Текст книги "Офицеры. Завтра была война. Аты-баты, шли солдаты"

Автор книги: Борис Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Мир

Мальчик в форме суворовца в большой, сползающей на нос фуражке, держащейся исключительно на оттопыренных ушах, с тоской смотрел на обшарпанный дом в старом арбатском переулке с двумя облезлыми львами у подъезда.

За его спиной с грустной торжественностью прозвучал хорошо знакомый голос:

– Вот эти львы, Ваня.

Суворовца в слишком уж большой фуражке сопровождали поседевшая, постаревшая Любовь Андреевна и генерал-майор танковых войск Трофимов Алексей Иванович.

– Тоже мне, львы, – с не очень понятной обидой пробубнил мальчик. – У них и клыков-то нет.

– Много ты понимаешь, – возмутился дед. – А знаешь…

– Да все я знаю, – вздохнул Ваня. – И про концерт, и как ты бабушке бревно от самых Хамовников волок, и про налетчиков.

– Ax, вы, оказывается, все уже знаете! – генерал круто развернулся к супруге. – Интересно, откуда? Из какого источника?

– Алеша, а ведь у львов действительно куда-то исчезли все клыки…

– Вы мне зубы не заговаривайте, бабуля.

– Дед, пойдем лучше в зоопарк, – Ваня тянул Трофимова за рукав кителя.

– У тебя увольнительная до четырнадцати? – строго спросил генерал.

– Ага.

– Не ага, а так точно. Какой же может быть зоопарк, когда сейчас уже тринадцать тридцать две?

– Может быть, на такси отправим, Алеша? – осторожно спросила Любовь Андреевна. – Он же еще ребенок.

– Он не ребенок, а солдат, – строго уточнил генерал. – И к тому же все знает.

– Но училище не близко. Ваня может заблудиться.

– Солдат должен уметь ориентироваться на местности, – отчеканил Алексей Иванович. Затем достал кошелек и отсчитал мелочь. – Вот тебе на троллейбус. Остановка – «Филевский парк». Запомнил?

– Так точно, – уныло подтвердил Ваня.

– Осторожно переходи дорогу, Ванечка, – сказала Любовь Андреевна, целуя внука и при этом тайком от мужа засовывая ему в карман несколько рублей. – До завтра!

– О ревуар, гранмадам! – весело воскликнул Ваня и быстро направился к Арбату.

Генерал Трофимов тем временем сердито рассматривал весьма постаревших львов.

Супруги Трофимовы шли кривыми арбатскими переулками.

– С Егором ты сюсюкала куда меньше, – непримиримо ворчал Алексей Иванович.

– Вероятно, такова участь всех бабушек, – улыбнулась Любовь Андреевна.

– Здравствуйте, Алексей Иванович, – вежливо поклонился немолодой человек, проходя мимо.

– Здравия желаю, – генерал поднял руку к фуражке.

– Кто это? – поинтересовалась Любовь Андреевна.

– Понятия не имею, – Алексей Иванович остановился, глядя вслед прохожему. – Может, служили вместе?

– Пойдем, – Любовь Андреевна взяла мужа под руку. – Мне кажется, Алеша, тебе следует пойти к начальнику училища и попросить, чтобы Ваню отпустили вместе с нами.

– Любаша, это неудобно.

– Но как же он доедет один? Это с двумя-то пересадками?

– Доедет, как все! – выпалил генерал.

Он даже остановился от возмущения и высвободил руку. Но тут же улыбнулся жене.

– Не беспокойся, бабуля, парень отлично понимает, что такое воинская дисциплина.

Суворовец Ваня Трофимов, разинув от восторга рот, то и дело поправляя сползавшую на нос фуражку, разглядывал огромную тушу бегемота.

Электрические часы Московского зоопарка показывали десять минут пятого.

Просторный номер в гостинице. Стоя перед зеркалом, Алексей Иванович надевал форменный галстук. Вошла Любовь Андреевна.

– Газет еще нет.

– Очков тоже, – буркнул муж.

– Судя по настроению, к начальнику училища вы не пойдете? – спросила жена, подавая генералу очки.

– Вы правильно понимаете…

Раздался телефонный звонок. Любовь Андреевна поспешно сняла трубку.

– Ванечка? Здравствуй, миленький…

– Опять сюсюканье! – расстроенно отметил Алексей Иванович.

– Ванечка, Ванечка, я слушаю!..

– Ба! – наконец-то послышался в трубке детский голос. – Я не могу приехать.

– Почему? Что случилось, Ванечка?

– Валерка-дежурный за два компота позвонить выпустил…

– Какой Валерка? Алло, Ванечка, алло!..

Из трубки донеслись короткие гудки.

– Ну, что там еще? – спросил Алексей Иванович.

– Там какой-то компот, – беспомощно развела руками Любовь Андреевна.

Широкий коридор административного корпуса суворовского училища.

Пятеро суворовцев в полотняных робах старательно драили швабрами каменный пол. Над их головами висел транспарант: «МЫ – НАРУШИТЕЛИ ВОИНСКОЙ ДИСЦИПЛИНЫ».

Степенный старшина расхаживал по коридору и давал указания:

– Ненашев, тряпку вовремя отжимай. Трофимов, крепче три, крепче! Дисциплину нарушать – все мастера, а вот пол драить…

В вестибюль вошли Алексей Иванович и Любовь Андреевна.

Заметив их, старшина одернул гимнастерку и скомандовал:

– Смирно! Товарищ генерал, группа нарушителей воинской дисциплины отбывает наряд вне очереди! Докладывает старшина Дунаев!

– Вольно, – сказал генерал. – Нарушители, значит? И тот, лопоухий, тоже?

– Так точно, товарищ генерал.

– Можно мне с ним потолковать?

– Воспитанник Трофимов, к генералу! – гаркнул старшина и тактично отошел в сторону.

Ваня подбежал к деду со шваброй, но держал ее у плеча, как ружье.

– Товарищ генерал-майор, воспитанник Трофимов по вашему приказанию…

– Позор, воспитанник Трофимов, – укоризненно сказал Алексей Иванович. – Если вы ни в грош не ставите авторитет генерала, пощадили бы хотя бы бабушкины нервы.

Воспитанник Трофимов опустил голову и застенчиво засопел.

– Отставить сопенье! Доложи, что случилось.

– Меня… Две недели.

– За что?

– Я…это…

– Перестань мямлить! – строго приказал генерал. – Изволь отрабатывать громкий командный голос. Докладывай!

Ваня долго сопел и вздыхал. Потом сказал обреченно:

– Опоздал я.

– Куда опоздал?

– Из увольнения.

– Та-к, – протянул дед, выразительно посмотрев на Любовь Андреевну. – Где же ты шлялся? Спрашивается! – (последнее слово относилось к бабушке). – Что молчишь, как сыч? Отвечай!

– Бегемота смотрел, – тяжко вздохнув, признался внук.

– Та-к, – генерал заложил руки за спину и пошел прямо на Любовь Андреевну. – Ну и где же ты денег взял на зоопарк, спрашивается?

Последнее опять относилось непосредственно к жене.

– Иди, Ванечка, работай, – поспешно сказала она.

– Ступай, ступай, – сердито согласился дед. – Повышай квалификацию.

Дед и бабка обождали, пока внук удалится, и точно по команде повернулись друг к другу.

– Так, – сказал генерал. – Продолжаете развращать будущего офицера?

– Между прочим, отличника, – уточнила Любовь Андреевна, не без гордости указав на стенд, на котором среди прочих красовалась и Ванина физиономия.

– Между прочим, разгильдяя.

– А я, представь себе, рада, что из Вани растет не солдафон, а человек, способный ценить прекрасное.

– Бегемота, например?

– Представь себе, и бегемота тоже. Все естественное прекрасно.

– Нет, не будет из Ивана толка, – вздохнул Алексей Иванович. – Уж коли ты вторгаешься в процесс формирования… Ну и хватит о твоем разгильдяе.

– Насколько я вас знаю, к начальнику училища вы не пойдете?

– Вы правильно все поняли, мадам. Я пойду представляться своему начальству. – Направился было к выходу, но остановился. – Адрес Управления помнишь, Любаша?

– Помню, Алеша, – улыбнулась Любовь Андреевна.

Алексей Иванович вышел.

Приемная начальника одного из управлений Министерства обороны. В креслах – небольшая группа генералов и полковников, ожидающих вызова в начальственный кабинет. За столом – майор-порученец.

В сущности, это была бы обычная приемная с тяжелыми портьерами, ковровыми дорожками и двойными дубовыми дверями, если бы не обилие живых цветов в ящиках, горшках и кашпо, расставленных и развешанных повсюду.

В приемную вошел генерал Трофимов в полной парадной форме. На фоне повседневно одетых офицеров и генералов Управления Алексей Иванович выглядел весьма торжественно и несколько нелепо.

– Здравия желаю, – негромко сказал он.

Ему никто не ответил. Посетители продолжали негромкие разговоры между собой.

– …А он говорит: бери мой самолет, и чтоб к вечеру доложил обстановку, – приглушенно рассказывал полноватый генерал.

– Ну? – заинтересованно реагировал собеседник.

– Что – ну? Я же после аварии полетов не переношу!

– Полетел?

– Как миленький!..

И оба тихо посмеялись.

Из дверей кабинета поспешно вышел полный полковник, на ходу отирая платком лысый череп.

– Ну как? – негромко спросил сидевший у дверей моложавый генерал.

– Крут! – вздохнул полковник и вышел. Это признание не вызвало восторга среди ожидавших приема. Все зашептались, кто-то поспешно полез в портфель за документами.

Тем временем Алексей Иванович отдал порученцу удостоверение личности и пропуск:

– Генерал-майор Трофимов. Вызван на двенадцать часов. Но полагаю, это недоразумение: я – танкист.

– У нас недоразумений не бывает, – холодно отпарировал порученец. – Когда генерал-полковник освободится, я доложу. Пока можете присесть.

Раздался негромкий звонок. Порученец вскочил и, взяв удостоверение генерала Трофимова, прошел в кабинет.

Алексей Иванович достал деревянный портсигар, но, заметив на стене табличку «ПРОСЬБА НЕ КУРИТЬ», вышел в коридор.

Распахнулась дверь, и из кабинета пулей вылетел порученец:

– Где генерал?

– Который? – благодушно поинтересовался моложавый. – В нашем хозяйстве, Костя, генералов…

– Ну, этот… С орденами.

– Ушел, наверно.

– Как ушел?.. – перепугался порученец.

Он кинулся к дверям, распахнул их, выглянул в коридор:

– Товарищ генерал!.. Товарищ генерал, ждут!..

Трофимов вернулся в приемную. Порученец услужливо распахнул перед ним дверь, пропустил в кабинет и только после этого перевел дух.

– Что, Костя, не угадал на сей раз? – весело спросил моложавый генерал.

Все засмеялись. Майор-порученец еще раз вздохнул и сел за свой стол.

Генерал Трофимов стоял в дверном тамбуре. Он очень не любил срочных вызовов к начальству, но всегда пунктуально соблюдал предписанный уставом порядок. Поэтому, откашлявшись и переложив фуражку в левую руку, Алексей Иванович приоткрыл тяжелую дверь кабинета и негромко доложил:

– Генерал Трофимов просит разрешения войти.

В ответ раздался короткий смешок, а потом глуховатый командирский басок сказал неожиданно:

– Валяй!

Несколько удивленный таким приглашением, Трофимов шагнул в кабинет.

– Товарищ генерал… – начал было он и замолчал.

В глубине кабинета стоял худощавый подтянутый генерал-полковник с седым казачьим чубом. Он тоже был в парадном мундире, сплошь увешанном советскими и иностранными орденами, с двумя Золотыми Звездами Героя. Все ордена были на колодках, и только один орден Боевого Красного Знамени привинчен отдельно на алой розетке, как носили в годы Гражданской войны.

– Иван?.. – почему-то шепотом спросил Трофимов.

– Узнал, старый черт!.. – в полном восторге воскликнул Иван Варавва.

Они бросились друг к другу, крепко обнялись, сцепившись орденами, и потом долго не могли отцепить их друг от друга.

– Никак не ожидал, – бормотал Алексей Иванович, украдкой смахивая слезу. – Ну, никак, понимаешь, не ожидал… Иван, ты живой?.. Ванька!..

Еще раз обнялись, а потом Варавва подвел старого друга к дивану. Они сели, улыбаясь друг другу.

– Сидят два старика и молчат, – сказал наконец Алексей Иванович.

– Какие же мы старики, Алешка? Мы не старики. Мы – комсомольцы двадцатого года.

– Это точно. Курить-то у тебя можно, комсомолец?

Варавва с готовностью вскочил, принес пепельницу, сигареты. Но Трофимов отстранил их и с молчаливой торжественностью достал деревянный портсигар.

– Узнаешь, Ваня?

– Старый комэска… – вздохнул Варавва, бережно взяв портсигар. – Настоящий офицер, русский офицер. А было-то ему, Алеша, в ту пору ровнехонько двадцать шесть годков.

Они закурили из деревянного портсигара русского поручика, отдавая молчаливую дань уважения его прежнему владельцу. Потом Варавва спросил:

– Ну, как живешь-то, Алеша? Как Любочка? Егор-то, поди, полковник уже, а?

– Егор погиб, Ваня.

– Прости, Алексей. Прости, я не знал. Я же после войны за границей служил, только вернулся.

Он встал, принес коньяк, рюмки.

– Выпьем, Алеша. Светлая память Егору.

– Светлая память всем, кто погиб и погибнет за родину, – тихо отозвался Трофимов.

Торжественно выпили стоя. Помолчали. Потом Алексей Иванович спросил с ноткой укоризны:

– А написать ты не мог, да? Занят был выше горла?

– Да куда писать-то, Алеша? – оторопел Иван. – Красная Армия, Трофимову, что ли?

– А что? Адрес точный!

И они улыбнулись друг другу.

Раздался телефонный звонок.

– Извини, – Варавва прошел к столу, взял трубку одного из многочисленных телефонов. – Да, докладывайте, – выслушал, поморщился. – И это все? Ну, так вот. Пойдите к своему непосредственному начальнику и скажите ему, что я раз и навсегда запретил посылать вас в подобные командировки. Раз и навсегда, усвоили?

И резко положил трубку.

– Ты действительно крут, – улыбнулся Алексей Иванович. – У тебя там, между прочим, народу полно. Может, лучше вечером увидимся?

– Вечером само собой, – Варавва достал из папки лист плотной бумаги, подошел к Алексею Ивановичу. – Только я тебя тоже по делу пригласил. Не надоело тебе, старому, по войскам кочевать? Опыт у тебя огромный, пора передавать его молодежи.

– А я что делаю?

– Так ведь масштаб не тот, – Варавва протянул бумагу. – Ознакомься с проектом приказа.

– Н-да, – вздохнул Трофимов, прочитав приказ. – Заманчиво. Москва, академия. Заманчиво.

Он отложил приказ, прошел к окну, выглянул.

– Решайся, Алексей, – сказал Варавва. – Наконец-то опять рядышком служить будем.

– Заманчиво, – еще раз признался Алексей Иванович. – Только видишь ли, Ваня, дивизия-то у меня особенная. В ней Егор воевал.

– Понимаю, Алеша, и с ответом не тороплю. Возвращайся в дивизию, посоветуйся с Любой, а там…

– Зачем же откладывать? – Трофимов опять выглянул в окно. – Вон она, моя Люба. На лавочке сидит, как и положено офицерской жене.

– Где?.. – Варавва рванулся к окну, глянул. – Что же ты, старый хрыч…

И выбежал из кабинета.

Распахнулась дверь кабинета, и в приемную стремительно вышел генерал Варавва. Все вскочили.

– Потом, потом! – отмахнулся он.

Шагнул было к выходу, но вдруг остановился, развернулся на каблуках и, не обращая внимания на изумленные взгляды подчиненных, принялся обрывать цветы в горшках, ящиках, кашпо…

Любовь Андреевна с раскрытой книгой в руках сидела на скамейке неподалеку от входа в Управление. Но не читала, а с любопытством поглядывала на молодую женщину, нетерпеливо ходившую взад и вперед мимо нее.

– Валюша!

Женщина обернулась.

К ней спешил молодой офицер.

– Все! – радостно сообщил он. – Демобилизован вчистую!

– Слава Богу! – облегченно вздохнула женщина.

Взяв под руку мужа, она пошла рядом, приноравливаясь к его широкому шагу.

Любовь Андреевна с грустной улыбкой долго смотрела им вслед, а затем перевернула страницу книги и углубилась в чтение.

Варавва выбежал из дверей Управления без фуражки, но с цветами в руках. Следом неторопливо шел Алексей Иванович.

– Здравствуйте, Люба Трофимова, – тихо произнес Варавва, подойдя к скамейке.

Любовь Андреевна вздрогнула, подняла глаза.

– Ванечка…

И беззвучно заплакала.

Варавва склонился к ее руке, и Любовь Андреевна поцеловала его в висок.

– Живы, – улыбаясь сквозь слезы, прошептала Любовь Андреевна. – Живы, Ванечка…

– Жив, Любочка, – Иван положил ей на колени охапку цветов.

Подошел Трофимов, генералы сели по обе стороны от Любови Андреевны, и все трое молча улыбались.

– А вы нисколько не изменились, Любочка, – сказал, наконец, Варавва. – Гляжу на вас и вижу перепуганную девчонку в туркестанских песках.

– Да будет вам, – Любовь Андреевна вытерла слезы. – Вот вы действительно не изменились. Чуб тот же.

– Только седой, – уточнил он.

– Да орденов полная грудь, – сказал Трофимов.

– У тебя тоже хватает, – смущенно напомнил Варавва.

– Половина ее, – очень серьезно сказал Алексей Иванович, улыбнувшись жене.

Поодаль маячил майор-порученец с генеральской фуражкой в руках, не решаясь подойти. Наконец Варавва заметил его:

– Что тебе, Костя?

– Фуражка ваша, – майор подбежал, подал фуражку.

– Спасибо. Скажи, что скоро буду, – Варавва надел фуражку, поймал веселый взгляд Любови Андреевны, неуверенно улыбнулся. – Что? Не так?

– Не так, – она сдвинула его фуражку набекрень, и теперь стал виден седой казачий чуб. – Вот как носил свою кубанку комвзвода Ваня Варавва.

Генерал грустно усмехнулся.

– Как живете, Ванечка? Семья? Дети?

Варавва сразу перестал улыбаться.

– Неужели так и не женился? – удивился Трофимов.

– Не встретил такую, как твоя жена, вот и не женился.

– Ну, раньше надо было отбивать. В Туркестане.

– У такого отобьешь, как же! – улыбнулся Варавва. – Одни красные штаны чего стоили!

И они засмеялись. Только Любовь Андреевна была почему-то грустна.

– Ты, правда, иди, Иван, – сказал Алексей Иванович.

– Служба есть служба. Вечером встретимся, телефон я записал. А что мне начальству доложить, ребята? Может, посоветуетесь, а вечером решим?

– Зачем же на вечер откладывать? – Трофимов повернулся к жене. – Вот, Любаша, предлагают нам дивизию бросить. В Москву зовут.

– В Москву?.. – Любовь Андреевна внимательно посмотрела на мужа и сразу поняла, чего именно он ждет от нее: настолько они любили друг друга, настолько изучили каждый взгляд. Подавила вздох:

– Нет, Ванечка, спасибо, мы уж лучше домой. В дивизию.

Из-за кустов вдруг появился суворовец Ваня Трофимов. Сопя, то и дело поправляя сползавшую на нос фуражку, он волок объемистый чемодан.

Увидев деда с незнакомым генералом, остановился, одернул гимнастерку, взял чемодан в левую руку и старательно затопал, завопив еще издалека:

– Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться к генерал-майору товарищу Трофимову!

– Это еще что за явление? – удивился Варавва.

– Внук, – с гордостью сообщила Любовь Андреевна.

– Разгильдяй, – уточнил Алексей Иванович. – Ну, все полы перемыл?

Разгильдяй неопределенно пожал плечами и застеснялся.

– Вот оно что… – протянул посерьезневший Варавва. – Как зовут-то тебя, Егорыч?

– Иваном, товарищ генерал-полковник!

Лицо Вараввы резко изменилось, непроизвольно дернулась голова. Он посмотрел на улыбающихся Трофимовых, сказал тихо:

– Ну здравствуй, тезка.

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!

– Ну совсем оглушил. Зачем кричишь-то?

– Командный голос вырабатываю, товарищ генерал-полковник! – прокричал Ваня, покосившись на деда.

– А почему ты с чемоданом?

– Отбываю в очередной отпуск, товарищ генерал-полковник!

– Ах, отбываете? – вдруг обратился Алексей Иванович к жене. – Унижались, стало быть? За внучонка хлопотали?

– Ваня, пойди купи деду «Военную мысль», – поспешно сказала Любовь Андреевна и тут же полезла в сумочку за деньгами.

– «Военная мысль» в киосках не продается, – хмуро пробубнил внук. – Ругайтесь, я отойду.

Варавва хохотал в голос.

– Я не желаю, чтобы Иван рос генеральским внуком! – шумел Алексей Иванович. – Не желаю, понятно? И не допущу!

– Ваня едет с нами, – твердо сказала Любовь Андреевна. – Это я велела ему прийти сюда с чемоданом.

– Нет, не едет, – с ехидством возразил Алексей Иванович. – Никуда не едет, а возвращается в училище. Пешком! С чемоданом!

Ваня угнетенно сопел, низко опустив голову.

– Как старший по званию и по должности я отменяю ваше решение, товарищ генерал Трофимов, – вмешался Варавва. – И приказываю взять нашего замечательного внука с собой.

Набрав полную грудь воздуха, Алексей Иванович хотел было рассердиться, но, встретив веселый взгляд Вараввы, не выдержал и рассмеялся. Смеялась и Любовь Андреевна, и даже Ваня позволил себе тоненько похихикать. И – напрасно, потому что дед сразу же нахмурился.

– Ну, ты не очень-то веселись. Ты у меня пять дней полы в квартире будешь драить.

– Есть полы драить! – весело выкрикнул Ваня, и фуражка немедленно сползла ему на нос.

Варавва сгреб его в охапку:

– А почему у тебя фуражка на носу?

– Так, – шепотом сказал Ваня, застеснявшись.

– Голову разнашивает, – серьезно пояснил Алексей Иванович. – Хочет круглым отличником стать, а в большой голове, естественно, и мозгов больше умещается.

– Молодец, – Варавва с трудом сдержал смех. – Ну, жду вечером и не прощаюсь.

Пошел было к подъезду, но вдруг остановился, снял парадную фуражку и протянул Ване:

– Держи, внучок. На память.

И, не оглядываясь, пошел к Управлению, такой же на редкость стройный и подтянутый, каким был всегда. Но что-то пригнуло сегодня его по-кавалерийски прямую спину: не просто годы, а едкий горестный осадок этих лет.

И не только Алексей Иванович и Любовь Андреевна, но и суворовец Ваня Трофимов почувствовали вдруг тяжесть этой невыносимой горечи и долго молча смотрели вслед дважды Герою Советского Союза генерал-полковнику Ивану Варавве.

По шоссе быстро мчался военный «газик». Рядом с водителем сидел генерал Трофимов, а позади – Любовь Андреевна и Ваня с парадной фуражкой Вараввы на коленях.

Вскоре они нагнали хвост танковой колонны, которая двигалась в ту же сторону, но по параллельной шоссе дороге.

Танкист в шлемофоне, стоявший в люке последнего танка, равнодушно глянул на обгонявший их «газик» и вдруг поспешно нырнул в люк машины.

«Газик» обгонял колонну. Машина уже почти поравнялась с головным танком, когда тот внезапно развернул башню поперек шоссе, перегородив путь оружейным стволом.

– Что такое? – недоумевающе спросила Любовь Андреевна.

– Останови, – приказал Алексей Иванович.

«Газик» остановился, и генерал вышел из машины.

А из головного танка вылез молодой офицер в комбинезоне и побежал к генералу.

– Насовсем, товарищ генерал? – еще на бегу кричал он.

Танковая колонна остановилась. Из командирских люков выглядывали танкисты.

– В чем дело, подполковник Сергеев? – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Трофимов.

– Двенадцатый гвардейский танковый полк вверенной вам дивизии следует на боевые стрельбы. Докладывает командир полка подполковник Сергеев!

– Ну так следуйте.

– Слушаюсь, товарищ генерал. Вы только скажите, насовсем прибыли или нет?

– Освободите дорогу, подполковник Сергеев! – резко отчеканил Трофимов.

– Слушаюсь. Только скажите, вы насовсем прибыли или так, за вещичками?

– Да я вас под арест…

– Насовсем, Юра, насовсем! – засмеялась Любовь Андреевна.

– На-сов-сем!.. – повернувшись к колонне, протяжно и громко прокричал офицер. – Арестовывайте, товарищ генерал! С удовольствием!..

И, откозыряв, побежал к головному танку.

– Что значит арестовывайте?.. – вскипел Трофимов. – Что значит с удовольствием?

Грохот танковых моторов заглушил его слова. Мимо генерала одна за другой шли боевые машины, в каждом люке стоял командир и, вскинув ладонь к шлему, приветствовал своего командира. И Алексей Иванович поднял руку к козырьку.

А танки шли, как на параде, и лицо генерала постепенно светлело: он и в самом деле вернулся домой.

А в машине сидел суворовец Ваня Трофимов. Держа в руках шитую золотом парадную генеральскую фуражку, он восхищенно смотрел то на деда, то на идущие мимо грозные боевые машины…