Текст книги "Смятение сердца"

Автор книги: Бронуин Джеймсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Ты все сказала? – спросил он с ледяным спокойствием.

Пожалуй, следует добавить еще кое-что.

– Если у тебя есть еще какие-то причины для сожалений, я не хотела бы их знать.

Когда ее глаза все-таки начали снова наполняться предательскими слезами, она поняла, что пора бежать. И быстро направилась к двери, но он остановил ее.

– Куда ты идешь?

Куда угодно, только бы не оставаться здесь. Но Эмили сказала первое, что пришло ей в голову:

– Пора забирать Джошуа с занятий.

– Но сегодня у тебя выходной, – произнес Митч после короткой паузы.

Очень остроумно! Эмили воздела руки вверх.

– Прекрасно, тогда ты сходи за ним. А я пойду укладывать вещи.

Я хочу, чтобы все повторилось снова.

И теперь, шесть часов спустя, воспоминание о ее словах не давало ему покоя. Сжимая руками руль автомобиля, Митч не отрывал глаз от дороги. Зачем рисковать, бросая взгляд в сторону? Он и так знал, что она сидит, напряженно и неподвижно, на пассажирском сиденье, и не из-за того, что боится быстрой езды.

Черт возьми, ему требовалось время, чтобы подумать, разобраться, что было правильным из случившегося в номере горной гостиницы, а что – ошибкой. Ему требовалось время, чтобы найти решение, которое поможет вновь обрести душевное равновесие.

Главное – не дать ей снова уйти.

В его голове уже начало выкристаллизовываться решение. И в самолете на пути в Сидней, и по дороге в Пленти оно не покидало его. Прекрасное, вполне осуществимое практичное решение вопроса, которое не имеет отношения к Эмили в его постели.

Взгляд, брошенный в зеркальце заднего обзора, сказал ему, что Джошуа наконец сморил сон. Эмили сидела рядом, пристегнувшись ремнем безопасности, запертая в тесном пространстве автомобильного салона. Отсюда ей никуда не деться. Он прокашлялся.

– То, что ты сказала в гостинице…

Митч не столько увидел, сколько почувствовал, как она вся подобралась.

– Я говорила много чего. Что конкретно ты имеешь в виду?

– Ты заговорила об уходе… будто меня пугает, что я твой босс.

Пауза длилась всего один удар сердца, но этот удар раскатился по салону барабанной дробью.

– А это действительно так?

– Что меня пугает, так это мысль о твоем уходе. – Он преодолел крутой поворот и только после этого взглянул на Эмили. Она смотрела прямо перед собой, вцепившись пальцами в сиденье, словно в спасательный круг. У него и самого желудок свело нервным спазмом. – Я думаю, нам надо пожениться.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Эмили показалось, что сиденье стремительно проваливается куда-то вниз. Она крепче впилась в него пальцами, но все вокруг продолжало стремительно кружиться перед глазами – настолько ошеломило ее предложение Митча.

– Ты серьезно? Хочешь жениться снова?

– Я хочу сделать как лучше. Для Джошуа и для тебя.

Разумеется, он не хотел снова связывать себя браком. Он всего лишь собирался «сделать как лучше» для всех, кроме себя самого. Эмили покачала головой.

– Потому, что переспал со мной? Из чувства долга? Это настолько старомодно, что просто смешно.

Но Митч не смеялся.

– Я хочу сказать, – с отчаянием добавила она, – у тебя не возникнет необходимости жениться на мне, поскольку мы предохранялись…

– Мои сестры тоже предохранялись, – буркнул он. – И теперь посмотри на них.

Обе забеременели, будучи замужем. Сердце Эмили взмыло вверх при мысли о том, что ее спонтанный головокружительный сексуальный опыт мог повлечь за собой подобный результат. Нет, резко одернула она себя, нет ни малейшего шанса – такое везенье не для нее.

– Даже если случится невозможное, – сказала она, старательно изображая беспечность, – у меня нет скорых на расправу родственников с дробовиками, которые начнут за тобой охоту.

– Именно! У тебя нет родственников, которые помогут в случае чего. Они даже не знали, куда ты уехала и как с тобой связаться, когда ты исчезла. Я понятия не имел, где ты, в каком положении…

– Ты подумал, что я, возможно… – Боже! Не удивительно, что тем вечером на веранде дедушкиного дома он так злился. И так настойчиво добивался правды.

– Эта мысль действительно приходила мне в голову, – фыркнул он. – И не раз.

– Я и не подозревала, что ты решил, будто мы… Митч горько рассмеялся.

– Были близки? Черт возьми, Эмили, я даже не помнил, что мы делали и чего не делали, откуда же мне помнить, принял ли я меры предосторожности!

Эмили откинулась на спинку сиденья, потрясенная мыслью, что Митч мог считать ее беременной. От него! Ее рука невольно потянулась к животу, а сердце снова так и подскочило.

– Почему ты тогда ушла? – спросил Митч и зло добавил: – Не просто ушла, а исчезла с лица земли. Но поскольку мы ничем таким не занимались, значит, у тебя не возникло проблем с нежеланным ребенком. Тогда почему, Эмили?

Что могла она ответить? «Я убежала, потому что мы ничем таким не занимались»? «Потому что, если даже пьяного я не смогла тебя соблазнить, так какие у меня были шансы завоевать твою любовь»?

– Если бы я ждала ребенка, то не стала бы от тебя скрывать, – сказала она честно. – Детям необходима родительская любовь.

Секунду она чувствовала на себе его взгляд – молчаливый, пристальный, взвешенный.

– Твоя жизнь была не особенно богата родительской любовью, – негромко заметил он.

Эмили нахмурилась.

– Я не это имела в виду. Мы рассуждали гипотетически – что было бы, если бы я оказалась в подобном положении…

– Но ты исходила из впечатлений собственного детства. – Это не было вопросом, хотя он и вскинул руку, чтобы остановить ее возражения. – Для тебя ведь очень важен дом. И семья.

– Я не большой знаток жизни в семье.

– Ты из-за этого выбрала профессию няни? Потому что хотела именно этого?

Хотела? Ох, Митч, даже приблизительно не выразить, как я страстно жаждала, алкала, мечтала над именинным пирогом об этих вещах!

– Думаю, можно сказать и так, – ответила Эмили уклончиво. – Но когда ты работаешь няней, дом и семья все-таки не становятся твоими по-настоящему, ты как бы получаешь их во временное пользование.

– Я даю тебе шанс это изменить, – произнес он. – Выходи за меня замуж.

Сердце ее забилось часто-часто, но тут она встретилась взглядом с его глазами. На одно только мгновенье, потому что они оба тут же снова уставились на дорогу, но Эмили успела разглядеть в них твердую, суровую решимость. Она прерывисто вздохнула и почувствовала, как по телу пробежала дрожь, услышала вкрадчивый, убаюкивающий шепот: «Выходи за него, Эмили, и ты получишь все, все…»

– Видишь ли, это звучит слишком просто. – В самом деле, похоже на эти непрошеные лотерейные письма: «Поздравляем! Вы выиграли десять миллионов». Эти письма сразу же отправляются в мусорное ведро, поскольку все понимают, что это ловушка. – Я получу дом и семью, а что получишь ты, Митч?

Его беглый, жаркий взгляд напомнил Эмили, что произошло сегодня днем. Она тихо ахнула, глаза у нее затуманились, а внизу живота заныло от одной только мысли о том, что, среди прочего, включает в себя брак с Митчем. Но она вовремя сжала зубы, прежде чем ляпнуть что-нибудь опрометчивое, например: «Да, я согласна».

– Не надо недооценивать притягательность бесподобного секса, – сказал он тихо, бархатным голосом, в котором слышалась едва уловимая усмешка. – Особенно если речь заходит о долгосрочных отношениях.

Эмили вздрогнула. Какая сладкая лесть! Митч, может, и употребил слово «бесподобный», но другое слово – «долгосрочный» – заставляло задуматься. А какой срок является долгим для такого человека, как Митч? Эмили пристально посмотрела на него, окинула взглядом его атлетическую фигуру, словно заново оценила его суровую привлекательность. Он казался сейчас вполне спокойным, но Эмили помнила, как легко это спокойствие взорвалось пылкой страстью… И покачала головой.

– Это не такая вещь, которая гарантирована только вместе с женитьбой. Мне кажется, на какой-нибудь вечеринке или в баре тебе стоит только поманить пальцем любую женщину.

Его профиль явственно окаменел.

– Я не собираюсь искать новую жену по барам.

Анабелла, блистательная, неизменная участница светских вечеринок! Как же она могла забыть?

– Ты правда думаешь, что я гожусь на роль твоей жены?

– Ты славная, Эм, с тобой очень легко. Ты сердечная, благоразумная, уравновешенная… как правило, – добавил он, и уголки его губ дрогнули.

– Ты забыл добавить «невзрачная». – И еще «простоватая», уж в этом Эмили была уверена.

Странно, но глаза у Митча при этом блеснули.

– Я видел тебя без одежды, Эмили. Уж ты-то далеко не невзрачная.

О! Вот даже как!

– Но дело не в этом. – Он снова устремил глаза на дорогу. – Мне нравится твое общество. Наш брак может оказаться вполне приемлемым.

Славная, благоразумная, вполне приемлемый брак… А куда же девались бесподобный секс и ее далеко не невзрачное тело?

– Все это неплохой базис для дружбы… – пробормотала Эмили.

– Может быть, мне сейчас требуется именно это – отношения безо всяких эмоциональных потрясений. Чтобы не нужно было сначала бояться сказать что-то невпопад, а потом мучиться, гадая – в чем все-таки моя вина, что я сделал не так?

Вот он и подвел итог своему первому браку. Эмили это не удивило – она как-никак два года жила, наблюдая все драмы и эмоциональные потрясения Анабеллы. Чего бы только она не отдала, чтобы суметь внушить к себе подобную страсть! И внезапно Эмили поняла, что ее не интересует никакой «вполне приемлемый» брак, что она не сможет гарантировать ему отсутствие эмоциональных потрясений.

– Мне очень жаль, – проговорила она тихо. Вот сейчас она перечеркнет свое самое заветное желание, которым жила почти все прошедшие три года. – Но я не смогу стать твоей женой.

Как это ни странно, но спала Эмили крепко. Она не помнила, как заснула, но проснулась, как от толчка, и резко вскинула голову. Где они? Она посмотрела сквозь боковое окно на одиноко мерцающий в темноте огонек. Какой-то фермерский двор, чужой и незнакомый.

– Мы уже приехали? – сонно спросил Джошуа с заднего сиденья. Когда Эмили обернулась и увидела его, протиравшего глаза, взъерошенного, с надутыми спросонья губками, в груди ее что-то екнуло. Мой милый, дорогой малыш…

– Еще чуть-чуть, солнышко.

В заднее окно она увидела, как Митч идет к машине, вернее, увидела его большой темный силуэт, который сразу загородил единственный источник света.

– Где папочка?

– Вот он, идет сюда, – сказала она и улыбнулась, разглядев под мышкой Митча что-то мохнатое и извивающееся. – Похоже, мы сделали остановку, чтобы взять еще одного пассажира.

Открылась задняя дверь, и Джошуа радостно завопил:

– Диггер! – И принялся тискать своего приятеля так пылко, словно они расстались не пару дней, а много месяцев назад. Собака здоровалась с Джошуа не менее шумно и темпераментно.

Эмили со смехом повернулась и встретила взгляд Митча, который, усаживаясь на водительское сиденье, смотрел на нее со странным выражением лица. Смех тут же замер на ее губах. Ее теперь сильно укороченные волосы, должно быть, стоят дыбом, как у Джошуа. Она неловко пригладила их ладонями.

– Так лучше?

Он молча покачал головой, а Джошуа спросил удивленно:

– Как же Диггер оказался здесь? Мы же оставили его у дяди Квейда.

– У твоего дяди внезапно появились неотложные заботы, – усмехнулся его отец. Нежность, с которой он произнес эти слова, и с трудом сдерживаемое волнение сделало его лицо волшебно красивым. На миг Эмили ничего не видела, кроме этого лица, не видела даже мобильник, который Митч сжимал в руке.

– Ребенок? – воскликнула она.

– Квейд послал сообщение, что мы найдем Диггера у Андерсонов.

Эмили нетерпеливо подалась вперед, схватила его за рукав куртки.

– Забудь о собаке. Они поехали в больницу, да? Или… ребенок уже родился?

Он улыбнулся еще шире.

– Похоже на то.

Шарлотта Квейд появилась на свет за несколько часов до их возвращения с лыжного курорта. Как и ее кузина Бриди, она не стала ждать еще месяц, так уж ей не терпелось начать командовать окружающими, решил Митч.

Эмили улыбнулась, вспоминая. Давно уже она не видела его таким счастливым.

– Как приятно видеть тебя улыбающейся, – сказал Митч, притормаживая на стоянке возле больницы. – А то все дорогу вид у тебя был такой, словно ты вот-вот меня укусишь.

Что же, возможно, но у нее есть оправдание. Прежде всего, это было ее первое посещение Шанталь, и перспектива увидеть малышку Шарлотту наполняла Эмили сложным чувством, состоящим из предвкушения, радости и одновременно страха.

Во-вторых, утром приехали родители Митча, и хотя Эмили уже неоднократно встречалась с ними, но это было до того, как она спала с их сыном. Произошедшее с ними придавало предстоящей встрече несколько иной характер, и Эмили немало беспокойных минут провела в нерешительности, созерцая свой гардероб.

В конце концов она остановилась на симпатичной, хотя и простенькой, весьма практичной, а в общем-то своей единственной юбке. Нервным движением она разгладила шерстяную ткань, которая колола ей голые колени – надевая свою единственную пару колготок, Эмили умудрилась порвать их. Она заметила, что Митч незаметно следит за движениями ее рук, и по телу разлилось возбуждающее тепло. И это только от одного его взгляда украдкой! Боже, ее дела обстоят хуже, чем она полагала.

– Я понесу твой подарок, Эмми, – радостно воскликнул Джошуа, отстегивая ремень безопасности и открывая дверцу, едва дождавшись полной остановки машины. – Пойдем, я знаю, куда идти. Я тебе покажу.

Весь путь до палаты, где лежала Шанталь, Эмили занимала свой ум и нервы тем, что удерживала Джошуа, который стремился перейти на бег, и отвечала на его оживленные реплики – до того, как увидела отражение в стеклянной входной двери: Митч – высокий, широкоплечий, красивый, она сама – не такое уж страшилище в своем почти новом белом свитере и малиновой юбке, Джошуа – счастливый и уверенный в себе, сжимающий в руках бумажный сверток.

А ведь это семья, подумала она с внезапным изумлением. Они в самом деле выглядят как типичная семья.

– Сюда, Эмми, – Джошуа втащил ее за руку в довольно просторную комнату, которая все же нуждалась в срочном расширении, поскольку решительно отказывалась вмещать в себя новые цветы, розовые воздушные шарики и мягкие игрушки. К счастью, хотя бы посетителей в данный момент было немного – только Квейд и Джулия с маленьким розовым пакетиком.

– А у меня есть еще подарок, кроме подарка Эмми! – Джошуа свалил свою ношу на кровать. – Это мишка для Чарли.

– Для Шарлотты, – поправили его по крайней мере сразу два голоса.

– Я же тебе говорила, – обратилась к сестре весьма довольная Джулия.

Как всегда, когда Гудвины собирались вместе, комната наполнилась смехом, шутками, взаимными поддразниваниями, и так легко было забыться и почувствовать себя одной из них. Эмили дала выход внутреннему волнению в широкой улыбке и по очереди обняла каждого из счастливых родителей. Когда Джошуа попросил дать ему подержать новорожденную, она инстинктивно присела на корточки, чтобы подстраховать мальчика.

– Держать надо вот так, – мягко наставляла она, придерживая маленькую головку в чепчике. Малышка была такой крошечной, розовой, восхитительной, чудесно пахнущей. – Ну разве не красавица?

– Неплохая девочка, – тяжело вздохнул Джошуа. – Но можно все-таки, чтобы в следующий раз родился мальчик?

Джулия погладила его по голове и пообещала:

– Мы постараемся, солнышко.

Шанталь передернула плечами.

– Не говорите только о следующем разе в моем присутствии. Но Квейд взял ее за руку, и они обменялись взглядами, полными любви, отчего Эмили вся размякла и решила, что, если Богу будет угодно, у Квейда в семействе еще непременно родятся дети.

– Мне пора бежать, – заторопилась Джулия. – А то родители безнадежно избалуют мне мою принцессу. Вы бы только видели, каких подарков они накупили нам в Лондоне.

Эти слова, разумеется, не могли не привлечь внимания Джошуа.

– А для меня там что-нибудь есть?

– А ты как думаешь?

От его улыбки по палате словно забегали солнечные зайчики.

– Бабуля и дедуля всегда привозят мне подарки.

Джулия обернулась к брату:

– Можно я возьму его с собой, повидаться с ними?

Началась дискуссия на тему: «Кто куда с кем едет и когда вернется», затем последовали новые объятия и поцелуи, и как-то незаметно малышка оказалась на руках у Эмили. Когда она ощутила почти невесомую тяжесть на своих руках и взглянула на личико сладко спящей новорожденной, с ротиком в форме лука купидона и сосредоточенно, словно в глубоком раздумье, сдвинутыми бровками, все внешнее для нее перестало существовать. Желание иметь ребенка сомкнулось вокруг плотным кольцом, обхватило щупальцами, словно живое дышащее существо, сжало так, что грозило выдавить все остальное прочь из ее души.

И ты тоже можешь иметь свое собственное чудо – изумительное творение Божье.

Она вскинула глаза – и увидела, что Митч пристально наблюдает за ней. Неужели он прочитал ее заветное желание у нее на лице?..

– Мне так жалко, что я не встретилась с твоими родителями.

– Ничего подобного. – Уголком глаза Митч заметил, как она повернулась к нему. – Ты же страшно нервничала оттого, что тебе предстоит с ними встречаться.

Эмили не ответила – в этом не было надобности. Разумеется, ее выдали руки, которые не переставая разглаживали юбку на коленях, разгибали и загибали край подола.

– Мы сейчас едем туда? Забрать Джошуа?

– Ну нет, – усмехнулся он уголком губ. – Он еще и половины всех подарков не распаковал.

– А…

Митч включил сигнал поворота и свернул на дорогу, ведущую в сторону дома.

– Тебе понравилось одеяльце, которое они прислали для Шарлотты? Такое мягкое, розовое… – Эмили робко засмеялась. – Но, наверное, ты даже не обратил внимания.

– Я обратил.

А еще он обратил внимание на то, как умело ее руки держали ребенка, завернутого в это мягкое розовое одеяльце. Заметил, как замерла она, очарованная, а потом с упоением устроилась в кресле с Шарлоттой на руках. С каким восторгом прижимала девочку к груди.

И в эти минуты Митч наконец понял, что именно потребуется, чтобы Эмили решилась выйти за него замуж.

Она выйдет за него замуж ради этого.

Глубоко внутри шевельнулась тревога, но он быстро усмирил ее. Ну и что же, если Эмили заинтересована не столько в браке с ним, сколько в том, что этот брак может ей дать? Да и сам он – разве предлагает ей самого себя? В общем, ему и нечего особенно ей предложить – не так много осталось. Но он хотел жениться на ней ради их общей пользы. Джошуа нуждается в матери, Эмили – в семье, сам он – в спокойной совести.

Этот брак мог оказаться сделкой, в которой каждый из них получал желаемое.

– Ты еще не приняла решение? – спросил он, включая фары дальнего света, потому что, оставив город позади, они ехали по сельской местности.

– Я… нет. – Она часто задышала. – Пожалуйста, не нажимай на меня.

В темноте он не мог разглядеть ее глаза, но они представились ему темными, смущенными, умоляющими.

– Все в порядке, – произнес он.

– Ты не станешь торопить меня с ответом? – подозрительно спросила она.

– Сейчас нет. – Минут двадцать он вполне способен подождать. А потом они приедут домой, и там уже ничто не помешает ему нажимать на нее столько, сколько потребуется, чтобы получить положительный ответ.

– А за дальнейшее мне, видимо, стоит опасаться? – спросила она с нервным смешком.

– И весьма. – Он улыбнулся сгустившейся темноте, как другу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На пути от гаража к дому Митч взял Эмили за руку, и она не стала противиться. Так приятно было ощущать его жесткую ладонь, сильную и теплую.

В какой-то момент, должно быть когда они соприкоснулись плечами, поднимаясь по ступенькам на веранду, ее сковала неловкость, словно во время первого свидания. Возможно, это произошло оттого, что ее еще никогда не держали за руку мужчины. Не смешно ли так волноваться после всего, что у нее было с Митчем! Эмили не сомневалась, что и сейчас они займутся тем же самым…

Но когда он отворил дверь и завел ее в дом, всю ее от головы до ног сотрясла нервная дрожь. Он сильнее стиснул ей руку и развернул к себе лицом в безмолвной темноте прихожей.

– Ты все еще боишься? – спросил он, и у Эмили участился пульс.

– Очень.

Он засмеялся тихим гортанным смехом, поднес ее руку к губам и нежно поцеловал ладонь, потом запястье, подушечку большого пальца. В это время зазвонил телефон, но Митч, увлеченный своим занятием, или не услышал, или не придал ему значения.

– Ты не хочешь подойти? – спросила Эмили прерывающимся голосом, тогда как он упоенно проводил кончиком языка по ее ладони. Видимо, по линии сердца.

– Ты хочешь, чтобы я подошел?

Разве она хочет перестать дышать?

– Нет, но это могут быть твои родители. Или Джошуа.

Его теплый вздох овеял ее влажную ладонь, но при волшебном слове «Джошуа» он выпрямился и повернулся к телефону, упорно продолжавшему звонить. Но руку ее он не выпустил, повел ее за собой в кабинет, обогнул вращающееся кресло и снял трубку свободной рукой.

Не отрывая от нее глаз, он медленно привлек ее к себе, так что она наткнулась на его ноги. Митч что-то проговорил в телефон. Она видела его глаза совсем близко, зеленые, горящие, настойчивые, и забыла обо всем. Он взял ее руку, которую крепко сжимал в своей, положил себе на бедро.

Я хочу, чтобы твоя рука лежала здесь, прочла она в его взгляде.

– Так, замечательно, – произнес он, обращаясь то ли к звонившему, то ли к ней… Эмили не успела понять, поскольку он сильнее прижал ее руку к своему бедру. – Вот это правильно. – Его хриплый голос и дрогнувшая улыбка заставили ее сердце бешено забиться. – Мне надо кое-что сделать.

Его глаза лихорадочно мерцали, а руки… его горячие, шершавые, коварные ладони лежали на ее обнаженных бедрах. Обе ладони на ее бедрах, а это значит, она забылась до невозможности, держась за него, а телефонная трубка валяется на столе…

– С Джошуа все в порядке, – коротко пояснил Митч. – Он сладко спит.

Она резко отдернула руку.

– Это была твоя мама? А я в это время… – Она не смогла даже додумать мысль до конца, не то что закончить свой вопрос, только схватилась за пылающие щеки.

– Вообще-то это была Джулия. Но, несмотря на всю ее проницательность, сомневаюсь, чтобы она догадалась, где была твоя ладонь…

– Зато я знаю, – вспылила Эмили, возмущенная его насмешливым тоном. – И ты знал, но не остановил меня.

– Мне не хотелось тебя останавливать. – В его глазах мелькнуло нечто большее, чем просто желание подразнить. – Я хотел, чтобы ты продолжала…

– Желание можно контролировать, – сказала она, но ее сердце тут же подпрыгнуло, потому что он погладил ей внутреннюю поверхность бедер.

– Ты так уверена? – Движения его рук были легки и деликатны, словно ласковый шепот. – Ты надела эту юбку ради моих родителей?

Эмили уклонилась от ответа. Было что-то в корне неправильное в том, чтобы надеть строгую, классическую юбку для встречи с родителями мужчины, а потом позволить ему запустить под нее руку. Теперь эта рука держала ее твердо и надежно, чтобы не дать ей ускользнуть.

– Ты прекрасно выглядишь, Эмили. Я уверен, что ты произвела бы на моих родителей чудесное впечатление, вот только… – Его рука ласкала ее обнаженную кожу. – На тебе нет колготок?

– Не потому, почему ты думаешь, – быстро сказала она, заливаясь румянцем. – У меня всего одна пара, и, когда я их стала натягивать, они поехали. Я не думала, что кто-нибудь заметит их отсутствие под высокими сапожками и такой длинной юбкой.

– Я заметил. И знаешь ли, я терпеть не могу эти чертовы штуки.

Эмили с трудом проглотила слюну, пытаясь понять, что же именно он терпеть не может, потому что его ладони в данный момент обхватывали ее ягодицы. Она испуганно втянула в себя воздух.

– Что ты делаешь?

– Снимаю с тебя трусики, – ответил он так деловито, что она едва не прыснула.

– Ты терпеть не можешь все нижнее белье вообще? – спросила Эмили, чувствуя, как трусики заскользили по ее ногам вниз, а потом зацепились за края сапожек, и ей уже ничего не оставалось, как освободиться от них нетерпеливым движением ног.

– В данный момент… – тут ей стало прохладно от ночного воздуха, потому что Митч начал заворачивать подол юбки вверх, – даже очень.

Он сжал ее обнаженные ягодицы горячими, такими крепкими, уверенными руками, и их глаза встретились. О да, он знал, чего хочет: он соблазнял ее, преследуя четкую цель – повлиять на ее решение. Он сознавал, что делал.

– Ты пытаешься манипулировать мной? – выдавила она сдавленно.

– Думаю, что делаю именно это.

Причем в буквальном смысле слова. Умелые руки, чуткие пальцы. Чувствуя, как слабеют колени, она затрясла головой.

– Хочешь, чтобы я перестал? – спросил он, останавливаясь.

Эмили не хотела, но заставила себя приложить усилие, чтобы хоть на мгновенье стряхнуть это безумие – пока еще в состоянии это сделать.

– Обещай, что не станешь спрашивать о моем согласии, когда прикасаешься ко мне. В любой форме.

– Не буду спрашивать, Эмили.

Он пообещал, глядя ей в глаза, и она поверила. Она также поверила ему, когда он привлек ее к себе и уткнулся лицом ей в шею, бормоча:

– Я хочу попробовать тебя на вкус.

– На этот счет у меня нет возражений, – улыбнулась Эмили.

– Все хорошо? – спросил он.

– Наверное. Это было…

– Ты не решаешься сказать «замечательно»?

– Это было похоже на волшебство, – договорила она.

Его собственная первозданная, примитивная реакция завоевателя ошеломила Митча.

Эмили целиком принадлежит ему! Он чувствовал, что потрясен до основания. Горячими ладонями он обхватил ее колени.

– Всего лишь похоже?

Эмили облизала губы.

– Это было чуточку односторонне. Словно чего-то не хватало.

Митч не мог не согласиться с ней. Он поцеловал ее долгим страстным поцелуем. Чего-то не хватало? Ему не хватало этих губ, сладостных, жарких и податливых. И ее груди. Он был слишком жаден – ему хотелось одновременно и видеть, и осязать.

Не прерывая поцелуя, он расстегнул ее лифчик и ощутил, как затрепетали ее губы. Он не смог удержаться и просунул между ними язык, прижимаясь к ней бедрами и жалея, что джинсы все еще на нем. Ему хотелось погрузиться в нее всеми доступными средствами.

– Мне просто не хватает рук, – пробормотал он, оставляя ее губы, чтобы стянуть через голову свитер.

Но Эмили – его рассудительная, незаменимая, понятливая Эмили – пришла ему на помощь, помогла избавиться от свитера и расстегнула рубашку и джинсы, потому что его руки были заняты ее восхитительной грудью. Потом ее руки задвигались по его телу, исторгнув из его губ гортанный звук наслаждения. Слишком чудесно!

– Нет, постой…

В ее затуманенных желанием глазах промелькнуло смятение.

– Я сделала больно? Извини, но я…

– Нет, абсолютно нет. – Он покачал головой и быстро поцеловал ее. – Просто рискованно, в моем теперешнем состоянии…

Она томно взглянула на него и осторожно прикоснулась пальчиком к его изнемогающей плоти. Она просто убивала его. Больше не оставалось никакой надежды, что удастся взять ситуацию под контроль, вспомнить о главной цели… Подхватив ее под колени, он притянул ее к краю стола.

– Я не успел принять меры, – задыхаясь, пробормотал он.

– О… – Эмили сглотнула. – Ты хочешь это сделать сейчас?

– Тебе решать.

Мимолетная задумчивость смягчила ее горящий желанием взгляд – это же выражение он видел в ее глазах, когда она держала на руках ребенка Шанталь.

Он обещал не спрашивать. Он и не спросил, а просто сказал:

– Ты выйдешь за меня замуж.

– Да.

На следующее утро Эмили проснулась отдохнувшая, голодная – нет, умирающая от голода! – и… в одиночестве. Последнее привело ее в замешательство. Ей хотелось потянуться и блаженно улыбнуться во весь рот, но… она была одна, и это казалось неправильным.

Эмили всегда мечтала об утреннем совместном пробуждении после первой ночи, которое рисовалось в воображении и которое, она всегда надеялась, ожидало ее в будущем, вместе с мужем. Подумав о муже, она почувствовала, как заныло в животе, а потом еще и еще, стоило ей только вспомнить, при каких обстоятельствах она дала свое согласие на брак.

Внутренний голос робко попробовал что-то сказать, но Эмили отмахнулась от него и откинула простыни в сторону. Разумеется, Митч задумал это обольщение, чтобы выманить у нее согласие, но она сама из них двоих проявила, пожалуй, даже больше пыла. После того как Эмили подержала ребенка Шанталь, в ней произошел переворот. Сомнения, одолевшие ее в машине по дороге домой, были просто результатом нервного напряжения, естественной реакцией на важное решение, которое она уже приняла в глубине души. И они оба согласились не применять презерватив – не было ни уверток с ее стороны, ни давления – с его.

Вот так все и было, сказала она тревожному голоску совести. И можешь наконец успокоиться.

Но, между прочим, никто еще не избавлял ее от обязанностей няни, и ей предстояло заняться своей работой. Эмили вспомнила, что ее одежда, должно быть, до сих пор валяется на полу кабинета, и, схватив самый длинный свитер, который попался ей в шкафу Митча, натянула его на себя.

С сильно забившимся сердцем она постучалась в дверь кабинета, потом тихонько толкнула ее. Митч – ее будущий муж, сейчас эта мысль наполнила ее теплом и удовольствием – сидел в своем большом кресле спиной к двери. Он поднял руку, давая понять, что через секунду будет свободен. Теплая волна несколько остыла. Очевидно, для него это было еще одно рабочее утро, такое же, как все прочие, ничем не примечательное.

Ничего страшного, Эмили Джейн, и с этим ты справишься. Брак без эмоциональных перехлестов вполне соответствует твоей спокойной, здравомыслящей натуре. Войти, мило улыбнуться, пожелать доброго утра, забрать вещи и быстренько удалиться.

Ее вещи лежали аккуратной стопочкой на свободном стуле – должно быть, Митч собрал их, хотя она с трудом представляла его за этим занятием. Вчерашняя сцена вспомнилась ей во всех подробностях: свитер на компьютере, юбка на полу, а лифчик… она даже не смогла вспомнить, где лишилась его…

С запылавшими щеками Эмили поддернула длинные рукава свитера и приблизилась к его креслу.

– Я не помешаю, – начала она с наигранной бодростью. – Я только заберу свою одежду и оставлю тебя в покое.

Но когда она нагнулась, чтобы взять вещи, по ее позвоночнику разлилось тепло. Она выпрямилась и увидела, что Митч развернул кресло так, чтобы наблюдать за ней. По углу наклона его головы она сразу определила, на что именно был устремлен его взгляд.

Это настолько окрылило после его неприветливого приветствия, что она улыбнулась во весь рот.

– Извини, если отвлекла тебя.

– Я не работал, – спокойно ответил он.

Хорошо. Даже замечательно. Смехотворно довольная, она прижала одежду к груди.

– Уже десятый час. Надо было разбудить меня.

– Я подумывал об этом… но мне надо было сделать кое-что.

Эмили вспомнила, что то же самое он произнес вчера в разговоре с Джулией.