зеркало, и испугался до чертиков.
Он знал, что был привлекательным парнем, и последний раз его вид во время бритья подтвердил, что он еще не утратил эту часть себя, все остальное в его жизни – да…но не это.
Тем не менее, сейчас… изможденный вид, мешки под глазами, длиннее, чем обычно пряди каштановых волос, торчащие в разные стороны, неопрятная щетина вокруг рта… этого не было несколько дней назад.
Блондинка никогда бы не обратила бы на него внимание снова, если бы это было.
Эта женщина…
Прошло два дня, четыре часа и двадцать шесть минут с тех пор, как она ушла.
Он помнил это не потому, что она была самой вкусной киской, которую он поглотил в недавнем прошлом. Нет, он помнил из–за того, столько времени прошло, как он обходился без теплого местечка для своего члена. По крайней мере, это то, что он говорил себе себе.
– Боже.
Он потер щетину, покрывающую его челюсть, и открыл аптечку, оставляя ее широко открытой, чтобы не пришлось смотреть на свое грустное отражение снова. Там должна быть запасная бутылка смазки. Прошлой ночью он прикончил большую бутылку лосьона, которую хранил в прикроватном ящике, и нет ни единой возможности, что его член мог бы справиться с еще одной сухой дрочкой, и это было бы также нежно, как если бы он часами занимался самобичеванием.
Но… черт. Ее там не было. Неужели я уже использовал ее? Он не мог вспомнить, а боль и желание внизу живота начали расти. Если он примет душ, он утратит ее запах…тот, который, по–видимому, позволял ему испытывать нескончаемые, многодневные оргазмы.
Где–то в глубине подсознания, он мог слышать голос разума, который говорил ему прекратить, что он уже наполнен. Его тело говорило обратное.
Звук мобильника выдернул его из мыслей. Он не заряжал его несколько дней и удивился, что тот еще не сдох к этому времени.
Входя в коридор, он нашел его там же, где и оставил – в заднем кармане брюк, которые надевал в ночь, когда Блондинка в спешке рванула его ширинку, чтобы стянуть их с него. Ее руки были слишком нетерпеливы, ее чертовски жадный рот не мог ждать до спальни, чтобы попробовать его.
Хватит. Прекрати думать о ней, пока держишь долбанный член в своих руках.
Он нажал на кнопку ответа, не потрудившись взглянуть на экран.
– Могу я поговорить с мистером Эваном Джеймсом? – спросил оживленный женский голос.
Он посмотрел на определитель, но номер не узнал. Пока еще не нищий, он понял, что это не коллектор.
– Это я, – его голос резкий, хриплый от того, что он долго не разговаривал. Он прочистил горло и ответил снова. – Это Эван Джеймс.
– Мистер Джеймс, я звоню от имени корпорации Келман. Они получили вашу анкету и портфолио и хотели бы назначить встречу с вами на завтрашнее утро, в 9:00.
Он мысленно вернулся к множеству резюме, которые рассылал месяцы назад, пока ему не стало все равно. Название компании помогло ему вспомнить, что они занимались финансовым планированием нескольких компаний их списка «Fortune 500», но он не мог точно сказать, не поднимая свои заметки. Он был настолько сосредоточен на других важных проблемах, что поиск работы отодвинулся в самый конец его списка.
Эван пнул штаны в гору остальных вещей в углу коридора и поморщился. Он знал, что был бы дураком даже рассматривания отказ от их потенциального предложения. Но в последнее время все было намного хуже.
Когда он не ответил сразу, она быстро уточнила:
– Это Эван Джеймс, который отправлял…
– Да, да, – он перебил, потирая лоб. – В 9 утра было бы отлично.
– Хорошо. С вами встретятся мистер Келман и мисс Спенсер. Пропуск будет оставлен для вас на передней стойке безопасности, и вас направят в офис на двенадцатом этаже. Мы ждем встречи с вами.
– Спаси…
Она отключилась до того, как он сумел закончить.
Ах, дерьмо.
Он бросил телефон на диван и начал расхаживать по комнате, сжимая волосы в кулаках. Это было то, чего он хотел. Ведь так? Он пытался вернуться в строй последние восемь месяцев.
Благодарность. Вот что он должен был чувствовать в этот момент. Благодарность за веру, что кто–то хотел его участия, даже зная, как он запутался, как разрушил жизнь. Он должен на коленях благодарить Святую Марию, или что там, блять, делают верующие.
Но благодарность не была его первой мыслью. Нет, первой мыслью, проскочившей в его голове, было – как много раз он успеет кончить перед тем, как ему придется смыть с себя ее запах. Перед тем как ему нужно найти кого–то другого.
Если на чистоту, он нереально измотан. Но он знал, – этого недостаточно, чтобы остановить хождения по кругу.
***
ОН ЖДАЛ, пока не стемнело, до последнего момента, чтобы принять душ. Медленно и легкими движениями по началу. Затем энергичней, растирая мокрую кожу, очищая ее. Ему не нужны следы последней женщины на своем теле, пока искал другую, чтобы пометить себя.
Удовлетворившись, он выключил воду и обернул полотенце вокруг талии. Не потребовалось много времени, чтобы ощущение изоляции окутало его, как ледяной кулак вокруг его сердца. Потом он накинул пару темных джинс и черную рубашку, готовый к действию, и вышел из дома как раз после 22:30.
Ночь была теплая, слабый запах океана витал в воздухе, пока он шел три квартала до поезда по линии «Л», направляющегося в Ист–Виллидж. С изобилием музыкальных баров – это был первый соседский район, куда он отправлялся, если хотел быстро снять кого–нибудь.
Он выбрал последний вагон метро…как делал всегда, когда был на охоте – и пока стоял, держась за верхний поручень, он поймал отражение мужчины, разглядывающего его через покрытые грязью окна.
Его лицо было отчаянным. Отчаянным…и напряженным. Беспокойная энергия начала биться в его венах, готовясь к охоте, готовясь побеждать. Он закрыл глаза, представляя движущуюся голову между его бедер, и почувствовал, как становится твердым.
Это бы не заняло много времени. Он мог бы подождать. Пока…
Его глаза распахнулись, и он осмотрел почти пустой вагон. Может быть, ему не нужно было заходить так далеко, в конце концов. Одинокая женщина, приблизительно за сорок, поглощенная романом, даже не потрудилась взглянуть на него, хотя он был уверен, что она чувствовала его взгляд на себе. Как только поезд подъехал к остановке, она встала, едва взглянула на него и, прошмыгнув мимо, вышла.
Он вздохнул и снова огляделся, надеясь увидеть кого–нибудь нового. Молодой парень в углу поймал его взгляд; он явно наблюдал за его внимательным разглядыванием. Они смотрели друг на друга, и Эван на секунду рассмотрел возможность бросить парню вызов. Он никогда не был с мужчиной, никогда не приходилось, но он не хотел трахаться сегодня. У парня есть руки и рот, и этого больше, чем достаточно, чтобы облегчить боль в его яйцах.
Но как только эта мысль посетила его голову, внутренний хренов голос разума остановил ее. Он был не настолько отчаян. Еще нет. Вокруг целый мир кисок, и будет легко найти женщину, которая встанет перед ним на колени.
Когда поезд достиг остановки, он еле заметно кивнул парню перед тем, как отвести взгляд и выйти.
***
Даже для выходной ночи бар был переполнен. Было одно потрепанное место в углу, да и люди ниже сортом, которые приходили сюда ради двухдолларового пива и местных драк.
Он не пил, алкоголь только туманил голову, а ему нравилось хранить воспоминания, чтобы пользоваться ими позже. Он также был не в настроении тратить время зря. Не будет номера в гостинице и домой он тоже никого не поведет. Сгодятся рот или рука, и в этом ключе, ему было насрать, если это произойдет прямо посреди бара.
Он подошел к старому музыкальному автомату в дальнем углу комнаты, который оправдывал себя, как удачное место для съема. Одинокие женщины любили излить свое сердце в выборе песни, что делало этот угол именно тем, чего он искал.
Там кое–кто стоял сейчас – она была невысокой, идеальной для позы, которую он держал в уме, и сказать, что она была привлекательной, значит, ничего не сказать. Ее черные волосы были уложены в строгую прическу по плечи, и можно было рассмотреть, что она надела вязанный топ и только бюстгальтер под него.
Это женщина просто умоляла о скольжении его члена в своем горле. Он только подумал о том, чтобы найти кого–то, кого было бы сложнее снять, но настойчивая пульсация в джинсах решила, что ее будет достаточно.
Засовывая руки в карманы, он поправил член, перед тем как встать прямо позади нее.
– Интересный выбор, – сказал он, выглядывая из–за плеча и просматривая то, что она выбрала. Романтическая мелодия, которая могла означать только одно. – Болезненный разрыв?
Она резко обернулась с «отвали» на кончике языка, но проглотила ответ обратно, когда взглянула на его лицо. Он смотрел, как она выпрямилась, быстро оглядывая его сверху вниз и неуверенно поправляя уголок топа.
– Может, мне просто нравится эта песня.
– Или, может, какой–нибудь мудак разбил твое сердце.
Румянец появился на ее полных щечках, когда он блеснул, как он надеялся, очаровательной улыбкой.
– Неужели это очевидно?
– Песня называется «Любовь ранит»? Не–а. Вовсе не очевидно.
Когда она рассмеялась, он понял, что заполучил ее. Ему даже не пришлось заморачиваться по поводу таких формальностей, как покупка выпивки, и не разрушая свое амплуа, он мысленно похлопал себя по спине.
– Должно быть, он идиот, тот парень. – Он склонился ближе к ее уху. – Ты чертовски сексуальная, – проговорил он, протягивая последнее слово и позволяя своему носу слегка задеть ее шею перед тем, как отодвинуться, чтобы увидеть ее реакцию.
Ее румянец стал ярче, и по тому, как вздымалась ее грудь, он мог поспорить, что она была уже мокрой.
О, да. Красотка попалась.
В течение последних десяти минут, она последовала за ним в переулок за клубом, крепко схватив его за ремень. Похоть, должно быть, засорила ей мозги, потому что пойти с незнакомцем в этих местах было для нее глупым шагом – но сейчас он был благодарен за это.
Он повел ее дальше, минуя мусорный контейнер, который скроет их от любопытных прохожих на улице. Не то, чтобы ему не было похрен, если кто–то увидит, как кое–кто спустится вниз.
Поставив ее перед собой, он схватил ее пышную задницу и заставил попятиться. Она охнула от удовольствия, пока не подул ветер и не принес с собой вонь от мусора. Она вцепилась в его руки и вгляделась в их окружение, ее лицо скривилось от отвращения. Разбитые пивные бутылки, использованные презервативы и пищевые упаковки заполняли переулок, но он едва взглянул на них, слишком поглощенный утолением своего голода.
– Ты уверен, что мы не можем подождать до… – она начала говорить, но замолчала, когда ее спина ударилась о кирпичную стену, в которую он толкнул ее.
– Я не могу ждать так долго, – сказал он, потираясь о нее, давая ей понять, насколько твердым он был. Ее протесты немедленно прекратились.
– Оо…черт, – она застонала, пока он сосал ее шею и передвинул руку на грудь. Она не умещалась в его ладони, и, хотя он не собирался отдавать сегодня, только брать, он не смог сопротивляться желанию стянуть ее топ вниз и взять твердый сосок в свой рот.
У нее перехватило дыхание, и она взяла его голову одной рукой, поощряя его сосать, но ему не хотелось позволить ей контролировать ситуацию. Хватая ее за вторую руку, он потянул вниз и накрыл ей свою каменную длину, показывая ей, чего именно он хочет. Она двигала рукой вверх и вниз, сохраняя давление, пока он щелкал по соску языком. Когда она закричала и сжала его член, он разорвал контакт и отодвинулся расстегнуть джинсы.
– Засунь руку в трусики, – выдохнул он, вынимая член, чтобы поласкать его.
Она посмотрела вниз на его движущуюся руку и обратно на него в смущении.
Он приблизил свое лицо к ней.
– Я хочу, чтобы твои пальцы были внутри твоей щелки, – произнес он низким голосом. – Сделай их симпатично мокрыми. И потом я хочу их на своем члене.
Ее пальцы дрожали, пока она тянулась, чтобы задрать свою юбку – то ли от нервов, то ли от предвкушения, ему было похер. По мере того, как поднималась ее юбка, он заметил, что ее широкие голые бедра были в татуировках, воробьи начинались на бедрах и оплетали ее ноги.Материал продолжал подниматься, пока не сбился в кучу на бедрах и не открыл розовые, хлопковые трусики. Его не волновало, что это, вероятно, наименее привлекательное белье, какое он когда–либо видел. Его заботило только то, что они были чертовски мокрыми. Ее рука опустилась под ткань, глаза не оставляли его лицо.
Облизываясь в предвкушении, он на мгновение перестал трогать себя, чтобы оттянуть ее трусики вниз. Он хотел смотреть.
Она потерла пальцами киску.
– Тебе… нравится это? – запнулась она.
Он кивнул, соглашаясь.
– Теперь засунь один внутрь.
Погрузив указательный палец так глубоко, как только можно было, она подчинилась.
– И еще один.
Следом, ее средний палец присоединился глубоко в ее влажную дырочку.
Он шумно сглотнул.
– Еще.
Сейчас она тяжело дышала, ее бедра медленно вращались, пока она вставляла третий палец.
– Хорошая девочка, – похвалил он, пылко наблюдая, как она начала трахать себя, ее большой палец кружил на клиторе. Она была настолько возбуждена, что он мог слышать это.
Но он не смотреть на нее пришел.
– Сейчас возьми мой член в руку, – протягивая свой ствол, он едва мог сдерживаться, дико нуждаясь в чужом кулаке, вместо своего.
После того, как вытащила пальцы, она обернула руку вокруг головки скользкими тисками, прежде чем медленно, но твердо двинуть ими вниз. При этом он сильно задрожал, его руки ударили по кирпичу, напротив ее головы. С каждым скольжением, запах ее возбуждения становился сильнее, покрывая каждый его дюйм.
Стараясь изо всех сил продлить свое удовольствие чуть дольше, он держал свои руки там, где они были, прижимая их так сильно к шершавой стене, что мог чувствовать, как она царапает его ладони, пока он раскачивал свое тело вверх и вниз, вперед и назад в ее стиснутых пальцах.
– Блять, блять, блять, – он простонал, опрокидывая назад голову, высоко взлетая и позволяя этому забрать себя.
– Это чертовски сексуально, – он услышал ее голос перед тем, как убрал ее руку.
Он посмотрел вниз на то, как она упала на свои колени, охваченная видом его удовольствия того, что она делала с ним, не думая о мусоре вокруг, на который она опустилась. Ее рот широко открыт для него, сжимая основание его ствола, она взяла его между своих губ.
Она была груба в своем рвении угодить ему, задевая его краями зубов – движение, которое может значить только неопытность – заставляя его бедра дернуться. Хотя он поприветствовал боль. Он знал, что заслужил это и не потрудился переместить свои руки со стены, чтобы направлять ее голову.
Быстрее и до синяков интенсивнее, она сосала, и пока его бедра двигались вперед и назад у нее во рту, он представлял себе светлые волосы, раскачивающиеся напротив его бедер, вместо черных, находящихся сейчас между ними. Визуализация вызвала неожиданный оргазм, вырвавшийся из него.
К ее чести, ее жадный рот испил каждую частицу того, что он отдал ей, вылизывая его дочиста, пока не осталось больше ничего.
***
На поезде, по дороге домой, он снова сел в последний вагон, локти на коленях, обхватив голову руками. Давненько тошнота и отвращение к себе не возвращались. Он взглянул вверх, заставляя себя посмотреть на свое отражение в окне напротив, пока Нью–Йоркская подземка мелькала за ним. Мужчина, которого он видел час назад, не имел ничего общего с ним. Тот парень был уверенным, мотивированным. Ничего схожего с жалким потоком отчаяния, исходящего от человека, смотрящего на него в отражении.
Как долго он будет делать это? Этот нескончаемый порочный круг, который он не мог остановить.
Он снова опустил голову в ладони, не в силах больше смотреть на то, что ненавидел.
