Текст книги "Убийство на скорую руку"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 9

Через секунду после того, как Шейн подошел к старому многоквартирному дому, входная дверь распахнулась, и на улицу вышла темноволосая женщина. Проходя мимо Шейна, она внимательно взглянула на него, затем осведомилась:

– Вы, случаем, не к Харрисам идете? – спросила она.

– Точно. А вы миссис Харрис?

– Да. Как я понимаю, вас зовут Майкл Шейн.– Она протянула руку.– Я только что звонила Розе. Что за чертовщина произошла у нее сегодня утром?

– Могу я вас куда-нибудь пригласить?

– Нет, пойдемте ко мне, ладно? Я собиралась идти к этому недомерку, Пэйнтеру. У меня есть для него кое-какая информация, и на этот раз он не отвертится. Ему придется поговорить со мной.

Норма Харрис открыла дверь. Они начали подниматься по лестнице, слишком узкой, чтобы идти бок о бок. Шейн держался в нескольких шагах сзади. Норма Харрис носила тесно облегающую черную юбку и туфли на высоких каблуках; детектив без труда мог разглядеть, что она отлично сложена.

– Вам хорошо видны ступеньки? – обернувшись спросила она.– В один прекрасный день кто-нибудь здесь свернет себе шею. Не опирайтесь о перила. Было бы ужасно потерять вас на этом этапе игры.

Шейн весело рассмеялся. Поднявшись на четвертый этаж, они свернули в тесный коридор. Норма Харрис открыла дверь крохотной душной квартиры. Еще раз взглянув на нее, когда она сняла шляпку, Шейн пришел к выводу, что она немного злоупотребляет косметикой, но не выходит за пределы хорошего вкуса. У нее было овальное лицо с маленьким упрямым ртом и жесткими серыми глазами.

– Что вам предложить? – спросила она.– Из выпивки у меня только джин, но лучше обойтись без него. Время поджимает, и я хочу, чтобы голова у вас работала четко. Не хотите ли кофе?

– С удовольствием, если вас не затруднит.

– Черт побери, у меня просто нет времени на то, что может меня затруднить.

В маленькой каморке, которую при желании можно было бы назвать кухней, стоял стол и двухконфорочная газовая плита. Норма Харрис поставила чайник и насыпала в чашки растворимого кофе.

– Так что же происходит с нашим маленьким Гитлером из полицейского управления? – резко спросила она.– Ладно, три года назад он провел свое великое расследование. Вероятно, все говорили ему, какой он замечательный детектив, а он раздувался от гордости. Само собой, теперь он и слышать ни о чем не хочет. Я ему говорю: да пересмотри ты это проклятое дело, тебе же лучше будет. Докажи, что Сэм невиновен, и тебе обеспечена огромная популярность. Приговорил человека к смертной казни, но совесть не давал покоя, и так далее. Все передовицы будут кричать об этом. Но он не захотел ничего слушать, а срок все ближе и ближе. Садитесь, мистер Шейн. Все будет готово через полторы минуты.

Шейн пододвинул стул с прямой спинкой.

– Может быть, он уже провел новое расследование, и теперь придерживает его результаты, чтобы в нужное время произвести фурор? – предположил он.

– Что? – спросила она.– И когда же будет этот «фурор»? Чего он ждет, той минуты, когда Сэма посадят на электрический стул?

– Думаю, на такое не способен даже старина Пит. Он не прочь придержать информацию на день-два, чтобы газеты потом уделили ей побольше места.

– Это нетрудно,– сказала она.– Соберем газетчиков и решительно ударим по нему.

– Мне нравится ваша решимость, миссис Харрис,– улыбаясь, сказал Шейн.– Но прежде чем бить, нужно подобрать орудие для удара. Что за информацию вы хотели ему передать?

– Я узнала, где находится Милбурн.

– Кто?

– Фред Милбурн. Похоже, это имя ни о чем вам не говорит. Что вам успела сказать Роза?

– Она говорила о каком-то письме.

– Да, с письма-то все и началось. У вас есть сигареты? Можно взять одну?

Шейн протянул ей сигарету и щелкнул зажигалкой. Норма Харрис глубоко затянулась и выпустила струйку дыма.

– Кипи же, черт тебя дери,– обратилась она к чайнику.– Как же все медленно делается в последние дни! Так, о чем я говорила… ага, значит, все началось с письма. Я хотела немного отвлечься и стала прибирать мусор в квартире. Тут-то я и нашла его. Вы знаете, на чем Сэм строит свою защиту? Он сказал, что не мог ограбить этот паршивый банк, потому что той ночью он был в другом месте. Они спросили, где именно. Он ответил, что со мной. В общем, его со мной не было – неважно, как они это доказали, но им это удалось. Расследование проводил Пэйнтер, и он составил себе твердое представление о моей морали, или об отсутствии таковой. Вы успеваете следить за моими словами?

Чайник закипел, и Норма Харрис наполнила кружки. Шейн взял свой кофе и опустился на стул.

– Если хотите, есть сахар и сливки,– сказала она.

– Спасибо, я пью так.

– Должна сказать, в те дни он попытался пристать ко мне. Я ему чуть руку не откусила.

– Пэйнтер? – недоверчиво спросил Шейн.

– Он решил, что я не буду возражать. Слава Богу, он не на ту нарвался, но это может объяснить все его последние фокусы – «не беспокоить» и так далее. Ну так вот, когда он блестяще доказал, что в ту ночь Сэма со мной не было, Сэму пришлось сказать правду. В это время он со своим приятелем ограбил заправочную станцию в Алабаме. Замечательный у меня мужик, верно? Но такова жизнь. Потом они еще прошлись по мелким магазинам, и в итоге собрали больше двадцати тысяч – те, что были у него в чемоданчике.

Честно говоря, я и сама не поверила Сэму. Но станцию-то и в самом деле ограбили, и вот его повезли для опознания. Не мне вам говорить, каковы эти свидетели. Когда вам нужны их показания, они становятся слепыми на один глаз, а второй у них не открывается. Когда вам не нужны их показания, у них появляется стопроцентное зрение и богатое воображение. В общем, парень с заправочной станции сказал, что ни разу в жизни не видел Сэма.

– У вас были хорошие отношения с мужем?

– Само собой. Конечно, он приударял за девицами, да и я не оставалась в долгу, но у нас был очень хороший брак – что бы там ни говорили. Ему не раз приходилось сидеть, и не могу сказать, что я вела себя, как святая, когда его прятали за решетку. Сэм, сказала я ему, если уж ты собираешься настаивать на своем алиби, то скажи: с кем ты грабил эту станцию? Давай послушаем, что он скажет. Он сказал, что на этом парне уже висят два дела, и его имя нельзя называть, иначе он сядет до конца своих дней. Я говорю, это его вина, но Сэм уперся. Короче говоря, он сам завязал себе петлю на шее. Тогда я решила, что он просто хочет повесить на себя вооруженное ограбление, чтобы отделаться от убийства. Но его план не сработал.

– Сколько он заплатил своему адвокату?

– Суд разрешил воспользоваться частью денег из этих двадцати тысяч. Не слишком большой, я точно не помню. Теперь письмо. Если хотите знать, я один раз уже перерыла все вещи. В суде называлась сумма в триста тысяч: где же он мог спрятать остальные деньги? Я ничего не нашла. Недавно я снова принялась искать, и нашла письмо, подписанное каким-то Фредом, все смятое и грязное. Не знаю, зачем Сэм решил сохранить его – может быть, просто забыл выбросить? Письмо я помню наизусть. Фред, кто бы он там ни был, пишет Сэму, что ждет его такого-то и такого-то числа в одном из отелей в Мобайле. Он просит не опаздывать, потому-де, уже пригласил двух классных девочек. Дальше всякая чепуха про местные дела, приветы знакомым – поэтому-то я, наверное, и отложила это письмо в сторону. Все дело в дате. Письмо было получено за три дня до ограбления банка, и в нем написано, чтобы Сэм приехал в Мобайл через три дня после того, как получит его. Но дело в том, что год отсутствует, есть только число и месяц. Насколько я знаю, письмо могло быть отправлено в любом году, если только Сэм в это время не сидел в тюрьме. Но, прочитав письмо, я впервые подумала, что Сэм, вероятно, говорит правду. На очередном свидании я невинным тоном спросила его: давно ли он виделся с Фредом? Он спросил: с кем, с Фредом Милбурном? Правда, он тут же заткнулся и больше не сказал ни слова. Я навела справки о Фреде Милбурне: на нем действительно висят два дела.

– Он из местных?

– Из Южной Калифорнии, но у него нет постоянного места жительства. Я съездила в Мобайл и заплатила в отеле пять долларов за то, чтобы взглянуть на старый регистрационный журнал. Пустой номер. Ясное дело, ребятишки регистрировались под вымышленными именами. Я не эксперт, и Сэм за свою жизнь написал мне не так уж много писем, но я думала, что смогу отличить его почерк от других. Оставалось одно: найти Милбурна и помочь копам арестовать его за старые делишки. Я понимаю, сейчас это звучит жестоко, но я думала, что Милбурн привык ко всему и ему уже нечего терять.

Письмо и имя – с этим я направилась к Пэйнтеру. Любому копу интересно узнать: где скрывается парень, на совести у которого несколько дел? Но Пэйнтер не из тех: чтобы до него дошло, ему надо постоянно капать на мозги. Не пойму – тронутый он, что ли? Я дала ему неделю на розыски и возвратилась узнать, сделано ли что-нибудь, если вообще что-нибудь делается. Меня выставили вон. Я пришла на следующий день, и так повторялось каждое утро. Я им все печенки проела. Правда, дежурные уже не возражают, мы вроде как подружились.

– Почему вы обратились к миссис Хеминуэй?

– Она хорошенькая куколка, верно? Адвокат сказал, что без новых материалов он ничего не сможет добиться, и я терялась в догадках, как мне расшевелить Пэйнтера. Я увидела ее имя в газетах: она раздавала деньги на благотворительность, или что-то в этом роде. Что же, я тоже нуждаюсь в благотворительности. Мы с ней в одной лодке: она потеряла своего мужа, а я – своего. Она и ее папочка принадлежат к тем скромным налогоплательщикам, о которых почему-то много пишут в газетах,– или я ошибаюсь? Мы с ней потолковали по душам, и она согласилась помочь. Она села на шею Пэйнтеру, но, к моему великому изумлению, он обошелся с ней так же, как и со мной. Что толку быть богатой, спрашивается?

– Как вы думаете, по какой причине кто-то может желать ее смерти?

– Господи, мистер Шейн, да что вы такое говорите? – Шейн впервые увидел в ее глазах неуверенность, почти страх.– Сначала она была для меня просто именем в газете. И я хотела использовать ее, чтобы пришпорить Пэйнтера – почему бы и нет? Вдова и будущая вдова – какое восхитительное сочетание для прессы! Я и сейчас не отказываюсь от своей идеи. Но я не хочу, чтобы с ней что-то случилось по моей вине.

Не давайте себя одурачить, мистер Шейн. Само собой, она не раздает себя направо и налево, но если ей захочется, она может быть чертовски соблазнительной, уж поверьте мне. Поймите меня правильно, я делаю ей комплимент. Она умеет себя показать. Сначала я подумала, что Фред Милбурн мог оказаться замешанным в этой заварушке сегодня утром… Но с какой стати? Нет, тут дело в деньгах.

Шейн заглянул в свою чашку: там осталось только несколько капель. Он помотал чашку туда-сюда, но, поскольку кофе был растворимый, гадания не получилось.

– Я хочу задать вам деликатный вопрос, миссис Харрис,– сказал он.

– Можно просто Норма,– вставила она.– Особенно если вы собираетесь задавить деликатные вопросы.

– О'кей, Норма. Что вас в первую очередь интересует в этом деле – ваш муж или деньги?

Она рассмеялась.

– Вы полагали, что это может оскорбить мои чувства? Видите ли, иногда меня интересует несколько вещей одновременно. Если банк ограбил Сэм и я добьюсь пересмотра приговора, то у меня будет время узнать, где он спрятал деньги. Если банк ограбил кто-то еще, то я могу рассчитывать на вознаграждение за содействие полиции в поисках преступника. Поэтому я горячо поддержала Розу, когда она назвала ваше имя. Я знаю вашу репутацию – если такое признание не оскорбляет ваши чувства.

Насколько я могу судить, если на вашем пути возникают трудности, то вы не прибегаете к услугам Армии Спасения. Не подумайте, что я мечтаю о шальных деньгах – я реалистка. Я хочу получить премию от страховой компании и предлагаю вам поделиться поровну, если на основе моей информации вы добьетесь возвращения денег.

Шейн нахмурился.

– Это не означает, будто я хочу, чтобы Сэма посадили на электрический стул, – быстро добавила она.– Просто я думаю о своем будущем. Если Сэм выйдет на свободу, он опять примется за старое.

Шейн рассмеялся.

– Меня устроят и двадцать пять процентов,– сказал он.– Причем в случае, если я смогу освободить Сэма, а это в данный момент представляется весьма сомнительным, я передам эти деньги ему. Вы ведь не будете возражать, если деньги останутся в семье?

– Вы просто невыносимы,– сказала она.– Как насчет третьей части?

– Одну четверть. Надеюсь, вы понимаете, мы с вами делим страховые проценты с суммы, которой, возможно, уже не существует.

– Может быть. Если кто-то и способен вернуть эти деньги, то этот человек – вы. Норма Харрис встала из-за стола и расправила юбку. Обогнув стол, она дотронулась до плеча Шейна, наклонилась и поцеловала его в губы.

– Вы очаровательны, Майк,– сказала она.– Если хотите отдать кому-нибудь свои тридцать три процента, отдайте их мне, а не Сэму. Деньги его до добра не доведут. Он просто выбросит их на ветер.

– Двадцать пять процентов,– повторил Шейн.

Норма резко выпрямилась, скользнув грудью по его лицу.

– Черт побери, двадцать пять, так двадцать пять. Это не означает, будто я не думаю о Сэме. Здесь все взаимосвязано, и вы один из немногих людей, кто может это понять. Ну вот, теперь из-за вас я совсем сбилась с толку.

– Я просто сижу и пью кофе,– сказал Шейн.

– Ага. Сидите себе в штанах и пьете кофе. Как вы думаете, сколько мужчин сидело на этой кухне за последние три года?

– Вряд ли вам хочется, чтобы я ответил, Норма.

– Могу предположить, что вы скажете. В любом случае я буду глубоко оскорблена. Ладно, надеюсь, мы еще вернемся к этому вопросу. Но если мы собираемся делать деньги, то вам надо поторопиться.

Норма вернулась на свое место.

– Я нашла Фреда Милбурна,– сказала она.– За два дня я сделала то, что этот клоун Пэйнтер не смог сделать за две недели. Я обзвонила всех, кого можно, и спрашивала про Фреда Милбурна. Никто о нем не слышал, но я просила перезвонить мне, если вдруг появятся какие-нибудь новости. Сегодня утром мне позвонили. Фред Милбурн, оказывается, сидит в кутузке. Все это было бы смешно… в общем, за два года он умудрился собрать дюжину штрафов за парковку и аккуратно выбрасывал все уведомления в мусорное ведро. Ему дали тридцать суток, и сейчас он сидит в окружной тюрьме. Сегодня пошли двадцать девятые сутки, и хотя мне очень не хочется этого говорить, вам пора отправляться туда. Время не ждет.

– Минутку,– задумчиво сказал Шейн.– А Пэйнтер не проверял тот отель, в Мобайле? Он мог предъявить там фотографии Милбурна.

– Насколько мне известно, он задницы от стула не отрывал, простите за выражение.

– Не торопитесь, Норма. Если Милбурн в тюрьме, он от меня никуда не убежит. Ваш адвокат водит вас за нос: чтобы добиться отсрочки приговора, ему достаточно тех фактов, которые вы мне сообщили. Мы в любой момент можем нанять другого – в городе полно адвокатов, которые ухватятся за это дело обеими руками ради рекламы. Но это еще полдела. Если Сэм не грабил банк, то кто это сделал?

– Ясное дело, я об этом думала,– сказала Норма.– Я задавала себе кучу вопросов. Например, почему Джордж Хеминуэй именно в этот вечер засиделся на работе? Я ничего не хочу сказать, случаются и совпадения, но если это не совпадение? Кто в наши дни осмелится грабить банк без опытного наводчика? Сигнализация была отключена; я отлично знаю, что Сэм не мог этого сделать. Раньше в подобных случаях он отваливал кучу денег электрику. Кто ответит на все вопросы? Вы главный, вы и решайте.

– Вы виделись с отцом Розы?

– Только «здравствуйте» и «до свидания». Похоже, если бы у них был дворецкий, то он бы приказал вытолкать меня в шею. Он, видите ли, не хочет, чтобы его дочь якшалась с людьми такого сорта,– она беззлобно рассмеялась.– Если верить Розе, он начал метать молнии после того, как я ушла.

– У Сэма были знакомые в Балтиморе? Или, может быть, он когда-нибудь ездил туда на очередное дело?

– Нет, он никогда не забирался так далеко на север. У него ужасный южный акцент, а это очень характерная примета.

– Он когда-нибудь состоял в Международном Союзе Транспортников?

– Что за странный вопрос? Нет, черт возьми: Сэм вообще не любит разные там союзы и профсоюзы. Он говорит, нормальный человек всегда должен выбираться в одиночку. Я понимаю, он избрал довольно-таки странный путь, чтобы подтвердить свои убеждения, но такой уж у меня муж.

– Вы не знаете, брал ли он когда-нибудь деньги взаймы у подпольного ростовщика Стики Хорвата?

– Сомневаюсь. Если и брал, то мне не рассказывал. Шейн немного подумал.

– Норма, где вы были вчера вечером между восемью и девятью? – спросил он.

– Здесь,– быстро ответила она. Заметив скептический взгляд Шейна, она добавила: – Это правда. А что случилось между восемью и девятью?

– Это я и пытаюсь узнать.

– Ладно, не хотите говорить – не надо. Что мне теперь делать, Майк: идти к Пэйнтеру или нет?

– Лучше не ходите.

Шейн встал. Норма Харрис проводила его до двери.

– Я думаю иначе,– сказала она.– Может быть, вам в это трудно поверить, но Сэм скорее даст себя поджарить на электрическом стуле, чем назовет имя Фреда Милбурна. Я и сама бы не стала этого делать, но раз нет другого выхода… У вас не найдется взаймы полсотни долларов?

Шейн фыркнул, вытащил из кармана бумажник и вручил ей десятку.

– Подумайте еще о транспортном союзе,– сказал он – Может, что-нибудь вспомните.

ГЛАВА 10

Майкл Шейн со злостью раздавил свой окурок в переполненной пепельнице: ждать пришлось слишком долго. Отбросив старый номер «Лайф» – единственный журнал, имевшийся в приемной, он встал и прошелся по комнате. Секретарша, сидевшая за письменным столом возле двери, седоватая женщина в очках, взглянула на него, продолжая печатать на машинке.

– Скажите мне по секрету,– обратился к ней Шейн,– начальник действительно так занят, или просто хочет показать мне, с какой большой шишкой я имею дело?

Секретарша оторвалась от пишущей машинки.

– По секрету, мистер Шейн,– я всего лишь работаю за этим столом,– сказала она.

– Я и забыл, как трудно попасть в тюрьму, если хочешь там оказаться по собственному желанию.

Прозвенел звонок.

– Это, должно быть, вас, мистер Шейн,– сказала секретарша.– Извините.

Приоткрыв дверь, она заглянула внутрь и сделала Шейну знак заходить.

Начальник тюрьмы, сидевший в плетеном кресле с раскрытой папкой в руках, поднял глаза на детектива, но не встал и не поздоровался. Это был низенький человек в очках, похожий на страхового агента, не особенно преуспевавшего в своей профессии.

– Итак, вас интересует один из моих заключенных,– резко сказал он.– Почему?

– Я расследую рад мелких краж двухлетней давности, совершенных в Алабаме,– начал он,– Милбурн может иметь к этому отношение.

– Вы же не новичок, Шейн. Вы отлично знаете, что ни один начальник тюрьмы не может позволить частному детективу допрашивать заключенного на полицейский манер. Что вас действительно интересует?

– Насколько я понял, его тридцать суток уже практически истекли,– осторожно заметил Шейн.– Я хочу знать точно, когда вы отпустите его. Я слишком долго разыскивал его, и мне не хотелось бы, чтобы он исчез снова.

– Он не исчезнет,– начальник тюрьмы утвердительно стукнул по столу острым концом карандаша, быстро перевернул его и стукнул тупым концом.– Его срок истечет завтра во второй половине дня. Но вам не о чем беспокоиться: у меня есть ордер на его задержание. На него поступил запрос из полиции.

Шейн заметно успокоился.

– Приятно это слышать,– сказал он.– Закон случайных чисел, оказывается, справедлив для всех, в том числе и для Питера Пэйнтера. Ведь это он послал запрос?

Начальник тюрьмы надолго задумался перед тем, как ответить.

– Думаю, я могу сообщить вам эту информацию, не превышая своих служебных полномочий,– наконец сказал он.– Его будут допрашивать по делу о вооруженном ограблении.

– Вот не ожидал, что старина Пит окажется таким молодцом. Он уже говорил с Милбурном?

Начальник тюрьмы отложил карандаш и посмотрел на Шейна, сдвинул брови.

– Вы случайно не спутали визит ко мне с рыболовной экскурсией? – осведомился он.

Шейн усмехнулся.

– Что ж, тут вы правы,– сказал он.– Вы знаете лейтенанта Джо Уинга?

– Само собой. А в чем дело?

– Я и мысли не допускал, что вы позволите мне поговорить с заключенным без присутствия полицейского. Поэтому я попросил лейтенанта Уинга зайти сюда. Вы продержали меня в приемной так долго, что сейчас он может появиться в любую минуту. Он очень торопится. Не сможете ли вы перевести Милбурна в комнату для свиданий, чтобы мы побеседовали с ним без задержки?

– Боже милосердный! – воскликнул начальник тюрьмы.– Вы думаете, мне больше нечем заняться, кроме как устраивать свидания для полиции Майами? Милбурн работает. Он будет чертовски рад поговорить с вами о своих старых проделках. Еще бы! Он будет говорить с вами весь день до тех пор, пока не услышит звонок об окончании работы. Паршивое это дело – управлять тюрьмой, вот и все, что я могу сказать по этому поводу.– Он нажал кнопку на столе и, когда секретарша просунула голову в дверь, сказал: – Фред Милбурн. Он, вероятно, в столярном цехе. Пусть его доставят в комнату для допроса.

– Хорошо, сэр. Вас ожидает лейтенант Уинг.

– Пусть войдет.

Когда вошел лейтенант Уинг, начальник тюрьмы соблаговолил встать и пожать ему руку. Уинг вопросительно взглянул на Шейна.

– Старина Пит ничего не говорил тебе о своем запросе на человека по имени Фред Милбурн? – спросил рыжеволосый детектив.

– Если и говорил, то не мне,– ответил Уинг.

– Запрос был в устной форме,– сказал начальник тюрьмы.– У Пэйнтера не было времени на возню с бумажками. Я просто сообщил ему дату освобождения, и он мог арестовать парня по новой прямо у выхода из тюрьмы. Садитесь же. В чем дело, Джо, если это не слишком секретно? Вот уже не думал, что настанет день, когда лейтенанты Пэйнтера будут приходить ко мне и проверять его запросы!

Уинг опустился на стул радом с Шейном.

– В нашем деле приходится создавать один прецедент за другим,– сказал он. – Дело в том… ладно, мы все равно не можем больше скрывать этот факт. Дело в то, что сукин сын исчез.

– Пэйнтер? – изумленно спросил начальник тюрьмы.

– Давайте на время похороним мое сообщение в этих четырех стенах,– попросил Уинг.– Я все еще надеюсь вернуться в управление и обнаружить его за письменным столом, рвущим и мечущим, по своему обыкновению. Мне становится плохо, как только я подумаю о газетчиках.

– Исчез? – снова спросил начальник тюрьмы.– Может быть, он просто перешел на подпольную работу? Когда он заходил ко мне, у него был вид настоящего рыцаря плаща и кинжала. Он чуть не заставил меня поклясться кровавой клятвой перед тем, как объяснить, кого он, собственно, имеет в виду. У него талант на подобные роли.

– Возможно,– сказал Уинг.– И все-таки, даже если он претендует на роль Шерлока Холмса, то вряд ли он делает это по собственной воле и от хорошей жизни. Но если в самом деле происходит что-то серьезное, а я протираю локти и жду, пока начальник вернется и отдаст приказ, то место мне в сортире.

Начальник тюрьмы весело блеснул глазами.

– Пэйнтер интересует меня не более, чем кто-либо другой, но мы ведь не хотим, чтобы с ним стряслось что-нибудь серьезное, верно? – он коротко хохотнул и стал более или менее похож на нормального человека.– Черт меня побери!

– Значит, сведения конфиденциальные, договорились?

– Можете быть уверены,– заверил Уинга начальник тюрьмы.– Правда, у Шейна не было такой уверенности: Тим Рурк, вероятно, уже распустил слухи.

– Но когда он приказал моей секретарше выйти из комнаты и начал заглядывать под ковер, не спрятал ли я там микрофон…– продолжал начальник тюрьмы.

– Он был один или вместе со своим шофером? – спросил Шейн.

– Один. Он приехал на такси.

– Он приезжал к вам лишь один раз? – спросил Уинг. Начальник тюрьмы утвердительно кивнул.

– Если хотите узнать точную дату, то спросите у моей секретарши,– сказал он.– Где-то на прошлой неделе. Может быть, ему и хотелось бы действовать незаметно, но ему это определенно не удается. Люди мирно обедают, но мистер Большая Шишка не может ждать, пока все разойдутся по камерам, и мы сможем доставить к нему Милбурна, не поднимая шума. Нам пришлось идти за ним в столовую, где каждый мог видеть, как его уводят. Теперь о нем пошла дурная слава: вы же знаете старые тюремные предрассудки. Тем, кому накручивают второй срок, уже нечего терять, из них легче сделать стукачей.

– Пожалуй, это нечто большее, чем предрассудки,– заметил Шейн.

– Согласен с вами. У нас тут случилась небольшая потасовка; слава Богу, газетчики об этом не пронюхали. Когда мы уводили Милбурна из столовой, кое-кто решил побуянить. Ничего серьезного – небольшая семейная разборка с битьем фарфоровой посуды и швырянием столового серебра. Когда мы взяли двоих зачинщиков, все само собой улеглось. Я клоню к тому, что в результате мне не удалось присутствовать при разговоре Пэйнтера с Милбурном. Я оставил их в комнате и пошел разбираться в столовую. Мне кажется, Пэйнтер получил то, что хотел. Когда я прощался с ним, он прямо-таки сиял от счастья. Он был похож на кота, проглотившего как ее… канарейку, что ли?

Вы знаете Пэйнтера, ребята. Он распорядился о задержании Милбурна по истечении срока и отпустил несколько туманных угроз в мой адрес: дескать, что меня ждет, если я освобожу заключенного, не дождавшись прибытия полиции. Я работаю уже не первый год, но такого не слышал никогда. Так значит, у Пэйнтера неприятности, а? – Начальник тюрьмы широко улыбнулся.– Извините. Я смеюсь внешне, но внутренне я рыдаю.

– Значит, Пэйнтер сиял от счастья,– сказал Шейн – А как выглядел заключенный?

– Черт побери, Шейн, у меня нет привычки общаться с моими пациентами и мне обычно наплевать, как они выглядят. К тому же Пэйнтер очень спешил. У меня не было времени рассматривать Милбурна: его сразу же увели.

Дверь резко распахнулась. Оглянувшись через плечо, Шейн увидел секретаршу и охранника в униформе. Быстрым движением головы охранник предложил начальнику тюрьмы выйти из комнаты. Тот торопливо встал из-за стола.

– На этот раз действительно крупные неприятности,– сказал охранник.

Повернувшись, он рысцой побежал вперед. Остальные последовали за ним. Пробежав через распахнутую решетчатую дверь в конце коридора, они остановились перед второй решеткой.

– Вам туда нельзя, Шейн,– предупредил начальник тюрьмы, пока охранник возился с замком.– Ждите здесь.

Шейн решил, что не расслышал этой реплики. Начальник тюрьмы слишком торопился, чтобы проследить за исполнением своего распоряжения.

Они вошли в рабочий зал. Десятка два заключенных в синей рабочей одежде с номерами на груди сидели за длинным столом и плели соломенные сиденья под готовые рамы для кресел-качалок. Казалось, они были так глубоко погружены в работу, так тщательно следили за правильностью рисунка плетения, что даже не заметили прихода начальника тюрьмы. Другие заключенные, стоявшие за токарными и сверлильными станками в дальнем конце помещения, с такой же тщательностью обтачивали ножки кресел и высверливали отверстия под соединения.

Охранник быстрым шагом направился к работающим токарным станкам. В воздухе стоял приятный аромат свежих стружек и древесной пыли. Никто из заключенных так и не обернулся. Напряжение, исходившее от них, можно было сравнить лишь с атмосферой карточной игры по высоким ставкам, когда банкомет пускает карты по кругу.

Один из работающих низко склонился над своей машиной. Его голова покоилась на металлической полке станка, среди стружек и машинного масла. Ножка кресла, зажатая в рабочем положении, продолжала быстро вращаться.

Начальник тюрьмы потянул его за плечо. Голова заключенного откинулась, и он рухнул назад; охранник едва успел подхватить его под руки. Вся грудь его рабочей куртки пропиталась кровью: рукоятка одного из резцов пронзила ему желудок и проникла под грудину. Он еще не умер, но дыхание его было тяжелым и прерывистым, и Шейн понял, что жить ему осталось недолго.