Текст книги "In сайт / Out сайт, или Любовь из интернета"

Автор книги: Борис Прокудин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Но где же Юра, что он поделывает посреди этого звонкого лета, которое плавится, как часы Сальвадора Дали? Где этот искатель женской ласки, этот свежевыбритый всезнайка-обольститель? Может быть, он занят написанием диссертации и бдит в Ленинской библиотеке или отправился на дачу помогать бабушке, ветерану войн и революций, взращивать огородные культуры? Да нет же, нет!

На следующий день после встречи в «Гоголе», примерно в час пополудни, Юра, разморенный и ленивый, лежал в кровати, свесив на ковер правую ногу За окном разгорался день, чирикали воробьи, с улицы несло асфальтом и свешескошенной травой. Юра крутил в руке сотовый телефон.

– Юрчик, иди завтракать, – раздавался голос из глубины квартиры. – Уже обед, а ты еще не вставал!

– Иду-у-у, – промычал Юрчик и свесил на пол вторую ногу.

– Нет, надо срочно написать эсэмэску, – сказал он, словно размышляя. – Срочно! – И перевернулся на живот. – Эсэмэска – это жанр любви!

«Но что написать? Писать надо конкретно и ласково, мои слова должны свидетельствовать о том, что я конкретный и ласковый мужчина, – терзался он. – Например: «Какое чудное утро, пригласи меня к себе домой» или «Я так хочу тебя, я иду к тебе». Нет, слишком откровенно. Но с другой стороны, женщины однозначно любят подонков».

– Юрчик, – опять раздался голос из кухни, – вставай, хватит лежать как корова.

– Встаю-ю-ю-ю, – сладким голосом пропел он опять и вернулся к мыслям о Диве. Он был ужасно рад всей этой катавасии с женихом, ведь именно благодаря неведомому ирландскому парню он познакомился наконец с девушкой, о которой можно только мечтать. И его ничуть не огорчило, что переписывался он вначале вовсе не с ней, а с ее подругой.

«Да, женщины любят подонков, – повторил он в сердце своем, – а я и есть крутой подонок!» – Он расправил плечи, поиграл мышцами на толстеньких руках и плюнул в открытое окно.

В последнее время Юра особенно страдал оттого, что не умел вести себя с девушками. Каждое утро, брея щеки, он сурово сводил брови и говорил своему отражению: «С этим надо бороться!» Ибо каждая девушка, с которой он знакомился, думала… В общем, он плохо понимал, что она про него думала, но явно было заметно, что девушки воспринимали его слишком серьезно. А это не соответствовало его романтическим представлениям о свободной любви.

Юра решил с этим бороться здесь и сейчас. Он еще восемь раз повернулся с живота на спину и обратно и написал:

)) Привет, милая Дива! Всю ночь думал о тебе! ПРИГЛАСИ МЕНЯ К СЕБЕ В ГОСТИ!

Расчет нашего обольстителя был следующим, если она говорит «да», он празднует победу своего нового «я», моется, кладет в карман презервативы, покупает бутылку вина и едет к ней сладко трахаться под стрекот вентилятора.

Отправив эсэмэску, он вытянулся на кровати и стал ждать ответа, рисуя в голове самые волнующие подробности предстоящей встречи: «Я зайду, а она будет вся такая красивая, я прямо с порога начну ее страстно целовать, она будет протестовать, но я буду ласков и настойчив, и она сдастся в моих сильных и нежных руках, и мы прямо в прихожей, на куртках с поваленной вешалки…» Его грезы перебил голос из коридора:

– Юрчик, Жулик сейчас описается!

– Сейча-а-а-с, – простонал он и с кислой физиономией встал с постели.

Как назло, эсэмэска шла два часа. Юра слонялся по квартире, ругал радиоактивный фон над Москвой, жару, а операторов сотовой связи вообще костерил на чем свет стоит. Ответ он получил в три.

)) Размечтался! – ответила Дива.

Юра аж подпрыгнул.

– И все?! – закричал он. – Это все?! Боже мой! Надо что-то делать!

Юра обхватил голову руками и написал длинную, запутанную эсэмэску, полную напускного недоумения: мол, он не понимает, к чему это странное слово «размечтался». А в конце выразил надежду, что сможет ее вытащить завтра в театр. После этого Юра совсем раскис и позвонил своему старому другу Митьке, мудрому библиотекарю.

– Объясни, почему меня опять послали?! – жалостно спросил он и рассказал историю с пацанской эсэмэской.

Друг долго смеялся, а потом сказал:

– Юрец, дорогой, запомни раз и навсегда, а лучше запиши: жизнь – это не порнофильм!

– Но почему?

– Сложно сказать, – ответил Митька, – сам страдаю!

Юра положил трубку. Надежды на то, что Дива снова ответит, практически не было. Вдруг телефон вздрогнул.

)) Завтра я не могу, – писала она. – Да и не знаю, как насчет театра, но встретиться послезавтра вечерком вполне реально.

Изможденный Юра, прочитав сообщение, устало повалился на кровать. Он обливался потом. Кое-что, это уже кое-что.

– Все-таки ты молодец, Юрий Николаевич, – сказал он. – Я тобой горжусь!

Назначенный Дивой день Юра провел в приятных хлопотах. Все утро он неистово мылся.

– Что это наш Юра моется? – недоумевал отец из-за двери ванной. – Никак на свидание собрался.

Потом Юра неумело утюжил джинсы и рубашку, долго выбирал между черными и белыми носками, отпарил ногти в соленой воде, надушился, но, сразу решив, что надушился слишком сильно, забегал кругами по квартире, выветривая запах. И наконец стал выбирать себе галстук.

У Юры был небольшой задвиг насчет московской романтики шестидесятых годов, когда столица была пустынна и молода, а по улицам разгуливали стиляги и целовали девушек, которые еще не знали, что нужно любить богатых. Поэтому он носил жирные галстуки и слушал группу «Браво».

Когда он уже поднес к губам рюмку коньяка, которую обычно для храбрости опрокидывал перед романтической встречей, зазвонил телефон.

Это была Дива. Без лишних экивоков она заявила, что прийти не сможет. Хотя и очень сожалеет. Что ее подруга Саша, с которой Юра переписывался и даже имел счастье однажды видеться, срочно уезжает в Коктебель выручать своего жениха, а Дива помогает ей собираться.

– Я тут покупаю для нее спальник и туристический коврик. Саш, так эта штука называется? Представляешь, она едет с этим Никитой, помнишь… Говорит, он – ее спаситель. Бедняжка тронулась умом! Так, а что еще надо туристу, кроме коврика? Миска, наверное?

– Лыжи с печкой и… «щемящее чувство дороги»! – выпалил Юра.

– Лыжи с печкой?!

– Печка с лыжами, – запнулся он и неожиданно для себя спросил: – А ты с ней едешь?

– Вообще-то не собиралась.

– По-моему, это суперская идея: поехать в Коктебель на несколько дней. Ты не находишь?

– Прикольно! – сказала Дива. – А не зря тебя Саша умненьким называет. Действительно, почему бы и нет? В Москве душно и скучно…

– А там море.

– Я знаю, что там море. Надо только купальник новый купить, – сказала она задумчивым голосом, – и шлепанцы.

– Так значит, едем?

Дива на несколько секунд замолчала, нахмурилась, но тут же развеселилась.

– А ты будешь себя хорошо вести?

– У меня есть медаль «За примерное поведение», – нашелся Юра.

– Смотри, проверю, – сказала Дива. – Вот Сашка будет в шоке…

Юра бросил телефон через всю комнату на кровать и высунулся в окно. Под ним, как дурачки, бессмысленно кивали головами каштаны, хлебали вечернее солнце ненасытные ромашки, а над домами катились флегматичные облака. Он засунул в рот соленый мизинец и задумался: «Надо назначать встречу с девчонками на пляже, – решил он. – Еду в Коктебель! Дива Дивой, а девчонок много не бывает». Он сел за компьютер, закинул за спину галстук и вошел на сайт знакомств. Нажал «Назначить новую встречу» и ввел описание: «Строить замки из песка с продолжением». «Неплохо, – подумал он. – Загадочно». Приглашаются все девушки Коктебеля. Их в ресурсе оказалось не так уж и мало.

– Загорелые, – сказал вслух Юра, пощелкав языком по нёбу, блаженно улыбаясь, – и, скорее всего, ненасытные. Как их можно осуждать? Южная кровь!

Проблемой было только определение места встречи. «Украина, Крымская область, город Коктебель» он ввел, но где там? В Интернете он прочел, что на коктебельском пляже, под горой Юнга, ежегодно устраивается клевый нудистский «День Нептуна». «Вот у Юнги и встретимся». Адата – через три дня. «Осталось только купить билет на поезд, – довольный собой, решил Юра, – похудеть и сделать интимную стрижечку».

…Жаль, что наша книга без картинок. Ибо на лицо Никиты, когда на Курский вокзал кроме Саши прибежали еще Дива с Юрой, стоило бы посмотреть.

– Надеюсь, мы не опоздали! – сказала запыхавшаяся Дива. – Мы решили составить вам компанию. Вы ничего не имеете против?… Сколько звезд? Мне это важно знать. Я немножко наспех собиралась…

– Что сколько звезд?

– Ну, гостиница, отель, где мы будем отдыхать!

– Миллиард тебя устроит – над головой? – буркнул Никита.

Дива засмеялась и потрепала его по голове:

– Эй, веселей! Я в курсе, что мы типа дикари. «Возьмите нас с собой, туристы». Это же классно! Экзотика. Мне Санька сказала. Я вообще ничего лишнего не взяла, только ложку да плошку. – У Дивы действительно был маленький тряпичный рюкзачок, выданный ей Сашей. – Зато у Юрия есть палаточка.

– Палаточка есть, каркасно-дуговая с тамбуром, – закивал Юрий.

– Веди нас, Сусанин-герой! – сказала опять Дива Никите. – Прочь из Москвы, к чертовой бабушке!!!

И процессия двинулась к поезду.

Первое, что они увидели в Феодосии, были трепетные огоньки города, отраженные в море.

– Купаться! – закричала Дива. – Надо быстро смыть с себя весь этот ужасный поезд! Туда, где вода!

На вокзале они купили винограда, потом кратчайшим путем спустились к морю. Последние метры они бежали, вопя и сбрасывая на ходу рюкзаки и одежду. Вода была прохладной. Сперва все четверо брызгались и орали как сумасшедшие, потом Юра с Никитой принялись плавать, а Дива и Саша, побултыхавшись, блаженно распластались на неустойчивой лежанке волн.

По небу беззаботно плавали звезды и искусственные спутники, было темно и пряно. Только выходившая временами из-за туч яркая луна позволяла разглядеть линию пляжа, белые пятна шезлонгов, пансионатские строения. С другой стороны бисером вспыхивала бесконечно длинная, как предстоящая жизнь, лунная дорожка.

Когда ребята выбрались из воды, они обнаружили, что рюкзака Никиты и след простыл. Сашин валялся на дороге, брошенный, очевидно, из-за своей тяжести. Все ахнули, Дива завизжала. Юра зачем-то побежал направо, Никита – налево, но не то что поймать – заметить никаких подозрительных личностей не удалось.

Вернувшись, они заново проверили свои вещи. Недоставало только Никитиного рюкзака. А пока они размышляли, как теперь быть, под пьяные крики веселящейся неподалеку молодежи и всхлипывание воды ловкие грабители подползли с другой стороны и втихую увели еще и оставшийся на время без присмотра пакет с виноградом.

– Ну и народ! – сказал Никита, заметив пропажу винограда, и сухо рассмеялся: – Таких отмороженных я еще не встречал!

Кто знает, может, это были проделки того самого бомжа, который пару дней назад направил интернациональный квартет музыкантов по неверному пути. Или дело рук мальчишек, тягающих вещи у лопо-ухих отдыхающих. Да и где, собственно, нет гопоты? Только в раю, наверное. Ну может, еще в Германии.

– Много там ценного-то? – спросила Саша.

– Да нет, самая малость, деньги, одежда, спальник и палатка, которых особенно жаль. А одежда… Даже не знаю…

Все сидели на песке подавленные и молчаливые в южной ночи, напоенной сочувствием и умиротворяющими запахами моря.

Никита встал, нагнулся и поднял штаны – единственное, что у него осталось, – стряхнул с них песок и сказал:

– Выше нос, ребята! Феодосия нам не улыбается. А мы рванем сразу в Коктебель. Там-то другое дело! Там наши!

Они вышли на дорогу и увидели нелепо раскрашенную «девятку» с колесами от «Нивы».

– До Коктебеля подбросите? – спросил Никита. Коротко стриженный частник в сетчатой майке, под которой топорщился крест на золотой цепочке, полулежа слушал радио «Шансон».

– Сто гривен, – процедил он сквозь сигарету.

– А не слишком?

– Восемьдесят – и поцелуй милых дам!

– Целуйся с «Запорожцем», обнимайся с унитазом! – выпалила Дива.

Все перевели на нее взгляды. У частника вывалилась изо рта сигарета.

– А что я такого сказала?

Сторговались на семьдесят, хотя водила всю дорогу ныл, что бензин ему обойдется дороже и что у него жена – дура. Так, под его нытье, они докатили до Коктебеля.

Коктебель дышал праздником. Главная улица этого маленького города, променад, по которой они шли, веселилась в карнавале курортной ночи. Никита с жадностью смотрел по сторонам: чайханы, маленькие закусочные, чаны с пловом, ряды благоуханных шампуров в мангалах, выставленных прямо на улице, россыпь лавчонок, торгующих вырезанными из можжевельника фигурками и расческами, – весь этот искрящийся набор причудливого крымского рая разом обрушился на него, на время лишил способности соображать.

Даже ночью чуть не на каждом углу хорошенькие девушки заплетали косички детям и взрослым, рисовали шаржи и портреты скучающих туристов с обгоревшими носами. На площади у дома Волошина играли музыканты, а вокруг толпились старые и молодые неформалы, пришедшие из своих палаток насладиться ночным весельем. Они приплясывали и потягивали домашнее вино из пластиковых бутылок. Рядом с ними в коктебельском водовороте крутились и прилично одетые люди из пансионатов и так называемого частного сектора: хорошо пахнущие высокомерные мужчины с украшениями, девушки с загорелой кожей и ярким макияжем, молодящиеся дамы с тщательно уложенными прическами.

Никиту отпустило. Он забыл про украденный рюкзак. Теперь ему, неимущему и свободному, хотелось оказаться своим в этом круговороте, с каждым поболтать, разделить всеобщий праздник и безделье.

Из всех забегаловок неслась разномастная музыка, сливавшаяся в сознании в единый гул, пахло мясом и пивом.

– Кушать, а потом думать! – решительно сказала Дива, и они ворвались в первую попавшуюся кафешку. Ели с жадностью, алчно хватались за кружки с пивом, делая огромные глотки. И конечно, сразу потяжелели и разомлели. Только Юра все не мог расслабиться и продолжал искоса присматривать за вещами, которые им разрешили сложить за барной стойкой.

После еды, уже нехотя, они пошли искать место для жизни.

– Это где-то в конце цивилизации, стопудово, – говорил Никита. – Скоро придем.

Он был в Коктебеле много лет назад, с родителями, отдыхал в писательском санатории, но, как ни странно, кое-что запомнил.

Неистовый праздник жизни все не утихал. Со всех сторон сыпались голоса зазывал: «Татуировки, боди-арт, пирсинг, гадаю… Татуировки, боди-арт, пирсинг, гадаю!» Они шли мимо, чувствуя себя чужаками, не зная, куда приткнуться и что их ждет впереди.

Когда прошли весь Коктебель и вышли на пляж, перед ними раскинулся целый палаточный город.

А за ним – еще один. Дальше, за выползшей к морю скалой, палатки начали понемногу редеть, стояли уже по одной в шеренге.

Здесь, на последнем отрезке пляжа, после бетонки, людей было совсем мало. Всего несколько человек. В двух местах горели костры, но разглядеть в южной черноте ночи ничего не удалось. По дороге им попался высокий длинноволосый парень. Шумно шурша галькой, он широким шагом шел навстречу. Увидев рюкзаки и сумки, парень обрадовался, показал им свободное место в самом конце пляжа, перед «грязями», предложил свою помощь в установке палатки и пригласил на портвейн. Он указал пальцем в сторону одного из костров и не двинулся с места, пока Саша твердо не пообещала ему, что они обязательно придут.

– Я же говорил, тут наши! – сказал Никита. – Палатку поставим – и к ним.

Поставить палатку оказалось не так-то просто. В кромешной тьме они стали ощупывать местность в поисках камней. Камни были слишком маленькие или крошились в руках. Пока остальные копошились с палаткой, Дива лежала плашмя на Сашином рюкзаке и обнимала его руками.

Наконец палатка была поставлена. Никита предложил идти к костру знакомиться, тем более что их так звали.

– Ну что, пошли, конечно, – сказала Саша. – Может, они что-нибудь слышали о Поле.

У костра, кроме радушного парня, оказалась еще и девушка.

– Вы откуда?

– Из Москвы.

– А мы из Перми, – сказал парень. У него были длинные курчавые светлые волосы и совсем мальчишеское лицо. – Мы молодожены.

Молодожены состояли в браке уже десять дней и рассчитывали провести весь медовый месяц в палатке. Их звали Ден и Танечка, и было им обоим по девятнадцать лет.

– Ден зарабатывает тем, что играет на гитаре в трамваях, – сказала Танечка. – Это весь наш семейный бюджет.

– А Танечка у нас будущий биолог, – сказал Ден. – Учится.

И они принялись обниматься, как два павиана.

Студенты не знали человека по имени Пол и никогда о нем не слышали. Они напоили новичков портвейном и угостили арбузом. Ден немного побренчал на гитаре, а потом все пошли купаться.

Забравшись в море, все поплыли, задыхаясь от улыбок.

– Нам надо выработать какой-то план, – сказала Саша Никите, лязгая зубами.

– Давай найдем завтра интернет-кафе, откуда он тебе письмо прислал, и там что-нибудь разузнаем.

– Отличная идея! Мы с тобой прямо как Холмс с Ватсоном. Там, должно быть, осталась масса улик: отпечатки пальцев и ступней, волосы, личные вещи…

– Главное, чтобы не было обведенных мелом силуэтов, дорогой Ватсон.

– Очень смешно! – возмутилась Саша.

Спать Саша с Дивой улеглись в палатке, а Никите с Юрой досталась каменистая перина пляжа.

Часть 2. Коктебель

Глава 1

Утром они проснулись в толпе тел.

Дива сделала шаг из палатки, взвизгнула и прыгнула обратно.

– Сашка, ты знаешь, что там?

Саша открыла один глаз:

– И что там?

– Там все голые.

– В смысле?

– В смысле без одежды, голые, нудисты…

– А, точно, – сонно сказала Саша. – Я в Инете читала, мол, праздник тела, страна победившего нудизма и коммунизма. Все жители презрели одежду и живут в святом духе братства.

– А нам-то как быть?

– Тебя никто не заставляет раздеваться.

– Еще бы заставляли!

Дива прилегла на спальник, скрестила руки и задумалась.

Их палатку действительно окружали молодые обнаженные тела. Тела лежали на пенках, купались в море, чистили зубы. Оказалось, что в ночной неразберихе они поставили палатку прямо у тропы на так называемую зеленку, лучшую часть палаточного городка, расположенную на небольшой возвышенности, в тени кустов и низкорослых деревьев. На зеленке жили завсегдатаи Коктебеля, наиболее одиозные и безумные люди, готовые проповедовать в любой момент дня и ночи свою философию жизни. Самые горькие пьяницы, вымирающие наркоманы, музыканты, бродяги, дервиши и нищие художники. Словом, все те, кого любит Бог и не любит человечество. Перед палаткой на песке сидели давно проснувшиеся Никита с Юрой и делились впечатлениями:

– Нет, – говорил Юра, – вот в общую баню я бы не пошел, нет.

– Серьезно?

– Конечно! Я же не геронтофил.

– Кто?

– Геронтофилия – это болезненное сексуальное влечение к людям пожилого и преклонного возраста. К дедушкам и бабушкам, короче.

– Я понял.

– А здесь, смотри, все девушки молоды и прекрасны! Подавляющее доминирование, видишь?

– Да, – рассеянно отвечал Никита.

– Жаль, очки ушли. Знаешь, в этот пакет с виноградом, который у нас был похищен злоумышленниками, я очки сунул перед купанием… И теперь для меня все девушки прекрасны.

Никите лень было отвечать. Он курил сигарету и, щурясь, смотрел на сверкающую простыню моря.

– А может быть, и ничего страшного, что не вижу, – сказал Юра через паузу. – В смысле не вижу изъянов. Зато, если наденешь очки, точно в кого-нибудь влюбишься.

– Влюбишься… – Никита взял камушек и бросил его в пену прибоя.

– Не знаю, как у тебя, – сказал Юра, – а у меня практики совместной наготы вызывают колоссальную внутреннюю улыбку.

За этим содержательным разговором их застали Саша с Дивой. Щурясь, девушки выползли из палатки и сделали вид, будто их ничто вокруг не удивляет. Пожелав ребятам доброго утра, они пошли умываться в море. Дива оказалась прекрасной пловчихой. Первые метров сто она проплыла быстрым кролем, не открывая глаз. Прохладное море освежало ее и даже немного вскружило голову. Обратный путь она проделала брассом, в каждом новом гребке с наслаждением опуская голову в воду.

– Я никогда еще не умывала лицо пятьдесят раз подряд, – сказала она Саше. – Пожалуй, зубы лучше почистить тоже в море.

Саше не терпелось отправиться в город на поиски Пола. Они договорились об этом с Никитой, наскоро собрались, взяли с собой немного денег и пошли. Дива с Юрой были оставлены у палатки сторожить вещи и вникать в обстановку.

В городе Саше с Никитой прежде всего следовало найти интернет-кафе, а Никите, кроме всего прочего, требовалось приобрести хоть какую-то одежду.

Несмотря на обилие планов, первое, что сделали спасатели Пола, – выпили по чашечке горячего кофе и съели по два слоеных пирожка с вишней. Интернет-кафе они обнаружили в одном из домов отдыха, в самом центре Коктебеля.

Это достойнейшее заведение оказалось оккупировано галдящими мальчишками лет десяти, которых было гораздо больше, чем компьютеров. Мелюзга играла в компьютерные игры и была невероятно возбуждена. Все они выкрикивали исполненные милосердия: «Убей его!», «Мочи!», «Вот гад!», «Ты труп!» и так далее. Приличных людей перед мониторами не было. Разумеется, не было и Пола. Саша зашла на сайт, но новых сообщений от блудного ирландца не поступало.

– Проверять почту свою будешь? – спросила Саша.

– Зачем? Ты же здесь!

– Ой, я сейчас расплачусь! У тебя что, кроме меня, нет любимых корреспонденток?

Никита посмотрел на Сашу. Секунду назад она была серьезной, но вот уже улыбалась. Коротенькие шортики, бледные ноги, родинка на плече в виде изюминки, взлохмаченные волосы, зеленые глаза.

– Были две, – ответил он. – Красивые, умные. Одна, правда, из дурдома писала. Весной ее в отделение для буйных перевили. Переписка прервалась. А другую в тюрьму посадили.

– Господи, за что?

– Тоталитарная секта. Сколько я ей раз говорил, что людей не едят.

Они пристроились в очередь к хвостатому парню, который собирал деньги с маленьких геймеров. Саша задумчиво закусила палец большого пальца.

– Надеюсь, тюрьма сделает из нее человека, – сказала она. – А как они их готовят?

– Минимум соли и специй, я думаю. Все-таки это секта, а не ресторан. Между прочим, Ватсон, займитесь наконец делом. И хватит болтать! – отрезал Никита.

Они встали перед работником интернет-кафе, который разглаживал мятые гривны и без конца прикрикивал на детей, когда те в игровом экстазе лезли на компьютеры.

– Скажите, а иностранцы у вас бывают? – начал, что называется, от печки Никита.

Парень поднял на него глаза человека, изнуренного летом и людской бестолковостью.

– Все мы иностранцы в этом мире, – безжизненным голосом ответил он и уставился на мышку.

– Да, «все мы бражники тут, блудницы», – бодро поддержал его Никита, – это так. Но в данном случае я имею в виду махровых иностранцев, из дальнего зарубежья. Забредают такие?

– Натовцы, что ли?

– Какие еще натовцы?!

– Скоро тут на каждом столбе будут сидеть натовские нигеры.

– Каких-нибудь отдельно взятых иностранцев не видели в последние пару дней? – вклинилась в разговор Саша. – Ну таких, нормальных?

– Отдельно взятых? – Он задумался. – Заносили тут недавно одного. Три неформала. Положили его за компьютер, на америкоса, между прочим, похож, он в компьютере поковырялся, и они его унесли.

– Прямо унесли?

– Сам он на ногах не стоял, падал все время.

– Что, такой пьяный был?

– Да, чуть не при смерти.

– Господи! – вырвалось у Саши. – Уморили!

– А куда они пошли, не знаете? – Никита стремился поскорее от эмоций перейти к делу.

– Я похож на священника? – спросил парень.

– В каком смысле?

– Нет, ты скажи, похож я на священника или нет?

– Не очень, – сказал Никита.

– Вот именно, не похож! Потому, что я не священник и клиентов не исповедую. В Интернете посидели люди, деньги заплатили – и досвидос. Вот у нас главный контингент, полюбуйтесь! – Он показал рукой на резвых мальчуганов. – Я надсмотрщик в колонии для малолетних преступников, вот кто я такой! Ну-ка слезай со стола! – закричал он вдруг пронзительно. – И не облизывать монитор!

Разговор с нервным дежурным по интернет-кафе был исчерпан. Из прохлады силиконового оазиса Саша с Никитой вышли в горячечный жар города.

– Ну и куда они его унесли? – риторически спросила Саша.

– Денег у него не было?

– Скорее всего!

– Тогда где-то здесь прячется, в палатке, поправляется, бедолага. Нам надо сюда почаще заходить, должен же он как-то свое присутствие на сайте обозначить!

– А может, его в заложники взяли? Какие-нибудь гангстеры. А?

– Да ну, глупость!

– А почему сразу глупость?

– Потому что когда берут кого-то в заложники, требуют выкуп. Кто и зачем станет его тут бесплатно кормить? Ну и потом, какой-нибудь палец отрезанный по месту жительства обычно присылают, – сказал Никита.

– Типун тебе на язык!

– Да не волнуйся! – засмеялся Никита. – Найдем мы твоего протестантского англосакса. Кому он тут на хрен нужен?

– Слушай! – опять возбужденно начала Саша. Ее осенила новая идея. – Тебе случайно не показался подозрительным этот парень из интернет-кафе?

– Ты думаешь, он голубой?

– Ну, серьезно!

– Простой парень, ничего особенного.

– Это ты к нему не присматривался. А я вот присмотрелась! У него руки трясутся, он на маньяка похож. И потом нервный какой! Может, Пол у него в заложниках?

– Саша, ты с ума сошла!

– Сто пудов, он маньяк! Давай вечером за ним проследим.

Никита скривился.

– Ты от голода, что ли, такой противный? – спросила Саша. – Тебе нужно срочно чего-нибудь съесть!

– Как всегда права: два жирных чебурека и хычина спасут мою больную душу, – сказал Никита. – И не забывай: нам еще надо найти секонд-хенд.

Они съели по чебуреку и двинулись на поиски магазина, где Никита присмотрел себе маленькие зеленые шортики. После утраты рюкзака в его гардеробе остались только штаны, кроссовки и рубашка. На его удивление, в магазине был даже отдел бэушного белья, но приобрести себе там трусы он из своей московской брезгливости не решился. Шортики взвесили, и он заплатил за них две гривны, а нижнее белье приобрел на рынке за четырнадцать. Для полного счастья не хватало еще пенки и спальника. Долго он вертел пенку в руках, не решаясь выложить целых сорок украинских «рублей» из денег, выделенных ему участниками экспедиции.

– Це ж космический матэриал, – заверил его продавец с бурно поросшей шерстью спиной. – Из того ж делают и корематы.

– Какие корематы?

– Ну, пенки по-вашему, – сказал продавец и поморщился.

В это время Юра отправился на свою запланированную из Москвы встречу под Юнгой. Он взъерошил волосы и снял плавки. В руках у него был пакет с бутылкой охлажденного вина и пятью пластиковыми стаканчиками. Солнце обжигало его тучный молочно-белый барский торс с симпатичными валиками жира. Для верности он спросил, эта ли горка, нагло вывалившаяся на пляж, называется «Юнгой», получил утвердительный ответ и встал под ней лицом к морю. Он упер руки в боки и стал тихо раскачиваться с пяток на носки. Рядом, на песочке, раскинувшись, действительно лежали три девушки, одна читала книжку, другая намазывалась кремом от загара, а третья, по-видимому, просто спала. Был еще средних лет мужчина и лысый ребенок.

Юра пару раз кашлянул, прочистил горло и подошел к той, что читала книжку.

– Привет, – сказал он и присел на корточки.

– Привет, – сказала девушка, прищурив правый глаз. Она была маленькая, как птичка, но с большой грудью и короткой стрижкой.

– Ты ведь с сайта? – Юра неловко улыбнулся и полез рукой в пакет за вином.

– Нет, – сказала девушка просто, – я с Минска.

Юра нервно почесал живот.

– Я слышал, у вас много красивых супермаркетов, – нашелся он.

– Спасибо, – сказала девушка. – Город-герой, как-никак.

Юра достал из пакета бутыль и предложил девушке. Та охотно согласилась и освободила для Юры краешек своей подстилки. В тишине, под обжигающими лучами полуденного солнца, холодное вино было пито, катаемо по небу, перебрасываемо из одной щеки в другую и медленно глотаемо. Юра мельком поглядывал, не появилась ли еще какая-нибудь девушка, пришедшая по приглашению, а попутно проповедовал крохотной минчанке про мировые цены на газ и ужасы тоталитаризма.

Мимо них проходили люди, голые и не очень, носили арбузы, летали полиэтиленовые пакеты, раздувающиеся от порывов ветра. Если бы Юра не подпрыгнул и не поймал пролетавший мимо туристский коврик, кому-то из дикарей-автомобилистов, разбивших свое палаточное королевство ближе к городу, пришлось бы спать на камнях. Через пару минут за ковриком прибежал хозяин.

Вслед за ним под горой Юнга нарисовался еще один человек. Это была женщина. Огромная, жирная, рыхлая тетка. Она была полностью раздета. Она не шла по направлению к Юре, она неслась вприпрыжку. Ее груди при этом вздымались, как два больших крыла, и бились о ребра. Крашеные фиолетовой краской волосы воинственно торчали.

– Ты Юра? – спросила она, подлетев к пригревшейся парочке.

– Да, – Юра с недоумевающим лицом и недопитым вином поднялся на ноги. Минчанка выгнула красивую тоненькую, как стебель одуванчика, шею и посмотрела на женщину.

– Вот мы и встретились, – засмеялась тетка и неожиданно чмокнула Юру в щеку так, что он чуть не упал в море, – давай строить замки.

– Я вообще-то приглашал девушек, – смущенно сказал Юра.

– А я чем тебе не девушка?! Я даже лучше, – махнула рукой слоноподобная незнакомка, – с этими молоденькими стервами у тебя будет одна морока, они вечно от тебя что-то хотят. А мы можем просто наслаждаться… Понимаешь?

– Чем?

– Друг другом, толстячок. – Тетка засмеялась необычным, кокетливым смехом и пощекотала пальцем Юрин пупок.

– Я опаздываю на работу, – сказал Юра скороговоркой, – мне надо идти.

Он бросил пакет с вином и плавками и попятился прочь.

– Ты куда? – крикнула девушка.

– Стоять, москвичок! – протрубила слониха.

– Я вам позвоню!

С этими словами Юра пустился в бегство.

Долго Саша с Никитой кружили по городу, осматривая коктебельские достопримечательности. Жара и суматошная южная жизнь так с непривычки их утомила, что они чуть не заснули на откидных стульчиках возле дома Волошина. Вокруг, как мухи, жужжали экскурсоводы, взмахом руки образовывая водовороты в толпах экскурсантов. Каждый на свой лад рассказывал о коктебельских волошинцах, творческой богеме, чьих-то разбитых сердцах, встрече Марины Цветаевой и Сергея Эфрона, дуэли Волошина с Гумилевым, прогулках по горам, стихах, акварелях и эксгибиционизме. Саша, напрягая глаза, вглядывалась в людские волны, надеясь, что одна из них выбросит к ее ногам Пола, и представляла радость встречи и его фирменную белозубую улыбку. Но среди экскурсантов Пола точно не было. Ближе к вечеру они прикупили на местном рынке дыню, пятилитровую баклашку питьевой воды, пакет гречки, несколько помидоров, банку тушенки и пива. Когда со всем этим скарбом они появились в лагере, их встретила голодная и сердитая Дива.