Текст книги "Скандальная любовь"

Автор книги: Бренда Джойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 8

Большой салон в доме Вилаубисов был полон гостей, когда туда приехала Джейн с обеими дочерьми. Салон уступал бальному залу, но легко мог вместить не менее ста человек. Было довольно жарко, и гости, стоявшие отдельными группами, охлаждали себя шампанским и другими напитками, которые щедро разносили слуги. На невысокой сцене, построенной специально для этого случая, выступали музыканты струнного трио, но звуки музыки тонули в гуле оживленных бесед многочисленных гостей.

Прибытие трех женщин было многими замечено, и по залу прошел легкий одобрительный шумок. Николь обратила внимание на то, что гости приветливо улыбались матери и Регине, а увидев ее, не скрывали удивления и отводили взгляд в сторону. Это очень испугало девушку.

Собираясь сегодня на вечер, Николь так волновалась, что чуть не испытала нервный шок. Она рассчитывала, что у лорда Вилаубиса соберутся сливки высшего общества, так как лорд был доверенным лицом премьер-министра. От Марты во время их беседы в Драгморе Николь узнала, что герцог редко бывает на светских раутах, но то обстоятельство, что хозяин сегодняшнего вечера обладал огромными связями и большим влиянием в правительстве, вполне может на сей раз заставить герцога выйти из дома. Но даже если он сам все-таки не придет, то его невеста Элизабет Мартиндейл будет наверняка. Будет не только потому, что она невеста герцога Клейборо, что само по себе давало ей прочное положение в обществе, но и потому что она принадлежала семье Вареннов, а глава этой семьи граф Нортумберленд – один из самых могущественных людей в государстве.

Еще дома, готовясь к балу, она думала, что обязательно кого-нибудь из них увидит, а может быть, и обоих сразу. Пока еще никто не знал об истинной причине ее приезда в Лондон. Волнение ее все время возрастало, и к тому моменту, когда надо было выезжать, ее буквально начало трясти. Уже прошел год с тех пор, как она не была в обществе. Один раз она выехала на маскарад к Аддерли и, если бы не герцог, оскандалилась бы вновь. А сейчас на его помощь рассчитывать не приходится, и Николь была готова пожалеть о том, что приехала сюда. Когда они проходили мимо большой группы гостей, до Николь долетели слова одной из дам:

– Посмотрите, это не старшая ли дочь графа Драгмора?

– Да, она, – ответила другая дама.

– Вы слышали, в каком костюме она появилась у Аддерли?

Ответа Николь не услышала, так как дамы перешли на шепот.

– Все они ведьмы, – громко сказала Регина и со злостью посмотрела на шепчущихся женщин.

– Ничего, Ри, – Николь сжала локоть сестры, – я ожидала неприятностей.

– Я хорошо знаю всех этих сплетниц, и уж поверь, им будет плохо, когда наши пути пересекутся, – заявила Регина. Ее лицо приобрело решимость, а янтарные глаза загорелись мрачным пламенем. Затем она подозрительно посмотрела на сестру.

– А какой на тебе был костюм на балу у Аддерли? И когда это было?

Пока Николь собиралась с ответом, в разговор вмешалась мать.

– У тебя все в порядке, дорогая? – спросила она.

– Все в порядке, мама. – Николь с трудом выдавила улыбку, чтобы успокоить мать. И в этот момент увидела среди гостей Марту. Николь улыбнулась и помахала ей рукой. Марта поспешила к ним и обняла обеих сестер.

– Что вы здесь делаете? – воскликнула она, бросив проницательный взгляд на Николь. Та пожала плечами, будучи почти уверенной, что Марта знает причину.

– Ей вдруг надоело сидеть в Драгморе, – сказала Регина, по-новому взглянув на Николь.

– Что тебе известно, Марта?

– Что? Что ты имеешь в виду? – Марта посмотрела на Николь долгим, многозначительным взглядом, но та не смогла его понять.

– Здесь лорд Хартенс, – вдруг зашептала Регина в возбуждении. – Посмотри скорее, Николь!

Николь увидела темноволосого молодого человека лет тридцати, пристально смотревшего в их сторону. Регина дернула ее за рукав.

– Какой красивый, правда? К тому же он очень богат, а его репутация и манеры безукоризненны. Он дважды навещал меня. Я думаю, Николь, он ухаживает за мной. Мне кажется, он будет просить моей руки!

Николь украдкой еще раз взглянула на лорда Хартенса и зарделась от смелого взгляда, которым тот смотрел на нее. Никакой ошибки не было, и она резко отвернулась.

– Ты еще очень молоденькая, Регина, и я не сомневаюсь, что он не единственный твой поклонник.

– Конечно, нет, – сказала Регина. – Но… я влюблена в него, Николь!

Сердце у Николь заныло. Она прикусила губу от досады, обменявшись обеспокоенным взглядом с Мартой. Николь терпеть не могла лорда.

– Мне придется вмешаться, – произнесла она чуть слышно.

– Я хочу с ним пообщаться, – объявила Регина и направилась к лорду Хартенсу.

Николь опять почувствовала на себе его долгий взгляд и в ярости отвернулась.

– Он ранит ей сердце!

– Он, без сомнения, положил на тебя глаз, – сказала Марта. – Я бы не стала так волноваться, поскольку Регина пользуется большим успехом и влюбляется в кого-нибудь каждую неделю. Но отношение ее к лорду Хартенсу вроде бы серьезное, Николь. Уже два месяца она только о нем и говорит.

– О Боже! – выдохнула Николь. – Я должна ее как-нибудь предупредить.

– Да, обязательно… Николь, он здесь.

Николь нервно вздрогнула.

– Герцог? – спросила она очень тихо и мягко, хотя сердце билось с невероятной силой.

– Да. – Марта оглядела зал. – Я видела его несколько минут назад. Должно быть, он вернулся в Лондон. – Затем задумчиво спросила:

– Николь, что ты делаешь?

– Ох, Марта, – грустно сказала Николь, зная точно, что имеет в виду ее подруга, – если бы я только знала! Я просто не могла остаться в Драгморе, не могла, пойми, пожалуйста.

Марта схватила ее за руку:

– Я вижу его.

Николь посмотрела туда, куда указывала Марта и сразу же напряглась, увидев его.

Его мощная фигура в черном смокинге, мужественное лицо, покрытое золотистым загаром, и длинные, не тронутые парикмахером волосы выделяли его из толпы мужчин, которые в сравнении с ним выглядели бледными и хилыми. Николь усмехнулась, обратив внимание на его выгоревшие волосы, волнами спускавшиеся на плечи. Только такому человеку, как герцог, все сходило с рук, даже пренебрежение к моде.

Видно было, что ему скучно. Так же как на маскараде у Аддерли, он едва отвечал на вопросы, лениво здоровался, небрежно оглядывая гостей. Внезапно он насторожился, на лице появилась какая-то болезненная улыбка – его доселе равнодушный взгляд остановился на Николь.

Ошеломленный, он замер, не веря тому, что увидел. Взоры их встретились, и Николь не смогла отвернуться. Они стояли друг от друга довольно далеко, но не настолько, чтобы Николь не могла видеть изменения в его настроении, читавшемся на лице. Выражение недоумения сменилось гримасой откровенного гнева. Затем его глаза принялись методично обследовать ее с ног до головы, что было не просто невежливо, это было не по-джентльменски.

– Он разгневан, – ахнула Марта.

Николь совсем про нее забыла, она вообще обо всем и обо всех забыла и видела только его.

– Он ненавидит меня так же, как и я его, – сказала она не очень уверенно. Она гордо подняла голову, стараясь выглядеть как можно безразличнее. Но злость в его взгляде поразила ее и причинила боль. Вскоре он совсем перестал смотреть в ее сторону.

Николь увидела, как маленькая блондинка взяла его под руку и нежно прильнула к нему. Герцог, слегка наклонив к ней голову, внимательно слушал и улыбался.

В сердце что-то кольнуло.

– Это она, не так ли? – спросила Николь.

– Да.

Николь повернулась к ним спиной. Хоть она не очень хорошо рассмотрела Элизабет, но все-таки успела заметить, что эта девушка очень хрупкая и имеет благородную осанку. Никогда еще Николь не чувствовала себя такой огромной и неуклюжей. Совершенно очевидно, что герцог любит свою невесту. Глаза Николь наполнились слезами. Было очень обидно и жалко себя. Марта быстро взяла подругу за руку:

– Пойдем в туалет, здесь рядом.

Они вернулись в зал, когда Николь полностью справилась со своими чувствами. Следующие два часа прошли незаметно: Николь общалась с разными людьми, вступала в легкие светские беседы. Марта очень аккуратно представляла Николь разным людям, которые были вполне благосклонны к ней. И все это время Николь не выпускала герцога из поля зрения.

Элизабет почти не отходила от него. Николь он не замечал. Случайно встретившись с нею взглядом, он тут же поворачивался спиной, причем делал это весьма безыскусно. Было совершенно очевидно, что он чувствует ее присутствие, но избегает ее.

Николь очень пожалела, что у нее нет поклонника, на руке которого она могла бы так же повиснуть, как сделала это Элизабет. На душе у нее было муторно: в двадцать четыре года выйти замуж мало шансов, разве что за какого-нибудь старичка. А Элизабет восемнадцать, она прекрасно сложена, свежа и помолвлена. Николь сразу же невзлюбила ее. Знала, что это несправедливо, но относиться к ней по-другому не могла. У этой юной леди было все, о чем так недолго мечтала она сама. Очень трудно было отнестись к ней хорошо, как и невозможно не презирать его.

Когда наступила полночь, Николь, обессилевшая от непривычного напряжения, выскользнула из зала во внутренний дворик, чтобы подышать свежим воздухом. Герцог со своей Элизабет не попадались ей на глаза уже более часа, и она решила, что они уехали. После душного и шумного зала окунуться в звенящую морозную ночь было очень приятно. По небу неслись редкие облака, и свет молодого месяца был мерцающим. Николь подошла к кирпичной стене и, прислонившись к ней, стала задумчиво оглядывать сад.

Ее приезд в Лондон, надо признать, оказался очередной глупостью, которая обернулась чувствительным щелчком по носу.

Она не видела, как открылась и закрылась дверь во дворик, не слышала приближающихся шагов. Поэтому низкий и злой голос прозвучал с неожиданностью грома в ясном небе:

– Что вы здесь делаете?

Николь резко обернулась и увидела герцога Клейборо. Света во дворике вполне хватало, чтобы разглядеть искаженное злобой лицо.

– Я дышу воздухом, и вас это не касается!

– Вы знаете, что я имею в виду!

– Знаю?

– Не играйте со мной в эти игры, – рявкнул он грозно, подходя к ней. – Зачем вы приехали за мной в Лондон?

Она удивилась его догадливости.

– Вы заблуждаетесь. – Она опять лгала и знала, что никакие силы не заставят ее говорить правду.

– Я не верю вам.

– Это уж ваше дело.

– Нет, – медленно произнес он, – вот здесь вы ошибаетесь. Совершенно очевидно, что это наше общее дело.

Николь не понимала, что он ей говорит. Потом увидела, что взгляд его устремлен на низкий вырез ее декольте, и резко сделала глубокий вдох. Нарастающее желание охватывало ее тело. Прошло немного времени, и он заговорил:

– Я знаю, Николь, что вы никогда не приезжаете в Лондон. Я знаю, что вы приехали из-за меня.

– Очень самонадеянно, невероятно самонадеянно, – ответила она.

– А вы лгунья.

– Нет!

– Тогда зачем вы приехали, если не делали этого со времени скандала?

Конечно, он узнал о ее неблаговидном поступке, как это знали все вокруг, но как приятно было обольщать себя надеждой, что он еще не знает! Или знает, но не придает этому значения.

– Что же вы молчите? Не можете придумать подходящую новую ложь?

Ей стало стыдно, что приходится прибегать ко лжи для своей защиты.

– Почему же, в прошлом году я тоже приезжала в Лондон, а сейчас приехать меня очень просила Регина, это правда!

– Подумать только, я всегда считал вас отличной актрисой, – холодно улыбаясь, проговорил герцог, сделав к ней шаг. Николь попятилась.

– Нет, я не притворяюсь.

– Нет? Вы действительно ужасная актриса. – Он подходил к ней все ближе и ближе, а Николь продолжала пятиться от него.

– В чем дело, Николь? Вы боитесь меня? – поддразнивал он ее.

И тут ей удалось победить свою робость.

– Не обольщайтесь, ваше сиятельство!

– Я и не думал, что вы так боитесь меня. Я же не глупый и хорошо вижу вашу игру. – Он безжалостно улыбался.

– О чем вы говорите?

– Вот и сейчас, Николь, вы играете, – произнес он с пренебрежением.

Николь будто бы вросла каблуками в землю, его насмешливый тон бесил ее.

– Думайте, что вам угодно, но я не имею ни малейшего представления, из-за чего вы так волнуетесь.

– Вы хотите поймать меня в западню, не так ли, милая?

– Вы очень заблуждаетесь, думая так! – выкрикнула она.

– Многие женщины пытались сделать то, чего хотите сейчас вы, но никому не удалось заманить меня и отобрать у Элизабет, вам это понятно?

Его слова были как пощечина. Николь пришла в ярость, глаза ее были полны слез.

– Я не собираюсь отнимать вас у вашей бесценной Элизабет, – прошипела она. – Я вам советую поскорее вернуться к ней, пока она не начала вас искать. Да вдруг еще найдет в такой интимной обстановке! С другой!

– Элизабет дома.

– Греет вам постель? – с издевкой спросила Николь.

Он смутился, но совсем ненадолго.

– А вам хотелось бы это сделать самой? – нанес он ответный удар.

Николь покраснела, она задыхалась от злости. Но, может быть, он этого не заметит в темноте?

– Это место, где мне хотелось бы быть меньше всего.

– Да ну? Может, мне напомнить вам о нашей последней встрече?

– А может быть, мне напомнить вам, что ваше поведение было просто мерзким? – крикнула она.

– Конечно, вы полагаете, что хлестать мужчину плеткой – это верх воспитанности и достойно леди.

– Я полагаю, что это высший класс поведения для леди – хлестать такого мужчину плеткой.

– И скакать по полям в мужской одежде?

Николь взяла себя в руки.

– Я ухожу. Ведь не обязана же я стоять здесь и выслушивать ваши оскорбления!

Он схватил ее за руку. Николь даже не попыталась вырваться, зная, что это совершенно бесполезно. Его лицо приблизилось так близко, что она не могла вздохнуть.

– Уезжайте немедленно из Лондона!

– Какое право вы имеете приказывать мне?

– Ничего из вашей затеи не получится, Николь!

Она вырвалась.

– Я не собираюсь отнимать вас у Элизабет! Меня вовсе не интересуют развратные и безнравственные хамы вроде вас!

– Не интересуют? На самом деле? – Он схватил ее за подбородок своей огромной рукой, и не успела она что-либо подумать, как он прижался своими губами к ее губам.

Она жаждала его поцелуев и боялась их. Неожиданно он отпустил ее.

– Это то, чего вы хотите добиться, Николь. Если вы не уедете из Лондона, то уеду я.

– Прекрасно! – крикнула она ему в ответ. – Прекрасно! Уезжайте! Но мне вы никогда не будете приказывать, как своей бесценной Элизабет!

Он не отрываясь смотрел на нее. От злости его всего трясло. Николь на мгновение показалось даже, что он ее сейчас ударит или заключит в объятия и изнасилует. Но этот миг прошел, и она увидела, как он стремительно уходит от нее через весь дворик. Вот он рванул дверь, и она резко захлопнулась за ним.

Николь, дрожа, села на каменную скамью. Она ничего больше не видела вокруг, только его. Дрожащими руками она закрыла лицо. Боже, зачем, зачем ее угораздило влюбиться в этого герцога Клейборо?

ГЛАВА 9

Николь не могла побороть уныние. Она смотрела в окно, за которым стоял солнечный октябрьский день. Услышав за спиной шаги, она не обернулась: знала, что это Регина.

– Николь, я с друзьями еду кататься в Гайд-парк.

Чарли Ретклиф приобрел новый автомобиль. У нас есть лишнее место, почему бы тебе не поехать с нами?

Николь не повернулась к ней: обладая ангельской невинной внешностью, Регина была очень умной и наблюдательной девушкой и сразу бы определила по ее лицу, что произошло что-то серьезное.

– Думаю, что нет. Я планирую перед обедом покататься на лошади, – сказала Николь, еще минуту назад не имея такого намерения.

Регина не стала настаивать, предупредила, что придет не скоро, и ушла. Николь тяжело вздохнула и отошла от окна. Немного побродив по дому, она устроилась в светло-зеленой комнате. Образ герцога преследовал ее. Она вспомнила все их встречи, каждое выражение его лица, каждое его слово. Это было какое-то дьявольское наваждение!

Появился Олдрик.

– Госпожа, к вам виконтесса Серль!

– Не беспокойся, Олдрик. Не надо объявлять о моем приходе, – сказала Марта, входя в комнату.

Когда слуга вышел, Марта подошла к Николь и села рядом с нею на диван.

– У меня было предчувствие, что ты расстроена, но не до такой же степени. Нужно немедленно выкинуть его из головы, немедленно!

– Не могу, поверь мне, что не могу.

– В Лондоне много других мужчин. Позволь мне представить тебя некоторым.

– Ох, Марта, не беспокойся! Моя репутация далеко обогнала меня.

– Если постараешься, то ты можешь поправить свою репутацию, – сказала Марта с уверенностью.

– А может быть, я не хочу ничего менять, – огрызнулась Николь, а потом схватила Марту за руку, извиняясь: – Не на тебя я сержусь, Марта! Прости, пожалуйста.

– Я знаю.

– Я сделала большую ошибку, что приехала в Лондон, большую ошибку. Теперь я немедленно уезжаю домой.

Марта посмотрела на нее долгим взглядом.

– Уезжаешь? Как трусиха?

Николь зарделась.

– И ты позволишь ему прогнать себя?

Николь промолчала. Марта не знает, что произошло вчера. Он действительно предполагал, что она выполнит его приказ и покинет Лондон. И еще он осмелился предположить, будто бы она его боится! Если она сразу уедет, то, чего доброго, он подумает, что ему удалось прогнать ее из Лондона. Похоже, он совершенно уверен в том, что она приехала в Лондон отбить его у Элизабет. Ведь нужно же такое придумать!

А может быть, в душе она все же рассчитывала на это? Как же еще объяснить ее приезд в Лондон следом за ним?

Она вздрогнула, придя в ужас от такого саморазоблачения. Пусть он думает, что хочет, но она не позволит ему выиграть их дуэль. Она никогда и никому не признается в том, какие она вынашивала планы и на что надеялась, отправляясь в Лондон.

– Ты права, Марта. Я останусь в Лондоне еще по крайней мере на неделю.

– Хорошо. Но ты не должна чахнуть и ныть. Сегодня я играю в теннис, и нам нужен шестой партнер. Ты поедешь со мной, будет очень интересно.

– Я не…

– Николь, ты любишь играть в теннис! Ты должна выходить, появляться то здесь, то там хотя бы для того, чтобы он не думал, что ты по нему сохнешь.

– Какая ты умница, Марта! – сказала Николь, улыбаясь через силу. – Хорошо, я поеду с вами.

В то же утро они отправились в клуб на Стренде. Николь ехала в одной карете с Мартой и прошла в клуб в качестве ее гостьи. В раздевалке они переоделись и выбрали себе ракетки и мячи, а потом присоединились к остальным.

Теннис был особенно популярен среди девушек. На всех кортах, за исключением трех, уже играли, но эти три были оставлены для их группы. Среди играющих была всего одна пара молодых мужчин.

Девушки из группы Марты, дожидаясь ее на выходе из раздевалки; сидели за столиками и пили лимонад. На всех были белые майки и короткие синие юбочки. Ракетки лежали рядом.

– О Боже! – неожиданно воскликнула Марта, едва выйдя из раздевалки.

Николь присмотрелась к ожидавшим Марту девушкам и сразу сбилась с ноги: среди них была Элизабет Мартиндейл, а рядом с нею Стаси Вортингтон.

– Ты мне не говорила, что она будет, – произнесла Николь.

– Я сама этого не знала, извини, ради Бога.

С появлением Марты и Николь беседа девушек сразу оборвалась.

– Привет! – сказала Марта. – Я думала, что нам будет нужен шестой игрок, и привезла с собой леди Шелтон, но вижу, что ошиблась.

– Пожалуй, да! – сказала Стаси, глядя презрительно на них. – В качестве шестого игрока я привела свою кузину Элизабет.

Трудно было не понять, что она не хочет, чтобы Николь играла с ними.

– Я уверена, что мы это как-нибудь уладим, Стаси, – вежливо сказала Марта, как кинжалом пронзая ее взглядом.

– Ничего страшного, – быстро вмешалась Николь, стараясь изо всех сил не глядеть на Элизабет. Прекрасная маленькая блондинка тихо сидела среди людей, взаимная враждебность которых была очевидна.

– Я все равно очень устала. Я бы взяла твою коляску, Марта, и доехала до дому. Потом я пришлю тебе ее назад!

Марта взглянула на нее. Николь не хотела спорить и тоже посмотрела на Марту. Обычно с такими, как Стаси, Николь не церемонилась, но присутствие Элизабет сдерживало ее.

– Может быть, это самое лучшее решение, – сказала высокая рыжая девушка в очках с тонкой золотой оправой. Она нервно посмотрела на Николь. – Я, например, ни с кем не хочу делить свое время на корте.

– Стаси! – Элизабет остановила ее укоризненным взглядом и поднялась с места. – Мы не знакомы, – приветливо улыбнулась она. – Я – Элизабет Мартиндейл, леди Шелтон.

Николь долго не могла пошевелиться, глядя на протянутую руку. Наконец, вспомнив о правилах поведения, она приняла руку Элизабет.

– Здравствуйте, – выдавила она из себя.

– Леди Шелтон, я нисколько не против посидеть в стороне и посмотреть на игру. Правда не против. Вы можете играть вместо меня. На самом деле я не очень люблю спорт.

Николь не хотела такой уступки, но теплая улыбка блондинки и ее голубые глаза были искренне дружелюбны. Очень холодно Николь ответила:

– Не стоит беспокоиться, леди Мартиндейл, вы не должны уступать свое время на корте мне.

– Но я в самом деле не возражаю, – сказала Элизабет, но Стаси толкнула ее в бок:

– Если она хочет ехать домой, пусть едет.

Элизабет поджала свои хорошенькие губки:

– Стаси, у нас времени для игры хватит на всех, даже если я захочу играть. – Она опять обратилась к Николь:

– Мы можем сыграть вместе, но только предупреждаю: я очень быстро устаю. – Она опять улыбнулась Николь открытой, доброй улыбкой.

– Хорошо, – услышала Николь свой напряженный голос. – Однако вы играете первой. – Она не смогла выжать из себя улыбку, да и не пыталась.

Все заняли свои места на кортах, а Николь сидела одна за столиком и делала вид, что следит за игрой. Присутствие Элизабет сильно расстроило ее. Похоже, что невеста герцога Клейборо была очень милым человеком. Николь трудно было принимать ее очевидное дружеское расположение. В силу сложившихся обстоятельств это расположение не должно быть искренним. Только тут Николь сообразила, что следит за игрой Элизабет и совсем не обращает внимания на остальных. Она буквально не могла оторвать от нее глаз. Элизабет и правда очень устала: у нее не было ни выносливости, ни сил. Фактически никто хуже ее на кортах не играл. Она едва могла ударить по мячу. И такую женщину любит герцог? Бледную, худую блондинку? Женщину настолько хрупкую, что она не может сыграть партию в теннис? Женщину с простодушными голубыми глазами и всегда готовой улыбкой? Но из всех девушек, которые присутствовали здесь, больше всех ей нравилась Элизабет. Одна она пыталась выразить ей дружеские чувства. Даже подруги Марты – Джулия и Абигайль – смотрели на Николь подозрительно и не пытались заговорить с ней. Через десять минут Элизабет, вся запыхавшаяся, раскрасневшаяся и вспотевшая, покинула корт.

– Я же говорила вам, что быстро устаю, – сказала она, садясь на стул рядом с Николь.

Николь быстро налила ей лимонаду, а Элизабет сидела, обмахиваясь кем-то забытым журналом, и не могла говорить. Жадно глотая лимонад, она, успела благодарно кивнуть Николь и, наконец, произнесла:

– Спасибо. Мне нужно отдохнуть. Не следовало сюда приезжать, последнее время я очень плохо себя чувствую.

– Может быть, вы заболеваете гриппом? – спросила Николь, вертя в руках ракетку.

– Не думаю, – печально ответила Элизабет.

Николь оставила ее и пошла на корт. Она немного поиграла с Матильдой, но та была слабым игроком. В это время подошла Стаси.

– Давай сыграем? – спросила она, как-то нехорошо улыбаясь.

Стараясь никак не выразить своего отношения к ней, Николь согласно кивнула головой. Стаси играла лучше всех, и было совершенно очевидно, что она хочет наказать Николь. Девушки разошлись по своим местам, и игра началась. Николь часто играла с братьями на общественном корте недалеко от Лессинга, и они ее довольно прилично тренировали, теперь она легко принимала подачи своей напарницы и с силой возвращала мяч на ее сторону. Постепенно ожесточение игры возрастало. Девушки все сильней и яростней посылали мяч друг другу. Вдруг Стаси удалась сильно подкрученная подача, принять которую было трудно и мужчине. Однако Николь в стремительном броске достала подачу, и сильно подрезанный ею мяч упал, едва перелетев сетку. Эту подрезку Стаси взять не смогла. Игра стала еще более яростной. Девушки смотрели друг на друга с явной неприязнью и ожесточенно били по мячу. Николь уверенно набирала очки. Другие девушки прекратили играть и внимательно следили за поединком. Элизабет тоже стояла у самого корта. Было видно, что Стаси устала, в то время как Николь дышит ровно и легко.

– Может быть, хватит? – сладким голосом спросила Николь.

– Правду про тебя говорят, – задыхаясь, выплевывала слова Стаси, – что ты не леди. Ты даже в теннис играешь не как леди. – С этими словами она покинула корт.

Николь, покраснев от смущения и злости, подошла к Марте и Элизабет, которые, в отличие от других, не отвернулись от нее.

– Пожалуйста, простите Стаси, – попросила Элизабет, беря Николь за руку.

Николь отдернула свою руку.

– Она не всегда так груба. Не знаю, что на нее нашло, – говорила Элизабет, умоляюще глядя на Николь.

Николь не ответила, и Элизабет отвернулась от нее.

– Я совсем забыла про эту ведьму Стаси, прости меня, Николь. Она вообще ведет себя ужасно со всеми, кто не принадлежит к ее любимому кругу. Она думает, что даже солнце всходит и заходит по ее капризу потому, что она племянница Нортумберленда. Если бы ее здесь не было, я уверена, что другие девушки были бы с тобой более дружелюбны.

– Твои друзья были в ужасе от моего присутствия.

– Это неправда. Джулия и Абигайль всегда такие молчаливые и стеснительные. Но если ты немного потерпишь, они к тебе привыкнут, и ты увидишь, какие это милые девушки!

Николь согласно кивнула, и они обе подошли к девушкам, собравшимся у столиков с лимонадом. В это время Элизабет, отведя Стаси в сторону, отчитывала ее:

– Как ты можешь быть такой грубой, Стаси? Это невыносимо. Ты должна немедленно извиниться перед леди Шелтон.

– Я? Извиняться перед этой дикаркой? Иногда ты просто слепа, Элизабет, видишь в людях только хорошее и больше ничего не хочешь замечать. Ты что, ничего о ней не слыхала? Ее не принимают, и тут уж ничего нельзя изменить.

– Ты очень недоброжелательна, – возразила Элизабет. Затем она подошла к Марте и Николь.

– Вы уже уходите? Может быть, мы поменяемся партнерами и сыграем еще? Время, кажется, есть!

Николь не могла поверить, что эта совершенно незнакомая ей девушка защищает ее перед своей кузиной да еще заботится о том, чтобы она получила максимум удовольствия от поездки в теннисный клуб.

– Извините, но у меня другие планы.

– Может быть, мы сыграем с вами в другой раз? – спросила Элизабет. – Было очень приятно с вами познакомиться.

– И мне тоже, – с трудом произнесла Николь.

В карете Марта и Николь долго молчали.

– Ну, что ты о ней думаешь? – поинтересовалась Марта.

– Я думаю, что она очень милая и красивая девушка.

– Да, Элизабет – очень приятный человек, и все ее любят, – сказала Марта.

Николь повернулась к окну, но сквозь пелену слез она вряд ли что-нибудь видела.

– Поэтому герцог любит ее, а не меня, – печально проговорила она.

Марта промолчала.

– Леди Элизабет сейчас спустится, ваше сиятельство!

Герцог посмотрел на свои золотые, с бриллиантом в восемнадцать каратов, часы и стал нервно ходить по маленькой гостиной. Элизабет было несвойственно опаздывать, но на сей раз она спустилась только через десять минут, причем одетая не для выхода в театр, а в свое повседневное платье.

– Ты забыла обо мне? – спросил он с наигранным изумлением.

Элизабет тяжело вздохнула, подходя к нему.

– Извини меня, пожалуйста, Хэдриан. Я не забыла. Боюсь, что я сделала большую ошибку. – Она опустилась на кушетку, и он сел с ней рядом.

– Ты что, плохо себя чувствуешь?

– Нет. Я очень устала. Сегодня днем я немного поиграла в теннис, и это меня очень изнурило. Мне бы нужно было послать тебе записку и отменить встречу, а я не сделала этого. Мне так хотелось тебя видеть! Я надеялась, что короткий сон вернет мне силы и хорошее настроение. Но я только что проснулась, а усталость не прошла.

– Не беспокойся обо мне, – сказал герцог. – Тебе ни в коем случае нельзя было играть в теннис, Элизабет. Сейчас тебе необходимо вернуться и лечь в постель.

Она ласково взяла его за руку.

– Ты не сердишься на меня?

– Конечно, нет, хотя и надо бы. Ты получила удовольствие от игры в теннис?

Она посмотрела на него в смятении.

– Нет. Произошел неприятный инцидент, и я расстроена до сих пор.

– Что же тебя так огорчило?

– Две леди были ужасно грубы с третьей. Но самое печальное в том, что одна из этих двух – Стаси.

– Стаси – не самый добрый человек, мы это знаем!

– В самом деле, мне так было жалко леди Шелтон. Такое ничем не оправдывается. Я знаю, несколько лет назад был скандал, но это же было так давно! Нельзя человека не прощать всю жизнь.

Герцог замер.

– Так ты говоришь, что девушка, которую обидели, была Николь Шелтон?

– Да. Ты знаешь ее?

Герцог встал. Она не уехала…

– Понимаешь, Николас Шелтон – мой сосед по имению Чепмен-Холл, которое я недавно получил в наследство. Перед тем как ехать в Лондон, я обедал у них.

– После этого инцидента ей было очень больно, но она не подала вида. Николь – очень гордая девушка. Я сразу же сказала Стаси, что огорчена ее поведением.

Герцог нервно откашлялся. Ему было неловко не только от этой беседы, но и от того, как он себя вел с Николь, от сокровенных мыслей, вынашиваемых им, о ней. Только вчера он опять едва не потерял над собою контроль. Только вчера он был так близок к ней, что мог обнять ее и делать с ней все что угодно. Но разговаривать о Николь со своей невестой ему казалось неприличным.

– Необходимо удерживать Стаси от таких поступков. Мне кажется, что сегодняшний ужин можно отложить на завтра, как ты думаешь?

«Но почему она не уехала из Лондона? Неужели она все еще на что-то надеется?»

– Это было бы прекрасно. Хэдриан, насколько я понимаю, Николь не очень принимают в свете. Сейчас же, когда она в Лондоне, я думаю, это особенно несправедливо.

Герцог задумался. Он понимал, что, если продолжить эту тему, ему придется признать, что с Николь поступают несправедливо, придется осудить Стаси и все это обсуждать со своей невестой. Быть защитником Николь ему вовсе не хотелось.

– Жизнь не всегда справедлива, – заявил он.

– На тебя это непохоже! Я собираюсь пригласить ее на поэтический вечер к себе и уж позабочусь, чтобы ее приняли как нужно.

Герцог усмехнулся. С одной стороны, стремление Элизабет помочь Николь войти в общество было благородно и справедливо, но, с другой стороны, сближение Элизабет и Николь было просто немыслимо.

– Я видел леди Шелтон, и она произвела на меня впечатление довольно сильной женщины, вполне способной выстоять против каких-то сплетен.