Текст книги "Кровь в бухте Бискайн"

Автор книги: Бретт Холлидей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Это вовсе не игрушки, Тим,– серьезно ответил Шейн.– Убита девушка. Что ты делал прошлой ночью?

Рурке сделал несколько шагов назад и сел на кровать.

– Я был пьян, ради бога,– пробормотал он.

– Где?

– В Плэй-Мор клубе. Разве я не видел тебя там? Что-то я плохо припоминаю, но, по-моему, ты тоже там был.

Шейн кивнул головой.

– Около десяти часов. Как долго ты там оставался? Рурке пожал плечами и сказал:

– Я не знаю точно. Я выиграл немного денег и пошел в бар. А что было потом, я не помню. Провал памяти.

– Ты помнишь высокую блондинку за столом с рулеткой? Не очень приятной наружности. С завитыми волосами.

Рурке на мгновение закрыл глаза, потом сказал в отчаянии:

– Там могла быть целая дюжина блондинок, но я не обращал на них внимания.

– Она сидела за столом напротив нас, когда я разговаривал с тобой,напомнил ему Шейн.– Позже я видел, как ты разговаривал с ней. От нее исходил слишком сильный запах духов.

Рурке пожаловался:

– Не могу вспомнить. Может быть, если бы я выпил...– Его глаза с жадностью уставились на бутылку, которая была в руках Шейна.

Шейн поколебался, потом сказал:

– О'кей,– и направился на кухню. Он налил немного виски в кофейную кружку, наполнил ее до краев горячим кофе и отнес ее Рурке.

– Выпей напиток, пока он горячий,– сказал он.– Ты должен все вспомнить.

Рурке поднял на него глаза, изумленный настойчивостью, прозвучавшей в голосе друга. Он взял кружку и, не отрываясь, опорожнил ее.

Шейн забрал у него кружку, поставил на стол, закурил сигарету и сунул ее в руку Рурке. Он подвинул стул поближе к кровати, сел и сказал:

– А теперь поговорим о прошлой ночи. Та блондинка, с которой ты беседовал некоторое время и которая потом сбежала в ужасной спешке,– что ты знаешь о ней?

Репортер медленно кивнул головой.

– Кажется, начинаю вспоминать. Ну конечно. Это была прислуга из дома Хадсонов, я не узнал ее до тех пор, пока она не сказала сама.

– Она была у Хадсонов в тот день, когда ты откопал эти письма?

– Мне так кажется. Да. Я заметил ее внизу, в холле, когда мы только что вошли в дом. Но она не поднималась с нами наверх.

– Но прошедшей ночью она напомнила тебе, что видела тебя там?

– Именно так.– На мгновение Рурке прижал пальцы к глазам.– Она не отходила от меня, пока я выигрывал. Теперь я вспомнил запах ее духов. Она проиграла свои деньги, а тот парень, который пришел с ней, убежал, и она хотела, чтобы я дал ей немного денег.

– Так ты дал ей?

– Черта с два, нет. Я посоветовал ей заниматься такой чепухой в другом месте.

– И?

– Тогда-то она и напомнила мне, кто она. Как будто это имело какое-то значение – как будто это было важно.– Он нахмурился и беспокойно заерзал на месте.– Я не сразу ее понял. Я не помню, что именно она мне сказала, но что-то вроде того, что лучше мне поддерживать с ней хорошие отношения и отдать ей часть прибыли – иначе...

– Иначе что?

Рурке выставил вперед руки с тонкими пальцами, как бы защищаясь.

– Я не знаю. Клянусь тебе, не знаю. Я посоветовал ей убираться к черту, пока я не позвал вышибалу. Так что она все поняла.

Шейн задумался на минутку.

– Может быть, ты разговаривал с ней слишком круто и запугал ее чуть не до смерти?

Рурке усмехнулся.

– Я не знаю, что я сказал. Вероятно, мое предостережение не было слишком мягким.

– И ты остался за столом?

– Вот именно. То есть, я не очень хорошо помню, Майк. У меня все перемешалось в голове. А почему ты об этом спрашиваешь?

– Прошлой ночью девушка была убита после того, как покинула клуб.

– Блондинка... прислуга Хадсонов? – едва выдохнул Рурке. Шейн мрачно кивнул.

– В течение получаса после твоего разговора с ней. Кто-нибудь слышал ваш разговор?

– Откуда я могу знать? Вокруг было так много народу. Послушай, Майк, ты ведешь себя так, будто считаешь, что это я убил эту девицу.

– Но кто-то это сделал. И если до Пейнтера дойдут слухи о твоих отношениях с ней, он может подумать, что это сделал ты. А теперь давай вернемся к письмам, которые ты нашел. Расскажи мне все с самого начала.

– Особенно нечего рассказывать,– ответил он.– Однажды пару недель назад я наткнулся на Ангуса Брауна в баре. Ты знаешь Ангуса?

Шейн кивнул.

– Мы выпили по паре стаканчиков, и Ангус спросил меня, чем я занимаюсь. Я ответил, что ничем особенным. Он спросил, не хочется ли мне познакомиться с одной пикантной историей. Я сказал, естественно хочу. Если она представляла собой нечто, что можно продать. Ты же знаешь, с тех пор, как я выписался из госпиталя, я стал внештатным репортером местной газеты. Так вот, он сказал, что она была совсем свеженькой и что я мог бы иметь на нее эксклюзивное право, когда все произойдет.

– Браун не сказал мне точно, в чем дело. Развод, касающийся двух известных фамилий. Ему нужен был свидетель, чтобы связать

все воедино. Он хотел, чтобы я обещал ему, что ни о чем не буду писать без его разрешения. Мне это вполне подходило, я согласился. Мы сели в его машину и прихватили с собой еще одного парня по имени Хэмпстед. Кажется, он адвокат.

– Мы поехали на Бич, к большому дому у залива. Браун похвастался своей жестянкой перед женщиной, должно быть, домохозяйкой и, припугнув ее, мы вошли в дом. По пути туда он рассказал нам, что мы будем искать небольшую пачку писем, которые будут спрятаны где-то в доме. Он сказал, что они адресованы Кристине Хадсон и написаны миллионером по имени Виктор Моррисон из Нью-Йорка. Жена Моррисрна разыскивает их в качестве доказательства в деле о разводе против мужа.

Шейн уставился на Рурке. Должно быть, его взгляд выражал отвращение.

Рурке пожал плечами и криво усмехнулся.

– Черт, я признаю, что это грязное дело, но я подумал, что мог бы написать рассказ и заработать хоть немного при наличии эксклюзивного права. Итак, мы пошарили немного в библиотеке, а затем поднялись наверх, в спальню, и начали рыскать там. Я остановился у туалетного столика и случилось так, что я нашел письма. Все четыре, связанные розовой ленточкой.

Шейн поднял широкую ладонь.

– Подожди минутку. Давай вернемся назад. Ты уверен, что они были в доме все это время, а не были подсунуты в тот ящик Брауном или Хэмпстедом, когда ты стоял к ним спиной?

– Ради бога, нет. Я был единственным, кто подходил к туалетному столику. Там они и лежали. Пожилая леди видела, как я наткнулся на них.

– Продолжай,– сказал Шейн.

– Мы посмотрели на них и увидели, что они были подписаны "Вики". Ангус сказал, это были те самые письма, которые он искал. Он заставил всех нас поставить свои инициалы прямо там для дальнейшего опознания их в суде. Мы отправили их в Мэджик Сити Фотостат Компани, где были сделаны копии для меня. Я поклялся, что буду держать язык за зубами, пока не разразится скандал в суде.

– Кто еще получил фотокопии? – требовательно спросил Шейн.

– Никто. У них остались оригиналы. Нам сделали только один комплект копий, и я взял его. Будь я проклят, если я не могу понять, куда они запропали, ведь я сам положил их туда.– Он замолчал, нахмурился и вновь прижал пальцы к глазам.– Я забежал в бар,– снова заговорил он,– чтобы пропустить пару стаканчиков, и прочитал их. Они и в самом деле оказались пикантными. И даже более того, что обещал Ангус. Потом ко мне подошел Тед Смит, и мы заказали еще по паре порций. Затем я вернулся сюда и спрятал фотокопии. Именно под этой стопкой рубашек.– Он махнул костлявым пальцем на ящик.

– Когда ты видел их в последний раз?

– В тот вечер. Я и не подумал взглянуть на них еще раз. Ангус сказал, что пройдет несколько недель, прежде чем миссис Моррисон откроет свой дом во Флориде, чтобы начать дело о разводе.

Глубоко нахмурившись, Шейн поднялся со своего места и с серьезным видом прошагал в гостиную к заваленному грудой бумаг столу с пишущей машинкой. Он сел, вставил в машинку лист бумаги, взял из кармана конверт с оставшимися тремя фотокопиями и сделал копию напечатанного адреса, который был на конверте.

Рурке, спотыкаясь, поплелся вслед за ним и через плечо Шейна поглядел, как тот печатает. Когда Шейн вынул лист бумаги и стал тщательно сравнивать два напечатанных адреса, репортер проворчал:

– Это что за фокус? – стараясь сохранить равновесие с помощью рук, которыми опирался о стол.

– Это,– объяснил Шейн, показывая ему конверт, было послано миссис Хадсон на следующий день после того, как ты нашел письма. В нем находились копии писем. Все это сопровождалось шантажом с требованием десяти тысяч долларов.

Рурке громко присвистнул.

– Фотокопии были посланы ей по почте? Мои фотокопии?

– Очевидно. Ты заявлял, что у тебя единственные копии,– напомнил ему Шейн.

Рурке нетвердой походкой направился к дивану и тяжело опустился на него. Он бросил сердитый взгляд на Шейна и требовательно спросил:

– Ты думаешь, я послал их? Ты поэтому проверял мою машинку?

– Если бы ты сделал это, то оказался достаточно умен, чтобы не воспользоваться своей машиной,– сказал ему Шейн.– Так ты не посылал их?

– Ты считаешь, я шантажист? Будь ты проклят, Майк, я снесу твою башку...– Он попытался встать, но, покачнувшись, рухнул обратно на диван.

– Откуда ты знаешь, ты это сделал или нет? Ты пьешь с тех пор, как вышел из госпиталя, и, по твоему признанию, многого не помнишь. Живешь, как свинья. Откуда мне знать, что ты можешь натворить? Может быть, ты был настолько пьян, что тебе показалось нелишним заработать немного наличных.

Исхудалое лицо Рурке оживилось, он невольно сжал кулаки.

– Будь ты проклят,– рассердился он,– когда-то мы были друзьями, но я никому не позволю говорить подобное.

Шейн пробормотал что-то с отвращением, поднялся и зашагал через гостиную. У двери он остановился и напомнил репортеру взбешенно:

– Ты даже не можешь показать тот комплект фотокопий, который, по твоему признанию, напечатали тебе – единственный комплект.

– Подожди минутку, Майк,– с мольбой взывал Рурке.– Может быть, я забыл, куда их сунул. Или их могли украсть.

– В этом деле фигурирует убийство, Тим,– сказал Шейн.– Ради бога, скажи мне правду,– Пот выступил у него на лице.– Ведь мы с тобой давнишние друзья.

– Друзья? – с презрением выпалил Рурке.– Убирайся, если ты так думаешь обо мне.

– Я поверю тебе на слово, Тим,– Шейн старался сохранить спокойствие.

– Убийство,– сердито бубнил Рурке.– Зачем ты назвал меня проклятой свиньей и пьяницей? Давай, беги к Пити со своей историей. Может быть, обвинишь меня еще и в убийстве. Ну конечно. Одно связано с другим. Все сходится. Вероятно, кто-нибудь слышал, о чем мы говорили с ней. Вот тебе и мотив. Она была напугана, а я оказался шантажистом.– Покачиваясь, он поднялся на ноги и истерически захохотал, оттянув тонкие губы и обнажив зубы.– Шейн – великий детектив!

– Прекрати, Тим,– сказал Шейн.

– Черта с два я это прекращу. Почему бы тебе не арестовать меня прямо сейчас? – Он откинулся на диван и лежал неподвижно.

– Если ты дашь мне слово...– повторил Шейн.

Тимоти Рурке ничего не сказал в ответ. Он даже не открыл глаза. Шейн постоял некоторое время, глядя на него. Худощавое лицо Рурке было полно решимости. Потом Шейн вышел и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА 12

В ПОИСКАХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

Спустившись вниз, Шейн нашел в справочнике адрес В. Дж. Хэмпстеда. Он оказался единственным человеком с такой фамилией в разделе "Адвокаты". Он записал адрес и поспешил к ожидающему его такси. Они направились обратно в Майами.

Вся информация, которую ему удалось раздобыть, внесла еще большую путаницу в дело. Ангус Браун, как выяснилось, сказал Рурке, что работал на Эстеллу Моррисон, помогая ей получить доказательства против мужа в деле о разводе. Шейн знал, что Браун работал на Виктора Моррисона и что он получил кругленькую сумму за сбор информации против его жены.

Тот факт, что Ангус Браун знал о письмах и где их приблизительно искать, без сомнения, доказывал, что он получил приказ Виктора Моррисона найти их в присутствии достаточного количества свидетелей. Больше никто не мог о них знать. Были ли они подлинными и действительно ли их получала Кристина Хадсон, все еще оставалось глубокой тайной.

Если они были секретно подготовлены Виктором Моррисоном и подсунуты в ящик туалетного столика Кристины убитой прислугой, то зачем? Для чего ему надо было платить деньги за то, чтобы они были обнаружены в присутствии четырех уважаемых свидетелей, если они могли стать доказательством против него самого? Или Браун работал сразу на два фронта? Шейн не сомневался, что Браун был неразборчивым в средствах и мог поступить таким образом, но его никак нельзя было назвать глупым. Он был достаточно разумным, чтобы понять, что в конце концов все раскроется.

Шейн попытался проанализировать эту загадку с двух сторон. По правде говоря, существовала возможность того, что Моррисон был настолько оскорблен и разгневан тем, что Кристина бросила его и вышла замуж за более молодого человека, что мог фальсифицировать письма, чтобы таким образом отплатить ей. Подсунуть изобличающие письма Кристине было одним способом достижения этой цели, но такая месть стоила очень дорого.

Доказательство, которым обладал Моррисон против своей жены, делало невозможным для нее получить алименты или даже какое-либо соглашение от него в случае развода. Но если письма будут служить уликой в контриске, миссис Моррисон может рассчитывать на приличное содержание. Только совершенно ненормальный человек стал бы вкладывать оружие в руки женщины, с которой он намеревался развестись.

Если письма были мошенничеством, то же самое предположение оставалось в силе. С одним возможным исключением. Если бы Моррисов держал это в уме, вполне разумным было бы предположить, что он организовал бы это с помощью Брауна. Существовала возможность, что в его планы не входило, чтобы письма попали к жене – просто он, так сказать, закладывал основу для того, чтобы оказать давление на Кристину и заставить ее покинуть мужа позже, когда он добьется развода. Браун вполне мог сказать неправду Рурке о том, что представляет Эстеллу Моррисон, чтобы заставить его сыграть ему на руку и стать свидетелем обнаружения писем. Это также объясняло бы в свою очередь тот факт, что Моррисон не позволил своей фирме адвокатов заняться этим грязным делом. Он понимал, что большинство адвокатов не забывали о правилах порядочности.

– Высадите меня здесь,– сказал он водителю такси, когда они достигли Майами Авеню в том месте, где оно пересекало Флэтчер стрит. Он заплатил за проезд, дал щедрые чаевые и отпустил его.

Молодую привлекательную особу за столом справок привела в ужас сама мысль о том, что кто-то может рассчитывать на встречу с мистером Хэмпстедом без его предварительного согласия.Она попросила Шейна оставить его имя и номер телефона и сказала, что позвонит, как только договорится о времени встречи, удобном для адвоката.

– Я улетаю сегодня ночным самолетом,– угрюмо сказал ей Шейн.– И я намерен увидеть мистера Хэмпстеда сейчас. Где его офис?

Она со страхом взглянула на последнюю дверь в ряду четырех, входящих в приемную.

– Но это невозможно,– воскликнула она.– У него сейчас совещание и...

Шейн уже направился к двери, на которую онд смотрела. Он подошел к ней, повернул ручку и шагнул внутрь. На полу комнаты лежал большой, толстый светло-серый ковер, мягкий свет вливался в широкие окна, закрытые белыми шторами.

Седовласый человек с кротким выражением на лице занимал место за большим письменным столом. Двое молодых людей сидели перед ним. Он выглядел так, как его описывала миссис Морган: с румяными щеками, слегка полноватый. Он поднял глаза, нахмурился, когда Шейн появился без доклада.

Один из молодых сотрудников держал в руке несколько напечатанных на машинке листков бумаги и читал вслух то, что было там написано. Он остановился, когда увидел, как мистер Хэмпстед нахмурился от неудовольствия.

– Я к вам по делу, Хэмпстед,– сказал Шейн.– По поводу расследования убийства. Я думаю, нам лучше поговорить с глазу на глаз.

– Но я чрезвычайно занят,– возразил Хэмпстед недовольным голосом.

– И я тоже пытаюсь поймать убийцу.– Шейн остановился около большого письменного стола, его серые глаза холодно в упор рассматривали Хэмпстеда.

– Я жду вас через пять минут,– сказал адвокат молодым людям и, махнув рукой, отпустил их обоих.

Шейн подождал, пока они исчезли за боковой дверью, и закрыл ее. Он так и остался стоять.

– Речь идет о деле Натали Бриггс,– сказал он.– Прислуге Хадсонов.

Хэмпстед сложил на животе пухлые руки, откинулся на спинку кресла и произнес:

– Да?

– Я хочу знать, кого вы представляли, когда незаконно проникли в дом Хадсона пару недель назад с частным детективом по имени Ангус Браун и репортером?

– Вы служите в департаменте полиции Майами?

– Я частный детектив,– ответил Шейн.– Майкл Шейн. Адвокат сдержанно улыбнулся.

– А каков ваш интерес в этом деле?

– Меня наняла миссис Хадсон.

– Да что вы! – прореагировал Хэмпстед с легким сарказмом.– Что общего вы находите между моим визитом в дом Хадсона и убийством прислуги?

– А это,– резко парировал Шейн,– как раз то, что я намерен выяснить у вас.

Тонкие седые брови Хэмпстеда поползли вверх.

– Конечно, я был бы рад помочь в расследовании убийства, но я не вижу никакой связи.

– Вы незаконно проникли в дом и намеренно нашли несколько личных писем, принадлежащих миссис Хадсон. Вы и ваши сообщники выкрали их. Кража частной собственности противозаконна.

– Я полностью отдаю отчет во всех юридических тонкостях своего поведения, мистер Шейн,– сказал Хэмпстед.

– Вы делали это по просьбе миссис Моррисон?

Хэмпстед лукаво улыбнулся, но не ответил. По его виду было ясно, что он не намеревался отвечать.

Шейн сел на стул, на котором только что сидел молодой человек, читавший документ Хэмпстеду.

– Вы можете поговорить с.полицией, если угодно,– сказал он. .

– Скорее всего, я так и сделаю,– заверил его адвокат.

– Ну, хорошо,– сказал Шейн,– я не буду больше запугивать вас. Если я смогу доказать вероятную связь между письмами и смертью прислуги, будете ли вы говорить в таком случае?

– Я предпочитаю сначала выслушать, а потом делать свои выводы.

– Я думаю, эти письма были намеренно подсунуты в ящик туалетного столика миссис Хадсон, где их нашел Тимоти Рурке. Я полагаю, это было организовано через Брауна и прислугу Хадсонов, Натали Бриггс, а также с помощью вас и Тимоти Рурке как неосведомленных наблюдателей. Была сделана попытка шантажировать миссис Хадсон. Ее запугивали тем, что передадут оригиналы этих писем мужу, и я считаю, что шантажист убил Натали Бриггс прошлой ночью, чтобы та не проговорилась.

Выражение лица Хэмпстеда оставалось таким же кротким, непроницаемым и в некотором роде дерзким.

– Слишком много предположений, не так ли? – сказал он.

– Вы отказываетесь назвать имя вашего клиента? – спросил Шейн. Его косматые рыжие брови поползли вверх.

– Разумеется.

Шейн знал, что он терпит поражение. Но он умел сохранять достоинство, когда такое случалось.

– Я подброшу вам вопрос, на который вы можете ответить, не переступая порядочности. Эти письма сейчас у вас?

– Они в безопасном месте,– стоически ответил адвокат.

– Насколько я понимаю, вы трое покинули дом Хадсона все вместе, завладев этими письмами. После этого вам случалось видеть их?

– Нет. То есть,– внес он поправку,– кроме того короткого периода времени, когда надо было сделать фотокопии для мистера Рурке.

– И еще один комплект для Ангуса Брауна?

– Был изготовлен только один комплект копий,– решительно заверил адвокат.

– Считаете ли вы этичным для уважаемого адвоката поступать таким образом? – спросил Шейн.– Отдать важные копии репортеру газеты, прежде чем они были признаны судом в качестве серьезного доказательства в деле о разводе?

Хэмпстед не сразу ответил на вопрос. Вскоре он сказал:

– Насколько я понимаю, мистер Рурке оказал существенную помощь в обнаружении улики, которая требовалась моему клиенту. И это было своеобразной ценой, на которой настаивал Рурке, чтобы потом, когда дело завершится, обставить своих конкурентов.

Неожиданно Шейн поднялся.

– Вы завязли в деле с головой, Хэмпстед,– сказал он,– независимо от того, сознаете вы это или нет. Попытка шантажа остается на вашей совести. Вымогательство было построено исключительно на обещании вернуть оригиналы миссис Хадсон. Вы – единственный человек, который мог бы выполнить это обещание.

Хэмпстед отодвинул кресло и поднялся. Кроткого выражения на его лице как не бывало, а его маленькие глазки сковало холодом.

– Я уже достаточно слушал вас, мистер Шейн,– заявил он.– Если вам нечего больше сказать...

– Я многое могу сказать вам,– отозвался Шейн через плечо, направляясь к двери.– Вы еще услышите обо мне.– Не так уж много он прояснил в своем деле, но чувствовал, что близок к разгадке.

Он вышел из офиса с важным видом, не взглянув на клерка за столом справа, и на лифте спустился вниз.

На Флэтчер стрит он остановил еще одно такси и поехал сразу на фабрику Хадсона. Здесь ему пришлось доложить о деле, представиться охране у ворот и подождать, пока его имя не сообщили Лесли Хадсону по телефону. Затем ему вручили пропуск и направили вниз по коридору в офис секретаря президента. Секретарем оказалась улыбающаяся дама средних лет. Она тут же проводила его в офис Хадсона, где он увидел, президента за письменным столом, заваленным множеством наметок, планов, проектов. Лесли Хадсон поднялся навстречу, устало улыбнулся, но его рукопожатие было сердечным.

– Я рад, что вы забежали ко мне,– сказал он.– Утро было такое суматошное! Вы не представляете, как я доволен, что именно вы расследуете дело об убийстве прислуги. Кристина полностью вам доверяет, и я тоже. С вашим гонораром будет все в порядке.

– Я здесь не ради своего гонорара, мистер Хадсон. Ваша, жена – мой друг... скорее, близкая подруга Филис...

– Я понимаю,– ответил Хадсон, кивнув головой.

– Кристина так расстроилась, и я рад помочь ей... если смогу.

– Очень мило с вашей стороны, Шейн,– сердечно признался Хадсон.– Смерть Натали, точнее убийство, выбило Кристину из колеи. Конечно, в ее положении, я полагаю, это естественно.

Шейн кивнул головой и прокашлялся.

– То есть, вы не до конца понимаете всю серьезность этой ситуации, мистер Хадсон,– сказал он.– Я знаю, что вы очень занятой человек, но, вероятно, полиция не примет это во внимание.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Хадсон. Лицо его выражало беспокойство. Между бровями залегла глубокая складка.

– Натали была убита в заднем дворе вашего дома,– без обиняков заявил Шейн.– Полиция обнаружила, что девушку стукнули по голове у задней двери, затем труп оттащили к причалу и разрезали горло. Пейнтер не слишком умен, но он дотошен. У него цепкая хватка, как у бульдога. Он не упустит ни одной улики.

– Вы намекаете на то, что они подозревают кого-то из нас? – Хадсон побледнел. В глазах появилась серьезная озабоченность.

– Неожиданно могут раскрыться кое-какие факты,– с серьезным видом продолжал Шейн.– Например, миссис Морган сказала Пейнтеру, что она спала и что обычно она крепко спит. Но я случайно знаю, что она не спала, когда Натали была убита.

Лицо Лесли Хадсона напряглось.

– Нет,– ответил он.– Если вы намерены подозревать или меня...

Шейн резко прервал его:

– Не говорите глупостей, Хадсон. Я стараюсь помочь вам. Вы не сказали Пейнтеру, где вы были прошлой ночью. Важно, чтобы я знал, где вы с Кристиной находились в это время. Вам необходимо алиби. Вы не знаете Пейнтера так, как его знаю я. Если вам нечего скрывать, скажите, чем вы были заняты.

– Разумеется, нам нечего скрывать. После обеда я вернулся в офис. У Кристины было приглашение на музыкальный вечер. Я работал в офисе до одиннадцати часов. По пути домой я остановился, чтобы выпить пива и съесть сэндвич. Моя жена вернулась домой за пятнадцать минут до моего возвращения. Этого вам достаточно?

– Вы были в офисе один?

– У ворот, конечно, был сторож. Он впускал и провожал меня – можете проверить, если пожелаете.

Шейн сказал:

– Я так и сделаю. Ваш брат работает с вами? Огорчение было написано на лице Лесли Хадсона.

– Нет,– ответил он.

–. Где бы я мог найти его?

– Не могу сказать вам с уверенностью. Попробуйте поискать его в барах.

– Вот как?

– Мой брат,– откровенно признался Хадсон,– не стоит того, чтобы о нем говорили, мистер Шейн. По завещанию отца мы поровну поделили наследство. Через шесть лет он промотал свою часть и весьма преуспел в этом. Я пытался заинтересовать его фабрикой, новой продукцией, которую мы выпускаем, но тщетно. Я напрасно потратил свои усилия.

– Но вы продолжаете материально поддерживать его?

– У него весьма скромное содержание,– сказал Хадсон голосом, в котором звучало страдание.– Достаточное для того, чтобы оставаться пьяным основную часть времени. Мне грустно об этом говорить.

– Играет ли он в азартные игры и есть ли у него в связи с этим долги?

– Я прекратил выплачивать его долги несколько месяцев назад.– Губы Хадсона вытянулись в суровую тонкую линию.– Если он и продолжает играть с тех пор, должно быть, он выигрывает.

Шейн небрежно кивнул и поднялся. Он направился было к выходу, но у двери задержался и сказал:

– Насколько я успел заметить, один из ваших соседей на противоположном берегу залива – бывший шеф вашей жены.– Он произнес эти слова так, будто его осенила запоздалая мысль.

Хадсон уже успел углубиться в свои бумаги. Он приподнял голову и кивнул.

– Мистер Моррисон? Да. Они вновь открыли свой дом в этом сезоне.

– Здесь совсем близко, если плыть на лодке,– продолжал выпытывать Шейн.

– Да. Я полагаю, так оно и есть.– Хадсону не терпелось поскорее вернуться к работе, но он скрывал это желание за маской вежливости.

Шейн кивнул и вышел. Возвращая свой пропуск охране у ворот, он сказал:

– Мистер Хадсон просил меня перед уходом проверить вчерашний регистрационный лист. Он у вас здесь?

– Да, здесь,– Охранник перелистал страницы журнала, в который он внес и имя Шейна, и указал записи предыдущей ночи. Их было всего три. Двое из сотрудников отметились в десять часов. Запись против имени Хадсона показала, что он вошел на территорию фабрики в 7.40 и вышел в 22. 42.

Когда Шейн возвращался обратно в город, он принял меры предосторожности и остановил такси за пару кварталов от своего отеля. Было четыре часа пополудни. Времени прошло вполне достаточно для того, чтобы водитель такси успел рассказать Пейнтеру свою историю о том, как Шейн ехал домой из Плэй-Мор клуба вместе с Натали Бриггс.

Он заглянул в аптеку и позвонил в отель. Ему ответил дежурный.

Шейн сказал:

– Это Майкл Шейн. Кто-нибудь спрашивал меня? Не болтаются ли поблизости полицейские?

– Полицейских нет, мистер Шейн. Но вас ожидает леди.

– Как она выглядит?

– Классная дамочка! – послышался восторженный голос.

– Это не та, которая разговаривала со мной вчера у вашего

стола?

– Нет. Это – нечто особенное.

Шейн поблагодарил его и повесил трубку. Он вышел из аптеки и зашагал вниз по улице. По пути он заглянул в винный магазин, который специализировался на импортных напитках. Ему посчастливилось купить пару бутылок настоящего коньяка. Следующую остановку он сделал у фруктового киоска и добавил к своим покупкам дюжину лимонов. Он держал свертки в руках, когда появился в вестибюле отеля.

Его ждала Эстелла Моррисон. На ней было темно-коричневое облегающее платье, которое выгодно подчеркивало все прелести ее молодого, гибкого тела. Голубая шляпка и длинные висячие серьги украшали ее головку.

Она поднялась и двинулась ему навстречу.

Шейн остановился рядом с ней и сказал:

– Если вы подниметесь ко мне, я буду рад предложить вам тот напиток, которым вы угощали меня сегодня в полдень.

– Очень мило,– ответила она и, направляясь с ним к лифту, бросила быстрый взгляд на дежурного.– Я полагаю, вам не составит труда заполучить письменные показания у здешних сотрудников.

Они заходили в лифт, и Шейн ничего не ответил. Она стояла очень близко к нему, пока они поднимались наверх. Когда они остановились у двери его номера и открыли ее, он сказал резко:

– Мы можем оставить дверь открытой, если вы предпочитаете. И я могу пригласить в свидетели дежурного лифтера.

Она ответила:

– Теперь уже поздно, вы так не считаете? – и с силой захлопнула дверь.

ГЛАВА 13

ПАУТИНА ИНТРИГ

Шейн пожал плечами и сразу же прошел на кухню с покупками в руках, положил их на стол и бросил ей небрежно:

– Я приготовлю напитки. Эстелла Моррисон не ответила.

Она приняла из его рук бокал, отпила глоток и одобрительно кивнула.

– Я могла бы пить это бесконечно.

Шейн пододвинул стул так, чтобы стол оказался между ними, и сел.

– Я всегда потчую напитками дам, которые приходят ко мне в гости.

– Очень приятная традиция,– сказала она, скрестив свои длинные ноги.Есть только одно, что действительно меня раздражает,– сказала она ему спокойно.– Почему вы натравили на меня этого идиота Ланса Гастингса, чтобы получить доказательства против меня? Разве вы не могли поразвлечься со мной сами и при этом получить тот же результат? – Ее голос был низким, в нем не было никакого раздражения. Она спокойно посмотрела на него, подняла бокал и выпила половину содержимого.

– А что заставляет вас думать, что я имею к этому какое-либо отношение?

– Я все знаю,– ответила она ему ровным голосом.– Признаюсь, сначала я ужасно рассердилась, но теперь это не имеет никакого значения.

– Почему?

– И на это вы тоже знаете ответ. Мне неизвестно, каким образом вы попали в это дело с письмами, но Виктор сказал мне, что у вас есть фотокопии его любовных писем к бывшей секретарше. Развод мы получим, сомнений нет, но он состоится только на моих условиях.

– Он послал вас сюда поговорить об этом?

– Я сообщила ему, что намереваюсь пойти к вам. Он хотел послать своего адвоката, но я подумала, что могла бы сделать это гораздо лучше.

– Сделать лучше что?

– Узнать, чего вы добиваетесь.– Она осушила свой бокал, поставила его на стол, вздохнула и сказала: – Забавно, как нечто холодное вроде этого напитка может согревать изнутри.– Она спустилась чуть ниже вдоль спинки стула и вытянула перед собой ноги.

– Сайдкары действительно имеют такое свойство,– сказал он ей. Ему интересно было знать, представляла ли она себе, что сайдкар был одним из самых сильнодействующих коктейлей. Четыре унции этого крепкого напитка были очень большой порцией, ее нельзя было пить так поспешно.

– Я четко объяснил вашему мужу, что мне надо,– сказал он.– Миссис Хадсон клянется, что письма не были написаны ей и что она их не получала. Она заявляет, что между нею и мистером Моррисоном ничего не было.

– Он тоже будет отрицать,– с безразличным видом сказала она.– Но это не будет иметь никакого значения в суде. Я могу доказать, что он бегал за ней в Нью-Йорке в то время, когда были написаны письма. И то, что вы работали на него, только лишний раз убеждает меня в том, что он намеревался развестись со мной, чтобы