Текст книги "Жемчуг Лутры"

Автор книги: Брайан Джейкс

ГЛАВА 38

Пижма разломила желудь и, достав из него клочок пергамента, стала читать вслух:

 
– С пятой слезой -
Доблестный воин,
Что великой славы достоин.
Мозгами раскинь
И ушами своими:
Искомое спрятано вымя.
 

Дочитав стихотворение, Пижма добавила: – Тут рядом со стихами столбик каких-то цифр, на мой взгляд совершенно несуразный. Вот послушайте: четыре из четырех, два из двух, три из двух, пять из трех, пять из двух, восемь из двух. – Поглядев последний раз на пергамент, ежиха сунула его под нос белочке. – Вот, подруга, это по твоей части. Насколько я знаю, задачка как раз в твоем духе.

Спокойно дожевав кусок пирога, Краклин с вызовом посмотрела на Пижму и спросила:

– Что, думаешь, не справлюсь?

Привычно поглядев на нее поверх очков, Ролло вздохнул и сказал:

– Мы на тебя очень надеемся.

Отхлебнув морса, белочка многозначительно помолчала и вдруг выпалила:

– Ну тогда вы двое простофиль, потому что у меня нет ни единой догадки, ни единой мысли, ни единой зацепочки, как можно разгадать эту белиберду.

Трое друзей несколько секунд молча смотрели друг на друга, а затем вдруг одновременно рассмеялись. Воткнув большую ложку в салат, Ролло заявил:

– Ну, если мы, по-твоему, двое простофиль, то ты просто голова безмозглая. И вот в таком составе мы будем расшифровывать этот ребус.

Поднимаясь по лестнице в лазарет, Командор выдр столкнулся с сестрой Цецилией, спускавшейся вниз. Как и подобает воспитанному зверю, он приветливо помахал хвостом и осведомился:

– Прошу прощения, я хотел бы заглянуть к Снопу. Как он себя чувствует? Наверное, спит и старательно залечивает раны?

Сестра Цецилия бросила на Командора недовольный ледяной взгляд.

– Хм! – таков был ее ответ.

Продолжая оставаться вежливым зверем, Командор церемонно кивнул и уточнил:

– Прошу прощения, «хм», видимо, подразумевает какую-то оценку состояния его здоровья? Но, к сожалению, я не знаю, как это соотносится непосредственно с моим другом. Бедняге вчера так досталось, что еще ночью он был на пороге смерти. Так что я действительно волнуюсь за него и прошу сказать, как он себя чувствует. Цецилия была явно не в духе.

– Этот… этот ваш… совенок! Час назад он проснулся, отказался от всякого лечения и, более того, вылил миску с лучшей, свежей, теплой крапивной похлебкой прямо в окно лазарета. Если вы хотите узнать, как он себя чувствует, то не стоит утруждать себя и подниматься по лестнице в лазарет. Поступите проще: спуститесь вниз, на кухню, он сейчас там, в окружении выдр, землероек и всякой мелюзги. Вся эта компания готовит и одновременно пожирает все, что попадается им под лапу или под крыло. – Фыркнув напоследок, сестра Цецилия проследовала вниз по лестнице.

Действительно, брат Хиггли и ежиха Тизель пренебрегли заведенным порядком и на целый день предоставили кухню всем желающим приготовить что-нибудь вкусненькое. Естественно, теперь там царил полный хаос. Сноп с Арвином как раз доедали здоровенный фруктовый пирог.

В это время Лог-а-Лог готовил землеройскую кулебяку. Но как только он раскатывал тесто, Гурбал и другие кротишки растаскивали его по частям, чтобы приготовить свое любимое лакомство – «недокроты» – пирожные из теста, меда, клубничного варенья и свежих ягод ежевики.

Выдры, Командор и Гленнер в это время вовсю занимались приготовлением своего любимого блюда – креветочного супа с перцем.

Сестра Цецилия привела матушку Ауму на кухню и обвиняющим жестом воздела к потолку лапы:

– Ты только посмотри, что здесь творится! Эти стены никогда не видели подобного безобразия!

Матушка Аума прошлась по кухне, подошла к столу, где остывали первые готовые «недокроты», и попробовала один из них.

– Хм! А что? Очень даже вкусно! Цецилия, да пусть веселятся! В конце концов, в последнее время на долю обитателей аббатства выпало столько горя и скорби… Особенно это важно для тех, кто помладше. И пусть это будет не оплакиванием кончины несчастной Пинким, а праздником в честь той веселой жизни, которую она прожила.

Пижма, Краклин и Ролло решили, что хватит им лежать в лазарете, и выбрались на свежий воздух. Перейдя через лужайку, они присели на нижних ступеньках лестницы надвратной башни. Пока что их расследование не продвинулось ни на шаг.

– Может быть, нам следует сосредоточить все внимание на самих стихах? – предложила Пижма.

Краклин энергично покрутила головой:

– Нет, я уверена, что ключ спрятан в этих цифрах. Как только мы поймем, что они означают, то все остальное наверняка будет решено в два счета.

Ролло протер очки и стал внимательно разглядывать цифры.

– Сдается мне, ты права. Давайте сосредоточимся на тайном смысле этих цифр, а там видно будет. Значит, у нас есть столбик, в каждой строчке которого по две цифры. В каком порядке они идут? Четыре из четырех, два из двух, пять из трех… Да, тут придется поломать голову.

И вся троица решила почесать затылки на тот случай, если это вдруг поможет обрести вдохновение.

Хранитель ворот Вальджер как раз решил навести порядок в своем маленьком хозяйстве. Дошла очередь и до лестницы, ведущей на башню, которую он стал подметать вересковым веником. Погода была замечательная, вересковые ветки издавали приятный аромат, пыли на лестнице было немного, – в общем, настроение выдры – хранителя ворот становилось все лучше и лучше. Вскоре, не отвлекаясь от работы, он запел:

 
Панаша мой забылся сном
На тихом берегу.
Шумел камыш – тирлим-бом-бом -
На заливном лугу.
 
 
И снилось, будто бы вином
Река полным-полна.
Папаша мой – тирлим-бом-бом -
Напился допьяна.
 
 
Ну а потом – тирлим-бом-бом -
Во сне ему предстало,
Что берега из пирога, -
Наелся до отвала!
 
 
Проспал полдня папаша мой
На берегу холодном,
По воротился он домой -
Тирлим-бом-бом – голодным!
 
 
А ежели тебе потом
Приснятся пироги,
На кухню ты за пирогом -
Тирлим-бом-бом – беги!
 

Друзья, сидевшие на нижних ступеньках лестницы, со смехом поджидали Вальджера. Когда он наконец спустился почти до нижней площадки, Краклин не выдержала и обратилась к нему:

– Отличная песенка! Никогда раньше ее не слышала.

Хранитель ворот широко улыбнулся белочке:

– Очень хорошо, что она тебе понравилась. Эту песню из поколения в поколение передают в моей семье. Если хочешь, я могу дать тебе ее слова. Запишешь или выучишь наизусть, строчку за строчкой…

В этот момент, не дослушав старую выдру, Пижма вскочила со ступеньки и во весь голос закричала:

– Строчка за строчкой! Это же строчки, строчки!

Хранителю ворот оставалось только покачать головой, глядя на то, как трое друзей пустились в пляс, ритмично повторяя друг за другом в такт:

– Строчки, строчки! Это строчки!

Пожав плечами, Вальджер нырнул в чулан под лестницей, бормоча себе под нос:

– Может быть, отпев и оттанцевав свое, вы найдете время и для моей песенки.

Пижма тем временем еще раз внимательно прочитала стихотворение Фермальды. Подумав, она сказала:

– Быть может, первая цифра означает номер буквы, а вторая – номер строчки? Давайте попробуем.

Пижма стала зачитывать стихотворение строчку за строчкой, Краклин высчитывала нужные буквы, а Ролло на всякий случай, чтобы не забыть, чертил их на каменной ступеньке своим маленьким перочинным ножиком.

1. С пятой слезой – 4 из 4 = Г

2. Доблестный воин 2 из 2 = О

3. Что великой славы достоин. 3 из 2 = Б

4. Мозгами раскинь 5 из 3 = Е

5. И ушами своими: 4 из 2 = Л

6. Искомое спрятано в имя. 5 из 2 = Е

8 из 2 = Н

Закончив чтение и подсчеты, Пижма и Краклин посмотрели на слово, которое получилось у Ролло. Затем подружки взялись за лапы и бегом направились к крыльцу аббатства. Ролло последовал за ними, слушая, как белочка и ежиха во весь голос весело повторяют одно и то же слово:

– Го-бе-лен! Это же гобелен!

ГЛАВА 39

Сагитар исполнила приказание Ублаза, и, когда тот вечером вошел в тронный зал, его уже дожидались шестеро крыс-стражников, вооруженных луками и стрелами. Один ил надзирателей притащил и поставил посреди зала довольно большое полено. Ублаз расставил стрелков по углам зала, одного отвел к окну и еще одному приказал встать у входной двери. Предусмотрительно отойдя с линии стрельбы, он объяснил стрелкам задачу:

– Смотрите: я поднимаю лапу вот так. Когда я ее опущу, каждый из вас выпустит по стреле вот в это полено. Насколько мне известно, Сагитар отобрала лучших стрелков во всей крысиной страже, и я могу рассчитывать на то, что все шесть стрел попадут в цель. Теперь приготовьте оружие и ждите сигнала.

С легким шелестом стрелы покинули колчаны и легли на тетиву луков. Увидев, что стрелки готовы, Ублаз поднял и через несколько секунд опустил лапу.

Раздался короткий свист, и все шесть стрел одновременно вонзились в полено, которое после этого повалилось набок. Император не смог сдержать довольной улыбки:

– Великолепно. Теперь Сагитар расставит вас но позициям, где у вас будет время хорошенько замаскироваться. Утром я встречаюсь с лисом Расконсой. Подойдя к нему, я подниму лапу в знак приветствия. Потом я опущу лапу и сам упаду на землю. Это и будет сигналом. Увидев, что я упал, тотчас же стреляйте. Думаю, нет нужды повторять вам, что я надеюсь на точное попадание всех шести стрел в моего противника. Тот, кто промахнется, не доживет и до полудня. Это я обещаю. Если же вы успешно выполните это задание, вас ждет большая награда – даю слово императора.

Низко поклонившись, стрелки вслед за Сагитар вышли из зала. Сам же император направился в маленькую пещеру, где хранилась его корона, в которой так не хватало шести розовых жемчужин. Он привычно взял факел, прошел в глубь пещеры и увидел, как навстречу ему, злобно шипя, устремилась коралловая змея, сверкавшая в свете пламени, будто струйка расплавленного золота. Как только змея подползла поближе и подняла голову, обнажив ядовитые зубы, готовые вонзиться в пришельца, Ублаз посмотрел ей в глаза и стал нараспев читать заклинание. Змея не сдавалась и продолжала угрожающе шипеть. Ублазу пришлось несколько раз повторить заклинание, прежде чем голова змеи поникла и закачалась из стороны в сторону в такт движению глаз куницы. Затем змея вовсе свернулась плотными кольцами и закрыла глаза. Ублаз прикоснулся к ее голове, усмехнулся и, развернувшись, вышел из пещеры. Его уверенность в собственных гипнотических силах еще больше упрочилась.

«Никто не может противостоять моему взгляду, – мысленно повторял он. – Мои глаза победят любого. Моя воля сильнее, чем воля всякого другого живого существа. Мне дано править, а остальные будут мне подчиняться».

Утреннее солнце наконец осветило узкую долину между холмами в центре Сампетры, скрывавшуюся до этого в тени. На гребне одного из холмов выстроились неровной шеренгой мятежные пираты, внимательно смотревшие на своего предводителя, спустившегося чуть ниже по склону в ожидании противника. С другой стороны долины на вершину холма четко промаршировал отряд крысиной стражи. Ублаз, покинув свое место во главе строя, стал спускаться навстречу лису. Когда между противниками оставалось не более десяти шагов, Ублаз поднял лапу, помахал ею и с притворным благодушием в голосе воскликнул:

– Приветствую тебя, Расконса! Ты, как я смотрю, оказался еще более достойным соперником, чем я думал раньше. Прими мои поздравления.

Теперь противников разделяли четыре шага, три – и Ублаз, опустив лапу, резко бросился на землю.

Ничего не произошло. Свист стрел не разорвал утреннюю тишину. Посмотрев на Расконсу, император увидел, что лис едва сдерживает злорадный смех.

– Ты уж поаккуратнее, – с лицемерной заботливостью сказал Расконса. – Смотри, куда идешь: тут сплошь какие-то ямки, кочки… Да что там, за примером далеко ходить не надо: не далее как сегодня ночью шесть крыс-стражников кряду споткнулись и упали прямо на свои стрелы. Но их неуклюжесть еще можно понять, как-никак темно было.

Ублаз проворно вскочил на ноги и бросился бежать к своему отряду. Одновременно Расконса махнул лапой своим товарищам и крикнул:

– Вперед, в атаку!

Пираты кинулись вниз по склону, издавая воинственные крики и потрясая самым разным оружием.

Отступление Ублаза и крысиной стражи больше напоминало панику. Безоружный, Ублаз несся быстрее, чем любой из его охранников, которые к тому же были вынуждены сохранять хоть какое-то подобие строя на случай вступления в бой с противником. Ублаза жгла изнутри одна мысль: догадался ли Расконса послать часть своих сил в обход, чтобы захватить дворец, в котором находились только Сагитар и немногие оставшиеся в живых надзиратели?

Пираты, поначалу мчавшиеся за противником по приказу Расконсы, перешли почти на шаг. Рулевой Гух, который не был посвящен в план предводителя, задал вопрос, который начал мучить всех капитанов и многих из матросов:

– Капитан, почему мы так медленно наступаем? Того и гляди, они уйдут от нас! Надо воспользоваться их паникой, чтобы разделаться с крысиной стражей раз и навсегда.

Расконса хитро подмигнул и объяснил свой замысел:

– Победить-то мы их победили бы, но такая победа далась бы нам дорогой ценой. Пусть мы потратим больше времени, зато сохраним жизнь наших товарищей. А пока пусть император сидит там, где сидел все последнее время: запертый в своем дворце. Посмотрим, что станет с боевым духом его стражников после сегодняшнего бегства.

Ублаз с облегчением обнаружил, что его дворец не штурмуют пираты. Надзиратели распахнули ворота, впуская императора и стражников. Затем ворота тотчас же захлопнулись. Проследовав в тронный зал, Ублаз обнаружил там Сагитар и надзирателя по имени Флаггарт, внимательно наблюдавших за портовой бухтой из окна. Переведя дух, Безумный Глаз даже позволил себе улыбку.

– Значит, морской сброд не пытался штурмовать дворец? Весьма глупо со стороны Расконсы упустить такую возможность – захватить дворец в отсутствие основных сил защитников.

Сагитар махнула лапой в сторону опустевшего причала:

– Ваше Всемогущество, вскоре после того, как вы отправились на переговоры с Расконсой, небольшой отряд пиратов на борту отремонтированного «Флибустьера» зашел в гавань и взял на буксир все стоявшие у причала суда. Их увели прямо у нас из-под носа, перебив малочисленный караул на причале. По-моему, они даже смеялись над нами, издевательски размахивая саблями, словно знали, что мы не вышлем подкрепление на наши корабли.

Ублаз отправил надзирателя сменять караул, а затем налил вина в два кубка, один из которых протянул командиру своей стражи. Очередной план в голове куницы родился быстрее, чем вино заполнило золотые сосуды.

Сагитар была поражена тем, что император не пришел в ярость, услышав такие плохие новости. Бросив взгляд на опустевшую бухту, он кивнул и сказал:

– Что ж, надо признать, что лис выиграл это сражение. Но всю войну выиграю я. Слушай меня внимательно.

Расконса и другие предводители пиратов держались на безопасном расстоянии от императорского дворца, внимательно наблюдая за тем, что происходит на его стенах и башнях. Лис спокойным, но довольным голосом говорил своим подчиненным:

– Безумный Глаз заперт в своей собственной клетке. Ему некуда деться. Корабли у нас, значит, мы – хозяева на море. Остров тоже наш. Да мы можем просто не обращать особого внимания на Ублаза и дожидаться, пока он сам сдастся на нашу милость. Но я думаю, все решится еще быстрее… Эй, а кто это там, на башне?

Рулевой Гух, обладавший самым острым зрением, вскочив на ближайший камень и прикрыв лапой глаза от солнца, стал докладывать:

– Так-так… Да это же сам Безумный Глаз, собственной персоной, а с ним… ну конечно, это крыса Сагитар. Тут ошибки быть не может. Так, у Сагитар в лапах лук и стрела. Смотри-ка, по-моему, она собирается пустить ее в нашу сторону.

Расконса подбросил свой любимый кинжал и ловко перехватил его на лету.

– Пускай стреляет. Пусть хоть все стрелы изведут, но оттуда нас им не достать.

Стрела прочертила в воздухе дугу и вонзилась в землю, не долетев до того места, где стояли пираты. Подозвав двоих матросов, Расконса сказал:

– Сагитар не станет попусту тратить стрелы. Это явно какое-то послание. Сбегайте туда, ребята, и принесите стрелу. Посмотрим, что предложит нам на этот раз его величество.

К древку стрелы действительно был прикреплен кусок пергамента. Развернув его, Расконса вслух зачитал послание Ублаза:

– «На тех пяти кораблях, что ты увел из гавани, нет ни рулей, ни снастей, ни штурвалов. Чтобы их восстановить, тебе потребуется дерево, запас которого находится у меня во дворце. Завтра на рассвете увидимся с тобой там, где эта стрела упала на землю. Я приду один, без оружия, готовый заключить с тобой договор. Восхищаюсь твоим талантом полководца. Никогда в жизни не встречал такого достойного и хитрого противника. Но больше я не хочу враждовать с тобой. Мы заключим мир и будем править вместе. Ублаз».

Расконса взял у одного из матросов длинное копье, привязал к наконечнику красный шейный платок и помахал им в воздухе в знак того, что сообщение прочитано и его условия приняты. Затем лис со смехом обратился к своим капитанам:

– Значит, наш Безумный Глаз решил вести мирные переговоры. И как вы думаете, поверю ли я ему на этот раз? Ну уж нет! Скорее я оставлю вам под охрану флягу с грогом, чем доверюсь этому лжецу и обманщику. Но бояться нам нечего. Я уже понял, что замышляет эта хитрая куница.

В ответ на сигнал, поданный Расконсой, Сагитар помахала зеленым шарфом императора Ублаза. Сам же император сказал ей:

– Ну что ж, ты знаешь, что делать. Смотри, чтоб на этот раз все было без ошибок.

Сагитар опустила глаза, чтобы не встречаться взглядом с императором.

– Ваше Всемогущество, я выполню все ваши приказы. Глядя на скалы, за которыми скрывались пираты, Ублаз злобным голосом произнес:

– Сагитар, если ты и на этот раз не справишься с заданием, я найду тебе другое занятие: поработаешь опознавательным знаком на причале. Как это будет? А очень просто. Я воткну твой трезубец в крайние доски пристани, а чтобы его было видно издалека, украшу рукоятку твоей головой.

ГЛАВА 40

Прошло немало времени, прежде чем настоятель Дьюррал набрался смелости и заставил себя открыть глаза. Вокруг было темно. Тогда он, выждав еще некоторое время, решил выбраться из-под одеяла. Голова Ласка Фрилдора все так же торчала в проломленной двери. Ужас объял настоятеля, когда он увидел чудовищную оскалившуюся пасть, но постепенно смысл происходящего стал ему понятен. Глаза огромной ящерицы погасли и наполовину закрылись. Из пасти больше не исходило зловонное дыхание. Из раны, шедшей поперек всего чешуйчатого горла, вытекали последние капли густой темной крови, образовавшей уже целую лужу на полу каюты.

Генерал надзирателей был мертв! Сначала Дьюррала пробила дрожь, затем он с облегчением перевел дух и осторожно подошел к разломанной двери.

– Эй, есть там кто-нибудь? – едва слышно позвал он. В ответ ему раздался низкий хриплый голос:

– Здорово, старый! Это я, твоя подружка Ромска. Открывай дверь, не бойся.

Настоятель отодвинул стол, закрывавший вход в каюту, и, стараясь не смотреть на мертвую ящерицу, открыл засов. Ничем не поддерживаемая дверь рухнула под тяжестью тела генерала надзирателей.

Перешагнув через порог, настоятель Дьюррал вышел на палубу. Ромска сидела спиной к мачте и сжимала окровавленный палаш ослабевшими лапами. Ей стоило немалых усилий поднять голову и сквозь боль улыбнуться настоятелю.

– Только не вздумай опять называть меня своей дочкой! Понял?

Дьюррал покачал головой, пытаясь при этом не глядеть на валявшиеся тут и там трупы пиратов и ящериц. После яростного сражения палуба «Морского Змея» напоминала плавучую бойню. Ромска уронила голову на грудь, и палаш выскользнул из ее лап на палубу. Хорьчиха чуть слышно прохрипела:

– Веселенькое зрелище, согласись. В живых остались только двое: я да ты.

Подойдя к Ромске поближе, аббат положил лапу ей на плечо и вдруг воскликнул:

– Да ты же ранена!

– Да, приятель, – с трудом выдохнула Ромска. – Но зато и Ласк Фрилдор наконец получил то, чего он заслуживал, – стальной клинок в глотку. Тихо, тихо ты, – превозмогая боль, сказала она, когда Дьюррал попытался положить ее голову к себе на колени. – Не шевели меня. По-моему, только мачта не дает моей спине сложиться пополам.

Дьюррал попробовал заглянуть через плечо хорьчихи, но та поморщилась и чуть заметно отодвинулась от него.

– Не надо, не смотри. Я думаю, тебе не понравится зрелище того, что могут натворить когти и зубы здоровенной ящерицы. Лучше слушай меня внимательно: у нас мало времени. Оставь меня – я уж тут как-нибудь посижу, – а сам иди на корму, к рулю. Корабль по-прежнему движется прямо на запад, так что закрепи руль в этом положении. Давай иди быстрее, настоятель, я тебе приказываю.

Подложив под голову Ромске свое свернутое одеяло, Дьюррал направился к кормовому рулю. Внимательно посмотрев на тяжелое бревно, он взял веревку, привязал ее покрепче к борту с левой стороны, затем обмотал сам руль и после этого пропустил веревку через отверстие в борту с другой стороны. Выполнив эту работу, он пошел осматривать корабль. По пути ему пришлось перешагивать через трупы матросов и ящериц. Заглянув в каюту Ласка Фрилдора, он обнаружил еще тлевшие угли в небольшой жаровне. Добавив туда дров и лампового масла, он развел более или менее сносный костерок, на который поставил кипятиться кастрюлю с водой. Затем, набрав побольше одеял и старой парусины, он подошел к тому месту, где сидела Ромска. К тому времени хорьчиха потеряла сознание. Дьюррал соорудил вокруг нее из кусков парусины хоть какое-то укрытие от ветра и накрыл саму хорьчиху несколькими одеялами. Через некоторое время он вернулся к мачте с едой и питьем. Ромска с трудом открыла глаза:

– Хороший ты зверь, настоятель, но дурак дураком. Ну скажи, что ты со мной носишься? Ведь ежу понятно, что мое дело – табак. Ты лучше о себе подумай: поешь, согрейся…

Дьюррал сел рядом с нею и, поддерживая голову Ром-ски одной лапой, другой стал, ложка за ложкой, кормить ее горячим супом.

– К сожалению, похлебочка вышла ненаваристой, – сказал он. – Но это все-таки лучше, чем ничего. Я постараюсь как могу помочь тебе, дружище. Да, ты мой друг. Ведь ты спасла мне жизнь и по-доброму отнеслась к Фиалке. Если бы не ты, мы оба давно были бы съедены этими кошмарными ящерицами. Ну, поешь еще немного. Ромска отвернулась и сквозь зубы произнесла:

– Воды. Дай просто холодной воды. Я умираю от жажды, а есть не могу.

Аббат заботливо поднес к ее губам кружку с водой, и Ромска мгновенно выпила все до дна. Затем она чуть улыбнулась и снова строго посмотрела на Дьюррала.

– Послушай меня внимательно, – сказала она. – Тебе ни за что на свете не удастся одному провести корабль обратно к берегам Страны Цветущих Мхов. Сделай по-другому: сейчас «Морской Змей» плывет на запад, и, если тебе повезет, он окажется поблизости от острова Сампетра. Там у меня много друзей. Расскажешь им, что и как со мной произошло и почему я погибла. Это твой единственный шанс. Может быть, они послушают тебя и даже согласятся помочь. Хотя… в последнее я верю с трудом.

Дьюррал ласково погладил покрытую татуировками лапу хорьчихи:

– Ну-ну, не надо так говорить, дитя мое. Ты еще увидишь своих друзей и сама расскажешь им все, что с тобой произошло, а выслушав тебя, они помогут нам обоим.

Глаза Ромски закрылись, и в полубреду она пробормотала:

– Дитя? Мне нравится, когда ты меня так называешь. Спасибо тебе, отец.

Ее голова бессильно упала на лапу отца-настоятеля аббатства Рэдволл. Дьюррал до самой темноты просидел на палубе, баюкая уже мертвую капитаншу пиратского корабля. Он не обращал внимания ни на ветер, ни на промочивший его до костей дождь, а «Морской Змей» тем временем безмолвно скользил по волнам на запад, унося на борту свой единственный груз и своего единственного пассажира – одинокую старую мышь.