Текст книги "Воин древнего мира"

Автор книги: Брайан Ламли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 4
Шатер царицы

Трепанация была известной Хатон-алу операцией: его отец проделал подобное изгнание духов из одной молодой женщины лет тридцать тому назад. Правда, лекарь не был уверен в том, какие заклинания следует произносить и в какой позе уложить оперируемого, как встать участвующим в ритуале, но был готов попробовать. Его коллеги могли бы присоединиться к нему для произнесения самых действенных лечебных заклятий.

Аштарта не очень верила в лечебную магию врачевателей, а поэтому приказала им покинуть ее шатер.

Лекари использовали и магию, и науку, что не особо нравилось царице. Аштарта принимала магию саму по себе, у нее имелись многочисленные доказательства эффективности многих магических искусств, однако она подозревала, что в оккультных науках лекари были лишь любителями, а не профессионалами. Пусть вправляют конечности и зашивают раны, но если ранена душа... Истинные маги завоевали уважение Аштарты, причем многократно подтверждали свои способности, поэтому, по совету Имтры, царица пригласила их в свой шатер.

Их было всего семь по числу мистических искусств Древних – могущественных богов-магов, которые когда-то, в далекие времена младенчества Земли, пришли со звезд... Баланс в войне с Кеметом склонился в пользу Аштарты – а это являлось прямым результатом неимоверных усилий семи мудрейших. Их магия очистила от черных сил территорию Африки на тысячу лет вперед. Эти черные силы, если б не вмешались семеро мудрейших, могли бы изменить жизнь не только в Африке, но и во всем мире, причем – навсегда!

Перед началом последнего наступления Куша семь магов отправились в самый труднодоступный район Гилф-Кебира и оставались там, помогая оттуда армиям Куша. Теперь же с дюжину всадников были отправлены на их поиски с приказом немедленно проводить их к кандассе. Ожидая появления магов – что могло случиться и через несколько дней, – Аштарта подробно расспрашивала Имтру о возможностях мудрейших.

Как объяснил старик, существовала алхимия, которая родилась вовсе не в Кемете. Она была древним искусством, когда Нил еще струился малым ручейком: заговоры или гипноз; некромантия или общение с мертвыми; гадание по языкам пламени или управление стихией огня; толкование снов; управление стихиями воздуха, воды и земли; и, наконец, ментализм – использование разума как физической силы – все эти искусства были воплощены в семи магах в той или иной степени.

Сам Имтра, всю жизнь занимавшийся изучением наследия Древних, разбирался во всех семи искусствах.

Имтра долго объяснял царице, на что способны семь магов. Все это время полководец Манек Тотак сидел и слушал старика. Хотя глаза молодого мужчины ввалились, он казался очень внимательным и сосредоточенным для человека, не спавшего уже несколько суток. Очевидно, он, как губка, впитывал все, о чем говорил маг. Этот неподдельный интерес не прошел незамеченным для Аштарты. Однако царица объяснила его беспокойством за судьбу Кхайя Ибизина. И все же... Аштарта не была удовлетворена рассказом Манека и ей совсем не нравился договор о перемирии, заключенный с фараоном.

Имтра перешел к объяснению возможностей ментализма, который в более поздние времена станет известен как телепатия, телекинез и левитация. Неожиданно царица подняла руку, жестом попросив его замолчать. Она тоже очень устала, а монотонный голос Имтры усыплял.

– Потом, потом, – сказала она старику. – Сейчас я поговорю с полководцем.

– Аштарта, – тут же ответил Манек, выпрямляясь. – Наверное, я оскорбляю тебя своим присутствием.

Я весь в грязи после долгого путешествия. Может, мне...

– Ты не оскорбляешь, – перебила она его. – И никогда не оскорблял. Но я уверена, что усталость замедлила работу твоей мысли и языка, потому что я до сих пор нахожу неубедительным то, что ты рассказал мне. Объясни мне еще раз, как полководец Кхай оказался в руках слуг фараона. Ничего не упускай, потому что на карту поставлено будущее Кемета – если вообще у земли фараонов есть будущее.

Втроем они сидели вокруг тела Кхайя, а тот, как мертвец, лежал на широкой скамье, застеленной мехами. Имтра вздохнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и ненадолго расслабившись.

В своем нынешнем настроении кандасса была совершенно несносной. За последние несколько часов Имтре пришлось выслушать ее гневные крики, отчаянные рыдания и настойчивые вопросы. Теперь снова пришла очередь Манека Тотака, и Имтра радовался, что его хотя бы на время оставили в покое.

Кандасса, казалось, забыла, что приказала объяснить их видения на поверхности пруда Яйт-Шеш, и маг был доволен. Видение царицы оказалось очень трудным для толкования. Оно, по мнению Имтры, было пропитано символикой. Свое же собственное видение он считал простым, но знал, что если расскажет о нем Аштарте или даже намекнет на то значение, которое, как он подозревал, единственно правильно, то разобьет ей сердце. Пусть вначале на Кхайя посмотрят семь магов, а потом он расскажет, что увидел на темной поверхности, объятой языками синего пламени.

Пока Имтра, задумавшись, тихо сидел на своем месте, Аштарта снова взялась за полководца.

– Ну, Манек? Я жду, – требовательно сказала она.

– Ваше Высочество, – ответил полководец, – я уже рассказал все, что знаю...

– Расскажи снова и не вздыхай. Как случилось, что они схватили Кхайя?

Женщина протянула руку и дотронулась до щеки неподвижного полководца.

Сначала казалось, Манек вот-вот возмутится, но потом он пожал плечами и опустил взгляд. Вместо того, чтобы разозлиться, он уставился в пол, посыпанный белым песком. Он понимал, Аштарте не понравилось то, как он уладил дела. Возможно, она винила именно его в том, что случилось с Кхайем. Манек и в самом деле был виновен.

Мы разбили лагерь недалеко от стен Асорбеса, – начал Манек после недолгого молчания. – Наши армии громили кеметов... Но людям требовался отдых. Мы поставили шатры в четырех или пяти милях от города. У нас было мясо, потому что пастухи фараона не успели загнать скот в город до того, как мы его окружили. Мы даже захватили двух пастухов, гнавших стада в город. Они оказались очень молоды и мы их отпустили... Мы ели и отдыхали, а в это время черные маги фараона наслали на нас свои чары... Я уже рассказывал об этом...

На следующий вечер мы отправились на переговоры с военачальниками кеметов. Тогда враги и схватили Кхайя. Как это получилось... – Манек покачал головой. – Невероятно, но мы вели себя так глупо. Мы ничего не подозревали. Удивительно, что они не взяли в плен и меня...

– Вот-вот, расскажи мне об этом, – перебила царица. – Объясни, почему они схватили Кхайя, пока ты...

– Ваше Высочество! Ваше Высочество! – в шатер без разрешения вбежала смущенная служанка. – Ваше Высочество, мудрейшие здесь! Они появились, как вы и приказали. Но всадники, посланные за ними, еще не вернулись. Маги говорят... что узнали о вашем желании их видеть... и пришли!

Глава 5
Болезнь Кхайя

Уже спускалась ночь, когда Манека Тотака "разбудил один из его воинов. Аштарта выгнала полководца из своего шатра, как только прибыли семь магов. Царица хотела поговорить с ними наедине. Имтре она разрешила остаться, хотя его способности не шли ни в какое сравнение со способностями мудрейших. Манек тоже предпочел бы остаться, но он был воином и ничего не смыслил в оккультных искусствах. Кандасса заявила, что пошлет за ним, когда у нее появятся новости. Теперь она явно пришла к какому-то решению и хотела видеть полководца.

Манек готовился предстать перед царицей, но его терзали недобрые предчувствия. Он помыл лицо холодной водой из кувшина, расчесал бороду. Выйдя из маленького, наскоро установленного шатра, он направился к Аштарте. Его очень волновало, что скажут маги о Кхайе. Не так давно он с насмешкой отмахнулся бы от магии в любой ее форме и доверился бы твердой руке и острому клинку, а не колдуну, чародею или старому Имтре, вечно бормочущему что-то себе под нос. Однако в последнее время он убедился в разрушительной силе магии, а поэтому изменил свое мнение. Теперь он знал, что без семи магов Куш никогда не выиграл бы войну с Кеметом.

Их сила была... необъяснимой – нечеловеческой.

Ходили слухи, что так же, как Хасатут, эти семь магов происходят от самих Древних! Именно поэтому (по крайней мере, так гласили легенды!) они отличались от обычных людей, и эти отличия не ограничивались их фантастическими возможностями...

Когда Манек выходил из шатра Аштарты, он увидел приближение мудрейших. На этот раз он поразился точно так же, как и во время своей первой встречи с ними. Странные и опасные люди. Они прибыли из семи стран, граничащих с Кеметом: из Сидона, Куша, Дарфура, Нубии, Тира, Аравии и Синая, и тем не менее, походили на горошины из одного стручка. Все были очень старыми, но бодрыми и славились исключительно острым умом. Их выделяла одинаковая осанка: маги всегда держались гордо и прямо. Еще у них были слишком большие головы, что отличало их от остальных людей, как особую расу. Однако если они в самом деле являлись потомками Древних, то этого следовало ожидать.

Войдя в шатер кандассы, Манек склонился перед ней и повернулся к семи магам. Хотя он не видел их с момента начала военных действий, но прекрасно знал, какую роль они сыграли в разгроме армий фараона.

Полководец поприветствовал каждого по очереди, признавая свой личный долг перед ними, и долг Куша, земель Сидона и Нубии. Манек старался по возможности не встречаться с ними взглядом, тем не менее внимательно их разглядывал и пытался определить настроение и понять, насколько они сочувствуют несчастному Кхайю.

Однако маги оказались совершенно непроницаемы, в особенности желтокожий. Манек ломал голову над тем, пришли ли они к какому-нибудь решению. Без сомнения, чародеи потратили много времени на раздумья. Полководец снова позволил себе бегло осмотреть лица всех семерых, расположившихся у одной из стен шатра со сложенными на груди руками, облаченных в длинные белые одежды.

Манек не знал их имен, но легко определял их происхождение. Если идти слева направо, то первым стоял желтокожий маг, из восточных земель – еще совсем недавно он был пророком в Аравии; бледнолицый, длиннобородый тирский маг; чернокожий нубиец с курчавыми волосами – из лесов в южной части страны; долговязый, словно весь ушедший в рост, – маг из болот в приграничных областях Сидона; юркий, наблюдательный маг с коричневой кожей и проницательным взглядом – из горных районов Дарфура; синайец с обветренным загорелым лицом – с раскаленных восточных берегов Великого Моря; и, наконец, отшельник-маг из Куша, странник, путешествующий по горам, долинам и равнинам на западе. Все они собрались, чтобы дать совет Аштарте, пришли, когда царице потребовалась их помощь. Манек Тотак почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

– Полководец, – послышался голос царицы, привлекая к себе внимание Манека, – ты кажешься бледным. Что-нибудь не так?

– Ничего, Ваше Высочество. Только... меня беспокоит состояние полководца Кхайя.

Царица кивнула:

– Оно беспокоит нас всех. И не без основания.

Манек посмотрел на Аштарту, стоявшую рядом с больным, и только сейчас заметил огромные круги под глазами царицы. Он подошел к тому месту, где лежал Кхай, взглянул на него сверху вниз, а затем опять повернулся к кандассе. Несколько секунд они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Полководец, – послышался слегка дрожащий голос Имтры, который, волоча ночи, вышел вперед из затененной части шатра. – Полководец Кхай Ибизин не болен – в том смысле, который мы вкладываем в слово «болезнь». Лекари никогда не смогли бы ему помочь, потому что случившееся с ним находится вне пределов их понимания и возможностей. Однако когда я был у священного пруда Яйт-Шеш, мне явилось видение, и мое толкование этого видения только что подтвердили мудрейшие. Нельзя, конечно, исключать шанс, что мы все ошибаемся. В таком случае, полководцу Кхайю уже ничем не помочь. Однако если мы правы...

– То что тогда? – подбодрил Манек старика. Во рту у молодого полководца неожиданно пересохло, он перестал ощущать какой-либо вкус, ожидая продолжения речи Имтры.

– Нам потребуется доброволец для выполнения опасного и рискованного задания.

– Задания?

– Да, Манек, – раздался голос кандассы, хриплый от переполнявших ее эмоций – она решила вновь вступить в разговор. – Ты знаешь Кхайя с тех пор, как он присоединился к нам, придя из Кемета. Вы были соперниками в играх, сражались бок о бок, как воины, стали друзьями и полководцами. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо. Ты готов стать добровольцем и попробовать спасти друга?

– Я... я сделаю все, что вы хотите от меня, Ваше Высочество, вы же знаете это. Но что это за задание, о котором вы говорите?

– Мы можем объяснить его суть, Ваше Высочество? – послышался голос, принадлежавший желтокожему магу, напоминавший шорох листьев и дуновение ветра.

Как один, все семь магов шагнули вперед и встали вокруг скамьи, на которой лежало неподвижное тело полководца Кхайя. В этот круг также попали Имтра, Манек и кандасса.

Желтокожий маг остановился напротив Манека Тотака, затем повернул свою огромную голову к кандассе. Его миндалевидные глаза ярко блестели в свете лампы.

– С вашего разрешения. Ваше Высочество? – обратился он к Аштарте.

– Пожалуйста, продолжай, – тут же кивнула царица. – Время не терпит.

Теперь головы семерых магов склонились, подобно бутонам насекомоядного растения вокруг мошки.

– Колдуны, служащие фараону, забрали душу Кхайя Ибизина, – сообщил Манеку желтокожий маг. – Они совершили над ним погребальный обряд, который проводится над телами умерших людей благородного рода! Они послали его Ка через столетия, чтобы он вселился в новое тело еще не рожденного младенца.

Уставившись в глаза желтокожего мага, Манек поинтересовался:

– И как я могу ему помочь?

– Нам не слишком известен этот ритуал, – продолжал маг тихим голосом, больше напоминающим шепот, – ведь мы не творим зла, как колдуны фараона, известные своей жестокостью. Однако мы считаем, что сможем повторить их темные деяния.

Огромные головы наклонились еще ближе к Манеку.

– Мы хотим послать твой Ка по пути Кхайя, чтобы ты родился заново в далеком будущем. Мы хотим, чтобы ты нашел Кхайя и вернул его назад. Это и есть твое задание, Манек Тотак. Если оно не будет выполнено в самом скором времени, то смертное тело Кхайя погибнет и превратится в никуда не годную оболочку.

Лишенное души, тело полководца скоро умрет. Ты – идеальный выбор, потому что ты хорошо знал Кхайя, и, конечно, узнаешь его Ка в новом теле, когда встретишь его в мире будущего.

Горло Манека пересохло, а язык прилип к небу. Он переводил взгляд с одного мага на другого, а потом остановил его на Аштарте.

– Сделай это для меня, Манек, – попросила царица, – и ты сам назовешь награду, которую хочешь получить.

Манек наконец нашел в себе силы ответить:

– Кандасса, ты должна знать, что я попрошу у тебя самое ценное.

На мгновение глаза Аштары округлились, однако, подумав, она кивнула:

– Если ты хочешь этого, Манек, то да. Я давно считаю тебя честолюбивым человеком и давно ломала голову: любишь ли ты меня или просто желаешь сесть на трон Куша.

Полководец уже собирался ответить, но Аштара подняла руку, жестом приказав ему молчать.

– Это неважно. Теперь тебе должно быть известно, что мое сердце всегда принадлежало Кхайю. И... если он умрет, я не смогу больше жить. Я хочу, чтобы он жил здесь, в этом мире, пусть даже никогда не сможет стать моим мужем. За это я готова заплатить любую цену... Даже на таких условиях ты не откажешься назвать меня своей царицей?

– На любых, Аштарта.

– Значит, ты согласен? – в ее голосе звучала мольба. Она так надеялась, что Манек откажется.

– Я постараюсь справиться с этим. А когда я вернусь – с душой Кхайя или без нее – ты обещаешь сделать меня царем Куша?

Девушка опустила голову и кивнула, а потом подняла глаза и встретилась взглядом с Манеком.

– Да. И, если хочешь знать мое мнение, я считаю, что очень немногие в Куше могут стать лучшими царями, чем ты.

– Манек, – приблизившись, обратился к полководцу Имтра. Как обычно, старик едва волочил ноги, правда, голос его звучал резче, чем когда-либо доводилось слышать Манеку. – Ты станешь царем, если вернешься! Ты, конечно, понимаешь, что твое возвращение не гарантировано? Никто не может сказать, что ожидает тебя в следующей жизни. Ты можешь погибнуть. Шансов выжить не так уж много...

Глава 6
Путешествие во времени

– Как это произойдет и когда? – поинтересовался Манек. – Моя армия стоит лагерем там, где когда-то росли леса Кемета, а тысячи воинов Кхайя ждут у стен Асорбеса. Хотя там находятся вожди племен, составляющих наши армии, воины не будут ждать вечно. Кто передаст им твои приказы, Аштарта, и что именно ты им прикажешь? Без полководцев армия превращается в толпу и...

– Если все пройдет гладко, то армиям не придется долго ждать своих полководцев, – проговорил Имтра. – Пока армия Кхайя стоит у стен Асорбес, фараон останется в пирамиде. Пусть подождет! А на остальные твои вопросы могут ответить только мудрейшие.

Вперед вышел нубиец и сказал низким грудным голосом:

– Ты должен довериться нам, Манек Тотак. Мы совершим ритуал на рассвете с восходом солнца. Если что-то пойдет не так, его можно будет повторить на закате. Однако все должно получиться. – Маг уставился на Манека огромными темно-карими глазами. – Я – маг заговоров. Я приду за тобой на рассвете и приведу тебя сюда, в шатер Аштарты. Ты уснешь, и во сне я заставлю твой разум убедиться в важности поставленной задачи, чтобы ты не забыл о ней в своей новой жизни, а исполнение стало твоей целью.

Закончив речь, нубиец отступил, снова встав рядом с другими магами.

– Остался лишь один вопрос, – сказал желтокожий маг Имтре.

– Да! – кивнул Имтра и повернулся к Аштарте. – Кандасса, когда Манек найдет Кхайя в будущем, ему потребуется инструмент, чтобы отделить истинную суть Кхайя. Ка, конечно, будет принадлежать Кхайю, но наш Кхай будет спать. Нужно показать ему что-то знакомое, чтобы он проснулся!

Аштарта задумалась, нахмурилась, покачала головой и уточнила:

– А что именно?

Имтра повернулся к семи мудрейшим. Желтокожий маг взял в руки маску, лежавшую на мягкой подушке.

Это был золотой лик Аштарты, который должен был закрыть ее лицо после смерти. Кандасса потребовала изготовить ее на тот случай, если армия фараона разобьет ее войско. Она бы не пошла в рабство, а убила себя в пещере в горах. Умирая, она надела бы на лицо эту маску. Ее тело разлагалось бы, а лицо осталось прекрасным, скрытое под золотой маской, и царица попала бы в следующий мир такой же красивой, как была в этом.

– Твоя маска, царица! – ответил Имтра. – Она идеально подходит для этого.

– Моя маска? Но как мы можем послать твердый;, осязаемый предмет вслед за Ка Кхайя сквозь столетия? Я не понимаю.

Имтра улыбнулся, и его лицо сморщилось, как старая кожа.

– Мы не собираемся никуда посылать маску, кандасса, а просто положим ее в ящик из твердого дерева и закопаем в землю. О том, где она зарыта, будут знать только двое – я и Манек Тотак. Когда Манек проснется в будущем, то вспомнит о маске – об этом позаботится маг заговоров. Манек выкопает ее. Когда же он найдет Кхайя, тот увидит маску...

– И все вспомнит! – закончила фразу Аштарта. – Прекрасно! Но...

– Ваше Высочество?

– Пусть это будет не только маска. Взгляните... – она показала на правую руку лежащего без движения полководца. – Кхай носит кольцо. Он носил его еще мальчиком и ни разу не снимал с пальца. Вы видите, как глубоко оно врезалось в кожу? Это кольцо подарил ему отец. Снимите его!

Послали за лекарем. Появившись в шатре, он обильно смазал маслом средний палец на правой руке Кхайя, а потом осторожно снял тяжелое золотое кольцо, которое навсегда оставило след на руке полководца. На внешней поверхности кольца тускло поблескивал в свете ламп выпуклый анк[2]2
  Анк – египетский крест, Т-образная фигура, увенчанная кольцом, символ жизни в Древнем Египте.


[Закрыть].

Да, кольцо подойдет, – кивнул Имтра. – Кхай был родом из Кемета. А жители этой страны верят, что такой крест защищает их. Раз уж кольцо не помогло Кхайю в этой жизни, давайте молиться, что оно лучше послужит ему в следующей.

– Манек, – протянув руку, повернулась Аштарта к молчащему полководцу, – дай мне твое кольцо.

Не говоря ни слова, Манек снял с пальца серебряное кольцо и протянул царице. Аштарта отдала оба кольца Имтре и сказала:

– Пусть они будут закопаны под покровом ночи сегодня же. А ты, Манек, хорошенько запомни место.

Возвращайся окружной дорогой. Завтра, на восходе солнца мы проведем ритуал. А затем...

Царица повернулась к желтокожему магу.

– Сколько вам потребуется времени? – уточнила она.

Маг сложил длинные пальцы пирамидой и несколько секунд молча разглядывал их.

– Если все пройдет хорошо, кандасса, – прошептал он, – то превращение произойдет мгновенно. Как бы далеко ни ушел дух Кхайя Ибизина, как бы далеко ни пришлось идти за ним Манеку Тотаку, сколько времени ни потребовалось бы Манеку искать эти захороненные предметы, а потом искать Кхайя – во всем этом время не играет роли, потому что когда Ка Кхайя и Ка Манека вернутся, они будут притянуты в это место и в это время. После того, как мы проведем ритуал, Манек будет напоминать восковую фигуру, точно так же, как сейчас полководец Кхай. Затем, если все пройдет нормально, оба проснутся!

– Если все пройдет нормально, – повторила царица дрожащим голосом, готовая расплакаться. – Так много неясности. Что может пойти не так? Скажи мне.

Маг покачал своей огромной головой.

– Мы никогда раньше не проводили подобного ритуала, дитя мое. И...

– И невежество опасно? Ты это хотел сказать?

– Кандасса, у нас есть только один шанс вернуть к жизни Кхайя Ибизина, вернуть его Ка в наше время.

Если же наш план провалится...

Он с грустью покачал головой. Аштарта повернулась к Имтре.

– А теперь иди, старик, – приказала она. – Сделай все, что требуется.

Старый маг посмотрел на Манека Тотака, и полководцу показалось, что глаза старика внезапно подернула пелена.

– Пойдем, Манек, – позвал Имтра. Он первым покинул шатер, растворившись в вечерних сумерках. – Нам нужно найти подходящее место, чтобы захоронить сокровища. А затем тебе следует поспать.

– Поспать? – переспросил Манек. – В эту ночь я не буду спать. После того, как мы закопаем в землю маску и кольца, я должен буду уехать. Деревня Тона Эмахла недалеко отсюда, на западе, за холмом Дах-Бхас.

– Это так, – согласился Имтра. – Но что ты собираешься там делать?

– Тона убили, когда мы сражались против армии фараона на равнине. После него не осталось сына, продолжателя его рода. А вдова Тона не знает об этом.

– И ты хочешь лично сообщить ей об этом?

– Да, – кивнул Манек. – И я проведу с ней ночь.

Она красивая женщина. Теперь у нее нет ни семьи, ни детей. А я давно не видел женщин Куша. Эта женщина знала меня до того, как познакомилась с Тоном, и я женился бы на ней, если бы не желал сесть на трон Куша.

Старик удивленно" посмотрел на молодого полководца, но не успел ничего сказать, потому что Манек схватил его за руку.

– Послушай, старик. Если я погибну и не вернусь из путешествия в будущее, проследи за тем, чтобы вдова Тона Эмахла получила все, что ныне принадлежит мне. Если же случится так, что... – Манек замолкал, пожал плечами и добавил:

– Отцом будет считаться Тон Эмахл. Он недавно виделся с женой.

– Мы все будем надеяться и молиться за твое возвращение, Манек, – ответил Имтра.

– В самом деле? – резко повернулся к нему молодой человек. – Ты будешь молиться, Имтра? Я всегда считал, что твоим любимчиком был Кхай! Или, возможно, именно поэтому ты будешь молиться за мое возвращение – чтобы вместе со мной вернулся и он.

Ладно, это не играет роли. Если я вернусь, я сам позабочусь об этой женщине. Я найду ей мужа из своих людей...

– Зачем ты это делаешь, Манек? – спросил Имтра. – И почему ты отправляешься к какой-то женщине именно этой ночью, когда кандасса пообещала отдаться тебе?

– Ты веришь в то, что говоришь, старик? – воскликнул Манек. – Она пообещала мне трон Куша и ничего больше. Аштарта будет моей царицей, но никогда не станет моей женщиной. Почему я еду к вдове Тона Эмахла? Взгляни на яркие небеса Куша, освещенные звездами. Завтра я отправлюсь искать свою судьбу в новом мире, Имтра, и могу больше никогда не увидеть эти небеса. Чему быть, того не миновать. Но сегодня ночью... сегодня ночью я намерен оставить часть себя в этом мире. Теперь ты понимаешь?

Вместо ответа Имтра резко вырвал руку из цепких пальцев молодого полководца.

Пошли, – позвал он. – Нас ждет работа. И постарайся вернуться к тому времени, когда нубийский маг придет за тобой...

* * *

Когда на востоке серая предрассветная мгла сменилась первыми светлыми мазками утренних красок, маг заговоров нашел Манека Тотака, усталого, изможденного и замерзшего, пытающегося согреться у тлеющих головешек костра на открытом воздухе. Они вместе отправились в шатер Аштарты, где уже были сделаны необходимые приготовления. В лагере стояла тишина, только по его периметру передвигались едва различимые фигуры дозорных, несущих стражу.

В шатре Аштарты нубиец уложил Манека на вторую скамью, стоявшую рядом с той, на которой лежал Кхай. Под голову Манека маг подложил подушку, подвесил к потолку светильник и начал делать странные жесты перед лицом полководца, одновременно монотонно произнося убаюкивающие слова. Манек не понимал их значения – если в них вообще был смысл, – но, тем не менее, они действовали на него успокаивающе. К тому же он страшно устал и ему было приятно просто лежать на скамье и слушать монотонные тихие нашептывания черного мага.

На пальцах нубийца было надето много разных блестящих колец. Они сверкали в золотых лучах светильника и слепили Манека. Полководец прикрыл веки, чтобы не ослепнуть, и тогда начал лучше воспринимать значение произносимых магом слов, которые до этого казались ему бессмыслицей. Теперь маг рассказывал, что полководцу следует делать во время следующего воплощения, снова и снова повторяя это, требуя полного подчинения, впечатывая в мозг Манека цель его путешествия в другой мир, на много столетий вперед...

Когда на востоке начала разгораться заря, а огонь в светильне почти угас, где-то далеко закричал петух.

Нубиец выпрямился, отошел к одной из отгороженных частей шатра и отвел занавеску в сторону. За ней ждали шесть других магов. Они сидели кругом на полу, поджав ноги. Предметы, используемые в магических ритуалах, лежали рядом: бронзовые кадила, золотые палочки, высокие куполообразные головные уборы и накидки с вышитыми золотом символами. Имтра тоже был там, но сидел отдельно от других, на стуле.

Семь магов молча взяли атрибуты колдовской власти и встали вокруг недвижимого тела Манека Тотака. Имтра же покинул шатер Аштарты и отправился в соседний, где жили ее служанки. Через несколько минут он вернулся вместе с заспанной кандассой.

Теперь восточный горизонт уже горел зарей, и очень скоро солнце должно было подарить земле первый луч нового дня.

Сердце Аштарты учащенно забилось, когда она вслед за Имтрой вошла в царский шатер...