Текст книги "Соперник"

Автор книги: Бренда Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3

Эшбернэм

Когда Арлен жил в Эшбернэме, Оливия обычно завтракала в своих комнатах.

В отличие от большинства аристократов она была ранней пташкой и вставала с постели с восходом солнца. Впрочем, и спать она ложилась тоже довольно рано, благо ей нечасто выпадало быть хозяйкой затянувшейся за полночь вечеринки.

Однако на следующее утро после предотвращения самоубийства Сьюзен Лейтон Оливия проснулась позже обычного. Солнце за окном уже стояло довольно высоко. Некоторое время она не шевелясь лежала в постели, чувствуя во всем теле невероятную усталость. Затем перед мысленным взором женщины пронеслись события бурной ночи, и ее душа наполнилась тревогой.

Потихоньку сев в постели, она отбросила в сторону одеяла и вспомнила, какими глазами смотрел на нее вчера муж, Арлен… Вспомнила искаженное страхом лицо маленькой Анны… Вспомнила, как, выбиваясь из последних сил, тащила безвольно обмякшее тело Сьюзен Лейтон… Боже, что за ночь!

Оливия встала и, подойдя к умывальнику, не без колебания взглянула в зеркало. Под глазами виднелись большие темные круги. Оливия внимательно всматривалась в отражение, не находя в себе ничего особенного, если не считать больших светло-серых глаз и длинных пепельных волос. Прошлой ночью в ее голове поселился образ незнакомого мужчины. И какое ей дело до этого Гаррика де Вера?! Или тот факт, что он целиком и полностью завладел ее воображением, был связан с ее собственной бесконечной добротой и постоянной готовностью приходить на помощь людям, оказавшимся в беде? Оливия ничуть не сомневалась в том, что с сыном графа Стэнхоупа жизнь обошлась весьма жестоко. Он был презираем всем высшим светом, а не только своей нареченной, мисс Лейтон. Кому, как не Оливии, было знать, что жизнь редко бывает справедливой…

Раздался негромкий стук в дверь, и в спальню заглянула улыбающаяся Анна.

– Мама, уже почти полдень! Мисс Чайлдс вернулась! Она сказала, что мне не следует тебя тревожить, но… ты не заболела?

В голосе девочки звучала искренняя тревога.

Улыбнувшись, Оливия подошла к дочери и обняла ее.

– Ничего страшного, детка, просто я проспала сегодня, – ласково сказала она.

Анна вздохнула с явным облегчением.

– Сегодня после полудня Лейтоны уезжают в Лондон. Сьюзен уже внизу, в столовой. Мама, она так испугана… мне очень жаль ее.

На лице девочки появилось сострадание, теперь она казалась гораздо взрослее своих восьми лет.

– Милая моя, – осторожно начала Оливия, чувствуя, как и дочь, и она сама неотвратимо втягиваются в водоворот событий жизни Сьюзен Лейтон, – иногда не следует вмешиваться в предначертанное судьбой. Кто знает, быть может, в конце концов у мисс Лейтон и Гаррика де Вера все сложится благополучно…

Она не верила собственным словам. Брак столь несхожих людей обернется для всех катастрофой.

Катастрофа.

Оливия вздрогнула от острого ощущения неминуемой беды, которая уже маячила перед ее мысленным взором. Она испытала властный порыв вмешаться в события и разорвать помолвку, грозившую обратиться настоящей трагедией.

– Мамочка, если они все-таки поженятся, это будет так ужасно, – тихо произнесла Анна, нарушая ход мыслей Оливии.

Она вздрогнула от неожиданности и пристально взглянула на дочь. Ее мысли удивительным образом совпали со словами слепого ребенка. А Оливия так не хотела, чтобы ее дар передался дочери…

– Мамочка, что с тобой? – встревожилась Анна, почувствовав перемену настроения матери.

Но Оливия уже не слышала ее. Она погрузилась в воспоминания детства. Она снова представила себя худенькой светловолосой девочкой лет семи-восьми. Вместе с гувернанткой, суровой старой девой, которая свою воспитанницу не любила, они чинно расхаживали по саду, между яблонями, усыпанными спелыми плодами. Потом гувернантка уселась на расстеленный под деревьями плед и принялась читать книгу. На синем небе не было ни единого облачка, ласковое солнышко грело Оливии спину. Ее кашемировая шаль незаметно сползла на землю.

Внезапно сознание Оливии наполнили крики. Ужасные, бесконечные, полные предсмертной муки. Оливия непроизвольно зажала уши руками.

Кровь! Много крови… скомканные белоснежные простыни, залитые алой кровью…

Оливия испуганно закричала и закружилась на месте, пытаясь определить источник душераздирающих криков и крови. Тем временем мисс Фаррел, гувернантка, продолжала невозмутимо читать книгу. Оливия ничего не понимала. Неужели мисс Фаррел не слышала ужасных криков? Неужели не видела потоков темной крови?

– Мисс Фаррел, – едва слышно прошептала Оливия и тут же осеклась. Ей стало ясно, что гувернантка действительно ничего не слышала и не видела. Но как же так?!

Испуганная и смущенная, она все еще оглядывалась по сторонам и вдруг поняла, что только что видела, как умирает ее старшая сестра Марианна.

Марианна, которая вышла замуж почти год назад и теперь была на последнем месяце беременности…

Оливия помчалась в дом.

Вздрогнув от неожиданности, мисс Фаррел уронила свою книгу и возмущенно крикнула ей вслед:

– Леди Оливия! Куда это вы?!

Ее сестра умирает! Ее старшая сестра, самая красивая и добрая девушка на свете, единственный настоящий друг, любимица всей семьи, предмет обожания молодого мужа! Недавно ей исполнилось всего семнадцать…

Оливия мчалась через сад, охваченная паникой, ослепленная болью, страхом и неотвратимостью смерти!..

– Мама! Мамочка! – внезапно вернул ее к реальности жалобный голос Анны. – Не надо! Перестань! Мне страшно!

Оливия с трудом пришла в себя. Дрожа всем телом, она обессиленно опустилась в кресло.

…Маленькая Оливия добежала наконец до дома, старшая сестра Марианна встретила ее доброй улыбкой. Слава Богу, с ней все в порядке. Но ровно через две недели у нее начались роды, очень тяжелые роды. На вторые сутки мучений у Марианны открылось обильное кровотечение, и она погибла, так и не произведя на свет ребенка: он тоже погиб в утробе матери…

Хотя Оливию не пускали к сестре во время ее предсмертных мучений, одного мимолетного взгляда на ее смертное ложе оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что младшая сестра с невероятной точностью предвидела страшную кончину старшей.

– Мама! Мамочка, что с тобой? – снова вернул ее к реальности голос Анны, испуганно дергавшей ее за руку.

Глаза Оливии наполнились слезами, и она поспешно обняла свою дочь.

– Не бойся, детка, просто я вспомнила, как впервые осознала свою способность предвидеть будущее, – прошептала она. – Мне тогда было почти столько же, сколько сейчас тебе…

– Ты вспомнила о своей сестре? – тихо спросила Анна, и ее лицо исказила боль сопереживания. – Однажды ты рассказывала мне о ней.

Оливия кивнула, сожалея, что не в состоянии забыть прошлое или хотя бы преждевременную трагическую кончину любимой сестры. Потом она ласково погладила дочь по голове.

– Я тогда не поняла своих видений, а когда попыталась рассказать взрослым, что со мной случилось, никто не хотел меня слушать.

Оливия уже не улыбалась. Позднее, когда у нее бывали вещие сны или когда она абсолютно точно предвидела грядущее, то уже не торопилась делиться со взрослыми своими полученными неизвестно откуда знаниями. Ее гувернантка, мисс Фаррел, вскоре уволилась. Все вокруг, включая родителей и даже домашнюю прислугу, сторонились ее, считая чуть ли не ведьмой.

– Надо помочь несчастной мисс Лейтон, мамочка, – прошептала вдруг Анна. – Она нуждается в нашей помощи.

Оливия удивленно взглянула на дочь.

– Нам не следует вмешиваться в жизнь семьи Лейтонов, – отозвалась она наконец.

Анна промолчала.

– Поможешь мне одеться, детка? – спросила ее Оливия. Она чувствовала себя совершенно больной и усталой. Ее терзали дурные предчувствия относительно Анны, мисс Лейтон и ее жениха, с которым она даже не была знакома.

Спустя час в белом шелковом платье, расшитом зелеными и желтыми мелкими цветами, Оливия спустилась в гостиную. Анна осталась наверху с мисс Чайлдс. Гости давно собрались в столовой. Арлен, сэр Джон Лейтон и маркиз увлеченно играли в вист, Элизабет читала какой-то роман, леди Лейтон вышивала, а Сьюзен стояла у окна, глядя в сад. Оливию захлестнула волна искреннего сочувствия к несчастной девушке.

– Я собираюсь совершить утреннюю прогулку по парку. Не хотите ли присоединиться ко мне, мисс Лейтон? – предложила она Сьюзен.

– А можно? – радостно просияла та.

– Конечно! – улыбнулась Оливия.

Когда они отошли на приличное расстояние от дома, Оливия взглянула на девушку и спросила:

– Ну как, сегодня вам лучше, дорогая?

Сьюзен тотчас же расплакалась, словно только и ждала этого вопроса.

– Не надо так расстраиваться, – ласково потрепала ее по плечу Оливия, другой рукой доставая чистый носовой платок. – Расскажите мне, что вас так огорчает и беспокоит.

– Ах, все так ужасно! Как только мы вернемся в Лондон, к нам явится лорд Кэдмон и состоится наша официальная помолвка, – всхлипнула Сьюзен. – Он подарит мне обручальное кольцо, и мы станем… женихом и невестой! – Она снова разрыдалась. Потом, несколько успокоившись, добавила: – Леди Эшберн, я так привязалась к вам… Я очень прошу вас поехать вместе с нами в Лондон и погостить в нашем доме хоть несколько дней!

Оливия испуганно взглянула на Сьюзен. С ее губ уже готов был сорваться вежливый отказ от любезного приглашения, но перед ее мысленным взором ясно предстал образ незнакомца, способного навсегда разрушить жизнь не только невинной Сьюзен, но и ее собственную.

Испуганная дурным предчувствием, Оливия так и не произнесла слов отказа. Неужели ей и Сьюзен предстоит неминуемая гибель от рук этого человека?

– Пожалуйста, прошу вас, поедемте вместе с нами в Лондон, – еще тише и жалобнее повторила девушка, нарушая глубокую задумчивость Оливии. – Ведь мы с вами стали друзьями, не так ли? У меня совсем нет настоящих друзей, леди Эшберн. – Она внезапно покраснела. – Дамы высшего света не слишком благосклонны к дочери пивовара, несмотря на то что отец получил титул, когда мне было всего два года, и я не помню иной жизни, чем нынешняя.

Сердце Оливии учащенно забилось. Внутренний голос подталкивал ее к поездке с Лейтонами в Лондон. Оливия закрыла глаза, лоб ее вмиг покрылся испариной. У нее и без того достаточно проблем, к чему ей еще и проблемы Лейтонов? Она чувствовала опасность, но в то же время что-то настойчиво толкало ее к ней навстречу.

– Миледи? Что с вами? Вы так бледны! Извините, я была с вами слишком прямолинейна! – воскликнула Сьюзен.

Покачав головой, Оливия глухо сказала:

– Мне не очень по душе жизнь в городе, но к вам, дорогая, я питаю самые теплые чувства. В конце концов, надо и мне хоть короткое время побыть в лондонском высшем обществе. – Она с трудом улыбнулась. Оливия не собиралась принимать приглашение Сьюзен и теперь была крайне удивлена, что произнесла эти слова.

Сьюзен радостно захлопала в ладоши.

– Давайте поскорее вернемся в дом и расскажем всем о том, что вы поедете в Лондон вместе с нами сегодня же после полудня!

Весело смеясь, Сьюзен потянула Оливию к дому.

Они вошли в гостиную, и прежде чем Оливия успела открыть рот, Сьюзен нетерпеливо сообщила:

– Отец! Мамочка! Я пригласила графиню поехать вместе с нами в Лондон и погостить у нас несколько дней. Графиня любезно согласилась, и я страшно этому рада!

Оливия, обескураженная юным напором Сьюзен, взглянула на Арлена, стоявшего у стола с непроницаемым выражением лица.

– Какая неожиданная новость! – удивленно произнес он, глядя на жену так, словно у нее выросла вторая голова. – Моя супруга терпеть не может городскую жизнь, и вдруг…

– Мисс Лейтон любезно пригласила меня погостить в доме ее родителей, и я намерена принять приглашение, – произнесла Оливия, взвешивая каждое слово. Понятно, что Арлену не понравится ее присутствие в городе, но ею двигала необходимость подчиниться внутреннему голосу.

– По-моему, превосходная идея! – воскликнул сэр Джон. – Если Арлен не против, мы с удовольствием предоставим вам, миледи, самые лучшие апартаменты в нашем доме.

– Думаю, жене нужно как следует обдумать приглашение мисс Лейтон, – твердо заявил Арлен.

Оливия оглядела собравшихся: семья Лейтонов радостно улыбалась, Элизабет смотрела на свою невестку с нескрываемым изумлением. Оливия и сама никак не могла поверить в свою безрассудную смелость. Казалось, ею двигала чужая воля.

– Милорд, – обратилась она к мужу, – нет нужды слишком долго раздумывать. Я с удовольствием воспользуюсь гостеприимством Лейтонов и погощу у них недельку-другую.

Арлен натянуто улыбнулся и пожал плечами.

– А как же ваша дочь, мадам? Вы никогда не расстаетесь с ней. Эта поездка в Лондон будет первой разлукой для вас.

Оливия замерла на месте, потом бросила нерешительный взгляд на Лейтонов. Нет, она ни за что не поедет в Лондон, если ей придется оставить Анну. С самого рождения мать и дочь ни на день не расставались друг с другом.

– Но я вовсе не собираюсь оставлять Анну, милорд, – возразила Оливия.

– Что за ерунда! Ребенку хорошо здесь, в деревне, в городе ей не понравится. Кроме того, – холодно улыбнулся Арлен, – не стоит злоупотреблять гостеприимством Лейтонов, дорогая.

– Но Анна чудесная девочка, совершенно прелестное дитя! – горячо вмешалась Сьюзен. – Папа, мы же не откажемся взять ее с собой?

Сэр Джон пожал плечами.

– Лично я не возражаю. А когда ты успела познакомиться с этой чудесной девочкой, дитя мое?

Сьюзен, опешив от неожиданности, побледнела. Оливия поспешила прийти ей на помощь и, неестественно улыбаясь, произнесла:

– Вчера Анна ходила во сне и попалась на глаза Сьюзен, которая решила перед сном подышать свежим воздухом, вот и все.

– Ах, как было бы превосходно снова ощутить присутствие в доме маленького ребенка! – восторженно воскликнула леди Лейтон.

Бросив беглый взгляд на Арлена, Элизабет подошла к леди Лейтон.

– Поверьте, это дитя будет всем в тягость, поскольку нуждается в особом уходе. – Она улыбнулась Оливии и добавила: – Бедняжка совершенно слепа от рождения.

Присутствующие невольно ахнули. Леди Лейтон поспешила спрятать свое смущение за широким веером, глаза сэра Джона широко раскрылись от неподдельного изумления, потом сузились и с подозрением, смешанным с осуждением, уставились на Арлена.

Оливия с трудом овладела собой и после некоторой паузы вымолвила:

– Собственно говоря, Анна вовсе не нуждается ни в каком особом уходе. Едва ли ее можно назвать недееспособной. Она видит с помощью слуха и осязания и зачастую гораздо лучше зрячих, вроде меня и вас, леди Лейтон.

Оливию всю трясло как в лихорадке. Стараясь скрыть свое состояние, она скрестила руки на груди, краем глаза заметив, что Арлен пришел в крайнее бешенство и покраснел, словно вареный рак.

Но тут леди Лейтон шагнула к Оливии и ласково взяла ее за руку.

– Дорогая, я уверена, что ваш ребенок не будет ни для кого обузой, и с радостью приму вашу девочку в своем доме.

– Мы оба будем рады принять вас и вашу дочку в своем доме, миледи, – вступил в разговор сэр Джон, искренне и добродушно улыбаясь взволнованной Оливии. – Но мы уезжаем через несколько часов. Надо поторопить слуг, пусть побыстрее упакуют все необходимое.

Оливия благодарно кивнула, чувствуя, как у нее стучит в висках. Она старалась не смотреть на Арлена, в глазах которого явно читалась угроза жестокой расправы. Ей вовсе не хотелось вступать с мужем в открытый конфликт. Возможно, потом, когда страсти улягутся, она попробует поговорить с ним, взывая к разуму… Впрочем, подобные беседы прекратились еще девять лет назад.

– Вы правы, я сейчас же распоряжусь насчет отъезда.

С этими словами Оливия натянуто улыбнулась и быстрыми грациозными шажками вышла из столовой.

Шел дождь. Начавшись еще накануне, он продолжался весь день. Было пасмурно и довольно прохладно. В гостиной за решеткой большого камина уютно пылал огонь. После обеда леди Лейтон, сославшись на головную боль, удалилась в свои покои. Сэр Джон уехал в клуб, Анна занималась французским языком в своей комнате. Оливия и Сьюзен остались в гостиной одни. Сьюзен принялась что-то вышивать, а Оливия молча читала сонеты Шекспира. Она жила у Лейтонов уже три дня.

Неожиданно Сьюзен отложила рукоделие в сторону и тихо сказала:

– Ничего не понимаю! Он давно уже в Лондоне, но до сих пор не давал о себе знать. Во всех газетах уже объявлено о нашей помолвке, а он не удосужился даже познакомиться со мной! Не понимаю!

Оливия тоже ничего не могла понять. Отложив книгу в сторону, она сказала:

– Он не был дома много лет, наверное, у него уйма дел.

Оливия поймала себя на том, что готова защищать этого незнакомца, который и впрямь вел себя странно.

– А я даже рада, – продолжала тараторить Сьюзен. – Всем известно, он ужасный человек, и нужно только радоваться тому, что наша встреча откладывается на неопределенное время, хотя помолвка уже стала достоянием гласности…

Оливия наклонилась к девушке и сказала:

– Сьюзен, послушайте, может, вы постараетесь по-иному, по-доброму взглянуть на человека, женой которого вы рано или поздно станете? Может, не такой уж он плохой, как об этом твердят?

За последние несколько дней Оливия искренне привязалась к Сьюзен и дала себе твердое слово не вмешиваться в ее дела с лордом Кэдмоном. Пусть станет графиней Стэнхоуп.

– Честное слово, Оливия, я пытаюсь это сделать, но все вокруг только и говорят о том, что он убил своего старшего брата! Боже мой, какой ужас!

– Уверяю вас, Сьюзен, это всего лишь гнусная сплетня, которой нельзя верить… – начала было Оливия, но мисс Лейтон, словно не слыша ее, продолжила:

– Говорят, он последним видел брата живым, и, уж конечно, после его смерти именно он стал наследником графа Стэнхоупа. Кому еще была выгодна смерть Лайонела де Вера? А вчера я слышала, как одна дама говорила другой, что Гаррик де Вер превратился в самого настоящего дикаря – разгуливает по Лондону в потрепанной одежде, без парика, без пудры на волосах… Что же, в том нет ничего удивительного! Граф Стэнхоуп много раз просил его вернуться домой, но этот дикарь предпочитал оставаться на своих сахарных плантациях на Барбадосе! И еще я слышала ужасную историю о том, что он соблазнил хорошенькую аристократку. Это случилось как раз перед его отъездом на Барбадос. Тогда разразился страшный скандал, потому что он наотрез отказался жениться на несчастной, хотя это было делом чести. Вот тогда-то его отец и принял окончательное решение отправить сына в ссылку на далекий Барбадос! Господи, – поежилась Сьюзен, – чем дальше, тем хуже…

Оливия тоже успела ознакомиться с этими сплетнями за те три дня, что провела в Лондоне.

– Мне кажется недостойным осуждать человека за глаза, не имея на то веских доказательств, – довольно резко произнесла она.

– Ах, Оливия, вы слишком добры! – пробормотала Сьюзен, и на глазах у нее выступили слезы жалости к самой себе. – Не зря ведь говорят, что нет дыма без огня.

– Много лет прошло с той поры, когда были якобы совершены упомянутые преступления, – со вздохом сказала Оливия. – Возможно, он изменился к лучшему и успел раскаяться в содеянном, если это и вправду было делом его рук.

Внутренне Оливия не сомневалась, что этот человек не был убийцей своего брата. Дикарь – возможно, соблазнитель невинной девушки – тоже может быть, но убийца – нет!

– Ах, Оливия, – с улыбкой сказала Сьюзен, – вы самая добрая женщина на свете! Остается только надеяться, что в конечном итоге вы окажетесь правы.

Оливия тоже улыбнулась, потом посмотрела на отложенную книгу сонетов Шекспира и… увидела его! Она замерла на месте, не сводя глаз с окна, сквозь которое было видно, как из подъехавшей к дому большой лакированной кареты с внушительным серебряным гербом вышел мужчина и все лакеи с почтением согнулись перед ним. Даже не разглядев как следует герб, Оливия уже знала, чья это карета и кто в ней приехал.

Он был высок, мускулист, темноволос и смугл. У нее не было никаких сомнений в том, что это и есть Гаррик де Вер, виконт Кэдмон-Крэг.

Сьюзен тоже увидела в окно гостя и, тихо вскрикнув от ужаса, уронила на пол рукоделие.

– О Боже! Это он!

Оливия временно потеряла дар речи. Ее сердце бешено колотилось, пока гость в накинутом плаще с капюшоном, защищавшим его от моросившего дождя, шел к парадному входу.

Оливия удивлялась своему крайне взволнованному состоянию. Подлинный Гаррик де Вер в точности соответствовал тому образу, который поселился в ее воображении еще неделю назад.

– Боже мой! Мне нужна нюхательная соль! Я сейчас упаду в обморок! – прошептала Сьюзен, охваченная паническим страхом.

У Оливии тоже странным образом закружилась голова, но она слишком хорошо понимала, что сейчас не время поддаваться женским слабостям. Она встала, подняла упавшее на пол рукоделие Сьюзен и властным жестом протянула его вконец смутившейся девушке.

– Никаких обмороков! – приказала она. – Продолжайте вышивать, Сьюзен!

Бледная, со слезами на глазах, мисс Лейтон покорно кивнула и принялась за рукоделие.

– Сьюзен, ради всего святого, сейчас нельзя плакать! – тихо проговорила Оливия и проворно опустилась в свое кресло с книгой в руках. Впрочем, как она ни старалась, строчки прыгали у нее перед глазами и невозможно было понять ни слова. При этом она чутко улавливала приближавшиеся шаги незнакомца.

Когда шаги послышались совсем близко, у Оливии вдруг сильно забилось сердце, перед глазами поплыли разноцветные круги, щеки залил горячий румянец.

– Гаррик де Вер, виконт Кэдмон-Крэг! – громко объявил дворецкий.

Оливия подняла голову, Сьюзен последовала ее примеру. На пороге гостиной стоял Гаррик де Вер, мужчина высокого роста и могучего телосложения. Оглядев дам, он остановил свой взгляд на Оливии. Она невольно поднялась, отложив в сторону томик сонетов, и задрожала всем телом. Их взгляды встретились, и Оливия, сама того не желая, залюбовалась мужественным лицом жениха Сьюзен.

Наконец, опомнившись, она присела в грациозном книксене, краем глаза заметив, что Сьюзен сделала то же самое. Де Вер любезно поклонился.

В гостиной воцарилась неловкая тишина. Виконт и Оливия пристально смотрели друг на друга, словно не замечая присутствия мисс Лейтон. Оливия тщетно пыталась справиться с охватившей ее бурей противоречивых чувств и мыслей. Да что такое с ней вдруг приключилось? Перед ней стоял всего лишь мужчина, пусть и красивый!

Гаррик де Вер и вправду оказался весьма хорош. На нем был темно-зеленый камзол, серебристый жилет, тонкая шелковая рубашка с кружевным галстуком и пышными манжетами, светлые шерстяные панталоны до колен и еще более светлые чулки. Дикаря из далекой колонии в нем выдавали лишь ненапудренные волосы и откровенный взгляд огромных красивых глаз.

Первой опомнилась Оливия. Сделав шаг вперед, она чуть дрожащим голосом произнесла:

– Ах, милорд, как приятно наконец познакомиться с вами!

– Мне тоже, – коротко отозвался тот и замолчал, не собираясь поддерживать беседу.

Сделав глубокий вдох, Оливия смело продолжала:

– Мы все с нетерпением ждали этого момента, правда, дорогая?

Она повернулась к Сьюзен, которая застыла в полной неподвижности. Ее глаза были широко раскрыты, на щеках горел яркий румянец. В ответ на слова Оливии она сумела лишь молча кивнуть.

Тем временем виконт, скрестив руки на груди, продолжал беззастенчиво рассматривать Оливию.

– Честно говоря, – добавила она, не зная, как ей разговорить молчаливых собеседников, – мы ожидали вашего визита еще несколько дней назад.

Виконт снова поклонился и произнес:

– Приношу извинения за свою медлительность.

После этих слов он сделал долгую паузу, и Оливия уже решила, что Гаррик замолчал навсегда, но он продолжил:

– Если бы я знал, какой приятный сюрприз ожидает меня здесь, то непременно поторопился бы.

Оливия чувствовала себя крайне неловко, потому что виконт упрямо смотрел только на нее, не обращая ровно никакого внимания на Сьюзен. Неужели он решил, что Оливия и есть его невеста?

– Милорд, – нерешительно проговорила Оливия, – не хотите ли чего-нибудь выпить или перекусить с дороги?

– С удовольствием, – ответил виконт. – А что это вы читаете?

Вопрос, столь нехарактерный для мужчин высшего света, несказанно удивил Оливию.

– Это Шекспир. Очень люблю его сонеты. А вы тоже любите читать?

– Увы, у меня довольно плохо получается, – откровенно признался виконт, и на его скулах появился едва заметный намек на румянец.

Оливия посмотрела на него с удивлением. Она знала, что виконт был человеком весьма и весьма образованным, поэтому и представить себе не могла, что он читает с трудом. Своим вопросом она невольно поставила его в неловкое положение.

– Но я был бы счастлив, если бы вы иногда читали мне вслух, – неожиданно добавил де Вер.

Значит, он и впрямь принял Оливию за Сьюзен! Она была одновременно обрадована и огорчена этим.

– Милорд, полагаю, мисс Лейтон с удовольствием выполнит ваше желание, – внезапно охрипшим голосом произнесла Оливия.

Виконт вздрогнул, вопросительно посмотрел на умолкшую Оливию и сказал:

– Я вижу, что сделал серьезную ошибку. – Он повернулся к Сьюзен, и глаза его потемнели. – Мисс Лейтон! – учтиво поклонился де Вер.

Сьюзен, все еще неспособная вымолвить даже слово, едва заметно присела в книксене. Казалось, на ее ресницах блеснули слезы.

Виконт перевел взгляд на рукоделие, отложенное его невестой.

– Как мило, – с явной иронией произнес он.

– Сьюзен прекрасно танцует, – поспешила на помощь девушке Оливия, – и очень хорошо играет на клавесине.

Эти слова были, несомненно, преувеличением, но Оливия просто не знала, как еще похвалить мисс Лейтон.

– А вы, судя по всему, защитница мисс Лейтон? – холодно поинтересовался у нее виконт.

– Я ее подруга, – с достоинством ответила она.

– Мне остается лишь позавидовать мисс Лейтон, – смягчился виконт, едва заметно улыбнувшись Оливии.

В его взгляде она прочла столь откровенное мужское восхищение, что невольно вспыхнула от стыда и смущения.

Виконт снова повернулся к Сьюзен.

– Вы тоже любите читать? – спросил он у своей предполагаемой невесты.

Сьюзен молчала, глядя на виконта глазами загипнотизированного удавом кролика. Взглянув на девушку, Оливия мысленно взмолилась о том, чтобы та как можно скорее обрела дар речи.

– Мисс Лейтон? – недоуменно переспросил Гаррик де Вер, так и не получив ответа на свой вопрос.

– Нет, – прошептала наконец Сьюзен. – Честно говоря, я совсем не люблю читать.

Виконт многозначительно кивнул, словно именно такого ответа и ждал от нее.

– А что же вы любите делать? Если не считать, конечно, вышивания, танцев и игры на клавесине.

Сьюзен сильно покраснела.

– Я… – начала было она и тут же остановилась.

– Ну, есть же у вас хоть какие-нибудь иные интересы?

– Да, я очень люблю… парки! Лондонские городские парки! – нашлась наконец Сьюзен.

– Вы умеете ездить верхом? – заинтересованно приподнял бровь виконт.

Сьюзен судорожно вцепилась в складки своего платья.

– Не очень хорошо, сэр… Но ежедневно катаюсь в карете.

– Понятно, – разочарованно протянул виконт без тени улыбки. – А чем еще вы занимаете свой досуг?

Сьюзен беспомощно хлопала ресницами и смотрела на своего жениха, как птичка на кота, уже выпустившего когти, чтобы схватить ее и сожрать вместе с перьями.

– Ну же! Я должен знать, чем вы любите заниматься, чтобы впоследствии уметь угодить своей… жене.

Однако Оливия не почувствовала в словах виконта искреннего желания сделать невесте приятное.

– Еще я люблю… сады! – с трудом выдавила Сьюзен.

– Сады?!

– Ну да, городской увеселительный сад… – едва слышно прошептала девушка.

– Отлично! Мы обязательно туда сходим! – с заметным раздражением воскликнул виконт.

– Да, конечно, как вам будет угодно… милорд, – пролепетала Сьюзен дрожащим голоском, готовая вот-вот расплакаться.

– Вы что же, собираетесь… плакать?! – с неподдельным удивлением спросил виконт.

Эти слова стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Сьюзен. Она громко разрыдалась, потом опрометью бросилась вон из гостиной, едва не наступая на собственные юбки.

Оливия пришла в бешенство. Как он смел так жестоко обращаться с девушкой, предназначенной ему в жены?

Виконт тем временем повернулся к Оливии и спокойно произнес:

– Она именно такая, как я и предполагал.

Потом обжигающий взгляд его глаз остановился на лице Оливии, и он спросил уже совсем другим тоном:

– Мадам, могу я узнать ваше имя?

Оливия невольно сжала маленькие кулачки. Это не укрылось от внимания виконта, но она не стала ни натянуто улыбаться ему, ни поспешно разжимать пальцы.

– Меня зовут Оливия Грей, графиня Эшберн, – строго ответила она. – А вам, сэр, не мешало бы научиться хорошим манерам. Как вы посмели так грубо обращаться с мисс Лейтон?

Виконт все так же молча смотрел на Оливию, словно не разобрав ее гневных слов.

– Милорд, мисс Лейтон очень милая девушка! – горячо продолжила Оливия, правда, уже с меньшим запалом.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – оборвал он ее. – Так вы и есть леди Эшберн?

По голосу чувствовалось, что он ошеломлен.

– Что в том удивительного? – недоуменно подняла брови Оливия.

Помолчав, он задал еще один показавшийся Оливии совершенно неуместным вопрос:

– Значит, вы замужем за Арленом?

– Вы знакомы с моим мужем? – вопросом на вопрос ответила она, и теперь к ее недоумению присоединилась тревога.

На лице виконта появилась не слишком приятная улыбка. Оливия даже назвала бы ее в некотором роде зловещей.

– Когда-то давным-давно мы были знакомы, – глухо произнес Гаррик де Вер.

Оливия даже слегка испугалась, не понимая, что происходит с виконтом. Этот неприкрытый гнев был очевиден. Любому ясно, что Арлен и виконт были далеко не в дружеских отношениях. Очень может быть, они даже были врагами. Вдобавок ко всему прочему виконт помолвлен с мисс Лейтон. Оливия всем своим существом ощущала исходившую от него опасность, и это ощущение оказалось настолько сильным, что у нее подогнулись колени и она чуть не упала в обморок.

– Вам плохо? – неожиданно рванулся к ней виконт, и в его голосе прозвучала искренняя озабоченность.

Глядя в его янтарно-золотистые глаза, Оливия не сразу нашлась с ответом. Почему ей стало не по себе? Неужели виконт представляет для нее реальную опасность? Вихрь тревожных вопросов пронесся в ее голове, но ни на один из них она не смогла найти ответа. Может быть, эта опасность каким-то образом связана с прежними отношениями между ее мужем и Гарриком де Вером? Или же это касалось… Сьюзен? Нет, мисс Лейтон здесь совершенно ни при чем!

– Леди Эшберн! – снова попытался привлечь к себе ее рассеянное внимание виконт.

Оливия вздрогнула и, заставив себя улыбнуться, тихо сказала:

– Со мной все в порядке, благодарю.

Недоверчиво нахмурившись, он отошел от нее и, встав у окна гостиной, посмотрел на залитую дождем улицу. Оливия невольно залюбовалась его широкой спиной. Дождевые капли громко барабанили по стеклу. Виконт, не в пример светским модникам, не носил никаких ватных накладок на плечи и ягодицы, поэтому красота и пропорциональность его фигуры были подлинными. Неожиданно она с пугающей ясностью представила себе, как подходит к виконту сзади, опускает руки ему на спину, потом прижимается к нему всем телом и ласково кладет голову ему на плечо… У нее перехватило дыхание от собственной дерзости.