Текст книги "Темная богиня"
Автор книги: Бри Диспейн (Деспейн)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
АЛЬФА И ОМЕГА
По дороге домой.
Я ковыляла по улице, ничего не видя перед собой и цепляясь за могучую ручищу Дона. Мое дыхание вырывалось изо рта густыми белыми клубами пара, в голове нарастала пульсирующая боль, но не она заставила меня на время ослепнуть. «Прежде я ни за что бы не поверила, что обрадуюсь такому спутнику», – подумала я и про себя вознесла хвалу Богу за то, что Дон вызвался меня проводить.
Я догадывалась, что он хочет мне что-то сказать, судя по бормотанию и вздохам, но никак не может набраться храбрости. Мы уже дошли до веранды, когда он, наконец, решился:
– Вы придете завтра на раздачу подарков в приюте?
– Нет. – Я провела ладонью по щеке, пытаясь скрыть слезы. – Завтра вечером я иду на рождественский бал. Меня пригласили.
– Вот жалость, – Дон пнул ступеньку. – Я-то надеялся, что вы там будете.
– Почему?
– Хотел, чтобы вы увидели, – неохотно сказал он. – Я купил тридцать два рождественских окорока, чтобы пожертвовать их приходу.
– Тридцать два! – Слезы почему-то хлынули с удвоенной силой. – Наверное, они стоили целое состояние.
– Я отдал за них все деньги из своей копилки, – гордо заявил Дон. – В этом году я решил помочь беднякам, а не тратиться на подарки.
– Как благородно. – Я невольно улыбнулась – Дон и сам был почти что нищим.
– Для вас у меня тоже кое-что есть, – пропыхтел Дон, запустив руку в карман. – Пастор советовал подождать до Рождества, но я хочу отдать его вам прямо сейчас. Может, это хоть немного вас утешит. – Разжав огромный кулак, он протянул мне крохотную деревянную фигурку.
– Спасибо. – Вытерев остатки слез, я поглядела на подарок. На первый взгляд казалось, что статуэтку вырезал ребенок, но я сразу узнала в ней ангела в струящихся одеждах с перистыми крыльями.
– Какой красивый! – сказала я, ничуть не покривив душой.
– Это ангел небесный. Такой же, как вы.
Я вновь помрачнела. После разговора с Дэниелом я чувствовала себя кем угодно, только не ангелом.
– Вы тем самым ножом его вырезали? – спросила я. – Значит, вы так и не вернули его на место.
Дон огляделся по сторонам.
– Вы ведь никому не расскажете? Обещаете?
– Клянусь.
– Как есть ангел. – Дон обнял меня, чуть не задушив в своих объятьях. – Я бы для вас что угодно сделал.
– Вы хороший человек, Дон. – Я осторожно погладила его по руке, опасаясь нового проявления чувств. – Спасибо, что проводили меня домой. Не стоило так беспокоиться.
– Я не хотел, чтоб вы шли домой с тем парнем. – Дон скорчил гримасу. – Он злой. Дразнит меня, обзывает тупицей, когда никого рядом нет. – Лицо Дона пылало от гнева в свете фонаря. – Он для вас недостаточно хорош, мисс Грейс. – Склонившись ко мне, он доверительно прошептал, словно речь шла о большом секрете: – Иногда мне кажется, что он и есть монстр.
Слова Дона удивили меня, не считая последней фразы. Пожалуй, мне легче будет вычеркнуть Дэниела из своей жизни, зная, что он издевался над Доном.
– Мне жаль, что он так подло с тобой поступал. Не волнуйся, я больше не стану встречаться с Дэниелом, – заверила я Дона, положив деревянного ангела в карман.
– Нет-нет, я не про Дэниела! – затряс головой Дон. – Дэниел помогает вашему отцу, выручает мистера Дея. – Он тяжело спустился с крыльца и побрел прочь, потом остановился и уточнил: – Я говорил о том, другом.
Поздним вечером.
Я обшаривала кладовую в поисках ибупрофена или других таблеток от головной боли, как вдруг из гостиной раздался протяжный вой. Прибежав туда, я обнаружила, что Черити опять торчит перед телевизором. На экране все та же пара волков терзала свежую добычу. Меня передернуло.
– Зачем ты опять это смотришь?
– В пятницу я делаю доклад, – отозвалась Черити. Младшие классы уходили на рождественские каникулы на два дня позже остальных. – Хочу ощутить себя в волчьей шкуре, чтобы легче было дописывать!
Волчья шкура… Если б сестра знала, о чем говорит.
Я с тоской смотрела, как волк-пария отчаянно стремится урвать кусок добычи и получает отпор. Вот могучий вожак схватил его за горло и опрокинул в снег с угрожающим рыком. Изгой перекатился на спину, подставляя противнику беззащитное брюхо. Разве это жизнь?
Я вспомнила, как папаша Дэниела срывался на него по любому пустячному поводу.
За ужином Дэниел долго не решался прикоснуться к своей тарелке, хотя все остальные уплетали за обе щеки, и нехотя приступал к еде лишь после шутливых уговоров моего отца. Я припомнила все его синяки и ссадины. Калби-старший избивал сына до полусмерти, стоило тому нарушить запрет и взяться за кисти с красками. Как Дэниелу удалось выжить рядом с таким извергом?
«Он и не выжил», – с горечью подумала я. Чудовище одолело его. Когда мука стала невыносимой, Дэниел упал на спину и сдался, как тот волк. Странно, что он так долго продержался. Теперь ему суждено провести всю жизнь в обличье монстра, и даже смерть не принесет облегчения – ведь он обречен на вечное проклятие.
Возможно, Дэниел заслужил такую участь. Но теперь события предстали передо мной в новом свете, как полотно Сера, если посмотреть на него под другим углом. Дэниел натворил немало зла, но разве нет способа все исправить? Любой грешник может раскаяться и получить прощение, отец повторяет об этом в каждой проповеди. Господь благ, в честь этой благодати я и получила свое имя.
Но что, если некоторым душам отказано в спасении? Например, духи ада – не кто иные, как падшие ангелы, навеки сосланные в преисподнюю. Поддавшись жажде крови, Дэниел, возможно, совершил смертный грех. Но это не значит, что он превратился в демона – скорее демон вселился в него. Зверь стремится погубить его душу, не дав ей обрести вечное блаженство.
Дэниел сам сказал: волк держит его душу в заложниках. Значит, ее нужно выкупить. Но как? Чем придется пожертвовать, чтобы вырвать Дэниела из объятий тьмы и вернуть его в мир простых смертных?
Папа сказал, что больше ничем не может помочь Дэниелу, но не говорил, что спасти его невозможно. Он сам вручил мне книгу и велел сделать выбор. Значит, есть надежда, что лекарство существует.
Влетев вверх по лестнице, я кинулась в свою комнату и выдвинула заветный ящик, но там было пусто. Сердце бешено колотилось. Я смахнула на пол все, что лежало на письменном столе, надеясь отыскать книгу среди школьных учебников, потом сбросила с кровати подушки и одеяло. Куда она подевалась? Тут на глаза мне попался рюкзак, и я досадливо хлопнула себя по лбу. Конечно, я ведь брала ее с собой в библиотеку. Достав фолиант, я раскрыла его. Из-под старинного переплета опять вспорхнуло облачко бумажной пыли.
Я осторожно перелистнула несколько страниц в поисках послания, на котором остановилась в прошлый раз, но обнаружила, что оно уцелело лишь наполовину – пребывание в недрах моего рюкзака не прошло даром для хрупкого томика. Папа и его православный коллега наверняка меня убьют. Я перешла к последнему письму, отмеченному закладкой. Брат Катарины упоминал о лунных камнях. Нашел ли он хоть один, чтобы уберечь любимую сестру от самого себя? Удалось ли ему выиграть время и раздобыть противоядие?
О Катарина,
я пропал.
Волк крепко держит меня в своих когтях.
Мои пальцы судорожно впились в переплет. Поборов желание отбросить книгу прочь, я заставила себя читать дальше.
Из города доносится запах смерти и крови. Он влечет меня все сильнее. То, что прежде вызывало у меня отвращение, теперь лишь будит мой аппетит.
Зверь чует мою любовь к тебе. Он велит мне возвращаться домой. К этому письму я прилагаю серебряный кинжал. Если я явлюсь тебе в обличье волка, прошу – пусть Сент-Мун попытается меня убить. Я не могу решиться на самоубийство, но Саймон не должен колебаться. Пусть он вонзит кинжал волку прямо в сердце.
Только так он может уберечь тебя от гибели и защитить наших, людей от ужасной напасти.
О Катарина! Немыслимо просить тебя об этом, но у меня нет выхода. Если тебе хватит мужества, пронзи волчье сердце своей рукой, ибо слепой мудрец поведал мне, что лишь ты можешь вырвать меня из дьявольских лап. Зверь, сидящий у меня внутри, жаждет твоей смерти, ведь он в опасности, пока ты жива. Моя душа обретет спасение, только если я паду от руки человека, любящего меня больше всех на свете… Это должен быть акт бескорыстной любви.
Вот почему все изменилось, когда я призналась Дэниелу в любви. Причина здесь, в выцветших бурых строках на желтоватой бумаге. Вот о чем Дэниел не смел меня просить. Он пугал меня с одной целью – чтобы я держалась от него подальше.
В тот вечер, когда мы сидели под ореховым деревом, он уже знал правду. Должно быть, папа открыл ему тайну незадолго до нашей встречи. Дэниел впал в отчаяние – он ведь думал, что никто не любит его, а значит, надежды нет. Но в еще больший ужас его привело мое признание.
Спасти его под силу только мне, но как он может толкнуть меня на убийство?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ИСТИНА
Полчаса спустя.
Я долго сидела с открытой книгой на коленях, пока не заметила, что по ломкой желтой странице движется коричневое пятнышко. Паучок на мгновение замер, потом вскарабкался ко мне на руку. Даже не вздрогнув, я бесстрастно наблюдала, как он ползет вверх, щекоча мою кожу крохотными лапками.
Когда паук взобрался мне на плечо, оказавшись в паре сантиметров от лица, я поймала его и снова посадила на ладонь. Стоит мне сжать кулак, и ему конец.
Я представила себе липкую, теплую кашицу, передернулась от отвращения и разжала пальцы. Паук тут же попытался удрать, но я опять преградила ему путь на волю.
Убивать нельзя. Это прописная истина. «Не убий» и все такое, достаточно вспомнить заповеди. Но ведь они относятся только к людям.
Я подумала о мистере Мак-Артуре, вспомнила ту весну, когда ощенилась его спаниелиха. Моя трехлапая Дэйзи была такой крошечной, такой беззащитной. Мистер Мак-Артур хотел утопить ее из милосердия. Тогда мне казалось, что это несправедливо. Кто знает, может, он был прав… Наверное, лучше утонуть, чем погибнуть от клыков Маркхэмского монстра.
Но ведь тогда у меня не было бы Дэйзи.
Паук копошился в моей горсти. Чем плохо – убить вредителя? Прикончить хищную тварь, чудовище? Это ведь совсем другое дело. Дэниел одержим демоном. Чтобы извести монстра, нужно убить его самого. Лишь так его душа обретет спасение.
Только не придется ли мне отправиться в ад вместо него?
Я недоверчиво покачала головой. Брат Катарины не стал бы просить сестру о такой жертве. Он не обрек бы ее на вечные муки даже в обмен на избавление.
По крайней мере, так мне хотелось думать.
Подойдя к окну, я открыла створку, потом вынула раму с сеткой и вылезла на крышу под ледяным ночным ветром.
Паучок без устали дергался у меня в кулаке, толкаясь лапками. Внезапно руку пронзила резкая боль. Я инстинктивно сжала пальцы, на миг ощутив желание и впрямь раздавить обидчика, но затем, поколебавшись, раскрыла ладонь и выпустила паука. Тот немедленно бросился наутек, семеня по черепице.
Посредине ладони набух маленький красный бугорок, но зуд от укуса не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось у меня в душе. Я любила Дэниела. Наверное, никто и никогда не любил его так сильно, как я. А значит, только я могла спасти его. Но эта задача невыполнима. Я прожила без него несколько лет и не сомневалась, что справлюсь и впредь, велев ему убираться из города. Но как я позволю ему умереть? Как нанесу смертельный удар?
Я взглянула на почти полную луну, повисшую над ореховым деревом. Сквозь пелену слез она показалась мне слишком яркой и непривычно багровой. В детстве я всегда загадывала желание, когда случалось увидеть кроваво-красную луну. Почему бы сейчас не поступить так же? Пусть кто-нибудь другой решает, что делать, пусть все сложится иначе, пусть свет прогонит тьму.
Но я знала, что этим мечтам не суждено сбыться, а потому пожелала себе времени на раздумья.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
НАВСЕГДА
Четверг.
Узнав правду, какой бы страшной она ни была, я наконец немного успокоилась и мирно заснула впервые за несколько недель. Меня разбудил шорох. Решив, что это ветер, я перевернулась на другой бок. Передо мной лежала открытая книга. Размышляя над тем, почему в комнате так светло, раз часы показывают всего два часа ночи, я встала с постели, раздвинула шторы и увидела ореховое дерево, залитое ярким солнечным светом. Полдень давно миновал.
На подоконнике стояла белая картонная коробка, в такие обычно кладут подарки. На ней красовалось мое имя. Когда я взяла коробку в руки, она оказалась неожиданно увесистой. Отойдя от окна, я сняла крышку. Внутри лежал крупный бумажный сверток, а на нем – записка. Почерк был знаком мне с детства.
Грейси,
ты права – если я люблю тебя, то должен уйти. Я уже и так причинил много зла тебе и твоей семье. Пока я здесь, вы все в опасности. Я действительно люблю тебя, поэтому уезжаю.
Но я хочу доказать тебе, что пытался все исправить. Я приезжал сюда не для того, чтобы разрушить твою жизнь.
Пожалуйста, передай деньги своему отцу. У меня он их все равно не взял бы. Я хотел полностью вернуть долг, но не успел собрать нужную сумму. Для этого мне пришлось бы задержаться в городе. Я оставил себе кое-что на еду. Когда заработаю, пришлю остальное.
Скажи Джуду, что я уезжаю и никогда не вернусь.
Так будет лучше для вас обоих.
Я всегда буду любить тебя,
Дэниел.
Выронив записку, я развернула сверток. Внутри оказалась пачка банкнот на несколько тысяч долларов. Дэниел хотел вернуть деньги, которые украл у нашей церкви. В этом и заключался его таинственный «долг».
Сколько же времени ему потребовалось, чтобы столько заработать?
Впрочем, куда больше мне хотелось знать, когда коробка появилась на моем окне и где сейчас Дэниел.
Я сбежала вниз по лестнице и заглянула к папе, надеясь, что он подскажет мне, где искать Дэниела, но кабинет был пуст. Сообразив, что четверг остается будним днем, несмотря на каникулы, я отправилась на кухню. Мама проверяла счета, сидя за столом.
– Где папа? – я невольно сорвалась на крик. – Он в приходе?
Мама удивленно вскинула брови.
– Они с Доном поехали в приют.
– Что? Я думала, они подождут до вечера.
– Дона попросили выйти сегодня в вечернюю смену. Он хочет лично присутствовать при раздаче своих окороков, поэтому отец отвез его в приют пораньше.
– Когда они уехали?
– Минут десять назад.
Гр-р-р! На путь в приют уйдет не меньше двадцати минут!
– Неужели так трудно купить хотя бы парочку мобильников?! – рявкнула я, всплеснув руками.
– Грейс! – Мама выронила чековую книжку.
– Нет, серьезно. Жить стало бы намного легче. – Схватив ключи от фургончика, я кинулась в гараж.
– Мне надо забрать Черити из школы! – крикнула мама мне вслед, но я даже не остановилась.
Заворачивая к Оук-Парк, я отчаянно жалела, что не обладаю звериным нюхом – тогда я выследила бы Дэниела по запаху. На полпути к дому Мэри-Энн Дюк внутреннее чутье подсказало мне, что его там нет. Развернувшись в запрещенном месте, я направилась к Мейн-стрит. Дэниел упомянул, что ему нужны припасы. Быть может, он все еще в лавке.
Я припарковала фургон за чьим-то мотоциклом. Уж не на нем ли мы катались в ту ночь? Если это он, значит, Дэниел собрался в дальнюю дорогу. Туда, где я не смогу его найти.
Вбежав в магазин, я пронеслась мимо пары одноклассников, выбиравших цветы для бала, и бросилась к мистеру Дею, сидевшему за кассой.
– Вы не видели Дэниела? – выпалила я, не обращая внимания на Линн Бишоп, которая расплачивалась за бутоньерку с алой розой и флакон лака для волос.
Мистер Дей поднял глаза от кассового аппарата.
– Он только что ушел, милочка. Кажется, он хотел уехать из города…
Я вполголоса чертыхнулась.
Кашлянув, мистер Дей добавил:
– Может, он все еще в подсобке. Я просил его кое-что сделать…
Но я уже подлетела к двери с табличкой «Для персонала». В подсобке никого не было, зато нашелся выход на автостоянку. Я выбежала наружу как раз вовремя, чтобы проводить взглядом отъезжающий мотоцикл.
– Дэниел! – крикнула я, но мой голос потонул в реве двигателя. – Подожди!
Мир вокруг закружился с бешеной скоростью, в груди защемило. Мои колени подогнулись. Я зашарила вокруг себя руками, тщетно пытаясь найти опору.
В следующий миг мостовая ринулась мне навстречу, но тут кто-то потянул меня вверх, крепко обнял и уткнулся носом в мои волосы.
– Не уезжай, – шепнула я.
– Я здесь, Грейс, – ответил он. – Я с тобой.
Несколько минут спустя.
Дэниел держал меня в объятиях, пока я не пришла в себя. От взглядов посторонних нас скрывал лишь зловонный мусорный бак, но мне было все равно. Я обняла его за шею и поцеловала.
Неохотно разомкнув упрямые губы, он ответил на мой поцелуй – сдержанно, но нежно, готовый отстраниться, чтобы уберечь меня от опасности.
Нащупав каменный кулон, хранивший тепло его тела, я заглянула прямо в темно-карие глаза и сказала:
– Я люблю тебя.
Дэниел прижал меня к себе еще крепче и снова поцеловал, на этот раз горячо и властно. Мои колени опять предательски ослабели.
Оторвавшись от меня, Дэниел нахмурился.
– Ты понимаешь, что это значит?
– Да. Только я могу тебя исцелить.
Он отпрянул.
– Нет, Грейс. Я этого не допущу. Я не могу просить тебя совершить убийство… – Замолкнув, он отрицательно покачал головой. – К тому же это слишком рискованно.
– Мне все равно. Я готова.
– Грейс, речь не о царапине и капле крови. Тебе придется по-настоящему убить меня.
– Не держи меня за дурочку. Я все обдумала.
– Неужели? А ты понимаешь, что убить надо не только меня одного? В письме сказано, что нужно вонзить кинжал в волчье сердце. Значит, сначала я должен превратиться в волка, и тогда ты окажешься на волосок от смерти. Я лучше отправлюсь прямиком в ад, чем попрошу тебя о такой услуге.
От неожиданности я шагнула назад, на миг отстранившись от Дэниела. Такой поворот событий не приходил мне в голову. По правде говоря, я и думать забыла о том, что моя собственная жизнь будет под угрозой, когда я встречусь один на один с разъяренным оборотнем, прекрасно осведомленным о моих намерениях.
Я снова придвинулась к Дэниелу и взяла его за руку.
– Тебе и не нужно просить. Я сделаю что угодно, лишь бы тебя спасти.
– Серьезно?
– Да.
– Я не позволю тебе. Так нельзя…
– Тогда почему ты остался? Почему не уехал сразу, когда узнал, какова цена избавления?
– Потому что…
– Потому что именно этого ты и хочешь. Ты надеялся, что я сама обо всем догадаюсь.
Все это время я пыталась помочь Дэниелу. Но невозможно спасти человека, который не желает быть спасенным. Теперь я наконец-то это поняла, как поняла и многое другое.
Я сжала его руку.
– Если я права, позволь мне сделать это ради тебя.
Глянув на небо, Дэниел почесал за ухом.
– Ты и вправду уникум. Я хочу сказать, не каждый день твоя девушка предлагает тебя прикончить…
– Девушка?
На губах Дэниела мелькнула кривая усмешка.
– Ах, вот что тебя волнует больше всего? Черт, надо уезжать, пока я тебе окончательно не надоел.
– Никуда ты не поедешь.
– Правильно, ведь мы должны найти укромное местечко, чтобы я без помех превратился в оборотня, а ты вонзила нож мне в сердце.
– Не ерничай.
Дэниел посмотрел вниз. Мы все еще держались за руки.
– Ты говоришь об этом так спокойно… Поди, даже рука не дрогнет. – В его голосе появилась горечь. – А что потом? Будешь жить, как ни в чем не бывало, встречаться с типами вроде Пита, поступишь в Трентон без меня, прославишься и навсегда выбросишь меня из головы? Сможешь обо всем забыть и стать счастливой?
– Да, – сказала я.
Он освободился из моих объятий.
– То есть нет… Естественно, я переживаю! Точнее, начну переживать, когда придет время. Но пока мы можем быть вместе и жить так, как ты описал… не считая свиданий с Питом, конечно. Мне ведь не нужно убивать тебя прямо сейчас.
– Ты не понимаешь. – Дэниел отвел глаза. – Сегодня вечером я должен либо умереть, либо уехать, пока не натворил новых бед.
Я погладила его по щеке. Он дернулся от моего прикосновения.
– Мэри-Энн, Джеймс, Джессика Дей. Ты не причинял им зла. Это был не ты, верно?
Дэниел теребил свой амулет.
– Нет, не я.
– У тебя есть лунный камень. Будешь жить, как обычный… или почти обычный человек, и даже помогать другим, если захочешь. Мы не обязаны покончить с этим сегодня. Когда-нибудь… но не сейчас. – Я искренне верила, что можно отодвинуть неизбежное, только эта мысль и помогала мне остаться в здравом уме. – Именно поэтому тебе нельзя уезжать. Мы должны держаться вместе, чтобы я оказалась рядом, когда придет пора. Куда торопиться? Я освобожу тебя, когда пробьет твой час.
– Грейс, мне очень жаль, но не все так просто. Ты говоришь о времени, но у нас его нет. Откладывать нельзя. Многие жаждут моей крови. И если они тебя опередят…
– Кто – они? Скажи, кто желает тебе смерти? – свирепо спросила я. Окажись его враг передо мной, я свернула бы ему шею голыми руками, плюнув на христианскую мораль.
– Мой отец, например. – Глаза Дэниела расширились, как у испуганного ребенка.
– Он вернулся? Неужели это он?..
– Нет, – успокоил меня Дэниел. – Последний раз, когда я о нем слышал, он скитался где-то в Южной Америке. Я бы почуял его, будь он поблизости.
– Так в чем же дело? Давай решать проблемы по мере поступления. Все, о чем я прошу, – больше времени. Разве нельзя жить сегодняшним днем?
Дэниел вздохнул, словно устал спорить. Снова притянув меня к себе, он положил мою голову себе на грудь. Я прислушалась к двойному ритму. Ближе к моему уху раздавались спокойные, размеренные удары, чуть дальше угадывались частые, нервные толчки.
– Волчье сердце прячется за человеческим? – спросила я.
Дэниел хмыкнул, будто его удивило мое замечание. – Да, но только когда я в людском обличье. Когда я превращаюсь в волка, его сердце занимает место моего собственного. Но и в остальное время оно всегда со мной.
Наверное, поэтому и нужно дождаться, чтобы оборотень принял волчий облик – тогда вся сила удара придется на звериное сердце.
– Что подразумевается под «актом бескорыстной любви»?
Если уж я решилась убить Дэниела, надо удостовериться, что я все правильно поняла.
– В письме сказано, что метод сработает, только если оборотня заколет человек, любящий его больше всех на свете, совершив акт бескорыстной любви.
– Думаю, это значит, что твои намерения должны быть чисты, – произнес Дэниел, уткнувшись в мои волосы. – Тобою не должны руководить страх или ненависть – только искренняя беззаветная любовь.
«Совсем-совсем нельзя бояться?» Я представила себя один на один с волколаком. А вдруг я не справлюсь? «Я должна».
– Только любовь, – повторила я, отгоняя прочь сомнения.
– Да уж, – фыркнул Дэниел. – И ее первая жертва.
Он обнял меня покрепче. Автостоянка опустела и вновь заполнилась, прежде чем он, наконец, разжал руки. Погладив мои волосы, он поцеловал меня в лоб.
– А теперь сюда, – я встала на цыпочки и вытянула губы.
Дэниел увернулся.
– А как же твой брат?
– Я же не с ним целуюсь, – нетерпеливо сказала я, ткнувшись ему в подбородок.
– Вообще-то, он рядом. – Дэниел шумно втянул воздух. – Я его чувствую.
– Давай введем мораторий на такие выходки во время свиданий, – разозлилась я. – Сверхъестественные способности – это круто, но совсем не романтично. Кроме того, Джуд сейчас наверняка выбирает цветы для Эйприл… Ах ты, черт!
Дэниел напрягся.
– Что такое?
– Я согласилась пойти сегодня вечером на бал с Питом. Эйприл и Джуд едут с нами.
– Исключено. – Дэниел разжал объятья. – Никуда не ходи, скажи, что передумала.
– Не могу, ты же знаешь! Пит наверняка потратил из-за меня кучу денег. Он славный парень, я не могу так его подвести…
– Не так уж он хорош, как ты думаешь, – пробурчал Дэниел.
Я рассмеялась.
– Ты что, ревнуешь? Мы с ним просто друзья.
Дэниел схватил меня за талию.
– Конечно, я ревную, Грейси. Ты только что призналась мне в любви, а теперь собираешься на танцы с другим парнем. Но есть вещи поважнее ревности. Раз я остаюсь в городе, ты должна сидеть сегодня дома. Мне и так хватает забот, сегодня вечером я не смогу за тобой приглядывать.
– А что случится сегодня вечером?
Он отвел взгляд.
– Полнолуние.
Я посмотрела на маленький полумесяц, вырезанный на лунном камне.
– Ты боишься, что…
– Даже амулета не хватит, чтобы усмирить волка при свете полной луны. В эту пору оборотень находится под властью инстинктов. – Дэниел закусил губу. – Я изо всех сил стараюсь избежать превращения. Теперь мне легче себя контролировать, но я все равно боюсь, что зверь вырвется на свободу. Я принимал обличье волка только дважды с тех пор, как вернулся. Последний раз, когда искал Джеймса. Луна убывала, и я решил, что риск невелик. Но в первый раз… это произошло во время предыдущего полнолуния. Тогда я всерьез испугался. После преображения я кинулся бежать и оказался в нескольких милях от своего логова на Маркхэм-стрит, прежде чем опомнился. – Дэниел загадочно посмотрел на меня. – Помнишь, когда в последний раз стояла полная луна?
– Нет, – призналась я. События прошлого месяца смешались у меня в голове.
– В тот день я впервые увидел тебя снова. – Дэниел отпустил мою талию, но не двинулся с места. – Твой отец попросил меня держаться подальше от тебя и Джуда, пока мы не решим, что делать, но я не послушался. Думаю, он знал, что так случится, но все равно волновался за вас. Я всегда любил тебя, Грейс. Ты не догадывалась?
Мое сердце затрепетало.
– Правда?
– В тот день, когда ты притащила домой жалкого трехногого щенка, я понял, что ты не такая, как все. Гэбриел велел мне искать того, кто меня полюбит, и я надеялся, что если такой человек найдется, то им окажешься ты. Увидев твое имя в списке учеников художественного класса, я не смог побороть любопытство… Ты запомнилась мне вспыльчивой, невероятно заботливой девчонкой, которая всеми командовала. Такую грех не поддразнить. Но теперь я взглянул на тебя другими глазами. Ты расцвела, стала красивой, сильной, яркой. Во мне словно что-то проснулось.
Он сделал шаг назад, словно хотел отойти на безопасное расстояние.
– Я прежде ничего подобного не испытывал и даже не подозревал, что способен на такое чувство… но волк тоже не дремал. Когда взошла полная луна, он приказал мне нарушить запрет твоего отца и найти тебя. Я даже пытался запереться в своей комнате, но это не помогло. К счастью, добежав до твоего дома, я пришел в себя и собрал волю в кулак, но все же не смог уйти, не повидав тебя.
– Я тебя видела! – ахнула я. – Тот пес, то есть волк, который сидел под ореховым деревом и следил за мной – это был ты!
Не знаю, что меня так удивило. Наверное, дело в том, что я представляла себе оборотня уродливым гибридом человека и зверя. Но пес, виденный мной в тот вечер, показался мне красивым, мощным, благородным животным, необычайно крупным для собаки. Больше всего он напоминал изваяние волка – спутника Гэбриела в Саду Ангелов.
– Ты боишься, что теперь, когда вы с волком оба знаете, кто я, он придет за мной? – улыбнулась я, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. – Ну что ж, зато у меня будет один свободный вечер каждый месяц.
– Три, – поправил Дэниел. – Целых три.
– Почему?
– Луна считается полной три ночи подряд. В прошлый раз я пришел искать тебя на третью ночь. Сегодня первая ночь нового полнолуния.
– Тем лучше! Когда заводишь новые отношения, на все остальное вечно не хватает времени. – Я изобразила смешок.
Дэниел не стал мне подыгрывать.
– Хорошо бы твое ежемесячное одиночество стало моей единственной заботой, – сказал он без тени улыбки. – Чтобы остаться здесь, с тобой, мне нужно кое-что уладить сегодня вечером. Именно поэтому тебе нельзя выходить из дома. Пожалуйста, Грейси. Забудь о танцах, ужине, или куда ты там собиралась с Питом и друзьями. Мне нужно знать, что ты в безопасности.
– Я не могу просто взять и не прийти на бал.
– Грейс, я говорю тебе серьезно, как никогда: останься дома. Пожалуйста, ради меня. Обещай, что никуда не пойдешь. – Он прильнул к моим губам с таким же исступлением, как в тот роковой вечер под ореховым деревом, словно от этого поцелуя зависела его жизнь.
– Хорошо, – пробормотала я, утопая в его объятиях.
