Текст книги "Повести о Ромео: Воин"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Нам повезло гораздо больше. Мы наткнулись на горного монаха сами до того, как они нашли нас.

Глава 3

Узнать в молодом человеке, путешествующем в компании довольно странных субъектов, монаха было достаточно просто, хоть он и не был обрит, как положено по классическому лаосскому учению. Белые одеяния с чёрным кантом и массивные чётки не оставляли никаких сомнений по поводу рода его занятий и положения в обществе. Парень был достаточно высокий и по-своему красивый, волосы он стягивал на затылке в пучок чёрной лентой с золотым узором. Вместе с ним путешествовал мальчишка, опирающийся на длинный боевой посох, словно он был тривиальной дорожной палкой, что меня несколько покоробило. Кроме мальчишки при монахе находились парочка молодых людей – один рыжеволосый, с немного разбойного вида лицом, украшенным несколькими шрамами, вполне понятного происхождения, второй был его полной противоположностью, щупловатый, с бледным лицом скорее учёного, нежели путешественника, и не то очень светлыми, не то седыми волосами и очками в роговой оправе на носу. Одеты оба были вполне по-дорожному, но если на первом она сидела практически идеально, то на втором висела и больше мешала ему, не смотря на все его героические усилия.

– От них исходит сила, – сказал мне Ши, – особенно от того, что в белом.

Я лишь кивнул, понимая, что теперь нам, точнее, мне, придётся следить за этой компанией. Мне было по большому счёту всё равно. Вообще, в последнее время я стал более флегматичным нежели раньше, многое больше не находило отклика в моей душе.

– Он очень силён, Вэй-ли, – продолжал меж тем Ши, – вполне может почувствовать меня, так что до поры я подержусь в тени. – Он сунул мне в руку небольшой приятно звякнувший мешочек. – Это тебе на первое время. Как закончатся, подкину ещё.

И Ши исчез, словно его и не было здесь никогда.

Здесь, это перед небольшим гостевым домом, почти в самых предгорьях Отпорного хребта. Дорога сюда со всеми вывертами и обходами городов заняла у нас почти полгода и теперь, уйдя далеко на север, я почти с теплотой вспоминал жару, царившую когда мы двигались в ссылку из Лояна. Особенно холодными ночами, когда приходилось спать в открытом поле или в лесу, запахиваясь в купленную по случаю тёплую одежду, правда не самого лучшего качества.

В этот самый гостевой дом и зашла четвёрка, возглавляемая монахом в белом. Я – следом. Они вели себя достаточно шумно и привлекали внимание большинства присутствующих, особенно этим отличался мальчика с посохом. Он откровенно развлекался и по-дружески подшучивал над всеми своими спутниками. На первый взгляд он производил впечатление тривиального ярмарочного шута, вооружившегося для пущего смеху боевым посохом, однако после того, как рыжий отшвырнул его со стола, на который тот заскочил, сбив с него тарелку рыжего, и мальчишка, крутанув двойное сальто назад, ловко приземлился на пару свободных стульев, причём не помогая себе посохом, наоборот приняв одну из самых провокационных стоек, как раз не помогавшую держать равновесие, я резко сменил своё мнение о нём. Этот юнец был, пожалуй, опасней всех остальных – его ни за что сразу не примут всерьёз, а это может стоить жизни.

Я решил набиться в знакомцы к этим людям, проще всего это сделать, конечно же, затеяв с ними драку, она, как правило, помогает сблизится, особенно, если среди тех, к кому набиваешься, есть такие, как рыжий тип со шрамами. Лучшая же драка в гостевом доме – драка пьяная. Я прикинул на глаз количество денег в кошельке, данном Ши, его обещание подкинуть ещё, когда закончатся эти и способность появляться и исчезать по желанию, я нарочито громко заказал самой крепкой ханши. Как я и ожидал пойло оказалось просто отвратительным, но выбирать не приходилось. Я проглотил первый кувшин и заказал ещё, прежде чем начать серию упражнений, помогающих не хмелеть, – надо, чтобы в последующих событиях всё выглядело вполне реалистично, а для этого я должен быть не вполне адекватен. Для этого мне обычно хватало как раз одного кувшина ханши. Остальное я пил уже для запаха и поддержания соответствующего представления у моих "жертв". Действительно, как это – человек выпил два кувшина ханши и уже лезет в драку, тут что-то не так.

Приняв ещё несколько кувшинов ханши, я поднялся на ноги, держась за стол, и двинулся к компании, покачиваясь из стороны в сторону, активно изображая будто ноги меня не держат. Я выбрал весьма удачный момент, ибо как раз именно тогда парнишка с посохом решил совершить очередной трюк. Он вновь взлетел на стол, но на сей раз перевернул еду на колени светловолосого юноши в очках и тут же принялся выплясывать, распевая потешные куплеты. Я "совершенно случайно" поймал вместо столешницы ногу паренька, выписывающую очередное замысловатое коленце, мальчишка, естественно, рухнул лицом вниз, заметав оставшуюся еду, большая часть её попала на спутников маленького весельчака. Первым взвился рыжий, подхватывая свой да-дао, прислонённый к стене. Я рухнул на пол, уворачиваясь от его массивного лезвия. Оно снесло почти половину столешницы и едва не отрубило ноги мальчишке.

– Осторожней, Са! – крикнул тот. – Мне ещё нужны мои ноги!

– В следующий раз, – заметил монах в белом, которого ничуть не смутило практически полное уничтожение стола, – руби ему сразу голову.

– Пппрросссттиттте, – протянул я, кое-как поднимаясь с пола. – Нннеее хххооотттеллл.

– О чём это свистит этот чайник? – поинтересовался мальчишка, удобно расположившийся на остатках стола.

– Не слышал, чтобы в чайниках держали ханшу, – усмехнулся светловолосый.

– Ты кого чайником назвал? – Я изображал непомерные усилия вдрабадан пьяного человека говорить почти нормально, в итоге, сил уходило вдвое больше. – Не… я н-не по-н-н-нял, т-ты ког-го чайником наз-зв-вал, а?! Чо, думаешь, железку взял, так сразу крутой, да?! – Я попытался толкнуть рыжего в грудь, тот рефлекторно увернулся, закрывшись древком.

– Довольно, – вдруг резко осадил меня светловолосый, – ломать эту глупую комедию. Я чувствовал как ты перераспределяешь ки в своём теле, чтобы не захмелеть от ханши.

Вот тебе и вся наука мастера Чжоу!

– Что тебе нужно от нас, "ночной воитель"? – поинтересовался монах в белом, начав мерно щёлкать чётками.

И я ляпнул первое, что пришло в голову:

– Я ищу Горный монастырь.

Все четверо так и покатились со смеху, под спиной и ногами паренька, валявшегося на полу, хрустели остатки посуды и трещали доски разрубленного стола.

– Самый простой способ, – отсмеявшись, бросил монах, – остальные твои "сослуживцы" были несколько изобретательней.

– Не понял? – Мне даже не пришлось строить глупую физиономию, моя собственная была в тот момент – глупее не придумаешь.

– Ясно, – покивал монах, – никто не распространяется на этот счёт, однако все каким-то образом узнают об этой дурацкой традиции – посещать наш монастырь. Это уже стало чем-то вроде посвящения у всех "ночных воителей".

– Ничего не знаю об этом, – покачал я головой. – У меня свои резоны искать монастырь.

– Он не лжёт, – заметил светловолосый, поправляя очки, – однако я чувствую в его душе следы чьего-то вмешательства. Очень похоже на Чёрное лао, но куда хуже и страшней. Больше похоже на то, что мы охраняем.

– Стой, Чо, – осадил его монах. – О таких вещах не стоит болтать. Так кто же так "наследил" в твоей душе?

Я лишь пожал плечами в ответ. Выдавать Ши совершенно не хотелось. Однако это – способ проникнуть в монастырь и не самый плохой.

– В этом-то всё и дело, – сказал я. – Я знаю, что в моё душу проникло нечто и оставило там свои следы. Даже не знаю, я это чувствую это… В общем, словами не передать. Мудрые люди посоветовали мне искать Горный монастырь, только там мне могут помочь.

– Я не был бы настолько категоричен, – отложил в сторону чётки монах. – Горный монастырь – не место, где можно избавиться от всех проблем.

Я обречённо плюхнулся на остатки стола рядом с мальчишкой. И тут же к горлу моему оказалось приставлено лезвие да-дао.

– Слишком всё складно, – произнёс державший её рыжий Са. – Откуда ты узнал, что Сандзо – горный монах?

Обожаю таких людей, как этот рыжий тип. Их и расспрашивать не надо – сами всё расскажут, главное, делать всё аккуратно и правильно.

– Не поверишь, – усмехнулся я, игнорируя лезвие да-дао у своего горла, – но я практически на любого монаха кидался. С вами повезло в первый раз.

– А весь спектакль для чего?

– Да так, для порядка. Привычка.

– Можно сказать, тебе повезло, – произнёс монах. – Мы как раз возвращаемся в обитель, однако ты будешь постоянно находиться под присмотром Са. У тебя, вижу, с ним возникли особенно "тёплые" отношения.

Что же, монах среди здесь, похоже, самый умный человек. По нему невозможно понять, доверяет он мне или нет, значит, будем исходить из того, что – нет.

– Однако от соседства с нами, – продолжал монах, – тебе может захотеться бежать подальше. Дело в том, что нас преследуют. Я отказался лечить тяжело раненного богатура каганов и принять участие в преследовании каких-то мятежников, умыкнувших минскую принцессу. Теперь по нашим следам идёт некий Кулай-богатур со своими людьми.

Мне отчаянно захотелось расхохотаться, покатываясь рядом с пареньком по остаткам стола. Кулай-богатур – старый знакомец, будет ли нам дано закончить дело, начатое в узком ущелье далеко на юге.

Мы заночевали в том же гостевом доме, все вместе, в одной комнате. Рыжий Са первым делом отнял моё копьё, внимательно оглядел его, однако вернул – пленником я всё же не был.

Поднялись рано и, наскоро перекусив, двинулись на север – к предгорьям Отпорного хребта. Где-то ближе к середине дня, Гоку – мальчишка с боевых посохом сообщил всем, что чует запах дыма.

– У Короля обезьян и нос обезьяний, – заметил Са, перекладывая да-дао с одного плеча на другое (отчего-то Гоку все чаще звали Королём обезьян, я так и не понял почему), – всё чует.

– Страдания, – неожиданно произнёс светловолосый Чо, – людей режут и жгут заживо.

– Для того, чтобы это понять, – заметил я, – стоит просто оглянуться. Дым стоит столбом, там где раньше находился гостевой дом. Ваши каганы нагонят нас через пару часов, максимум через три. Это если они и сейчас режут людей в гостевом доме.

– Как можно быть настолько циничным, – ненаигранно возмутился Чо, – ведь речь же идёт о людских страданиях.

– Люди много страдают, – пожал я плечами, – можно сказать, что вся жизнь – цепь страданий. Так зачем же переживать по поводу гибели нескольких людей?

– Это бесчеловечно, – заклеймил меня Чо и больше старался не разговаривать со мной вовсе.

Не прошло и часа, как за нашими спинами забарабанили копыта каганских коней. Это ничуть не смутило моих спутников, равнодушно продолжавших идти на север, к горам, уже видневшимся на горизонте. Окружили нас профессионально и быстро – миг и копыта уже стучат вокруг нас, да мечутся серыми тенями среди клубов пыли всадники. Я не скрывал лица намерено – это, обычно, слишком привлекает ненужное внимание, но и старался держаться в тени остальных.

Из хоровода вылетел уже знакомый мне Кулай-богатур, поигрывая саблей с резной рукоятью. Его цепкий взгляд прошёлся по нам и замер на мне, он сотворил какой-то оберегающий от зла жест, характерный для их веры, и что-то крикнул.

– Он назвал тебя выходцем, – перевёл Гоку, видевший, что я не понимаю по-кагански, в отличие, похоже, от остальных. – Выходцем с того света.

– Узнал меня, Кулай-богатур, – усмехнулся я, выступая вперёд. – Не будет мне смерти, пока ты жив. Наши дороги раз за разом будут пересекаться – и ты, в конце концов, отправишься к своим богам.

– Сейчас я сам отправлю тебя к твоим! – крикнул Кулай-богатур, посылая своего коня вперёд и взмахивая саблей.

Остальные каганы остались на месте – никто не пожелал вмешиваться в поединок своего командира с выходцем с того света. Это было мне на руку.

Я пригнулся и, как только Кулай-богатур оказался на расстоянии удара копьём, резко выбросил его вперёд. Но целил я не во врага, как он мог подумать, а в его лошадь. Широкое лезвие лишь вскользь прошлось по горлу несчастного животного, всадник же, не ожидавший такого поворота событий, просто вылетел из седла. Ещё до того, как он коснулся земли, я пронзил его насквозь. Я выдернул копьё из тела Кулай-богатура и, уперев его "пятку" в землю под ногами, нагло воззрился на замерших каганов.

– Он умер, не припав к груди Матери-Земли, – заявил я им, – и отныне обречён вечно скитаться, не зная покоя. Желаете той же участи, волчьи дети?

Каганы не спешили с ответом, их кони грызли удила, чуя пролитую кровь, но они крепко держал своих скакунов, не давая им сорваться в галоп. Потеряв командира, ни были слишком растеряны и многие попросту не знали, что им делать теперь. Инициативу на себя взял один самых молодых и, видимо, самый решительный из них. Он дёрнул поводья своего коня, разворачивая его, и прокричал несколько слов на языке степей. Остальные с видимым облегчением последовали за ним.

– Неплохой трюк, – усмехнулся Са, опуская да-дао, – но что это за чушь с выходцем с того света?

– Мы уже встречались с этим каганом, – ответил я, – и в тот раз он посчитал, что убил меня.

Са смерил меня долгим взглядом, однако комментировать мои слова не стал. И без этого было ясно – не верит ни на грош.

К вечеру мы добрались до отрогов Отпорного хребта. Гостевых домов здесь не было, поэтому мы разбили небольшой лагерь и поужинали припасами, купленными в сожжённом сегодня каганами гостевом доме. Стражу на ночь выставлять не стали, Сандзо – белый горный монах, прочёл несколько молитв своему лао, погрузившись в глубокую медитацию, – и наш неказистый лагерь окружило белоснежное сияние, почти тут же погасшее. Однако чувство защищённости, возникшее при его появлении, осталось.

Вечером того же дня молодой воин Кунд, уведший каганов от жуткого человека, вернувшегося из мира мёртвых, осадил своего коня. Прямо перед ним из сгущающихся сумерек возник невысокий человек, плотного телосложения в серой одежде, какую носят путешественники, и невысоком коническом колпаке. Оружия он не носил, однако от него так и исходила опасность, словно лучи тусклого зимнего солнца из-за неплотного слоя облаков, грозящих миру грозой.

– Вы знаете, кого упустили, дети волков? – спросил он ледяным тоном, в котором слышался отдалённый волчий вой.

– Среди них был выходец из мёртвых, – как бы оправдываясь, ответил Кунд.

– Никогда не бывать тебе богатуром, Кунд-глупец, – усмехнулся серый. – Ты мог схватить горного монашка и его приятелей и получить богатую награду от Тэнгэ-богатура, а испугался одного человека с копьём.

– Как убить того, кто уже бывал в мире мёртвых? – совсем смутился Кунд, разминая пальцами поводья.

– Ты и не пытался, Кунд-глупец. Сначала всади ему в горло саблю, а уж после думай, можно ли его убить. Цинь-о-хай и его слабые жители сделали слабее и детей серого волка.

Кунд не мог больше выдерживать укоризненного взгляда серых глаз, он рухнул с седла почти под ноги серому человеку, прижался лбом к земле перед носками его сапог.

– Что мне делать? – пробормотал он. – Как исправить свою вину?

– Я дам тебе силу, – ответил серый. – Ты станешь более могуч чем сто человек и более быстр чем тысяча лошадей, никакое оружие не пробьёт твоей кожи, но лишь на два дня. Ты пойдёшь по следу упущенных тобою людей и убьёшь их. После этого ты станешь свободен и никакой вины на тебе не будет.

– Но мои люди, – произнёс Кунд. – Я принял командование над ними, я ответственен за их жизни.

– Они вернутся в лагерь, где некогда командовал Кулай-богатур, и принесут весть о его бесславной гибели. Никто не станет чинить им препятствий и беды обойдут стороной.

– Благодарю тебя, могучий, – ещё сильней вжал лоб в пыль Кунд. – Я готов принять твою силу.

Горный монастырь ничем не отличался от любого другого, каких полно по всей стране. Вот только выстроен он был весь из камня, ни единого бревна, как поведал мне словоохотливый Гоку, не пошло на его постройку. Оно и понятно, в округе самой завалящей хворостины не найдёшь, не то что полноценного дерева. Интересно чем они топят по ночам или же принимают ледяной холод со свойственным им равнодушием ко всему земному. Меня это, надо сказать, не устраивает, я конечно могу переносить невзгоды не хуже любого монаха, однако хотелось бы попасть хотя бы в минимально пригодные для жизни условия.

Спрашивать у Сандзо или Чо мне не хотелось, я предполагал ответ и знал, что мне он, скорее всего, не понравиться. Поэтому решил молча ждать будущего, которого этим, как ни крути, глупым вопросом не изменить.

Мы подошли к громадным воротам из двух цельных кусков базальта, из которого состоит практически весь Отпорный хребет. Они были распахнуты настежь и судя по тому, что нижняя их часть буквально вросла в землю, их не закрывали с самого момента постройки обители.

– Ворота Горного монастыря всегда открыты для всех, – объяснил Гоку, – и закроют их тогда, когда миру будет грозить смертельная опасность.

Из голоса парнишки пропала обычная бесшабашная весёлость, казалось, что и сам он неуловимо изменился вместе с голосом.

Нас встретили двое бритых наголо монахом, более соответствующих классическому представлению о лаосцах, нежели Сандзо, хотя тот, вообще, мало соответствовал каким-либо стереотипам. Монахи проводили нас к настоятелю – дородному человеку в небогатых, однако очень красиво расшитых одеждах, постоянно щёлкающему нефритовыми чётками, изображающими людей, лошадей, драконов и птиц. Он производил впечатление человека добродушного и простого, однако я не был бы "ночным воином", если бы не понял, что оно насквозь фальшиво. Перед нами сидел исключительно опасный, но вместе с тем бесконечно мудрый человек, каждое слово в разговоре с ним следует взвешивать по несколько раз, прежде чем произнести.

– Я рад принимать у себя в обители такого человека, как ты, брат Сандзо, – благодушно произнёс настоятель, звали его Шиминь. – Однако я хотел бы знать, что именно привело тебя и твоих товарищей сюда?

– Война рвёт на части не только страну, – начал издалека Сандзо, – но и души людей. Я чувствую это, конечно, не так сильно, как Чо, однако и мне становиться страшно. Минцы и каганы разоряют нашу родину и вгоняют наших братьев и сестёр в бедность и нищеты всё сильней. Повстанцев множество, но у них нет единого центра, каждый предводитель – сам себе господин и не желает идти ни на какие контакты с остальными. Многие из них думают даже не о победе над каганами, а о собственном обогащении или достижении иных сугубо корыстных целей. Примером может стать история нойона провинции Ли-ун, он погиб от руки молодого воина, владеющего техникой летящего боя. Он собрал отряд и обучил его этой технике, после чего присоединился к армии одного из предводителей повстанцев. Они взяли несколько провинций и изгнали оттуда каганских военноначальников, перебив их отряды. Однако вскоре выяснилось, что предводителю нужны лишь секреты техники летящего боя. Люди предводителя схватили юного воина и подвергли его пыткам, но люди, обученные им ворвались в темницу, прикончили предводителя и его присных и скрылись с телом своего учителя. Когда люди предводителя повстанцев поняли, что им не скрыться, они убили молодого воина. Через несколько месяцев оставшихся повстанцев выбили из провинции подошедшие подкрепления каганов, каждого пятого жителя казнили. Так что получилось, что ни в чём неповинные люди страдают из-за разобщённости повстанцев и корыстности их предводителей.

– Я понимаю тебя, – кивнул настоятель Шиминь. – Однако ночь на пороге, вы провели много дней в пути и желаете отдохнуть, так что сообщи своё дело скорее, чтобы вы могли отдохнуть.

Тут я не мог не согласиться с ним. Красноречие Сандзо уже заставило мой желудок, не знавший еды со вчерашнего вечера, начал протестующе урчать, пока тихо.

– Я хотел бы, чтобы мы поддержали одного из предводителей повстанцев, – сообщил Сандзо, – самого достойного по вашему мнению. Остальные ничего не смогут противопоставить ему, народ пойдёт лишь за ним. Тут на него сработает наша репутация.

– Мы очень долго думали над этим, брат Сандзо, – произнёс настоятель Шиминь, – однако как найти достойного. Очень велик риск наткнуться на кого-то столь же корыстного, как и предводитель из провинции Ли-ун.

– Может быть, вы выслушаете меня, – решил подать голос я. – Я, конечно, не официальный представитель моего предводителя – прямого потомка последнего законного императора, однако могу сказать вам: он достойный человек, радеющих за родину более, нежели заботящийся о собственном благополучии.

– Ты служишь ему, юный Вэй-ли, – улыбнулся мне почти с отческой теплотой настоятель, – естественно, что ты со свойственной юности запальчивостью защищаешь своего предводителя.

– Да, это естественно, – кивнул я, припоминая слова Сандзо насчёт "дурацкой традиции" "ночных воителей". – Я не особенный авторитет для столь уважаемых людей, но предводителю Циню служат мастер Чжоу, обучивший меня всему, что я умею, и учитель Чин. Вы без сомнения знаете их обоих, ведь они проникали в вашу обитель из глупого куража молодости.

– Положим, Чин пробрался сюда ещё при моём предшественнике, – усмехнулся настоятель. – Значит, нарушили-таки слово – рассказали о "визите".

– Мне никто из них не рассказывал об этом, – покачал я головой. – Так что в этом отношении совесть моего учителя или мастера Чина чиста, как снег с вершин вокруг вашего монастыря. Об этой традиции мне поведал Сандзо, считая, что я, как и все, знаю о ней.

– Да уж, – почти рассмеялся настоятель Шиминь, – некоторые люди – просто подарки для "ночных воителей". Однако я верю тебе, равно как и свидетельству мастеров, бывавших у нас. Однако я хотел бы сам убедиться в верности твоих слов. Ну не совсем сам, мои люди. Са, ты отправишься с Вэй-ли в резиденцию его предводителя, выяснишь всё сам и вернёшься ко мне с докладом. По его результатам я и стану решать – помогать вам или нет.

– На это уйдёт много дней, – заметил Сандзо, – за которые погибнут ещё множество людей. Мы не должны этого допустить.

– Однако же если мы ошибёмся с выбором предводителя, их погибнет гораздо больше. Мы не имеем права на ошибку.

– Но хватит, – помолчав минуту, продолжил он, – вы устали с дороги, а разговоры о политике выматывают подчас больше самого долгого пути. Ступайте отдыхать. Ваши кельи уже готовы.

Нечто промелькнуло мимо двоих привратников. Оба практически одним движением потёрли глаза и недоумённо переглянулись.

– Что это было? – спросил один.

– А было ли оно? – поинтересовался в ответ второй.

– Было – не было, – пожал плечами первый, – а настоятелю доложить надо.

Второй кивнул и двинулся внутрь монастыря, однако через мгновение до слуха первого донёсся короткий всхлип и плеск крови. Привратник обернулся и увидел своего брата по монастырю, лежащим на земли с рассечённым горлом, а над ним возвышался громадный монстр с серой шкурой, горой литых мускулом и лицом, похожим на маску, красовавшимся на лысой голове, украшенной длинными рогами, в сгущающихся сумерках глаза твари горели подобно угольям пламени Подземного мира. Монах замер в ужасе и даже не заметил удара здоровенного да-дао, которым был вооружён монстр.

Кунд огляделся и бросился внутрь монастыря. Обитель пила его силы, дарованные серым шаманом, время его быстро подходило к концу, однако он нашёл того, кого искал и надо поскорее их прикончить.

Суета в коридоре привлекла наше внимание. Монахи носились туда сюда, вот мимо пробежал кто-то дородный, буквально исходящий лекарственными ароматами. Са поймал какого-то послушника за воротник его одеяния, так что тот практически повис на его руке, болтая в воздухе ногами.

– Что стряслось? – спросил мальчика Сандзо.

– Братьев-привратников кто-то убил, – выпалил он.

Вся моя сущность "ночного воина" возопила – эти смерти связаны с нашим появлением. Я мгновенно забыл о голоде и усталости, вновь погрузившись в родную для меня стихию, можно сказать, моё лао, то что на западе называют "шпионаж" или как-то так. Все вместе мы бросились к воротам, позабыв о послушнике, которого Са поставил на землю, словно котёнка. Вокруг двух тел с разорванными горлами собралась небольшая толпа. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – удар каждому достался только один, но лезвие оружия, которым они были нанесены, было просто чудовищным. Плоть была в прямом смысле этого слова разворочена, из ран торчали осколки костей. Как только головы на плечах удержались?

– Страшная смерть, – заключил настоятель, находившийся тут же. – Кто-нибудь может узнать кто их убил?

Ничего не говоря вперёд выступил Чо, он присел рядом с телами, накрыл рукой пропитанную кровью землю между ними.

– Серое ки, – заключил он через минуту, – и словно волки воют.

Я лично ничего не понял из его слов, однако для настоятеля, похоже, они не были тайной за семью печатями.

– Работа серого шамана, – заключил он. – Лао каганов. Где-то здесь находится монстр, сотворённый серым шаманом. Он не остановиться, пока не найдёт свою цель.

– Эта цель – мы, – сказал Сандзо. – А значит мы должны найти его раньше, пока тварь не прикончила ещё кого-нибудь.

Изнутри монастыря раздался душераздирающий вопль. Все мои чувства "ночного воителя" кричали – убивают. Мы бросились на звук, опережая замешкавшихся монахов. Знаток внутренностей монастыря Гоку на бегу крикнул, что кричали точно в трапезной. На сей раз никто не усмехнулся и не пошутил по поводу любви Короля обезьян к еде – не ко времени, хоть и ирония судьбы, однако.

На сей раз мы застали не только трупы, но и того, кто сделал ими ещё несколько минут назад живых людей. Громадный монстр – гора мускулов с впечатляющими рогами на голове и здоровенным да-дао в руках. Только тут я понял, что никто из нас не вооружён. На территории монастыря запрещено носить оружие, ибо лао отрицает любое насилие, мы оставили своё оружие в небольшом домике неподалёку от ворот, специально для этого предназначенном. Глупцы! Мы были так близко, что стоило заскочить туда и забрать, так нет, бросились на крик, ни о чём не подумав. И вот, остались безоружными против этакого гада с да-дао.

– Вы пришли, – рассмеялся тот, – не стали прятаться за спины бритоголовых святош. Примите свою смерть!

Лезвие да-дао свистнуло – глаз не успевал заметить движения монстра. Глаз не успевал, но тренированное тело среагировало вовремя. Мы разлетелись в разные стороны, следом полетели осколки камня, лезвие раздробило пол там, где мы только что стояли. Перекатившись через плечо, я подхватил один из этих осколков и швырнул его в морду твари. Острый осколок попросту отлетел от шкуры урода, тот рассмеялся в ответ и рубанул меня. Я откатился снова, наткнувшись на тело одного из монахов, попытавшись подняться, я влез ладонью в лужу крови, поскользнулся и рухнул обратно, ткнувшись в грудь мёртвого монаха. Это спасло мне жизнь. Над головой у меня свистнул да-дао. Поблагодарив молча убитого паренька, я ещё раз перекатился прочь, попутно сорвав с него пояс, хоть какое-то, а оружие.

Короткая верёвка мало годилась на эту роль, но лучшего у меня не было. Осталось придумать, как его использовать. Смотав из верёвки простенькую, но весьма действенную ловушку, я кинул своё творение под ноги монстру, не поднимаясь с пола. На несколько мгновений ловушка задержала его, он покачнулся, однако ноги его оказались гораздо мощнее, чем я мог подумать. Верёвка разлетелась в клочья, а тварь и не покачнулась. Если б я не кинулся прочь сразу же, как только кинул ловушку, да-дао монстра разрубил бы меня надвое. А так только новой порцией осколков обдало.

Я вновь остался без оружия, но и без особенных надежд на спасение. Не думаю, что моего мастерства рукопашного боя хватит, чтобы победить эту тварь, даже не будь она вооружена да-дао. Однако же смельчак, решившийся противостоять уроду всё же нашёлся. Им оказался, к моему крайнему удивлению, Гоку, в руках у которого буквально из ниоткуда возник его боевой посох. Ловкий мальчишка подставил середину его под лезвие да-дао – и как ни странно посох выдержал, хотя до того лезвие легко крошило камни. Он отвёл да-дао в сторону, опёрся на один конец посоха и лихо прыгнул вперёд, буквально выстрелив в монстра обеими ногами. Тот покачнулся, удержав равновесие, и крутанулся на месте, нанося мощный удар, используя инерцию разворачивающегося тела, да ещё такого громадного. Гоку не стал блокировать его, понимая, что его просто сметёт силой удара, он попросту перепрыгнул да-дао, одновременно ударив в ответ своим посохом в морду урода. Монстр легко качнул головой, закрываясь от посоха массивным рогом. Гоку приземлился на пол, едва не поскользнувшись на очередной луже крови, и тут же скрылся за разбитым столом.

В этот миг разнесённую на куски трапезную озарил белоснежный свет. Я обернулся на него и увидел, хоть и не сразу узнал, Сандзо. Монах стоял в нескольких шагах от монстра, творя загадочные для меня знаки и одними губами шепча молитвы. От его фигуры оторвались несколько белоснежных лент шириной в ладонь, они опутали монстра, спеленав, как ребёнка, и тут он начал меняться. Гад уменьшался в размерах, мускулы на его теле буквально сдувались на глазах, на уродливой морде проступали человеческие черты, рога отвалились и исчезли, рассыпавшись прахом. И вот перед нами на коленях стоит смутно знакомый парень в изодранной одежде, какую носят каганы, преимущественно воины, лицо и грудь которого украшают сине-чёрные синяки, один глаз стремительно заплывает. Не смотря на это я узнал его. Это был тот самый молодой каганский воин, развернувший отряд после гибели Кулай-богатура.

– Серый шаман превратил его в это подобие человека, – заключил Чо, выбиваясь из-за баррикады, где укрывались они с Са. – Дав колоссальную силу для того, чтобы он совершил некое определённое деяние.

– Проще говоря, прикончил нас, – добавил Са, вытряхивая из рыжей шевелюры щепки и осколки камня.

– Он умирает, – ни с того ни с сего бросил Чо, – время, отпущенное ему шаманом истекает.

– Ты можешь помочь ему? – зачем-то спросил я.

Чо в ответ лишь покачал головой.

Тем временем сияние, которым исходил Сандзо погасло, ленты, опутывавшие кагана исчезли и остался лишь юноша, медленно умирающий на полу перед нами. Мы все просто стояли и глядели на него и ничего не могли поделать для его спасения. Когда жизнь покинула молодого кагана, несколько монахов по сигналу подошедшего настоятеля подняли его и вынесли из трапезной.

– Его похоронят, – сказал он, – как должно. Давайте покинем трапезную, мы отужинаем в моей келье. Там же обсудим сей прискорбный инцидент.