Текст книги "Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)"

Автор книги: Борис Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Леонтьев Борис
Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)

Борис Леонтьев

Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)

* Книга первая. ОПЕРАЦИЯ "ШНАПС" *

ПРОЛОГ

За окном стояла весна и рота красноармейцев.

Великий Учитель тихо отошел от окна, сурово посмотрел на развалившегося в кресле Жукова и причмокнув спросил, надеясь на положительный ответ:

– Товарищ Жюков, вас еще не убили?

– Нет, товарищ Сталин, – радостно ответил маршал.

Сталин еще раз подошел к окну, c любопытством посмотрел вниз, достал трубку и прищурившись сказал:

– Тогда, дайте закурить!

Георгий Константинович немного помедлил, потом подумал: "Давать или не давать? А если "давать", то что: "Беломор" или "Герцеговину"? "Герцеговина" – дороже!" – и, решив, что "Беломор" – дешевле, вытащил пачку и протянул ее Сталину.

Генералиссимус подозрительно посмотрел на Жукова, взял папиросу, разломал ее, забил трубку табаком, и, прикуривая, поинтересовался:

– А как там дела на Западном фронте?

– На каком фронте? – удивился Жуков.

– Ах, да... – задумчиво произнес главнокомандующий. – А как там чувствует себя господин Штирлиц? То есть, я хотел сказать, товарищ Исаев?

– Он много работает, – сказал Жуков сдавленным голосом.

– Это харошо... У меня для нэго есть новое задание.

А за окном стояла весна и рота красноармейцев.

ГЛАВА 1. ВЕСНА СОРОК ПЯТОГО

– Господин Штирлиц!

– Да, фрау Заурих!

– Посмотрите на этот первый весенний цветочек!

– Послушайте, фрау, бросьте, бросьте...

– Зря вы так. Посмотрите! Какая прелесть!

– Гадость!

– А вам бы все тушенку, да водку!

– Да, где она – тушенка? В этой проклятой Германии не то, что тушенки – сала невозможно достать, – пробурчал Штирлиц, прищурившись от яркого весеннего солнца. – Кстати, дорогушечка, вы не могли бы достать хотя бы пару ящичков? Уж, больно есть хочется!

– Да где уж мне!

– Да, сейчас весна сорок пятого, а не осень сорок первого...

Штирлиц повторно прищурил глаза, посмотрел на небо так, как будто видел его в последний раз и, одевая перчатки, резко сказал:

– Хватит, поехали!

– Как жаль! А здесь так хорошо и красиво, – уныло пролепетала фрау Заурих и покорно пошла за Штирлицем.

– Красиво там, где есть тушенка, – пробурчал штандартенфюрер. – А есть она только в "Трех поросятах"...

– В "Трех поросятах?"

– Да... К вечеру там соберется веселая компания!

ГЛАВА 2. СКАНДАЛ В "ТРЕХ ПОРОСЯТАХ"

Полдень.

Кабачок "Три поросенка".

За одним из столиков – Геббельс и Борман. Пьяные в "доску".

– Только Маркс – истинный диалектик! – орал Борман, сотрясая своим голосом полки c водкой и самогоном.

– Ваш Маркс, Борман – жирная свинья, впрочем как и вы, – визжал Геббельс, истинный знаток трудов Ленина.

– Что вы сказали? Повторите!

– Что слышали!

– Ах ты, жирная харя, ты c кем разговариваешь?

– C жирной свиньей и скотиной, – прошипел доктор Геббельс.

Борман незаметно вздрогнул и ему показалось, что голова Геббельса чертовски смахивает на голову кобры, готовой броситься в атаку. Однако рейхсляйтер вовремя спохватился и обеими руками схватил Геббельса за горло и принялся яростно душить новоиспеченного защитника ленинских трудов. Геббельс, извиваясь как урюпинская болотная гадюка, вырывался и кричал:

– Только Ленин – истинный диалектик!

Подбежавший официант, c явно воронежской физиономией, убирая разбитые стекла и опрокинутые тарелки, шепнул Борману:

– За яблочко, рейхсляйтер, за яблочко его!

– Не учи меня душить, скотина! – заорал Борман и ударил несчастного кельнера в место чуть ниже пояса. От нестерпимой боли бедный парень взвыл и на чистом русском языке заорал:

– Фашистская сволочь и свинья!

Борман не обращал на него никакого внимания. Он весь был прикован к горлу Геббельса. Несмотря на то, что рейхсляйтер понял, что официант – русский шпион, он воспользовался его советом, в результате несчастный Геббельс уже не мог орать. И кто знает, чем бы все это окончилось, если бы в дело не вмешался штандартенфюрер CC фон Штирлиц...

Штирлиц, как всегда спокойный, вытащил из правого кармана мундира свой любимый кастет, сжал его в правой руке так, что его рязанская физиономия превратилась в рожу головореза гестаповских застенков и направился к дерущимся. Через секунду Борман даже не понял, почему вместо костлявого горла Геббельса в его руках оказалась бутылка армянского коньяка и очень сильно болело правое ухо, а сам он был далеко не за своим столиком... Расправившись c Борманом, Штирлиц принялся мутузить Геббельса c удвоенной силой опытного боксера киевского чемпионата по боксу. Когда Штирлиц понял, что гений нацистской пропаганды может не выдержать, он швырнул избитое тело за стойку бара откуда, кроме грохота, послышалась отборная русская ругань c нежным, украинским акцентом.

Неожиданно в кабачке появился Гитлер.

– Что вы себе позволяете, штандартенфюрер, – закричал он, увидев окровавленные руки разведчика – вы что сошли c ума? Или белены, батенька, объелись? Вы на кого руки поднимаете?

– Но, мой фюрер...

– Молчать! Я вам запрещаю! Слышите, запрещаю говорить! Как стоишь, гад, перед фюрером!?

После последних слов посетители кабачка вскочили и хором заорали:

– Хайль Гитлер!

– То-то! – Фюрер радостно заморгал глазками. – Будете, впредь, хотя бы замечать любимого фюрера. Распустились тут без меня... Исаев, а что вы здесь делаете?

– Простите, мой фюрер, я не понимаю, – c физиономией напакостившего школьника пробурчал штандартенфюрер.

– Бросьте притворяться, И-са-ев, – по слогам произнес Гитлер. – Ну да ладно, вы, я вижу, трезвый, в отличие от избитых вами грязных свиней?

– Мой фюрер...

– Оставьте, товарищ, эпитеты и звания. Я тоже, как и вы, трезв как стеклышко. Давайте выпьем! Официант! Бутылку водки, банку тушенки и тарелочку супа. И быстро!

Они сели за столик и, как старые добрые друзья, принялись болтать о погоде в Германии, Англии, Америке.., дойдя до России Гитлер загадочно улыбнулся и, приблизившись к Штирлицу, шепотом спросил:

– А, что господин Бользен, московский климат мягче, чем берлинский?

Штирлиц был непробиваем:

– В Москве, мой фюрер, слишком холодно...

Его оборвал кельнер:

– Ваш заказ, господа.

– Ты как обслуживаешь, скотина?! – заорал Штирлиц, увидев, что кельнер засунул палец в тарелку c супом.

– Простите, – извиняясь, пролепетал официант. – Палец нарывает, и доктор рекомендовал держать его постоянно в тепле.

– Свинья! В таком случае ты бы лучше заткнул его в свой жирный зад! – прокричал глава Третьего Рейха и вождь великой Арийской расы.

– Мой фюрер, я так и делаю, когда не обслуживаю клиентов.

Штирлиц встал. Достал любимый кастет и, схватив официанта зашкирку, вмазал ему по физиономии c такой силой, что тот вылетел из кабачка на улицу, разбив при этом изящную витрину.

"Что скажет по этому поводу Кальтенбруннер?" – подумал Гитлер.

– Не обращайте на него внимания, мой фюрер. Они здесь совершенно освинели. Эти сволочи совершенно забыли, что здесь им не сортир за десять пфеннигов и не народные магазины, вещал Штирлиц, глядя на Гитлера и заставляя его краснеть. Они забыли, мой фюрер, прежде всего самих себя.

– Хороший удар! – сказал Гитлер, приступая к супу.

Когда c супом было покончено, от тушенки осталась только банка, а от водки бутылка, очнулись Борман и Геббельс.

– Разрешите, мой фюрер, присоединиться к вам, проговорил рейхсляйтер Германии. – Прошу прощения за мое хамское поведение. Но доктор Геббельс совершенно не может понять, что от меня сбежала моя любимая секретарша.

– Причем тут секретарша? – заурчал Геббельс. – Мы c вами были не согласны по принципиальным вопросам диалектики.

– Оставьте ваши споры, господа и товарищи! – остановил их Гитлер. – Водка и тушенка вас помирят. Кельнер, еще водки! Еще тушенки!

Появившийся ниоткуда Мюллер, никого не спрашивая, сел за столик, щелкнув пальцем, подозвал официанта, что-то шепнул ему и, обратившись к Гитлеру, сказал:

– Мой фюрер, мы перерыли весь Берлин, перекрыты все основные магистрали и подъезды к городу, арестовано более пяти тысяч человек, убит мой хороший друг и соратник по борьбе, на ноги поднято все Гестапо и берлинская полиция, плюс ко всему этому, я уже третьи сутки не спал...

– Что все это значит, группенфюрер? – вскричал взбешенный фюрер.

– Это значит, мой фюрер, что секретаршу Бормана до сих пор найти не удалось! Вот.

– Какую секретаршу Бормана? – прохрипел Гитлер. – И причем здесь я?

– Как! Я думал, что вы в курсе, мой фюрер! Об этом весь Берлин знает!

– Фюрер не обязан знать о всех пропавших секретаршах Германии! – воскликнул взбешенный Гитлер.

– Успокойтесь, мой фюрер, еще немного и мы найдем ее, как ни в чем не бывало, продолжал Мюллер. – Я бы просил вашего согласия на разрешение подключить к поискам товарища Исаева, то есть Штирлица – c ним дело пойдет быстрее.

"Ну почему же я импотент?" – безнадежно подумал Гитлер, а вслух сказал: – Да ради бога, только меня оставьте в покое, и вырвал на стол.

Неожиданно вскочил Геббельс и закричал тонким писклявым голосом:

– Эта жирная свинья ничего не может делать! Он даже собственную секретаршу упустил!

Борман покраснел.

Штирлиц спокойно встал, достал из левого кармана кастет и вмазал Геббельсу по физиономии и по почкам. Шеф пропаганды свалился под стол и на него уже никто не обращал внимания, а Борман, в благодарность, заказал для Штирлица еще одну бутылку водки и банку тушенки.

Прошло тридцать минут и в кабачок нагрянули Шелленберг c Холтофом.

– Ну как? – спросил Мюллер голосом коровы, не кормленной третьи сутки.

– Глухо, – ответил Шелленберг голосом Мюллера.

– Глухо, – подтвердил Холтоф, подражая Шелленбергу.

Борман не выдержал и несчастный Холтоф получил страшной силы удар по голове бутылкой французского коньяка.

– Разгильдяи! – c раздражением в голосе сказал рейхсляйтер. – Если к вечеру вы не найдете мою любимую Анхен, к утру вы будете в казематах Мюллера, в местах, где воняют не только носки!

– Успокойся, Мартин, – потирая руки, пробубнил в доску пьяный Мюллер. – За это дело теперь возьмется Штирлиц. Вы же прекрасно знаете, что он прославлен у нас логикой и усердием.

– Будем надеяться.

ГЛАВА 3. НОВОЕ ЗАДАНИЕ

"Юстас – Алексу.

Гитлер доверил мне найти пропавшую секретаршу Бормана (она же моя связная c Центром). Приступая к этому серьезному заданию, прошу дополнительных санкций Центра на особые полномочия в обращении c Катериной, которая оставила свой боевой пост в трудную для нашей Родины минуту.

Юстас".

Штирлиц передавал эту шифровку третий раз. Ответа не было. "Уснули они там что ли? – думал он. – Ведь сегодня далеко не пятница!" И только поздно ночью он услышал долгожданные позывные. Диктор говорил их четким и ровным голосом, смысл которого понимал только он – Юстас.

"Алекс – Юстасу.

Юстас, вы – осел. Козлова никуда не пропадала. Она получила новое задание. Попробуйте связаться c ней через нашего нового, присланного к вам агента. Оставьте в покое придурка Гитлера. У нас для вас есть новое задание.

По нашим сведениям среди высших руководителей Рейха ведутся подлые разговоры о поставке в CCCP крупной партии шнапса. Вам необходимо выяснить:

1. Являются ли данные сведения – дезинформацией;

2. Если это не дезинформация, выяснить, кто именно из высших бонс ведет двойную игру c Москвой и водкой, т. e. c шнапсом;

3. Наказать виновных.

Кроме этого, верните документы, пропавшие из сейфа Гитлера – люди волнуются...

Алекс".

Задание, полученное Штирлицем из Центра было сложным и необычным. Сложным – потому что он точно знал, что информацией о такой крупной партии шнапса может владеть только Геббельс истинный знаток выпивки и украинской горилки; выходить же c ним на контакт означало – провал, так как после "Трех поросят" Геббельс совершенно перестал c ним разговаривать. Необычным потому, что Штирлиц ненавидел шнапс (это знали и в Центре). Штирлица сильно удивил, тот факт, что именно ему было поручено такое секретное задание. И все эти обстоятельства, c которыми можно было бы смириться осенью сорок первого, совершенно выбивали его из сил весной сорок пятого, когда ему было глубоко наплевать на все задания.

– Они что, свихнулись там, что ли? – сурово произнес Максим Максимович. – Ведь сейчас весна сорок пятого!

Кроме этого, Штирлица не на шутку встревожило, что Анхен тоже получила задание, информацию о котором Штирлицу не сообщили. "Стерва! – подумал он. – Как она могла? Продаться этой жирной свинье! Убью!" Мысли не покидали его всю ночь. Но утром, решив, что задание Центра важнее сексуальных инстинктов, Штирлиц настроил рацию для вызова нового связного.

Шла весна сорок пятого...

ГЛАВА 4. МАРТИН РЕЙХСТАГОВИЧ БОРМАН

Вечером Геббельс получил письмо следующего содержания:

Мой друг!

Я вчера была в театре, где впервые увидела Вас! В этом письме я не в силах передать Вам все мои чувства любви и нежности, впитавшиеся в мою душу после Вашего выступления в театре. Ваш нежный голос проник в меня до такой степени, что я готова встретиться c Вами через неделю в 17.00 у Бранденбургских ворот возле здания "Берлинжилстройпроектсантехканализация" и передать Вам мою любовь.

Искренне Ваша Марта Зюгерс.

Марта Зюгерс (она же Мария Сукина) была новой связной Штирлица. Разведчик не нашел другого способа связаться c Геббельсом, как написать ему это письмо. Это было рискованным шагом, так как Марта была c Украины, и Геббельс мог бы это пронюхать в любой момент. Последствия всего этого Штирлицу представлялись довольно ужасными. Штирлиц понимал, что был на грани провала. Делу мог помочь только Мартин Борман, c которым у Штирлица были хорошие отношения. И полковник Исаев решил записаться на прием к Борману, предварительно написав следующее письмо:

Дорогой партайгеноссе!

Мне стало известно, из источников близких к журналистским третьих стран, что за нашей спиной ведется двойная игра: в Россию собираются поставить крупную партию шнапса. В этой авантюре, в этом грязном деле участвуют представители высшего командования, а также лица, известные не только мне, но и Вам, что меня, как офицера Рейха и патриота Германии, не может не волновать. Прошу помощи для обезвреживания врагов Рейха и нации.

Штандартенфюрер CC, Ваш Штирлиц.

Борман был удивлен, что Штирлиц не ворвался к нему в кабинет, как это он обычно делал, а записался на прием, как это делают все честные немецкие граждане. "Значит, – подумал Борман, – дело серьезное" Но так как Борман был мелким пакостником, он решил продержать Штирлица в приемной ровно столько, сколько не мог бы выдержать даже Кальтенбруннер. Последствия этого не заставили себя ждать: взбешенный Штирлиц выбил дверь и голосом загнанного зверя прохрипел:

– Господин рейхсляйтер! Я не могу больше, как свинья, ждать пока вы соизволите пообщаться c моей персоной, в то время когда за нашей спиной идет двойная игра!

– Успокойтесь, штандартенфюрер, прошу вас, садитесь, спокойно сказал Борман. – Что вы имеете в виду под "двойной игрой"?

Штирлиц привычным жестом смахнул со стула кнопки, сел и положил на стол папку c письмом.

– Что это? – спросил мелкий пакостник.

– Прочитай, узнаешь! – грубо ответил Штирлиц.

Борман открыл папку и принялся за чтение письма. Читал он долго... Долго, то ли от того, что не понимал смысла написанного, то ли для того, чтобы подольше помутузить Штирлица c ожиданием ответа.

Прошел час. Борман читал.

Прошло два часа. Борман читал. Штирлиц полез в карман за кастетом.

Прошло два c половиной часа. Борман, синий от ударов, хрипя и проклиная все на свете, лежал под столом, не в силах подняться и вызвать охрану.

ГЛАВА 5. ОШИБКА ГЕББЕЛЬСА

После неудачной аудиенции c Борманом, Штирлиц решил пойти к Гитлеру. Письмо, как и в прошлый раз, он решил не писать, считая, что Гитлер и без письма поймет, где двойная игра, а где партия шнапса.

...Поздно ночью, когда в бункере Гитлера в очередной раз прорвало канализацию, а Ева Браун испытывала блаженство от чар любви c Геббельсом, и Геринг в третий раз слушал магнитофонную запись концерта ансамбля песни и пляски вооруженных сил CCCP, появился неотразимый Штирлиц. Сдав дежурному два автомата Калашникова, армейский пулемет и две гранаты, он зашел в бункер Гитлера.

– Разрешите, мой фюрер? – спросил Штирлиц голосом преданной собаки.

– А, Исаев! Проходи! – радостно заморгал глазками Гитлер. – Максимыч! Какими судьбами?!

Ни один мускул не дрогнул на лице легендарного русского разведчика и, лишь машинально, его крепкая рука полезла в карман за кастетом. Гитлер это заметил и успел предупредить:

– Оставьте ваши выходки для Геббельса, штандартенфюрер!

– Прошу прощения, мой фюрер, но я как раз по поводу Геббельса. Эта скотина ведет двойную игру и пытается переправить крупную партию шнапса в Россию.

– Что это за бред, господин Исаев?! Объяснитесь! Какой еще шнапс?

– Мой фюрер, это не бред. Информация, которую я получил по хорошо проверенным каналам, не может быть подвергнута никакому сомнению, даже вашему, дорогой Адольф! – и Штирлиц вытянулся по стойке "смирно".

Гнев Гитлера превзошел все границы:

– Какое ты, русская свинья, имеешь право называть меня "Дорогой Адольф..."?! Это позволено только моей любимой Евочке Браун!

– Вы – слепец, мой фюрер. Ваша Ева сейчас в одной постели c вашим любимчиком Геббельсом!

– Молчать! Я вам запрещаю говорить, слышите, запрещаю! прохрипел Гитлер, рыгая на Штирлица пену.

Прошло десять минут, Гитлер вызвал своего любимого адъютанта и они вместе со Штирлицем направились в апартаменты Евы Браун.

28 февраля 1945 года

(23 часа 17 минут)

Штирлиц ударом левой ноги вышиб дверь в спальню Евы Браун, которая спала в объятиях тощего Геббельса. Увидев своего милого Адольфа, она была удивлена, что он ворвался к ней без стука:

– Мог бы и постучаться.

– И ты смеешь мне такое говорить?

– А что, собственно, такое произошло?

– Молчать! Взять его! – показывая на Геббельса, закричал Гитлер.

Адъютант Гитлера, видя как беспокоен его шеф, ласково лизнул щечку фюрера и тихо прошептал:

– Дорогая, ну стоит ли волновать себя! Это все пустяки! Главное – наша любовь вечна!

Натренированные уши Штирлица услышали это и советский разведчик был не на шутку смущен.

– Так! – уже более спокойно сказал Гитлер.

Штирлиц все понял. Достав из правого кармана свой любимый кастет, он привел несчастного доктора в чувства, напоминающие предсмертные судороги, надел на свою жертву наручники и совершенно голого потащил по темным коридорам бункера по направлению, которое было известно лишь Штирлицу и Мюллеру...

ГЛАВА 6. ПЫТКА НОСКАМИ

В застенках Гестапо, в камере нижнего яруса третий день шла пытка носками. Несчастная жертва в виде доктора Геббельса, связанная по рукам и ногам, нюхала старые, грубые носки Штирлица и Мюллера. Мюллер, мастер своего дела, был неотразим:

– Кто из твоих сослуживцев участвовал в операции "Шнапс"? Кто подстрекал Даллеса и английских свиней к переправке партии в Россию? Отвечай, сволочь! – кричал Мюллер, подставляя носки к Геббельсу.

Геббельс молчал. Не помогал и любимый кастет Штирлица. Не помогали и портянки Гитлера, одолженные у него накануне. Геббельс был несгибаем:

– Я люблю любимого фюрера! Я был всегда предан ему.

Внезапно в камере появился Гитлер. Зажав нос, он подошел к Геббельсу, посмотрев на него c полным равнодушием и, обернувшись к Штирлицу, спросил:

– Ну что, Максимыч?

– Молчит.

– Молчит, – подтвердил Мюллер.

– А мои портянки? – спросил Гитлер.

– Не помогают, мой фюрер, – c сожалением в голосе сказал Штирлиц.

Гитлер устало посмотрел на Штирлица, перекинул взгляд на Мюллера и, плюнув в лицо Геббельса, спокойно произнес:

– Хорошо, развяжите его, мы его заставим заговорить. Максимыч, он поступает в ваше распоряжение. Разбудите его совесть! Объясните ему, что нехорошо торговать шнапсом, когда нам самим нечего пить!

– Слушаюсь, мой фюрер! – протараторил Штирлиц.

Гитлер ушел. За ним ушел Мюллер. В камере остались Штирлиц и Геббельс. И тут Геббельс не выдержал:

– Мой фюрер! Я все скажу, только уберите от меня эту русскую свинью!

Нервы стойкого разведчика не выдержали. Он достал кастет и принялся избивать отца немецкой пропаганды и агитации c такой силой, что его крики были услышаны Мюллером и Гитлером, которые быстро вернулись в камеру.

– Господин Исаев, прекратите! – заорал запыхавшийся Гитлер. – Я вам предоставил его не для мордобития.

– Но мой фюрер?..

– Молчать!

Геббельс со слезами на глазах подполз к фюреру и голосом забитого козленка заблеял:

– Мой фюрер, я во всем сознаюсь! Я все, все скажу! В операции "Шнапс" участвовал бригаденфюрер Шелленберг и некто пастор Шлаг. Клянусь родной Украиной – это правда!

– Клево! – обрадовался Штирлиц.

Гитлер заморгал глазками, поднял несчастного Геббельса c заплеванного пола, поцеловал его в щечку и тихо сказал:

– Вы всегда были преданы мне, мой друг. Я прощаю вас, и, подумав, добавил: – Но только за операцию "Шнапс"! За ваши любовные похождения c Евочкой, вы еще ответите мне и всей Германии!

ГЛАВА 7. ВАЖНОЕ СОВЕЩАНИЕ

В бункере Гитлера после очередного прорыва канализации проходило важное совещание. Обсуждалось два вопроса: о безалаберном отношении к своим обязанностям сантехников рейхсканцелярии и алкогольном заговоре против фюрера и нации. На совещании присутствовали: штандартенфюрер CC фон Штирлиц, группенфюрер CC Мюллер, генерал Канарис, переодетые в немецкую форму русские, английские и американские разведчики, Гитлер, Гиммлер, Борман, стенографистки, другие официальные и случайно зашедшие лица. Кроме этого, на совещание были приглашены: пастор Шлаг, Шелленберг, Ева Браун, Марта Зюгерс, провинившиеся сантехники.

Гитлер был в бешенстве. Три стенографистки не успевали записывать его пространственную речь:

– В то время, когда Германия переживает тяжелые дни, а в моем бункере чуть ли не каждый день рвет канализацию, среди нас отыскиваются алкоголики, отказывающиеся думать о трезвых мыслях, рождающихся в умной голове великого фюрера для спасения бункера и нации... В то время, когда я всего себя отдаю народу, находятся двурушники в виде небезызвестного доктора Геббельса, пытавшегося переправить в Россию партию шнапса за рубли. Мало этого, нашлись дегенераты, готовые помочь этому грязному делу. Валютчики и спекулянты! Разгильдяи и бездельники! У меня больше нет слов для названия такого рода предателей! Но благодаря пытке носками и штандартенфюреру CC полковнику Исае... то есть, я хотел сказать, Штирлицу, заговор был раскрыт! Доктор Геббельс, как вы могли, батенька, дойти до такого? Что вы думали в тот момент когда вашими поступками руководила рука Москвы? И это после нашей многолетней дружбы!

– Мой фюрер, – рыдал Геббельс, – этого больше никогда не повторится!

– А вы, грязные свиньи, – продолжал Адольф Гитлер, подходя к Шелленбергу и пастору Шлагу. – Как вы могли предать родного фюрера, до какой же это степени надо докатиться, чтобы стать такими дегенератами как вы? Вы, подлые твари, стали прислужниками поганых вражеских разведок...

В углу, где стояли переодетые разведчики, послышался ропот возмущения и недовольства, даже Штирлиц нахмурил брови, но сдержал себя и не полез за кастетом.

Гитлер понял, что переусердствовал и попытался исправить создавшуюся ситуацию:

– Прошу прощения, – пролепетал он, – я хотел сказать "врагов нацизма и Рейха".

Наконец очередь дошла до сантехников. Увидев их, Гитлер был взбешен до крайности, не помог даже его любимый адъютант:

– До каких пор в моем бункере будет вонять городскими помоями? Твари! Твари и разгильдяи! – орал глава Третьего Рейха!

Его прервал Штирлиц:

– Мой фюрер, позвольте попросить вас передать этих подонков в мое распоряжение, я научу их ремонтировать не только японские унитазы!

– Если это не повредит нашей канализации...

– Смею уверить вас, что хуже вонять не будет! прокричал Штирлиц и вытянулся по стойке "смирно".

– Я доверяю вам, мой друг, – спокойно сказал Гитлер и нежно, по отечески, похлопал Штирлица по щеке.

ГЛАВА 8. СКАНДАЛ В ЖКУ

В Берлинском жилищно-коммунальном управлении Ди Штиллештрасского района был переполох. В управление нагрянул штандартенфюрер CC фон Штирлиц. C собою он привез роту эсэсовцев и, скованных наручниками, провинившихся сантехников. Начальник управления Барбара Крайн была не на шутку напугана: Штирлиц зверствовал как мог, его ярости не было предела.

– Вонючие фашистские свиньи, – орал он. – В бункере из-за вашей безалаберности скоро придется ходить в противогазах. Я вас научу чистить сортиры...

– Но, господин Штирлиц... – пыталась оправдываться Барбара Крайн, от которой несло конским навозом.

– Молчать! – перебил ее Штирлиц. – Ты, девочка, видно не понимаешь, c кем имеешь дело?! – и Штирлиц, как бы подкрепляя свои слова конкретными действиями, принялся избивать несчастных сантехников.

Прошел час. Штирлиц устал и решил отдохнуть.

– Барбара, принесите мне кофе.

– Кофе нет, но есть отличный грузинский чай! Фрау Анхен привезла нам c фронта отличный чай!

Штирлиц подумал, что он уже когда-то слышал это имя. Память разведчика была на пределе. Но он не стал поддаваться первым чувствам и деликатно спросил:

– Послушайте, как вас там... Барбара, а какое настоящее имя этой Анхен? Может Катя Козлова?

– Простите, господин штандартенфюрер, не могу знать! прочеканила Барбара. – Она у нас работает недавно. Но, впрочем, она скоро появится и, думаю, вы сами у нее спросите.

Штирлиц лениво взглянул на Барбару, опустил свой суровый взгляд на ее прелестные ножки и по-русски сказал:

– Изнасиловать бы тебя, крошка, но под двести семнадцатую можно залететь.

– Простите, я не понимаю! – промычала, испуганная Барбара, прекрасно поняв Штирлица.

– Тем хуже для тебя!

Штирлиц решил подождать, тем более времени у него было предостаточно, так как сантехники еще не очухались, да и сам он устал и решил поспать.

– Барбара, разбудите меня когда появится ваша Анхен, она меня очень интересует... – зевая пробубнил Штирлиц и уснул.

А была весна и за окном управления стояла рота эсэсовцев...

Штирлиц проснулся и увидел глаза – это были глаза любимой Катюши.

– Любовь моя! – прошептала она.

– Солнце мое! – прошептал Штирлиц.

– Как я долго тебя не видела!

– Наверное, целую вечность!

– Любимый мой, люби меня! Я принадлежу только тебе!

И Штирлиц забыл все: и толстую свинью Бормана, и новое секретное задание Центра, и придурка Геббельса, и Барбару Крайн, подслушивающую под дверью.

"На каком это они языке трепятся?" – подумала Барбара.

"Что это за тварь там подслушивает под дверью?" – подумал Штирлиц и выстрелил в дверь: пуля прошла насквозь и угодила в нежное, молодое, нацистское сердце Барбары, которая успела прошептать:

– На русском! – и скончалась в предсмертных судорогах.

– Не обращай внимания! – сказал Штирлиц, целуя Катюшу. – И легендарные разведчики отдали себя в чары волшебной любви...

ГЛАВА 9. НА ГРАНИ ПРОВАЛА

Йозеф Геббельс пришел к Бранденбургским воротам в назначенный день, ровно в 17.00. Прошло полчаса. Марта не появлялась.

"Шо це такэ?! Письмо написано человеком, который, чувствуется, не обманывает!" – думал он, вспоминая все хвалебные в свой адрес слова и эпитеты.

И только через час он увидел направляющуюся к нему девушку.

"Ничего!" – подумал Геббельс, глядя на Марту.

"Ну, и придурок!" – подумала Мария Сукина, глядя на великого доктора Германии, а вслух сказала:

– Хайль! Это я писала письмо.

– Дорогая моя! Ну, сколько же можно ждать?!

– Прости меня и заткнись! – сухо оборвала она его.

Подхватив Марту за руку, Геббельс повел ее в кино. Шла картина "Девушка моей мечты". Геббельсу этот фильм ужасно не нравился. Но, что не сделаешь ради любимой девушки! И он терпел...

К утру на столе Гиммлера лежали фотографии со сценами "любовных" встреч.

Гиммлер c Шелленбергом потирали руки. Они были готовы растоптать бывшего компаньона, не брезгуя никакими средствами.

– Я представляю лицо фюрера в момент, когда он увидит эту кинопленку, – то и дело повторял Шелленберг. – Наш доктор теперь за все поплатится! Скотина!

– Послушайте, Шелленберг, но вы же, и только вы, были автором операции "Шнапс", – орал Гиммлер. – И если расследование зайдет далеко, то дело может дойти и до меня! А это, вы сами понимаете – стыд и позор!

– У меня есть надежное прикрытие.

– Что вы имеете ввиду?

– Я продумал все. Поставкой шнапса в Россию занимался генерал Вольф, не так ли?! Он и сейчас прорабатывает все детали этой операции c американцами, совершенно не подозревая о случившемся провале. Это первое... Второе. Через специально подобранных подставных лиц продуманы каналы прикрытия; последнее доверено Штирлицу, который, в соответствии c задуманным планом, выводит Шлага на связь c наиболее крупными швейцарскими ликероводочными комбинатами... И, наконец, самое главное, если операция "Шнапс" – провалена ("Геббельс, конечно же, трус и подлый предатель!" – подумал Шелленберг) и, извиняюсь, придурок Геббельс вышел из игры, поставим в Россию, например, армянский коньяк, цистерны c которым давно стоят на границе Швейцарии c Германией и ждут своих российских потребителей.

– Это безумие, Шелленберг!

– Рейхсфюрер, нашим алиби будет являться генерал Вольф, который, в случае необходимости, выйдет из игры также как и доктор Геббельс...

– Ваше алиби, ваше... – оборвал его Гиммлер. Неутомимый подхалим вытянулся по стойке смирно, давая понять любимому шефу свое бескомпромиссное согласие. Рейхсфюрер заметил это и не поленился похвалить своего любимчика:

– Молодец!

"Молодец – в смысле "дурак"!" – предположил Шелленберг, а вслух прочеканил: – Рейхсфюрер, ради вас – хоть в Сибирь!

– Будет тебе еще Сибирь...

Неожиданно открылась дверь и в кабинет вбежал Штирлиц.

– Рейхсфюрер! – задыхаясь, заорал он. – Можете меня считать сумасшедшим, но c сегодняшнего утра – мы все "под колпаком" у Мюллера! Вы, надеюсь, знаете что это такое?! Штирлиц сделал особо шпионское выражение лица.

– Что все это значит, господин Штирлиц?! – прямо глядя в честные глаза Штирлица, заорал испуганный Гиммлер.

– Объяснитесь! – подхватил подхалим первой гильдии Шелленберг.

– Я сегодня узнал от Кальтенбруннера о том, что Мюллер, негласно, снимает отпечатки пальцев со всех сотрудников аппаратов СД и Гестапо. Дорогой рейхсфюрер, что-то затевается! – шепотом пробубнил Штирлиц.

– Но почему же эта полицейская ищейка не сообщила об этом мне? – c удивлением прошипел Гиммлер.

– Этого я не могу знать! – устало промолвил Штирлиц.

– Шелленберг, а что вы думаете по этому поводу? спросил Гиммлер, пытаясь хоть как-то решить идиотскую проблему.

– Я думаю, – c умным видом начал Шелленберг, – что в этом деле может быть замешан только Геринг, так как Геббельс вышел из игры, фюреру не до этого – у него проблемы в семейной жизни, а Борман занят своей пропавшей секретаршей.