Текст книги "Поцелуй тьмы "

Автор книги: Брендон Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 6

Пайпер была одета в свое пурпурное платье и держала Джека за руку, но с трудом понимала, где находится.

Оказывается, сна пришла в больницу, в которой Билли боролся за жизнь.

Она хотела навестить его раньше, но представители Департамента здравоохранения задержали ее на весь день. Тогда Пайпер попросила Джека заехать в больницу перед началом фильма. Сейчас она глядела на Джека, шагавшего рядом с ней в своем черном смокинге, и у нее захватывало дух. Он был не просто красивым, но и одним из самых милых парней, которые ей встречались. Пайпер сжала его руку и произнесла:

– Спасибо, что согласился свернуть с маршрута.

– Пустяки, – ответил Джек, улыбаясь.

Но эта улыбка казалась слегка натянутой, а в голосе слышалась фальшь.

– А может, все же не пустяки? – поддела его Пайпер.

– Просто я пытаюсь понять, какие у вас с Билли отношения. На празднике мне показалось, что он для тебя важен. Вот я и стараюсь понять, насколько, – признался парень.

Пайпер почувствовала, что слегка зарделась. Возбуждение, связанное со свиданием, начало немного спадать.

– Ты ревнуешь? – спросила она.

– А как же ты думала? – он пожал плечами. – Хотя Билли и заболел, я чувствую себя третьим лишним.

– Мы с Билли просто друзья, – объяснила Пайпер.

– Тогда я полный дурак. – Джек опустил глаза.

– По-моему, ты очень милый, – ответила она и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась. – Если ты ревнуешь, значит, я тебе нравлюсь.

– Ты мне очень нравишься, Пайпер.

– Мы пробудем здесь недолго, – пообещала она, приближаясь к палате Билли.

Они вошли туда, держась за руки. Кровать Билли закрывала занавеска. Пайпер отдернула ее и сердце сдавило от жалости. Повар будто бы сбросил половину веса. Его кожа стала серой, глаза затуманились.

Пайпер взяла его за руку. Она оказалась холодной и вялой. Очень плохой признак.

– Ох, Билли, – пробормотала Пайпер.

Он открыл глаза и слабо улыбнулся:

– Тебе лучше не прикасаться ко мне, Пайпер. Никто не знает, что со мной случилось. Может быть, болезнь заразная.

– Если бы врачи так думали, они бы не пустили меня к тебе, – она смахнула волосы с его потного лба. – Тебе больно?

Билли помотал головой:

– Я чувствую лишь слабость. Спасибо за цветы. Думаю, у меня хватит сил, чтобы нюхать их.

Пайпер мельком бросила взгляд на розы, стоявшие на столе.

– Пожалуй, не стоило приносить цветы мужчине. Завтра я притащу тебе чего-нибудь поесть.

– Ты сегодня такая красивая, – заметил повар слабым голосом.

Она указала на своего кавалера, стоявшего у нее за спиной:

– Джек достал нам билеты на премьеру «Желаний летней ночи» – фильма, который снимали у нас в городе.

– Я помню, – ответил Билли со вздохом.

За время, проведенное в больнице, он будто бы еще больше ослабел, а глаза еще сильнее запали.

– Извини, Пайпер, но нам уже пора, произнес Джек негромко.

– Знаю, – кивнула она и пожала Билли руку. – До завтра.

Он слабо кивнул и прикрыл глаза.

– Я чувствую перед ним вину, – произнесла Пайпер, как только они вышли из палаты.

– Но ведь ты не сделала ничего такого, из-за чего могла возникнуть эпидемия. – Джек обнял ее за плечи. – Пайпер, я был в «Дрожи». Ел те же самые блюда, пил шампанское. Неужели я выгляжу так, что меня могут забрать в больницу?

Пайпер стала внимательно разглядывать своего спутника – его смуглую кожу и блестящие глаза. Прислушалась к его уверенному голосу.

– Нет, если честно, ты выглядишь отлично. – Ее сердце все еще болело из-за Билли, но она все же улыбнулась. – Я ждала нынешнего вечера всю неделю.

– Правда? – улыбнулся Джек:

– А как же? Ведь я еще не бывала на премьерах.

Она поглядела на своего кавалера, любуясь формой его рта, изгибом губ, его теплыми глазами, линией носа. Ей нравилось в нем буквально все.

У ворот больницы их ждал белый лимузин. Когда шофер открыл дверцу перед Пайпер, она почувствовала некоторое возбуждение. Они с Джеком забрались в салон.

– Я не привыкла к такой роскоши, – призналась Пайпер, как только лимузин рванул с места.

– Шикарная жизнь имеет свои плюсы и минусы, – ответил Джек, улыбаясь.

– Тогда расскажи мне о минусах, – попросила заинтересованная Пайпер.

– Прежде всего, я далеко не всегда разъезжаю в лимузинах. Только в дни премьер, когда нужно держать общую марку. В повседневной жизни все по-другому. Значительную часть времени я провожу за чертежной доской или за экраном компьютера, половину отнимают объяснения режиссера о том, какими он хочет видеть декорации. Затем я рисую и строю их, а после он заявляет, что мои предложения совсем не подходят.

– Но тебе нравится твоя работа?

– Нравится, – признался он. – Она помогает видеть вещи под другим углом.

– О чем ты?

Джек прищурился и приставил руки к глазам, изображая бинокль.

– Я рассматриваю каждое место, прикидывая, как расположить декорации, чтобы сцена ожила, – объяснил он. – Например, держу пари – в данный момент ты видишь, что мы с тобой едем в лимузине.

Пайпер моргнула, потом огляделась и произнесла:

– Но мы действительно едем в лимузине.

Джек приблизил к ней свое лицо.

– Иногда декорация может оказаться меньше, чем салон автомобиля. Предположим, в сценарии сказано, что герой везет героиню на премьеру фильма и хочет, чтобы она поцеловала его, прежде чем они приедут. – Он нажал кнопку на панели, находившейся перед ним, и машину заполнила тихая музыка. – Может ли в декорации, изображающей салон автомобиля, оказаться кнопка, включающая музыку?

Пайпер улыбнулась и медленно дотронулась до его руки, думая о том, как было бы здорово, если бы он снова ее обнял. Потом ответила:

– В декорации должна быть такая кнопка.

Джек положил руку ей на плечи и притянул к себе. Затем провел пальцем по ее щеке, и у нее подпрыгнуло сердце.

– А могут быть в декорации свет и приглушенные тени? – спросил он.

– Приглушенные тени, – повторила она шепотом, утопая в его карих глазах.

– И вот тут возникает некоторый риск. В такой декорации герой может поцеловать героиню преждевременно.

– Никакого риска, – возразила Пайпер. – Их чувства взаимны.

– Правда? – спросил Джек, притягивая ее к себе.

«Да! – кричал ее внутренний голос. – Поцелуй меня. Поцелуй меня сейчас же».

Лимузин остановился перед кинотеатром, и Джек глухо застонал:

– Может быть, герой расскажет обо всем попозже.

Пайпер засмеялась над его расстроенным видом, ощущая то же самое. Ей нравилась более интимная обстановка. Возможно, она возникнет вечером.

– Может быть, ты организуешь ту же декорацию и на обратном пути?

– Надеюсь, – улыбнулся он и взял ее за руку. – Пойдем. Главное, не дергайся. Толпа станет аплодировать, а репортеры будут щелкать вспышками, как сумасшедшие, пока не поймут, что мы не кинозвезды.

Нервы у Пайпер были почти на пределе. Она сделала глубокий вдох и посмотрела в окно. Джек оказался прав. Площадь заполняла толпа народа, так и рвавшаяся за ограждение. Шофер открыл дверь. Джек вылез первым, потом помог выйти своей даме.

Засверкали вспышки, задвигались телекамеры. Пайпер, идущая под ручку с Джеком, почувствовала себя настоящей звездой, возбудилась и заважничала. Шагая по красной ковровой дорожке, она знала, что запомнит эту ночь на всю жизнь.

Толпа снова сильнее навалилась на ограждение, заметив еще нескольких звезд, на сей раз настоящих. На Пайпер неожиданно налетели репортеры. Она сжала руку своего кавалера, чтобы не потерять его в жуткой толчее.

Джек ускорил шаг, и тут Пайпер почувствовала, что ее тянут за платье. Она оглянулась. Какая-то незнакомая женщина наступила на ее длинный, ниспадающий до земли подол. И вырваться она никак не могла.

Джек потянул Пайпер за руку, и раздался звук рвущейся ткани. Она попробовала окликнуть его. Но он не слышал ничего из-за многоголосого гомона толпы.

Ткань снова затрещала, и Пайпер остановилась. Ее ноги неожиданно обдал свежий ветерок. Она опустила глаза и вскрикнула.

Ее платье погибло!

Сраженная наповал, Пайпер подняла руки и остановила время. Вокруг кинотеатра воцарилась тишина. Перестали сверкать вспышки. Люди застыли с распахнутыми ртами, вытаращенными глазами, простертыми вперед руками.

Пайпер глядела на кусок пурпурного шелка, валявшийся на земле, – бывший подол ее прекрасного платья. Наклонившись, высвободила его и посмотрела на Джека. Оказалось, что он зажмурился от яркой вспышки.

«Нужно выбираться отсюда, прежде чем время пойдет дальше», – поняла Пайпер.

Она с сожалением потрепала своего кавалера по щеке и прошептала:

– Прости, Джек. Мне нужно домой.

Пайпер подняла подол, обернула его вокруг талии и завязала. С колотящимся сердцем она побежала через толпу фанатов вниз по улице.

Через несколько секунд толпа снова загудела. Время вновь пошло. Пайпер бросила взгляд через плечо и разглядела недоумевающее лицо Джека. Он обернулся, ища свою даму глазами и выкрикивая ее имя.

Она хотела откликнуться, пойти вместе с ним, но не смогла. Нельзя же идти в таком виде, с оторванным подолом!

Пайпер стала проталкиваться через толпу так быстро, как только могла. Волшебная ночь закончилась исчезновением.

Прюденс сидела за своим рабочим столом в «Бакленде» и глазела в окно. На город уже опустились сумерки. Значит, Пайпер сейчас в кинотеатре вместе с Джеком.

«Очарование Голливуда в нашей бухте, – подумала Прю. – Хоть и не похоже на сестричку, но думаю, она сумеет там приспособиться. Надеюсь, она сможет как следует повеселиться. Ей необходимо отдохнуть после стычки с Департаментом здравоохранения».

Она потерла глаза и снова повернулась к справочникам, лежавшим на столе. К концу рабочего дня все чувства уже погасли.

Обычно работа придавала ей сил, особенно когда доводилось заниматься исследованиями вроде нынешнего. Прю обожала раскрывать историю создания того или иного предмета искусства, раздумывая над тем, через чьи руки он прошел.

Она нашла описание вазы, которую вносила в каталог, и после вглядывалась в страницу до тех пор, пока строчки не поплыли перед глазами, а комната не начала таять, погружаясь в тень.

Ей захотелось отправиться домой, но она опасалась вести машину при такой дикой усталости.

«Прикрою-ка глаза на минутку, – подумала Прюденс. – Чуть-чуть вздремну и приду в себя».

Какое-то время она находилась между сном и явью. Реальность мешалась со сновидениями.

И вдруг Прю почувствовала чье-то присутствие и поняла, что здесь находится тот самый мужчина, который поцеловал ее, – ночной призрак.

«Он тут, – подумала она. – Рядом со мной, здесь, в комнате. И это наяву. Я слышу, как бьется мое сердце, как пульсирует моя кровь».

Он приблизился к ней. Прю отчетливо видела его силуэт, но лица, скрытого в тени, вновь не могла различить.

Она почувствовала досаду. Ей хотелось увидеть его лицо. Но потом до нее дошло, что не в лице дело. «Между нами возникла связь, – подумала Прю. – Узы, которые невозможно разорвать».

– Ты подарила мне жизнь, – прошептал он и прикоснулся к ней губами.

Ее будто притягивало к нему магнитом, и она не могла сопротивляться его силе. Но ей и не хотелось сопротивляться. Она чувствовала, что между ними плескалась какая-то энергия, накатывающая и иссякающая, накатывающая и иссякающая.

Сердце бухало, в висках пульсировала кровь. Тело полыхало от желания. Ей хотелось целоваться вечно.

Мужчина отстранился, и Прюденс стала хватать ртом воздух, ожидая, что он снова прикоснется к ней губами.

Она открыла глаза, хотя сон еще не закончился. И увидела его руки, протягивающие ей ожерелье с подвеской из крупного изумруда. Прю моргнула. То самое ожерелье, которое Робер показывал ей в доме Клэйборна. Как же оно попало к незнакомцу?

Он опустил ожерелье ей на шею, и изумруд оказался прямо у нее под горлом.

– Мой подарок, – прошептал мужчина. – Носи его и при жизни, и после смерти.

Прюденс проснулась, тяжело дыша. Пощупала горло рукой. Ожерелья не было, но на его месте ощущалась какая-то странная, пульсирующая теплота, как будто оно исчезло только что.

– Прю, ты не заболела?

Она узнала его голос, хотя вовсе не ожидала его услышать. Вскрикнув, Прюденс увидела Робера, включившего настольную лампу. Он стоял возле стола и внимательно разглядывал свою подругу.

– Ты не заболела? – повторил Робер.

– Вроде бы нет, – пожала она плечами. – Так, задремала на минутку. Я знала, что уже темно, но почему-то не включила лампу.

– Ты так надрываешься, – произнес Робер тихим голосом и поставил на стол бутылку.

– Что ты принес? – удивилась Прюденс.

– Шампанское, оставшееся с Нового года. Конечно, с тех пор оно немного выдохлось. Но я сберег его специально для тебя. И еще подумал, может быть, ты захочешь сохранить бутылку на память.

«Старое выдохшееся шампанское, – подумала она. – Ну разве может быть более прозаичный подарок? Особенно после того, как ты целовалась с ночным призраком». Ей так хотелось, чтобы сон вернулся. Теперь для Прю, находящейся под впечатлением от этого сна, образ Робер совсем померк.

– Она мне не нужна! – выпалила Прюденс и тут же увидела в глазах француза боль.

«Зачем я так сказала? – удивилась она. – Он просто предложил мне подарок. Я могла взять его и выбросить потом. Не следовало обижать Робера».

И вдруг Прю поняла, что хотела обидеть его. Хотела, чтобы он исчез и из ее кабинета, и из ее жизни. Робер Гальяр больше ей не нужен.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она раздраженно.

– У меня были кое-какие дела к Клер, вот я и решил заодно заглянуть к тебе. Ты не отвечала на мои звонки, – добавил он извиняющимся тоном.

Она поправила бумаги на своем столе.

– Я все время занята. Как ты сам сказал, я надрываюсь.

– Я попросил оставить записку о том, что приглашаю тебя в театр в пятницу вечером…

– У меня уже другие планы, – ответила Прю поспешно.

– Понятно. Твое рабочее время уже полностью распределено, и свободное – тоже.

«В том, что касается тебя, – да», – подумала Прю.

Она сжала виски пальцами. Откуда же берутся у нее черные мысли? Ей не хотелось поддерживать отношения с Робером, но такого обхождения он все же не заслужил.

– Робер… – Она изо всех сил старалась соблюдать вежливость. – Я не собиралась тебя обидеть, но мне действительно не хочется с тобой встречаться.

– Даже просто по-дружески?

Внутри у Прюденс нарастала волна ярости. Одна часть ее души просила пощадить чувства собеседника, но другая часть требовала изгнать его навсегда. «Какая-то бессмыслица, – подумала Прю. – Он милый парень. С чего я вдруг так его невзлюбила?»

«С того, что он жалок, – ответила она себе. – Знает ведь, что не нужен мне, и все равно навязывается. Он достал меня. Он заслуживает лишь презрения».

Прю вздрогнула и поглядела на Робера: «Но ведь я на самом деле не думаю, что он жалок, правда?»

Француз пристально глядел на нее, и ей хотелось, чтобы он отвернулся. Но его глаза умоляли выслушать.

– Послушай, Прю. Через несколько дней закончится бумажная работа, и я заберу ожерелье у Клэйборна. Потом я должен вернуться в Париж. Но мне кажется, мы могли бы перед моим отъездом поужинать вместе. Ну, знаешь, отметить мое последнее приобретение и довершить то, что прервалось в Новый год.

«Это больше чем совпадение, – подумала Прюденс, глядя на него. – Сперва мне приснился полночный призрак с ожерельем, а теперь передо мною стоит Робер и говорит именно о нем».

В самом отдаленном уголке ее сознания таилось понимание того, что происходит что-то ужасное. «Неужели ты тот незнакомец, который так захватил меня? – думала она. – Неужели ты поцеловал меня в новогоднюю полночь?»

«Нет», – тут же ответила себе Прюденс, вспомнив, какими сладкими были губы Робера. Его поцелуй не шел ни в какое сравнение с тем. И если бы даже Робер поцеловал ее раньше, чем призрак, то все равно оказался бы на втором месте.

Прю совсем запуталась и подумала затравленно: «Нужно выбираться отсюда. Я. Должна привести мысли в порядок». Она отодвинулась от стола и вскочила.

– У меня деловая встреча.

– В такой час? – Робер сразу распознал ложь. – Я надеялся, что смогу пригласить тебя на ужин.

– Я думала, что ты пригласишь, когда ожерелье будет у тебя.

– А оно и есть у меня. Я хотел поговорить с тобой о многом, – ответил он таким тоном, словно был уверен, что Прю ему не откажет.

Но она знала, что француз ошибается. Что-то в нем выводило ее из себя. Даже неизвестно что. Прю покачала головой:

– У меня встреча с клиентом.

Она подхватила свой портфель и вышла из кабинета.

– Прю! – крикнул Робер вдогонку.

Она продолжала путь, не обращая на него внимания, и подумала: «Мне совсем не нравится, что он ко мне прицепился. Я должна отказать ему».

Выйдя из здания «Бакленда», Прюденс села в машину и рванула с места. Она понятия не имела, куда ехать, да ей было и неважно. Просто хотелось побыть одной.

В сознании начали вспыхивать отчетливые картины…

Робер.

Мужчина из ее снов, всегда скрывающийся в тени.

Ожерелье, сверкавшее изумрудным огнем. Поцелуй, исполненный страсти, исполненный жизни.

У Прю неожиданно закололо сердце, она почувствовала головокружение и от греха подальше свернула на обочину.

Она пыталась думать о Робере спокойно, рационально, однако все мысли заглушал сигнал тревоги.

«Он опасен!» – вопил кто-то у нее внутри. Интересно, почему?

И тут вместо ответа возникло видение мужчины из ее снов. И теперь она могла думать лишь о желании, возникавшем всякий раз, как их губы соприкасались.

Ей вспомнился его подарок – ожерелье, за которым Робер приехал в Сан-Франциско и которое он вскоре получил.

Прю была уверена, что призрак – не Робер.

Но почему же тогда ожерелье оказалось у них обоих?

Глава 7

Ночью Прюденс заворочалась в постели и почувствовала, что он снова рядом. Полночный призрак.

Он был с ней, заполнял ее сознание и доставлял плотское удовольствие. Он будто бы состоял из плоти и крови, но в то же время и за границами реального мира.

Они снова находились у Ллойда Клэйборна, и на шее у Прюденс красовалось ожерелье, а изумруд грел кожу у нее под горлом.

Без всяких вступлений призрак безраздельно завладел ее губами. Чудесный поцелуй просто потряс Прю.

Как может мужчина целоваться с такой невероятной силой? Да разве женщина сможет ему сопротивляться?

Он оторвался от нее, как обычно пряча лицо в тени. Прю хотела потрогать его волосы или щеку. Убедиться, что он реален и не плод ее воображения.

Призрак прикрыл изумруд ладонью. Камень стал нагреваться, и зеленый луч прошел сквозь его пальцы.

Прюденс зажмурилась от яркого света, почти ослепившего ее.

Она почувствовала, что мужчина поднимает руки выше, к самому ее горлу. Он поглаживал ее кожу, заставляя вздрагивать всем телом.

Потом его ладони напряглись и большие пальцы надавили на дыхательное горло. Прю начала паниковать, а он все крепче сдавливал ее горло, перекрывая кислород. В ушах начало звенеть, в висках бешено пульсировала кровь. Она выкатила глаза, пыталась поймать ртом воздух.

Его руки стали холодными, как смерть, а ее тело начало слабеть. Но она не падала. Полночный призрак держал ее, продолжая сжимать руками шею. Сильнее… сильнее…

Прю проснулась, не сразу поняв, где находится.

Тяжело дыша, осторожно ощупала шею и огляделась. В окно ее спальни били яркие лучи утреннего солнца.

Ее спальня. Она была в своей спальне, и ей ничто не угрожало.

– Значит, мне всего лишь приснился кошмар, – пробормотала Прюденс. Однако она чувствовала, что не только приснился и больше, чем простой кошмар. Слишком правдоподобным, слишком реальным он казался. Мужчина из снов пытался убить ее. Ужас, испытываемый жертвой, доставлял ему такое же удовольствие, как и поцелуи.

Она вздрогнула. Довольно! Таинственный призрак стал злым. Она не могла и не хотела больше думать о нем. А если она не будет о нем думать, то он не будет больше ей сниться.

– О нет! – Она взглянула на часы и вскочила с постели. Опять проспала! У нее осталось всего сорок пять минут на то, чтобы добраться до «Бакленда» и подготовиться к большому субботнему аукциону. Если она опоздает, Клер убьет ее сразу или изжарит на медленном огне.

Прюденс быстренько приняла душ, проклиная спешку. Горячие струи приятно обволакивали ее, возвращали к жизни, смывая паутину ночного кошмара.

Одеваясь, Прю вновь мысленно вернулась к полночному призраку. «Надо же. Значит, его так просто не вымоешь из своего сознания. Он стал как будто частью меня, – подумалось ей. – И если честно, мне по-прежнему хочется оставаться с ним».

Содрогаясь всем телом, она опустилась на край своей кровати. Ее поведение совсем не соответствовало ее натуре. Прюденс Холлиузл была деловой женщиной, имела ясную голову, холодно держалась с мужчинами, во всяком случае не сходила по ним с ума. Особенно по тем, что пытались убить ее, хотя бы и во сне.

«Так что же я делаю? – спрашивала она себя. – Точнее, что мне делать дальше?»

Единственное, чего ей действительно хотелось, – узнать, кем же был тот мужчина. Ведь даже после кошмара она твердо желала увидеть его в реальном мире.

Прю вспомнила о новогодней вечеринке в доме миллионера и подумала о том, что можно достать копию списка приглашенных. Может быть, сам Ллойд Клэйборн появится сегодня на аукционе, и можно будет задать ему несколько совершенно невинных вопросов.

Теперь, когда у нее появился план, ей стало немного легче. Прю побрызгала духами себе на запястье и понюхала.

Запаха не было.

«Должно быть, духи давно выветрились», – подумала она и бросила пузырек в мусорное ведро.

Открыла новый пузырек и побрызгала на себя. Вдохнула полные легкие. И снова не почувствовала аромата. «У меня уже совсем нет времени», – подумала Прю, бросая и этот пузырек.

И все-таки, прежде чем одеться, надушилась из третьего.

Войдя на кухню, Фиби удивилась, застав там Пайпер, глядящую в газету с отсутствующим видом. «Как будто кто-то умер, – пронеслось в голове у младшей сестры. Она тут же вспомнила о Билли и подумала: – Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо!»

– Что стряслось? – спросила Фиби. Посмотрев на лицо сестры, она испугалась еще сильнее.

– Все, – ответила Пайпер и со стоном швырнула газету на стол.

Фиби посмотрела на первую полосу. Там красовалось цветное фото женщины, на которой была лишь верхняя часть пурпурного платья, а нижняя болталась на лодыжках.

– «Неизвестная вызвала скандал», – прочла Фиби с отвращением. – Подумать только, на что способны некоторые, чтобы привлечь внимание!

Пайпер снова застонала. Обернувшись к ней, Фиби увидела на ее лице ярость.

– Фиби, это же я! – произнесла она.

Младшая сестра снова перевела взгляд на фото. Пурпурное платье, пурпурный обрывок подола. «О боже!» – подумала она, узнав то, что осталось от прекрасного наряда, который заказала Пайпер.

– Какая-то женщина наступила мне на подол, – стала объяснять та. – Она стояла, а мы с Джеком продолжали идти. И мой подол остался у нее. Я еще ни разу не переживала такого унижения!

– И что же ты сделала? – спросила Фиби с сочувствием.

– А что мне оставалось? Остановила время. Потом установила рекорд в спринте на десятисантиметровых каблуках. – Пайпер зарылась лицом в ладони. – Как я теперь покажусь на глаза Джеку?

– По-моему, он не узнает о том, что произошло, – сказала Фиби.

– Вряд ли. Когда я остановила время, его ослепила вспышка, и он зажмурился. А когда открыл глаза, я уже исчезла. Как облако дыма.

– Ты должна позвонить ему и все объяснить, – сказала Фиби задумчиво.

Пайпер подняла голову:

– Не знаю, смогу ли. Что же я ему скажу?

– Правду, – Фиби выставила перед собой руку. – Кроме того, что остановила время. Вы сошлись еще недостаточно близко, но он сможет понять и простить тебя. А если не сможет, он не стоит твоего внимания.

– Спасибо. Ты меня по-настоящему поддержала. – Пайпер вздохнула, преисполненная глубокого страдания. – Джек мне очень нравится. И каждый раз, когда мы встречаемся, что-нибудь случается.

– Но это еще не самое страшное из того, что происходит рядом с тобой, – пробормотала Фиби.

– О чем ты? – спросила Пайпер.

Фиби вздохнула, думая, что ее слова покажутся сестре безумными. Однако она знала, что Прю не разделит ее подозрений, а значит, надо поделиться ими хоть с кем-нибудь.

– Я думаю, что Робер мог наслать на Прю любовные чары.

– С чего ты взяла?

Фиби сузила глаза:

– В Новый год он сказал мне, что сделал все, чтобы привлечь внимание Прю, но дело приняло совсем не тот оборот, который он ожидал.

– Под словом «все» ты подразумеваешь любовные чары?

– Робер вылил шампанское Прю обратно в бутылку и унес ее с собой. Мне это показалось немного странным, – продолжала Фиби. – Он будто бы не хотел, чтобы его выпил кто-то еще.

– Действительно, странно, – заметила Пайпер. – Но я бы не стала обвинять Робера из-за такого пустяка.

– Понятно. Но я стала рыться в «Книге Теней» и узнала, что любовные чары насылаются с помощью зелья. И не забывай, что Прю начала целовать всех подряд именно с Нового года. Я пыталась расспросить ее прошлым вечером, но она слишком увлеклась разносчиком пиццы, – сказала Фиби.

– Что ж, если ты права и любовные чары Робера вышли из-под контроля, то надо что-то делать.

– Если Робер способен заниматься магией, значит, он принадлежит к нашему миру. И даже может оказаться колдуном, – продолжила свою мысль Фиби.

Пайпер на миг остолбенела. Поразмыслив, она возразила:

– Ты же знаешь, что могут найтись и другие объяснения. В конце концов, Робер имеет дело с антиквариатом. Может быть, ему попалась старая колдовская книга, и он решил ею воспользоваться.

– Я допускаю, – сказала Фиби. – И в таком случае мне хотелось бы увидеть эту книгу.

В кухню вплыла Прюденс, благоухающая духами. Фиби показалось, что сестра прямо выкупалась в них.

– Я только глотну кофе, – объявила она. – На работу опаздываю.

Фиби закашлялась и замахала руками:

– Тебе не кажется, что сегодня духи слишком удушливые?

– Я ничего не чувствую.

«Она ничего не чувствует?» – повторила Фиби про себя, чуть было не подавившись. А Прю преспокойно отхлебнула кофе.

– Кошмар какой-то, – продолжала она. – Нынче утром все мои духи взбунтовались. Я проверяла разные пузырьки, но так и не почувствовала запаха.

Прю поставила пустой кофейник на стол и вышла из кухни, бросив:

– Пока.

Фиби поглядела ей вслед, потом повернулась к Пайпер:

– Ты ощущаешь тот же запах, что и я?

Сестра кивнула, вытирая слезы:

– У меня все еще щиплет глаза. Не может быть, чтобы Прю ничего не чувствовала.

– Если только она не заболела или же Робер сумел воздействовать лишь на ее нос, – ответила Фиби. – По-моему, нам пора положить конец любовным чарам.

– Ты права, – усмехнулась Пайпер. – Прежде чем сестричка вызовет у нас удушье.

Вечером того же дня, спускаясь по лестнице, Пайпер услышала звук подъезжающего мотоцикла. Выглянув в окно, она вскрикнула.

– Что ты там увидела? – спросила Фиби, приближаясь.

– Ты не поверишь, но мне кажется, Прю связалась с бандитами, – ответила сестра. – С утра я еще не могла поверить, что Робер наслал на нее любовные чары, но теперь вижу: что-то действительно испортило ее вкус.

– О чем ты? – спросила Фиби и, выглянув в окно, тоже вскрикнула. – Он выглядит так, будто прямо у него на лице взорвали шкатулку с драгоценностями.

Пайпер кивнула, все еще отказываясь верить своим глазам.

Прюденс стояла напротив дома в обнимку со здоровенным детиной, выбритым наголо. На нем было столько различных цепочек и сережек, что Пайпер не могла понять, как у него уши не отвалятся. Украшения торчали в бровях, в носу, в губах…

– Где она его только откопала? – пробурчала Пайпер.

– Не важно, – ответила Фиби. – Мы должны остановить ее.

– Согласна, – ответила Пайпер.

Они с Фиби стали ждать сестру у двери. Когда Прю появилась, ее лицо не выражало ни возбуждения, ни прочих чувств, сопутствующих поцелую. Наоборот, она выглядела разбитой.

– Тебе было приятно? – осведомилась Пайпер.

– Не могу понять, – ответила Прюденс растерянно. – Теперь я хотела бы вообще перестать целоваться.

– Да ладно уж, – заметила Пайпер. – Просто тебе пора прекратить кидаться на незнакомцев.

– Знаю! – ответила Прю раздраженно. – Я пыталась все вам объяснить в парке. У меня не получается справиться с собой. – Она положила руку себе на лоб. – Я не знаю, что со мной происходит!

– Мы пришли к выводу, что Робер наслал на тебя любовные чары, – выложила Фиби.

У Прюденс расширились глаза.

– Робер? Любовные чары? Вы серьезно?

– Я тоже сначала не хотела верить, – ответила Пайпер. – Но он сказал Фиби, что сделал все, чтобы добиться твоего внимания, но у него ничего не вышло. И мы решили, что он применил… любовные чары.

– Не знаю. Но что-то жуткое действительно происходит, – заметила Прю.

– По-моему, мы должны применить против Робера ответные чары, – сказала Фиби. – Нам нужно хотя бы обеспечить тылы.

Прю покачала головой:

– Я согласна на ответные действия, но не могу допустить, что Робер – колдун. Мы с ним знакомы больше года. Кроме того, если он наслал на меня чары и они не подействовали, он вряд ли опасен.

– А возможно, не Робер наслал чары, – засомневалась Пайпер. Она принялась обдумывать другие варианты, но ничего не приходило в голову. – Кто виноват, разберемся после. А сейчас нам нужно снять с тебя чары.

Прюденс выставила перед собой руку. К удивлению сестер, она тряслась.

– Если это чары, то я хочу их развеять. Я не хотела говорить вам прежде, но после поцелуев со мною что-то происходит. Лица партнеров меняются. Мне… мне кажется, что они умирают. Я бы рада прекратить свои поцелуи, но… не могу. Все мои мысли – только о том, чтобы целоваться вновь и вновь. Я просто в ужасе.

– Твое поведение действительно похоже на действие какого-то заклятия, – заметила Фиби. – Давайте заглянем в «Книгу Теней».

Пайпер стала подниматься на чердак.

– Фиби уже заглядывала в книгу, – сообщила она на ходу. – Ей попалась парочка заклинаний, которые могут помочь рассеять чары.

– Надо использовать самое сильное, – сказала Прю.

– И тогда ты вообще никого больше не поцелуешь? – спросила Пайпер.

Прю кисло улыбнулась:

– Мне уже все равно.

Фиби вошла на чердак и остановилась перед возвышением, на котором лежала «Книга Теней». Затем открыла заложенную страницу.

– Нам может по надобиться Сила Трех, – сказала Пайпер. – А то, если мы не объединимся, дурацкое заклинание может не подействовать.

– Так за чем же дело стало? – спросила Прю, поднявшаяся последней.

Фиби оторвалась от книги. Достала из кармана кусочек мела и стала чертить на полу круг.

– Возьмемся за руки, друзья, – сказала Фиби.

У Пайпер пересохло во рту – а вдруг ничего не получится?

– Закройте глаза, – продолжала командовать Фиби. – И повторите трижды:

 
Сила любви идет от сердец,
Пустым поцелуям наступит конец.
Двоих заколдованных разъединим
И Прю от заклятия освободим.
 

Пайпер прикрыла глаза и крепко сжала руки сестер. Они стали нараспев декламировать заклинание:

 
Сила любви идет от сердец,
Пустым поцелуям наступит конец.
Двоих заколдованных разъединим
И Прю от заклятия освободим.
 

Неожиданно Пайпер почувствовала поднимающуюся от пола волну холода. Она захватила ее, заставив дрожать сначала ноги, а потом и все тело. Пайпер услышала, как колотится собственное сердце. Ее охватил страх.