Текст книги "Подбельский"

Автор книги: Борис Расин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Но для строительства такой станции нужны опытные специалисты – надо быстро ее спроектировать и построить.

На совещании в Наркомпочтеле председатель радиотехнического совета Аким Максимович Николаев заявил:

– Дело сейчас в антенне. Чтобы обеспечить надежную и постоянную радиосвязь центра с западными государствами и окраинами республики, нужны не только мощные и современные машины, нужна высокая башня для установки антенны. Нечто подобное херсонскому маяку, если вам привелось его видеть.

– А кто у нас строит такие сооружения? – спросил нарком.

– Инженер Шухов.

– Шухов? Не тот ли это Шухов, который изобрел знаменитые водотрубные котлы?

– Да, он, – ответил Николаев. – Владимир Григорьевич Шухов – специалист широкого диапазона. Он не только теплотехник, но и специалист в области мостостроения, нефтедобычи, а главное – в области строительной техники.

– Так вот, Шухову и поручите спроектировать башню-антенну, – предложил Подбельский.

…30 июля 1919 года Председатель Совета Рабоче-Крестьянской Обороны Владимир Ильич Ленин подписал постановление о строительстве радиостанции. Постановление не только обязывало снабжать стройку всеми необходимыми материалами, транспортом и квалифицированными рабочими, но и приравнивало всех занятых на строительстве к красноармейцам; строителям выдавался красноармейский паек, они освобождались от призыва в армию. Для наблюдения за ходом работ была образована межведомственная комиссия из представителей Наркомпочтеля, Высшего Совета Народного Хозяйства, Государственного контроля и радиосекции профсоюза работников связи.

Местом для сооружения радиостанции был выбран большой пустырь на Шаболовке, в наиболее возвышенной части южной окраины столицы.

Инженера Шухова несколько смутило предложение Наркомпочтеля разработать конструкцию радиобашни-антенны и взять на себя руководство ее строительством, хотя опыт создания подобных сооружений у него был солидный. В начале 1896 года изобретатель закончил свои теоретические расчеты; с тех пор ажурные прямолинейные металлические башни Шухова уже красовались во многих городах страны. В Херсоне башня служила маяком, в Николаеве – водонапорной станцией. Новизна данного предложения заключалась в том, что башня для антенны должна была быть значительно выше всех ранее строившихся. Да и сроки для конструирования были весьма сжатые…

И все-таки Владимир Григорьевич Шухов дал согласие.

В напряженной работе проходили дни, недели, месяцы… В рекордно короткий срок изобретатель представил все статические расчеты, рабочий проект конструкции и организации монтажных работ.

Шухов рассчитал башню-антенну высотой в 350 метров. Это намного больше Эйфелевой башни!

Знакомясь с проектом, Подбельский сказал:

– Но ведь такое грандиозное сооружение потребует больших средств и огромного количества материалов.

– И сроки строительства намного затянутся, – добавил Николаев.

Инженер Шухов и сам это понимал. Но ему хотелось, чтобы его детище – башня-антенна первой советской радиостанции – было самым грандиозным сооружением в мире. Однако против доводов руководителей Наркомпочтеля возражать было трудно.

Через короткое время Шухов переработал свой проект. Теперь высота башни намечалась в 160 метров, считая и высоту наблюдательного пункта и траверс.

Глубокой осенью приступили к сооружению башни. Шухов неотлучно руководил работами: сборкой отдельных секций, механизацией их подъема.

Башня должна была состоять из шести ажурных гипербоидальных секций, высотой в 25–30 метров каждая. Собирали секции на земле. Внутри первой секции собирали вторую, внутри второй – третью, и так далее. Затем при помощи лебедок и блочной системы секции ставили и укрепляли одна на другую.

Когда подняли третью секцию, огромное сооружение было видно со всех концов столицы. Не раз и Владимир Ильич из окна Кремля любовался постройкой.

Но случилось так, что при подъеме четвертой секции она неожиданно рухнула со стометровой высоты. Шухов строил немало подобных башен, и нигде такого не случалось…

При падении секция смяла верхнее кольцо предыдущей. Выпрямление кольца Шухов поручил наиболее квалифицированным рабочим. Но старого инженера подстерегала новая страшная беда: при разборке помятой конструкции был убит рабочий.

Работы были приостановлены.

О случившемся немедленно доложили Подбельскому.

– Инженера Шухова арестовали, – сообщил заместитель наркома Любович. – Товарищи из ВЧК считают это необходимой мерой предосторожности. Ведь все же Шухов – старый специалист…

– Так что же? Раз старый специалист, он обязательно должен быть вредителем? Я наблюдал за его работой, у меня почему-то не вызывала сомнений его лояльность. Вы видели, с каким юношеским задором и энтузиазмом он работал?!

Подбельский попросил ускорить следствие. Уже на следующий день стало известно, что несчастный случай произошел по неосторожности самого рабочего. Но Шухова еще держали под арестом.

Вадим Николаевич Подбельский доложил тогда обо всем случившемся с Шуховым Председателю Совнаркома.

– Арест может убить старого человека. Тем более если в этом нет его вины…

В тот же день Шухова освободили. Работы на Шаболовке возобновились.

6

Пробыв неделю-две в Тамбове и его уездах, на наиболее важных участках фронта, особоуполномоченный ЦК и ВЦИК на день-два возвращался в Москву. Скапливалось много вопросов, которые следовало решать именно в Москве и именно при личных встречах с Владимиром Ильичем и руководителями ряда ведомств.

И всякий раз, приезжая в Москву с фронта, нарком считал своим долгом побеседовать с газетчиками. Кому, как не ему, опытному журналисту, было знать огромную роль печати в пропаганде и в своевременном освещении важных событий жизни!

В один из очередных приездов Подбельского, уже в одиннадцатом часу вечера, в его кабинет вошел корреспондент «Известий». Нарком устало поднялся ему навстречу. Он усадил представителя прессы у небольшого столика, покрытого малиновым сукном, не торопясь, стал отвечать на вопросы корреспондента.

– В прошлый раз, когда я говорил об обстановке, создавшейся на участках Южного фронта, соприкасающихся с Тамбовской и югом Саратовской губерний, положение было достаточно серьезное. И эта серьезность заключалась главным образом в том политическом и моральном развале, какой временно переживала в тот период южная Россия. В этом факте и заключалась главная опасность, так как Деникин сам по себе не был нам страшен. Его банды были бы нам страшны в том случае, если бы они встретили поддержку со стороны широких слоев крестьянского населения.

– Чем же в таком, случае вы можете объяснить тот факт, что Деникину за какой-нибудь недельный срок удалось из пределов Новохоперского уезда и севера Донской области перешагнуть через Балашов, Борисоглебск и непосредственно подойти к Мучкапу? А Мучкап – это ведь уже подступ к Тамбову!

– Совершенно законный вопрос. И ответить на него можно так: это могло случиться только потому, что в этом районе банды Деникина опирались на «зеленых», поднявшихся под влиянием кулацкой контрреволюционной агитации.

Так было две недели назад. Но сейчас в том же районе, на тех же самых участках положение коренным образом изменилось. В самый короткий срок мы отняли обратно у Деникина Балашов, Борисоглебск, Новохоперск, очистили от деникинских и «зеленых» банд весь прилегающий район. И теперь наше положение совершенно прочно.

Корреспондент «Известий» с трудом успевал записывать.

– Наше появление в местах, очищенных от временного господства казачьих и «зеленых» банд, дало нам возможность установить истинную картину того, при каких условиях удалось бандам белых временно оккупировать юго-восточный район.

Мне больно об этом рассказывать, но, как выяснилось, белым и казакам наиболее активную поддержку оказали не только деревенские кулаки, но и так называемая деревенская интеллигенция.

Подбельский посмотрел на часы.

– Скоро полночь. Газета давно верстается. Если же вы хотите, чтобы наша беседа была опубликована в завтрашнем номере, поторопитесь в редакцию.

– В вас, Вадим Николаевич, говорит сейчас дух журналиста.

– Мне известно, как важно для газеты оперативно публиковать важные известия. Кроме того, я считаю это своим прямым долгом. Добавьте только в конце, что положение наше сейчас прочно. Правда, враг еще пытается, как говорят французы, «faire bonne mine à mauvais jeu» – «делать хорошую мину при плохой игре». Но скоро, очень скоро наша доблестная Красная Армия, пользующаяся поддержкой рабочего класса и всего трудового крестьянства, одержит решающую победу над полчищами врагов. Страна наша будет чиста от всяческих банд и, залечив свои тяжелые раны, приступит к строительству новой, счастливой жизни!

«ЧТОБЫ РВАЛИСЬ МУСКУЛЫ И СКРИПЕЛИ КОСТИ…»

1

Поездка в Тамбов в июле – августе 1919 года была у Подбельского последней. Положение в губернии несколько улучшилось и уже не требовало присутствия особоуполномоченного ЦК РКП(б) и ВЦИК.

В Москве Подбельского ожидали горькие вести. И следовали они одна за другой. Недаром, должно быть, гласит народная мудрость: «Как придет напасть, так хоть вовсе пропасть».

Пришло сообщение о гибели Григория Александровича Усиевича. Он был убит в Сибири в стычке с казаками под Камышловом. Какой это был убежденный, страстный и неугомонный человек! Сколько воспоминаний связано с ним, сколько бессонных ночей, сколько волнений пережито вместе в дни Октябрьского штурма!..

Прошло еще несколько дней – и снова тяжкая и горькая весть: английские войска вошли в Баку. В беду попали бакинские комиссары, а среди них лучшие друзья Подбельского – Ваня Фиолетов, Ян Зевин…

Почти в то же время пришло сообщение из Моршанска. Здесь на Кулеватовской дамбе кулацкая банда подкараулила и убила возвращавшуюся из Тамбова группу местных активистов. Подбельский хорошо знал всех погибших и особенно близко Василия Петровича Лотикова, председателя Моршанского уездного комитета партии. Это был прекрасный организатор, опытный партийный работник.

В августе совершенно неожиданно Подбельский получил телеграмму о смерти Гавриила Васильевича Белоцветова. Он умер в небольшом городке Льгове, куда в первые дни после Октября уехал из Тамбова. Вечно мятущийся, что-то ищущий, он остался таким и до глубокой старости.

2

После освобождения Орла и Воронежа, в октябре 1919 года, положение на фронтах явно улучшилось в пользу Красной Армии, особенно на юге страны. Перейдя в стремительное наступление, войска; Южного и Юго-Восточного фронтов к началу 1920 года уже очистили от врага Донбасс. 3 января 1920 года Красная Армия изгнала деникинские войска из Царицына, еще через четыре дня Красная Армия вошла в Таганрог, а 8 января – в Ростов.

Теперь у наркома стало еще больше работы. Надо было продолжать оказывать помощь родившимся в огне боев войскам связи. Особого внимания требовало радиостроительство. А осуществление плана открытия почтово-телеграфных отделений! Ведь шутка ли сказать: за каких-нибудь два года надо открыть в стране три тысячи отделений.

А сколько еще и другой текущей работы!..

В конце 1919 – начале 1920 года почтовиков стали донимать посылки. На московских вокзалах скапливалось огромное количество неразгруженных почтовых вагонов. Не только посылки, но и мешки с письмами много дней лежали без движения. Этих посылок ждали жители Москвы и других городов. Воины Красной Армии и их семьи в городах и селах ждали писем. А вагоны все стояли неразгруженными: не хватало людей и не было сил, чтобы справиться с разгрузкой огромного потока посылок и писем.

В ряде пригородов Москвы были разрушены линии телеграфной и телефонной связи.

Вот когда выручили субботники и воскресники!

На заседаниях и пленумах Московского комитета партии Подбельский не раз выступал в поддержку субботников и воскресников, названных Лениным «великим почином».

На воскресники связисты выходили организованно, как на праздничную демонстрацию. Брали с собой даже детей. Собирались обычно у Главного почтамта на Мясницкой. Отсюда колоннами расходились в разные стороны: кто отправлялся к вокзалам разгружать вагоны с посылками и письмами, кто шел на Москву-реку – к береговым дровяным складам для разгрузки барж с дровами, а кто очищал дворы от мусора в прилегающих улицах и переулках.

Ни один воскресник не проходил без участия наркома. Вместе с перевозчиками почты и проводниками почтовых вагонов, телеграфистками и техниками телеграфа, сортировщиками и почтальонами Главного почтамта и почтовых отделений города, монтёрами телефонной станции он выходил на разгрузку почтовых вагонов, ехал на заготовки телеграфных столбов, так же умело, как линейные рабочие, ставил эти столбы. И везде он был душой коллектива.

Участники субботников обычно получали бесплатный обед – перловый суп, чечевичную кашу и полфунта хлеба. Нарком обедал вместе со всеми.

Поработав час, устраивали короткий «перекур». Эти минуты Подбельский использовал для бесед. Он рассказывал рабочим о положении в стране, рисовал яркие картины будущего России, говорил о перспективах развития социалистической связи.

– Теперь больше, чем когда бы то ни было, – говорил он, – необходимо помнить азбуку исторического материализма: экономика – все. Победим мы хозяйственную разруху – значит, полностью обеспечим профессиональные интересы трудящихся, поднимем на небывалую высоту культуру, нравственность, науку. Не победим хозяйственной разрухи – коммунистическая революция грозит быть раздавленной.

Но нарком не только участвовал в субботниках и воскресниках. Он выступал в печати со страстными призывами в поддержку «великого почина».

– Практикует ли сейчас революция нарушение профессиональных интересов? Конечно, практикует. Один из принципов профессионального движения требует для каждого трудящегося сплошного еженедельного отдыха в течение сорока двух часов, а мы устраиваем субботники и воскресники, где цвет рабочего класса – коммунисты после своих достаточно непосильных трудов снова напрягают нервы и мускулы на пользу торжества коммунизма. Кто-нибудь из печальников за «принципы» профессионального движения поднимет по этому поводу свой негодующий голос. А если «великий почин» коммунистов увлечет за собой широкую беспартийную массу (а это и будет) и на субботники и воскресники станет являться большинство трудящихся, разве мы остановимся перед тем, чтобы после такой моральной победы обратить в сторону дезорганизованного меньшинства силу принуждения, чтобы заставить, их наравне со всеми трудящимися делить праздник и страду субботников?

3

Правительство проявляло большой интерес к состоянию связи. Владимир Ильич ценил энергию, знания, организаторский талант Подбельского, доверял ему, нередко давал особенно серьезные поручения. Как-то во время одного из заседаний Совнаркома Владимир Ильич снова требовал не ослаблять надзора за связью с югом, особенно с Харьковом и Курском. Только 10 января Подбельскому передали записку Ленина, в которой он спрашивал, энергично ли подталкивается и ведется надзор за постановкой телефона в Курск и Харьков и когда он будет готов. Наркома этот вопрос не застал врасплох.

«Три четверти вставок уже заменены на неделю раньше, чем ожидались, – ответил он Владимиру Ильичу. – С Курском уже можно говорить, кроме тех сравнительно редких моментов, когда телефон разобщается для ремонта».

17 января 1920 года Наркомпочтель Подбельский отчитывался на заседании Совнаркома о состоянии почты, телеграфа и телефона. Владимир Ильич, как обычно, внимательно выслушал немногословный деловой доклад Наркомпочтеля и сделал пометки на проекте постановления. Он подчеркнул пункт четвертый «поручить Наркомпути, Реввоенсовету Республики и Особому комитету по проведению военного положения на ж. д. принять решительные меры воздействия на агентов ж.-д. и военных сообщений, проявляющих преступную халатность в деле продвижения почтовых вагонов». Против этого важного пункта Председатель Совнаркома написал: «ВЧК». Значит, дело настолько серьезно и важно, что и Всероссийская Чрезвычайная комиссия должна, если нужно будет, вмешаться, чтобы не было задержки в продвижении почтовых вагонов.

4

Как всегда, Вадим Николаевич Подбельский пришел на субботник одним из первых. Он организовал работу по разгрузке посылок и сам ловко подавал посылки на машины. Он был весел и бодр, шутил и заражал всех энергией. Нарком подумал о том, что зря не ведут специального учета выполненной на субботниках и воскресниках работы связистов. «Что получается, – размышлял Вадим Николаевич, – учитывается, сколько заготовлено и погружено дров, сколько отремонтировано паровозов и вагонов и даже сколько сшито гимнастерок и обмоток. А письма? А посылки? Разве письмо или посылка согревают меньше, чем вязанка дров? В отчетах Московского комитета партии об итогах коммунистических субботников за одиннадцать месяцев значится, что, помимо разгрузки дров, погружено и разгружено почти две с половиной тысячи вагонов разных грузов. А ведь добрая треть этих вагонов разгружена и погружена тружениками почтово-телеграфного ведомства».

Все шло хорошо. Но неожиданно Вадим Николаевич поскользнулся и задел ботинком за гвоздь. Он с сожалением посмотрел на проколотый ботинок и продолжал работать, хотя одна из работниц предложила ему перевязать ногу.

– Чепуха! – ответил Подбельский. – Подумаешь, царапинка!..

Однако на следующий день он почувствовал недомогание: ныла нога.

К вечеру Подбельский слег. Врачи определили заражение крови. Больного перевезли в клинику. Периодически он впадал в забытье, терял сознание. В часы, когда ему становилось легче, он подзывал жену, которая постоянно дежурила в палате, и просил:

– Почитай-ка, Аннушка, газету. Что-то там на фронтах творится?..

Его навещали товарищи из Наркомпочтеля. В короткие минуты свиданий он жадно расспрашивал о делах, успевал давать указания, советы.

– Не забывайте помогать Халепскому. Людей, людей давайте ему и материалы, если потребуются.

– Подготовьтесь хорошенько к съезду администраторов.

– Советуйтесь с Владимиром Ильичем, он всегда поможет…

5

Болезнь продолжала прогрессировать.

Подбельский умирал. Его уже ничто не могло спасти. За несколько часов до кончины, в бреду и в жару, он подозвал товарищей и попросил записать то, что он будет говорить.

Больной употребил последние усилия, чтобы немного приподняться. Анна Андреевна подложила еще одну подушку и, обняв, поддержала его.

– Пишите… – хрипящим голосом произнес нарком.

И вдруг голос его обрел силу, и он начал:

– «Рабочие, работницы и крестьяне! Смотрю и вижу спасенье в вашей всегда мудрой и стихийной силе…»

Больной замолк. Анна Андреевна уложила его на подушки. Она уже не могла удержать слез, как не могли их удержать и товарищи, пришедшие проститься с ним…

В ночь с 25, на 26 февраля 1920 года Подбельского не стало…

А 2 марта 1920 года Москва проводила Вадима Николаевича Подбельского в последний путь. Вся Тверская была запружена народом. Море знамен и венков, траурные мелодии оркестров. Боевые товарищи и друзья несли на руках гроб, за которым следовал окруженный красноармейцами артиллерийский лафет. За гробом шли в траурном молчании тысячи рабочих и воинов Красной Армии.

В своей пламенной прощальной речи Анатолий Васильевич Луначарский сказал:

«Вадим Подбельский является невиданным примером министра, который… сам разгружает вагоны, ставит телеграфные столбы… Он был героем трудового фронта, так как он отдавал делу свои силы без всякого счета… Ему хотелось так работать, чтобы рвались мускулы и скрипели кости…»

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. Н. ПОДБЕЛЬСКОГО

1887, 13(25) ноября – В Багаразском улусе Якутии в семье политссыльного Папия Павловича Подбельского и политкаторжанки Екатерины Петровны Сарандович родился третий ребенок – Вадим.

1900 – После скитаний по городам Сибири (Минусинск, Кустанай и др.) семья Подбельских-Белоцветовых поселилась в Тамбове.

1901 – Вадим Подбельский переезжает из Саратова, где он некоторое время жил у дяди Николая Павловича, в Тамбов.

1904 – Начало революционной деятельности Вадима Подбельского среди учащейся молодежи. Участие во Всероссийском съезде учащейся молодежи в Москве.

1905, октябрь – Первый арест Вадима Подбельского. Вступление Вадима Подбельского в партию большевиков.

1905–1906 – Активная работа Вадима Подбельского среди учащихся, рабочих-железнодорожников Тамбова и губернии» руководство социал-демократическими кружками.

1906, август – В. Н. Подбельский эмигрирует на юг Франции, в Ментону.

1907, июнь – В. Н. Подбельский нелегально возвращается из Ментоны в Тамбов.

14 октября – Арест В. Н. Подбельского вместе с 16 другими участниками социал-демократического кружка, которым он руководил.

3 декабря – Высылка В. Н. Подбельского в административном порядке в Саратов.

1908, 3 июня – Вернувшийся нелегально в Тамбов В. Н. Подбельский арестован в третий раз.

20 октября – В. Н. Подбельский на три года выслан в Вологодскую губернию.

1908–1911 – Ссылка в Вологодскую губернию.

1911–1915 – Работа В. Н. Подбельского в Тамбове в прогрессивных газетах: «Тамбовский листок объявлений», «Тамбовская жизнь», «Тамбовские отклики».

1915, 17 августа – Приезд В. Н. Подбельского в Москву.

1915–1916 – В. Н. Подбельский – сотрудник газеты «Русское слово». Активное участие в работе московской организации большевиков.

1917, февраль – октябрь – Активная революционная деятельность В. Н. Подбельского в Москве. Подбельский – член Московского комитета партии, гласный Московской городской думы и думы Краснопресненского района Москвы, техник-организатор в редакции большевистской газеты «Социал-демократ».

8—16 августа – В. Н. Подбельский, как делегат московской организации, участвует в работе VI съезда партии и выступает на съезде с сообщением о работе московской организации большевиков.

25 октября – Избрание В. Н. Подбельского в состав Партийного центра по руководству Октябрьским вооруженным восстанием в Москве.

27 октября – Назначение В. Н. Подбельского московским комиссаром почты и телеграфа.

2 ноября – Назначение В. Н. Подбельского московским комиссаром по делам печати.

24 ноября – Назначение В. Н. Подбельского комиссаром Московского отделения Петроградского телеграфного агентства.

1918, 11 апреля – Постановлением ВЦИК В. Н. Подбельский утвержден Народным комиссаром почт и телеграфов республики.

Июнь – август – Участие В. Н. Подбельского в ликвидации эсеровских мятежей в Тамбове, Москве и Ярославле.

1919, 18–23 марта – Участие В. Н. Подбельского в качестве делегата от тамбовской партийной организации в работах VIII съезда партии.

1919, май – август – В. Н. Подбельский – особоуполномоченный ЦК РКП (б) и ВЦИК на Тамбовском участке Южного фронта.

1920, 25 февраля – Смерть В. Н. Подбельского.