Текст книги "Звездный патруль (сборник)"
Автор книги: Борис Майнаев
Соавторы: Игорь Подгайный,Анатолий Малышев,С. Занин,Владимир Кульчицкий,Наталья Мусина,Николай Недолужко,Александр Ронкин,Александр Тебеньков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Познакомились мы волею случая и, как это часто случается с командированными, попавшими в один гостиничный номер, прочти сразу же перешли на “ты”. Он отрекомендовался инженером по астрокибернетике, представителем какого-то закрытого почтового ящика из Ленинграда. “Странная однако специальность, – подумалось мне, – звучит уж больно фантастично. Кто же, интересно, таких готовит?” Название высшего учебного заведения, прозвучавшего как бы в ответ на мои мысли, ровным счетом ни о чем не говорило. Следующая фраза о том, что этого института нет в справочниках, невольно вызвала кое-какие сомнения в искренности соседа по комнате. Как там ни крути, а я сам имею диплом о высшем техническом образовании и даже незаконченную диссертацию, а потому уже накопил достаточный скепсис, чтобы принимать на веру подобные заявления.
“Все равно на работу не приму, даже если попросится, мстительно решил я про себя. – Трепачей не держим, а если держим, то в черном теле…”
Но Евгений – так звали моего нового знакомого – оказался вовсе не похож ни на авантюриста, ни на заправского хвастуна, ни на… Однако же в нем что-то такое было. Вот – что?!
Словами, пожалуй, этого не передать. То ли это сквозило в манере говорить – плавно, не прерываясь, и в то же время продуманно, выстраивая абсолютно правильные фразы, словно читая подготовленный текст. То ли во взгляде его совершенно зеленых и прозрачных, как родниковая вода, глаз (таких необычных мне видеть еще не доводилось), то ли в мимике, без единой морщинки, чересчур уж живого лица – что-то такое было, что и привлекало к нему, и настораживало одновременно. Притом, он оказался на редкость контактным, или, как сейчас принято говорить, коммуникабельным человеком. Не более, чем через полчаса, он очень увлекательно и популярно уже излагал новейшие концепции робототехники, выстроив логическую цепочку от пресловутой мыши Шеннона22
Шеннон Клод Элвуд (р. 1916 г.) – американский инженер и математик. Заложил основы теории информации и теории автоматов. Известен опытами с кибернетическими устройствами.
[Закрыть] до саморазвивающихся компьютерных систем шестого поколения.
Здесь мое поминание сути предмета катастрофически пошло на убыль, в чем пришлось честно и самокритично сознаться.
В ответ Евгений неожиданно рассмеялся добрым ритмичным смехом, – словно из автомата прострочил, – и огорошил меня монологом-поучением с явно технократическим привкусом, припасенным, смею думать, для аудитории умственно отсталых детей.
– Земляне, если рассуждать о технологической сфере цивилизации, только еще выбираются из колыбели и нуждаются в игрушках, которые бы им помогли познать и по-настоящему освоиться с окружающей реальностью. Все, что было выше сказано об эволюции современной кибернетики, является не более чем младенческими погремушками, а о серьезных вещах вообще не упоминалось (полагаю, он видел во мне неандертальца).
Тем не менее дети (он сказал “младенцы”) оказались весьма изобретательны и очень скоро – чересчур! – исхитрились расщепить атомное ядро.
Далее он довольно ловко, как если бы читал лекцию для домохозяек, перебрался к теме современной политической ситуации и привел меня к мысли, что процесс перехода к бесклассовому обществу в общемировом масштабе протекает крайне болезненно и сейчас достиг наивысшей фазы. Как выяснилось, мир расколот на две полярные системы. (Почему-то это прозвучало “ваш мир”, но он не заметил своей оговорки.) Величайшее же открытие обратилось во зло человечеству; при этом гигантская энергия оказалась сконцентрированной в тысячах ядерных вестниках всеобщего апокалипсиса. К чему это приведет? Никто не знает. Можно лишь с большой долей уверенности догадываться. Титанические усилия к снижению рокового порога наталкиваются… – И так далее в том же духе.
Полчаса подобного всеобуча меня вконец утомили, но он упрямо продолжал свое:
– В таких условиях люди сами должны сделать свой выбор, решить свои внутрипланетные проблемы. Они должны быть совершенно уверены в том, что никакого миротворческого вмешательства извне не последует. И это главное…
Затем после непродолжительной паузы последовал заключительный аккорд:
– Доверять землянам более развитую технологию сейчас нельзя, она неминуемо будет использована в военных целях…
Неприятно резало слух, что все это говорилось как бы с позиции стороннего наблюдателя, спокойно и бесстрастно анализирующего причины и следствия и никакого отношения к нашим земным делам не имеющего. Общеизвестные прописные истины преподносились Евгением так, словно он сам их открыл и теперь пытается вдолбить в голову туповатого собеседника.
В конце концов мне изрядно надоел и он сам, и его назидательный менторский тон. Лекция о кибернетике, надо сказать, была прочитана куда профессиональней. Мое раздражение, видимо, не укрылось от него, и он умолк, так и не закончив своей тирады.
Мы прожили вместе еще три дня (вернее будет сказать – три вечера), но больше этой темы не касались.
Он вскакивал спозаранку и бесшумно исчезал из номера еще до моего пробуждения. Что делал мой сосед здесь, в горном поселке гидростроителей, для меня оставалось совершеннейшей загадкой. Спрашивать же не хотелось из-за извечной интеллигентской боязни показаться любопытным или бестактным, тем более, что он мог иметь специальное задание, связанное с оборонной областью. Во всяком случае, никакого другого объяснения появлению засекреченного астрофизика в зачуханном поселке, затерявшимся в тянь-шаньской глухомани, у меня не имелось.
Через день Евгений показал мне забавное устройство, своим видом сильно смахивавшее на божью коровку, только размерами со спичечный коробок. “Коровка” проворно бегала по столу и с незаурядным аппетитом поедала разбросанные после ужина хлебные крошки. В считанные секунды отполировав поверхность до зеркального блеска и оставив после себя неуловимо тонкий приятный аромат, она вспорхнула на край тарелки, хранившей остатки твердокаменного сыра, и уже через мгновенье мы могли любоваться ее девственной чистотой. Точно так же, очень ловко, милое существо расправилось с белыми кефирными натеками в наших стаканах, превратив последние в искрящиеся прозрачностью хрустальные бокалы. Однако на этом программа представления исчерпана не была. Поужинав, существо легко спрыгнуло на пол – прямо-таки, вспорхнуло и, выбравшись на середину комнаты, занялось десертом. Зрелище, надо вам сказать, просто поразительное, кто не видел – вряд ли поверит. Вначале “коровка” с легким пергаментным шелестом расправила крылышки, вывернув их наизнанку и образовав нечто наподобие чаши на постаменте. Затем послышался тонкий, на пределе слышимости, звук, какой издает рой голодных москитов, имеющих желание нанести ущерб вашей внешности.
А далее…
Далее я с удивлением заметил, как несколько деловито сновавших по столу мух вдруг изменили непредсказуемые траектории своего движения и дружно, наперегонки, поползли в одну сторону. Добираясь до самой кромки они, одна за другой, словно пикирующие бомбардировщики, сваливались в подготовленную для них посуду. С потолка и из дальних углов, проявляя солидарность, следовали десятки их товарок. В открытую форточку из необъятных просторов южной ночи со звоном ворвалось несколько крупных комаров и тоже бросилось в общую кучу.
Когда последнее насекомое добралось до заветной цели, “мухоловка” захлопнулась – верхние кромки чашеобразной емкости стянулись навстречу друг другу, образовав полое тело, и цветом и формой напоминавшее нераспустившийся бутон горного пиона. Оно крутанулось несколько раз вокруг вертикальной оси, а затем с хрустом вновь развернулось крылышками безобидной божьей коровки. Вот так номер – от надоедливых насекомых не осталось и следа.
– Ну как? Неплохая игрушка? – Евгений подставил раскрытую ладонь, на которую та тут же взлетела и по руке хозяина, по лацкану пиджака, как по тротуару, быстро-быстро направилась прямехонько к нему в карман. – Таких вот тысяч десять – да в Центральную Африку, и от мухи це-це – ни рожек, ни ножек. Он захохотал своим добрым смехом. – Она еще не то может. Отпугивать змей, например, других ядовитых тварей. Может опылять растения, получать мед, высматривать рыбу. Прямо незаменимая штука для туристов-охотников, рыбаков-геологов. – Он вновь рассмеялся. – Ну, что? Встречал когда-нибудь что-либо подобное?..
– Представь себе.
– ?
И я рассказал ему историю о путешествии к Сары-Челеку со всеми сопутствующими приключениями.
Евгений на протяжении всего длинного повествования не задал ни единого вопроса, ни разу не перебил меня и, кажется, даже не пошевелился. И только когда я умолк, он, как-то весь напрягшись, попросил возможно подробнее описать место находки. Затем вынул из саквояжа сброшюрованную кипу изрядно потрепанных бумаг, сноровисто, очевидно, хорошо зная предмет поисков, перелистал их и, найдя необходимую, протянул мне.
– Покажи. – Он явно был взволнован, хотя пытался скрыть свои чувства под маской естественного любопытства.
Бумажный лоскут оказался цветной мелкомасштабной картой хорошо известного мне района. Из-под моего пальца возникали знакомые названия речек, горных кряжей и перевалов.
А вот и ущелье Чон-Мазар. Его окружало целое созвездие нанесенных фломастером зеленых звездочек. Этакий цветок с изумрудными лепестками и вытянутой пустотой сердцевины.
В нее-то я твердо и упер свой перст.
– Здесь? Ты точно уверен?
– Еще бы! Ни малейшего сомнения.
Он пытливо посмотрел на меня, как бы удостоверяясь в моей искренности, затем как-то вдруг сник, расслабился, будто после очень тяжелой работы и произнес всего только одно слово, совершенно, как мне показалось, некстати:
– Благодарю.
На следующий день я вернулся в гостиницу раньше обычного и застал в номере старушку-горничную, менявшую белье на соседней постели. Она, не отрываясь от дела, скороговоркой сообщила, что жилец срочно уехал и велел мне кланяться.
Признаюсь, от этого сообщения мне стало почему-то грустно.
Вот ведь знал человека всего ничего, а расставаться жаль.
Так всегда бывает после мимолетного знакомства с интересным собеседником, и, как правило, такие встречи остаются своеобразными вехами в нашей жизни. “Хоть бы попрощался”, – подумал я с обидой. И словно в ответ, распахнулась дверь, и в комнату ворвался Евгений.
– Уезжаю. Срочно вызвали, – запыхавшись, доложил он с порога и тут же потребовал: – Давай скорее адрес, буду во Фрунзе, загляну.
Я вынул из кармана визитную карточку. Он быстро сунул ее в портмоне и протянул на прощанье руку:
– Ну будь здоров. Спасибо за компанию, за все. Ты многое для меня сделал. – Порывисто повернулся и исчез в дверном проеме.
– Постой! А тебя где искать?!
Но обращение прозвучало в пустоту. Через несколько секунд за окном взревел мотор автомобиля.
Почтовый ящик просто раздуло от корреспонденции. Старик-сосед, которому я поручал очищать его на время командировки, срочно уехал к больной дочери в другой город, о чем сообщал запиской, засунутой в щель между дверью и косяком.
Среди газет, извещений, приглашений и прочей писчебумажной продукции обнаружился конверт без почтового штемпеля и обратного адреса. Однако фамилия адресата, выведенная строгим каллиграфическим почерком, не вызывала никаких сомнений в правильности его доставки. Анонимное письмо?
Интересно. Текст его, выведенный столь же идеально, словно писала машина, – был не менее примечательным. Вот он. Привожу дословно, так как он врезался мне в память:
“По поручению Вам. Евгений выбыл в связи с окончанием миссии. Большую благодарность передает. Сведения, представленные Вами, точными оказались. Остатки контейнера обнаружены и изъяты.
Пояснение:
Эксперты Ассоциации Гуманоидов считают политический климат планеты Земля не стабильным. Напряженность – выше Предельного уровня. Средств уничтожения живого – сверх всех разумных пределов. АГ обладает мнением – существует угроза цивилизации людей, планете как космическому телу вообще. Технологические идеи, не известные Вашей науке, но в наших изделиях воплощенные, повлекут нежелательные результаты. Человечеству во вред. АГ считает контакты преждевременными, работу временно сворачивает.
Постскриптум:
По поручению Евгения Вам посылка”.
Едва я успел прочитать последнюю фразу, как листок на глазах начал таять и исчез, растворился словно дым на ветру.
Что за глупый розыгрыш? Я вообще-то ценю в людях чувство юмора и сам, кажется, в какой-то степени им обладаю, но здесь что-то не то. Евгений мне показался человеком более серьезным. Хотя, если вдуматься, то кое-какие настораживающие моменты имели место, а я им просто не придал значения. Да, действительно, крепки мы задним умом. Фигура Евгения вырисовывалась передо мной теперь уже в несколько ином свете.
Сомнительный астрофизик из несуществующего ведомства.
Примитивные рассуждения о политической ситуации. Теперь вот сомнительная шутка с отчетом-посланием от пришельцев.
Да, но с другой стороны, ведь были и блестящая лекция по теории кибернетики и практическое ее приложение в виде “божьей коровки”. Не приснилось же мне все это в конце концов? Потом наша находка с Виктором – ведь она-то уж никак не мираж; я, словно вновь, ощутил ладонями ее приятную теплоту.
Однако сомнения не отпускали меня. Откуда у него точнейшие карты местности? И что это за россыпи зеленых звездочек?
Уж не натворил ли я глупостей? Может быть, Евгений вовсе не Евгений, а, просто-напросто, замаскированный под ученого агент иностранной разведки?! Ведь не напрасно же он так усиленно добивался координат известного ему теперь места. Ну, хорошо. Допустим, все так. Тогда на кой ляд потребовалось подобное послание, да еще с извращенной стилистикой? Сбить меня с толку? Вызвать подозрения? Глупо! От всех этих “зачем” и “почему” сильно разболелась голова. Я сунулся было в аптечку за анальгином, но именно в этот момент раздался дребезжащий зуммер телефонного аппарата (давно пора заменить, да как-то жалко, привык). Звонили с почты. Женский приятный грудной голос просил срочно забрать посылку, поскольку РСУ наконец-то решило отремонтировать помещение.
Маленькая пластмассовая коробочка, похожая на те, которые мы видим во дворах у любителей “забивать козла”. Смешанное чувство охватило меня, когда я извлек ее из вороха упаковочной бумаги. Что в ней?! Осторожно приоткрыл. Не взорвется? Нет – что-то завернутое в мягкую ткань. Медленно разворачиваю негнущимися пальцами и… На серой поверхности, словно оттеняя ее, серебрится овальной предмет с несимметрично-скошенной гранью. Трогаю ее пальцем – он теплый. Неужели?! Оно! И тут краем глаза ухватываю, как из другого отсека посылки самостоятельно выбирается лиловое существо размером не более спичечного коробка…
Я верю, Евгений, мы еще встретимся!
Александр Ронкин
ВСТРЕЧА
– Папа, – сказал я своему отцу, когда мне надоело копать, – может, продадим дачу? Раньше хоть на рыбалку ездили…
– Не болтай! – отрезал отец. – Тебе лишь бы не работать!
– Он шутит, отец, – успокоила его моя мама, – давайте-ка мойте руки. Обедать пора – у меня все готово.
– А Максимка руками берет! – наябедничала моя дочь.
– Ябеда! – сказал я.
– Я не ябеда! – надулась дочь. – Я все маме расскажу! Я не твоя, я мамина, вот так!
– Если мама ругает, – сказал я, – она папина, если папа ругает – она мамина. Что только из нее вырастет, хотел бы я знать…
– А интересно, – вдруг спросила жена, – если бы при рождении ребенка можно было заранее узнать, что из него получится…
– Знаешь, что вырастет ученый, – подхватила мысль моя мама, – сразу условия соответствующие ему создать. В школу с уклоном…
– Знаешь, что преступник, – поддержал мой папа, – сразу в тюрьму!
– Остряк-самоучка! – сердито отрубила мама. И на этом разговор закончился.
Что в тебе заложено, Человек? Что сокрыто в твоем маленьком розовом тельце? Что спрятано под этими тонкими вьющимися шелковистыми волосиками?
Вот лежите в ряд – трехкилограммовые человечки, туго спеленатые, в крике разинув рот, и даже самая опытная няня различает вас только по бирочкам. Какой же пророк, какая безумная машина возьмет на себя смелость предсказать ваше будущее?.. Но если сделают когда-нибудь такую машину, которая с умопомрачительной точностью предскажет нам ваше будущее, что тогда? Что же нам тогда делать?
Ах, как хорошо бы знать наперед, что вот этот Малыш обязательно станет архитектором. Сколько сил и средств сэкономит общество! Оно уже не будет делать из Малыша ни футболиста, ни пианиста. Замечательно! Выгодно! Удобно!
Но если мы узнаем заранее, что этот нежный, ласковый, смешно гукающий комочек станет проклятием человеческого рода, что тогда? Что делать нам? Как поступить? И есть ли ответ на этот вопрос?
* * *
…Селектор запищал тонкой пронзительной нотой.
– Операционная, – сказал доктор и сердито нахмурил брови.
– Доктор? – заверещал селектор. – С вами говорит Дежурный Вычислитель Расчетного Бюро. Как чувствует себя ваш пациент?
– Еще живой… – усмехнулся Доктор.
– Сколько по-вашему продлится операция?
– Час, полтора, – нерешительно пробурчал Доктор и, помолчав, добавил: – Может быть, два…
…Дежурный Вычислитель зацокал языком – це-це, а у него лимит33
Лимит (лат.) – норма, в пределах которой разрешается пользоваться ею, расходовать что либо.
[Закрыть] всего тридцать восемь тысяч. Можно не уложиться…
– Я бы попробовал… – нерешительно сказал Доктор.
– Вы рискуете, Доктор. Я считаю своим долгом вам напомнить, что в случае перерасхода, вы заплатите из своего лимита. Поэтому вы вправе отказаться от операции.
– Я попробую уложиться в лимит пациента. – Доктор старался не смотреть на селектор.
– Смотрите, Доктор, не просчитайтесь, ведь ваш лимит не такой уж и большой…
– Я знаю, – Доктор опустил глаза. – Я буду делать операцию.
– Хорошо. Можете начинать. Ваша операционная подключена к Главной Машине.
Селектор выключился, а под потолком щелкнуло и засветилось огромное табло с цифрой 38000 – все, на что мог рассчитывать пациент.
Ассистент и сестры привычно заняли свои места. Доктор, бросив невидящий взгляд на ненавистное табло, буркнул: “Начали!” Раздался резкий щелчок, и цифра на табло стала меньше, Доктор работал быстро. Но еще быстрее таяли цифры на табло.
Оно уже показывало 37500, а потом – 37200, 36900… Где-то далеко, за тысячи миль от госпиталя, в засекреченном бетонном бункере, работала Главная Машина, и ее всезнающий мозг с бездушной, тупой, нечеловеческой точностью высчитывал все, что тратилось на эту операцию…
Вот Он гордо идет по бетону космодрома. На нем красивый красный скафандр. Он чувствует на себе завистливые взгляды, ведь через несколько минут ему предстоит сжать Пространство и Время в единый комок, и, словно спицей, проткнуть своим кораблем.
* * *
Многие тысячи лет планетяне мечтали покорить Время.
И вот оно – некогда таинственное и непознаваемое, могучее и неуловимое Время повержено к ногам разума. Нет теперь такого уголка во всем огромном мире, куда бы не могла дотянуться рука властелина. Время для него просто горючее, которое горит в топках его корабля. Горе тому, кто станет у него на пути!
Командир привычно занял свое место и объявил минутную готовность. Затем повернулся к телекамере и, улыбнувшись, помахал рукой миллионам телезрителей. “Он прирожденный Командир корабля!” – пронесся над Планетой восторженный крик. Красивый, умный, сильный – Он полностью оправдывал тот лимит, который дала ему Главная Машина.
Проверке на лимит подвергалось все население Планеты.
Считалось, что глупо тратить на человека богатство и силы общества, если заранее знаешь, это не окупится – ведь смешно обучать ребенка музыке, если заведомо известно, что у него нет слуха. И точное предсказание Главной Машины о потенции ребенка помогало планетянам экономить немало времени. Да и само место человека в жизни определялось его потенциальными возможностями. Если ты многое сможешь дать обществу – значит, ты вправе и многое взять. И не было выше справедливости. Если же Машина предсказывала, что ты можешь дать меньше, чем требуется для прожиточного минимума, тогда… Такому планетянину лучше вообще не родиться на свет.
Резко запищал зуммер. На табло замигали нули.
– Доктор! – у Ассистента задрожал подбородок, – Доктор, нули! Надо кончать!
– Да замолчите вы! Продолжайте работу! Ну! Живо!
– А за чей счет, а? – Ассистент бросил инструменты. – У него ни черта не осталось! Если мы будем продолжать, Машина возьмется за наш лимит.
– Не бойтесь! Продолжение операции будет за мой счет. Возьмите инструменты.
Зуммер перестал пищать. Табло вновь щелкнуло и показало лимит Доктора. Он и в самом деле был невелик.
– Доктор, – сказал Ассистент через некоторое время, – ваш лимит на исходе. Прекращайте операцию!
– Зашивайте его. Скорее! – заорал Доктор. – Быстрей, а то они отключат энергию!
– Алло, Доктор, – донеслось из селектора, – вы не уложились в лимит пациента. Почему вы не прекратили операцию, когда табло показало нули?
– Если бы я это сделал, – Доктор виновато опустил голову, – мой пациент скончался бы.
– Но теперь, Доктор, и ваш собственный лимит равен нулю, а вы знаете, что это значит… Завтра утром, Доктор, вас ждет Оценочная Комиссия. До свидания.
* * *
– Мы зачем купили дачу? – спросил я из-под одеяла, – работать или отдыхать?
– Работать и отдыхать, – сказал мой отец. – Быстро вставай – время уходит.
– Куда уходит время? – спросил я.
– Ну началось, – сказала моя мама, – как не хочет работать, сразу начинает философствовать. И в кого ты только лодырь такой?
– Папа, – сказал я, – а может быть, Время не уходит, а приходит?
– Хватит болтать! – ответил папа. – Вот ты знаешь, как совместить Пространство и Время?
– Не знаю, – удивился я, – и по-моему, никто из современных физиков не знает.
– Я знаю! – авторитетно сказал отец.
– Ну и как? – поинтересовался я.
– Возьмешь лопату, – сказал отец, – и будешь копать до обеда, понял?
– Понял… – сказал я и пошел копать.
* * *
– Папуля, – спросила моя дочь, – а Время – это что?
– Не знаю, дочка.
– А дедуля знает?
– Спроси у него. И не мешай мне работать!
* * *
– Ну вот вы и здоровы, Командир! – радостно сказал Дежурный Вычислитель.
– Да, – ответил Командир, устало садясь в кресло.
– Нам необходимо утрясти кое-какие формальности, – Дежурный Вычислитель извиняющимся жестом показал на официальный бланк Расчетного бюро, – так полагается. Вы понимаете?
– Понимаю.
– Ну вот и хорошо.
– Видимо, жители атакованной планеты обладают каким-то мощным современным оружием, а? – спросил Дежурный Вычислитель. – Нам очень важно это знать. Как они контратаковали вас?
– Не знаю. Когда корабль взорвался, меня там не было, усмехнулся командир, – иначе я не сидел бы сейчас перед вами.
– Да, да, я понимаю, – Дежурный что-то пометил в своем бланке, – а где же вы были?
– Я совершал разведывательный облет. Проводил рекогносцировку.
– Ай-я-яй, – Дежурный Вычислитель укоризненно покачал головой, – вы опять врете. Машина не верит вам. Вы просто дезертировали. Чего вы испугались?
– Какая теперь разница? – Командир втянул голову в плечи.
– Отвечайте, мы должны знать, какое оружие у туземцев готовится еще один десант на Голубую.
– Еще один десант на Голубую? – Командир встрепенулся ему показалось, что он нащупал путь к спасению. – Никакого серьезного оружия у них нет. Они практически беззащитны!
– Отчего же погиб “Десант-1”?
– Взрыв произошел по моей вине! – Командир с усмешкой посмотрел на дисплей Главной Машины – она подтверждала его слова.
– Вот теперь вы не лжете, Командир, – удовлетворенно сказал Дежурный Вычислитель, – расскажите подробно.
– У нас сломалась бортовая Машина. Я понадеялся на себя, но ошибся в расчетах и перегрузил реактор. Началась неуправляемая реакция – взрыв был неизбежен. Я решил сбежать.
– Да, Командир, – лицо Дежурного Вычислителя посуровело, – вы самый настоящий дезертир. Это меняет дело. Ваше положение становится гораздо серьезней.
– А результаты новой Оценочной Комиссии?
– Главная Машина считает, что больше вы ничего не сможете дать обществу. Машина также считает, что обществу невыгодно содержать вас. Вы – нулевик.
– Что ж, – Командир изо всех сил старался изобразить печаль, чтобы ни Машина, ни Дежурный Вычислитель ничего не заподозрили, – если я ничего не смогу дать обществу – мой долг погибнуть за него!
– Достойные слова! – лицо Дежурного Вычислителя тоже становится печально-серьезным и торжественным. – Вам будет представлена такая возможность. У вас есть последнее желание?
– Я хочу попасть в десант на Голубую.
– Вас зачислят штурмовиком во вторую роту. Что еще?
Но Командиру больше ничего не нужно. Он знает теперь наверняка, что будет жить.
* * *
– Смотрите, какой стол!.. – мама вздохнула. – Разве плохо живем? А? Господи, только бы войны не было…
– Ох, – вздохнула вслед за мамой моя жена, – и не говорите…
– А я помню, как нас в Умани бомбили… – сказала мама.
– Что ты там можешь помнить? – возразил отец. – Тебе и десяти-то не было…
– Все помню, – и эвакуацию, и тетю Женю…
– Какую тетю Женю? – спросил я.
– Ты ее не знаешь, – мама расстроилась. – Ее немцы, расстреляли. У нас в Умани много родных было. Их сначала всех в гетто сгоняли, а потом…
– А первая болванка, а первая болванка-а, – затянул отец фальшивым голосом свою танкистскую.
– Ой, Миша, – попросила мама, – только, ради бога, не пой…
– А вторая болванка-а, – не унимался отец, – попала танку в бак! Эх! Я выскочил из танка-а да сам не знаю как! Эх!
– Хор ветеранов, – пошутил я.
– Дурак ты! – обиделся отец. – Разве так шутят?!
– Ну вот, – сказал я, – сразу обиделся. Что я такого сказал?
– Давай, иди яму копай! – приказал отец. – Осенью персик посадим.
Потом я пошел копать. Эта работа и была самой бестолковой, потому что до осени отец надумает сажать персик совсем в другом месте.
– Папуля, – спросила моя дочь, – а что ты делаешь?
– Время убиваю! – ответил я.
– А ему не больно?
Время бесчувственно. Оно равнодушно взирает на наши попытки справиться с пространством. Человек, ты лишь малая песчинка в вихре Времени, всех твоих атомных мускулов не хватит, чтобы возмутить спокойствие этого беспредельного мира.
Наберись же мужества до конца осознать свое ничтожество в океане Времени, и, может быть, тогда ты, словно исполин, сможешь окинуть взглядом это неугасимое торжество материи и понять свое место в нем. Ты увидишь берега великой реки Бытия и сам будешь решать, куда направить корабли свои…
Но бойся, Человек, вдруг подумать, что ты пришел в этот мир повелителем, что твоя миссия – карать и судить. Бойся, Человек, вдруг решить, что ты волен перекраивать этот мир по своим меркам. Бойся уверовать, что ты, именно ты находишься в центре Вселенной, и весь мир должен вращаться вокруг тебя.
Время, равнодушное и неподкупное, затопит тебя своими волнами, и память о тебе растворится в океане тысячелетий…
* * *
…Когда Пространство, подчиняясь его командам, приняло свой обычный трехмерный облик и Время потекло с нормальной скоростью, “Десант-1” уже находился в заданном районе. Цель экспедиции – Голубая планета быстро приближалась. Из ходовой рубки ее можно было разглядеть во всей красе.
– Хороша, – сказал Командир Первому Помощнику, – такую красавицу жаль будет…
– А по мне, – пожал плечами Первый Помощник, – все едино. Бац! – и только пар останется.
– Она похожа на елочную игрушку, – мечтательно сказал Командир, – чудо, как хороша…
– Подлетаем, Командир, – доложил Штурман, – сейчас выйдем на расчетную орбиту. Пора работать…
Да, ему предстояла самая обычная работа. Такая, как всегда. Сейчас по его команде из грузовых люков десантного корабля на Голубую выбросятся пятнадцать тысяч солдат и начнут операцию. Если обитатели Голубой окажут энергичное сопротивление, Командиру придется нажать Кнопку, и тогда Голубая превратится в маленькое раскаленное солнце. Не останется ничего – ни зеленых лесов, ни голубых рек, ни белых льдов только красные языки рассерженной лавы и оранжевые сполохи извергающихся вулканов. Командиру уже доводилось видеть такую картину – ведь в сущности в этом и состояла его работа.
– Командир, – напомнил Штурман, – расчетное время!
– Что-то мне не нравится здесь, – медленно произнес Командир, – сделаем еще виток…
– А по-моему, все в норме, – сказал Первый Помощник.
Да, все было в норме. Но Командиру надо было подумать.
Какая-то мучительно-неуловимая мысль вертелась у него в голове, постоянно ускользая из цепких пальцев сознания. Наконец, он поймал ее, но тут же испугался и отбросил, как слишком страшную. Но навязчивая мысль вернулась и завладела им целиком.
Не странно ли то, что там внизу сейчас миллиарды живых разумных существ дышат, смеются, плачут, надеются, строят планы не будущее, объясняются в любви, ласкают детей и даже не подозревают о той страшной опасности, которая нависла над ними. Разве не странно, что достаточно одного его слова, и пятнадцать тысяч убийц высадятся на планету, неся с собой смерть и разрушения?! Разве не странно, что достаточно его небольшого усилия, всего лишь одного движения пальцем, и все там внизу – смех и слезы, надежды и признания, мечты и ласки – обратятся в ничто, в неистовый огонь?!
– Слушать меня! – голос Командира привычно зазвенел. Продолжать полет в заданном режиме. Я иду инспектировать десантные отсеки.
– Что вы сказали, Командир?! – его слова были так неожиданны, что Первый Помощник решил, будто он ослышался.
– Кто еще соскучился по Оценочной Комиссии, может сказать, что не расслышал приказа! Ну?! – прогремел Командир и, резко повернувшись, вышел из рубки. Затем, секунду помедлив, он достал из кармана ключ и запер за собой дверь.
Потом быстрыми, решительными шагами пошел по длинному коридору в хвост корабля, в сторону двигательного отсека.
Войдя в рабочую зону, Командир сорвал предохранители и отключил реактор от рубки. Сильным уверенным движением он крутанул аварийный кран, и спрятанная в конденсаторах энергия могучим потоком полилась в реактор. Теперь – Командир это знал – пройдет несколько минут и начнется неуправляемая реакция. Чудовищно искаженные реактором Пространство и Время сожмутся в комок, сплющивая огромный корабль до размеров булавки, а потом с фантастической силой разорвут его на миллиарды частиц и разметают по Вселенной космической пылью.
Никогда раньше Командир не выводил спасательный бот из корабля за столь короткое время. И все-таки ему не удалось отлететь на безопасное расстояние. Взрыв догнал спасательный бот, разорвал оболочку и выбросил Командира в Пространство.
Странная прихоть искаженного Времени занесла его в окрестности родной Планеты. Так он оказался на операционном столе…
Новый Корабль назывался “Десант-2” и был точной копией первого. Страшная и совершенная машина для массового убийства. И сейчас он станет одним из винтиков этой машины. Командир медленно поднимается по трапу вслед за каким-то Стариком. Тот едва плетется, сгибаясь и пошатываясь под тяжестью желтого скафандра. На первый взгляд – это плохой, никуда не годный солдат. Но он вооружен самым современным, фантастически-эффективным оружием, и он будет убивать. Убивать, пока не убьет всех, кого должен убить. А потом умрет сам. Это неизбежно. Но Старик этого не знает. И никто из рядовых десантников не знает, даже не догадывается, что все они, как нулевики, обречены. Они умрут даже в случае победы. Ведь они не нужны обществу. Они – балласт на корабле прогресса, а балласт, как известно, нужно выбрасывать с пользой. Потом на ту планету, которую они очистят от коренных обитателей, придут сильные, умные люди, с гигантскими потенциальными возможностями.
