Текст книги "Смятение сердца"

Автор книги: Бронуин Джеймсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Попав после интимной полутьмы коридора в ярко освещенную кухню, Эмили с облегчением вздохнула. К тому же теперь ее и Митча разделяла барная стойка. Эмили села на табурет, придвинутый к стойке, и завороженно следила за мужчиной. Митч двигался со скупой, неуловимой грацией, превращая обычную процедуру приготовления горячего шоколада в акт высокого искусства. Он все делал красиво. Его длинные пальцы изящно обхватывали кружки, плечо плавным движением закрывало дверь кладовой. Он отмерял порции какао-порошка с выражением глубокой сосредоточенности. Ей нравилось даже, как натягивался его свитер, когда Митч тянулся к полке, чтобы достать нужную кастрюльку.

Ее взгляд случайно переместился ниже. Джинсы, не слишком узкие, но она все равно не решалась задержаться на них, и старые прогулочные башмаки. Прогулочные? Она выпрямилась на табурете. Вот теперь ее в самом деле разобрало любопытство.

– Вы ходили гулять?

Он удивленно взглянул на нее, и под лампой дневного света его обычно карие глаза блеснули зеленым цветом.

– Я просто подумала, что если бы вы работали в кабинете, то услышали бы, как заплакал Джошуа, – запнувшись, выговорила она под гудение микроволновой печи.

Прежде чем поднять на нее глаза, он налил в кастрюльку горячее молоко.

– Да, я выходил прогуляться.

– В два часа ночи?

С кривой усмешкой, от которой у Эмили всегда екало сердце, он поставил кружки с горячим шоколадом на стойку.

– Но на самом деле вас интересует другое. Вы хотите выяснить, что мешает мне работать.

Повернув голову, она наблюдала, как он обходит стойку. Он собирается сесть с ней рядом? Сердце Эмили пропустило удар и забилось в ускоренном ритме. Нет, и на кухне ей не удастся расслабиться.

Он сел на табурет рядом с ней, и их колени соприкоснулись. Эмили усилием воли удалось не вздрогнуть, не отодвинуться. Ее бросило в жар, лицо заалело. Держись, Эмили Джейн. Веди себя сдержанно, но дружески.

– Вы описываете впечатления от вашей работы иностранным корреспондентом?

Он замер, не донеся кружку до рта. Откуда она знает?

– Об этом как-то упоминала Шанталь, – призналась Эмили. И пояснила, потому что он продолжал пристально смотреть на нее: – Мы вовсе не обсуждали ваши дела. Она просто сказала Квейду, а я случайно услышала. Это будет потрясающая книга, Митч.

– Когда пишешь, она не кажется особенно потрясающей.

– Почему? – Эмили была знакома с некоторыми его работами, знала о премиях, присужденных ему за них. А потом Митч начал работать на киностудии. Он так хотел сохранить семью, поэтому и взялся за работу, приносившую стабильный доход. – У вас, наверное, накопилась уйма материала.

– Сложность не в нехватке материала. Она в том, чтобы соединить все в единое целое и уложиться в срок, назначенный издателем.

– А что будет, если вы не успеете?

Он вскинул на нее глаза.

– Такой вариант не предусмотрен.

– Потому, что вы заключили контракт?

– Да.

Эмили поразилась горячности его ответа.

– Если вы так остро нуждаетесь в деньгах, почему же вы грозились усыпать мой путь домами и автомобилями?

– Дело не в деньгах, Эм. – В его глазах вспыхнула решимость. – Дело в том, что я пообещал и теперь должен выполнить обещание. Хоть это в моей жизни должно быть сделано как следует.

Так вот в чем дело! Она аккуратно поставила кружку на стол. Митч полагает, что потерпел фиаско как муж, отец и, наконец, как работодатель. Он не сумел совладать с неудачей, потому что ему слишком долго сопутствовал успех.

– А вы не думаете, – начала она осторожно, – что, если работа над книгой не приносит вам радости, ваш труд обречен на худшую из неудач? Все равно как если бы потерпела неудачу ваша система ценностей.

– Согласен. И эта мысль не слишком-то помогает.

– Может быть, вам следует передохнуть?

– А может быть, следовало прежде навести порядок в других делах, а уж потом приниматься за книгу? – Он грубовато хохотнул и, запустив пальцы в волосы, покачал головой. – Хотя вы уже взяли это на себя. Я имею в виду заботу о Джошуа и ведение хозяйства.

Польщенная Эмили не удержалась от улыбки.

– Помимо ночных кошмаров наведение порядка в домашних делах – тоже по моей части. Какие еще дела следует уладить?

Его глаза внезапно ярко вспыхнули, но он тут же отвел их и некоторое время изучал свою кружку.

– Родители Анабеллы связались со мной через своего поверенного. По поводу Джошуа, – наконец выговорил он.

Эмили тихо ахнула.

– Надеюсь, речь идет не об опеке?

– Они требуют разрешения регулярно видеться с внуком. – Он в упор посмотрел на нее. – Что вы думаете по этому поводу?

– Ну, я думаю, что у них есть на это право, как и у Джошуа. Я понимаю, что это такое – не иметь связей со своей семьей, и если бы я знала, что кто-то специально приложил к этому руку… – Ну и что бы она тогда сделала? Эмили не стала отвечать на этот мысленный вопрос, поскольку единственное, что мешало ее родителям видеться с ней, было полное отсутствие родительских чувств. Какое счастье, что у нее оставался еще дедушка. – Это неправильно – препятствовать дедушке и бабушке видеться со своим внуком.

– Я им и не собирался препятствовать, – отрезал он. – Им только следовало позвонить по телефону мне, а не вести переговоры через юридическую контору.

– А вы сами не хотите им позвонить? – Нет, он не хотел, она увидела это по его лицу. И покачала головой. – Прежде вы всегда делали первый шаг.

Он помрачнел и отвел взгляд.

– Я много чего делал прежде. Все это в прошлом.

Много чего делал, когда Анабелла была с ним. Былое возмущение, которому Эмили давно не давала воли, вновь больно резануло душу.

– Может быть, вам пора перестать винить себя в том, что случилось, – сказала она невольно более сурово, чем намеревалась. – Блейнли тоже страдают, так же как и вы. Облегчите жизнь и им, и Джошуа, и себе. Позвоните первый.

«Блейнли. Сноухок Лодж». Митч уставился на отображенную на мониторе страницу телефонного справочника. Вот он, номер. Теперь ему не отвертеться. Оставалось только набрать цифры и договориться. Может быть, ему не придется встречаться с ними, видеть печаль в их глазах, осуждение, разочарование. Он не сумел сделать счастливой или хотя бы довольной их единственную дочь. Но видит Бог, он старался. До самого конца.

Сними трубку и набери номер. Даже если не ради Джошуа и не ради стариков. Ему следовало сделать это прежде всего для себя самого, чтобы стереть из памяти выражение на лице Эмили, с каким она советовала ему, по сути, переступить через свои принципы. Он всегда ценил ее мнение, и открытие, которое он сделал прошлой ночью, глубоко его задело. Эмили Уорнер разочаровалась в нем. Вот и еще один повод для бессонницы.

Горько усмехнувшись, Митч повернулся вместе с креслом и протянул руку к трубке. В тот же миг экран компьютера погас, и, едва успев выругаться, он услышал за окном какой-то шум. Раздались чьи-то голоса, где-то хлопнула дверь. Он не различил шума шагов по застеленному ковровой дорожкой коридору, но почувствовал его и приготовился, что вот сейчас распахнется дверь. Она и распахнулась.

Так он и думал: его младшая сестренка!

– Ах, вот и сам отшельник в своей берлоге.

– Не стой в дверях, детка. – Митч хмуро наблюдал, как она устраивается на втором из двух посадочных мест, находившихся в его кабинете. – Чувствуй себя как дома.

– Это было бы проще, если бы ты обзавелся наконец нормальной мебелью. Стул жутко неудобный.

А что, если так и задумано, чтобы посетители не засиживались? Он кивнул на округлый живот посетительницы.

– Ты добралась сюда пешком или на машине?

– Шутишь? Перейти из комнаты в комнату – вот мой потолок. А за руль я просто не вмещаюсь. Меня, разумеется, привез Квейд, он остался где-то во дворе. – Шанталь небрежно махнула рукой в сторону окна. – Развивает в себе отцовские навыки, общаясь с Джошуа.

Все ясно – бедный муж отослан с глаз подальше, чтобы не мешал Шанталь доставать его, Митча. Чудесно.

Митч сделал невозмутимое лицо и откинулся на спинку своего кресла, которое, не в пример стулу, было очень удобным.

– Мы ездили в Клифтон к моему врачу и на обратном пути решили завернуть к тебе. Ты не особенно утруждаешь себя звонками. Да, чувствую я себя хорошо, спасибо, что поинтересовался.

– Эмили держит меня в курсе.

– Значит, ты время от времени все же выбираешься из берлоги?

– Только когда проголодаюсь. – Он хищно оскалился.

Шанталь не только не засмеялась, но даже и глаза не закатила. Очевидно, дела обстояли хуже, чем он думал.

– А еду тебе готовит, как я понимаю, Эмили?

– Что ты хочешь сказать?

– А вот что. – Глаза ее гневно вспыхнули. – Когда последний раз кто-то готовил для Эмили? Когда у нее был выходной?

– Она свободна по воскресеньям. – Митч старался говорить спокойно. – Я предлагал и другие дни…

– Чтобы она сидела у себя в комнате? Или, может быть, тащилась пешком в город за двенадцать миль?

Уроки вождения! Вот к чему она клонит.

– Ведь ты еще не начинал, правда? Черт побери, Митч, ты обещал, что позанимаешься с ней.

Скрипнув зубами, Митч поднялся и подошел к окну. Да, он пообещал и сдержал бы слово, если бы не крайняя занятость. Сейчас он целиком поглощен с трудом продвигавшейся книгой, стариками Блейнли, а еще изменениями, внесенными без его ведома в написанный им сценарий документального фильма, съемки которого должны были начаться в следующем месяце.

– Помнишь то лето, когда ты пытался научить меня играть в гольф? – спросила младшая сестра.

– Разве я могу забыть? У тебя ничего не вышло.

– Нет, это у тебя ничего не вышло! – Он услышал, как она встала – на это потребовалось некоторое время, – затем почувствовал ее руку на своем плече. – Позволь Квейду поучить Эмили. У него есть свободное время, он терпелив. И вообще он легко контактирует с людьми.

– Я пообещал, и я займусь этим сам.

– Осел ты упрямый!

Оскорбление сопровождалось улыбкой. Возможно, потому, что Шанталь увидела в окно, как ее терпеливый муж играет в футбол с Джошуа и перебрасывается фразами с его няней.

– Я сам займусь с Эмили вождением, – твердо сказал он. – Квейд тебе понадобится дома.

– Из-за этой тыквы? – Она положила ладонь на живот. – Доктор говорит, что впереди еще целый месяц!

– Джулии говорили то же самое. – Их старшая сестра до смерти их напугала, когда вздумала стать матерью на месяц раньше предполагаемого срока. Он обнял Шанталь за плечи. – У тебя все пройдет отлично.

– Я знаю.

Они молча следили за игрой, которая была в самом разгаре. Квейд послал мяч Джошуа, который принял подачу, обошел Эмили, сделавшую довольно неуклюжую попытку отнять мяч, и устремился к центру поля. Митч подтолкнул сестру локтем.

– Видела? Весь в отца.

Шанталь хмыкнула. Как Митч и рассчитывал, ее мысли сменили направление.

– А как он вообще?

– Ты еще спрашиваешь? Посмотри на него.

Джошуа в этот момент с серьезным видом пытался научить Эмили, как правильно бить по мячу. Она попробовала, но не сумела и, пожав плечами, передала мяч четырехлетнему специалисту, который весь раздулся от важности.

– Эмили творит чудеса, – тихо сказал Митч.

– Она идеальный воспитатель. – Шанталь многозначительно помолчала. – Она больше не заговаривала о том, чтобы уйти?

Уйти? У Митча екнуло сердце, к горлу подкатил комок. Но он сумел выговорить:

– К тебе?

– Нет. Но я обещала ей узнать о возможных вакансиях, а вчера как раз услышала, что один знакомый адвокат ищет…

– Даже не думай сказать об этом Эмили, – прорычал он. – Она нужна мне здесь.

– Надолго?

– Желательно навсегда.

Шанталь внимательно посмотрела на него, стараясь отгадать, шутит он или нет. Затем издала короткий, сдавленный смешок.

– Тогда, может быть, тебе стоит на ней жениться?

С появлением Шанталь весь его рабочий день пошел насмарку. Когда она наконец уехала – после того как вдоволь посекретничала с Эмили, – Митч все никак не мог успокоиться и в раздражении ходил по кабинету взад-вперед.

Эмили не уйдет. Он этого не позволит.

Ну и как ты ее остановишь? Запрешь входную дверь, навесишь амбарный замок на ворота, спрячешь ключ от машины? Ирония последнего варианта заставила его остановиться и потереть напряженные мышцы затылка. Пора признаться – он избегал проводить уроки вождения вовсе не из-за нехватки времени. Он просто опасался оставаться с Эмили в замкнутом пространстве автомобильного салона.

Стоило ему вспомнить их последний разговор, имевший место всего час назад, как у него закипала кровь. Помахав на прощанье Шанталь и Квейду, Джошуа потащил его с Эмили в гостиную смотреть «Голубые ключи». Потом они возились на диване и щекотали друг друга, и невзначай руки Митча стали щекотать Эмили, и дурачество обернулось безумным желанием. Она перестала смеяться.

Оба мгновенно поняли, что происходит. Он крепче сжал ее талию, и ему показалось, что он чувствует ее кожу сквозь фланель рубашки, молочно-белую, гладкую, как атлас. Ее губы расслабились, раздвинулись, и он даже успел разглядеть маленький розовый язычок…

Митч застонал, вспоминая. Если бы они были не в гостиной и дело происходило не среди бела дня, если бы Джошуа не ворвался в комнату с игрушкой, за которой бегал в детскую…

И он мог вообразить, что способен сидеть с ней вдвоем в автомобиле?

Но он обещал и должен сдержать слово. Придется следить за руками. Эмили воспитательница его сына, зависимая от него, и узнай она, о чем он сейчас думает, как тут же побежит собирать вещи.

Может быть, тебе следует на ней жениться?

Тогда он небрежно посмеялся над шуткой сестры, но сейчас ему было не до смеха. Идеальная няня, идеальная мачеха для Джошуа. Но – идеальная жена? Его сердце сильно застучало о грудную клетку, возбужденное надеждой и глубоко запрятанным страхом.

Он женился на Анабелле второпях, потому что страстно желал ее. А она думала, что желает его. Когда рассеялся туман страсти, Митч обнаружил, что женат на женщине на самом деле ему незнакомой и малоприятной. Но она уже ожидала ребенка. Если бы он задумал жениться снова, то сделал бы это скорее из практических соображений. Полгода назад в списке идеальных, практичных кандидаток Эмили стояла бы первой – благодаря таким качествам, как ровный характер, деликатность, душевность.

И каждую ночь в его постели было бы ее теплое, нежное тело…

Митч тяжело вздохнул. О чем он только думает? И что он может ей предложить? В голову ничего не лезло. Но он по крайней мере может соблюсти все условия их трудового соглашения.

С ключами в руке Митч прошел в гостиную и просунул голову в дверь.

– А кто хочет проехаться за мороженым?

– В город? – Джошуа вскочил на ноги. – Я, я, я-я-я!

Чего и следовало ожидать. Митч перевел глаза на Эмили. Она качала головой.

– Что касается меня, я пас.

– Нет, пасовать нельзя. – Митч подбросил ключи и решительно поймал их. – Настало время для нашего первого занятия.

Начинать занятие со спора не стоило. Эмили это знала, но не возражать не могла. Даже если забыть о том, что рядом будет сидеть он и строгим голосом давать указания, она просто не справится с приводом в его грузовике размером с танк.

После того как грузовик заскакал по дорожке, словно кенгуру, и двигатель заглох в третий раз, она с досадой повернулась к нему:

– Я же говорила, что не смогу.

– А я говорю, будем пытаться, пока не получится. Сегодня Джошуа захотел всего лишь мороженого, а через неделю, не дай бог, может понадобиться какое-нибудь лекарство. Итак, беритесь…

– Но, Митч, я с трудом вижу дорогу из-за руля. Это, в конце концов, опасно. – Она красноречиво взглянула в зеркало заднего вида на их бесценный груз, внимательно прислушивавшийся к разговору, который становился все напряженнее.

– Хорошо, сейчас поведу я, – сдался Митч.

Эмили испытала такое огромное облегчение, что едва не рухнула на руль.

– Спасибо, – прошептала она.

– Для наших занятий мы возьмем машину у Джулии, а потом я куплю вам что-нибудь подходящее.

Эмили резко выпрямилась.

– Я уже говорила – я не хочу, чтобы вы покупали мне машину.

– Я сделаю это не ради вас, а ради Джошуа, его удобства и безопасности.

Ну хорошо. С этим Эмили могла временно примириться, хотя бескомпромиссно выдвинутый вперед подбородок Митча не предвещал ей победы и в будущих дискуссиях. Как и приятной поездки, мысленно добавила она, когда Митч сухо предложил ей поменяться местами. Может быть, он оттает, отведав мороженого?

Но после мороженого дела пошли еще хуже. Джулия решила, что будет лучше, если Джошуа останется с ней и поможет ей справиться с Бриди. Девятимесячная Бриди была подвижной, как ртуть. Даже Джошуа не мог оставаться к ней равнодушным и признавал, что девочка нуждается в мужской компании… пока не придет время менять ей пеленки.

Джулия отдала им ключи от небольшого седана, и Эмили забил озноб.

Через ужасных пятнадцать минут, когда позади остались городские ограничительные знаки, пошел дождь. Но не проливной, с которым не способны справиться дворники на стекле, а легкий, моросящий, больше похожий на туман.

– Включите дворники, – напомнил Митч.

Все это время Эмили была вся нацелена на то, чтобы одновременно осуществлять необходимые манипуляции руками, ногами и глазами, что обычно стоило ей больших трудов, и мало обращала внимания на окружающую обстановку и надвигающийся дождь. Она облизала пересохшие губы и попыталась оторвать руку от руля. Не вышло.

– Не могу, – выдавила она.

– Что значит – не можете?

Когда она не ответила – а что тут ответишь, если пальцы просто прилипли к рулю? – он потянулся и сам включил дворники.

– Ярдов через сто впереди будет площадка для стоянки, – отрывисто произнес Митч, – затормозите там.

Это она сделала!

К своему удивлению, Эмили и руки сумела расслабить и уже не вцеплялась в руль мертвой хваткой. Чувство гордости переполнило ее, и она на миг устало закрыла глаза, втянула в себя воздух – и обнаружила, что он наполнен чистым запахом дождя и… мужчины.

Ее нервы натянулись. Они одни, заключенные в замкнутом пространстве автомобильного салона, который внезапно показался намного меньше, чем был на самом деле. Со всех сторон окружены дождевой завесой. Одни… Из темноты неожиданно подкрался страх. Он сгустился вокруг, этот нежеланный гость, мешая и дышать, и рассуждать.

Словно издалека она услышала, как лязгнула пряжка ремня безопасности, затем скрипнуло сиденье. И увидела, что к ней приближается его рука. Как тогда! Не раздумывая, повинуясь не логике, а инстинкту, она распахнула дверцу и выскочила из машины.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Внутри машины дождь казался обманчиво слабым. Оказавшись снаружи, Эмили не успела сделать и дюжины шагов, как уже в полной мере почувствовала его холодное, мокрое прикосновение. Еще шесть шагов, и холодный дождь основательно притушил безумный порыв, толкнувший ее спасаться бегством. И куда она, вообще-то говоря, бежит? Они остановились на площадке у обочины пустынной сельской дороги. Кругом ничего не было кроме рахитичного проволочного заборчика, за которым высились несколько беспорядочно растущих эвкалиптов, а под ними пыталась укрыться группа мокнущих овец, пока резкий хлопок дверцы машины не заставил их разбежаться.

Полуобернувшись, Эмили встретилась с мрачным взглядом Митча. Не удивительно, что овцы испугались.

– Возвращайтесь в машину! – крикнул он.

– Нет. – Она мотнула головой – для убедительности и чтобы отбросить с лица мокрые волосы. Ей самой ее отказ казался бессмысленным детским капризом, как и бегство из машины, но выдержать его неизбежные расспросы?.. Нет, ни за что!

– Я помню, вы говорили мне как-то, что вам всегда трудно сказать слово «нет». – Митч начал обходить машину кругом, ни на секунду не отрывая от нее глаз. – Что вы всегда и на все соглашались, боясь вызвать неудовольствие родителей. И сами называли себя мисс Послушание.

Эмили изо всех сил боролась с желанием повернуться и побежать.

– Может быть, объясните мне, что изменилось? – спросил он строго.

Очевидно, ничего не изменилось, поскольку, несмотря на ее близкое к истерике «нет», несмотря на все желание быть сильной и не поддаваться слабости, она все-таки выскочила из автомобиля. И теперь в состоянии, близком к гипнотическому, Эмили смотрела, как он неторопливо приближается к ней. Тут ей вспомнилось, как тем вечером он надвигался на нее на веранде дедушкиного дома, и она повернулась и зашагала, спотыкаясь, вдоль шоссе. Она услышала его досадливое восклицание, затем чавканье тяжелых башмаков по сырой земле у себя за спиной. И ощутила его стальные пальцы на своем предплечье. Митч развернул ее к себе лицом.

– Что происходит, Эмили?

– Мне было необходимо выйти, – начала она. – Я не могла дольше оставаться в машине…

– Клаустрофобия?

Эмили помотала головой.

– Что же тогда? Внезапно захотелось прогуляться?

Чтобы спрятаться от пронизывающего холода его прищуренных мрачных глаз, Эмили зажмурилась, но он привлек ее ближе к себе, и по ее коже пробежал легкий трепет. Она знала, что причина этого – в исходящем от него тепле, запахе, в особенном звучании его голоса, низком, напряженном, которым он объяснял, что даже маленький Джошуа знает, что не следует мокнуть под дождем.

Подтекст этих слов несколько отрезвил ее. Он что, считает ее ребенком, нуждающимся в его опеке? Эта жестокая истина должна была перестать терзать ее еще много месяцев назад, но заноза, уязвившая ее гордость, сидела слишком глубоко.

– Я не ребенок, Митч. И говорю вам, что прогулка под дождем для меня сейчас более приятна, чем возвращение в автомобиль.

– Вы испугались дождя? Все шло хорошо до того, как понадобилось включить дворники. – Сдвинув темные брови, он пытался провести журналистское расследование. – Когда вы попали в аварию, тоже шел дождь?

Ее глаза в замешательстве метнулись в сторону. Прямое попадание!

– Что случилось, Эм?

Он крепко и решительно сжал ее предплечья обеими руками, горячими, несмотря на дождь, и Эмили набрала в грудь побольше воздуха. Потом подняла на него глаза и медленно выдохнула. Он не отпустит ее, пока не получит ответа, это ясно.

– У меня угнали машину. Тогда был поздний вечер и, да, шел дождь… Этот бандит так меня напугал, что я дышать не могла, не то что рассуждать…

Она произнесла это сбивчиво и торопливо и затем почувствовала, как пальцы Митча слегка разжались. Теперь и дождь, и холод, и атмосфера – все как-то сразу утихло, смягчилось, разрядилось. И время как будто остановилось…

– Когда это произошло? – спросил он.

– После того как ушла от вас… я нашла работу няни в семье одного врача, в Сиднее, и тем вечером – у меня был выходной – поехала в кино. В центр города. – Она не смогла сдержать дрожи. – После этого я не могла уже больше у них оставаться. Там было трое детей, их надо было возить в спортивные секции и покупать тонны продуктов. Я вернулась в Пленти. Нужно было разобрать дедушкины вещи…

Больше ей было некуда возвращаться.

Одно бесконечное мгновенье Митч не находил слов. А затем ему пришлось спросить о самом болезненном – надо было разыскать этого подонка и разорвать его на куски.

– Он что-нибудь вам сделал?

– Нет. Он мне угрожал и напугал до смерти, но только вытолкнул из машины и…

Она сморщилась, и он понял, что причиняет ей боль, снова невольно сжав пальцы, но к черту это…

– Он вытолкнул вас из машины? А нас вы заставили думать, что всего лишь попали в банальную аварию. Проклятье!

Митч почувствовал, как она съежилась под его руками, и, разжав пальцы, виновато погладил ей плечи. Внутри него клокотали ярость, досада, жажда мести, стремление защитить.

– Почему вы все-таки ничего не сказали толком?

– Я потеряла дедушку, потом свою долю наследства. Потом дом. Потом самоуважение. Вы думаете, этого было недостаточно, чтобы и без того чувствовать себя жертвой?

– Мы могли бы помочь…

– Чем? – воскликнула она с резкостью, столь ей не свойственной, и он невольно отступил назад. Эмили воспользовалась этим и, высвободившись, стала растирать руки, словно желая стереть следы его прикосновений.

Ложный шаг, Эмили! Митч почувствовал раздражение.

– Прежде всего, я не стал бы садиться на пассажирское сиденье на нашем первом уроке вождения. – И командным голосом указывать ей, что делать. Занятия следовало проводить Джулии или Шанталь – короче говоря, кому-то из женщин. – И я не заставил бы вас ехать под дождем.

Не следовало позволять ей и стоять под ним. Какой-то грузовик замедлил ход, словно намереваясь притормозить, и Митч нетерпеливо махнул водителю рукой, потом помотал головой, поражаясь абсурдности ситуации. Почему они обсуждают эту проблему, стоя на обочине дороги, под дождем? Не спрашивая ее согласия, он решительно подхватил Эмили на руки и зашагал к машине.

Через несколько шагов она начала сопротивляться. Он, насколько мог, не обращал на это внимания, только крепче держал ее.

– Поставьте меня на землю! – пропыхтела она.

Он повиновался, позволил ей встать на ноги, но продолжал удерживать ее одной рукой у автомобиля, а второй только потянулся к дверце, как Эмили резко втянула в себя воздух и замерла. Ее жакет распахнулся, а блузка на груди промокла насквозь… Он задержал дыхание.

Малышка Эмили Джейн Уорнер уже давно не была малышкой.

Чувствуя головокружение, он выпрямился и в упор взглянул на нее. В лицо, не ниже. Жемчужные капли дождя усеивали лицо Эмили, дрожали на ресницах, и его охватило безумное желание наклониться и слизать их языком. Нежность, ярость, жажда слились в одну могучую волну желания. Он дотронулся до ее щеки, стер с нее влагу.

– Вы сейчас похожи на мокрого котенка, – выговорил Митч глухо.

Она вся напряглась, глаза ее сощурились, и секунду он ожидал, что сейчас она и впрямь зашипит на него, как загнанная в угол кошка. Но она лишь проговорила, громко и отчетливо:

– Выпустите меня, Митч.

И он бы послушался ее, если бы не увидел, как забилась у нее на шее маленькая голубая жилка. И тогда Митч поцеловал ее. В ту секунду, когда его губы накрыли ее рот, когда он почувствовал тепло ее изумленного выдоха и прохладу скользких от дождевых капель губ, в его голове промелькнуло мимолетное: что я делаю?

Но когда ее язычок робко скользнул по его нижней губе, тревога улеглась, рассудок замолчал и властно заговорило тело. И он погрузился в ее тепло, наслаждаясь сладостным вкусом губ, из ледяных мгновенно ставших огненными. Их прикосновения были обжигающими. Митчу хотелось почувствовать ладонями сразу все горячие изгибы ее тела. Хотелось сорвать с нее одежду и попробовать на вкус мокрую от дождя кожу. И все это немедленно, на капоте машины, на обочине дороги. И в эту секунду проезжающий мимо грузовик очень своевременно резко загудел.

Тяжело дыша, он оторвался от ее губ.

– Это получилось непроизвольно, – сказал Митч, что было глупо и ненужно, и положил ладони на крышу автомобиля, чтобы холод металла хоть как-то остудил его. Затем выпрямился и взглянул на нее. Она избегала смотреть ему в глаза. Он понятия не имел, как оправдаться. По крайней мере в двух вещах не приходилось сомневаться: ему необходимо было оказаться как можно дальше от Эмили и им обоим следовало побыстрее спрятаться от дождя.

– А теперь, – сказал он, – очень вас прошу, садитесь в машину.

Съежившись под пледом, который Митч отыскал в багажнике, Эмили умирала от смущения и раскаивалась, что послушалась его. Лучше бы она дошла до города пешком… правда, для этого ей потребовались бы ее ноги, а они отказывались ей служить, особенно колени. Их превратил в желе поцелуй, которому Митч, судя по всему, не придал ровно никакого значения.

Он спросил, удобно ли ей, и она ответила, что да, удобно, спасибо. Он спросил, не стоит ли включить обогреватель, она отказалась и попросила включить радио. Но и радио не могло отвлечь ее от некоторых вопросов, что требовали немедленных ответов.

Если он сказал, что она похожа на мокрого котенка, то зачем же он тогда поцеловал ее? В прошлый раз его возбудили алкоголь и тоска, но сейчас…

– Я подумываю на этой неделе поехать в Сидней, – внезапно сказал он. – Обсудить на студии свой сценарий. Вы не против?

– Вы уезжаете? – Эмили едва не рассмеялась в голос. – Если в его присутствии ей и дальше будет так невыносимо неловко, то… – Нет, нисколько.

– Я думаю, вам неплохо будет взять несколько уроков у профессионального водителя из автошколы. Только пусть это будет женщина. – Он искоса взглянул на нее. – Шанталь утверждает, что я никудышный учитель.

Что она могла ему на это ответить? Что «мне трудно судить»? Или «я сама далеко не идеальная ученица»? А то и «ваше близкое соседство лишает меня сил и способности соображать»…

– Когда вернусь, я это организую. – На этот раз он удерживал ее взгляд до тех пор, пока она не кивнула, и только потом снова устремил глаза на дорогу. – Мне бы хотелось, чтобы вы с Джошуа пожили пока у Шанталь…

– Но зачем? – Эмили настороженно выпрямилась.

– Мне не хочется, чтобы вы оставались одни в доме.

– Я вполне способна о себе позаботиться. Мне не нужна няня. – И когда он сжал зубы – разумеется, готовясь возражать, – она попробовала другой подход: – Джошуа привык к дому, глупо менять обстановку без надобности. А если нам что-то понадобится, Шанталь и Квейд совсем рядом. Надолго вы уезжаете?

– Дня на четыре, может быть, пять. – Он бросил она нее озабоченный взгляд. – Я застану вас здесь, когда вернусь?

– Я не собираюсь сбежать от вас из-за того, что вы меня поцеловали, если вы это имеете в виду.

– Да, – с нажимом подтвердил он. – Именно это я хотел знать. Второй раз мне через это не пройти, Эм. Сознавать, что вы сбежали оттого, что я на миг забылся.

На этот раз она не стала его поправлять. Она уже предлагала ему забыть прошлое и сама старалась не вспоминать. Но если он забылся только на миг, она потеряла себя целиком.

– Не стоит так волноваться, Митч. Мы оба утратили контроль над собой, потому что поволновались и поспорили. Это был всего-навсего банальный поцелуй.

Вы и в самом деле так считаете? Она сумела рассудительно улыбнуться и даже небрежно пожала плечом. И даже сумела выдержать его взгляд, беззастенчиво солгав при этом:

– Разумеется.

Два дня спустя Митч отбыл в Сидней, и Эмили вздохнула с огромным облегчением.

Ей следует взять несколько уроков по автовождению, и на этот раз инициативу проявит она сама. Пусть это станет для нее подарком ко дню рождения и сюрпризом для Митча, когда он вернется. Эмили уже по-детски мечтала, как уверенно садится в машину и трогается с места, небрежно помахав ему рукой, а он смотрит на ее, открыв рот, изумленно и восхищенно…

Она отыскала телефонный справочник, просмотрела две колонки с объявлениями о частных уроках вождения, и уголки губ у нее опустились. Выбор случайного водителя начал казаться ей не самым лучшим вариантом. Хорошо бы навести справки у кого-то из местных жителей, а кто лучше годится на роль советчика, как не Шанталь?