Текст книги "Скандальная любовь"
Автор книги: Бренда Джойс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Турецкого султана? Короля? Какого короля? – смеясь, переспросила Николь, не веря ни единому слову.
– Ну, полагаю, одного из сыновей Вильгельма Завоевателя. Давным-давно, – сказала Регина.
Раздался стук копыт, и еще одна карета подъехала к дому. Николь бросилась к окну, но это был не он.
– Что ты будешь делать, если он приедет с Элизабет? – спросила Регина.
– Конечно, он приедет с Элизабет.
– А может быть, и нет. Может быть, он так увлечен тобой, что…
– Регина, замолчи, пожалуйста! – взмолилась Николь, слегка покраснев.
Если сестра, как маленькая девочка, начнет фантазировать, то она ее просто сведет с ума, разжигая надежды, которых не должно и быть. И без того больно.
– Она же не охотится. Зачем же тогда приезжать? – заметила Регина.
– Ни ты, ни мама завтра также не будете охотиться, тем более что отец в начале недели растянул ногу и врач запретил ему ездить на лошади. Какая уж тут охота.
– Пожалуй, ты права, – сказала Регина, однако больше добавить ничего не успела, так как стук в дверь прервал ее. Принесли чай.
Регина оказалась права. Элизабет за ужином не было. Но не было и герцога. В тот день и к ужину он не приехал.
ГЛАВА 14
Охоту назначили на девять часов утра. До восьми часов был подан обильный завтрак. Настроение у всех было превосходное, слегка приподнятое. Николь вместе со всеми волновалась и радовалась предстоящей охоте, хотя мысли о герцоге помешали ей хорошо выспаться.
Герцогиня Дауэйджер слыла прекрасной наездницей, и каждый год она устраивала свои великолепные охотничьи недели, получить приглашение на которые считалось большой честью. Ее гостями были члены самых знатных семей Англии. Этот уик-энд не был исключением из правил. Приехали несколько герцогов, полдюжины маркизов, много графов и даже сам принц Уэльский. Были и иностранные гости, среди них – члены королевского общества Габсбургов и два знаменитых русских дворянина, эмигрировавших в Англию. Всех этих людей помимо могущества и знатности их родов объединяла любовь к лошадям.
После завтрака Изабель позвонила в серебряный колокольчик и, улыбаясь, спросила:
– Ну как, начнем?
В ответ послышались возгласы радости. Все направились к выходу. Николь находилась в гуще гостей, она уже не ждала герцога. Еще вчера, поздно вечером, ей стало известно, что они не приедут. Элизабет опять заболела и слегла. Горничная по секрету сообщила Николь, что врачи никак не могут определить, что с леди Элизабет. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернувшись, она увидела герцога. Это было так неожиданно и в то же время так волнующе, что ее опять затрясло от возбуждения.
Он с трудом оторвал от Николь взгляд, подошел к матери, поцеловал ее и пожелал ей доброго утра. Его тут же окружили гости, они здоровались с ним и справлялись о здоровье Элизабет. Николь с группой гостей вышла во двор.
Грумы стали выводить лошадей. Николь хотела привезти с собой своего жеребца, но он не годился для бокового седла, а приличия требовали, чтобы она сидела по-женски. Она взяла с собой огромного черного мерина. Она подошла к нему, взяла под уздцы и погладила по шее. Почувствовав ее возбуждение, конь взрыл копытом землю.
Теперь она не могла думать ни о чем другом. «Он приехал. Без Элизабет». Стоя спиной к остальным гостям, она с чувством обняла коня за шею. «Боже! Ну что из того, что он приехал один? Это не имеет никакого значения. Они смогут обменяться всего несколькими словами, может быть, удастся минуту-две пробыть вместе. И все, больше ничего…»
Этот поток мыслей нужно было немедленно остановить. И не только потому, что это было совершенно бесполезным занятием, но и потому, что охота – дело весьма опасное и требует большого внимания. Едва Николь сумела сосредоточиться на охоте, как услышала за спиной:
– Доброе утро, леди Шелтон!
В этом обычном вежливом приветствии Николь расслышала нечто большее. Но, решив ничем не выдавать ему своих чувств, она спокойно обернулась. Глаза их встретились, и Николь поняла, что в их отношениях что-то изменилось.
– Сегодня будет хорошая охота. Погода просто великолепная, – сказала она самым непринужденным тоном.
– Тем не менее, – сказал он, проверяя подпругу, – у нас очень большая группа. Когда так много охотников, всегда случаются какие-нибудь несчастья. Держитесь на всякий случай сзади.
Николь сначала хотела возразить. Она никогда не ездила сзади, хотя в обществе предполагалось, что место женщины именно там. Потом она подумала, что герцог печется о ее безопасности, и покраснела от удовольствия, вспомнив, как он спас ее на благотворительном пикнике.
«Неужели это возможно? Неужели она ему в самом деле не безразлична? Пусть хоть немножко!»
Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Потом герцог помог ей взобраться на коня.
– Благодарю вас, – сказала Николь, поправляя поводья.
– Удачной охоты, – учтиво ответил он.
– Удачной охоты, – пожелала ему Николь, но он уже направился к своему черному и блестящему жеребцу. Николь, чтобы как-то привести свои нервы в порядок, набрала полные легкие воздуха и резко выдохнула. Конь под ней нетерпеливо затанцевал.
Через несколько минут охота началась. Борзые, почуяв лису, бросились за ней, кони понеслись по лугам за собаками. На старте Николь позволила себя оттеснить назад, к другим дамам, и теперь видела герцога далеко впереди скакавшего галопом. Всеми своими помыслами она устремилась за ним.
Вот первая преграда – низкая каменная стена – взята. Хоп-хоп-хоп, и лошади одна за другой перелетели через нее. Группа растянулась, так как всадники скакали с разной скоростью, но всадницы все равно держались сзади.
Николь пустила своего коня вперед.
Она легко обогнала герцогиню Дауэйджер, которая удивилась этому, но, узнав Николь, улыбнулась.
Николь догнала группу джентльменов, которые были поражены и шокированы таким соседством. Лишь русский дворянин улыбнулся ей.
Впереди протекал неширокий ручей. Ее конь красиво перелетел через него, даже не сбившись с ноги, и Николь рассмеялась от удовольствия. Ее охватили охотничий азарт и возбуждение от бешеной скачки. Позади остался еще один всадник, в котором она узнала отца Элизабет – маркиза Стаффорда. Он тоже удивленно посмотрел на нее, но ей это было безразлично. Она вела своего коня в ровном галопе и уверенно приближалась к середине группы всадников. Большой загон для птицы неожиданно преградил дорогу. Два ближайших к ней всадника на гнедых конях с ходу взяли эту преграду, причем первый конь копытами задел за верхнюю планку частокола. Она бросила своего коня в сторону и взяла этот естественный барьер под углом. Вскоре с невероятной легкостью она обошла их обоих.
Проскакав около двух миль, она почти догнала герцога и егеря, скакавшего рядом с ним в голове кавалькады. Впереди показалась еще одна стена высотой около четырех футов. Она видела, как герцог без всякого труда взял ее в красивом прыжке. Она восхищалась им. Ее конь, обуреваемый жаждой первенства, мчался изо всех сил. Николь, пригнувшись как можно ниже, даже не пыталась сдерживать его. Конь стремительно прыгнул, вытянувшись струной, мягко приземлился и помчался дальше бешеным галопом. Догнав жеребца герцога, он коснулся головой его бока. На лице герцога отразилось неописуемое удивление, когда он увидел Николь. Их кони скакали голова к голове.
– Назад! – закричал герцог. – Проклятье, придержите коня!
Копытный стук заглушал его слова.
– Осторожно! – закричала, смеясь, Николь.
Они были в трех шагах от следующего препятствия, сложенного из бревен, высотой в четыре фута. У обоих уже не было выбора. Всадники бросили своих коней вперед и с удивительной синхронностью преодолели это препятствие. Посмотрев на Николь, герцог гневно крикнул:
– Глупая! Вы убьете себя! Немедленно возвращайтесь назад!
– Я всегда скачу впереди! – дерзко крикнула она в ответ.
Ей нравилось вот так скакать, нравилось, что он разозлился на нее. Под ней был очень сильный и горячий конь. Николь мастерски управляла им, и он чувствовал каждое движение ее тела. А рядом скакал мужественный, красивый и энергичный герцог, хоть и очень сердитый на нее. Его жеребец был под стать ее коню.
– Осадите коня, – закричал он так, что его голос перекрыл и лай собак, и бешеный топот лошадей, – впереди очень опасные спуски и подъемы!
Она только усмехнулась и пустила коня еще быстрее. Это препятствие действительно было довольно опасным: между двумя преградами расстояние было всего в один корпус. Николь взяла это препятствие почти играючи. Через секунду герцог несся опять рядом с ней, видимо решив, что самое лучшее в этой ситуации – это скакать с ней рядом. Теперь они мчались вдвоем, двое красивых людей, казалось, созданных друг для друга. Николь наконец была счастлива.
Через час охота закончилась. Все всадники собрались и поехали в поместье. Николь ехала вместе с остальными женщинами и с трудом сдерживала своего коня, возбужденного скачкой. Ей и самой хотелось продолжать гонку.
Как только объявили о конце охоты, рассерженный герцог сразу же покинул ее. В том, что он ее как-то накажет, у Николь не было никаких сомнений. Она не заметила, как все дамы, кроме герцогини, мчавшейся впереди всех женщин, сдержанно приняли ее. Но когда Николь поняла, что стала предметом разговоров, ей захотелось рассмеяться им в лицо. Ее, видите ли, осуждали за то, что она хотела получить удовольствие от охоты и скачек в полной мере, как мужчины, за то, что она лучше их может скакать, за то, что она смелее их. Она придержала коня, чтобы дать дамам уехать вперед, в одной компании с ними ей быть не хотелось. Вдруг ее конь захромал. Николь спрыгнула на землю, успокоила коня, погладив его по шее, и внимательно осмотрела его левую ногу. Оказывается, выше копыта с внутренней стороны торчал маленький острый камень. С большим трудом ей удалось извлечь его. Страшно подумать, что могло бы произойти, случись это во время скачки на охоте! Николь осмотрела ранку на ноге коня и произнесла, трепля его за холку:
– Это ерунда. Ты был великолепен! Просто великолепен!
Она опять вспомнила о герцоге, тяжело вздохнула и, взяв коня под уздцы, пошла пешком.
Хэдриан ехал немного в стороне от группы. Никто не пытался с ним заговорить, видя, что он мрачен. Герцог был зол. Несомненно, Николь – прекрасная наездница, ему такая еще не встречалась, но она отчаянно глупа! Ему хотелось взять ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не признает, что была неправа.
Смех и голоса всадников нарушали прекрасную мелодию утреннего леса. Они обсуждали различные моменты охоты. Герцог кипел от злости. Такого, как сегодня, с ним еще не случалось никогда: его слово или приказ всегда были законом и для мужчин, и для женщин. Николь же в ответ на его приказ вернуться рассмеялась и понеслась вперед.
Ей очень повезло в том, что по ее вине не произошел несчастный случай и что она сама себе не свернула шею. Примеров того, как люди калечились или погибали, было сколько угодно. Однажды и с ней произойдет несчастье, если она будет продолжать так себя вести. Бог мой! Такая езда опасна, даже если ты в мужском седле, а она ведь скакала в женском. Это безумие!
Герцог шумно дышал и никак не мог успокоиться. То, что он видел сегодня, приобрело какой-то нереальный облик. Николь представлялась ему облаченным в женское платье демоном, вырвавшимся на бешеном коне из преисподней. В ушах у него до сих пор звучал ее беспечный, необузданный смех. Он вспомнил, как они бок о бок мчались вдвоем, и легкий озноб прошел волной по телу.
Да, он должен признать, что в этой варварской скачке она была великолепна. Она столь же великолепна и в постели, подумал он, и ему так ее захотелось, что он был готов хоть сейчас затащить ее в лес.
Он еще несколько раз глубоко вздохнул, чтобы остудить разгоряченную голову, но так и не успокоившись, огляделся. Но, к его немалому удивлению, ее нигде не было. Он покрутился на месте, затем подъехал к женщинам в самый хвост группы.
– Где леди Шелтон? – спросил герцог.
Все стали оглядываться в недоумении.
– Мы не знаем, ваше сиятельство, – сказала графиня Арондейль, – совсем недавно она была сзади.
Удивляясь, что могло случиться, Хэдриан поскакал на поиски. Через пять минут он нашел ее в пустынном лесу в миле от группы. Не торопясь, она вела за повод прихрамывающего жеребца. Он подъехал. Им обоим вдруг стало нестерпимо жарко, как будто накалился воздух.
– Что случилось? – довольно грубо спросил он.
– Камень попал ему в ногу.
Герцог тут же слез с коня и передал поводья Николь, при этом пальцы их рук соприкоснулись. Он про себя выругался, присел возле коня и внимательно осмотрел ногу.
– Не очень опасно, но его надо вести. – Он посмотрел на нее снизу вверх. Она стояла раскрасневшаяся от ветра и солнца. Ее глаза блестели.
– Я сам поведу коня, – сказал он, отбирая у нее поводья.
– Вам не нужно этого делать, – ответила она и пошла по тропинке.
Герцог промолчал и, обогнав ее, пошел впереди крупным шагом, словно она нуждалась в проводнике.
Лес был тих, лишь легкий ветерок, нарушая тишину, пробегал по листве. Они шли молча.
Хэдриан, довольно опытный в этих вопросах, чувствовал, что их обоих подавляло тяжелое сексуальное напряжение. Почему он так желал эту женщину? Возможно, потому, что она не может ему принадлежать? Или потому, что она, с одной стороны, такая гордая и сильная, а с другой – такая беззащитная? Он очень хотел найти ответ на эти вопросы.
Он весь взмок. Ему хотелось сорвать с себя накидку, но этим он покажет, что не контролирует свои чувства. Если он не может взять себя в руки, то чем он лучше своего отца? Нельзя поддаваться искушению, вызываемому ею в течение последних недель. Борясь с собой, он прислушался к звукам ее шагов, неглубокому легкому дыханию. Николь прервала молчание:
– Почему вы сюда вернулись?
Не поворачивая головы, он резко остановился.
– Мне показалось, что после вашего поведения сегодня утром вы вполне могли сотворить еще что-нибудь столь же безрассудное и опрометчивое.
Николь остановилась рядом. Он смотрел на нее.
– Глупо, но я думал, что с вами, возможно, случилось несчастье.
– Вы вернулись, чтобы спасти меня? – улыбнувшись, спросила Николь.
– Очевидно, у меня появилась новая привычка – спасать.
– Я не возражаю против нее.
– Но недавно вы были против.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Нет, это не так. Я притворялась.
Они молча смотрели друг на друга. Напряжение достигло предела, и в любой момент могло случиться все что угодно. Герцог постарался снять его хоть как-нибудь.
– Вы мчались на скачках как безумная. Скажите, вы всегда так безрассудны и опрометчивы? Я начинаю думать, что да.
Она вздернула подбородок, расстегнув жакет. Ее тяжелая, соблазнительная грудь поднималась и опускалась. Герцог вспомнил, что она не носит корсета.
– Нет, я не мчалась как сумасшедшая. Просто я отлично могу ездить, а настоящей возможности показать это у меня не было.
– Не было настоящей возможности? Да вы пользуетесь малейшей возможностью! Однажды вы непременно убьете себя.
– А вам будет не все равно? – как можно мягче спросила Николь.
Он не мог да и не стал отвечать.
– Недалеко от тропы есть ручей, – сказал он, – вы, должно быть, испытываете жажду, да и коней не помешает напоить.
Ручей и впрямь был рядом. Остывшие кони с удовольствием пили чистую воду. Герцог отошел в сторону, а Николь наклонилась к ручью и стала черпать воду ладошкой и жадно пить.
Он наблюдал за ней и лишний раз убеждался, что она совершенно не похожа ни на одну из женщин, всю жизнь окружавших его. Она пила, совсем не заботясь о том, что намочила блузку, и это выглядело очень естественно. Напившись, она плеснула себе в лицо и подставила его под лучи солнца, местами пробивавшегося сквозь листья. Герцог неотрывно смотрел на нее, не в силах прекратить ее желать. Почувствовав его тяжелый взгляд, она замерла обеспокоенная. Он уже знал, что сегодня, сейчас его не отвергнут.
Он подошел к ней. Бешено колотилось сердце, и в ушах стоял колокольный звон – никаких протестов разума тело теперь не принимало. Она медленно поднялась на ноги. Он сжал ей руки выше локтей.
– Скажи мне «нет».
Она покачала головой, отвергая его просьбу.
– Да.
Он прильнул к ней губами. Все его внутреннее сопротивление рассыпалось в прах. Они не играли и не притворялись. Николь обвила его руками и всем телом прижалась к нему. Он обнял ее как что-то ценное и дорогое, что боишься потерять в любой момент. Они опустились на колени на мокрый глинистый берег. Николь поощрительно вскрикивала, чувствуя, как он расстегивает ее жакет. Опрокинув ее на спину, он все глубже залезал ей под блузку. Обычно сдержанный любовник, он стиснул теперь ее голую грудь и испытал потребность реветь и стонать, как животное. Он ласкал ее и чувствовал, как в нем поднимается желание, удержать которое было уже невозможно. Николь задыхалась и стонала от восторга, когда он ласкал ее грудь и целовал твердые соски.
– Николь… – простонал он.
– Хэдриан… – услышал он в ответ.
– Запрети мне. Скажи, чтобы я остановился.
– Нет, Хэдриан, не останавливайся, прошу тебя!
Он снова взял губами ее сосок и забыл все на свете.
Николь страстно отвечала на его ласки, она прогнулась дугой, входя в состояние экстаза. Его тело со всей страстью тут же отозвалось, его рука скользнула выше под юбку.
– Умри ради меня, Николь, – приказал он, лаская и целуя ее.
Она обхватила его за шею и выдохнула:
– О-о!..
Этим выдохом было сказано все. Это был первый в ее жизни оргазм. Без всякого сомнения, она была девственница. Герцог взглядом охватил ее всю, раскрасневшуюся, с раздвинутыми ногами, над которыми высоко до груди сбились юбки. Он хотел было расстегнуть и снять брюки, но руки застыли на полпути. Опять не вовремя заговорил голос совести, напомнив ему, кто он и кто она. Он закрыл глаза, подавляя в себе желание и ясно осознавая, что стал причиной ее первой страсти и что может стать и ее первым любовником. Но этого случиться не должно. Он оторвался от нее и откинулся на мокрую траву.
ГЛАВА 15
Николь, все еще тяжело дыша, потрясенная до самой глубины своего существа, села. Она, конечно, кое-что знала о сексе, но что это будет так и такой потрясающей силы, не могла себе представить.
Он лежал на спине на сырой траве неподвижно и безучастно как бревно и дышал так, словно ему не хватало воздуха. Николь поняла, что в то время, как она получала наслаждение, он лишил себя этого. Она почувствовала, что в ней родилось какое-то новое нежное отношение к нему.
– Хэдриан? – прошептала она с любовью.
Он вскочил на ноги и закричал:
– Не трогайте меня!
Она отшатнулась, как от удара.
– И не смотрите так, словно я пнул вас в бок ногой!
Николь похолодела.
– Извините.
Он не удосужился ответить и широким шагом направился к ручью. Она не могла не заметить, что желание в нем еще оставалось. Он забрел на середину и окунулся с головой.
Николь вскрикнула: вода была просто ледяная. Когда он вынырнул, дрожа от холода, она испуганно воскликнула:
– Вы найдете здесь свою смерть!
– Вы будете моей смертью.
Она неуверенно переспросила:
– Вы имеете в виду… смерть… о которой вы однажды говорили… то, что случилось сегодня?
– Нет, не эту смерть я имел в виду!
– Вы так сердиты. Что я сделала?
– Все, – буркнул он и опять с головой ушел под воду.
Николь медленно поднялась. Не дай Бог, если близость и теплота, появившиеся так ненадолго между ними, больше никогда не вернутся. Надо что-то сейчас же сделать, чтобы унять его неукротимую алчность. Она подняла его куртку и, когда он вышел из воды, подошла к нему. Вода струями стекала с него. Николь стала вытирать его курткой как полотенцем, но он резко, со злостью выхватил у нее свою куртку, стараясь не касаться ее рук.
– Вы что, пытаетесь соблазнить меня? – выпалил он.
– А что, это было бы ужасно?
– Вы единственная из всех, кого я знаю, кто спокойно признается в этом. Это плохо.
– Когда мы с вами вместе, – нежно сказала Николь, – нет ничего на свете более прекрасного.
Он пристально смотрел на нее, но по его глазам понять, о чем он думает, было нельзя.
Николь храбрилась, но в глубине души ей было очень страшно – ведь на карту поставлено очень многое. Она подошла и дотронулась до него. На этот раз он не возражал.
– Почему вы ушли от меня только что? Я же не круглая дура и знаю, что есть что-то еще, что-то большее. Вы не хотите меня?
Герцог так надолго задумался, что Николь испугалась, что он не ответит ей вовсе.
– Я хотел бы не желать вас, – произнес он сердито.
Было видно, что он несчастен и очень страдает. У Николь появилось предчувствие какой-то беды. Она взяла его за руку и просто сказала:
– Я хочу вас, Хэдриан. Я все еще хочу вас.
Он вырвал руку и стоял совершенно спокойно и невозмутимо:
– Вы безжалостны. Неужели вы не видите, что я всеми силами хочу поступить благородно?
– Сейчас мне наплевать на благородство, – пробормотала она, пытаясь к нему прижаться.
Он отпрянул:
– Это невыносимо. Так не должно продолжаться. Вся вина за то, что произошло, падет на меня. Девственницы должны выходить замуж, а не заниматься этим…
Надежда окрылила ее. Он знает, что она девственница. Не намекает ли он на то, что должен жениться на ней? Может, он расторгнет свою помолвку теперь, когда понял, что чувствует к ней? Предложил ли он ей выйти за него замуж?
– Я тоже не могу без вас.
– Если вы все еще думаете соблазнить меня, то у вас это прекрасно получается!
Николь отпрянула от него. Слова ударили, как кнут, причинив почти физическую боль.
– Вы именно это думаете? Я считала… я надеялась… – Она не смогла закончить фразу, неожиданно поняв, что он абсолютно прав. Уверенная, что он никогда с этим не согласится, она предложила:
– Я могу вернуться в Драгмор, и мы больше никогда не встретимся с вами. Это одно из решений проблемы.
Он повернулся к ней:
– Это самое правильное решение!
Николь рот раскрыла от удивления.
Итак, он хотел, чтобы она уехала из Лондона. Не может быть! Ведь они были так близки буквально минуту назад. Наверно, она неправильно поняла его.
– Почему же вы не уехали? – требовательно спросил он.
Николь была в растерянности и не могла сосредоточиться.
– Я… я хотела уехать, но мои родители просили меня остаться. – Слезы навертывались у нее на глаза. – Они надеялись, что я вернусь в общество и буду пользоваться там большим успехом.
– Это то, чего вы так хотите? Вы теперь подыскиваете мужа?
«Золотой Бог, только во плоти», – подумала она, глядя на герцога. Ей хотелось за него замуж в первый день знакомства.
– Да, – тихо ответила она.
– В таком случае желаю вам успеха.
Он и не собирался делать ей предложение. Он пожелал ей успеха в поисках мужа, какого-нибудь, но не себя, Николь покачнулась, словно ее ударили, и герцог сделал попытку поддержать ее. Она повела плечами, отвергая его помощь, и поспешно отвернулась, чтобы не выказать своего огорчения. Как же можно так совсем не думать о ней? Неужели она и в самом деле для него так мало значит?
– Я для вас ничего не значу, просто мимолетное увлечение.
– Я с самого начала объяснил вам, что относительно меня не следует строить никаких планов.
Николь взвилась.
– Негодяй! – Она впервые употребила это грязное слово и была довольна, что оно шокировало его. – Поэтому вы вернулись сегодня? Чтобы задрать мне юбку в лесу?
– Вы знаете, что это не так.
– Разве? – Теперь она выкрикивала, как в истерике: – Я знаю только то, что случилось сегодня! Вы говорили, что я не должна рассчитывать на вас, а сами ведете себя так, что я могу рассчитывать на все!
– Я считаю себя животным. В конце концов, я – сын своего отца.
Николь отвернулась от него. Ее трясло от боли и ненависти.
– Боже! Я ненавижу вас!
– Теперь нас двое, – сказал он так тихо и грустно, что она не была уверена, что расслышала его слова.
– Я уезжаю отсюда. – Николь решительно пошла к своему коню.
Он схватил ее за руку, но она высвободилась.
– Нельзя возвращаться в дом в таком виде. Вы выглядите так, словно вас вываляли в грязи.
– А разве нет? – спросила она насмешливо.
– Не совсем, – скрипнул он зубами.
– О, да! Как же я могла забыть о вашем благородстве!
Она опять двинулась к коню, совсем забыв, что у него повреждена нога. Герцог опять поймал ее и оттащил от коня.
– Что вы делаете? – завизжала она изо всех сил.
Он поднял ее на руки.
– Не то, о чем вы думаете, – холодно произнес он.
С яростью дикаря она визжала, вырывалась и царапалась, пытаясь ударить его и попасть в лицо. Он уклонялся, но один удар пришелся ему по подбородку.
– Вот уже третий раз вы поднимаете на меня руку.
– И не последний, – в бешенстве ответила Николь.
В тот момент, когда она готова была вцепиться ему в лицо, он отпустил ее, и она полетела в ледяную воду ручья. Николь камнем пошла на дно, захлебнувшись, затем вынырнула, схватила воздух и опять пошла на дно. Прежде чем она сообразила, что делать дальше, он уже держал ее за шиворот и тащил на берег. Она хватала ртом воздух, задыхаясь. Потом на берегу она стояла на коленях, а он колотил ее по спине, пока не вышла вся вода, которой она успела вдоволь наглотаться.
– Сейчас я убью вас, – с ненавистью прошипела она.
Он стоял скрестив руки и безучастно наблюдал за ней.
– Вы отстали от группы и решили напоить коня. Я отправился на поиски и нашел вас, когда ваш конь, поранив ногу, оступился и сбросил вас в воду. Я поторопился к вам на помощь.
Она промычала что-то невнятное в бессильной ярости.
На обратном пути они встретили двух грумов, отправленных на их поиски. Герцог тут же рассказал им, что случилось, вернее, ту историю, которую придумал. Затем они сели на свежих коней и, поручив одному из грумов привести раненого коня, поскакали к дому.
Прибыв на место, герцог рассказал всем гостям свою версию их приключений, и, похоже, все ему поверили. Да и кто осмелился бы ему не поверить?
Изабель нервно ходила по гостиной, но увидев герцога и Николь, сразу пошла им навстречу. Она переводила взгляд с сына на Николь.
– Что случилось?
– Конь Николь оступился, и она упала в ручей. Я отправился на ее поиски и, увидев случившееся, бросился ее спасать. – Герцог рассказал историю очень правдоподобно.
– Со мной все в порядке, – вставила Николь с приятной улыбкой, предназначенной специально герцогине Дауэйджер.
Герцогиня не ответила на улыбку и изучающе смотрела на Николь. Очевидно, она не верила ни единому слову сына.
Николь стало стыдно. Она поняла, что отныне ей придется спасаться бегством не только от сына, но и от всевидящих глаз герцогини Дауэйджер, его матери.
– Вам лучше подняться наверх и переодеться, – наконец сказала Изабель.
Николь кивнула, обрадовавшись возможности как можно скорее уйти, но в это время услышала позади себя голос матери. Сердце у Николь заныло.
– Дорогая, ты в порядке? – Родители спешили к ней по широкой лестнице.
– Все хорошо, – заверила она их, пытаясь скрыть неловкость. Одно дело убедить незнакомых людей, что ты упала с лошади, а совсем другое – заставить поверить родителей в эту сказку. Она стала рассказывать матери о том, как упала с коня и как герцог спасал ее. При этом старалась не смотреть на отца.
– Ты упала с коня? – недоверчиво спросила Джейн. Отец внимательно смотрел на нее.
– Мне казалось, что я одна, – продолжала врать Николь, – и я сидела в этом ужасном дамском седле, на котором никогда не езжу, ты это знаешь. Хэдриан испугал не только меня, но и моего коня. Обычное дело. – Она взглянула мельком на отца и поняла, что он совершенно ей не верит.
– Тебе нужно срочно переодеться, – строго сказала мать и тепло улыбнулась герцогу. – Благодарю вас, ваша светлость.
Герцог только кивнул в ответ.
Тут только Николь сообразила, что, рассказывая свою историю, назвала герцога по имени. Сердце у нее замерло. Она посмотрела на герцогиню и встретила ее проницательный взгляд. Потом – на отца: взгляд был тот же. Видимо, они оба заметили ее оплошность. Она побагровела от стыда. На герцога она не смотрела, зная, что он взбешен. Одна Джейн ничего не заподозрила и повела Николь в ее комнату.
Гости, собравшиеся в вестибюле, молчали: Герцог встретился глазами с графом Шелтоном и понял, что тот очень зол. Еще до того, как Николь начала рассказ о лесном приключении, граф догадывался, что их встреча в лесу не была невинной. Герцог это сразу почувствовал. Теперь же подозрения графа подтвердились.
Сдержанно и холодно граф произнес:
– Не соизволит ли его светлость пройти со мной в библиотеку? Мне бы очень хотелось узнать подробности падения Николь с коня.
Герцог понял, что, если он не убедит графа, что его дочь не пострадала, произойдет страшный скандал.
– Николь очень повезло, – сказал он вежливо, – если бы я незамедлительно не взял ситуацию в свои руки, все могло бы кончиться не так удачно. Но я могу вас заверить, что она никак не пострадала, и ничего плохого с ней не произошло.
Выражение лица графа Драгмора не изменилось.
– Понятно, – сказал он серьезно, – надеюсь, другого подобного инцидента не будет, – их взгляды скрестились, – последствия будут более чем неприятные, смею вас заверить.
– Разумеется, не будет, – напряженно заверил его герцог.
У графа были все права говорить в таком тоне, но герцогу не нравилось, когда ему угрожали, неважно, были ли для угрозы основания.
Шелтон резко повернулся и, хромая, пошел наверх. Герцог смотрел ему вслед, и всю злость, которая в нем накопилась, он направил на себя. Ведь он фактически чуть не погубил Николь. Он злился, что она не поняла его намерений. А как же их надо было истолковывать?
– Тебе лучше теперь подумать об Элизабет, – сказала у него за спиной Изабель.
Это было еще одно предупреждение, и он взорвался:
– В июне я женюсь на Элизабет. Я ни секунды об этом не забывал. Тогда все будут довольны, не так ли? Всем сразу станет хорошо или, я бы сказал, почти всем. – Сказав это, герцог повернулся и вышел.
Изабель смотрела ему вслед с глубокой грустью. Видимо, переживания его были очень глубоки. Конечно, всем станет хорошо, когда он женится на Элизабет всем, кроме него.
Он больше не ждал и не хотел предстоящей свадьбы. Она вдруг представилась ему последним актом его самопожертвования.
