Текст книги "В боях за Карпаты"

Автор книги: Борис Венков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

Сейчас на тех рубежах, где в суровые военные годы сражались против врага воины в зеленых фуражках, несут службу пограничники 70-х годов, наследники боевой славы своих отцов. Днем и ночью, зимой и летом они зорко оберегают родную землю. На пограничных заставах с каждым годом множатся ряды отличников службы, боевой и политической подготовки, классных специалистов, подлинных мастеров своего дела. Слова, произнесенные на XXIV партийном съезде Генеральным секретарем ЦК КПСС товарищем Л. И. Брежневым о том, что все, созданное народом, должно быть надежно защищено, стали боевым девизом их ратной службы. И для выполнения этой задачи воины-пограничники отдают весь жар своих сердец, все свои силы и мастерство.

12-я АРМИЯ В ПЕРВЫЙ МЕСЯЦ БОЕВ

Б. И. АРУШАНЯН, бывший начальник штаба 12-й армии, генерал-лейтенант в отставке

21 июня 1941 года я засиделся в штабе армии, который располагался в г. Станиславе (теперь Ивано-Франковск), за разработкой очередного планового учения и вернулся домой очень поздно. В четвертом часу ночи меня разбудил телефонный звонок:

–  Товарищ генерал,– докладывает оперативный дежурный.– Вас срочно вызывает к аппарату начальник штаба округа генерал-лейтенант Пуркаев.

Быстро одеваюсь, еду в штаб. Дежурный докладывает: «Только что по «ВЧ» звонил командующий войсками округа генерал-полковник Кирпонос и приказал срочно вызвать в штаб командующего армией генерал-майора Понеделина и вас. Командарм еще не прибыл».

Я доложил командующему войсками о своем прибытии.

–  Какова обстановка в полосе вашей армии? – спросил генерал М. П. Кирпонос.

–   Пока все спокойно.

– Хорошо. Возьмите бумагу, карандаш и записывайте. Немецко-фашистская авиация сегодня в 3.00 бомбила Киев, Одессу, Севастополь  и другие города.  С 3 часов 30 минут артиллерия противника ведет сильный огонь по нашим пограничным заставам и укрепленным районам. Приказываю:

1.  Немедленно поднять войска по тревоге, рассредоточить их и держать  в  боевой  готовности;  авиацию рассредоточить  по полевым аэродромам.

2.  Огневые точки УР занять частями укрепрайонов.

3.  Полевые войска к границе не подводить, на провокации не поддаваться.

Я повторил записанное распоряжение.

– Выполняйте,– сказал М. П. Кирпонос.– Пусть командарм позвонит мне.

Положив трубку, я приказал оперативному дежурному поднять личный состав штаба по боевой тревоге. Затем начал передавать по «ВЧ» связи командирам корпусов и армейским частям полученный приказ. В это время прибыли генерал П. Г. Понеделин и член Военного совета бригадный комиссар И. П. Куликов. Я доложил им о приказе и принятых мерах. Вскоре собрался и весь состав штаба. Ознакомившись с обстановкой, офицеры приступили к работе.

Примерно через час генерал М. А. Пуркаев вызвал меня к аппарату «Бодо» и передал условный сигнал для реализации плана прикрытия государственной границы– «КОВО 1941». Я сразу же доложил об этом командарму, в кабинете которого находился и член Военного совета. Мы немедленно оповестили соединения и части.

По плану штаба Киевского Особого военного округа (КОВО) наша армия, имевшая два стрелковых и один механизированный корпуса, должна была прикрыть станиславское и черновицкое направления.

Военный совет и штаб армии разработали подробный план прикрытия государственной границы. Согласно этому плану армия имела оперативное построение в два эшелона: первый составляли стрелковые корпуса для создания прочной обороны, второй – механизированный корпус для нанесения мощного контрудара в случае прорыва противника.

На правом фланге (на станиславском направлении) в районе Старого Самбора, Турки, Болехова, Борислава располагался 13-й стрелковый корпус (командир – генерал-майор Н. К. Кириллов). В его состав входили две горнострелковые дивизии: 192-я (командир – полковник С. Д. Губин) и 44-я (командир – генерал-майор С. А. Ткаченко). Штаб корпуса находился в Бориславе.

На левом фланге (на черновицком направлении) в районе Коломыи, Черновцов, Каменец-Подольска (теперь Каменец-Подольский) дислоцировался 17-й стрелковый корпус (командир – генерал-майор И. В. Галанин). Он имел три горнострелковые дивизии: 58-ю (командир – генерал-майор Н. И. Прошкин), 60-ю (командир – генерал-майор М. Б. Салихов), 96-ю (командир – полковник И. М. Шепетов) и одну (164-ю) стрелковую дивизию (командир – полковник А. Н. Червинский). Штаб корпуса находился в Черновцах.

16-й механизированный корпус (командир – комдив А. Д. Соколов) в своем составе имел две танковые, одну моторизованную дивизии и 19-й мотоциклетный полк. Они располагались: 15-я танковая дивизия (командир – полковник В. И. Полозков) в Станиславе, 39-я танковая дивизия (командир – полковник Н. В. Старков) в Черновцах, 240-я моторизованная дивизия (командир – полковник И. В. Горбенко, в Каменец-Подольске, где располагался и штаб корпуса.

Кроме указанных соединений, в состав армии входили: 10, 11 и 12-й укрепленные районы, 4-я противотанковая артиллерийская бригада, 269, 274, 283 и 468-й корпусные артиллерийские полки, 37-й инженерный полк, 20-й и 30-й отдельные зенитные артиллерийские дивизионы, 293-й армейский батальон связи и другие подразделения и органы тыла.

Группировку армии с воздуха прикрывал Могилев-Подольский бригадный район ПВО. Оперативно командованию армии подчинялись два истребительных и один  бомбардировочный авиационных полка.

Непосредственно на обороне границы находились 93, 94, 95, 96 и 97-й пограничные отряды, с которыми была установлена тесная связь.

Следует отметить, что 12-я армия имела до 35 процентов некомплекта личного состава. Горнострелковые дивизии не были полностью обеспечены вьючными приспособлениями, автотранспортом и средствами связи, особенно радио.

Армия располагалась в 500-километровой полосе, прикрывая два операционных направления. Поэтому Военный совет и решил концентрировать силы и средства на этих направлениях.

Соседом справа была 26-я армия нашего округа, имевшая всего два корпуса: 8-й стрелковый и 8-й механизированный. С ней у нас имелись надежная связь и хорошо организованное взаимодействие.

Слева располагалась 176-я стрелковая дивизия Одесского военного округа, с которой имел телефонную связь командир 17-го корпуса. Мы знали, что против армии стояли части 8-го венгерского армейского корпуса.

Получив сигнал на прикрытие государственной границы, соединения первого эшелона армии, соблюдая все меры маскировки, довольно быстро заняли свои полосы.

22 июня активных действий против войск армии противник не предпринимал. Из штаба округа, преобразованного в этот день в Юго-Западный фронт, и штаба 26-й армии нам сообщили, что немецко-фашистские войска развернули наступление в полосе этой армии. Особенно ожесточенные бои идут за Перемышль, который успешно обороняла 99-я стрелковая дивизия. Атаки частей гитлеровского 52-го армейского корпуса, стремившихся прорвать оборону к югу от Перемышля, в том числе и нашей 192-й дивизии, были отражены.

Во второй половине дня я позвонил начальнику штаба 26-й армии полковнику И. С. Варенникову, чтобы обменяться информацией об обстановке. Он сказал, что дивизии 8-го стрелкового корпуса сражаются стойко, но получен приказ командующего фронтом сосредоточить к утру 23 июня 8-й мехкорпус в районе Городка (20 км западнее Львова) в полосе 6-й армии. Так что они остаются с одним корпусом.

На левом фланге гитлеровцы начали наступление главными силами двумя днями позже. К этому времени наши войска заняли оборону и оказали врагу организованное сопротивление. Правда, создав огромное превосходство в силах, врагу удалось было ценой больших потерь вклиниться в нашу главную полосу на хотинском и сторожинецком направлениях. Однако решительными контратаками резервов 17-го корпуса и частей второго эшелона армии противник был разгромлен, а его остатки отброшены на исходные позиции. В ходе контратак некоторые наши части перешли государственную границу, но вскоре были возвращены, поскольку приказ Наркома обороны переход границы запрещал. К исходу четвертого дня войны соединения армии продолжали прочно удерживать занимаемые полосы.

Из информации штаба фронта нам стало известно, что главный удар фашисты наносили по левому флангу 5-й и правому флангу 6-й армий, то есть на их стыке в общем направлении Сокаль, Дубно, Житомир, Киев. 24 июня гитлеровцы захватили Берестечко, Радехов, а 25 вышли в район Дубно. Создавалась реальная угроза глубокому тылу и коммуникациям 6, 26-й и нашей армий.

26 июня был, пожалуй, самый напряженный день. С утра в районе Луцка, Ровно, Дубно наши мехкорпуса нанесли контрудар по 1-й танковой группе врага. Затем три его пехотные дивизии (100, 101 и 257-я) перешли в наступление против трех стрелковых дивизий (99, 72 и 173-й) 26-й армии, а две вражеские охранные дивизии (444-я и 454-я) нанесли удар по нашей 192-й горнострелковой дивизии. На всех участках развернулись ожесточенные бои.

В этот же день из штаба фронта мы получили приказ Ставки передать во вновь сформированную 19-ю армию Южного фронта: 17-й стрелковый корпус в составе трех дивизий (96, 60-й горнострелковых и 164-й стрелковой) с занимаемой полосой обороны; 16-й механизированный корпус (15, 39-я танковые и 240-я моторизованная дивизии) и 4-ю противотанковую артиллерийскую бригаду. Таким образом, в составе 12-й армии остался один 13-й корпус (три горнострелковые дивизии – 192, 44 и 58-я).

Полоса обороны армии сократилась почти наполовину. Но 17-й корпус продолжал оставаться нашим соседом слева, с ним у нас была надежная связь и организовано тесное взаимодействие. Мы хорошо знали войска, их боевые возможности и считали, что левый фланг армии надежно прикрыт. Основное внимание поэтому командарм и штаб обращали на правый фланг. В полосу 192-й дивизии были перегруппированы два артиллерийских полка. Они оказали пехотинцам существенную помощь. Попытки противника наступать в высоких темпах были сорваны. Он нес большие потери в людях и технике. Особенно сильные бои происходили на рубеже Самбор, Дрогобыч, Борислав. Севернее этого рубежа вела бои 26-я армия. Как сообщил нам ее командующий генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, дивизии сражались стойко и мужественно.

С 26 по 29 июня бои носили исключительно ожесточенный характер. С 30 июня 6-я армия под натиском превосходящих сил врага оставила Львов. Соединения 26-й армии отошли на рубеж южнее Львова – Раковец, Роздол, Жидачев, а наша 192-я дивизия – на линию Стрый, (иск.) Тухля. Остальные две дивизии находились на государственной границе.

30 июня в 23 часа на основании указаний Ставки командующий Юго-Западным фронтом отдал приказ войскам на отход: «Армии ЮЗФ к 9.7 отходят на рубеж укрепленных районов: Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского, где, опираясь на УР, организуют упорную оборону полевых войск с выделением в первую очередь артиллерийских и противотанковых средств. Промежуточный рубеж: Сарны, р. Случь, Оструг, Скалат, Чортков, Коломыя, Берегомет удерживать до 6.7 41 г.»[Архив МО СССР, ф. 229, оп. 9776, д. 83, л. 246—249.].

12-й армии надлежало начать отход в ночь на 1 июля и занять промежуточный рубеж: Чортков, Коломыя, Берегомет. Центральная 44-я и левофланговая 58-я горнострелковые дивизии, не имея соприкосновения с противником, отошли организованно, а 192-я правофланговая дивизия отходила в сложных условиях. Она не смогла оторваться   от   противника   и   все   время   вела   напряженные   бои.

В первых числах июля, в период отхода, в состав нашей армии были переданы 8-й стрелковый (командир – генерал-майор М. Г. Снегов) и 24-й механизированный (командир – генерал-майор В. И. Чистяков) корпуса. Последний насчитывал всего 15 танков старого образца из состава 26-й армии, управление которой было выведено в резерв фронта. Теперь нашим соседом справа стала 6-я армия.

Оперативное построение армии на новом рубеже было двухэшелонное. В первом эшелоне – 8-й и 13-й стрелковые, во втором – 24-й механизированный корпуса.

Наступление противника началось 9 июля. Вновь развернулись ожесточенные бои. К полудню врагу удалось на нашем левом фланге (на стыке с 18-й армией) вклиниться в оборону, однако согласованной контратакой второго эшелона 13-го корпуса и соединений соседа гитлеровцы были отброшены, положение восстановлено.

Главный же удар немецко-фашистские войска нанесли на стыке 5-й и 6-й армий. 12 июля им удалось выйти к Киевскому укрепленному району, овладеть Бердичевом и приблизиться к Белой Церкви. Это создало угрозу глубокого охвата войск 6-й и 12-й армий. Нам казалось, что в сложившейся обстановке целесообразно было бы вывести указанные  армии   из  крайне  невыгодного  оперативного  положения.

Однако с 9 по 15 июля приказы командующего фронтом требовали «продолжать выполнять ранее поставленную задачу», то есть оборонять рубеж старой государственной границы. И войска 6-й и 12-й армий, оторванные от остальных сил фронта, имея открытый правый фланг, в течение семи суток героически здесь оборонялись. Основная цель нашей обороны заключалась в том, чтобы сковать главные силы вражеских 1-й танковой группы и 17-й полевой армии, нанести им максимальный урон и выиграть время для сосредоточения резервов Ставки на Днепре южнее Киева.

16 июля поступила директива фронта об отводе войск на рубеж Ширмовка, Калиновка, Литин, Винниковцы.

Наступление врага на нашу оборону на новом рубеже началось 18 июля в 8 часов после сильной артиллерийской и авиационной подготовки. Первая и последующие две атаки были успешно отражены с большими для него потерями.

Продолжая оборонительные бои в невыгодных оперативных условиях, личный состав 6-й и 12-й армий проявлял непревзойденный героизм и отвагу. Соединения этих двух армий упорным сопротивлением и умелыми оборонительными действиями задержали продвижение более восемнадцати вражеских дивизий, нанеся им огромный урон.

23 июля приказом командующего войсками Юго-Западного фронта 6-я и 12-я армии были объединены под общим командованием генерала П. Г. Понеделина. 25 июля они вошли в состав Южного фронта.

Войска 6-й и 12-й армий в напряженных сражениях своими героическими боевыми действиями способствовали срыву плана «молниеносной войны» фашистской Германии. Сковывая крупную группировку противника, они нанесли ему огромный урон, уничтожив не одну тысячу обученных и боеспособных солдат и офицеров.

Бойцы, командиры и политработники наших армий в трудное для Родины время не жалели своей жизни в борьбе с ненавистным врагом. Многие из них пали, защищая родную землю, но пали непобежденными. Они сражались и умирали, глубоко уверенные в окончательной победе над фашистскими захватчиками.

СТОЙКОСТЬ ПОГРАНИЧНИКОВ

М. Г. ПАДЖЕВ, бывший начальник пограничной заставы, подполковник запаса

Впервые в Прикарпатье я оказался в октябре 1939 года, когда 94-й пограничный отряд принял под охрану новый участок государственной границы. Это были глухие места Карпат с редкими дорогами, пролегавшими в основном через Ужокский, Верецкий и Вышковский перевалы. Дороги вели во Львов, Стрый, Тернополь, Винницу, Бердичев. На правом фланге, где проходила граница с буржуазной Польшей, оккупированной к тому времени фашистской Германией, заставы стояли на р. Сане. Далее государственный рубеж шел по горным хребтам, за которыми лежала хортистская Венгрия. Тут располагалось большинство застав, в том числе и наша десятая.

Граница жила напряженной жизнью. Не проходило дня, чтобы на заставе не объявлялась тревога, иногда по три-четыре за ночь. Среди задержанных были агенты иностранных разведок, бандиты из организации украинских националистов, контрабандисты. Только за восемь последних месяцев 1940 года пограничники заставы перехватили несколько десятков лазутчиков, в числе которых оказалось немало людей, связанных с вражеской агентурой.

Весна 1941 года принесла новые хлопоты. Международная обстановка крайне обострилась. Мир по существу уже был объят пожаром войны. Мы тоже чувствовали ее дыхание. В поисках убежища через границу шли люди, не желавшие жить под фашистским сапогом. Это была массовая эмиграция чехов, словаков, евреев. Перебежчики буквально наводняли заставы. Усилилась и деятельность военной разведки противника. Вдоль всей границы значительно увеличилось число пограничных наблюдательных постов. Стали частыми попытки подключиться к нашим линиям телефонной связи для подслушивания и перехвата отдаваемых распоряжений.

Обстановка на границе усложнялась. Приготовления к боевым действиям на сопредельной стороне чувствовались во всем. Появились дополнительные посты наблюдения, окопы, щели, ходы сообщения были отрыты всего в пяти-шести метрах от пограничных столбов. Во второй половине мая три усиленных взвода полностью оборудовали позиции.  В  окопах  круглосуточно дежурили  пулеметные  расчеты.

Обо всем этом, разумеется, я информировал коменданта – капитана Щербакова. В свою очередь, он сообщил, что армейские подразделения   противника   появились   и   напротив   участков других застав.

В ночь на 1 мая пограничный наряд доставил на заставу женщину. Она назвалась Марго Болего. Это была красивая молодая украинка, перешедшая государственную границу с единственной целью – сообщить о начале гитлеровского наступления на Советский Союз. Болего указала дату этого наступления – от 17 до 25 мая. Ее осведомленность о количестве вражеских войск, сосредоточенных вдоль границы, и в некоторых других вопросах была исключительной. Я позвонил в комендатуру. За задержанной была срочно выслана машина.

События, между тем, становились все тревожнее. 18 июня пограничники соседней заставы задержали двух венгерских офицеров, которые сообщили, что военное нападение на СССР следует ожидать от 20 до 27 июня. 20 июня на участке четвертой комендатуры у Лавочного перешли границу три венгерских солдата, заявившие, что их часть подготовилась к вторжению на территорию Советского Союза. Эти сведения, однако, в нашей жизни мало что изменили. Внешне все оставалось по-прежнему.

В последнюю предвоенную ночь приказ на охрану границы пограничным нарядам отдавал я. На участке по-прежнему было тихо. Наряды докладывали, что за линией границы все спокойно.

Теперь известно, что 21 июня Гитлер направил Хорти письмо, в котором сообщал о начале войны против СССР и благодарил за мероприятия на венгеро-советской границе. Эти мероприятия, по его мнению, создали безопасность немецкой армии от фланговых ударов и сковывали Советские Вооруженные Силы. Однако в письме не было прямого приглашения вступить в войну. Это приглашение поступило только на второй день войны. Поэтому-то на участке 94-го пограничного отряда, большинство застав которого располагалось на границе с Венгрией, в первые дни войны противник не предпринял активных действий. Правда, его войска были сосредоточены на дорогах Ужокского, Верецкого и Вышковского перевалов. Хортистские войска начали наступление только спустя пять суток, когда гитлеровцы уже рвались ко Львову и Минску.

Утром 24 июня на участке 5-й комендатуры противник обстрелял пост лейтенанта Николая Иудина. По приказу начальника заставы старшего лейтенанта Григория Шарыгина группа Иудина после перестрелки отошла. Объединенными усилиями заставы и поста попытка противника перейти границу была отбита.

Тем временем вражеская авиация бомбила приграничные города, делала налеты на некоторые заставы и подразделения отряда. Для стрельбы по воздушным целям были приспособлены станковые и ручные пулеметы. В этот день в с. Сможе бойцы резервной заставы нашей комендатуры, которыми командовал лейтенант Александр Титков, сбили самолет противника. Подбили «хейнкель» и пограничники 6-й заставы, начальником которой был лейтенант Владимир Тростянский. Всего пограничники отряда уничтожили четыре вражеских самолета.

К вечеру 26 июня по приказу командира 13-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. К. Кириллова отряд стал отходить от границы и к исходу 27 июня сосредоточился на рубеже р. Стрыя у станции Синевидско-Верхнее. Не получили приказ об отходе лишь две заставы: наша и соседняя – лейтенанта П. М. Титова. Видимо, это была нераспорядительность, так как еще до поступления приказа об отходе прервалась связь с комендатурой.

Оказавшись словно на необитаемом острове, мы ничего не знали ни о ходе войны, ни о том, как складывалась обстановка на нашем участке границы. Не знали, почему не подходят к границе части Красной Армии, почему не дает знать о себе комендатура.

Прошел еще день, а штаб комендатуры молчал по-прежнему. Мы терялись в догадках, продолжая охранять границу, которую уже не было никакого смысла стеречь– государственный рубеж открыт на сотни километров.

Наконец, на третий день было решено послать в комендатуру конную группу. Она вернулась 28 июня, с трудом прорвавшись сквозь многочисленные засады банд, с приказом прибыть в Синевидско-Верхнее. Ночью тронулись в путь. Поздним вечером следующего дня добрались до станции Синевидско-Верхнее. Близ железнодорожного туннеля дымил бронепоезд. Подразделения отряда располагались на высоте, поросшей сосняком. Мы разыскали свою комендатуру. Никто не знал, надолго ли мы остановились, будем отходить или наступать, какова обстановка на фронте, где гитлеровцы.

В час ночи от командира 13-го стрелкового корпуса был получен приказ: силами 2, 3 и 4-й пограничных комендатур занять прежний участок границы. Не зная ничего об обстановке на фронте, о том, как складывалась она на участке 13-го корпуса, мы восприняли полученный приказ как начало решительного наступления Красной Армии. У всех поднялось настроение. Особенно гордились тем, что командование доверило идти в авангарде личному составу нашей 10-й заставы. Вскоре, установив на выделенные нам машины пулеметы, застава начала движение по указанному маршруту.

К пяти часам утра мы оказались в Сколе, а затем, отъехав от города километров шесть в сторону границы, достигли окраины с. Корыстышева. И тут где-то впереди глухо ударили горные пушки. Недалеко от головной машины разорвались снаряды. Это немного обескуражило нас: до конечного пункта, с. Сможе, оставалось еще около 25 км, а противник уже вынуждал нас принять бой. Оказалось, что на этом рубеже бой против вражеских войск вела рота одного из полков 13-го стрелкового корпуса, отходившая с зимних квартир с. Славского.

Вскоре пограничники сменили в окопах красноармейцев. С нашей стороны огонь прекратился. Мы стали наблюдать за противником, его огневыми точками. Он продолжал стрельбу довольно интенсивную, хотя и не очень прицельную. С рассветом над бурлящим потоком повис туман. Пора было начинать: мешкать не к чему, все-таки в тумане легче незаметно сблизиться с противником. Я подал команду. Пограничники дружно двинулись вперед.

О результатах боя говорится в одном из сохранившихся документов: «Выполняя приказ, 10-я и 11-я заставы в районе с. Корыстышева вступили в бой с пехотным батальоном противника. Бой длился с 4. 00 до 18. 00. Враг отступил, оставив свыше 40 убитых. Заставы захватили 3 орудия, 5 станковых и 6 ручных пулеметов, военное имущество. В плен взято одиннадцать солдат противника. Потери 10-й и 11-й пограничных застав в этом бою: убит – 1, ранен – 1».

30 июня командование нашего отряда получило приказ отвести подразделения отряда от с. Корыстышева и занять оборону по берегу р. Стрыя (в районе Синевидско-Верхнее). Вскоре приказ был изменен. Отряд отошел к г. Стрыю. Здесь получили новую задачу: совместно с подразделениями 75-го полка НКВД и его бронепоездом занять оборону по берегу реки и обеспечить охрану моста, по которому наши части и соединения отходили из Львова. Обеспечив отход, подразделения отряда начали выдвигаться на новый рубеж. К вечеру 1 июля штабы корпуса и отряда, а также часть подразделений вышли к Днестру и сосредоточились в лесу вблизи г. Галича. К полудню следующего дня туда прибыли все заставы.

После боев и почти десятидневного марша под бомбежками пограничники наконец обрели непродолжительный отдых. Но вскоре он был прерван автоматной стрельбой. Среди белого дня гитлеровцы выбросили парашютный десант. Группа десантников, не предполагая, что в лесу сосредоточились значительные наши силы, обстреляла штабные палатки, а другая устремилась к Днестру, намереваясь захватить мост у Галича. Ликвидировать первую группу командование отряда поручило нашей комендатуре. Капитан Щербаков развернул заставы в цепь, и мы устремились в поле. Остальные заставы были брошены на ликвидацию автоматчиков.

Пока мы уничтожали десант, штаб корпуса снялся с места. Капитан Щербаков доложил о ликвидации парашютистов. Вернувшись из штаба отряда, он собрал начальников застав.

– Фашисты захватили Львов. С часу на час они могут быть в Галиче – объявил он.– Комендатуре приказано двигаться по маршруту Монастыриска – Гусятин – Ярмолинцы – Проскуров (теперь Хмельницкий.– Ред.). Отход отряда обеспечивает десятая застава. Она прикроет дорогу от Галича у моста. Снимаемся с наступлением темноты.

От Галича части корпуса шли параллельными дорогами через Тернополь и Монастыриску. С теми, кто отходил на Тернополь, успели проскочить на машинах и некоторые подразделения отряда вместе с майором Босым. Остальные двинулись на Монастыриску. В Галиче оставались лишь саперный взвод и несколько пограничников маневренной группы под командованием начальника отделения штаба отряда старшего лейтенанта Михаила Наумова.

Наша 10-я застава заняла оборону по обе стороны дороги у моста и, ничем не выдавая себя, вела наблюдение за утопавшим в зелени городом. Часам к девяти вечера на том берегу послышался гул моторов, завязалась ожесточенная перестрелка. В самый разгар ее раздался сильный взрыв, рухнул мост. Затем стрельба постепенно стихла. Подразделения врага входили в Галич.

Много лет спустя я узнал, что в Галиче в неравную схватку с немецко-фашистскими захватчиками вступили двенадцать пограничников отряда во главе со старшим лейтенантом М. И. Наумовым. Дорого обошелся фашистам этот недолгий бой у моста через Днестр. Враги так и не смогли воспользоваться мостом, взорванным старшим лейтенантом Наумовым, им пришлось искать обходные пути.

Наумов был тяжело ранен. Укрывшись от фашистов и оправившись от ран, он пришел к партизанам. Вскоре Михаил Иванович стал начальником штаба, а затем командиром одного из партизанских отрядов, потом возглавил кавалерийское соединение. Это соединение провело несколько глубоких рейдов по тылам противника на Правобережной и в Западной Украине. За героизм, мужество и умелое руководство действиями партизанских отрядов М. И. Наумову было присвоено звание Героя Советского Союза и воинское звание генерал-майора.

Но в тот вечер 2 июля мы не знали, кто сражался у моста с гитлеровцами и приостановил движение их моторизованной колонны. Ночной мрак все плотнее окутывал землю. Застава покинула занимаемый рубеж.

Еще засветло я отправил повозки и пограничников первого года службы с политруком М. Скляром. Со мной оставалось человек тридцать пять наиболее выносливых и подготовленных бойцов. С ними мы и двинулись за теми подразделениями отряда, что отходили через Монастыриску на Проскуров.

Отступая, мы твердо верили, что наш народ победит врага, вышвырнет его с советской земли. Так оно в конце концов и случилось: гитлеровская Германия оказалась поверженной, фашистские войска разгромлены.

Боевая летопись личного состава 94-го пограничного отряда началась с первых тяжелых боев у границы в Прикарпатье, а закончилась в Берлине, в логове фашистского зверя. Многие бойцы и командиры, перенесшие суровые испытания лета 1941 года, громили немецко-фашистских захватчиков на их собственной территории, освобождали страны Европы от гитлеровского ига, увидели победный финал Великой Отечественной войны.