Текст книги "Юрод"
Автор книги: Борис Евсеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
"Петух летит! Москва дымит! Петух летит – Москва горит... Не звезды! Не кованные в Литве орлы! Петухи, петухи побегут по Москве! От Кремля по всей белокаменной разлетятся! Цыпастыми ногами по булыжнику шорх-шорх! По граниту блескучему – звень-звень! Хищные петухи, опасные петухи! И люди им подчинятся! Вот это заговор так заговор! Противу природы! Противу Бога! Против России! Про него, про него надо сказать!" кричал и надсаживался про себя Серов. При этом он продолжал трясти головой, шевелил пальцами босых ног... И эти шевеленья и потряхиванья давали ему новые ощущения, приносили с собой новые, необыкновенные слова и предвиденья. Юродство настоящее, непридуманное, начинало исподволь и по-новому входить в него...
– Ну вставай, вставай. Чего там.... – Серов открыл глаза. Его тряс за плечо какой-то другой (не тот, что стрелял), пожилой, вислоусый мильтон. – Теперь-то чего пугаться. Теперь – всё! Кончим теперь эту шайку-лейку.
– Петух... Петух черный! У-у нечисть! Все с земли нечистое к петуху такому пристает! Он пауков не клюет! Гнус летящий не лопает! Ушел петух... Врача хоть взяли?
– Водилу взяли. Да и другой навряд уйдет. Ладно, вставай, пойдем.
– Куда?
– Ну, куда, куда?.. В отделение, конечно. Все положенные действия производить.
Сам понимаешь, паря...
Серов внимательней глянул на вислоусого.
– Отпустил бы ты меня, дядя... Ноги мерзнут... А вам я не нужен! Я тут с боку припеку! Все, что надо, – водитель расскажет. А я в другом месте говорить буду!
Только вот жену разыщу, ну хоть позвоню ей, – и начну говорить. Свободно теперь могу... Ты слушай, ты меня не перебивай, дядя! – заторопился Серов, не давая вступить вислоусому. – Слушай! Тебе первому скажу! Россия – спрячется! Пока, на время! В себя уйдет. В бомжи, в нищие, в юроды! Но потом из раковины, из будки, из норки тесной, из лохмотьев юродских – выскочит! Да как пойдет плясать по заулочкам... Как пойдет цепами молотить! И скоро уже! Скоро... А ты... Отпусти, дядя! Я б тебе еще сказал, да нельзя тебе больше! Отпусти? А? Я к Кремлю пойду.
Босой пойду, ползком поползу! На Васильевском спуске сяду! Все как есть говорить буду... Все молчат – я расскажу. Всему свету скажу! Все что будет – скажу! А там... там, глядишь, юродство мое и кончится. Ну? Отпустил?..
Мильтон тоскливо оглянулся. Ему перед пенсией не хватало только какого-нибудь серьезного служебного проступка! Служебного разбирательства не хватало!
Замаячило тут же перед вислоусым начальство, затем вдруг запел с чего-то крестьянский коровий рожок. Милиционер поднял руку, чтобы захватить ею как следует кисть бородатого, но рука сама собой бессильно опустилась.
– Иди, – вдруг неожиданно для себя, отворачиваясь к монастырским кельям, тихо сказал вислоусый. – Иди.
Монастырь, как заведенный вверх и в сторону огромный колокол, вмиг перевернулся, качнулся, ударил, поплыл перед мильтоном в туманце рваном влажным тяжелым звуком...
Но тут же монастырь и встал на место:
– Иди.
Круглый дурак Ганслик, проникший на Новодевичье через запасные, мало кому известные воротца и битый час шуровавший на закрытом уже кладбище, остановил в воротах монастыря вислоусого, тощалого дедка в ментовской форме. Брезгливо морщась на луковичный, шибающий от мента на километр дух, Ганслик показал ему удостоверение.
– Что здесь происходит? Трупы, кровь...
– Шайку накрыли... – нехотя ответил вислоусый.
– А человек с бородкой вам тут не попадался? Да вот и фото. Гляньте... – маленький Ганслик (пусть, пусть он играет в служебное время в шахматы, пусть!
Зато он очень предусмотрительный и совсем неглупый! просто он выжидает удобного момента, чтобы показать себя по-настоящему), маленький Ганслик важно полез в бумажник, ловко выдернул оттуда серовское фото.
– Вглядитесь внимательней, – строго приказал Ганслик. – Для вас... Ганслик знал свои преимущества и хотел казаться важным. – Для вас в данную минуту нет ничего ответственней этого!
Вислоусый долго и внимательно глядел на улыбающегося щеголя с бородкой, отдаленно напомнившего десять минут назад отпущенного человека.
– Нет. Не видал такого, – сказал вислоусый и, тяжко двигая уработанными за день ногами, двинулся к машине "скорой". ногами, двинулся к машине "скорой".
